Текст книги "Поцелуй"
Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Глава 42
Погода день ото дня становилась все хуже. В конце октября Лондон и юго-восток Англии накрыло жутким ураганом. Поскольку Иззи уехала в Шотландию на предварительную запись новогодней передачи, а телевизор не работал из-за обрыва проводов, Джина решила, что самое разумное – лечь спать пораньше. При свете свечи она медленно поднялась по лестнице, помолилась, чтобы порывы ветра не сорвали с крыши черепицу.
Она уже дремала, когда внизу зазвонил телефон. Джину охватило дурное предчувствие. В половине первого ночи звонят только с плохими вестями.
Паркетный пол холодил босые ступни. Сердце у Джины бешено колотилось.
– Алло.
Сначала Джина не поняла, кто говорит. Связь была ужасная, что-то трещало и шипело. Наконец, прислушавшись, она различила нечто вроде рыданий и всхлипываний. Точно не Иззи…
– Алло, кто это? – спросила она, уже громче. Темнота была жуткая, на улице завывал ветер.
– Мама… – проговорил тоненький голос, и снова раздался плач. – Мама, это ты?
Джина не разговаривала с Катериной с того ужасного дня, когда узнала о ее романе с Эндрю. Теперь ее рука стиснула трубку, и страх уступил место досаде.
– Твоей матери нет дома, – холодно ответила она. – Иззи в Шотландии.
– Где?
– В Эдинбурге. Вернется в понедельник вечером.
Наступила тишина. А потом, с почти животным отчаянием, Катерина воскликнула:
– Но мне нужна мама!
Судя по всему, девушка была в ужасном состоянии. Джина, поборов желание бросить трубку, слегка смягчилась:
– Она оставила мне телефон отеля, но у нас нет света и я не вижу, где бумажка. Лучше позвони в справочную и узнай. Иззи остановилась в «Королевской ласточке».
– Мне… нужна… мама… – задыхаясь, повторила Катерина. – Мне нужна…
– В чем дело? Ты больна?
– Мне нужна мама. – Она словно обезумела от горя.
Чувствуя тошноту, Джина повторила:
– Позвони в справочную. Эдинбург, «Королевская ласточка». Тебе дадут номер. Послушай, Катерина, если ты больна…
Связь оборвалась. Катерина положила трубку. Джина со вздохом начала подниматься по лестнице, убеждая себя в том, что проблемы этой девицы ее не волнуют. Но после секундного размышления вернулась и с трудом отыскала в темноте листок из блокнота, на котором Иззи записала телефон отеля. Джина нашла спички, зажгла свечу и решила, что поговорит с Иззи и выяснит, в чем дело. Тогда, наконец, сможет расслабиться и вернуться в постель.
Через сорок минут, стуча зубами от страха и холода, Джина выехала в проулок и медленно покатила по дороге, вздрагивая каждый раз, когда ветер швырял в лобовое стекло листья и ветки.
Телефонные провода в Шотландии были оборваны. Пока Джина безуспешно звонила Сэму, телефон отключился и у нее. Ураган сеял хаос повсюду. Хотя она пыталась внушить себе, что Катерина получила по заслугам, страдание в голосе девушки потрясло Джину до глубины души. По телефону Катерина лепетала как семилетний ребенок. Она страдала и была одна. Джина слишком хорошо знала, каково это, а еще понимала, что сама ужасно боится. На улицах, слава Богу, не было ни пешеходов, ни машин, но по воздуху летели мусор и листва. Когда в дверцу врезался сорванный с места дорожный знак, Джина взвизгнула, но продолжала ехать вперед. Она не могла сдаться. До Катерины оставалось не более мили. Всего лишь десять кошмарных минут…
Джине казалось, что она стучит в дверь целую вечность, а еще этот пронизывающий ветер и непрекращающийся ливень. Наконец, когда Джина уже собиралась сдаться, дверь открылась. В узкой щели показалось лицо Катерины, бледное и измученное.
– О Господи, – простонала она. – Что вам нужно?
Джина не ожидала такого «приветствия». Почти на грани срыва после кошмарной поездки, она огрызнулась:
– Очень приятно. Может, впустишь?
Глаза Катерины вновь наполнились слезами.
– Зачем?
– Потому что сейчас два часа ночи, и я специально приехала проверить, все ли с тобой в порядке, – проговорила она сквозь зубы. – Но если ты, мать твою, настолько неблагодарна, то, наверное, мне лучше уехать.
Катерина вытерла ладонью мокрые щеки и задумалась. Раньше она никогда не слышала, чтобы Джина ругалась.
– Ладно. Заходите.
Подачу электричества возобновили, но Джина пожалела об этом. Мрачная комнатушка была просто дырой, а Катерина, обычно столь опрятная, выглядела ужасно. Сердито окидывая взглядом беспорядок, девушка сказала:
– Прошу прощения, если для вас здесь недостаточно красиво. Если бы вы предупредили о своем прибытии заранее, я бы начистила фамильное серебро и принарядилась.
Судя по всему, Катерина плакала не меньше недели. Ее длинные волосы, обычно ухоженные и сияющие, висели спутанными прядями, темно-синий свитер и джинсы сделались будто на три размера больше. Неубранная постель в углу была завалена бумагой.
– Я вас слушаю, – язвительно продолжала Катерина, заметив на лице Джины отвращение. – Скажите мне, что я сбилась с пути и получила по заслугам.
В комнате не было отопления. Джина вздрогнула:
– Да, ты, несомненно, сбилась с пути.
– Убирайтесь отсюда! – Катерина, взвыв от отчаяния, сморщилась и отвернулась. – Оставьте меня… Я вас не звала. Мне нужна мама…
Джина не выдержала. Именно это и привело ее сюда – пронзительное эхо скорби, которую она чувствовала, когда много лет назад умерла ее мать. Даже не успев подумать, бросилась к Катерине и обняла ее, худенькую, дрожащую…
– Кэт, перестань. Так нельзя. Я приехала, потому что волнуюсь за тебя… мы все волнуемся… ты заболеешь, если не позволишь нам помочь.
Катерина застыла. На мгновение Джине показалось, что девушка сейчас ее ударит. Но вдруг, с залитым слезами лицом, Катерина пошатнулась и приникла к ней, уткнувшись головой в плечо.
– Простите, не знаю, что со мной, – всхлипывала она. – Думала, у меня нервный срыв, но это другое. Мне уже давно было плохо, но последние несколько дней – просто кошмар… Все хуже и хуже, а я ничего не могу сделать, только плачу…
– Тише, – прошептала Джина. Несмотря на неумение обращаться с маленькими детьми, она успокаивала Катерину точно расстроенного ребенка. – Сядь и все мне расскажи. Тогда мы сумеем разобраться.
Катерина шмыгала носом и по-прежнему цеплялась за нее.
– Вы, наверное, меня ненавидите…
– Нет, конечно. Я ведь здесь.
– Но я такая стерва. Я сама себя ненавижу.
Джина, испытывая сильное желание намекнуть, что Катерине стоило бы принять ванну, обняла девушку.
– И теперь ты себя казнишь. А тебе не приходило в голову, что Эндрю виноват не меньше? Даже больше. Ему следовало хорошенько подумать.
Видимо, у них разлад. К собственному удивлению, Джина обрадовалась за Катерину, а не за себя. Девушка просто доверчива и заслуживает лучшего.
– Я его ненавижу, – уныло произнесла Катерина. – Я сейчас кое-что вам скажу, и тогда вы проклянете меня.
– Что такое?
– По-моему, я беременна.
Образ семилетней девочки исчез. Дочь Иззи – взрослая женщина со взрослыми проблемами. У Джины оборвалось сердце.
– Ты ему сообщила?
Катерина кивнула.
– И что?
– Он сказал: «Господи, неужели опять?»
Ураган затих на рассвете. Погрузив в багажник вещи Катерины, Джина увезла ее по заваленным мусором улицам на Кингсли-Гроув, усадила в горячую ванну, бросила в стиральную машину темно-синий свитер и ужасные джинсы и начала готовить завтрак.
– Поверить не могу, что я здесь. – Катерина, спустившись через сорок минут в одном из роскошных материнских шелковых халатов, с удовольствием выпила чашку крепкого кофе и налегла на яичницу с беконом. – Поверить не могу, что я так наслаждаюсь едой…
Возможно, в подобных вопросах ей недоставало личного опыта, но Джина выслушала множество скорбных историй от беременных подруг и всерьез засомневалась, что Катерина попала в подобный переплет. По крайней мере, кофе и яичница в восемь часов утра при таких обстоятельствах абсолютно исключены.
– Телефонную связь восстановили, – сказала она, содрогнувшись, когда Катерина посыпала яичницу перцем и полила кетчупом. – Я только что связалась с оператором. Можешь позвонить матери, когда позавтракаешь.
Катерина помедлила, потом неловко улыбнулась.
– Мама занята. Не хочу, чтобы она запаниковала. И потом, мне уже лучше.
– Вот и славно.
– Вы действительно думаете, что я не беременна?
Катерина довела себя до такого состояния, что неудивительно, если у нее запаздывают месячные. Мысленно повторив себе это, чтобы успокоиться, Джина все же решила подстраховаться:
– Как только откроется аптека, я куплю тест. Тогда мы будем знать наверняка. – Было странно и все-таки приятно обсуждать столь личные вопросы с Катериной. – Но ведь ты говорила, что предохранялась.
– Ну да. – Впервые, потому что было так приятно наконец кому-то признаться, Катерина улыбнулась и кивнула. – И это общеизвестный факт, – добавила она, скрестив пальцы и молясь, чтобы Джина оказалась права, – что презерватив не подведет…
Глава 43
Когда Иззи через три дня вернулась на Кингсли-Гроув, сначала решила, что у нее галлюцинации. Когда удивление сменилось восторгом, она не стала задавать лишних вопросов и восприняла возвращение дочери как долгожданное чудо.
К ее великой радости, минувших тяжелых месяцев словно не было. Катерина стала прежней и обрела прежнюю манеру говорить без обиняков.
– Что случилось с твоими волосами? – с упреком спросила она.
Иззи побывала в мейфэрском салоне у одного из лучших стилистов «Эм-Би-Ти» и теперь под взглядом дочери сокрушенно опустила окрашенную в пурпурный цвет голову.
– Они сказали, это оптимальный цвет для появления на экране…
Катерина готовила сырное суфле. Закончив взбивать белки, она помедлила и вытерла руки о сырое полотенце.
– Я не про цвет. Он мне нравится. Но зачем ты отрезала волосы?
– Я не отрезала, – заявила Иззи. – Это называется «лесенка».
Кэт отнеслась к новой прическе с неодобрением. Буйные кудряшки были своеобразной визитной карточкой Иззи, но «Эм-Би-Ти», видимо, попытался превратить ее в нечто более пристойное.
– Я всегда тебя стригла, – напомнила Катерина. – И знаю твои волосы лучше всех. Скажи этим пижонам, что мы сами позаботимся о твоей внешности. Я буду стричь, а ты – красить, как мы делали это раньше.
Катерина решила пересдать экзамены. Когда не возилась на кухне, будто пытаясь искупить свое дурное поведение, то корпела над учебниками и скрупулезно восстанавливала конспекты, которые сожгла Джина.
– А я ведь до сих пор не знаю, как ты это сделала, – с благодарностью сказала Иззи, когда они с Джиной остались одни. – Мне даже страшно спрашивать.
Иерихон, уверенный, что Иззи уронила печенье на диван, яростно рылся среди подушек. Джина оттащила пса.
– Просто Кэт со временем одумалась, – спокойно ответила она. Поскольку не было смысла ворошить прошлое, Джина решила не упоминать о ложной тревоге Катерины. Два теста дали отрицательный результат, и это было главное, а визит к врачу окончательно убедил их, что, как только девушка отдохнет и начнет правильно питаться, менструальный цикл восстановится.
Иззи с подозрением смотрела на Джину.
– Здесь должно быть что-то еще, – настаивала она.
Джина пожала плечами и потрепала Иерихона за ухом.
– Нас объединяет мужчина. Глупый и слабый, быть может… но, по крайней мере, каждая из нас знала, что чувствует другая. Как только Кэт это поняла, стало проще.
– В таком случае да здравствуют глупые мужчины! – Иззи доела печенье, старательно игнорируя жалобный взгляд Иерихона. – Но я все же думаю, ты сказала мне не все…
Джина усмехнулась:
– Мы с Кэт – члены эксклюзивного клуба. Вот если бы и ты решила завести интрижку с Эндрю…
Иерихон издал радостный визг – нашел, наконец, печенье. Иззи поморщилась:
– Я пас.
* * *
– …и пока вы не будете требовать, чтобы я обращалась с вами как с какой-нибудь герцогиней, прислуживала вам днем и ночью… То есть вы достаточно милая женщина, ну или так кажется сейчас, но вот что я вам скажу – у некоторых людей такое появляется в характере, когда до этого дело доходит, и я не собираюсь возиться со всякой ерундой, просто ни на одну минуту…
Иззи, абсолютно очарованная, затаила дыхание и промолчала из опасения развеять чары. Люсиль Девлин из Дублина – самая удивительная женщина на свете. И она изъяснялась чудовищно длинными предложениями.
– …но если вы принимаете мои условия и думаете, что мы друг друга устроим, – продолжала Люсиль, – тогда я буду счастлива вести ваше хозяйство и, слава Богу, отдохну от этого бестолкового старого козла, моего супруга… я сама немножко пою, знаете ли, и все говорили, что у меня самый красивый голос в Ирландии, но, разумеется, оказалось, что это не благословение, а проклятие, потому что именно так мы и познакомились с моим уродом, мне было девятнадцать, и я пела в баре «Дэйли», а он там торчал…
Иззи, лежа в ванне, не могла понять, почему не чувствует себя самой счастливой женщиной во Вселенной.
Катерина вернулась домой и занимается как проклятая, чтобы хорошо сдать экзамены.
Она приобрела дом своей мечты, роскошный четырехэтажный георгианский особняк в Блумсбери, – сняла у одного из директоров «Эм-Би-Ти», который на год отправился с семьей в Лос-Анджелес.
Она записала дебютный альбом, и первая песня из него, под названием «Поцелуй», должна появиться в эфире на следующей неделе.
Время у нее расписано по минутам до Рождества, в углу спальни стоит огромная сумка, переполненная письмами от поклонников, а некий производитель безалкогольных напитков предложил спонсировать Иззи гастроли по Европе…
Еще рядом была жизнерадостная Люсиль Девлин, с волосами цвета томатной пасты, яркими нарядами и умением безостановочно говорить, что уже само по себе представляло первоклассное развлечение. Разве можно тосковать в обществе Люсиль? Люсиль развеселит кого угодно.
Но отчего-то все это не помогало. Долгожданный успех не принес радости. Публичного признания – особенно в облике Люсиль, которая витала, напевая сочным ирландским контральто: «Поцелуй меня, я знаю, ты по мне скучаешь», – оказалось недостаточно, чтобы избавить от мыслей о том, что она могла иметь нечто большее.
Через три часа, слишком взволнованная, чтобы оставаться дома и тщетно искать ускользающее «нечто», Иззи отправилась в знакомые и уютные «Ступени». Она была почти уверена, что Сэм, который недавно отправился в Штаты, уже вернулся. Это глупо, конечно, но она жаждала его увидеть. И теперь, когда Иззи пришла в клуб, от предвкушения сердце забилось чуть быстрее…
Сэм, впрочем, заметил сумятицу еще раньше, чем понял, что ее причиной послужила Иззи. Выругавшись вполголоса и быстро зашагав через переполненный танцпол к маленькому бару в дальнем конце зала, он понял, что проблема – в двух заносчивых богачах аргентинцах, которые вызывали у него опасения с самого начала. «Ступени», известные еще и тем, что в пределах клуба никогда не бывало неприятностей, меньше всего нуждались в таких гостях. У Сэма кровь в жилах застыла, когда его ушей достиг разъяренный мужской вопль, и он немедленно догадался, что пробитая голова крайне негативно отразится на резюме его детища. Оставалось лишь молиться, чтобы у этих типов не оказалось оружия.
Он добрался до эпицентра в ту минуту, когда Иззи ударила по лицу младшего аргентинца и извергнула на обоих потоки брани. Сэм был готов ее убить. Пробравшись через толпу, которая собралась, чтобы полюбоваться на Иззи в действии, он схватил ее за руку и бесцеремонно потащил в сторону.
– Успокойся, – резко сказал он.
Иззи постоянно влезала в какой-нибудь скандал, и трудно было поверить, что виновата не она.
– Этот сукин сын!.. – Иззи не собиралась успокаиваться. Сверкнув глазами на худого разъяренного аргентинца, который бормотал что-то на своем языке, она заявила: – Он полез своей поганой рукой мне в декольте!
– Неудивительно, – буркнул Сэм, разглядывая крошечное желто-розовое платье, которое облегало пышные формы Иззи и едва достигало середины бедра.
– И что? Это не дает ему права меня лапать! – яростно завопила Иззи и побагровела, когда поняла, Сэм считает, что она виновата. – Послушай, на чьей ты стороне?
Сэм так устал, что с трудом ее слышал. Ему пришлось лететь в Нью-Йорк, потому что там поймали менеджера с кокаином. А теперь, вернувшись в Лондон и невероятно страдая от сбоя биоритмов, он вынужден разбирать скандал. Иззи, возможно, не понимает, что ставит под удар репутацию «Ступеней».
– Буду признателен, если ты перестанешь шуметь и позволишь посетителям наслаждаться вечером. – Он потащил се к маленькому столику и заставил сесть.
– Но он набросился на меня…
– Ты в моем клубе, а не на ринге. Ради Бога, Иззи, если хотела пожаловаться, нужно было, всего лишь, прийти ко мне и сказать. Тогда бы я мог уладить дело по-тихому…
Иззи так хотела повидать Сэма, а он заявляет такое… Ее глаза наполнились слезами ярости.
– То есть они могли бы тихо изнасиловать меня…
– Не говори глупостей, – огрызнулся Сэм. – Я всего лишь хочу сказать, что ты постоянно влезаешь в подобные истории. А чего ты ждешь, одеваясь как дорогая шлюха и заявляясь в клуб одна? Разумеется, мужчины думают, что ты ищешь внимания. Господи, ты всю жизнь только и мечтала о внимании… Но теперь, когда стала известной, научись принимать его должным образом.
– Прекрати! – закричала Иззи, не в силах терпеть несправедливость. С бешено бьющимся сердцем, она отдернула руку и встала. – Пусть меня лучше лапают всякие извращенцы, чем я буду выслушивать нотации от ублюдка, которому его драгоценный клуб дороже друзей! А ты вроде бы мой друг… Как вспомню все те любезности, какие я наговорила о тебе Вивьен…
Вивьен. Еще одна проблема, о которой Сэм сейчас не хотел думать. В последнее время она вела себя очень странно.
– Не стоило так утруждать себя, – отрезал он, когда Иззи развернулась к выходу.
– Кто бы говорил, – прошипела она, постаравшись вложить в слова побольше сарказма. – Не беспокойся, я наврала. И Вивьен в любом случае мне не поверила.
Глава 44
– Я так несчастна, – жалобно забормотала Вивьен, когда Иззи взяла трубку. – Пройдемся по магазинам.
– Что тебе сказал Сэм? – подозрительно спросила Иззи и услышала в ответ фырканье.
– Кто-кто сказал?
Они решили нанести серьезный ущерб магазинам на Бонд-стрит – опытный эксперт в лице Вивьен и энергичный неофит в лице Иззи, постигающей искусство настоящего мотовства. Саут-Молтон-стрит была удачным местом старта. Проведя двадцать минут в «Брауне», Иззи поняла, что потратила на розовую замшевую юбку и белый кашемировый свитер больше денег, чем заработала за месяц. Вивьен, которая от рождения привыкла к одежде от-кутюр и даже не смотрела на ценники, стала гордой обладательницей шелкового платья кофейного цвета, жакета в тон, трех пар брюк и красивого, расшитого блестками топа от молодого японского дизайнера с непроизносимой фамилией.
– Тебе уже лучше? – спросила Иззи через два часа, когда они зашли в бистро за кофе и шоколадными пирожными. Взглянув на груду пакетов, прислоненных к ножкам стола, она сообразила, что на потраченную сумму можно провести выходные на Барбадосе. Вивьен закурила.
– Наверное. Это всегда помогает. – Она придвинулась ближе. – Но я до сих пор не объяснила, отчего мне плохо.
– Ну, это просто. – Иззи сделала гримасу, напугав соседей. – Ты живешь с невероятным ублюдком. Этого достаточно, чтобы быть несчастной.
– Но я его так люблю.
– Ох, Виви. – Выражение лица Иззи смягчилось. – До сих пор? А я думала, все кончено.
Вивьен, рассеянно снимая пенку с капучЧино, нахмурилась.
– Не Сэма, дурочка. Я говорю о Терри.
– Что? – Иззи, резко подавшись вперед, даже не обратила внимания, что испачкала грудь шоколадом. – Кого? Ты мне ничего не сказала!
Вивьен никому об этом не говорила – так ей было страшно разрушить чары, но сейчас не удержалась.
– Терри – мужчина, с которым я познакомилась на вечеринке у Тэша, – объяснила она, затушив сигарету и немедленно закурив следующую, пусть даже Терри решительно не одобрял курение. – Иззи, он чудесен. Я до смерти его люблю… он просто мой идеал.
Иззи, хоть и не желала портить ей настроение, осторожно напомнила:
– То же самое ты говорила о Сэме.
– Да, но Сэм-то меня не любит. – Вивьен покачала головой и улыбнулась. – В отличие от Терри.
– Тогда не понимаю, почему ты несчастна. Ты любишь Терри, он любит тебя… вы друг к другу неравнодушны… а ты несчастна! – Иззи всерьез запуталась. – О нет, только не говори мне, что он…
– Нет, он не женат. Терри – вдовец, у него двое взрослых детей. Я с ними виделась, мы поладили, я им нравлюсь. Даже его дурацкий кот меня любит…
Разрываясь от отчаяния, Иззи взвизгнула:
– Тогда в чем дело?
– Он не воспринимает меня всерьез! – Вивьен, похоже, собиралась разрыдаться. – Иззи, это же глупо. Он говорит, я слишком молода, красива и богата, чтобы им интересоваться. Я пыталась объяснить, что все это неважно, но он не верит. Что делать? – Она взмахнула руками и чуть не прожгла сигаретой брюки проходившему мимо официанту. – Я ведь не могу состариться!
Иззи не удержала улыбку, представив первую в мире пластическую операцию по состариванию.
– Может быть, тебе перестать краситься? – с надеждой предложила она.
– На прошлой неделе попыталась, но в итоге стала выглядеть больной.
– И что сделал Терри?
– Померил мне давление.
– Господи. Он что, извращенец?
Вивьен рассмеялась:
– Нет, врач.
Иззи, с облегчением увидев, что подруга, наконец, развеселилась, пришла в восторг.
– Ну а каков он в постели? – с интересом спросила она. – Мне всегда казалось, медики должны быть потрясающими партнерами – они ведь знают все тайны человеческого тела…
К ее восхищению, Вивьен густо покраснела.
– Он превосходен, – признала она, понижая голос, чтобы не шокировать немолодую парочку за соседним столиком, которая старательно подслушивала их вот уже минут десять. – Хотя до сих пор мы занимались сексом только дважды. Он бы вообще не согласился – Терри говорит, что боится заходить слишком далеко. В конце концов, мне просто пришлось его соблазнить…
Чертовски романтично! Иззи затаила дыхание:
– И что?
Зеленые глаза Вивьен сверкнули. Румянец и техасский акцент еще усилились.
– Ты права. Он действительно знает, что где находится…
Их прервал официант, принесший бутылку хорошего божоле.
– С благодарностью от пары за соседним столиком, – пробормотал он, чуть заметно кивнув в сторону соседей.
– Господи. – Иззи развернулась, чтобы взглянуть на них хорошенько, и увидела, что те собираются уходить. – Как мило. Даже не знаю, чем мы заслужили такой подарок.
– Вы Иззи Ван Эш, – застенчиво сказала женщина. – Наш сын просто с ума по вас сходит. Постоянно напевает «Никогда» и собирает ваши фотографии из журналов.
– Боже… – Невероятно польщенная и все еще не привыкшая к знакам внимания от посторонних Иззи покраснела сильнее, чем Вивьен. – Я так рада… Сколько лет вашему сыну?
– Семь.
Когда Иззи оставила замысловатый автограф на обратной стороне меню, мужчина помедлил и положил на стол визитку.
– Надеюсь, вы не сочтете нас навязчивыми, – он смущенно улыбнулся, – но вино предназначается вам обеим. Надеемся, что у вас с вашим замечательным врачом все сложится. – И просмотрел на удивленную Вивьен.
– Конечно, – сказала Иззи с лукавой усмешкой. – Мы все на это надеемся.
– Ну не могла же ты разочаровать этих милых людей, – убеждала Иззи подругу, когда они снова остались вдвоем. Разливая вино, она добавила: – И ничего удивительного, что Терри отказывается воспринимать тебя всерьез. Начать с того, что ты пока еще живешь с другим мужчиной…
– Сэм не мужчина, а робот. – Вивьен решительно отбросила светлые волосы назад. – И ты, конечно, права. Пришло время действовать. Наверное, я просто ему не подхожу. Он вечно жаловался, что мое единственное хобби – шопинг. Наверное, ему нужна женщина, которая либо занята карьерой, либо помешана на альпинизме… – Она помолчала, отпила вина и сказала чуть пристыженно: – То есть женщина, которая слишком занята, чтобы бегать за ним как за ребенком. До сих я пор только и делала, что бегала за Сэмом, в то время как ему нужна независимая подруга, которой он восхищается и за которой бегает сам.
