Текст книги "Поцелуй"
Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Глава 45
После головокружительных событий минувшей недели Джина поняла, какое это облегчение – вновь получить дом в собственное распоряжение. Возвращаться с работы в тишину и покой, не считая приветственного лая Иерихона, – это, безусловно, имело свои плюсы. И еще большей роскошью оказалось то, что ванная всегда свободная, а вода – горячая.
Джина пригласила Дуга на ужин к половине девятого и решила сначала вымыться, а потом заняться едой, чтобы не пропустить в половине восьмого новый клип Иззи «Поцелуй».
У самой Джины голоса не было, но какая разница, если в доме никого нет?
– «Поцелуй меня, я знаю, ты по мне скучаешь…» – фальшиво пропела она, закрывая глаза и подставляя лицо под горячие струи. Шампунь, струящийся по телу, залепил уши, и Джина запела еще громче.
Лишь через несколько минут она поняла, что в дверь звонят, а Иерихон отчаянно пытается выяснить, кто это.
«Точно не Дуг», – подумала Джина, выскакивая из душа и кое-как вытираясь. Она набросила старый халат и побежала вниз.
– Кто там? – спросила она, перекрикивая собачий лай.
– Я.
Джина несколько секунд стояла как вкопанная, а потом, схватив Иерихона за ошейник, оттащила скулящего пса в гостиную и заперла. Вернувшись, открыла входную дверь и бесстрастно взглянула на гостя.
– Что тебе надо?
– Повидать тебя. – Эндрю неуверенно посмотрел в сторону гостиной. – Господи, что там творится? У тебя завелся вервольф?
– Он сейчас успокоится. Зачем я тебе нужна?
Явно встревоженный близостью Иерихона и дрожа на каменном крыльце от порывов ледяного ноябрьского ветра, Эндрю спросил:
– Джина, можно войти?
Она первой прошла на кухню, гадая, отчего он явился сюда, и в то же время удивляясь своему самообладанию.
«Это ведь бывший муж – точнее, Эндрю по-прежнему мой муж, ведь развод пока не завершен, – которого я любила целых пятнадцать лет».
Но сейчас она словно встретилась с абсолютно посторонним человеком, и сама мысль о том, что они некогда были супругами, казалась почти смехотворной.
Джина догадалась, что Эндрю приехал прямо с работы: серый костюм помят, светло-каштановые волосы спутаны. Вспомнив, что ее собственные волосы нерасчесаны и мокры после душа, Джина подивилась тому, что спокойна и не делает попыток выглядеть более презентабельно. Она бы привела себя в порядок, будь Эндрю молочником, но он всего лишь ее муж…
– Ну? – спокойно спросила она, садясь на табурет. Эндрю глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
«Не самое жизнеутверждающее начало, но я целую неделю готовился к этой минуте. Я повел себя скверно, но это все загадочный кризис среднего возраста, через который проходят почти все мужчины. Теперь кризис миновал, я понял, что принадлежу этому дому. Джина – моя жена, она простит…»
– Милая, я понимаю, какую боль причинил тебе. Вел себя как идиот. Но теперь все позади. Я тебя люблю и всегда любил. – Слова, столь тщательно подобранные, теперь казались нелепыми. Слегка запаниковав, Эндрю шагнул к Джине. – Нет, не говори ничего. Я хочу сказать, что совершил ужасную ошибку и прошу прощения. Сам себя не понимаю… Марси и Катерина ничего для меня не значили в отличие от тебя. Милая, я хочу, чтобы мы оба забыли этот год. Я хочу любить тебя и делать счастливой – как раньше…
Джина в изумлении уставилась на него. Прежде чем она успела понять, что происходит, Эндрю бухнулся перед ней на колени и прижал к себе – так сильно, что Джина едва могла дышать.
Все это было бы смешно, не будь она так потрясена. Разрушив не только ее жизнь, но заодно жизнь Марси и Кэт (по крайней мере, о них Джине было известно), Эндрю всерьез полагал, что она любит его достаточно сильно, чтобы простить и жить дальше вместе, будто ничего не произошло.
Он действительно был здесь – обвивался вокруг нее точно змея и исступленно целовал в обнаженное плечо.
Продолжая удивляться собственному спокойствию, Джина мельком взглянула на часы – двадцать пять минут восьмого – и сказала:
– Ты не представляешь, как долго я мечтала об этой минуте. Молилась, чтобы однажды ты ко мне вернулся… и это наконец произошло. Поверить не могу…
– Милая… – Эндрю, прижав ее к себе еще сильнее, покрыл лицо поцелуями. – Я знал, что ты меня поймешь. Я так тебя люблю!
Медленно и с неохотой отстранившись, Джина провела тонкими пальцами по его плечу, легонько стиснула руку и шепнула:
– Хочешь заняться со мной любовью? Сейчас?
Эндрю задрожал от вожделения. У него несколько недель не было секса. Сдернув галстук и оборвав пуговицы на рубашке, он шумно выдохнул, когда Джина принялась расстегивать ему ремень брюк.
– О Господи… Да… да…
Джина еще никогда не чувствовала себя так уверенно. Слегка склонив голову, чтобы скрыть улыбку, она свободной рукой нащупала на столе короткий острый нож, которым хотела нарезать помидоры для лазаньи.
Эндрю испуганно вытаращился и охнул, ощутив прикосновение холодного металла к телу. Увидев, что Джина держит в руке, он громко застонал от ужаса.
– Как интересно, – добродушно усмехнулась она. – Твое тело напряжено от страха. Ну, почти все тело. – Она открыто улыбалась. – Разумеется, некоторая его часть остается неубедительной, как всегда. Есть вещи, которые не меняются.
– Д-д-джина, ради Б-б-бога…
Она слышала, как у него стучат зубы. Не спеша повернув нож, чтобы блеснуло лезвие, она снова посмотрела на часы. Почти половина восьмого.
– Твое счастье, что я не сумасшедшая, Эндрю. Потому что сумасшедшая не колебалась бы ни секунды. Не успел бы ты и глазом моргнуть, как она отхватила бы этот маленький придаток, от которого одни проблемы. И многие бы ее одобрили. – Она помолчала, потом покачала головой и бросила нож в раковину. Опустившись на табурет. Джина бодро продолжила: – К счастью для тебя, я разумный человек и не хочу в тюрьму. Только вообрази, как обрадовались бы мои уважаемые соседи, прочтя об этом в газетах. Поэтому можешь подтянуть штаны, – Джина поплотнее запахнула халат и завязала пояс, – и убираться. Думаю, дверь найдешь сам.
Когда Эндрю ушел, Джина налила себе тоника и прошла в гостиную, где ее встретил мрачный Иерихон. Пес был сильно разочарован тем, что ему не позволили принять участие в веселье.
– Выше нос, крошка. – Джина потрепала его за ушами и в виде исключения позволила взобраться на кушетку. – В конце концов, это была весьма пикантная ситуация. И у тебя в отличие от меня могло не хватить самообладания.
Издав радостный вой, Иерихон попытался устроиться у нее на коленях. Джина включила телевизор.
– А теперь замолчи. Передача сейчас начнется. Сегодня выступает твоя любимая певица. Нет, не Цилла Блэк…
Не в состоянии нарезать эти маленькие помидорчики, Джина отказалась от мысли о домашней лазанье и послала Дуга за едой в новый мексиканский ресторан на Кенсинг-тон-Хай-стрит. Когда они закончили ужинать, она рассказала, что произошло.
– По-моему, это чудесно, – заявил Дуг, когда Джина замолчала. Он расплылся в восхищенной улыбке и удивился, что некогда счел ее злобной тощей бабой. За это время Джина преобразилась в спокойную изящную женщину с собственным мнением и больше не нуждалась в мужчинах, которые обращались с ней как с тряпкой. Дуг не был женат, даже не влюблялся, но теперь опасно приблизился к этому состоянию. А еще он знал, что никогда не будет обращаться с Джиной как с тряпкой.
Ложкой дегтя, конечно, было то, что Дугу просто не представилось бы возможности обращаться с ней хоть как-нибудь, поскольку до сих пор Джина точно не сознавала, что он мужчина в определенном смысле слова.
– Я его напугала, – призналась она с удовлетворением. – Дуг, ну и рожа у него была… Жаль, что Иззи и Кэт не видели. Поверить не могу, что я действительно это сделала!
– Ты можешь все, что захочешь. – Дуг ею гордился. Сначала Ральф, теперь Эндрю. Восторг Джины передался и ему: подняв бокал с мексиканским пивом, он выпил в ее честь, гадая, осмелится ли поцеловать Джину в знак поздравления. Этого Дугу хотелось больше всего на свете.
Джина кивнула, продолжая улыбаться:
– Ты прав. Пойми, чего ты хочешь, и добейся этого. Таков девиз Иззи, и он творит чудеса. Я теперь всегда буду следовать этому правилу.
«Это больше, чем хороший совет, – подумал Дуг, когда Джина подняла свой бокал и лихо чокнулась с ним. – Это судьба. Я здесь, а Эндрю ушел. Мы с Джиной празднуем вместе…»
Джина, в ярко-красном кашемировом свитере и кремовых брюках, никогда еще не казалась такой желанной. Дуг, слава Богу, решил не надевать новую оранжевую рубашку, которая бы дисгармонировала с ее свитером. Это точно судьба.
Улучив момент и не позволяя себе одуматься, Дуг подался вперед, но слегка промахнулся и вместо щеки поцеловал Джину в подбородок, в край нижней губы. Получилось глупо. Продолжая стискивать бокал с пивом, он подвинулся и случайно коснулся груди под кашемиром… О Господи, ее грудь…
Джина, удивленная второй раз за этот вечер, вдохнула запах одеколона, который подарила боссу на день рождения, и постаралась не морщиться. Испытывая сильное желание увернуться, она внушала себе, что Дуг просто рад за нее, гордится тем, как она выдворила Эндрю. И потом, не годится уворачиваться от дружеских поцелуев – неважно, что они неуклюжи.
Терпеливо дождавшись конца и даже помедлив несколько секунд, Джина мягко, но решительно положила руку ему на плечо и высвободилась из объятий. На Дуга невозможно сердиться, он слишком безвреден, слишком добр… но хорошего понемножку.
– Твое пиво, – спокойно сказала она, когда на колени ей закапало что-то холодное. – Дуг, ты его разливаешь.
«Непохоже, что это судьба», – расстроился Дуг. Страсть угасла, когда он увидел, насколько Джина равнодушна. Неужели Энтони Хопкинс знавал подобные фиаско?
– Прости, – пробормотал он. Лицо у него горело от стыда. Минута безумия прошла. Дуг решил, что будет счастлив, если сумеет убраться отсюда целым и невредимым. – Прости, я…
– Ничего страшного, – перебила Джина, догадавшись, что сейчас он снова начнет извиняться, и с улыбкой вскочила. – Честное слово, обожаю эти брюки. Стоит сунуть их в стиральную машину – и они опять как новенькие.
Глава 46
Вернувшись вечером домой, Иззи, полумертвая после одиннадцати мучительных часов в студии звукозаписи, даже не сразу поняла, что говорит ей экономка. Люсиль, ощутив смятение хозяйки, принесла внушительную порцию джина с тоником, а себе плеснула немного виски, чтобы составить Иззи компанию.
– Он позвонил час назад, – терпеливо повторила она, – и я сказала, что вас нет, но вы непременно вернетесь к восьми. Он говорил так любезно, и, кажется, был разочарован, что не застал вас, поэтому я сказала, что у вас никаких планов на вечер, ведь рано утром вы летите в Рим, а потом подумала, что, может быть, этот милый джентльмен пожелает заглянуть к нам и повидаться с вами перед отъездом… – Остановившись на мгновение, чтобы сделать вдох и отхлебнуть ирландского виски, куда только идиоты добавляют лед, Люсильоблизнула губы. – Так вот: он сказал, что это идеальный вариант, поэтому я предложила ему заглянуть к девяти, чтобы вы успели приготовиться. Иззи, говорю вам, у него такой приятный голос, он просто разбил мне сердце, вот что… И я приказала ему не наедаться заранее, потому что вы его наверняка накормите.
Она залпом допила виски. Иззи беспомощно смотрела, как Люсиль встает и надевает просторный ярко-желтый кардиган, спускающийся ниже колен.
– А этот милый джентльмен… – слабо поинтересовалась Иззи, цепляясь за последнюю возможность спросить. – Он… кто?
На улице похолодало. Люсиль, оборачивая пухлую шею желто-синимполосатым шарфом, будто удивилась.
– Честно говоря, он не назвал своего имени, но сказал, что ваш друг, поэтому я и решила его пригласить. Подумала, вы не будете возражать, и голос у него, в самом деле, такой приятный.
Трудно догадаться, какой тип мужского голоса может показаться приятным Люсиль. Иззи не была знакома с Терри Воганом, так что это не мог быть он. Но с другой стороны, Дуг…
– Значит, он придет на ужин. – Иззи вспомнила, что голодна. – Ну ладно. А что у нас есть?
– Я, по-вашему, кто? – Рыжие брови Люсиль взмыли вверх. – Супермен? Я весь вечер себе коленки протирала, отмывала все закоулки в доме, гладила огромную груду вещей, чтоб вы могли прилично выглядеть в Риме…
– Значит, еды нет, – заключила Иззи.
– Разумеется, еды полно, – огрызнулась Люсиль уже в дверях. – В морозилке. Все, что нужно, – немного труда, лентяйка вы этакая. Господи, можно подумать, вы не сумеете приготовить что-нибудь простое, Эйззи Ван Эш, неужели вы настолько беспомощны?
– Ты покорил Люсиль. – Эззи улыбнулась, вытирая мокрые волосы полотенцем. – Моя домработница очарована твоим голосом. Как ни странно, она убеждена, что ты джентльмен.
Сэм, слегка ошарашенный внезапным приглашением на ужин, полученным по телефону от незнакомой ирландки, пожал плечами:
– Ничего странного. Некоторым я действительно нравлюсь.
– Хм… – Иззи не простила его за инцидент в «Ступенях», ипотому посмотрела на Сэма с нарочитым сомнением. Уязвленная словамиЛюсиль, она долго возилась с упаковкой цыплячьих грудок и, наконец, сделала нечто вроде запеканки, которая непременно понравилась бы Дугу. А вот Сэм, наверное, посмеется.
Но Сэм пребывал в хорошем настроении. Он поудобнее устроился на новой темно-зеленой кушетке и улыбнулся Иззи:
– Ладно-ладно, бедняжка. Возможно, я был с тобой груб, поэтому даже готов извиниться. Но с условием, что ты приободришься.
– Ты действительно был груб, – напомнила Иззи с обиженным видом, но, в то же время, крайне обрадованная этим признанием. До сих пор, насколько она помнила, Сэм не признавал своей вины. Она даже подозревала, что он вряд ли способен произнести слово «извини».
Сэм пожал плечами:
– В таком случае прости.
– Хорошо.
– Значит, мы снова друзья?
– Может быть, – ответила Иззи, смягчаясь.
– Тогда можно задать личный вопрос?
«Вот черт. Он собирается посмеяться над моими волосами? Надо было догадаться».
– Какой?
– Этот запах! – воскликнул Сэм, указывая в сторону кухни. – Ужасный запах! Что там такое?
Сэм оказался прав. Мясная запеканка на вкус оказалась столь же гадкой, как и на запах. Иззи терялась в догадках, каким образом мясо успело обуглиться, в то время как овощи остались абсолютно сырыми. Она обвинила во всем отсутствующую Люсиль, но поняла, что Сэма не проведешь.
– Нет, это твое творчество, – заметил он. Будто в знак доказательства, кусочек моркови, который он пытался подцепить на вилку, отскочил с тарелки на колени Иззи. – Несомненно, твое.
– У меня есть другие таланты, – сердито ответила она, расстроенная столь явным провалом. – Ради Бога, Сэм, перестань это есть. Давай просто закажем пиццу.
Он улыбнулся.
– Лучше откроем еще вина. Предпочту потопить в нем свои горести.
– Какие?
Они уселись у камина в гостиной. Сэма трудно было назвать опечаленным. Честно говоря, Иззи уже давно не видела его в таком хорошем настроении.
Он быстро взглянул на нее.
– Аргентинцы, на которых ты набросилась, подали на меня в суд.
– Что?!
Сэм расхохотался. Иззи, догадавшись, что ее дразнят, выругала себя за доверчивость и проворчала:
– Это нечестно. Завтра я лечу в Рим. Считай, просто волнуюсь перед отъездом.
– Это оправдание еще хуже, чем твоя запеканка.
Потягивая вино, Иззи медленно повторила:
– Что случилось?
– Ну, Вивьен уехала два дня назад.
И все-таки он не казался расстроенным. Как ни странно, Иззи почувствовала себя виноватой. В конце концов, именно она побудила подругу к действиям.
– Ты расстроен?
Глаза Сэма радостно блеснули.
– Да я просто вне себя от горя. В квартире чисто как на картинке. В гардеробе висит только моя одежда, по телевизору не крутят «мыльные оперы», и мне больше не приходится спать в комнате для гостей.
Иззи не удержалась от улыбки.
– Если Вивьен спросит, придется сказать ей, что ты, по крайней мере, слегка огорчен.
Он кивнул:
– Конечно, скажи. Бедная Вивьен. Она сама приняла решение уехать, из гордости. Слава Богу, поняла, что так больше продолжаться не может.
– Ты жесток, – запротестовала Иззи, испытывая жалость к Вивьен.
– Нет. – Сэм невозмутимо ухмыльнулся. – Я свободен.
Выпив две трети бутылки, Иззи начала расслабляться.
Было так приятно, что Сэм снова ее друг. Приятно, что они могут обсуждать свои несостоявшиеся романы в самых нескромных подробностях.
– Представляю себя в семьдесят лет, – сказала она, накручивая волосы на пальцы и бесстрастно их рассматривая. – Я буду эксцентричной старой девой, окруженной грудами газет и полупустых жестянок ананасов. Куплю себе попугая, научу его петь свои старые песни и буду докучать гостям рассказами о временах, когда была знаменитой. Кэт будет меня стыдиться и попытается сдать в лечебницу для бывших звезд…
Сэм налил ей шампанского.
– А как насчет меня?
– С тобой все просто. Ты станешь похож на отставного майора, будешь расставлять бутылки в шкафу, писать длинные письма в «Тайме» и терроризировать свою бедную запутанную жену. Сам будешь гладить свои рубашки, потому что она неправильно заутюживает складки, и держать идеально выдрессированных лабрадоров.
Сэм приподнял бровь:
– У меня не будет детей?
Иззи вдруг посерьезнела.
– Не знаю. А ты хочешь? – Он будет отличным отцом, вдруг поняла Иззи, хотя до сих пор эта идея не приходила ей в голову. Но нелегко представить себе женщину, на которой Сэм решит жениться. – Ты этого хочешь, Сэм? Жену и детей?
Он улыбнулся, ощутив ее недоверие:
– Конечно, хочу. Рано или поздно. Или ты думаешь, я безнадежный случай? Слишком стар?
Иззи поспешно увернулась, когда он попытался схватить ее за босую пятку.
– Не смей меня щекотать! И, разумеется, ты не стар. Мужчины не бывают слишком старыми. И это несправедливо.
Сэм удивился:
– Ты задумалась о ребенке?
– Не я, дубина. Я имею в виду Джину, Ей всегда хотелось детей, но ее время практически истекло, тогда как у тебя в запасе еще тридцать лет минимум. Все, что тебе нужно, – найти девчонку помоложе и пуститься во все тяжкие.
– Ну, я не собираюсь откладывать на тридцать лет, – запротестовал Сэм.
– Да, но, по крайней мере, у тебя есть возможность… вот почему это несправедливо. – Иззи помолчала. – Какой у нас с тобой восхитительно взрослый разговор. Господи, Сэм, мы того и гляди примемся строить планы на старость!
Сэм был готов обсуждать все, что угодно! Теперь, когда Иззи его простила, она была в отличной форме, и новообретенный успех ее весьма красил. В темно-синем шерстяном топе и лосинах она сама больше походила на «девчонку помоложе», чем на тридцатисемилетнюю женщину, у которой взрослая дочь.
«Пусть Иззи не умеет готовить, – подумал Сэм, – зато с ней не соскучишься».
Вспоминая редкие минуты, когда у них все вроде шло на лад, он заново поразился иронии судьбы. Пока на нем, как пиявка, висела Вивьен, Сэм не позволял себе об этом задумываться, но влечение к Иззи оказалось сильнее, чем к любой другой женщине, и длилось дольше, чем когда бы то ни было. И до сих пор их отношения оставались столь нелепо целомудренными…
– Что? – Иззи подозрительно прищурилась. – Почему ты затих? Ненавижу, когда ты замолкаешь. О Боже, неужели отравился?
– Скорее, меня напугало обсуждение планов на старость с человеком, который думает только о том, как бы купить новую шелковую блузку. – Сэм встал и забрал у нее бокал. – Ну-ка покажи мне свой новый дом. Я его еще не видел и хочу экскурсию.
Глава 47
Иззи водила Сэма по комнатам и мрачнела от стыда. Выслушивать отчаянные вопли дочери каждый раз, когда Иззи возвращалась из магазина с новыми ненужными покупками, само по себе было несладко, но молчание Сэма оказалось еще неприятнее.
Когда она отворила дверь в бывшую детскую, он, наконец, заговорил:
– Уйма тренажеров. Солярий. Иззи, это нелепо.
– Но мы пользуемся солярием. Он прекрасен.
– Рад за тебя. А все остальное?
– Мне нужно поддерживать форму. В будущем году «Эм-Би-Ти» планирует тур по Европе…
– Ты в жизни не занималась спортом. – Он с мукой взглянул на Иззи. – Ты швыряешь деньги на ветер. И ведь даже не собираешься пользоваться всем этим.
– Я буду пользоваться! – Ее слова прозвучали крайне неубедительно.
– Сомневаюсь. Ты должна понять: нельзя так жить дальше и тратить все, что заработано. А вдруг источник доходов иссякнет? Что тогда будешь делать?
– Не иссякнет. – Сэм волновался за нее, поэтому Иззи укротила гнев. – Моя песня заняла первое место в хит-параде семнадцати стран. Деньги ко мне так и льются…
– И ты еще не заплатила налоги…
– Сэм, не будь таким скучным. «Поцелуй» и «Никогда» – очень успешные песни, так что мне не нужно беспокоиться о деньгах.
– Ты тратишь их на барахло. – Он говорил мягко, и плечи Иззи уныло опустились. В конце концов, Сэм не сказал ей ничего такого, чего бы она уже не знала.
– Да, – негромко ответила Иззи. – Это глупо. Я начинаю думать, что не создана для богатства. У меня ничего не получается.
– Ты не привыкла. – Сэма тронуло ее признание. – Просто не нужно спешить и тратить, тратить, тратить. Никто ведь тебя не принуждает.
Темные глаза Иззи немедленно наполнились слезами.
– Конечно. Но мне так плохо, а шопинг помогает.
Сэм поспешно вывел ее из злополучной комнаты.
– Если помогает, почему ты плачешь?
Иззи вытерла глаза ладошкой, не в силах ответить на этот вопрос. Отчего-то присутствие Сэма заставило ее понять, какую пустоту она ощущала в последнее время. Раньше Иззи списывала это на проблемы с Катериной, но дочь вернулась, а грызущая внутренняя пустота никуда не делась.
– Не знаю. – Она по-детски покачала головой, стыдясь необъяснимой слабости. – У меня есть все, о чем я мечтала… я просто не имею права грустить… Но чего-то по-прежнему недостает, и я даже не знаю, чего именно.
– Или кого, – отважно намекнул Сэм. – Это ведь не Тэш Янсен?
Было приятно видеть, как Иззи слабо улыбается.
– Уж точно не он. Господи, я просто дура. Не обращай на меня внимания.
Глупое требование. Даже если бы Сэм был сделан из гранита, все равно не смог не обращать внимания на Иззи. Пытаясь ее подбодрить, он криво усмехнулся:
– Гид из тебя никудышный. Ладно, пойдем вниз.
– Я еще не показала тебе спальню. – Иззи особенно гордилась своей роскошной, только что отремонтированной спальней с изумрудно-зеленым потолком, ярко-красными стенами и шикарной мягкой кроватью. Повернув налево, она открыла дверь. – Если уж ты здесь, помоги отнести вниз чемоданы.
Оказавшись в спальне, Сэм думал о куда более интересном занятии, нежели переноска вещей. Он не планировал это заранее, но грусть Иззи повлияла на Сэма куда сильнее, чем откровенный флирт. В прошлом было так много упущенных возможностей, но обоюдное влечение, которое всегда лежало в основе их странных, изменчивых отношений, никуда не делось…
– Я не смогла его закрыть. – Иззи пыталась отвлечь внимание Сэма от своего досадного срыва. Меньше всего ему сейчас нужна еще одна отчаявшаяся плакса.
Сунув в огромный серый баул чересчур много одежды и, по меньшей мере, десять пар туфель, Иззи безуспешно пыталась застегнуть «молнию». Плюхнувшись на крышку чемодана, она предложила:
– Давай, Сэм, поиграй мышцами. Если ты его застегнешь…
Ему пришлось присесть, чтобы закрыть чемодан. Иззи, восседая на крышке, точно фея на шляпке гриба, ободряюще улыбнулась.
Сэм глубоко вздохнул.
– Иззи… по-моему, пора.
– Что пора? – Она озадаченно взглянула на него, слегка приоткрыв рот.
– Пора перестать грустить, – медленно ответил он. Иззи сидела, положив руки на колени, и не стала возражать, когда он опустил свои ладони сверху. – А еще, мне кажется, хватит обманывать друг друга. Ведь ничего не изменилось?
Это было скорее утверждение, чем вопрос, и Иззи сразу поняла, что Сэм имеет в виду. К его облегчению, она не стала притворяться.
– Конечно, ничего не изменилось, – негромко ответила Иззи, и сердце у нее забилось. Понимая, что Сэм ощущает то же самое, у нее словно гора с плеч свалилась. По обоюдному молчаливому согласию приезд Вивьен и злополучный роман Иззи с Тэшем пресекли всякие попытки продолжить то, что почти началось…
Теперь, впрочем, преграды исчезли. Только… Ощутив колебание Иззи, Сэм спросил:
– Что?
Иззи отвела волосы с лица.
– Я все время это чувствовала, – неуверенно сказала она. – Так почему именно сегодня? Именно этим вечером?
Сэм улыбнулся, мельком взглянув на великолепную кровать с пологом.
– Думай что хочешь, но сегодня ты впервые пригласила меня в спальню. Не считая той ночи в доме у Джины, когда ты обнаружила у себя в постели паука и подняла крик на весь дом…
Хороший довод, но Иззи хотела удостовериться.
– Послушай, – произнесла она с серьезным видом, – я не хочу, чтобы это случилось только потому, что я разрыдалась и сказала, какая я несчастная. Не хочу, чтобы ты меня жалел, Сэм.
– Я никогда тебя не жалел, – искренне ответил тот.
– Ну ладно. – Иззи облегченно вздохнула. – Верю.
Он шутливо приподнял бровь:
– Да уж надеюсь!..
– И хочу, чтобы ты еще кое-что для меня сделал.
– Что?
– Сэм… – Охваченная желанием и предвкушением, с бешено бьющимся сердцем, Иззи соскользнула с крышки чемодана в объятия Сэма. – Перестань терять время и соблазни меня…
Впоследствии Иззи казалось, что все происходило как в кино: каждая сцена утонченного соблазнения столь восхитительно растянулась, что время потеряло всякий смысл.
Сэм ласкал ее обнаженное тело, а она до боли желала ощутить его внутри себя, и мечта ее, наконец, исполнилась. Сэм как любовник оказался лучше, чем она могла вообразить. Слова были не нужны – он интуитивно понимал, что нужно сделать, как усилить и продлить каждый волшебный миг до такой степени, чтобы Иззи не смогла произнести ни слова… Закрыв глаза и отдавшись бездумному экстазу, Иззи двигалась одновременно с ним, впивалась ногтями ему в плечи, касалась губами шеи. Момент приближался, и она понимала, что Сэм выжидает. Это нечестно… ей хотелось, чтобы так продолжалось вечно… Но ощущения вышли из-под контроля, и никто, даже Сэм, не смог бы остановить их.
Иззи почти плакала от восторга.
В следующее мгновение губы Сэма коснулись ее уха.
– Я так долго этого ждал, – шепнул он, притягивая Иззи к себе. – Я люблю тебя…
Она проснулась в половине седьмого в объятиях Сэма. Он не спал.
– Я проголодалась, – сообщила Иззи, улыбаясь и наслаждаясь благословенным спокойствием.
Сэм многозначительно провел пальцем по ее животу.
– Хм… я тоже.
– Я хочу есть, – запротестовала Иззи, но он бережно уложил ее на спину и неторопливо начал исследовать грудь языком. Она сдалась и слабо шепнула: – Наверное, я могу и подождать…
На сей раз секс был медленным и томным, почти как во сне. Потом Сэм спросил:
– Помнишь, что я говорил тебе вчера?
– О том, что не нужно швырять деньги на ветер? – Иззи поморщилась. – Сэм, только не начинай…
Он укоризненно ущипнул ее за попку.
– Не умничай. Я серьезно.
– Прости.
– Я имею в виду три слова…
Нетрудно было догадаться, но Иззи уже слышала эти слова в подобные моменты и привыкла воспринимать их с недоверием. Уходя от разговора, она невинно взглянула на Сэма и уточнила:
– Три слова? И какие же?
Он снова ее ущипнул, уже сильнее.
– Я люблю тебя.
– Ничего страшного. Думаю, в этом нет ничего противозаконного.
– Если будешь и дальше себя так вести…
– Что? Привяжешь меня шелковыми чулками к кровати и хорошенько всыплешь?
Сэм в притворном отчаянии закрыл глаза.
– Я решительно предпочитаю видеть тебя несчастной. Ты можешь хоть ненадолго стать серьезной?
– Ладно, – кивнула она и приняла покаянный вид. – Но только если пообещаешь приготовить завтрак. Я все еще голодна.
Но Сэма было не так просто сбить.
– Эти три слова… Я был искренен. Я не говорю их всем подряд, если ты об этом подумала. Между прочим, сегодня первый раз.
Очередная острота застряла у Иззи в глотке, в животе что-то неуклюже подскочило, во рту пересохло.
«О Господи! Он действительно говорит серьезно! Это самая удивительная вещь из всех, что он только может сказать, и в то же время самая пугающая».
Абсолютно не подготовленная к подобному заявлению, да еще в столь ранний час, Иззи слабо отозвалась:
– Сэм, не надо. Пожалуйста.
Он потянулся к ней и приподнял лицо за подбородок, заставив взглянуть в глаза.
– Почему?
– Потому что это меня пугает.
Сэм так много для нее значил – куда больше, чем предполагал он сам, но оттого ситуация казалась еще более устрашающей. Тэш Янсен признавался ей в любви, и это ничего не значило. Ральф говорил это десятки раз, и отец Катерины – тоже. И что толку? Легкость, с какой Сэм произнес эти слова, доказывала, как мало значат они и какой наивной была Иззи.
«Мужчины – предатели, – с грустью подумала она. – Почему они никогда не обращаются с женщинами честно? Зачем обманывают?»
– О чем ты? – Сэм нетерпеливым жестом пригладил волосы. – Ничто не должно тебя пугать.
Иззи пугало, что она оказалась дурой и купилась на красивые слова. Нельзя выставлять себя на посмешище.
– Неважно, – отозвалась она. – Ничего серьезного, Сэм. Я просто не хочу, чтобы ты это говорил, только и всего.
– Я уже сам жалею, что сказал, – горячо ответил он.
– Ну ладно. – Иззи пожала плечами. – Это все только портит, не так ли? Давай будем откровенны – мы дурачили друг друга несколько месяцев и наконец… сделали шаг вперед. Со своей стороны хочу сказать, ты оправдал мои ожидания. Было здорово. Возможно, так будет и дальше. Но нет необходимости все портить и делать вид, будто между нами нечто большее.
Сэм был искренен, но не собирайся возражать сейчас. Как выяснилось, он оказался хорошим любовником и полностью удовлетворил любопытство Иззи. А что касается чего-то большего… оно может только испортить ситуацию.
– Я просто благоразумна, – продолжала Иззи, натягивая на себя одеяло и обнимая колени. – Реалистична. И не лезь в бутылку, Сэм.
– Я и не собирался, – насмешливо заметил он. Теперь наступила его очередь избегать взгляда Иззи.
Придвинувшись ближе и наполовину выскользнув из-под одеяла, она усмехнулась и поцеловала Сэма в подбородок.
– А по-моему, собираешься, – шептала она в промежутках между поцелуями, – хотя это не нужно. Мы ведь не ссоримся, в конце концов.
– Хм…
Он слабел, и Иззи это чувствовала. Когда в животе у нее заурчало, она вытянулась и принялась целовать Сэма в губы.
– Значит, не сердишься… – промурлыкала она. – Но если ты собирался приготовить завтрак…
Сэм невольно улыбнулся:
– Да ты просто мартовская кошка.
Она уже уселась на него верхом.
– Я голодная кошка. – Иззи подавила смех. – И прости за переход на личности, но у тебя, тем не менее, стоит…
Сэм был внизу, на кухне, когда Иззи, выйдя из душа, вспомнила про телефон. Прошлым вечером она отключила его, чтобы избежать нежелательных для свидания помех, и теперь до нее дошло: вдруг Джоэль Макгилл пытался с ней связаться. Как только она включила телефон, тут же раздался звонок.
