Текст книги "Пылай, огонь (Сборник)"
Автор книги: Джон Диксон Карр
Соавторы: Сэмюэл Клеменс,Николас Мейер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)
20
Убийца найден
Перед глазами Флоры Дрейтон, вцепившейся влажными ладонями в шелковую подкладку муфты, лица всех присутствующих поплыли в красно-зеленых кругах.
Она не различала лица Чевиота и была только рада этому.
Перед ее глазами стоял лишь мистер Алан Хенли. Мистер Хенли с полуоткрытыми мясистыми губами и выкатившимися глазами был мертвенно-бледен от ужаса. Его коренастая фигура попыталась опереться о трость черного дерева, но он запнулся и едва не упал лицом на стол.
Все окружающее пространство теперь, казалось, заполнял лишь звенящий голос Чевиота.
– И я представлю тому доказательства. Когда три дня тому назад я впервые встретил здесь мистера Хенли (должен признаться, я отнесся к нему с полным доверием), то сразу же отметил, что в нем есть черточки дамского угодника, фата, любителя хорошей пищи и вина. Он явно продвигался по службе и, чувствовалось, хотел взлететь еще выше.
Тогда он, как и сейчас, опирался на тонкую трость черного дерева. Прогулочная трость, заключавшая в себе духовое ружье, которое вы видели в руках сержанта Балмера, была найдена в запертом комоде в доме мистера Хенли, и он никогда не осмеливался приносить ее на службу. Полковник Роуэн, как опытный военный человек и охотник, конечно, сразу же опознает, какой цели должна была служить ее толстая шишковатая ручка.
Три ночи назад, когда я был направлен в дом леди Корк разобраться в деле, которое тогда касалось лишь похищения птичьего корма, он был приглашен сопутствовать мне как стенографист. И не получи он приказания сопутствовать мне, Хенли все равно нашел бы какой-нибудь извинительный предлог составить мне компанию.
– Но последующее развитие событий, о которых может свидетельствовать и леди Дрейтон...
Чевиот на секунду повернулся к Флоре.
Она не могла себе позволить взглянуть на него. У него было холодное выражение лица, а в широко расставленных светло-серых глазах читалась жестокость. Флоре, привыкшей к тихой уютной жизни, озаренной светом газовых светильников, показалось, что словно кто-то сжал ее сердце железными пальцами; нет, она не могла даже взглянуть на него.
Но Чевиот уже отвернулся от нее.
– Когда мы с леди Дрейтон покинули дом, – продолжил он, – мистер Хенли уже сидел верхом. Он, видите ли, должен был поехать перед нами. Но первым делом он остановился у нашего закрытого экипажа. Мельком, пользуясь неярким светом фонаря на облучке, он позволил мне обратить внимание на толстую узловатую трость, на которую он сменил свою тонкую тросточку из черного дерева.
Опознай я в ней духовое оружие, его план рухнул бы с самого начала. Но, откровенно говоря, я ничего не заметил. Да простит мне Бог, ровным счетом ничего! Я ничего не понял, даже когда мне была предоставлена открытая и циничная возможность осмотреть оружие сразу же после убийства.
Но я хочу вернуться к тем минутам, когда он сидел верхом на лошади рядом с каретой леди Дрейтон. Я заметил его странное смущение, как я уже отметил, обильный пот, заливший ему лоб (почему?), когда полковник Роуэн заметил, что на одежде того, кто застрелен выстрелом в упор, должны оставаться следы черного пороха.
Склонившись с седла, мистер Хенли сказал мне: «Будьте очень внимательны, когда говорите с леди Корк. И также с мисс Маргарет Ренфру. То есть, если вам доведется говорить с ней».
Это было первое упоминание имени мисс Маргарет Ренфру. Почему?
Каким образом мистеру Хенли удалось так много узнать о внутреннем распорядке дома леди Корк?! Я заметил, что когда он оказался в нем, то держал себя с почтительностью слуги. Он старался быть как можно незаметнее. Леди Корк не знала его. И мисс Ренфру не подавала виду, что знает его. Но вот что необходимо припомнить... Когда мы с Флорой оказались в доме леди Корк, нас встретила спускавшаяся с лестницы мисс Ренфру. Она была в странном, взвинченном состоянии, в котором было очень трудно разобраться. Но не подлежало сомнению, что оно было достаточно вызывающим – и в то же время стыдливым.
Стоя на лестнице, она с подчеркнутым юмором произнесла несколько выразительных слов. Она адресовала их группе молодых людей, которые, миновав ее, поднялись наверх.
«Какие же они щенки, – сказала мисс Ренфру. – И как они не умеют наслаждаться жизнью! Я предпочитаю мужчину постарше, с опытом!»
Она не смотрела на меня. Нет. Ее глаза, в которых было какое-то странное загадочное выражение, были устремлены куда-то мне за спину. Прошу прощения, леди Дрейтон, но я вынужден просить вас вступить в разговор. Кто стоял за мною на лестнице, сопровождая нас?
Сначала Флора, у которой пересохло во рту и не повиновались губы, не могла вымолвить ни слова. Но она тоже отлично помнила эту сценку на лестнице.
– Это... это был мистер Хенли, – промолвила она. – Но я не обратила на него внимания.
Чевиот снова повернулся.
– Мы все не обращали на него внимания, – сказал он. – Но вы только присмотритесь к нему! Он приятен на вид, этого никто не может отрицать. Ему свойственно чисто мужское обаяние. Своими трудами он поднялся из положения, которое вы можете счесть довольно низким до поста старшего клерка комиссариата полиции.
Я не могу доказать и не берусь утверждать, когда и как он впервые познакомился с Маргарет Ренфру. Не стоит удивляться тому, что одинокая и симпатичная женщина, чья страстная натура в силу каких-то странных причин не знала ни привязанности, ни любви, стала жертвой опытного мужчины, который отлично овладел наукой обольщения.
Более того! Стоит ли удивляться тому, что и она ему вскружила голову?
Он прилагал все усилия, чтобы предстать перед ней во всем блеске. И эта женщина, которой он внушил безрассудную страсть, в конце концов стала красть для него деньги. Она пошла даже на то, чтобы украсть для него драгоценности леди Корк. С какой целью? Чтобы он мог набить себе карманы, чтобы он мог швырять соверены на игорный стол у Вулкана, чтобы он в своих собственных глазах был «истинным джентльменом», которым тщился быть.
Тем не менее он столкнулся с препятствием, которое никак не принимал во внимание.
Он не принимал во внимание душу мисс Ренфру, в которой жило глубокое презрение ко всем окружавшим ее. Нанесите мельчайшую обиду ее снобизму – и вы для нее не существуете. Припомните, как она держала себя, – вы все, знавшие ее! Страстность всего ее облика, неприкрытая тяга к комплиментам и лести – это полностью захватывало и поглощало ее. Но в это время... В то время она стала испытывать стыд оттого, что ограбила леди Корк. Но это была часть того, что творилось в ее душе. Главным образом она испытывала ужас, что обрела любовника из того круга, которым она никак не может гордиться. В ее глазах он был довольно грубым человеком. Человеком, который не умеет правильно изъясняться, с плохими манерами, с ковыляющей походкой – короче, мужчиной, не обладавшим заметными для нее достоинствами. Вот чего она стыдилась. Вот почему она была готова предать его, что он отлично видел и понимал. И поэтому, чтобы спасти свое с таким трудом завоеванное положение, он убил ее, прежде чем она открыла рот.
Чевиот помолчал.
Мистер Алан Хенли, привалившийся к столу с лампой под зеленым абажуром, издал какой-то сдавленный звук. Он не промолвил ни слова. Но он вскинул правую руку с пером в ней, и бумаги разлетелись по столу.
– Стоп! – сказал Мистер Мейн.
Словно приходя в себя от забытья, мистер Мейн потер лоб и сжал в ладонях круглое лицо.
– Вы говорили с большой силой убедительности, мистер Чевиот, – сказал он. – Но этот человек, – кивнул он на мистера Хенли,—преданно служил делу, отдавая ему все свои способности...
– Согласен! – сказал полковник Роуэн.
– И свидетельствующие против него доказательства должны быть представлены во всей полноте, – стукнул рукой по столу мистер Мейн. – Духовое ружье, которое вы представили нам – пока единственное доказательство, которое может быть предложено вниманию суда. Всегда можно доказать, что пуля, на которой нет следов нагара, была выпущена из духового ружья, но...
Мистер Даниэл Сларк, который рассеянно покусывал поля шляпы, позволил себе поднять глаза.
– Сэр, – обратился он к мистеру Мейну, – могу подтвердить вам, что она действительно была выпущена из духового ружья. Как хирург, я имею некоторый опыт в распознавании пуль.
– Но вы не сказали это мистеру Чевиоту?
– Я достаточно сдержан, сэр. Мне не задавали такого вопроса.
– Очень хорошо! – И мистер Мейн уставился на Чевиота. – Но у вас слишком мало доказательств, кроме убеждения, что, мол, «женщина это видела», «человек так сказал». Есть ли у вас какие-то доказательства, из которых вытекает, что мисс Ренфру в самом деле украла драгоценности леди Корк, а мистер Хенли наложил на них руку?
– Да! – сказал Чевиот, снова открывая папку.
– Вот здесь, – сказал он, – лежит письмо, собственноручно написанное леди Корк. Сегодня рано утром она вручила мне его в Олбани. В нем – суть разговора, который я вел с ней поздним вечером. Леди Корк действительно видела, как Маргарет Ренфру похитила бриллиантовое кольцо. И ей было известно, что мисс Ренфру готова сделать признание; как вы убедитесь, она собиралась дать свои показания перед судом.
Еще раз он обратился к содержимому папки. Вытащив, он развязал круглый сверток, сделанный из носового платка; на столе перед глазами блеснула снопом искр кучка драгоценностей. Рядом с ними Чевиот с грохотом водрузил два гроссбуха.
– Вот, – продолжал он, – сами драгоценности. Любой из моих людей подтвердит вам, что я нашел их в игорном доме Вулкана, и леди Корк опознала их. А теперь взгляните на записи в бухгалтерских книгах! – Найдя нужную страницу, он ткнул в нее пальцем. – Посмотрите, чье имя написано против описания залогов, – вот тут, и тут, и тут. Все пять из украденных предметов. И всюду стоит имя Алана Хенли.
Замолчав, мистер Мейн углубился в записи. – Это, – сказал он, – похоже, что...
– Все ясно, – сказал полковник Роуэн, справившись с замешательством.
– И вы все это подозревали, мистер Чевиот, – поднимая глаза, осведомился мистер Мейн, – с самого начала?
– Нет, сэр. Вынужден признаться вам, сэр, что ни в коем случае! Мои глаза открылись только вчера днем, чему помогло одно замечание мисс Луизы Тремьян.
– Мое замечание? – вскричала Луиза. – Мое?
Широко открыв глаза, с дрожащими губами, она направилась к ним с таким видом, что вот-вот готова упасть в обморок, и Чевиот был вынужден поддержать ее.
Флора швырнула свою муфту на стул за спиной. В эту минуту она ненавидела Луизу всеми силами души и искренне верила, что может убить ее.
– Вы высказали предположение, – не без едкого юмора сказал Чевиот, – что я мог бы быть любовником мисс Ренфру.
– Но я никогда на самом деле не думала...
– Никогда, мисс Тремьян? – вежливо прервал он ее. – Но как бы там ни было, я решительно отказался от этой чести. В ответ на ваши слова я сказал что-то вроде: «Послушайте! Я впервые услышал имя этой женщины...»
И дальше я не проронил ни слова. Я вспомнил, как я в самом деле впервые услышал это имя и кто назвал его: мистер Хенли. Прошедшие события стали обретать более четкие формы. В это время я смотрел прямо на стол, на пистолет полковника Роуэна с серебряной рукояткой. Я припомнил, как это обыкновенное оружие лежало на столе мистера Хенли...
(Алан Хенли оцепенел. Никто не заметил этого, кроме Чевиота.)
...И я с предельной ясностью припомнил, что в момент смерти мисс Ренфру в коридоре совершенно не чувствовалось запаха пороха. Не был слышен звук выстрела, на пуле не было следов пороха. Но мне и в голову не приходила мысль о духовом ружье, пока рулетку в доме Вулкана не разворотил взорвавшийся резервуар с сжатым воздухом.
И теперь последовательность событий в ночь убийства не могла не выстроиться в логический ряд. Этот маленький пистолетик, – и Чевиот приподнял оружие с золотой пластинкой на рукоятке, должен был послужить лишь целям обмана, увести нас со следа.
Кто одолжил это оружие у леди Дрейтон? Официально – леди Корк, но, как нам уже известно, одолжила его и хранила у себя мисс Ренфру. Мистер Хенли, как нам тоже известно, явился в дом примерно за полчаса до появления в нем леди Дрейтон и меня.
Ему было не так трудно похитить пистолет из комнаты взволнованной женщины, которая была уже на грани признания. И когда он убил мисс Ренфру, никому и в голову не могло прийти, что в его толстой узловатой трости скрывается духовое ружье.
Предполагалось, что причиной смерти будет сочтен этот игрушечный пистолетик. Вы убедитесь, что на самом деле убийство было совершено из такого же оружия, которое пустил в ход Джон Туртелл, чтобы покончить с Вудом. Сомневаюсь, чтобы Хенли отстреливал пистолет в доме. Скорее всего, он вышел с этой целью в сад и стрелял в мягкую землю. Затем у него было время вернуться в дом, спрятать пистолет под столиком на верхнем этаже в коридоре рядом с будуаром леди Корк и спокойно занять свое место в фойе.
Незадолго до убийства леди Дрейтон нашла разряженный пистолет. В силу убедительных причин, которые она исчерпывающе изложила мне и на которых я не считаю нужным тут останавливаться, она решила спрятать его у себя в муфте.
Тем временем в будуаре, где я спрашивал леди Корк в присутствии мисс Ренфру и мистера Хенли, продолжало расти напряжение.
Господи, вам надо было видеть, в каком состоянии находилась тогда мисс Ренфру! Вам надо было видеть, какие долгие и настойчивые взгляды она бросала на мистера Хенли, который сознательно делал вид, что полностью поглощен своими записями. И надо было видеть, в каком состоянии она вышла из комнаты.
Он понял, что должен убить ее и сделать это как можно быстрее. Все было подготовлено для этого.
Я думаю, полковник Роуэн, вы бы увидели истину гораздо раньше, разобравшись, как мы стояли в коридоре, если бы мистер Мейн не был так настойчив, выдвигая обвинения против леди Дрейтон и меня. Я в, этом уверен!
Мы с Хенли покинули будуар, прикрыв за собой двери. Затем мы повернулись. Леди Дрейтон стояла примерно в дюжине футов от нас, несколько правее, спиной к нам. Мисс Ренфру открыла двери будуара и вышла.
Что произошло в эти минуты? За две секунды до этого мистер Хенли приподнял свою трость, словно указывая на что-то. Я не видел, как он нажал спусковой крючок. Может, он и не собирался ничего делать – пока не увидал мисс Ренфру. На этот счет у меня нет никакого мнения. Да и откуда оно могло у меня появиться?
Мисс Ренфру двигалась под углом к нам, направляясь вроде к дверям танцевального зала. Примерно в середине коридора она повернулась и пошла по направлению к лестнице, оказавшись спиной к нам. Если вы загляните в показания леди Дрейтон, которые я включил в свой отчет, перед вами предстанет истина. О чем она рассказала нам?
Флора сама не могла припомнить своих слов. Она была в полной растерянности. Но Чевиот, положив на стол маленький пистолетик, заговорил четко и ясно.
– Флора Дрейтон, – сказал он, – сообщила мне следующее: «Она, то есть мисс Ренфру, находилась передо мной, несколько слева. Я почувствовала на своей руке что-то вроде порыва ветерка и услышала легкий свист. Она сделала еще несколько шагов и упала лицом вниз». Наконец Флора припомнила все происходившее, которое ярко предстало перед ней. К ней снова вернулось ощущение ужаса, охватившее ее в ту ночь.
– Иными словами, —; продолжал Чевиот, – она почувствовала, как мимо ее левой руки пролетела пуля. Хенли, который находился прямо за спиной своей жертвы, наконец нажал кнопку. Я не услышал никаких звуков, потому что все заглушалось музыкой. Будь расстояние несколько побольше, эта маленькая пуля не могла причинить серьезной раны. Но мисс Ренфру была поражена прямо в сердце. Она сделала еще два шага и рухнула мертвой. Это был последний акт драмы, – сказал Чевиот. – Но еще не последнее звено в цепи.
– Вы говорите, – неожиданно высоким голосом сказал мистер Мейн, – что еще не последнее звено в цепи?
– Да, – решительно сказал Чевиот. – Вы считаете, что Алан Хенли был вашим преданным работником?
– Да! – в один голос сказали полковник Роуэн и мистер Мейн.
– Он не был таковым, – покачал толовой Чевиот. – Хотя я не подчеркиваю этого в своем втором рапорте, появилось много доказательств, что между Вулканом и Аланом Хенли существовала тесная связь. Оба они занимались самообразованием, хотя Вулкан, который вращался в самых различных кругах, обладал более изысканными манерами. Оба страдали от физических недостатков, полученных в результате несчастных случаев: у мистера Хенли – хромая нога, а у Вулкана – стеклянный глаз. Оба были исключительно тщеславны, главным образом в том, что связано с женщинами. Когда мы находились в кабинете Вулкана, он не мог удержаться от намеков на это обстоятельство. Он заметил, что, как странно, что некоторые мужчины, пусть даже и с природными недостатками, обладают такой властью. Имея в виду, конечно, себя, он добавил, что знает таких людей. А я, увидев две трости, стоящие у дальнего конца рулетки в его кабинете, сказал: «И я тоже».
Он был очень сообразителен. Он сразу же понял, что я имею в виду мистера Хенли. Стрела попала точно в цель.
Несколько позже он кинул мне еще один намек, который укрепил мои подозрения. Он сказал, что, если полиция решится совершить налет на его игорный дом, его успеют предупредить заранее. И, уже не испытывая удивления, я сказал, что предполагал нечто подобное.
Тогда Вулкан все понял. Он понял, что я имел в виду старшего клерка комиссариата полиции. И снова стрела попала в цель.
Ваш преданный работник? Нет, я так не думаю! Мистер Хенли сотрудничал с Вулканом, не только предлагая ему в залог драгоценности. Как далеко он зашел в сотрудничестве с другими владельцами игорных домов и в чем он оказывал им содействие – это предстоит вам выяснить. Так что преданность никогда не была ему свойственна! ч
Снова Алан Хенли издал какой-то бессвязный звук.
Он ничего не отрицал, у него просто не было сил говорить. Его левая рука невольно дернулась, словно он хотел схватить пистолет с серебряной рукояткой и направить его в себя. Но он не смог этого сделать.
В его вытаращенных глазах стоял образ поджидающего его палача. Он закрыл руками лицо. Трость черного дерева со стуком упала на пол. Головой вперед он без сознания упал на стол среди разметавшихся бумаг.
Перед глазами Флоры, у которой першило в горле, появилась еще одна фигура. За столом мистера Хенли стоял капитан Хогбен, перебросив пальто через правую руку. Фигура его была частично освещена лампой с зеленым абажуром. Правая рука его змеиным движением дернулась вперед...
– Разве это не смешно?.. – начал мистер Мейн, но Чевиот резко прервал его.
– Смешно? – вскричал он. – Есть и более смешные вещи!
Тем, кто слышал его, показалось, что Чевиот сошел с ума.
– А ведь я суперинтендант отдела «С-1» департамента по расследованию уголовных преступлений! Я, который так гордился моими познаниями научной криминалистики! Я не мог себе представить, что оно уже существует, и потратил два дня, не подозревая о существовании обыкновенного духового ружья, о котором в 1829 году мне мог поведать любой оружейник!
Все уставились на него. За спиной сержанта Балмера, который стоял недвижимо, подобно скале, держа в руках толстую узловатую трость, дверной проем был переполнен полисменами, толпившимися в коридоре. Сквозь их толпу пробился еще один сержант, с цифрой девять на воротнике.
Тяжело переведя дыхание, сержант застыл по стойке «смирно» и отдал честь.
– Сэр! – сказал он полковнику Роуэну. – Начался бунт. Этот портной, напившись, поджег свой собственный дом. Черт знает, почему он это сделал, но они все прямо рехнулись. На Парламент-стрит шестьсот человек, с которыми идет драка, и все дубинки пущены в ход. Они напали на наших людей и высыпали на Кинг-стрит...
– Нам придется справиться с этим, – рявкнул полковник Роуэн. – Кстати, мистер Чевиот, не сошли ли и вы с ума? Что значат ваши слова об отделе «С-1»? О «департаменте по расследованию уголовных преступлений»?
Чевиот засмеялся.
– Прошу прощения, – сказал он. – Я совершенно запамятовал биографию короля Георга IV, написанную мистером Фулфордом, в которой он упоминает дырку от пули духового ружья, обнаруженную в окне королевской кареты. Это было в 1820 году. И духовое оружие было известно задолго до этого. Но потребовалась встреча с Джоем-млад-шим, чтобы напомнить мне.
– Биография короля? – эхом откликнулся удивленный мистер Мейн. – Но ведь король еще жив! Еще не существует никакой биографии Его Величества!
– Да, сэр, – согласился Чевиот. – К тому же я забыл, что работа мистера Роджера Фулфорда не будет опубликована еще больше ста лет.
– Боже небесный! – выдохнул полковник Роуэн. – Мистер Чевиот! Следите за своими словами, иначе мы решим, что вы окончательно сошли с ума.
– Может, так и есть, – возразил Чевиот. – Но я должен разобраться еще кое в чем. Это совершенно не имеет отношения к мистеру Хенли.
И он указал на капитана Хогбена, рука которого по-прежнему лежала на столе мистера Хенли.
– Я имею в виду этого человека, – резко сказал Чевиот. – Капитан Хогбен, давая показания под присягой, совершил клятвопреступление. Оно было совершено в присутствии членов магистрата. И он за это заплатит. В соответствии с требованиями времени, наказание за это...
Все действия Хогбена уложились в одно стремительное движение.
Правая рука его схватила пистолет с серебряной рукояткой. Левой рукой он сдернул со сгиба локтя длинное черное пальто и швырнул его в голову Чевиота, закрыв ему лицо.
Рванувшись к дверям, он увидел, что проем забит полицейскими. На мгновение Хогбен оказался между Флорой и Луизой. Раздался треск стекла и ломающегося дерева, когда он, прикрывая рукой лицо, кинулся головой вперед сквозь нижнюю раму окна. Все услышали, как он ударился о землю и откатился в сторону. Через несколько мгновений он вскочил на ноги. Лошади, запряженные в карету, испуганно заржали и подались назад. Но оседланной верховой лошади для Хогбена тут не было, они с Луизой, как и Чевиот с Флорой, прибыли сюда в карете.
В слабом свете газовых светильников у входа они увидели, как он тяжело побежал по Уайтхоллу. Чевиот, который наконец освободился от пальто, швырнул его на пол у дверей.
– Пусть все остаются на своих местах! – крикнул он. – Этого преступника я возьму сам.
Кинувшись к окну, он, прикрывая лицо от осколков стекла, высунул ноги и выпрыгнул наружу. Все собравшиеся в комнате увидели, как он бросился вслед за Хогбеном, который бежал по Уайтхоллу.
В стремлении остановить Хогбена сержант Балмер вскинул духовое ружье, готовый стрелять. Но он был не в силах найти на ручке трости, какую выпуклость надо нажать, чтобы ружье выстрелило. И когда Чевиот исчез за окном, Балмер швырнул ружье на пол.
– Сэр, – сказал он полковнику Роуэну. – Я всегда подчинялся суперинтенданту. Но сейчас я хочу нарушить его приказ. Я тоже...
Проверив боковой карман под мундиром, он тоже исчез в окне.
Алан Хенли продолжал лежать лицом вниз на столе. Остальные стояли неподвижно. Полковник Роуэн, мистер Мейн, мистер Сларк, Луиза, Флора...
До них не доносилось никаких звуков, кроме тяжелых шагов сержанта Балмера, бежавшего по подмерзшей грязи. Затем стихли и они. Издали еле слышны были крики взбунтовавшейся толпы.
– Нет! – вскрикнула Фора. И после паузы снова: – Нет!
Ею владело предчувствие, подсказанное сердцем, что вот-вот случится то, что и должно было случиться.
Откуда-то поблизости до них донесся четкий сухой звук пистолетного выстрела.
Можно было бы сосчитать до трех, максимум до четырех – и столь же ясно раздался звук второго выстрела.
Затем наступило молчание.
Полковник Роуэн очень медленно подошел к разбитому окну и, высунув голову, посмотрел налево.
– Балмер! – крикнул он, хотя сержант, скорее всего, не мог его слышать. – Балмер!
Далеко к югу красные отсветы пламени пожаров стали озарять небо.
Смертельно бледный полковник Роуэн отдернул голову от окна и повернулся. Неверными шагами, словно в ступоре, он добрался до стола и застыл за ним – в своем пурпурном мундире, с окаменевшим лицом.
Все присутствующие, пораженные изумлением, чувствовали себя как во сне. Он длился и длился, но он не мог быть бесконечен. Из руки мистера Сларка выпала шляпа и легла на пол. Луиза Тремьян съежилась в кресле. Только Флора продолжала стоять на месте, вздернув подбородок, гляди куда-то вдаль.
Наконец они услышали звуки шагов. Сержант Балмер, тяжело волоча ноги, появился в комнате. Никто не подгонял его, когда он шел мимо окон, никто не проронил ни слова.
Медленно, с помрачневшим и усталым лицом, он проложил себе путь сквозь толпу в коридоре. Когда сержант появился в дверях, по лицу его было видно, что он ничего не понимает из происходящего. В опущенной руке он держал пистолет с короной и правительственной эмблемой.
– Итак? – откашлявшись спросил полковник Роуэн. Гнев так и бурлил в нем. – Что случилось? И где... где суперинтендант Чевиот?
Видно было, что Балмер с трудом приходил в себя.
– Видите ли, сэр, – сказал он, – суперинтендант не вернулся.
– Я знаю! Где он?
Сержант Балмер вскинул голову.
– Я что хочу сказать, сэр, – с трудом выдавил он, – он вообще не вернется. Я что хочу сказать... он мертв.
И снова мрачное молчание воцарилось в комнате, освещенной лампами под красным и зеленым абажурами.
– Понимаю, – пробормотал полковник Роуэн.
– Хогбен, – со всей силой ненависти сказал Балмер, – Хогбен и не собирался никуда убегать. Хогбен... – он остановился и повернулся. А вы же знаете суперинтенданта. Он двинулся на него с пустыми руками. И Хогбен выхватил пистолет и выпалил ему прямо в лицо.
У сержанта Балмера перехватило горло, и он сделал еще одно отчаянное усилие, чтобы заговорить.
– Ну вот, – сказал он. – Я был неподалеку. Суперинтендант предупредил меня, чтобы я никогда не носил с собой заряженное оружие. Я заверил его, что не буду. Но оно у меня было. Я подошел почти вплотную, так что промахнуться просто не мог. И я влепил пулю этому подонку Хогбену прямо между глаз. И, видит Бог, я горжусь этим.
Все молчали, пока мистер Мейн не взорвался.
– Это была ошибка Чевиота! – вскричал он, не в силах справиться с нервным потрясением. – «Пылай, огонь, и клокочи, котел!» Он всегда цитировал эти слова, когда шла речь о Маргарет Ренфру. И он не знал, он не догадывался, что эти слова могли быть отнесены скорее к нему. – Мистер Мейн пришел в себя. – Леди Дрейтон! Прошу простить меня! Я не имел в виду...
Голос у него прервался.
Флора не шевельнулась, она не проронила ни слова, не посмотрела ни на кого. У нее лишь дрожали губы, и дрожь эта становилась неудержимой; все слышнее становился рев толпы, и пламя окрашивало пурпуром край неба.
