Текст книги "Пациент всегда мертв"

Автор книги: Джонатан Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Глава 38

Франко Гулл нанял адвоката по уголовным делам по имени Арман Мосс. Тот передал дело одной из своих компаньонок, сногсшибательной брюнетке лет сорока, Мирне Уиммер.

Встреча проходила в офисе Уиммер, комнате со стеклянными стенами на верхнем этаже здания на Уилшир, возле Барринг-тона. Был изумительный солнечный день, и стеклянные стены оказались как нельзя более кстати.

Мирна Уиммер красовалась в бордовом брючном костюме, на ее лице цвета слоновой кости не имелось ни единой морщинки. В умело сделанном вырезе на груди просматривалось холеное тело. Сертификат о степени, полученной в Йельском университете, был расположен в красном углу комнаты словно икона. Фотографии, стоявшие на столе, свидетельствовали о наличии у миссис Уиммер любящего мужа и пятерых прекрасных детей. Она двигалась как танцовщица, ее приветствие было теплым. Жгучие серые глаза под искусно подбритыми бровями могли бы растопить тушь.

– Для информации, – сказала она. – Доктор Гулл находится здесь по собственной воле и не обязан отвечать на любые ваши вопросы, не говоря уж о тех, которые он сочтет неуместными.

– Да, мэм, как скажете, – кивнул Майло.

Уиммер удивленно посмотрела на него, повернулась к Гуллу, который сидел в кресле возле стеклянной стены, поставив ноги на ковер, и выглядел опустошенным и похудевшим. Кресло было на роликах и повторяло все движения Гулла.

На нем были черный костюм, белая водолазка и буро-красные мокасины из телячьей кожи. На черных носках виднелись маленькие красные стрелки. В руке зажат батистовый платок. Пока не потеет, но уже приготовился? Или, может, это адвокат дала ему платок?

Майло выбрал самый дальний от Гулла стул. Я разместился поближе, на кресле с колесиками.

– Доброе утро, – сказал я, отметив между делом, что уже натикало одиннадцать часов утра, а вид за стеклянными стенами Мирны Уиммер заслуживал того, чтобы почаще обращать на него внимание.

Я был одет в мой лучший темно-синий костюм, рубашку с закалывающимся воротничком и французскими манжетами. Дополнял наряд галстук золотистой расцветки. В таком прикиде меня можно было принять за преуспевающего адвоката. Это одна из тех жертв, которые мы приносим ради общественного блага.

Прошло два дня с тех пор, как фотография Кристины Марш была опубликована в газете. Какие-то два шизофреника позвонили Майло, каждый из них поведал ему типичную историю о том, что творят инопланетяне на нашей грешной Земле; оба были совершенно уверены, что Кристина прибыла с Венеры. Майло, с его напряженным графиком, разрядка была необходима, и россказни этих парней пришлись по вкусу.

Две ночи в попытках установить слежку за Рэймондом Дегуссой прошли впустую, поскольку вышибала так и не появился в клубе. Проверка его последнего известного полиции адреса показала, что он устарел на восемнадцать месяцев. Так у Майло появился дополнительный объект для поисков.

Прежде чем мы отправились к офису Мирны Уиммер, он показал мне несколько фотографий Дегуссы и полученный в отделе автотранспортных средств снимок Беннетта Хэкера. Данные по Дегуссе говорили, что он ростом шесть футов, весом сто девяносто восемь фунтов, имеет многочисленные татуировки, физически силен. На фото – длинное морщинистое лицо, толстая шея, черные волосы смазаны маслом и зачесаны назад. На одном из снимков у Дегуссы красовались густые опускающиеся вниз усы, на других он был гладко выбрит. В крошечных глазках отражалась глубокая скука.

Хэкер – шести футов двух дюймов ростом, весом сто семьдесят фунтов, с редеющими, неопределенного цвета волосами и с совершенно плоским подбородком. Он был в белой рубашке и галстуке, слегка улыбался в камеру при съемке на права.

По данным следователя из "Медикал" Дуайта Зевонски, Хэкер был богатым человеком.

Франко Гулл не ответил, и я поздоровался еще раз.

– Доброе утро, – наконец буркнул он.

Я сидел в застегнутом пиджаке, держался важно.

– На улице отличная погода, – объявил я. – Но это для вас не суть важно.

Ответа не последовало.

– Простите? – Мирна Уиммер посмотрела на меня с удивлением.

– Диссонанс. Когда неадекватное представление о себе неожиданно сталкивается с жестокой реальностью. – Я подкатил поближе к Гуллу. Он вжался в спинку кресла так, что отъехал на пару дюймов.

– В чем дело?! – слегка повысила голос Уиммер. – Я отменила деловую встречу, чтобы слушать бред сумасшедшего?

Я не отреагировал на ее реплику и вновь обратился к Гуллу:

– Прежде всего вам нужно знать, что я не полицейский, а ваш коллега.

Левый глаз Франко Гулла судорожно дрогнул, и он посмотрел на Уиммер.

– Что происходит? – Теперь она взглянула на Майло.

– Доктор Делавэр – клинический психолог. Он консультирует наше управление.

Гулл посмотрел на меня:

– Почему же вы в прошлый раз не упомянули об этом?

– Не было смысла. Теперь есть.

Уиммер сложила руки на груди:

– Что ж, это меняет дело.

– А что, у вашего клиента есть психологические проблемы? – поинтересовался Майло.

Она подняла палец:

– Все молчат, я думаю. – Повернулась ко мне. – Какова ваша специализация… Еще раз, как ваше имя?

Я сказал, и она изобразила, что записывает.

– О'кей, теперь какова ваша специализация?

– Клиническая психология. – Я повернулся к Гуллу. – Я хотел понять, как вы попали в эту жуткую ситуацию. – Гулл отвернулся, и я продолжал: – Я пытался изучить вас как личность, но это только добавило вопросов. – Я подкатил еще ближе.

Гулл попытался отъехать, но ролики застряли в ковре.

– Франко… могу я называть вас Франко? Франко, пропасть между вашей личностью, о которой я создал себе представление, и тем, что с вами происходит сейчас, очень глубока.

Гулл облизнул губы.

Мирна Уиммер рассмеялась:

– Ну и дела, прямо психологическая помощь "Сто один".

Я повернулся к ней:

– Как вы полагаете, пока все в порядке?

Вопрос ее удивил:

– Вы интересуетесь моим мнением? По какому поводу?

– Если я выбрал неверный подход… если у вас есть лучшая форма общения с доктором Гуллом, пожалуйста, дайте мне знать. – Я говорил расчетливо тихо, и ей пришлось наклонить голову, чтобы расслышать мои слова.

– Я… просто тороплюсь, – несколько растерялась она. – Через сорок пять минут у меня другая встреча.

Я вернулся к Гуллу:

– Вы окончили с отличием "Фи-бетта-каппа", Канзасский университет в Лоуренсе. Вам удалось это сделать при том, что вы играли четыре года за университетскую бейсбольную команду. Это был не просто бейсбол-добежать-до-пятачка. На старшем курсе вы чуть не побили университетский рекорд результативности. Я нахожу это более чем впечатляющим, Франко. Поговорим о вашем идеале ученого. Кто-нибудь из древних греков, нет? Ну, вам лучше знать, вы ведь переключились с классики на психологию на втором курсе.

Мирна Уиммер обошла свой стол и села. Она казалась злой и взволнованной.

Франко Гулл не пошевелился и не заговорил.

– Два года в юниорской лиге, – продолжал я, – и отзывы о вас только хорошие. Жаль, что вы тогда разорвали подколенное сухожилие.

– Случается. – Гулл начал потеть.

– А Беркли? Мы-то с вами знаем, как непросто попасть в такое место, но вы были в числе первых в списках университета. Ваш руководитель диссертации профессор Олбрайт сейчас уже не молод, но память у него довольно хорошая. Он сказал мне, что вы прилежно занимались, ваши исследования были содержательны и вы знали, как сконцентрироваться на решении проблемы. Он надеялся, что вы пойдете в академию… Но это другая история.

Гулл вытер шею.

– Потом началась ваша практика. В дополнение к обязательным часам работы в клинике вы добровольно принимаете дома детей, подвергшихся жестокому обращению. В том же году вы закончили диссертацию. Как вы находили на все это время?

– Вы неплохо поработали, – сказал Гулл.

– Я вспоминаю ваше исследование, сделанное в университете, – "Реакция находящихся в переходном периоде девочек из разведенных семей на вызов персональной адаптации". Хорошая работа, ее опубликовали в "Клинической и консультационной психологии", она никак не выглядит студенческой продукцией. После выпуска из университета вы не стали разрабатывать эту тему. Жаль. Ваши находки были многообещающими.

Гулл скрестил ноги и натянуто улыбнулся в сторону Уиммер:

– В этом есть какой-нибудь смысл, Мирна?

Уиммер потрогала свои платиновые часы и пожала плечами.

– Руководитель вашей практики, доктор Райан, тоже помнит вас как прилежного и подающего надежды ученого. За тот год вы ни разу не допустили этических нарушений. Доктор Райан говорила, что вы особенно уважительно относились к женщинам.

Губы Гулла сжались.

Я помолчал.

– Я по-прежнему так к ним отношусь, – буркнул он.

– В тот год, когда вы окончили университет, – продолжил я, – с вакантными местами в научных организациях был дефицит, и все предложения, которые вы получили, оказались со Среднего Запада. Не потому ли вы решили заняться частной практикой? Как заставить человека жить в деревне, если он повидал Беверли-Хиллз?

Гулл переложил платок в другую руку:

– Дело не в этом. Когда я окончил учебу, у меня были серьезные долги. Мне ничего не доставалось бесплатно.

– Не нужно оправдываться по поводу своего выбора. Кто сказал, что наука имеет такое уж большое значение для общества?

– Вот именно!

– Возьмите, например, Элбина Ларсена. Получает назначения на научные должности на двух континентах, путешествует по всему миру, проповедует высокие идеалы. Но нам обоим хорошо известно, откуда получены практически все его деньги.

– Не понимаю, о чем вы говорите!

– Ну да Бог с ним, с Ларсеном. Давайте вернемся к вопросу ваших отношений с женщинами. Беспорядочность в связях… маниакальное влечение к юбкам. Когда именно это началось, Франко? Вы смогли провести доктора Райан или пустились во все тяжкие, когда осознали, какой властью обладаете как психотерапевт?

Гулл покраснел.

– Пошли вы к черту! – Он стиснул платок своими крупными пальцами. – Мирна, давайте закончим с этим.

– Непременно, – сказала Уиммер. – Джентльмены, это все.

– Нет проблем, – добродушно пробормотал Майло.

– Это было слишком грубо. – Гулл встал с кресла.

– Это уж точно, – кивнула Уиммер.

Мы остались сидеть.

– Джентльмены, у меня очень плотный график, – объявила она.

– Я понимаю, мэм. – Майло встал, вынул из кармана несколько сложенных листов бумаги. – Я постараюсь как можно быстрей выполнить это постановление. – Он выдержал паузу. – Постановление об аресте доктора Гулла.

Рука Гулла, теребившая в тот момент ворот водолазки, дернулась, словно он обжегся, голова откинулась назад:

– Какого черта!

Майло шагнул к нему:

– Доктор, это постановление об ар…

– По какому обвинению, лейтенант?! – вскочила с места Уиммер.

– Обвинениям, – четко произнес Майло. – Несколько убийств, сговор с целью убийства, мошенничество со страховкой. Несколько других дел. Ваш клиент должен…

Глаза Гулла горели бешенством:

– О чем, черт побери, вы говорите!..

– Успокойтесь, Франко. – Уиммер повернулась к Майло. – Дайте-ка это мне.

Майло передал ей постановление. Он прочесал весь офис окружного прокурора в поисках заместителя, готового выдать этот документ. Помогли отпечатки пальцев Гулла, оставшиеся повсюду в комнате Мэри Лу Коппел, а также звонок следователя Дуайта Зевонски. Последним штрихом стала бутылка двадцатилетнего "Гленливета", вложенная в руку шестидесятилетнего заместителя окружного прокурора Эбена Маровича, которому до пенсии оставалось два месяца и жена которого сбежала к коллеге Гулла, какому-то психиатру.

– Я горжусь тобой, – шепнул мне Майло, когда мы вошли в лифт, направляясь к кабинету Уиммер. – Это был настоящий сеанс психотерапии.

Пока Уиммер читала постановление, Гулл отошел от Майло и встал спиной к стеклу. За ним простирались безбрежное синее небо и отсвечивающие медью очертания залитого солнцем центра города. Он стоял неподвижно, как статуя. Статуя в человеческий рост на фоне панорамы города.

Уиммер закончила читать, вернулась к первой странице. Ее губы затвердели.

– Ну что? – спросил Франко Гулл.

Молчание.

– Мирна!..

– Ш-ш, дайте мне закончить.

– Что закончить? Это смешно, это!..

Уиммер взмахом руки заставила его замолчать, завершила ознакомление с документом, сложила его.

– Это действительно смешно, Франко, но постановление, несомненно, составлено по всей форме.

– Что это значит, Мирна? Что, черт побери, все это значит?! – Платок был плотно сжат в его руке, костяшки пальцев стали белыми как слоновая кость. Пот ручейками стекал по лбу, но Гулл даже не пытался его утереть. – Мирна?

Майло достал наручники. Металлический щелчок заставил Гулла подпрыгнуть.

– О, пожалуйста!.. – Уиммер скривила губы.

– Вы ведь прочли обвинения, – сказал Майло.

– Мирна… – пробормотал Гулл.

– Это значит, Франко, что вам придется пройти с ними, – с неодобрением в голосе сказала Уиммер, так, словно Гулл ее разочаровал. – Где вы его поместите, лейтенант?

– С такими обвинениями? В центральной тюрьме, естественно.

– В тюрьме? – простонал Гулл. – О Боже, нет!

Уиммер улыбнулась Майло:

– Не могли бы вы сделать мне одолжение и оформить его в западном Лос-Анджелесе? Чтобы далеко не ездить?

– Оформить? – Казалось, Гулл был готов заплакать. – Мирна, как вы можете так просто…

– Ничего не могу поделать, адвокат, – сказал Майло. – Уж простите.

Уиммер посмотрела на лейтенанта так, словно собиралась в него плюнуть.

Глаза Гулла наполнились слезами:

– Мирна, я не могу…

– Ваша жена имеет доступ к финансам? – деловито осведомилась Уиммер. – Если да, то я ей позвоню и мы начнем работать над оформлением залога. Если нет…

– Залог? Мирна, это безумие…

– Это официальный диагноз, доктор? – очень серьезно спросил Майло.

– Прошу вас! – Гулл отступил еще на шаг и прижался к стеклу. – Вы не понимаете что творите. Я никогда не делал ничего из того, что вы мне приписываете. Прошу вас. – Он судорожно втянул в себя воздух. – Прошу вас!

– Повернитесь и положите руки на стол миссис Уиммер, доктор, – спокойно произнес Майло. – Если при вас есть оружие или запрещенные вещества, самое время сказать об этом.

– Убийство! – вдруг крикнул Гулл. – О каких убийствах вы, черт побери, говорите? Вы сошли с ума! – Он раскрыл ладонь, и носовой платок упал на ковер. Когда Гулл следил за полетом кусочка материи, у него подогнулись колени, но ему удалось устоять на ногах.

– Успокойтесь, Фра…

– Успокоиться? Вам легко говорить, это не вас…

– Как ваш адвокат, Франко, я советую вам ничего не говорить…

– Я говорю только, что никогда ничего не делал, разве это плохо, что я говорю, что ничего не делал?

– Руки на стол, пожалуйста, – сказал Майло и двинулся к Гуллу. – Франко Гулл, у вас есть право хранить молчание…

Все мощное тело Гулла напряглось. Он скрючился, начал всхлипывать:

– О Боже, как такое может быть!

Мирна Уиммер бросила на меня взгляд, который говорил: "Надеюсь, теперь вы довольны".

Майло забренчал наручниками. Гулл шагнул вперед и положил руки на стол, продолжая всхлипывать.

Майло завернул за спину одну руку Гулла и надел на нее наручник. Доктор вскрикнул.

– Вы причиняете моему клиенту боль! – вскинулась Уиммер.

– Если только психологическую, – сказал Майло. – Не жмет, доктор?

– Боже, Боже, – причитал Гулл. – Что я могу сделать, чтобы как-то поправить ситуацию?

Майло не ответил.

– Почему вы говорите, что я кого-то убил? Кого? Мэри? Это бред. Мэри была моим Другом. Мы были… Я бы никогда не…

Майло завернул Гуллу за спину вторую руку.

– Да что вы хотите?! – вскрикнул доктор.

– Чтобы вы были откровенны, – сказал я.

– Откровенен в чем?

– Молчите, Франко! – встрепенулась Мирна.

– Что? И дать им надеть на меня это, а потом отправить в тюрьму?

– Франко, я уверена, что все…

– В чем я уверен, так это в том, что никогда никого не убивал! – Гулл повернулся, чтобы встретиться со мной взглядом. – То, что вы делаете, безнравственно. Вам должно быть стыдно.

– Можете подать жалобу. Хотя не думаю, что вы захотите это сделать.

– Я не убийца! Почему вы не верите мне?

– У нас не сложилось впечатления, что вы с нами были во всем откровенны, Франко. – Я повернулся к Майло. – По-моему, пора закругляться.

Майло положил руку на затылок Гулла, развернул его и толкнул ладонью в поясницу:

– Время отправляться в тюрьму, доктор.

– Стойте! – выкрикнул Гулл. – Прошу вас! Я буду откровенен! О'кей, да, я бегал за несколькими юбками. Вы хотите поговорить об этом? Отлично, я готов все рассказать. У меня есть пунктик, вы это хотите услышать? Я доставлял удовольствие женщинам и получал удовольствие от них. Это не имеет никакого отношения к тюрьме, или убийству, или любому другому гребаному дерьму, способному засадить меня в тюрьму! И это официальный диагноз. Я учился, чтобы ставить диагнозы. Я и впрямь хороший психотерапевт. Просто, черт побери, классный терапевт. Всем моим пациентам становится лучше!

– Как Гэвину Куику? – спросил я.

– Он… это… он не был на самом деле моим пациентом.

– Разве?

– Я провел с ним четыре-пять сеансов. И все.

– Почему?

– Снимите с меня эти штуки, и я расскажу.

– Лучше вам не ставить нам условий.

– Франко, мой вам совет, не рассказывайте им ничего, – сказала Уиммер.

Но Гулл ее не слушал:

– Этот глупый мальчишка не захотел со мной работать, потому что узнал, что я сплю с одной пациенткой. О'кей? Довольны? Я унижен и официально, публично измазан дерьмом. Но я никогда никого не убивал! Снимите эти штуки.

– Мне нужно принять лекарство, – тихо сказала Мирна Уиммер.

Майло снял наручники и усадил Гулла в кресло.

– Мы можем здесь все успокоиться и во всем разобраться? – Лицо Гулла блестело от пота.

– Если вы и далее будете с нами искренни, то мы, вероятно, сможем что-нибудь придумать, – успокаивающе произнес Майло.

– Я должна зафиксировать вашу беседу, – сказала Уиммер.

– Простите, нет, – покачал головой Майло.

– Тогда я не позволяю, чтобы моего клиента…

– Мирна, прекратите усложнять вещи, прекратите строить из себя гребаного адвоката! – Гулл воздел руки вверх. – Речь идет не о вашей жизни!

Уиммер хмуро посмотрела на него и насухо проглотила две таблетки.

– Я вас предупредила, Франко.

– Искренность в чем? – Гулл повернулся ко мне. – Я сказал вам, что спал с пациенткой.

– Только с одной?

Его глаза всматривались в мое лицо. Он пытался понять, как много мне известно.

– Нет, не с одной, – наконец сказал он. – Но всегда по взаимному согласию. Глупый мальчишка узнал, устроил истерику и заявил, что не может мне больше верить и хочет уйти к другому доктору. Потом он угрожал донести на меня. И это он-то!

– Что вы имеете в виду?

– Причина, по которой он попал к нам, – неумение справляться с собственными сексуальными проблемами. Он преследовал женщин. Так кто он такой, чтобы учить меня?

– Но вы же понимаете, Франко, почему Гэвин решил, что вы не идеал психотерапевта?

– Да понимаю, понимаю! Я не должен был этого делать, но все-таки делал. Но я ничего не выставлял напоказ, мои связи с пациентками не были демонстративными. Но он стал вынюхивать, специально занимался этим. Дело в том, что у парня была травма мозга, его сознание оказалось искажено. Он страдал патологическим влечением… крайней навязчивостью.

– Однажды ухватившись за что-то, он уже не отпускал это из рук, – перевел я для Майло.

– Вот именно, – сказал Гулл, словно сделав для себя открытие.

– Как Гэвин все-таки узнал, что вы спали с пациенткой?

– Я уже сказал – вынюхивал. – Гулл издал хриплый смешок. – Следил за мной.

– Каким образом?

– Он шатался вокруг здания после сеансов или сидел в своей машине на улице.

– На какой улице?

– На Палм-драйв. У заднего выхода, за парковкой. В то время я этого, правда, не замечал, но позднее, когда он все вывалил на меня, я понял, что он следил из машины.

– Какой марки?

– "Мустанг".

– Цвет?

– Красный. Красная машина с откидным верхом. Но верх всегда был поднят, стекла тонированы, поэтому я никогда не знал, есть ли кто внутри.

– Это та машина, в которой его убили, – заметил я.

– Что ж, мне жаль, что так случилось. Только я к этому не имею никакого отношения.

– Но он пришел к вам и угрожал донести, так?

– Неужели за это надо убивать?

– А за что надо?

– Ни за что. Насилие – всегда ошибка. – Гулл поискал в карманах свой платок.

Я заметил его на полу позади него, но промолчал.

– Я не стану никого убивать ни по какой причине. Я ненавижу насилие.

– Занимаетесь любовью, а не войной, – кивнул я.

– Послушать вас, так я шалопай и распутник. Но все было по-другому. Некоторым женщинам нежность постоянно необходима. Это я вам говорю как психотерапевт.

Уиммер сжала кулаки, стоя в углу комнаты.

– Итак, Гэвин шатался вокруг офиса.

– Да, черт его побери!

– Как часто?

– Не знаю. Я застукал его только один раз.

– А когда он застукал вас?

– Вы собираетесь это использовать против меня?

– Нарушение этических норм – это наименьшая из ваших проблем.

– Что вам, в конце концов, нужно?

– Все, что вы знаете.

– Великий инквизитор. Как вы сможете оправдать свое поведение с профессиональной точки зрения?

– Мы все как-то приспосабливаемся к обстоятельствам. Майло звякнул наручниками.

– Конечно. Прекрасно. Давайте заниматься делом, – быстро произнес Гулл.

– У вас проблемы? – спросил я Уиммер. – Плотный график и все такое?

Адвокат заколебалась.

– Ми-ирна! – взвизгнул Гулл.

Она взглянула на часы, вздохнула и уселась в свое кресло:

– Я к вашим услугам. Устраивайтесь поудобнее, мальчики.