Текст книги "Пациент всегда мертв"

Автор книги: Джонатан Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Глава 28

В квартале от штаб-квартиры корпорации Сонни Коппела находилось кафе с характерной для сороковых годов звездой над синей металлической крышей. Мы с Майло расположились у пустой стойки, втянули в себя аромат потрескивающих в жиру яиц и заказали кофе у официантки, которая годилась нам в матери.

Майло позвонил по мобильнику в отдел транспортных средств. Адрес на правах Эдварда Альберта Коппела указывал на то здание, которое мы только что посетили. Он зарегистрировал четыре машины: "бьюик", пятилетний "катласс", семилетний "шевроле" и одиннадцатилетний "додж".

– Покупает только американок, – отметил я.

– Ты видел Сонни. С чего бы Мэри Лу пойти за такого парня?

– Они поженились много лет назад, когда он учился в юридической школе. Может, тогда этот парень выглядел по-другому.

– Сладкий мужчина… Его секретарша явно довольна. – Он опрокинул в себя чашку с остатками кофе, побарабанил пальцами по стойке. – Добрый босс, скромный парень… Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хотя кто знает, а? Готов идти?

– Куда?

– Ты домой, а я опять к Куикам для обыска комнаты Гэвина. У тебя есть возможность проверить лицензию Франко Гулла в Ассоциации психологов?

– Здесь все чисто.

– Да ну? Возможно, Гэвин так не думал, и посмотри, что с ним приключилось.

Я не видел Майло два дня. Нед Бионди не позвонил, и мои мысли ушли в сторону от расследования убийств.

Приехала Робин и забрала Спайка. Несмотря на два дня сожительства, он сразу начал пренебрегать мной, как только увидел красный пикап. Он побежал к Робин, едва она появилась на подъездной дорожке, прыгнул на руки, заставив ее расхохотаться.

Робин поблагодарила меня за то, как я исполнил работу сиделки, и вручила маленькую синюю подарочную коробку.

– Это не обязательно.

– Я благодарю за помощь, Алекс.

– Как Аспен?

– Неряшливые мужики, продающие конфеты на палочке, кучи шкур убитых животных, самые красивые горы, какие я когда бы то ни было видела. – Она покрутила сережку. Спайк послушно сидел у ее ног. – Ну ладно, – сказала Робин.

Когда она попыталась поцеловать меня в щеку, я притворился, что не заметил этого, и отклонился так, что оказался для нее вне досягаемости.

Я услышал, как закрылась дверь машины. Робин была за рулем и казалась озадаченной, когда включала зажигание.

Я помахал рукой.

Робин помахала в ответ, неуверенно. Спайк принялся лизать ей лицо, и она уехала.

Я открыл синюю коробку. Серебряные запонки в форме маленьких гитар.

Когда Майло наконец позвонил, я выходил из душа.

– Оказывается, мистер и миссис Куик в отпуске. Дом накрепко заперт. Ее фургон на месте, а его машины нет, и соседка сказала, что видела, как они грузили чемоданы.

– Решили на время исчезнуть.

– Однако мне необходимо побывать в комнате Гэвина. Я оставил сообщение сестре Шейлы, Эйлин Пэкстон, но она пока мне не отзвонила. Теперь о мистере Сонни Коппеле. Может, он и ездит на старых машинах и одевается, как босяк, но это не от бедности. Парень владеет недвижимостью на паре сотен участков. Коммерческая и жилая аренда.

– Настоящий магнат.

– Еще у него всякого рода холдинговые компании и фирмы с ограниченной ответственностью. Мне понадобилось немало времени, чтобы нарыть всю эту информацию. Коппел непрост, Алекс, и, насколько мне известно, любит водиться с властями.

– Федеральными?

– Федеральными, штата, округа. Многие из его холдингов, похоже, финансируются совместно с государством. Речь идет о различных строительных проектах, включая резиденции для высокопоставленных деятелей и прочие административные здания. А также – внимание! – "дома на полпути" для досрочно освобожденных, в том числе здание на Шестой улице, где отирается Роланд Кристоф. Закон гласит, что мы должны кормить преступников и заботиться о них, вот Коппел и кует монету.

– В общем, он служит обществу, хотя и не бескорыстно.

– Красиво работает парень. Найдет несколько зданий или строительных проектов под государственные ценные бумаги или гранты, разделит затраты с рядовыми гражданами и получит весь навар. Что касается прошлого Коппела, то все, что я смог узнать, – он окончил юридическую школу. Но у него никогда не было практики, и мне не удалось обнаружить ни одного упоминания о том, что он когда-либо выступал в роли юриста. Зато Сонни каким-то образом заполучил кучу денег и на них построил целую империю.

– Офисное здание, где находится "Пасифика", управляется на паях с государством?

– Непохоже. Но не потому, что оно в Беверли-Хиллз. У Коппела в Беверли два объекта недвижимости – пансионат для престарелых на Кресчент-драйв и торговый центр на Ла-Сьенега, и оба они оплачены из карманов налогоплательщиков. Пансионат выкачивает денежки из Департамента жилищного строительства и городского развития, а торговый центр отрывает грант от Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям, так как стоявшие там прежде магазины пострадали от землетрясения.

– Он знает, как заставить систему работать на себя.

– Сонни использует ее со знанием дела. Его имя иногда появляется в документах суда – если он предъявляет кому-нибудь иск или же кто-то вчиняет иск ему. В основном первый вариант. Как правило, просроченная арендная плата или выселение. Время от времени ему на пятки наступает какой-нибудь арендатор. Обычно он улаживает дела полюбовно, но иногда и в драку вступает, причем выигрывает всегда. Сонни рассредоточил свои дела по восьми адвокатским фирмам – все в городе, все белые и пушистые. И заметь: лично он не занимает ни один из своих домов, не говоря уж про особняки. Его основное жилище – которое, кстати, было не просто отыскать, – квартира на Мэпл-драйв в Беверли-Хиллз. Звучит, правда, неплохо, но находится она не в роскошном кондоминиуме, а в старом строении, этакой лачуге на шесть квартир. Здание является собственностью одной из коппеловских компаний с ограниченной ответственностью, и он живет в двух комнатах в задней части дома. Управляющая даже не знает, что один из жильцов – ее босс, потому что она назвала Коппела толстым тихоней и заявила, что владельцы здания – какие-то персы, проживающие в Брентвуде. Эту парочку по фамилии Фахризад Коппел содержит для прикрытия.

– Ловкий и неуловимый парень, – сказал я.

– Но мы все же попробуем до него добраться.

Участок Мэпл-драйв, где обитал Сонни Коппел, лежал между бульваром Беверли и Сивик-сентер-драйв.

Западная часть улицы была заполнена гранитной громадиной, которая служила штаб-квартирой "Мерседес-Бенц", бросающимся в глаза, экстравагантно вписанным в окружающий пейзаж офисным комплексом, обслуживающим деятелей из сферы развлечений, и пылью от строящегося небоскреба.

На другой стороне улицы находились двухэтажные жилые здания – сувениры от послевоенного строительного бума. То, где проживал Коппел, являло собой образчик самого невзрачного из них – это был грязно-серый дом в традиционном стиле с дешевой комбинированной крышей. Три квартиры наверху, три внизу, клочкастая лужайка с пробивающимся кустарником.

"Бьюик" Коппела был втиснут в одно из полудюжины парковочных мест на открытой стоянке за домом. Мы проехались вокруг и обнаружили все остальные машины Коппела, расположенные в пределах двух кварталов. У всех имелись действующие разрешения на парковку на улицах Беверли-Хиллз.

"Катласс", "шеви" и "додж". Серый, серый и темно-зеленый. На первых двух солидный слой пыли. "Додж" был вымыт совсем недавно. Я вхолостую гонял движок "севильи", пока Майло выходил осматривать каждую из машин. Ничего особенного.

Я припарковал свое авто, и мы отправились к дому Коппела.

Сонни Коппел открыл дверь, держа руку в зеленой пластиковой миске с воздушной кукурузой. Ее запах заставил меня вспомнить здание «Пасифики», где на первом этаже ощущался тот же аромат. Прежде чем Майло успел вытащить свой значок, Коппел кивнул, словно ждал нас, и жестом пригласил войти. На нем была ярко-синяя футболка, пижамные штаны из шотландки и пушистые тапочки.

Пять футов восемь дюймов, по меньшей мере двести семьдесят фунтов, похожее на арбуз брюхо и редкие рыжеватые волосы, вьющиеся над высоким блестящим лбом. Он не брился дня два, и щетина походила на перхоть. Сонные голубые глаза, вялые губы, толстые нижние конечности, крепкие руки с корявыми пальцами.

У него за спиной мерцал "финансовыми новостями" по кабельному каналу старенький девятнадцатидюймовый телевизор "Ар-си-эй". Коппел убавил звук.

– Мои девочки сказали, что вы заезжали, – сказал он сонным басом. – Это по поводу Мэри, правильно? Я все думал, придете вы или нет… Да вы садитесь, садитесь.

Он замолчал, чтобы просмотреть на экране перечень биржевых показателей, выключил ящик, взял с покрытого пледом дивана солидную пачку газет и переложил ее на закусочный столик с железными ножками. Вокруг столика стояли четыре красных пластмассовых стула. На двух из них лежали гроссбухи. Половина поверхности стола была занята другими гроссбухами, блокнотами, ручками, карандашами, карманным калькулятором, банками диетической "севен-ап" и пакетами с различными сухими закусками.

Квартира находилась в первозданном виде: белые стены, низкие потолки, передняя часть служила гостиной и одновременно местом приема пищи, крошечная кухня, ванная комната и спальни за гипсовой аркой. На стенах ничего. Кухня тесная, но чистая. В нескольких футах от стойки на каталке красовался включенный компьютер. Заставка в виде аквариума. Урчал кондиционер.

– Предложить вам, ребята, что-нибудь выпить? – спросил Сонни Коппел.

– Нет, спасибо.

– Уверены?

– Абсолютно.

Мягкие массивные плечи Коппела поднялись и опустились. Он вздохнул и погрузился в обитое зеленым твидом откидывающееся кресло, оставив его в вертикальном положении.

Мы с Майло выбрали диван с пледом.

– Итак, чем могу быть полезен?

– Прежде всего, – сказал Майло, – что бы вы могли поведать нам о своей бывшей жене? Нечто такое, что помогло бы раскрыть это убийство?

– Если бы я знал что-то. Мэри была замечательным человеком… привлекательная, по-настоящему талантливая. – Коппел провел ладонью по черепу. Вместо того чтобы пригладиться, его волосы набрали статики и скрутились в кольца как живые. В комнате было сумрачно, хозяин подсвечивался со спины тусклым светом из кухни, и волосы превратились в этакий нимб. Печальный парень в пижамных штанах и с нимбом. – Вы наверняка думаете, почему эта необыкновенная женщина связалась с таким парнем, как я. – Его губы изогнулись подобно миниатюрным рулетам из телятины, что должно было изобразить довольную улыбку. – Когда мы с Мэри познакомились, я выглядел по-другому. Тогда я был похож скорее на бегуна, чем на борца сумо. В самом деле, я был вполне приличным спортсменом. Занимался бейсболом, лелеял мечты о высшей лиге. – Коппел замолчал, как бы приглашая нас к комментариям. Поскольку их не последовало, он продолжил: – Потом я порвал подколенное сухожилие и понял, что придется по-настоящему учиться, чтобы выбиться в люди.

Его рука вновь нырнула в миску. Коппел набрал полную пригоршню кукурузы и ссыпал в рот.

– Вы познакомились с доктором Коппел, когда учились в юридической школе? – спросил Майло.

– Я был в юридической школе, а она в аспирантуре. Мы встретились в центре отдыха. Она плавала, а я читал. Я попытался склеить ее, но она меня отшила. – Коппел потрогал живот так, словно он болел. – При повторной попытке она согласилась попить со мной кофе, и мы сошлись. Поженились годом позже, а через два года после этого развелись.

– Какие-то проблемы?

– Они есть у всех… Как обычно говорят, мы постепенно отдалились друг от друга. Часть проблемы заключалась во времени. В период, когда она писала диссертацию, а я посещал занятия, мы совсем не виделись. Главная проблема в том, что я сам напортачил. Завел интрижку с женщиной с нашего курса. Хуже того, с замужней женщиной, так что в результате обгадились две семьи. Мэри легко оставила меня, ей был нужен всего лишь повод. Это была самая большая глупость в моей жизни.

– То, что обманули ее?

– То, что позволил ей уйти. А насчет обмана… Она, вероятно, порвала бы со мной, даже если бы я ей не изменял.

– Это почему?

– Я тогда был обыкновенным разгильдяем. Не имел цели в жизни. В юридическую школу я пошел только потому, что не знал, куда еще податься. У Мэри все наоборот: она была целеустремленной, собранной. У нее… – Он поморщился. – Она была сильной личностью. Обладала харизмой. Я не мог быть ей ровней.

– Похоже, вы скромничаете.

На лице Коппела отразилось искреннее удивление:

– Нет, не думаю.

– Я собрал о вас кое-какую информацию, сэр: вы один из крупнейших домовладельцев в Южной Калифорнии.

Коппел весело махнул толстой рукой:

– Это просто игра в "монополию".

– Вы неплохо сыграли.

– Мне повезло. – Коппел улыбнулся. – Мне повезло, что я неудачник.

– Неудачник?

– Я чуть не вылетел за неуспеваемость из юридической школы, потом отказался от юридической практики. Она вызывала у меня такие приступы страха, что пару раз пришлось вызвать "неотложку". Что-то вроде тех ложных сердечных приступов. К тому времени у нас с Мэри уже были проблемы, но она помогла мне справиться с собой. Заставляла меня делать расслабляющие упражнения с глубоким дыханием. Это сработало, приступы прекратились, и Мэри ожидала, что я начну практиковать как юрист. И вот я пришел в контору, осмотрел кабинет и вышел. На этом все и кончилось. Тот случай разозлил Мэри больше, чем моя неверность. Именно после этого она подала на развод, хотя предлогом и послужила моя измена. – Коппел опять взмахнул рукой, на этот раз вяло и безнадежно. – Через пару месяцев умерла моя мать и оставила мне многоквартирный дом в Долине. Так я совершенно неожиданно заделался владельцем недвижимости. Через год я продал этот дом, взял выручку, воспользовался кредитом и вложил в более крупное здание. Я делал это в течение нескольких лет. Бизнес с недвижимостью тогда расцветал, и у меня все получилось хорошо.

Он пожал плечами, съел еще кукурузы.

– Вы скромный человек, мистер Коппел.

– Я знаю, кто я есть и кто я не есть. – Коппел повернул голову в сторону, словно отшатнулся от какой-то пришедшей ему на ум мысли. Его подбородок задрожал. – У вас есть представление о том, кто убил Мэри?

– Нет, сэр. А у вас?

– У меня? Нет. Конечно, нет.

– Ее убили в собственном доме. Никаких следов взлома.

– Хотите сказать, что убийца из тех, кого она знала?

– Есть кандидаты, сэр?

– Я не был посвящен в личную жизнь Мэри.

– Как часто вы с ней контактировали?

– Мы оставались друзьями, и я продолжал ее поддерживать.

– Каким образом?

– По-разному. Сразу после развода у нее не имелось ничего, кроме мебели в нашей квартире, так как мы оба были голодающими студентами. Когда я стал прилично зарабатывать, она позвонила и попросила поддержки. Мы договорились об определенной сумме, в течение этих всех лет я ее постоянно увеличивал.

– По ее просьбе?

– Иногда. Но чаще просто хотел поделиться частичкой своей удачи.

– Чтобы бывшая жена была счастлива, – кивнул Майло.

Коппел промолчал.

– Сэр, сколько вы ей платили на момент смерти?

– Двадцать пять тысяч в месяц.

– Щедро.

– Мне казалось, что так будет правильно и честно. Она оставалась со мной, когда я в ней нуждался. Помогала справиться с приступами страха даже после того, как я обманул ее. Это кое-чего стоит.

– Двадцать пять тысяч в месяц, – повторил Майло. – Я просмотрел ее банковские счета, но мне ни разу не встречалось таких сумм ни в приходах, ни в расходах.

– И не могло встретиться. Мэри жила на свой заработок, а то, что я ей давал, инвестировала.

– Во что?

– Мы совместно владели некоторыми объектами собственности.

– Кто получит долю в вашей общей недвижимости после смерти миссис Коппел?

Пальцы Коппела поскребли по краю миски с воздушной кукурузой.

– Это будет зависеть от завещания Мэри.

– Я не обнаружил завещания, и душеприказчики не давали о себе знать.

– Это меня не удивляет. По-моему, она не хотела думать о смерти. Ее родители умерли довольно молодыми, и ее порой посещали предчувствия.

– По поводу ранней смерти?

– По поводу безвременной смерти. – На нижних ресницах Коппела блеснули слезы. Остальная часть его покрытого щетиной лица оставалась неподвижной.

– В последнее время у нее были такие предчувствия?

– Не знаю. Я говорю о тех временах, когда мы были женаты.

– Если предположить, что завещания нет, кому перейдет ее недвижимость?

– Если нет кредиторов или наследников, она перейдет ко мне. На сто процентов в тех случаях, когда закладная на собственность хранится у меня. Я владею небольшой финансовой компанией, что позволяет мне все держать под контролем. Если же Мэри привлекала средства каких-то иных финансовых структур, я просто расплачусь с ними за нее.

– Так или иначе, но вы получите все?

– Да, получу.

Майло положил ногу на ногу.

Коппел издал утробный, рокочущий смешок.

– Что вас рассмешило, сэр?

– Подтекст ваших вопросов. Полагаю, в них есть логика, лейтенант, но обратимся к математике: чистая собственность Мэри Лу составляет… я бы сказал, полтора, может быть, два миллиона долларов, смотря по ситуации на рынке. Согласен, это не мелочь. Мэри могла спокойно отойти от дел и жить на эти деньги в свое удовольствие. Но для меня такая сумма незначительна… Вы говорите, что проверили мои холдинги?

– Два миллиона – это капля в ведре.

– Не буду хвастаться, но это правда. Пара миллионов для меня ничего не значит.

– Никаких проблем с бизнесом?

– С бизнесом всегда есть проблемы. – Коппел поместил миску с воздушной кукурузой между коленями. – Но мне проще: я не интересуюсь приобретением материальных выгод. Поскольку мне не нужно многого, у меня всегда есть свободная наличность. А такой вещи, как плохой рынок, не существует в принципе. Цены падают, я покупаю. Поднимаются, я продаю.

– Жизнь прекрасна, – кивнул Майло.

– Ну у меня, конечно, есть проблемы: мне бы хотелось улучшить свою физическую форму, и я расстроен по поводу Мэри. Но когда я мысленно возвращаюсь к прошлому и оцениваю его, то понимаю: да, мне есть за что быть благодарным судьбе.

– Расскажите мне о "домах на полпути", которые находятся в вашей собственности, сэр.

Коппел заморгал.

– Вы чрезвычайно тщательно ведете расследование.

– Я наткнулся на бывшего уголовника, который пылесосил здание, где располагался офис доктора Коппел, и меня это удивило.

– О! Что ж, я нанимаю немало таких ребят. Они хорошо работают.

– Но за ними приходится присматривать?

– Так же, как и за всеми другими.

– А как насчет воровства?

– Ответ тот же: люди есть люди. За годы работы с недвижимостью у меня пропало кое-что из инструментов, мебели, но это нормально, учитывая масштаб бизнеса.

– Ваша секретарша сказала, что ваши дома обворовывают.

– Время от времени. Однако не "дома на полпути". Что там брать?

– Вы нанимаете собственных квартиросъемщиков как сторожей?

– Я принимаю рекомендации от управляющих "домами на полпути". Они присылают мне парней, которых считают надежными. – Коппел поднял миску с воздушной кукурузой.

– Как вы начали бизнес с досрочно освобожденными?

– Я занимаюсь бизнесом с недвижимостью. Часть моей собственности составляют "дома на полпути".

– Как вы к этому пришли, сэр?

– Я никогда ничего в данном направлении не делал сам. Да, я либерал с раненым сердцем, но до определенного предела. Это была идея Мэри. На самом деле мне ее предложение не очень понравилось, но она меня уговорила.

– А как эта идея пришла к ней?

– Полагаю, что эту мысль ей подбросил доктор Ларсен… один из ее партнеров. Вы с ним уже беседовали?

Майло кивнул.

– Он специалист по тюремной реформе. Ларсен вовлек ее во все эти дела, и она загорелась. Мэри хотела, чтобы ее вложения служили обществу.

– "Дома на полпути" – это те объекты, по которым она сотрудничала с вами?

– Мы сотрудничали и по некоторым обычным объектам.

– Ваша жена была идеалисткой?

– Когда она верила в какую-то идею, при ее реализации Мэри была очень практичной и целеустремленной.

– Но вы-то разве не пытались сбить ее с избранного пути?

Коппел поднял ногу, намереваясь положить на другую, но передумал и тяжело опустил на ковер.

– Я подходил к этому вопросу как бизнесмен, смотрел на доходы и расходы. Мэри предъявляла мне субсидии, которые нам предоставляло государство, и я должен был согласиться с тем, что цифры выглядели неплохо. Но при этом меня беспокоило, что квартиранты с уголовным прошлым могут причинить нам разного рода ущерб. Еще я ей говорил, что в состоянии найти такие же или даже лучшие субсидии для более безопасных проектов – строительство домов для заслуженных граждан, реконструкция зданий исторического значения, где можно получить три отдельных источника финансирования.

Он заговорил быстрее. Попал в свою стихию.

– И тем не менее Мэри убедила вас?

– Мэри сказала, что квартиросъемщики с уголовным прошлым будут более надежными клиентами, поскольку арендную плату за них выплачивают федеральные власти и у этих ребят не возникнет намерения съехать. А главное, государство устанавливало надзор за этими квартирантами через свои органы по досрочному освобождению и предоставляло собственных управляющих и охранников. Мэри пришлось уговаривать меня какое-то время, однако я согласился попробовать. И в конце концов не прогадал.

– Сделка оказалась выгодной?

– Вы получаете долгосрочные государственные субсидии и недвижимость, дешевую как грязь, так как "дома на полпути" неизменно располагаются где-нибудь на периферии. Вы же не станете помещать дом, полный уголовников, в какой-нибудь шикарный район, правда? Кроме того, там нет протестующих, как нет и проблем с местными властями. И послушайте сюда: в расчете на квадратный фут доходы от "домов на полпути" близки к доходам в Беверли-Хиллз! И ко всему прочему на смену квартирантам, покидающим наши дома, немедленно приходят другие.

– В плохих парнях недостатка нет, – кивнул Майло.

– И непохоже, что появится. Но и это еще не все: такие дома можно меньше ремонтировать. Туалетные комнаты коммунальные, кухонь нет вообще, и все квартиранты пользуются плитками. К тому же их применение ограничено определенными часами. Есть, конечно, всякие предписания для домовладельца, но ничего такого, чего бы я не видел раньше. И, давайте на чистоту, государство хочет, чтобы предприниматель, занимающийся подобным бизнесом, преуспел.

– Что вы имеете в виду?

– Уголовники пристроены и не шляются по окрестностям с целью обидеть или убить кого-нибудь. – Коппел улыбнулся. – Я должен был знать, что Мэри никогда не подведет. – Он поерзал своей тушкой в кресле. – Теперь ее нет. Я не могу в это поверить… Что-нибудь еще рассказать?

– Давайте вернемся к "домам на полпути", сэр. Дело, несомненно, прекрасное, но не было ли у вас когда-нибудь случаев насилия со стороны квартирантов?

– Насколько я знаю, нет. Но я бы вряд ли узнал, если бы что-то такое и произошло.

– Почему?

– Я не надсмотрщик. Я просто владею зданием, а государство присматривает за квартирантами. Оно, в случае чего, и разбирается с нарушителями. Вы полагаете, что Мэри убил один из этих босяков?

– Улик, указывающих на это, нет. Просто мы рассматриваем все возможности. – Майло открыл свой блокнот. – Что это за "Черитэбл плэннинг"?

– Мой благотворительный фонд, – сказал Коппел. – Я отдаю туда по десять процентов в год. Из доходов после уплаты налогов.

– Мы несколько раз заходили в здание и ни разу не видели никакой деятельности на первом этаже.

– Потому что ее там немного. Дважды в месяц я прихожу и выписываю чеки на определенные проекты. Это занимает некоторое время, поскольку обращения за помощью поступают постоянно и накапливаются кучи бумаг.

– Целый этаж служит только для того, чтобы вы выписывали чеки? Это все же территория Беверли-Хиллз, мистер Коппел. Почему вы ее не сдаете?

– У меня в прошлом году намечалась сделка с арендатором, готовым снять весь этаж. Через брокера. Но вы знаете, что происходило с рынком. Сделка пролетела. Я планировал разделить помещения – основную часть сдать и оставить небольшой офис для "Черитэбл плэннинг". Но Мэри попросила меня повременить с этим, пока они с Ларсеном и Гуллом не решат, нужна ли им дополнительная площадь. Через неделю она обещала определиться.

– Для чего им могла понадобиться эта площадь?

– Для расширения своей практики. Они поговаривали о занятиях групповой терапией, для чего были бы нужны более просторные помещения. Я пользуюсь только маленьким кабинетом, остальные площади пустуют. С точки зрения дела я считал эту идею правильной. Лечение максимального числа пациентов в самое короткое время. Я еще в шутку сказал Мэри, что ей, видимо, пришлось долго думать над этим бизнес-проектом. – Коппел улыбнулся. – Она вроде как слегка обиделась и сказала: "Сонни, ты делец, а я – лекарь. Давай каждый заниматься своим делом".

Он дернул уголком губ, съел еще кукурузы.

Майло показал ему снимок мертвой девушки.

Коппел начал жевать быстрее, с трудом проглотил.

– Кто это?

– Еще одна жертва.

– Еще одна? Это имеет отношение к Мэри?

– Не знаю, сэр.

– Вы хотите сказать, что убийство Мэри было частью чего-то?

Майло пожал плечами.

– Что на самом деле происходит, лейтенант?

– Это все, что я могу вам сказать, сэр. Вам что-нибудь говорит имя Флора Ньюсом?

Коппел покачал головой. Взглянул на снимок.

– Это она?

– А Гэвин Куик?

– Я знаком с одним Куиком, но он не Гэвин.

– С кем вы знакомы?

– С Джерри… Джеромом Куиком. Он один из моих арендаторов. А кто такой Гэвин? Его сын? Тот, который попал в аварию?

– Вам известно об аварии?

– Джерри рассказывал мне об этом, жаловался, что у его сына возникли проблемы с психикой. Я порекомендовал ему Мэри.

– Как давно мистер Куик является вашим клиентом?

– Всего несколько месяцев.

– Хороший съемщик?

– Он оплачивает аренду, но не всегда в срок. Мне пришлось несколько раз навещать Джерри. – Коппел улыбнулся. – Это совсем не то, что вы можете себе представить… Никаких амбалов с бейсбольными битами. Мы просто поговорили, и в конце концов он заплатил.

– Почему это я должен был представить амбалов с бейсбольными битами, сэр?

Коппел покраснел.

– Ничего вы не должны. Так что с Гэвином?

– Он умер.

– Тоже убит?

– Да, сэр.

– Господи… А как это связано с Мэри?

– Пока нам известно лишь, что Гэвин был ее пациентом и оба они мертвы.

– Господи, – повторил Коппел. – Похоже, вы очень многого не можете мне рассказать.

– А вы еще что-нибудь можете нам рассказать, сэр?

Коппел подумал.

– Хотел бы. Мы с Мэри… мы редко разговаривали, если только речь не шла о бизнесе. Да и тогда говорить было особенно не о чем. Я организовал наше партнерство так, чтобы ей не было нужды влезать в дела. У нее имелась своя работа, и ей не следовало отвлекаться. А к недвижимости, чтобы она давала прибыль, нужно быть внимательным, как к ребенку. Требуется много сил и времени.

– И все на одних и тех же машинах?

– Знаю, знаю, возможно, это кажется чудачеством, но мне нужны надежные транспортные средства… Вы упомянули сына Джерри. Он был молод, да? Совсем ребенок?

– Ему было двадцать лет.

Лицо Коппела приобрело нездоровый оттенок – стало похоже на болонскую колбасу, слишком долго пролежавшую в холодильнике.

– Вы ничего не можете мне рассказать об этом деле?

– По правде говоря, мы и сами знаем не много.

– Сын Куика… Девушка, которую вы показывали, Флора, тоже была пациенткой Мэри?

– Девушка, которую мы показывали вам, пока не идентифицирована, поэтому я не знаю, была ли она среди клиентов доктора Коппел. Медицинские документы носят гриф "конфиденциально", и мы не можем туда заглянуть.

– Все эти вопросы, которые вы мне задавали… о "домах на полпути". Вы подозреваете кого-то из моих арендаторов? Кто-то из них связан с чем-то по-настоящему ужасным? Если так, то, пожалуйста, скажите. Мне очень нужно это знать.

– А вам не кажется такой вариант возможным, сэр? То, что один из ваших квартирантов является убийцей?

– Как я мог хоть что-то знать? – Коппел поник. Его рука неуклюже дернулась и подбросила миску с кукурузой.

Желтый дождь. Когда все улеглось, Коппел оказался покрыт кукурузными зернами, шелухой и пылью. Он смотрел на нас, тяжело дыша.

Майло прошел на кухню и открутил с деревянной бобины бумажное полотенце. Вернувшись, он принялся отряхивать Коппела. Тот перехватил полотенце и принялся за дело самостоятельно. Когда он, наконец, прекратил эту операцию, его рубашка и пижамные штаны были желты от въевшейся пыли.

Коппел сел и уставился на нас, все еще отдуваясь.

– Что еще вы можете рассказать о Джероме Куике? – спросил Майло.

Коппел не ответил.

– Сэр?

– Простите. За то, что сорвался. Но вы так разволновали меня. Сначала Мэри, потом сын Джерри Куика. И та девушка.

Майло повторил свой вопрос.

– Он не платил вовремя, вот и все. Оправдывался тем, что его бизнес очень нестабилен. Он торгует металлом, заключает сделки по лому. Изредка на него сваливается удача, и это позволяет ему держаться какое-то время; а потом он снова теряет деньги. Для меня это скорее игра, чем бизнес. Если бы я все это знал, то никогда бы не сдал ему площадь под офис.

– Как же так получилось, что вы ничего не знали о состоянии его дел?

– Он снял офис через лизингового агента. Прежде эти агенты были надежными. – Он посмотрел вниз и стал собирать на штанах оставшиеся зернышки кукурузы. Несколько штук бросил в миску. Остальные съел. – Его сын… Бедный Джерри! Думаю, надо скостить ему немного. – Неожиданно он с удивительной легкостью встал, еще раз отряхнулся и снова сел.

– О каких проблемах психики у своего сына говорил Джерри Куик?

– Он не вдавался в подробности. Сначала я ему даже не поверил. Он обмолвился об этом во время одного из наших споров об оплате офиса. Второй месяц аренды, а Джерри уже просрочил двадцать дней. Я зашел к нему, чтобы потолковать об этом, и он поведал мне слезливую историю о том, как его обманули со сделкой и как много он потерял, а тут еще у сына проблемы с психикой.

– Которые Куик не стал конкретизировать?

– Меня это и не интересовало. Думал, что он просто пытается меня разжалобить. Я ему сказал: "Почему бы вам в таком случае не помочь своему сыну? Моя бывшая жена – психотерапевт, и ее офис недалеко от вашего дома. Хотите ее номер?" Он ответил согласием, и я дал ему телефон. Но я все равно продолжал считать его жалобы уловкой. Выходит, я ошибся и он на самом деле последовал моему совету.

– А как было после этого с его платежами?

– Хронические задержки.

– Доктор Коппел не заговаривала с вами о сыне Джерри Куика?

– Она бы никогда этого не сделала. Конфиденциальность! Мэри свято блюла ее. За все время нашей совместной жизни она ни разу не рассказывала о своих пациентах. Это еще одна вещь, которая меня восхищала в ней. Ее приверженность этике.