Текст книги "Пылай, огонь (Сборник)"
Автор книги: Джон Диксон Карр
Соавторы: Сэмюэл Клеменс,Николас Мейер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)
– Согласен! – сказал Чевиот, захлопывая крышку часов.
– Так вы встретитесь с ним?
– Я встречусь с ним.
– Вы поступили бы куда разумнее, – сказал Уэнтворт, переводя дыхание, – скажи вы об этом несколько раньше. С кем я должен встретиться в роли вашего секунданта?
– С присутствующим тут мистером Деббитом. Он обговорит с вами все детали, включая место и время по вашему выбору. – Чевиот опустил часы в кармашек. – Вы согласны, Фредди, не так ли?
– Я... я... черт возьми, да!
– Очень хорошо. Но предварительно я должен буду настоять на одном условии.
Лейтенант Уэнтворт оцепенел.
Чевиота бросало в жар, несмотря на холодных воздух. Он старался хотя бы в общих чертах представить себе обстановку квартиры, в которой он жил (где?) в своей прежней жизни как суперинтендант отдела «С-1».
Вспомнить ему ничего не удавалось. Медленно и безжалостно память отказывала ему. Тем не менее ему как-то удалось восстановить очертания обстановки, расположение комнат и даже запах и атмосферу того места, в котором он когда-то обитал, хотя ему трудно было в это поверить.
– Тир Джоя Мантона, – рявкнул Чевиот, – кажется, находится на Дэвис-стрит, двадцать пять? Да, да, я знаю, что Мантон уже скончался. Но тир по-прежнему принадлежит его сыну, а рядом, под номером двадцать четыре, лавка оружейника?
– Ну и?..
– До того как мы выйдем к барьеру, – сказал Чевиот, – мы с капитаном Хогбеном померяемся силами: каждому по шесть выстрелов – и любая ставка, которую вы только пожелаете.
Лейтенант Уэнтворт был скандализован.
– Двое соперников, – вскричал он, – будут меряться силами перед дуэлью? Это нево...
– Стоп! – прохрипел капитан Хогбен. – Помолчи!
Хогбен теперь уже надежно утвердился на ногах, хотя руки его так же безвольно висели вдоль тела. Заляпанное грязью лицо было мертвенно-бледным, что было особенно видно по контрасту с черными бакенбардами и прической. Он еще с трудом переводил дыхание; сплюнув грязь, попавшую ему в рот, он снова заговорил.
– Вы говорите, ставка любая? – спросил он, жадно облизывая губы.
– Да!
– На тысячу гиней! А?
– Договорились, – сказал Чевиот.
– Я слышал, что вы считаете себя, – фыркнул Хогбен, все еще стараясь перевести дыхание, – непревзойденным стрелком из пистолета, особенно когда приходится стрелять по жребию. Но обещаю, что все будет совсем по-другому, когда вы выйдете к барьеру. Именно так! Вы можете изображать из себя все что угодно, когда вам не угрожает опасность. Так что мы ставим на кон?
На этот раз и Чевиот был вынужден перевести дыхание.
– Если вы одержите надо мной верх, – громко объявил он, – и судьи подтвердят это, я тут же на месте плачу вам тысячу гиней. Если же повезет мне...
– Ну? И что же?
– Мне остается лишь полагаться на ваше слово британского офицера. Вы расскажете все, что вам известно о покойной Маргарет Ренфру. Как и ваш друг лейтенант Уэнтворт. Это все.
В кустах снова прошелестел порыв ветерка. Лошади в упряжке мистера Пиля по-прежнему перебирали ногами, и кучер успокаивал их.
– Подождите! – с загадочным выражением лица сказал Уэнтворт. – Я снова должен выразить протест против...
Хогбен, который уже постарался обрести прежнюю осанку, успокоил его.
Произношение его теперь потеряло признаки изысканности. Когда он, повернувшись, глянул на Чевиота подбитым глазом, в нем горела такая злоба и хитрость, что они должны были послужить Чевиоту предупреждением. Он должен был увидеть оскаленные клыки в засаде, призванной навсегда покончить с ним.
– Договорились! – коротко сказал Хогбен тихим голосом.
– А я говорю вам, что кодекс... – начал Уэнтворт.
– Плевать на кодекс! Помолчи, Адриан, и дай мне шапку!
Лейтенант Уэнтворт торопливо подобрал из грязи вымазанный головной убор, хлопнул им о колено, чтобы очистить, и неторопливо водрузил на голову приятеля, который затянул ремень на подбородке. Хогбен слегка поморщился от боли, но продолжал держаться прямо. Он даже не взглянул на обломки палаша.
Фредди Деббит выскочил на Уайтхолл. Сунув два пальца в рот, он пронзительно свистнул. Показалась большая и широкая открытая коляска, влекомая двумя вороными лошадьми, сиденье в которой было обито белым шелком, как бы для того, чтобы оттенять плюмажи гвардейцев.
За ним почти вплотную катился другой открытый экипаж: более скромный, но куда лучше ухоженный, от красных колес до расчесанных хвостов серых лошадей.
В нем сидел полный багроволицый джентльмен в рединготе с бархатным воротничком поверх сюртука и в величественной шляпе. Расположившаяся рядом с ним Луиза Тремьян, едва не выпав из коляски, в упор уставилась на Чевиота.
На юной Луизе был один из этих модных тюрбанов синего шелка и белая накидка, синие шнурки которой обвивали шею. Ее глаза газели на нежном девичьем лице передавали ему беззвучное послание, как и шевелящиеся губы, из которых поначалу не вырывалось ни звука.
– Я должна была немедленно увидеть вас в связи с...
Полный джентльмен, увидев, как она повернула голову, тронул Луизу за плечо. После того как Луиза покорно скрылась за отворотами шляпки, этот толстый джентльмен– скорее всего, отец, дядя или близкий родственник– так выразительно поднял свои густые черные брови, что, будь он на сцене, выражение его лица было бы безошибочно принято за гримасу крайнего удивления.
– Эй, парень, – фыркнул капитан Хогбен.
Чевиот перевел на него взгляд, чувствуя, как в нем снова вскипает ненависть.
– Итак, у Мантона? – переспросил капитан Хогбен. – Завтра утром в девять часов?
Чевиот сухо кивнул.
– А потом, значит, дуэль?
Чевиот снова кивнул.
Не обращая больше на него внимания, капитан Хогбен повернулся и направился к первой коляске. Двигался он неверными шагами; Уэнтворт и Фредди Деббит поддерживали его под руки с обеих сторон. Но, сделав всего два шага, он снова повернулся.
Единственный глаз, которым он еще мог смотреть, был полон демонической ненависти.
– И пусть лишь Бог поможет тебе, – негромко сказал Хогбен, – когда я увижу тебя на мушке своего пистолета!
Лейтенант Уэнтворт дернул его за руку. Они с Фредди повлекли Хогбена за собой и помогли одолеть ступеньки экипажа, в котором он расположился между ними. Кучер щелкнул бичом, и черные лошади повлекли экипаж по Уайтхоллу. Над дугой второго экипажа качался фонарик. И пока Луиза сидела в нем, скромно опустив глаза, а джентльмен заряжался доброй понюшкой нюхательного табака из табакерки слоновой кости, экипаж прогромыхал мимо Хогбена, направляясь во двор Адмиралтейства по другую сторону улицы.
Суперинтендант Чевиот стоял молча, опустив голову.
Концы его высокого воротничка обвисли, не подпирая больше подбородок. Чевиот медленно приходил в себя.
Он дал Хогбену по рукам. Но он был далеко не уверен, не оказался ли он сам в дураках. В грязи лежали два куска сломанного им палаша. Чевиот, слегка устыдившись, поднял их и взвесил в руках.
По-прежнему не поднимая глаз, медленно и тяжело ступая, он направился к зданию.
Только подойдя к нему, он поднял голову – и остановился как вкопанный.
Ибо глазам его предстало то, чего он никак не предполагал увидеть.
Все шестьдесят пять его констеблей стояли по стойке «смирно», выстроившись в две шеренги по обе стороны от входа. Их возглавляли шестнадцать сержантов, по восемь с каждой стороны дорожки, ведущей ко входу. И перед ними по двое стояли четыре инспектора.
Они стояли, застыв на месте, так развернув плечи, что, казалось, синяя ткань мундиров готова была лопнуть. Руки были вытянуты по швам. Они смотрели прямо перед собой стеклянными невидящими глазами, хотя каждый стоящий в строю не сомневался, что все его соседи готовы взорваться приветственными криками.
Стояла мертвая тишина, которую нарушали только легкие порывы ветра.
То была величайшая честь, которую они могли отдать ему. Чевиот понял это. Он ощутил прилив гордости и вдохновения, который заставил его подтянуться, и голова у него чуть закружилась. Но теперь уже, справясь со своим смущением, он понимал, что должен делать.
– Кто из вас, – коротко спросил он, – старший инспектор? ..
Высокий худой человек, которого он успел заметить раньше, с носом, который оказался бы впору и Панчу с журнальной обложки, сделал два четких шага вперед и отдал честь.
– Сэр! – отрапортовал он. – Инспектор Сигрейв, сэр!
– Великолепный строй, инспектор Сигрейв. Благодарю вас.
– Сэр!
Чевиот глянул на два обломка лезвия, которые он держал в левой руке.
– У меня тут, – сказал он, – первый трофей для нашего маленького музея. Он будет принадлежать всем нам. Возьмите.
Он решительно передал обломки лезвия инспектору Сигрейву, который, звякнув металлом, аккуратно взял их. Легким движением руки инспектор дал понять строю «Не орать!», хотя линия высоких шлемов качнулась, готовая разразиться восторженным воплем.
Чевиот снова неторопливо обвел взглядом застывший строй слева и справа от себя.
– Вольно, – сказал он.
Улыбнувшись в первый раз, он прошел между своими подчиненными и, поднявшись по ступенькам, вошел в открытую дверь здания.
Он даже не слышал рева, раздавшегося за его спиной.
Ему было над чем подумать: мистер Мейн явно не собирался прекращать нападения, а ему было кого защищать, даже в присутствии министра внутренних дел.
Подойдя к двери кабинета полковника Роуэна, он открыл ее, не утруждая себя излишней вежливостью вроде стука в дверь. Войдя, он закрыл ее за собой.
Затем он медленно обвел взглядом мистера Роберта Пиля, полковника Роуэна, Алана Хенли, снова занявшего место за своим столом, и, наконец, мистера Ричарда Мейна.
– Итак, джентльмены, – сразу же приступил он к делу, – на чем мы остановились, прежде чем нас неожиданно прервали? Как мне кажется, мистер Мейн собирается обвинять в убийстве Флору Дрейтон?
11
Луиза Тремьян и дорогой папа
– Черт побери, человече, – воскликнул мистер Мейн, высвобождая руки из-под пол сюртука, – я никогда не говорил ничего подобного! Я сказал лишь...
Полковник Роуэн поднял руку, призывая к молчанию.
Обрезая кончик сигары и раскуривая ее, полковник продолжал мерить шагами свой кабинет. Он остановился перед Чевиотом, и его широкие ноздри раздулись.
– Суперинтендант, – сказал он, вынимая сигару изо рта. – Первый пехотный – старейший полк в английской армии. Ваше поведение было просто нетерпимым, и я должен сделать вам самый серьезный выговор. Э-э-э... считайте, что вы его получили, – добавил полковник Роуэн, снова беря в рот сигару.
– Есть, сэр, – сказал Чевиот.
Мистер Пиль, который был больше не в силах скрывать свои эмоции, разразился громовым хохотом. Но затем он прищурил глаза, и в них появился холодок.
– Что касается меня, мистер Чевиот, – сказал он, – я бы дорого дал, чтобы узнать – то ли вы просто вышли из себя, то ли сделали все это совершенно сознательно, с целью потрясти своих людей. Ну, на них вы произвели впечатление. И, должен признаться, что и на меня тоже, сэр! Но в то же время вы обеспечили себе массу неприятностей.
– Из-за капитана Хогбена, сэр?
– Хогбена? Этого болвана? Остальные офицеры Первого пехотного не хотят с ним даже разговаривать; вот почему он был вынужден обратиться за помощью к офицеру из
Колдстримского полка. Я имею в виду графа. Графа и гвардию. Он считает, учтите, что только его полк был у Ватерлоо...
При этих словах полковник Роуэн выпрямился.
– ...И возникнут ужасные неприятности, если он обо всем услышит. Кроме того, – пробормотал мистер Поль, поглаживая подбородок крупной рукой, – меня интересует, о чем вы так вежливо беседовали с Хогбеном перед тем, как он ушел.
– Чисто личные проблемы, сэр. Они не имеют отношения к делу.
– Хм, – задумчиво сказал мистер Пиль.
Чевиот подошел к столу.
– Но вот что имеет к нам отношение, – повернулся он к присутствующим, – это заявление мистера Мейна о том, что я пренебрегал своими обязанностями и что я прикрывал леди Дрейтон.
– Я так считаю. Да! – с достоинством поднял голову мистер Мейн.
– На каком основании? – стукнул рукой по столу Чевиот. – С вашего разрешения, сэр, я повторю свои аргументы. Как вы утверждаете, у вас вызвало подозрение то, чего я «не говорил». С точки зрения закона мне никогда не приходилось слышать, чтобы человека осудили за лжесвидетельство в силу того, что он не говорил.
– Вы выкручиваетесь!
– Нет, я утверждаю. Ваше так называемое доказательство, для которого вы использовали выражение «необычное обстоятельство», заключается лишь в том, что у леди Дрейтон была с собой муфта. Читали ли вы мой рапорт, сэр, – Чевиот поднял листки и потряс ими, – в котором подчеркивается, что в этих обстоятельствах не было ничего необычного. Любой может засвидетельствовать, что у леди Дрейтон была порвана перчатка на правой руке, и, как любая другая женщина, она хотела скрыть прореху. И этим вы пытаетесь доказать, что в муфте был скрыт какой-то пистолет?
Темные глаза мистера Мейна блеснули.
– Доказательство? Я вообще о нем не упоминал. Я всего лишь обратил внимание на ту линию расследования, кб-торой вы, похоже, пренебрегли.
– Сэр! – раздался низкий хрипловатый голос из глубины комнаты.
Алан Хенли стоял, согнувшись над столом и упираясь в столешницу толстыми пальцами. Хотя было только пять часов дня, небо настолько потемнело и в комнате стоял та-ной сумрак, что фигуры присутствующих обрели призрачные очертания.
Вспыхнул широкий фитиль; мистер Хенли с громким стуком водрузил на свой стол лампу с зеленым абажуром, который контрастировал с красным абажуром на другом столе. Он с подчеркнутой почтительностью склонил набок свою крупную голову с рыжеватыми бакенбардами.
– Сэр, – повторил он, обращаясь к полковнику Роуэну, – она не имела к этому отношения.
– Ну? К чему не имела? – мягко спросил полковник Роуэн, вынимая сигару изо рта.
– У леди, – продолжал настаивать Хенли, – не было пистолета. Я сам был там, сэр. И все видел. Что же касается того, что суперинтендант пренебрег... что вы, сэр, это было первое, о чем он подумал.
– Что?
– Ему пришло в голову (прошу прощения, полковник), что выстрел мог быть произведен леди. Я-то знал, что это
было не так, я смотрел на нее. У нее, так же как у суперинтенданта и у меня, не было оружия. Но он попросил ее показать муфту и вывернул ее, чтобы убедиться – не стреляла ли она сквозь нее. И убедился, что нет.
Поскольку мистер Хенли искренне верил в каждое слово, его заключение прозвучало с редкостной убедительностью.
Все это время перед глазами Чевиота стоял облик Флоры; ревность Флоры и ее ярость, с которой она накинулась на него, длились всего лишь несколько минут – хотя почему она вообще приревновала его к Маргарет Ренфру? Весь день она ждала его в своем доме на Кавевдиш-сквер; он там не объявился. Он мог прийти и смущенно пробормотать, что признает свою ошибку; она бы зарыдала и призналась, что это была ее ошибка, после чего упала бы в его объятия...
И тут в голову к нему пришла мысль, от которой его буквально заколотило.
Откуда он знает, что Флора живет на Кавендиш-сквер, если она в самом деле живет там? Откуда у него такое знание ее поступков после ссоры или недоразумений?
Но теперь он должен собраться с мыслями. Мистер Хенли продолжал говорить с присущей ему настойчивостью.
– ...Так что, как видите, сэр, я даже не читал рапорта суперинтенданта. И до последнего времени даже не слышал о нем. Но и хирург сказал, что пуля была выпущена сзади и летела по прямой. Ну вот! А любой вам подтвердит, что леди Дрейтон стояла позади бедной женщины, футах в двух или трех, и справа от нее. Так что она могла стрелять только под углом, иначе у нее бы не получилось, верно?
Мистер Ричард Мейн приподнял плечи.
– Похоже, что вы все против меня, – сказал он.
– Нет, сэр, мистер Мейн, ни в коем случае! – Старший клерк с жаром снова обратился к полковнику Роуэну. – Разрешите еще несколько слов, полковник?
Улыбнувшись, полковник Роуэн утвердительно махнул рукой с сигарой.
– Я лично думаю, – сказал мистер Хенли, – что мистер Мейн прав в своем предположении относительно выстрела откуда-то из-за двустворчатых дверей. Звук! – Он фыркнул, надув щеки. – Там не было бы слышно ни щелканья замка, ни даже слабого выстрела. Мы с суперинтендантом (да, сэр?) были слишком поглощены тем, что нам только что сказала леди Корк. И ни на что больше не обращали внимания. По мне, так рядом с нами можно было бы выпалить из мушкета – и то бы мы не услышали. Вот так!
– Весьма вам благодарен, – пробормотал Ричард Мейн, – за это объяснение.
– Мейн! – мягко обратился к нему полковник.
– А?
– До настоящего времени, – улыбнулся полковник, – мы с вами выполняли свои обязанности, отлично понимая друг друга. Давайте надеяться, что так будет и впредь. Всегда! Насколько мне известно, вы собираетесь жениться на очаровательной молодой леди?
– Совершенно верно, – с гордостью объявил собеседник, тщательно подравнивая обшлага рубашки.
– И думаю, что не ошибаюсь, предположив, что эта леди придерживается строгих моральных и религиозных правил?
– Всем нам известны, полковник Роуэн, ваши свободные воззрения,,.
– Те-те-те! – возразил полковник, разгоняя рукой сигарный дым. – А теперь признайтесь, Мейн! Признавайтесь же! Разве в глубине души у вас не зародилось сразу же подозрение в адрес Чевиота и леди Дрейтон лишь потому (как бы мне поделикатнее выразиться?), что она его возлюбленная?
Мистер Мейн был слишком честен, чтобы полностью отрицать это предположение. Стоя у стола, он несколько заколебался, засунув руки под полы сюртука.
– Может, вы и правы, – сказал он. Затем решительно стукнул ладонью по столу. – Однако к делу! Мы услышали то, чего суперинтендант не говорил. Ну, а что он говорил? Мистер Чевиот, кто убил Маргарет Ренфру?
Чевиот облизал губы. Дом сотрясали порывы поднявшегося ветра. В этой комнате, увешанной красными коврами, на которых в изобилии красовалось оружие, озаренной светом из-под зеленого абажура, застыло напряжение, которое ощущал каждый из собеседников.
– По моему мнению, сэр, она была убита ее любовником.
– Ага! – Мистер Мейн прикоснулся к листам рапорта. – Тем таинственным любовником, о котором вы так часто упоминаете? Каково же его имя?
– Пока еще я не могу вам его назвать, – искренне признался Чевиот. – Даже Фредди Деббит, который знает все сплетни в Лондоне, не мог мне сказать этого. Но я могу описать его.
– Прошу вас.
– Это человек, – неторопливо начал Чевиот, взвешивая все факты, – родившийся в хорошей семье и получивший соответственное воспитание, хотя он не богат и постоянно попадает в трудные ситуации. Он несколько старше мисс Ренфру и обладает физической привлекательностью для женщин. Он заядлый игрок. Он... – Чевиот сделал паузу. – Скажите мне, джентльмены. Кто-нибудь из вас видел ли Маргарет Ренфру?
Полковник Роуэн кивнул, старательно изучая своими голубыми глазами угол вешалки. Мистер Мейн сухо склонил голову.
– Очень хорошо, – сказал Чевиот. – Пылай, огонь, и клокочи, котел!
– Прошу прощения, – пробормотал юрист.
Чевиот развел руками.
– Вот перед вами прекрасная женщина,– сказал он,– тридцати одного года. Внешне она холодна и величественна, хотя с трудом сдерживает бушующие в ней страсти. Она с ненавистью и яростью воспринимает свое положение бедной родственницы в доме, хотя старается не показывать этого.
– Да? – рассеянно произнес полковник Роуэн, медленно выпуская дым сигары.
– Когда такая женщина влюбляется, она способна взорвать все вокруг. И, по словам леди Корк, она в самом деле влюбилась. Конечно, она отчаянно отрицала даже факт существования такого человека. Но она испытывала к нему столь страстную любовь (или похоть, как вам угодно это называть), что лгала ради него и крала ради него драгоценности, чтобы он мог посещать игорный дом Вулкана...
– Представила ли леди Корк, – вежливо осведомился мистер Мейн, – доказательства того, что именно мисс Ренфру похитила драгоценности?
– Как вы знаете, мне лично нет. Но вот Фредди Деббит...
– Доказательство, основанное на слухах, мой дорогой сэр.
Чевиот посмотрел на него.
Его не ввело в заблуждение вежливое выражение лица юриста и интерес, светившийся в его темных глазах. Мистер Мейн был не только честным человеком, он был умной и тонкой личностью, хотя порой руководствовался скорее инстинктами, чем здравым смыслом. Он твердо вбил себе в голову, что Флора Дрейтон в чем-то виновна или вообще имеет какое-то отношение к этому делу. И стоит Чевиоту сделать малейшую ошибку, стоит мистеру Мейну узнать те факты, которые суперинтендант скрыл от него, весь этот пороховой погреб взорвется с оглушительным грохотом.
Мистер Мейн ждал, скрестив на груди руки. И, образно выражаясь, Чевиот нанес ему ответный удар.
– Доказательства, основанные на слухах? – спросил он. – Господи Боже, а что же еще у меня есть? Напоминаю вам, сэр, что мы еще не в суде.
– Не стоит горячиться, мистер Чевиот. Что вы предполагаете делать?
– Сегодня вечером я отправляюсь в игорный дом Вулкана, – сказал Чевиот, – расположенный по Беннет-стрит, 12, недалеко от Сент-Джеймс-стрит. В случае необходимости я буду играть по-крупному у стола...
– На какие деньги? – внезапно вмешался мистер Роберт Пиль, поднимаясь во весь рост. – Предупреждаю вас – только не на деньги правительства! Только не на деньги правительства!
Поклонившись, Чевиот коснулся своего кармана.
– Да, сэр. Только на мои собственные. Именно поэтому, с сожалением должен вам признаться, я и запоздал сегодня. Мне пришлось посетить моего банкира на Ломбард-стрит.
– На свои собственные? – с удивлением выдохнул мистер Пиль. – Ну, друг мой, вы идете на все ради дела! – Он усмехнулся. – Должен вам сказать, что много слышал об этом Вулкане. Это один из тех немногих домов в Сент-Джеймс, куда допускают и леди.
Мистер Мейн вскинул брови.
– Леди? – повторил он. – Ах да, понимаю. Вы имеете в виду проституток.
С холодным высокомерием, которое он приобрел в палате общин, мистер Пиль повернулся к нему.
– Нет, молодой человек. Я говорю не о проститутках. Я имею в виду именно леди, женщин из общества. Их сопровождают для защиты слуги, и им никто не осмеливается досаждать. Говорят, что там самые ловкие крупье в городе, и, когда садишься за стол, тщательно следи за своим выигрышем. Во всяком случае, – торопливо добавил мистер Пиль, поймав взгляд полковника Роуэна, – так мне говорили. – Он повернулся к Чевиоту. – Так как вы предполагаете действовать, молодой человек?
Полковник Роуэн был заинтересован не меньше министра внутренних дел.
– Да! Каков ваш план?
– Ну...
– Надеюсь, никаких налетов? Это будет нелегко. Лестница у них всегда перекрыта железной дверью.
– Нет, нет, никаких налетов. Я предполагаю отправиться туда в одиночку...
– Это чертовски опасно, – сказал полковник, отрицательно качая головой. – Если они узнают в вас офицера полиции...
– Значит, я должен рискнуть. Кроме того, я, с вашего разрешения, в определенном смысле буду чувствовать себя защищенным.
– Каким образом? Что вы собираетесь делать?
Настала очередь Чевиота мерить шагами душную продымленную комнату.
– Этим утром, когда мы с Фредди Деббитом сидели в кофейне в гостинице, – начал он, выглядывая из окна, – он набросал мне план дома Вулкана, включая и его личный кабинет.
– Ну и?..
– Как считает леди Корк, весьма ценная часть ее коллекции драгоценностей находится, скажем, в виде залога, в кабинете Вулкана. Опознать ее легко: брошь с алмазами и рубинами, сделанная в виде кораблика. Так как она не продана, а только заложена, она по-прежнему должна находиться там. Весьма сомнительно, чтобы брошь была заложена лично мисс Ренфру; ее неприязнь к азартным играм хорошо известна, и вряд ли она могла позволить себе быть столь неблагоразумной. Нет! Это было сделано мужчиной. И стоит мне только добраться до этой броши, мы заставим Вулкана выдать нам имя этого человека.
– И таким образом, – не без сарказма спросил мистер Мейн, – вам удастся доказать, что он убил мисс Ренфру?
Отвернувшись от окна, Чевиот подошел к столу и в упор посмотрел на адвоката.
– С точки зрения закона – нет, – признал он. – Но если вы отказываетесь собирать доказательства вины какого-то человека, так как мы еще не знаем в точности, кто виновник, то все расследование впредь можно прекратить. Я руководствуюсь лишь убеждением, основанным больше на опыте, чем на том, что можно выразить в словах.
– То есть вы рискуете наудачу?
– Исходя из убеждения, как я сказал! И когда мы будем знать имя этого человека, мы захватим его врасплох.
– Может быть... может быть, вы и правы. Но каковы бы ни были ваши личные убеждения, вы уверены в своих выводах?
– Нет! Нет и нет! Существует ли вообще человек, кроме разве такого маньяка, как покойный генерал Бонапарт, который был бы столь уверен в себе? А вы уверены в себе? А полковник Роуэн или мистер Пиль? Я могу быть уверен лишь в том, что мое предположение вполне резонно. Слишком запутанное дело. Могу даже сказать, что убийцей могла быть и женщина.
– Женщина? – эхом отозвался мистер Пиль.
И в эту секунду в дверь раздался резкий отрывистый стук.
Ее открыл невысокий, но очень широкоплечий и мускулистый сержант, у которого на воротнике была цифра 13; на выражение его красного лица Чевиот уже обратил особое внимание. Сержант повернулся к полковнику Роуэну, но его четкий жест, которым он отдал честь, был адресован только Чевиоту.
– Леди хочет увидеть суперинтенданта, сэр.
– Леди? – растерянно переспросил полковник Роуэн, обозревая усыпанный табачным пеплом хаос в своем кабинете. – Это невозможно, сержант Балмер! Нам негде принять ее!
Сержант Балмер не шелохнулся.
– По имени Луиза Тремьян, сэр. Говорит, у нее есть важная информация относительно мисс Ренфру, но не хочет говорить ни с кем, кроме суперинтенданта, и только с глазу на глаз с ним.
Полковник Роуэн потушил сигарету о край стола и, сдунув искры, бросил ее в плевательницу китайского фарфора, стоявшую под столом.
– Мистер Пиль, – обратился он к министру внутренних дел, – вы, конечно, заняты сейчас важными государственными делами. Мы... мы не можем принять эту юную леди в моей квартире наверху. Но мы с мистером Мейном покидаем эти апартаменты, чтобы мистер Чевиот мог увидеться с ней здесь. Без сомнения, сэр, вы составите нам компанию.
Величественно, подобно римскому императору, мистер Пиль водрузил на голову свой высокий меховой головной убор.
– Конечно, сэр, я составлю вам компанию, – произнес он столь же величественно. – Но провалиться на месте, если мне это хочется. Эти чертовы комнатные игры кто-убил-кого-и-как заставили меня совершенно забыть о долге перед нацией.
Через несколько секунд полковник увел своих спутников. В полутемном коридоре застыл сержант Балмер, рядом с которым были видны высокая фигура и выдающийся нос инспектора Сигрейва. Чуть придержав дверь, Чевиот шепнул им:
– Инспектор! Сержант! Свободны ли вы от несения службы, чтобы помочь мне сегодня вечером? Скажем, между половиной одиннадцатого и часом – надо немножко потревожить шулеров.
Его люди не просто выразили согласие, но и желание отправиться с ним хоть на край света.
– Хорошо! Сможете ли вы еще освободить от обязанностей шесть констеблей? Отлично!
– Вам нужны специалисты, сэр? – шепнул инспектор Сигрейв.
– Да, мне нужны альпинисты, то есть люди, которые смогут вскарабкаться на крышу или каминную трубу столь же бесшумно и быстро, как взломщик.
– У нас есть такие, сэр, – сказал инспектор, подняв глаза к небу, словно подсчитывал наличный состав. – Точно такие, как вам нужно. Между нами говоря, я не взялся бы утверждать, что в свое время они в самом деле не были взломщиками.
– Еще лучше. Позже мы с вами потолкуем по секрету. А теперь пригласите леди,
Чевиот безуспешно попытался разогнать руками завесу табачного дыма. Приподняв раму окна, он убедился, что на ней нет щеколды для поддержки и был вынужден опустить ее. И тут вошла Луиза.
Он решил, что ей лет девятнадцать или двадцать. В своем синем тюрбане, в белой пелерине, отороченной синим, которая обрисовывала пышные рукава ее платья и широкий кринолин, отстоящий от пола на три дюйма, с ее огромными влажными глазами, она была так очаровательна, что могла бы вскружить Чевиоту голову, будь он лет на десять моложе.
Но он предпочитал более зрелых женщин, чье умение поддерживать разговор весьма ценил. Чевиот сначала встретил ее несколько покровительственно, что она сразу почувствовала и несколько обиделась. Он, в свою очередь, увидел ее реакцию и сразу же стал весьма галантен, чем откровенно обрадовал ее.
– Я испытываю искреннее удовольствие видеть вас, мисс Тремьян, – сказал он, – обмахивая носовым платком сиденье красного кожаного кресла, отчего оттуда поднялось лишь еще больше пыли. – Не будете ли так любезны присесть?
– О, благодарю вас...
– Э-э-э... боюсь, что эта комната...
Но Луиза совершенно не обратила внимания ни на пыль, ни на беспорядок в помещении, казалось, что она и ожидала увидеть ее в таком виде. Под его взглядом она опустила ресницы и бросила испуганный взор в сторону окна.
– Прошу простить мою настойчивость, мистер Чевиот. Но мне было очень необходимо увидеться с вами. Мне даже пришлось обмануть папу. Мистер Чевиот, ну почему некоторые отцы так боятся всего?
Чевиот подавил желание сказать, что они к тому же слишком много едят и пьют для своих лет и вообще предпочитают не выходить из дома.
– Никогда этим не интересовался, мисс Тремьян. Но неужели они неизменно в таком настроении?
– Во всяком случае, мой. Когда мы ехали через Вестминстер, мой дорогой папа не переставая говорил о портном...
– О ком?
– О портном. Папа говорил, что он или подожжет дом, или устроит бунт, или что-то такое еще из-за реформ [25]25
Билль о реформе парламентского представительства, предоставивший голоса средней и мелкой торгово-промышленной буржуазии, давший представительство новым промышленным центрам и уничтоживший часть «гнилых местечек».
[Закрыть]. А впрочем, ладно! Мы следовали за коляской капитана Хогбена, потому что капитан пригласил нас посмотреть, как от отделает вас хлыстом. Но у него ничего не получилось, не так ли?
Тут Луиза повернула голову, вскинула свои ясные глаза и без стеснения посмотрела на него прямо в упор.
– Мне кажется, что это было просто восхитительно, – сказала она.
Чевиот, чувствовавший себя так, словно находился под обстрелом Амура, с трудом сглотнул комок в горле. Он еще не привык общаться с женщинами столь юного возраста. Но они ему очень нравились.
– Э-э-э... благодарю вас.
Луиза тут же вспыхнула и снова отвела глаза в сторону. Но, почувствовав к нему доверие, она стремительно заговорила.
– Дорогой папа был просто в ярости. Всю дорогу он был просто вне себя. «Ч. п. [26]26
«Черт побери»: застенчивая Луиза не осмеливается сказать эти слова вслух.
[Закрыть]этого типа, – говорит он и еще разные ужасные слова, ну, вы понимаете, относительно вас. – Я всю жизнь наблюдал за схватками, но такого бойца еще не видел, и, ч. п. меня, – говорил он, – если я понимаю, как этот парень с ним справился». Понимаете, папа был очень сердит, потому что хочет выдать меня за капитана Хогбена...
