Текст книги "Пациент всегда мертв"

Автор книги: Джонатан Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Глава 18

Я вел машину на восток, в направлении Уилшира.

– Если верить Галлегос, Гэвин нашел человека, который стал для него опорой в новой жизни, – негромко произнес Майло.

– По крайней мере он так считал.

– Если речь идет о блондинке, то Гэвин был на правильном пути. Почему, черт побери, я не могу выяснить, кто она такая?! – повысил он голос и спустя секунду пробормотал: – Инструктор по боевым искусствам… Быть может, ты сможешь продемонстрировать свои – как их там называют?., эти танцы в карате…

– Каты. Прошло много лет, я не в форме.

– Ты дошел до черного пояса?

– До коричневого.

– Почему не стал продолжать?

– Во мне не хватает злобы.

– Я думал, боевые искусства учат контролировать эмоции.

– Боевые искусства – как огонь; можно готовить еду, а можно и обжечься.

– Что ж, посмотрим, не пострадал ли от огня и наш мистер Конниф.

«Прочные навыки боевых искусств и самообороны».

Одна большая комната с высоким потолком, зеркалами, ярко-синими татами. Много лет назад я брал уроки карате у одного чешского еврея, который научился защищать себя еще в эпоху нацизма. Теперь я утратил и навыки, и интерес к боевым искусствам. Но спортзал, с его запахом пота и обстановкой суровой дисциплины пробудил во мне невольные воспоминания, и я понял, что в уме прокручиваю стойки и движения.

Энсон Конниф был ростом пять футов четыре дюйма, весом – фунтов сто тридцать. Живое лицо, загорелое тело и длинные прямые темно-русые волосы, отливающие на концах золотом.

Вылитый пляжный хлыщ, хотя и в миниатюре.

В белом кимоно с черным поясом он громко и скрипуче вещал перед дюжиной учеников – все женского пола. Какой-то старик, седовласый азиат, сообщил нам, что занятие закончится через десять минут, и попросил подождать в сторонке.

Конниф протащил женщин еще через полдюжины стоек, потом отпустил. Они отерли лбы, собрали свои спортивные сумки и направились к дверям, а мы пошли к их тренеру.

Конниф улыбнулся.

– Чем могу быть полезен, джентльмены?

Майло махнул перед ним значком, и улыбка исчезла.

– Полиция? По какому поводу?

– Гэвин Куик.

– По поводу Куика? – Конниф пожал плечами. – Бет прочла о нем в газете и рассказала мне. – Он вдруг рассмеялся.

– Рассказала что-нибудь смешное, мистер Конниф?

– Не в этом дело, над чужим несчастьем я никогда не стал бы смеяться. Смешно, что вы беседуете о смерти Куика со мной… прямо сценарий фильма.

Конниф резким движением убрал волосы с лица.

– Это почему же? – спросил Майло.

– Потому что сама мысль, что я убил кого-то, обидел кого-то, абсурдна. Я – христианин, а значит, поборник жизни и противник смерти.

– А-а, – протянул Майло. – А я было подумал, будто вам весело от того, что Гэвин Куик мертв. Ведь он преследовал вашу невесту.

Разница в росте между здоровяком Майло и миниатюрным Коннифом бросалась в глаза. Карате и другие боевые искусства учат, как использовать габариты противника в свою пользу, но обычный разговор ставил Коннифа в невыгодное положение.

– Это в самом деле абсурд, сэр. Гэвин мучил Бет, но я не злорадствовал по поводу его или чьей-то еще смерти. Я достаточно насмотрелся на умирающих, чтобы веселиться по этому поводу.

– В армии?

– Пока рос, сэр. Мой брат имел врожденную болезнь легких и умер в возрасте девяти лет. Это было в Де-Мойне, Айова. Почти все эти девять лет Брэдли лежал в больницах. Я был на три года старше и провел с ним в клиниках много времени. Я однажды видел сам процесс смерти. Пожилого человека привезли в отделение скорой помощи с каким-то приступом. Доктора решили, что его положение стабилизировалось, и направили в палату. Санитары повезли его на каталке в одном из тех больших лифтов, которые предназначены для пациентов, и мы с родителями оказались в этом лифте в то же самое время, так как ехали с Брэдли на рентген. Мужчина на каталке был весел, шутил, потом вдруг замолчал, уставился в никуда, голова его свесилась в сторону, а с лица схлынули все краски. Санитары начали мять ему грудь. Мать закрыла мне ладонью глаза, а отец стал без остановки говорить какую-то ерунду, чтобы я ничего не слышал. О бейсболе он, кажется, говорил, о бейсболе. Когда мы выходили из лифта, все молчали. – Конниф улыбнулся. – Я просто не люблю смерть.

– В отличие от кого?

– От людей, которым смерть по душе.

– А вам по душе самозащита?

– Это? – Конниф кивнул в сторону татами. – Это работа.

– Где вы были в прошлый понедельник вечером?

– Уж точно не убивал Гэвина Куика. – Конниф немного расслабился.

– Принимая во внимание тему нашего разговора, вы слишком веселы, сэр.

– А каким мне быть? Печальным? Это было бы нечестно. – Конниф затянул потуже свой черный пояс и пошире раздвинул ноги. – Я печалюсь о Гэвине Куике так же, как о гибели любого человека, но не собираюсь уверять вас, что он мне был хоть сколько-нибудь симпатичен. Он причинил Бет невыносимые страдания, но она убедила меня, что по-своему справится с этой проблемой, и оказалась права. Преследования Гэвина прекратились. У меня не было причин желать ему зла. Я вообще-то хотел с ним встретиться… чтобы поговорить… Я думал, разговор его остановит. Но Бет мне не позволила, а я уважаю ее желания.

– Мужской разговор?

Конниф потер ладони о бока кимоно. Его руки были маленькими и мозолистыми.

– Да. Я мог бы защитить. Я люблю Бет. Но Гэвину Куику я ничего худого не делал.

– Так где вы все-таки были в прошлый понедельник?

– С Бет. Мы сидели дома. Даже если вы не верите мне, то должны верить Бет. Она – само всепрощение, существо высшего порядка, живущее по велениям души.

– Что у вас было на обед?

– Как тут вспомнишь… Дайте подумать… Понедельник… Значит, видимо, то, что осталось от воскресного обеда. В воскресенье мы жарили мясо… Ага, точно, мы ели мясо. Я порезал его, приправил перцем и луком и пожарил в масле. Бет приготовила немного риса. Да, точно. Мы сидели дома.

– Вы когда-нибудь лечились у психотерапевта, мистер Конниф?

– А вам какое дело? Я нахожу этот вопрос неуместным.

– Простите, сэр, но…

– Но я все равно на него отвечу. Вся наша семья прошла курс психотерапии после смерти Брэдли. Мы все посещали изумительного доктора Билла Кехо, и я лично беседовал с ним несколько раз. Это пастор нашей церкви и высококвалифицированный психолог, он вытащил нас из пучины отчаяния. Еще что-нибудь хотите узнать?

– Значит, это был единственный раз, когда вы проходили курс психотерапии?

– Да, лейтенант. Мне потребовалось время… много времени… чтобы перестать испытывать чувство вины за то, что Брэдли умер, а я жив. Но я справился. Сейчас жизнь складывается хорошо.

Майло залез в карман и достал посмертный снимок блондинки.

– Видели когда-нибудь эту девушку?

– Нет. Но мне знаком этот взгляд. Совершенно мертвый. Это тот самый взгляд, который запомнился мне с детства. Кто она?

– Девушка, которая погибла вместе с Гэвином Куиком.

– Печально. – Конниф скорбно покачал головой. – В мире всегда присутствует печаль. Спасение в том, чтобы решительно отринуть земную суету и начать вести духовную жизнь.

Вернувшись в машину, Майло проверил Коннифа по базам данных.

– За ним ничего, но он странный тип, нет?

– Взведен как пружина, – сказал я.

– Тип, с которым нужно работать аккуратно.

– Говорит, что был с Бет.

– Я спрошу у Бет.

– Ей можно верить?

– Как сказал Конниф, она существо высшего порядка.

Майло позвонил из машины, и Бет Галлегос подтвердила слова своего жениха.

Жареное мясо.

Мы вернулись в участок, где Майло обнаружил выполненное по его заказу "художественное" изображение мертвой девушки, которое пришло по факсу, и записку с просьбой позвонить в Отдел по связям с общественностью.

– Взгляни на это. – Он протянул мне рисунок. – Микеланджело переворачивается в своем склепе.

Рисунок был схематичным, никак не отражающим личность девушки, и потому совершенно бесполезным. Майло скомкал его и отбросил в сторону, затем позвонил в отдел по связям с общественностью и после короткого разговора, скрипнув зубами, повесил трубку.

– Они связывались с газетами, но и те не заинтересовались. Возможно даже, что это правда.

– Я могу позвонить Неду Бионди. Он, правда, уволился из "Лос-Анджелес таймс" несколько лет назад, но хотя бы подскажет, с кем можно переговорить.

– Давай вернемся к этой мысли через несколько дней, если так и не сможем идентифицировать блондинку. – Он взглянул на свой "таймекс". – Как у тебя со временем и с силой духа?

– Визит к Куикам?

– Ты еще и мысли умеешь читать?

Гпава 19 – Ее наняли помогать Гэвину, – сказала Шейла Куик, – так вместо этого она навлекает на него неприятности.

Гостиная выглядела точно так же, как и в прошлый раз, но задвинутые шторы придавали ей похоронный вид, а воздух стал каким-то спертым. Коробка для сигарет, из которой Джером Куик курил, была пуста. Шейла сидела напротив нас в черном хлопчатобумажном халате с "молнией" впереди. Пепельные волосы спрятал тюрбан, свернутый из черного шелкового шарфа. Лицо напряженное, бледное и старое, а на шишковатых с выступающими синими венами ногах красовались розовые тапочки без задников.

– Невероятно, – сказала она.

– Что, мэм? – спросил Майло.

– То, что она с ним сделала.

– Вы считаете, что в аресте Гэвина виновата Бет Галлегос?

– Конечно, считаю! Вы знаете, как Гэв с ней познакомился? Она работала психотерапевтом в Сент-Джонс, должна была помочь Гэву восстановить его прежнюю быстроту мышления. Она знала, что он пережил! Ей следовало с большим пониманием относиться к нему!

Мы с Майло промолчали.

– Послушайте, – продолжала Шейла Куик, – если она опасалась за свою безопасность, почему так долго молчала? А что она делает потом? Обращается в полицию, звонит по девять-один-один, – словно случилось что-то чрезвычайное. Хотя все, что сделал Гэв, просто-напросто постучал в ее дверь… Я знаю, она заявила, что он барабанил изо всех сил, только никто больше никакого шума не слышал, а Гэв сказал мне, что просто постучал, и я верю своему сыну!

– Вы думаете, Галлегос не должна была звонить в полицию?

– Я думаю, если у нее возникла проблема, она могла бы обратиться к нам. Почему она этого не сделала? От нее требовалось лишь позвонить нам и сказать, что Гэвин, по ее мнению, несколько… активен. Мы бы с ним поговорили, и все. Почему она тянула с этой мнимой проблемой, если все было так плохо? Вы профессионалы. Вы видите в этом какой-нибудь смысл?

– То есть она никогда не связывалась с вами?

– Никогда, ни разу. И тут совершенно неожиданно Гэва арестовали, и нам пришлось нанимать адвоката и проходить через весь этот ад. – Она слабо улыбнулась. – Конечно, в конце концов, с Гэвина сняли обвинение. Очевидно же, что ничего такого не произошло.

"Однако Гэвин признался в содеянном и был направлен судьей на принудительное лечение", – подумал я.

– Лейтенант, я очень надеюсь, что вы не думаете, будто случившееся с моим Гэвином хоть как-то связано с тем, чем он занимался. Или с кем-то, кого он знал.

– В его смерти не мог быть виноват кто-то из его знакомых?

– Конечно, нет, мы знаемся только с приличными людьми. А Гэвин… – Она заплакала. – Гэвин… после аварии… У него не было никого в целом мире, кроме отца, меня и сестры.

– Не было друзей? – уточнил я.

– В том-то и дело! – сказала она с удовлетворением, словно разгадала трудную головоломку. – Его убил незнакомый ему человек, потому что в действительности у него не было знакомых. Я много думала об этом и уверена, что мой мальчик просто оказался не в том месте и не в то время. Вспомните одиннадцатое сентября. Разве кто-нибудь из погибших был знаком со свиньями, которые их убили? Тут то же самое… Зло где-то бродит и время от времени наносит удар, и теперь удар пришелся по семье Куик. – Она вскочила, пошла на кухню и вернулась с тарелкой печенья "Ореос". – Ешьте! – приказала Шейла.

Майло взял печенье, покончил с ним в два укуса и передал тарелку мне. Я поставил ее на журнальный столик.

– Ну так расскажите мне, как продвигаются ваши дела?

Майло стряхнул в ладонь крошки с брюк, поискал глазами, куда бы их деть.

– Бросьте их на ковер, лейтенант. Я чищу его каждый день. Иногда дважды в день. А что мне еще делать? Джерри опять на работе, занят своими коммерческими делишками. Я ему завидую.

– Тому, что он способен сосредоточиться? – спросил я.

– Тому, что он способен отключиться. Это очень по-мужски, да? Вы, мужчины, отключаетесь: бываете в обществе, охотитесь, рыскаете повсюду, заключаете сделки и делаете все, что, по-вашему, должны делать, а мы, женщины, сидим как привязанные и ждем вас, словно каких-то героев-победителей.

– Миссис Куик, – сказал Майло, – я знаю, что вам не понравится этот вопрос, но я, так или иначе, должен его задать. У Гэвина когда-нибудь были проблемы с другими женщинами, помимо Бет Галлегос?

Руки Шейлы Куик сжались в кулаки.

– Нет, и уже то, что вы о таком подумали… Это, скажу я вам, просто настолько… неправильно… недальновидно. – Она сорвала с головы шарф-тюрбан и принялась теребить материю. Ее волосы были тщательно заколоты, плотно уложены; сквозь светлые пряди виднелись седые корни.

– Мне жаль, но мне нужно…

– Вам нужно, вам нужно… Все, что вам нужно, – это найти безумца, который убил моего сына!

– Юная леди, с которой он был, мэм… Мы до сих пор не можем идентифицировать ее.

Шейла поднялась, схватив тарелку с печеньем со столика, ушла на кухню и хлопнула дверью.

– Что и следовало ожидать, – констатировал Майло. – Я понимаю, что эта женщина прошла через ад, но десять против одного, она и раньше была настоящей гарпией.

Прошло несколько минут.

– Пойду-ка я на кухню и закончу с ней, – вздохнул Майло. – Побереги свои нервы и побудь здесь.

Как раз в тот момент, когда он встал с кресла, кухонная дверь распахнулась, и Шейла Куик промаршировала обратно в гостиную. Она распустила и расчесала волосы, но краситься не стала. Майло опустился назад в кресло. Она остановилась прямо перед ним и подбоченилась.

– Что-нибудь еще?

– Девушка, с которой Гэвин был…

– Не знаю ее, никогда не видела и ничего другого сказать не могу! Никто из нашей семьи с ней не знаком, включая мою дочь.

– Вы спрашивали у Келли?

– Я позвонила ей и поинтересовалась, не встречался ли Гэвин с кем-нибудь, и она сказала, что не слышала ничего такого.

– Они были близки друг с другом?

– Конечно. – Шейла вздохнула. – Келли моя последняя надежда.

– Полагаете, что она вернется? – спросил я.

– Нет. Зачем ей возвращаться? У нее своя жизнь. – Она немного помолчала. – Гэвин был хорошим парнем. Симпатичным. Конечно, он нравился девушкам. И эта Галлегос съехала с катушек. Гэвину не было нужды преследовать какую-то… сиделку.

– Когда он перестал встречаться с Кайлой Бартелл? – осведомился Майло.

– Не знаю. Почему бы вам не спросить у нее? Эта… она даже не навестила меня. Ни разу. Даже записки с соболезнованиями не прислала. – Розовая туфля топнула по ковру. – Мы закончили?

– Вы слышали, что случилось с доктором Коппел?

– Ее убили. Я вчера прочла об этом.

Сухо, без эмоций.

– Какие-нибудь мысли на этот счет, миссис Куик?

– Это ужасно. Всех убивают. Что за город!.. Меня замучила жажда. Хотите чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, мэм. Позвольте назвать вам несколько имен. Пожалуйста, скажите, если какое-то из них будет вам знакомо. Энсон Конниф.

– Нет. Кто он?

– Флора Ньюсом?

– Нет.

– Брайен ван Дайн, Рой Николс?

– Нет, нет, нет. Кто все эти люди?

– Не важно. Вам не о чем беспокоиться. Спасибо, что нашли для нас время.

– Время, – вздохнула Шейла Куик. – Его у меня теперь слишком много.

Глава 20

Шейла Куик повернулась к нам спиной, и мы сами себя проводили на улицу.

В тот момент, когда мы подошли к машине, заверещал мобильник Майло. Голубой аппаратик исчез в его большой руке.

– Стеджес… А-а, привет. Собственно говоря, да, мы… Прямо здесь, у дома… Да?.. Вот как?.. Где это?.. Когда?.. Конечно, было бы здорово… Спасибо, мэм, до скорой встречи. – Он хлопнул крышкой мобильника. – Это была Эйлин Пэкстон, "младшенькая" Шейлы. Она в Беверли-Хиллз, у нее какая-то встреча. Планировала навестить сестру, подъехала, увидела, как мы входим, и решила дождаться, когда мы закончим. Она хочет поговорить.

– О чем?

– О семейных делах, как она выразилась. Пэкстон в нескольких кварталах отсюда, в какой-то итальянской забегаловке на углу Брайтон.

– Время для тирамису.

Майло дотронулся до живота и скорчил гримасу:

– Опять десерт? Даже у меня есть границы.

– Ты меня разочаровываешь.

Итальянское заведение называлось «Пагано» и в основном состояло из трех хилых выносных столиков, которые занимали почти весь тротуар перед его дверями. Эйлин Пэкстон – в приталенном черном брючном костюме и босоножках без задников, на высоких каблуках – сидела за одним из них и потягивала кофе-латте. Она увидела нас, улыбнулась и приветствовала взмахом руки. Ее волосы оказались короче, чем несколько дней назад, на пару оттенков светлее, а макияж ярче. На ней были усыпанные бриллиантовой крошкой серьги, нефритовые бусы. Вообще она выглядела так, словно у нее какой-то праздник.

– Я так рада, что нам удалось собраться вместе, – сказала Пэкстон.

Прохожие задевали нас, проходя мимо. Майло придвинулся к ней поближе:

– Поговорим здесь или внутри?

– Лучше здесь. Мне нравится ритм города.

Этот самый город был всего лишь хвастливым вернисажем выставленного напоказ богатства. А его ритм устанавливали спешащие мимо пешеходы и громадные механизмы, изрыгавшие токсины.

Мы с Майло заказали по эспрессо у чрезмерно суетливого официанта с глазами наркомана.

Эйлин Пэкстон выглядела довольной, словно это было тихое, располагающее к отдыху местечко для обеда по-итальянски, аль фреско.

– Как вам показалась моя сестра?

Майло пихнул меня ногой, предлагая держать ответ.

– Она выглядит немного подавленной, – сказал я.

– Вам необходимо знать, что это не только из-за того, что случилось с Гэвином. У Шейлы давнишние психологические проблемы.

– Длительная депрессия?

– Депрессия, немотивированные страхи, как вы это называете. Она всегда была подвержена настроениям и легко выходила из себя. Я младше, но всегда заботилась о ней. Когда она вышла замуж за Джерри, у меня были сомнения.

– По поводу брака?

– По поводу ее способности справляться с семьей, – сказала она и быстро обернулась в сторону кайфующего бармена. – Джио, принеси этих чудесных фисташковых бисквитиков. Спасибо, ты просто прелесть. – Пэкстон опять повернулась к нам. – К чести Шейлы, она работала над своим браком и, казалось, преуспела в этом. Даже при том, что Джерри далеко не подарок.

– У него тоже проблемы?

Она зло прищурила глаза:

– Джерри – сексуальный хищник. Лезет на все, где есть дырка, и, как я знаю, на все, где есть кое-что еще. Он приставал и ко мне. Я никогда не рассказывала о том случае Шейле, это убило бы ее и разрушило семью, и мне не хотелось брать грех на душу.

– Когда это произошло? – спросил я.

– Через месяц после свадьбы. У них едва закончился медовый месяц. Я тоже была замужем, и мы вчетвером проводили уик-энд в Эрроухеде – семья моего первого мужа владела участком на озере. Прекрасное место с двойным причалом. Все было здорово. Но однажды Шейлу сморил сон: она очень легко утомляется, а мой тогдашний муженек поехал в город по делам – у него был инвестиционный банк. Так мы с Джерри остались вдвоем. Я в бикини расположилась на солнышке на причале, а через несколько минут подошел Джерри. Не прошло и десяти минут, как он полез. Не скажу, что очень нежно. Засунул руку под бикини. – Она растопырила пальцы и сделала загребающее движение. – Он не деликатничал.

Тарелка с печеньем появилась вместе с нашими эспрессо. Эйлин Пэкстон потрепала официанта по руке, выбрала себе печенье в форме полумесяца, разломала его надвое и немного откусила.

– А что сделали вы? – спросил я.

– Я вырвала оттуда чертову руку Джерри и сказала, что оторву ему яйца, если он попытается сделать это еще раз. Он недоброжелателен ко мне с тех пор, и это чувство взаимное. Не только из-за того случая, – и еще из-за того, как он относится к моей сестре.

– А как он к ней относится?

– Джерри обманывает ее постоянно, с самого начала. – Помолчав, она продолжила: – Поверьте мне, я знаю этого шалопая. Все эти деловые поездки, занятия бог знает чем. Эти взгляды, которые он бросает на меня, когда мы наедине, и на других женщин… Эти девицы, которых он нанимает в качестве секретарш…

– Что за девицы?

– Шлюшки, которые якобы выполняют секретарскую работу, однако непохоже, что они знают, с какой стороны подойти к компьютеру. Он уходит по своим делам, занимается бог весть чем, и Шейла в основном живет одна. У нее нет подруг, и ей не с кем общаться. Так с детства повелось: у меня всегда было много друзей, у Шейлы – никого.

– Вы сказали, Джерри занимается бог знает чем, но Шейла говорила, что он продает металлы.

– Я тоже это слышала, – беспечно отозвалась Пэкстон и вновь принялась за бисквит.

– У вас есть сомнения? – спросил я после паузы, дав ей возможность прожевать печенье.

– Конечно, он чем-то занимается: счета-то оплачиваются. Да, он ездит повсюду, продает алюминий и так далее. Правда, когда мой муж – мой новый муж – попытался поговорить с ним на тему инвестиций, Джерри нисколько не заинтересовался. А Тед – прекрасный брокер, он мог бы помочь Джерри. Мне кажется, что Джерри так себе в бизнесе, и ему приходится крутиться, чтобы просто держаться на плаву. Он все время ездит…

– И нанимает шлюшек в качестве секретарш, – вставил я.

Пэкстон сделала неопределенный жест рукой.

– Возможно, я немного перегнула палку. Просто я всегда помню, что он пытался сделать со мной на причале. И часто вижу, как рыскают его глазки.

– Вы полагаете, что все это имеет отношение к Гэвину?

– Я хочу, чтобы у вас, парни, были на руках все факты, и знаю, что больше никто вам их не выложит. Семья развалилась, да еще Гэвин оказался ненормальным. Я знаю, что Шейла и Джерри скажут вам, будто Гэвин до аварии был обычным парнем, но это не так. У Гэвина и раньше имелись проблемы.

– Какого рода проблемы?

Эйлин Пэкстон провела бисквитом по верхнему ряду зубов, словно лаская эмаль, затем прикоснулась к печенью языком, резко куснула и стала медленно жевать.

– Я вам это рассказываю только по одной причине: не хочу, чтобы вы пошли по неверному пути.

– Не знаем, как отблагодарить вас за это, мэм, – сказал Майло.

– Мне и вправду не очень приятно выставлять на всеобщее обозрение семейные дела. – Она сделала глоток Литте и, словно аккуратная кошка, слизнула с верхней губы пенку. – Ну да ладно.

– Какого рода проблемы были у Гэвина? – вновь спросил я.

– Яблоко от яблони. – Пэкстон развела ладони.

– Он тоже был сексуальным хищником?

– Это звучит слишком грубо. Нет, но… О'кей, нет причин скрывать это от вас: в прошлом году у Гэвина были некоторые проблемы с правосудием по поводу одной женщины.

– Бет Галлегос, – кивнул Майло.

На лице Пэкстон отразилось разочарование:

– Так вы знаете.

– О Галлегос нам стало известно совсем недавно, мэм. Мы только что говорили об этом с вашей сестрой.

– Вот как? Шейла, должно быть, обвиняла саму жертву, верно?

– Именно, мэм.

– Она всегда таким вот образом справлялась со стрессовыми ситуациями. Моя бедная сестра живет на другой планете… Да, но Галлегос – это еще не все. У Гэвина были и другие случаи.

– Другие женщины, которых он преследовал?

– Мне известна по крайней мере одна девушка, которую он изводил, но, думаю, их было больше. Это ведь что-то вроде болезни, верно?

– Возможно, – сказал Майло. – А кто оказался другой жертвой Гэвина?

– У него была подружка… дочка богатых родителей, с Флэте. Я видела ее лишь однажды, тощая маленькая блондиночка с крючковатым носом. Мне она показалась еще совсем сопливой девчонкой. Ее отец известный рифмоплет. Гэвин полез к ней с сексуальными домогательствами, и она его бросила.

– Как вы узнали об этом, мэм?

– Гэвин сам мне рассказал.

– Гэвин делился с вами обстоятельствами своей личной жизни?

– Время от времени. Да и почему не пооткровенничать с молодой хипповатой теткой? – Пэкстон улыбнулась и нежно погладила себя по шее. – Ему нравилось, что я работаю в киноиндустрии и больше связана с поп-культурой, чем его родители. Когда он рассказал о маленькой Мисс Беверли-Хиллз – кажется, ее имя было Кейт, что-то вроде этого, – мы вместе обедали… в квартале отсюда, в "Иль принсипе". Еда была божественной.

– Я обязательно попробую, – немедленно пообещал Майло. – Итак, вы обедали вдвоем?

– Вместе с Шейлой. Джерри не было в городе. Как обычно.

– Как давно это было?

– Гм, я бы сказала, полгода назад, может, больше. Так вот, мы сидели и наслаждались отличной кухней – там готовят морского окуня на углях, делают свои спагетти, – и вдруг Шейла почувствовала себя неважно. Это еще одна типичная для нее черта. Она не может наслаждаться ничем, даже хорошей едой, без того, чтобы не страдать. Шейла побежала в дамскую комнату и какое-то время пробыла там. Гэвин выглядел весь вечер несколько напряженным, и в этот момент мне удалось его разговорить. Оказалось, он потерял подружку, так как ее не интересовал секс. Гэвин назвал ее маниакальной девственницей. – Она подержала в пальцах недоеденный бисквит, повертела и положила на свою тарелку. – По мере рассказа Гэвин явно заводился. Было ясно, что он зол и расстроен.

– В связи с разрывом отношений с той девицей?

– Нет. Он сказал, что ему совершенно наплевать, есть у него подружка или нет. Его удручало то, что ему не с кем заниматься сексом. Это действительно злило его.

– Гэвин разошелся со своей девушкой уже после аварии?

– Да, кажется, восемь месяцев назад. Но Гэвина всегда было легко расстроить. Он и маленьким мальчиком постоянно испытывал вспышки раздражения.

– Легко возбудим, – кивнул я. – И в разговорах с вами он всячески накручивал себя по поводу отсутствия секса?

– Он говорил о сексе с той девушкой, словно это было его правом. Говорил, что он с Кейт вместе еще со школы и настало время, чтобы она ему дала. Словно имелось расписание, по которому следовало "давать". Потом он сказал, что все остальные "натрахались до умопомрачения", что весь мир только этим и занимается и что он тоже достоин того, чтобы потрахаться вволю, а она может катиться ко всем чертям, он найдет себе другую.

– Суровый парень.

– У него всегда был плохой характер. Но после аварии стал еще хуже. Как будто у него отказали тормоза – он делал и говорил то, что ему взбредало в голову. Я – его тетка, а он разглагольствует о разврате в кабинете "Иль принсипе"! Это меня оскорбило. Там обедали важные персоны.

– Гэвин говорил громко? – спросил Майло.

– Он постоянно повышал голос, и мне приходилось все время просить его говорить тише. Я пыталась урезонить его: мол, женщины не машины, им нужно, чтобы о них заботились, что секс может приносить радость, но он должен быть полюбовным. Гэвин слушал и, казалось, впитывал мои слова. Затем он прошелся по кабинету и сказал: "Эйлин, спасибо. Ты – чудо". Тут Гэвин схватил меня одной рукой за грудь, другой за затылок и попытался языком достать до моих гланд… Джио? Налей мне еще, пожалуйста.

Майло еще попрессовал Пэкстон на предмет половой жизни Гэвина, но больше по этой теме от нее ничего не добился. Тогда он свернул разговор на фантазии Гэвина по поводу журналистики.

– Да, была еще одна вещь, которая его очень занимала, – моя работа в киноиндустрии. Гэвин постоянно просил меня познакомить его с какой-нибудь знаменитостью, чтобы он мог за ней понаблюдать.

– В чем был его интерес?

– Раскапывать всякий разврат и продавать его бульварным газеткам. – Пэкстон рассмеялась. – Как будто я стала бы помогать ему лить грязь на моих друзей! Я говорила ему, что "желтая пресса" – это мусор, она полна лжи, но Гэвин не слушал. Он постоянно долдонил, что таблоиды честнее официозных газет, поскольку не скрывают своих истинных целей. После аварии Гэвин видел мир как один большой рассадник разврата.

– Он предпринимал какие-нибудь действия, чтобы стать журналистом? – спросил я.

– Вроде занятий на курсах или в интернатуре? Нет, насколько мне известно. Он был не в том состоянии, чтобы вернуться к учебе или удержаться на работе. Слишком взбалмошный, слишком капризный. Вечно что-то начинал и бросал, спал до полудня, превратил комнату в свинарник. Я не могу винить его – у парня в мозгах все перепуталось. Но Шейла даже не пыталась его одернуть. А Джерри, конечно, всегда отсутствовал.

– Гэвин же проходил лечение.

– Потому что суды заставляли его.

– Он говорил вам, кто был его психотерапевтом?

– Джерри сказал. Доктор Коппел. Как будто это что-то меняло. – Она нахмурилась.

– Вы были с ней знакомы?

– Я слышала ее по радио, и, должна признаться, она на меня не произвела впечатления. Все, что она делает, это читает мораль идиотам, которые ей звонят. Почему бы ей не толкать свои проповеди в церкви?

Говорит в настоящем времени/

Мы с Майло переглянулись.

– В чем дело? – спросила она.

– Доктор Коппел убита.

Лицо Пэкстон побелело.

– Когда?

– Пару дней назад.

– Господи… почему я ничего не знаю… Это было в "Новостях"?

– Были сообщения во вчерашних газетах.

– Я не читаю газет. Кроме "Календаря". Убита, о-Боже-милостивый! Вы думаете, что это имеет какое-то отношение к Гэвину?

– Мы ничего не имеем в виду, мэм.

– И все-таки… Какой ужас!

– На вашу сестру, как нам показалось, убийство доктора Коппел не произвело впечатления.

– Моя сестра не в себе. У вас есть какие-нибудь мысли относительно того, кто ее убил?

Майло покачал головой.

– Ужасно, ужасно! Вы полагаете, что это не имеет отношения к Гэвину?

– Мы не знаем, мэм.

– Вот дела! – Пэкстон некоторое время оставалась серьезной. Съела бисквит, усмехнулась и вновь превратилась в кокетливую дамочку. – Ладно… надеюсь, я была вам хоть немного полезна. А теперь мне нужно идти.

– Еще один вопрос, мэм. Помните фотографию девушки, погибшей вместе с Гэвином, которую я вам показывал?

– Да, конечно. Я сказала, что никогда прежде ее не видела, и это правда.

– Гэвин говорил вам, что хочет найти новую подружку. Другим он сказал, что поиски увенчались успехом.

– Кому это "другим"?

– Свидетелям по делу.

– Мистер Непроницаемый Детектив, – усмехнулась Пэкстон и слегка коснулась бедром колена Майло. – Новая девушка, да? Для Гэвина это могло означать что угодно. Возможно, чьей-то любви он решил добиваться, хотела девушка того или нет. Или просто кого-то увидел по телевизору.

– Девушка, которую я вам показывал, была вполне реальной, – покачал головой Майло. – И она находилась в машине Гэвина на Малхолланд поздно вечером.

– О'кей, – раздраженно бросила Пэкстон. – Пусть он кого-то нашел. В конце концов, все кого-то находят. Посмотрите, однако, что с той девицей стало.

Она удостоверилась, что Майло расплатился, и умчалась прочь в своих босоножках на высоких каблуках.