Текст книги "Сны эволюция и воплощение ценностей. Том 2"

Автор книги: Джейн Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

ПРИМЕЧАНИЯ: СЕАНС 931

1. Вечером 2 декабря 1980 года Джейн напечатала этот материал для вставки в свой дневник с отрывными листами:

"Закончу проверку отредактированной рукописи «Бога Джейн» сегодня днем. Чувствую, что это важно… Когда я заканчиваю, я понимаю, сколько физической активности и энергии требуется даже для этой, казалось бы, сидячей задачи, потому что мне было неудобно сидеть, переносить вес, тело болит, глаза плохо видят и так далее… Но каким-то новым способом я казалось, понимала, насколько, казалось бы, умственная работа зависит от физической силы, гибкости и так далее. И затем довольно сильно – эмоционально до меня дошло, что я сочла своим долгом ограничить физическую активность, сократить мобильность, чтобы иметь мобильность как писатель; то есть сесть, сократить импульсы, отвлекающие факторы, чтобы убедиться, что я буду «выполнять свою работу», неуклонно преследуя свою цель. Эти новые контракты [на книгу] мгновенно привели меня к такому поведению, и я действительно вижу, что, это поведение доведенное до крайности, в конечном итоге приведет к удушению моего письма, разрушению целей, для защиты которых оно (по-видимому) предназначалось. Но я действительно боялась, что импульсы и движения тела были… факторами отвлекающими от работы… Теперь я вижу, насколько импульсы способствуют… просто печатать, ради Бога; представьте, что вы с легкостью печатаете и видите, просто думая о том, о чем я думаю, вместо того, чтобы пытаться попасть пальцами по нужным клавишам. Я чувствую, как будто нахожусь здесь на чем-то… чувствую некоторое расслабление. Если это так, то весь процесс можно было бы довольно быстро изменить, конечно, в сторону мобильности. Я не буду писать здесь сегодня вечером о причинах такого поведения – много идей – но хотела бы кое-что записать сейчас…"

2. Временами после того, как у Джейн начали по-настоящему проявляться ее физические симптомы, мое осознание того факта, что в основном она мистик, затмевалось многими другими, более «практическими» вопросами. Возможно, мне следовало бы больше подчеркивать ее природу во время создания Снов. В те времена я никогда не воспринимал это ее важнейшее качество должным образом, а относился к нему так легко, что перестал обращать на него внимание. Она не использует это слово в связи с собой, но я думаю, что мистическая природа Джейн, которая так противоречит реалиям, создаваемым для себя большинством людей, фактически предлагает единственную реальную основу для понимания ее физического состояния, ее выбора в нашей вероятной реальности.

Для тех из нас, кто придерживается более традиционных подходов к нашей вероятности, поведение Джейн иногда может показаться непонятным, но, насколько она этим обеспокоена, показывает только наше непонимание ее точки зрения. Как у мистика, у нее могут быть мотивы для изучения определенных аспектов человеческого состояния, которых нет у большинства из нас. Ее взгляд на основную реальность – это ее взгляд, и даже мне все еще приходится время от времени пробираться ощупью, чтобы понять выбранную ею роль. На самом деле следовать ее пути, как она это делает, – это то, чего я сделать не могу. Ее жертва физической подвижностью ради подвижности творческой – это "сделка", которую я избегаю заключать. Джейн часто говорила мне: "Я сказала себе, что если я позволю себе сделать это, то я сделаю это в ответ". Можно сказать, что такого рода уравнение вряд ли представляет собой мистический взгляд, но я знаю, что в ее случае это так. Я не верю, что такого рода сделки необходимы в жизни с самого начала, но то, что реально для Джейн, может быть совершенно иным, для меня и для большинства других людей. У нее действительно есть свои причины.

Природа Джейн не раз заставляла меня даже размышлять о том, что в самых общих чертах она, возможно, посещает нашу вероятную реальность из той, которая на самом деле гораздо более присуща ее нефизической сущности или целостному "я". Я не имею в виду, что как физическое существо она волшебным образом переключила временные реальности, но что она тесно связана с той версией себя в другой реальности. Когда я говорю ей об этом, она кивает, но почти ничего не говорит. "Миссия" Джейн (термин, который она не стала бы использовать) состоит в том, чтобы дать нам не только лучшее представление, что сделал наш вид в нашем историческом контексте, как к лучшему, так и к худшему, но и показать, что мы можем сделать – открыть перед нами неожиданные перспективы, побудить нас исследовать эти сферы гораздо активнее, чем мы делали это до сих пор.

(Все вышесказанное, конечно, является лишь частью истории, поскольку, согласно Сету, другие версии Джейн существуют во многих вероятных реальностях. Это относится к каждому из нас.)

3. Мы поженились 27 декабря 1954 года – и, конечно, мы понятия не имели, что ровно 26 лет спустя Джейн напишет статью, подобную следующей. Немного сокращено из ее дневника за 1980 год, с моими вставками в скобках:

"Вчера, при проверке корректуры страниц Массовых Событий, у меня возникло ощущение, что эта книга действительно беспокоила меня, служила фокусом. Мои проблемы со зрением начались той же весной, когда Сет начал ее диктовать [в 1977 году]; я писала [свою книгу о мировоззрении Уильяма] Джеймса; и эти люди пикетировали офисы Прентис-Холл в Нью-Йорке из-за материалов Сета. Ранее от меня ускользнул тот факт, что Массовые События представляли собой нашу с Сетом прямую атаку на официальные взгляды – по крайней мере, мне так казалось. Раньше мы делали это как бы логически.

Я принимаю все, что написано в книге, но, думаю, я почувствовала, что если собираюсь рассказать все, как есть, – а я была полона решимости, – то мне нужна большая защита от мира, и я снова начала сокращать мобильность. Моя идея заключается в том, что глаза становятся плохими после того, как мышечное напряжение достигает определенной точки. Идея [защиты] также вернулась после прочтения книги об Уильяме Джеймсе, которую друг подарил нам на Рождество. Взгляды [Джеймса] и мои так часто кажутся похожими – он был полон решимости быть смелым, продвигаться вперед, несмотря ни на что, исследовать сознание – и в то же время его привлекала безопасность, он не любил споров, хотел мира и т. д. Я думаю, что и я такая. Долгие перерывы, когда Сет не диктовал [книгу], возможно, наступали, когда я особенно беспокоилась о материале, и целесообразность представления его миру.

На самом деле, Сет описал там Структуры 1 и 2, чтобы мне помочь. Я действительно хваталась за это несколько раз, и с помощью книги «Бог Джейн», нового вдохновения и материала о следовании импульсам, добилась некоторых очень важных улучшений. [Мнение Роба: ] Но гораздо больше, чем Роб я с самого начала нервничала и беспокоилась о том, чтобы напрямую высказать многие идеи, в которые я горячо и даже страстно верю… Я опасаюсь, что если зайти слишком далеко… рассказывая это так, как оно есть… то истеблишмент просто все заблокирует… или что люди перестанут покупать книги… что-то вроде… кусания руки, которая тебя кормит. Можно зайти только не так далеко. И все же я всегда знала, что эти идеи противоречат официальным. Просто [ранее наша] «атака» была менее открытой.

В последнее время я работаю с идеями безопасности, говоря и веря, что я в безопасности, защищена и меня поддерживают, и что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО доверяю своему естественному спонтанному движению. СЕЙЧАС, когда я пишу, на ум приходят какие-то старые глупости – моя мать говорит, что я уничтожу тех, кого люблю, или что-то в этом роде. Но я как будто всегда чувствовала, что, оставшись одна, я в конечном итоге спонтанно стяну с других одеяла для комфорта, и из-за этого мне было плохо, хотя я знала, что эти философские одеяла были дырявыми, и пришлось уйти. И я действительно вижу, что предлагаю нечто гораздо лучшее…"

"Но ты отлично справляешься, дорогая", – сказал я Джейн после того, как прочитал ее запись в дневнике. Я был рад успокоить ее, потому что верил в то, что говорил. Если у нее есть проблемы, добавил я, они вполне понятны: она не только предлагает нашему миру новые творческие способы понимания реальности, но из-за своей неуверенности в том, что делает, она чувствует, что должна самостоятельно доказать свои идеи миру, что мало кто может сделать, приходится действовать таким всеобъемлющим образом. В то же время она должна защищать себя, потому что мы оба захвачены тревожным ощущением, что каждый раз, когда Джейн слишком близко подходит к какой-либо основной истине, она автоматически угрожает многим глубоко укоренившимся, жестким системам убеждений, созданным людьми в нашей реальности. Очевидно, Джейн думает, что ее современники часто отвергают ее – и иногда я тоже так думаю. Сознание снова исследует себя, сказал я, более чем немного иронично…

Один из таких периодов задержки в проведении Джейн сеансов для Массовых Событий длился 42 недели, или 9,3 месяца; в этой книге см. вступительные примечания к сеансу 831 в главе 5. Этот перерыв в главе 9 «Снов» длился восемь месяцев, между сеансами 928 и 931.

4, Джейн написала материал, который я процитировал в Примечании 3, около шести недель назад. В этом спонтанном эссе для нового журнала своего дневника она попыталась выйти за рамки этого мышления, не только покопавшись в своем собственном прошлом, но и включив некоторые из последних идей Сета. Вот выдержки: "Копия вдохновляющего материала, полученная в пятницу, 6 февраля, после прочтения фрагментов моей записной книжки 1973 года:

"Сет как "главное событие". Как Мона Лиза "более реальна", чем, скажем, обычный объект или [материалы], из которых она состоит, так и все хорошее или великое искусство больше, чем его собственное физическое проявление. Рассматривайте искусство как естественное явление, созданное психикой, как вид восприятия и сознания, который изменяет, расширяет и дополняет жизненный опыт и представляет его в другом свете, предлагая новые возможности для создания действий и новых решений проблем путем добавления новых, оригинальных данных.

Ограничивать это творчество решением в первую очередь жизненных проблем или направлять его таким образом, сужает его и в первую очередь сковывает и удерживает в неправильном фокусе.

Мы должны выйти за рамки этого – вернуться к подчеркиванию творческих аспектов, более важных, чем жизнь. В противном случае все, что у нас есть, – это лучшая система решения проблем… Я отвергла весь этот мусор, спроецированный на книги Сета другими или мной – представления о том, что Сет должен проявить себя как решатель проблем – или превосходство функционализма над искусством. Более широкий взгляд заключается в том, что искусство, само по себе, больше, чем жизнь, будучи ее порождением; что книги Сета и мои выходят за рамки этого, просто будучи самими собой. Они автоматически помещают людей в другое, более обширное психологическое пространство, в другую систему отсчета, в которой большое количество проблем исчезает или просто не возникает…

Чтобы [достичь] этого, я должна отказаться от привычного чувства ответственности в качестве основного фокуса, потому что оно напрягает структуру книги Сета, особенно когда я требую, чтобы в каждой книге Сет отвечал на все вопросы и так далее.

Опять же, как и в случае с основными событиями, мы имеем дело с совершенно другой структурой действий, где Мона Лиза "более реальна", чем физические свойства, которые ее составляют. Это не означает отрицания достоверности ее [материалов]. Но обсуждать Сета и его идеи в первую очередь с точки зрения истинности или ложности – это то же самое, что рассматривать Мону Лизу только с точки зрения достоверности физических свойств ее краски и холста: очень, очень ограничительно… Мне не нужно ничему "соответствовать". Мне не нужно "заставлять материал работать" или доказывать своими действиями, что он работает, потому что он доказывает себя так, как это делает творчество, находясь за пределами уровней истинно-ложных ссылок. Иначе я нахожусь в противоречии с самой собой".

5. Если уж на то пошло, я часто говорил своей жене, что со мной все было бы в порядке, если бы она решила полностью отказаться от сеансов – навсегда – и точка. Все, что угодно, лишь бы помочь, всегда думал я в такие моменты. Не раз я спрашивал ее, продолжает ли она сеансы только для меня. Джейн для меня на первом месте – не сеансы или что-то еще, что она могла бы сделать. Ее существо – это то, с чем я хочу провести остаток своей жизни. Я еще раз вспомнил высказывание Сета в главе 5 «Снов» в томе 1. Смотрите Сеанс 899 от 6 февраля 1980 года: "Но цель вашей жизни и каждой жизни заключается в ее существе (сосредоточенно). Это бытие может включать в себя определенные действия, но сами действия важны только в том смысле, что они вытекают из сути вашей жизни, которая просто своим существованием обязана выполнять свои цели".

6. Далее Сет сказал на этом сеансе 17 февраля 1980 года: "Другие отдельные случаи, когда возникают какие-либо подобные трудности, также связаны с ответственностью, когда он концентрируется на своей ответственности за проведение сеансов, то есть, когда он фокусируется на необходимости, функции или полезности отдельно от других связанных с этим вопросов. Такие чувства могут затем на некоторое время подавить его естественные склонности, его естественное удовольствие и волнение, с которыми он в противном случае смотрит на наши сеансы.

(Настойчиво:) Начнем с того, что он не проводил бы сеансы в течение этого периода времени (более 17 лет) только ради вас или даже в первую очередь ради вас: они просто прекратились бы. Однако вам предстоит сыграть большую роль, и я расскажу об этом более подробно, а также о том, как вы, возможно, иногда неправильно истолковывали некоторые свои собственные взгляды. Однако ничто не удержало бы его на сеансах в течение такого периода времени, если бы он сам этого не хотел".

Комментарии Сета от 17 февраля также отражают собственные идеи Джейн, как она описала их всего 11 дней назад; см. Выдержки в Примечании 4. Затем в этой главе 9 о снах см. Примечание 8 к Сеансу 920.

7. В главе 2 «Снов», в томе 1, смотрите мой отчет о деле Анкх-Гермес, приведенный в Примечании 1 к Сеансу 885. Мы не знали, была ли ESP Power опубликована без согласия нашего американского издателя, но мы столкнулись с еще одним загадочным событием, связанным с изданием одной из книг Джейн на иностранном языке. Я сразу же написал нашему калифорнийскому другу, попросив его получить у своего приятеля фотокопии трех начальных страниц ESP Power: титульный лист, оглавление и страница, которую никто не читает, содержащая информацию об авторских правах, разрешение на перевод имя автора, и мексиканская издательская фирма.

8, Джейн часто будила меня, когда у нее был этот очень показательный опыт, и каждый раз я пытался утешить ее. Обратите внимание, как она с другой точки зрения выразила силу своего раннего религиозного воспитания, а также и религиозный страх перед силой неизвестного – и как даже сейчас ей все еще приходится иметь дело с этими факторами в ее поисках знаний.

"Воскресное утро, 8 марта 1981 года.

Часть меня не хочет бороться с этой материей вообще, – написала Джейн в своем дневнике, – но прошлой ночью у меня было одно из самых странных, довольно пугающих переживаний – тем более странное, что реальных событий, за которые можно зацепиться, так мало. Очень рано после того, как мы легли спать, я поняла, что нахожусь в центре кошмарного сна, ужасно яркого эмоционально, но без реальной сюжетной линии. Я знаю только, что было задействовано следующее: детская сказка и игрушка, похожая на куклу с милой кошкой, которая была у меня в детстве, по имени Сьюзи, и в которой для меня был весь свет. В любом случае, суть в том, что история… и там я теряю это; я не улавливаю связи. Все, что я знаю, это то, что я проснулась в слезах, все тело очень болело, села на край кровати и сделала выводы из своих тогдашних ощущений.

Они заключались в следующем: весь мир и его организация держался вместе благодаря определенным историям, таким как истории Римско-католической церкви; что было опасно, вне всякого понимания, просматривать истории или проверять их на предмет истины, и что существовали всевозможные табу, чтобы удержать нас от этого, поскольку… с другой стороны, так сказать, существовало непостижимое пугающее, злобное хаотическое измерение; силы, недоступные нашему воображению; и что подвергать сомнению истории означало угрожать не только личному выживанию, но и структуре реальности, какой мы ее знаем. Итак, отлучение от церкви было наказанием или проклятием… что означало нечто большее, чем просто остракизм, но и полную изоляцию человека от этих систем верований, когда ничто не отделяло его или ее от этих пугающих реалий… без структуры, в которой можно было бы найти смысл. Вот что на самом деле означало проклятие. Тогда поиск истины был самым опасным из благонамеренных поступков… и возмездие должно было быть быстрым и неотвратимым.

Я не могу вспомнить события, связанные с кошмаром, которые породили эти чувства, но в то же время я была оскорблена или атакована… психологической силой, которая хотела, чтобы я поняла опасность такого курса. Когда я снова засыпала, все это повторялось снова. Однажды, я думаю, название детской сказки появилось в воздухе большими печатными буквами, идея также заключалась в том, что за пределами известного порядка, обеспечиваемого этими историями, существовали бушующие силы, действующие против существования человека. (На ум приходит старая идея о ящике Пандоры.)

Я привязываю все это к трем событиям: фильму, который я видела по телевизору позавчера вечером, в котором герой, наконец, увидел бога своего народа насквозь; тряпичной кукле Энн, которую Роб нашел на днях на заднем дворе и принес (вероятно, ее притащила туда собака, одна рука отсутствует) – но это напомнило мне о моей старой Сьюзи; и часть рецензии на книгу о смерти, которую я прочитала вчера.

Книга была основана на идее, что природа была против человека; и что религия была попыткой человека действовать в этом небезопасном контексте. Чувства, которые я испытывала, шли еще дальше, что религия, наука или что-то еще были не попытками открыть истину – а убежать от нее, заменить ее какой-нибудь удовлетворяющей историей или мифом. И я полагаю, что если бы кто-то упорствовал достаточно долго, он или она нашли бы дыры в мифах… и разрушили бы все работы. Идея мифов заключалась в том, чтобы избавить каждого человека от необходимости сталкиваться с реальностью таким пугающим образом… Персонажи историй сделали это за него по-своему, и если вы продолжите [поиск]… вы поставите под угрозу тонкую структуру организации, которая одна только и делала жизнь возможной…".

9. Сет, на закрытом сеансе в среду вечером, 11 марта 1981 г.:

"Кошмарный опыт Рубурта (три ночи назад) – прекрасный пример того взрывного эмоционального содержания, которое многие люди несут в себе, довольно скрытого, представляющего определенные табу, переведенные, конечно, в индивидуальных терминах.

Я не хочу здесь вдаваться в историю культуры, но ваши организации исторически в значительной степени строились на ваших религиозных концепциях, которые действительно были чрезвычайно жесткими. Репрессивный характер христианской мысли в Средние века, например, хорошо известен. Само художественное самовыражение считалось весьма подозрительным, если оно выходило за рамки общепринятых предписаний, и особенно, конечно, если оно побуждало других к действиям против этих предписаний. В какой-то степени тот же тип политики все еще отражается в ваших нынешних обществах, хотя наука или само государство могут служить голосом власти вместо церкви.

За такими идеями кроется центральная идея христианства или, по крайней мере, одна из них: земной человек – грешное создание. Он предан греху. В этом отношении его естественное выражение должно тщательно ограждаться. Оно должно быть направлено на истеблишмент, а за пределами этого ограждения лежало, особенно в прошлом, очень неудобное царство еретиков.

В средневековье отлучение от церкви было не тривиальным происшествием, а событием, свидетельствующим о разрыве, которое касалось как души, так и тела, а также всех политических, религиозных и экономических условий, которые связывали их вместе.

Многие люди зависели от церкви в своем благополучии, и с точки зрения реинкарнации многие миллионы людей, живущих сегодня, были знакомы тогда с такими условиями. Монахини и монастыри были долгосрочными социальными и религиозными институтами, некоторые из которых были чрезвычайно строгими, в то время как другие были религиозно ориентированы только по названию. Но существует долгая история конфликтов между творческой мыслью, ересью, отлучением от церкви или, что еще хуже, смертью. Все эти факторы так или иначе были задействованы в создании кошмарного материала Рубурта.

Церковь для Рубурта в детстве была вполне реальной, благодаря священникам, которые регулярно приходили (в дом), а также благодаря непосредственному контакту с религиозной (начальной) школой и поддержке, оказываемой семье (без отца). Очень ранние стихи Рубурта оскорбили отца (Бойла), который сжег его книги о падении Рима, поэтому у него было более чем гипотетическое отношение к таким вопросам. Конечно, многие из его страхов возникли задолго до сеансов, и до того, как он понял, что вообще существует какая-либо альтернатива, скажем, между традиционными религиозными верованиями и полным неверием в какую-либо природу божественности.

Рубурт испугался, что если зайдет слишком далеко, то обнаружит, что катапультировался в страну, где и вопросы, и ответы бессмысленны. Сделать это – это одно, но брать с собой других было бы, по его мнению, непростительно – и в рамках этих опасений, по мере того как его работа становилась все более известной, он становился еще более осторожным.

Вся структура страхов, конечно, основана на вере в греховное "я" и греховность самовыражения.

Вне этого контекста ни один из этих страхов не имеет никакого смысла вообще. В значительной степени церковь на протяжении веков управляла гораздо больше с помощью страха, чем с помощью любви. Именно в области художественного самовыражения вдохновение могло быстрее всего перескочить через используемые догматические рамки. Политическая природа вдохновляющих материалов любого рода была хорошо понята церковью. Рубурт еще ребенком хорошо знал, что подобные религиозные сооружения отслужили свой срок, и его поэзия служила каналом, через который он мог выражать свои собственные взгляды по мере взросления.

Он действительно основал небольшой религиозный орден в 16 веке во Франции, и он много лет был влюблен в человека, которого встретил во сне (пять вечеров назад) – священнослужителя. Любовь не была завершенной, но, тем не менее, она была страстной и продолжительной с обеих сторон.

Рубурт уже тогда испытывал значительные трудности с церковной доктриной и правилами ордена в том виде, в каком они действовали на практике. позже считалось, что они содержат свои собственные семена ереси. Будучи пожилой женщиной, Рубурт был вынужден покинуть орден, который он основал. Он ушел с несколькими спутницами, которые также подверглись остракизму, и в конце концов умер от голода. Это было время, когда нетрадиционные модели мышления, нетрадиционное выражение могли иметь (роковые) последствия.

На ум приходит название Нормандия и имя Абеляр. Сон пришел, чтобы напомнить Рубурту об этих связях, но также и напомнить ему, что его жизнь даже тогда была обогащена давними любовными отношениями. Эти двое часто переписывались, часто встречались и сговорились по-своему изменить многие практики, которые были отвратительны, но считались надлежащей церковной политикой.

Сон, представляющий его дедушку, символически позволил ему вернуться в прошлое в этой жизни, во время сильного потрясения – смерти его дедушки, – которое произошло, когда (Руберт, в возрасте 19 лет) начал заменять научной религиозную веру, задаваясь вопросом, не вернулось ли сознание его дедушки обратно в бессмысленное состояние бытия, в хаос, как, по-видимому, предполагает наука. Во сне его дедушка выживает. Дед выжил в костюме, который был ему велик, а это значит, что ему еще оставалось место для роста. У Рубурта был небольшой опыт, когда он слышал голос, звучащий в его голове (вчера) – голос утешения, все, что он помнил о вполне законной помощи, которую он получал от других личностей, связанных с французской жизнью, которая пришла в результате французской мечты.

Он все еще нуждается в ваших утешениях и должен говорить вам, когда чувствует себя удрученным…"

Я мог бы добавить много материала из личного прошлого Джейн, чтобы дополнить приведенные здесь выдержки из сеансов; возможно, мы вдвоем сможем исследовать эти увлекательные связи в более поздней работе. Прямо сейчас я подчеркну только одно: священник, сжигавший книги Джейн на заднем дворе дома, в котором она жила, самым конкретным образом учил растущую девочку тому, что она должна защищать свои природные способности и свой пытливый ум даже от того самого учреждения – Римско-католической церкви – с которой она так сильно отождествляла себя.

10, Как и у каждой книги Джейн, у Эмира своя жизнь, свое место на нашей планете, и он сопротивляется категоризации. Это нечто между книгой для детей и книгой для взрослых. Это затрудняло выход издания на рынок. Тэм Моссман лучше всего выразил это в сентябре 1977 года, когда Джейн писала книгу, а Прентис-Холл рассматривал возможность ее публикации: «Эмир» – действительно книга для «читателей всех возрастов». Джейн получила много положительных отзывов о ней от читателей, и мы сожалеем, что ее убрали с рынка. Это обычно означает конец книги, если только ее не удастся передать другому издателю, что трудно сделать.

11. Когда будут опубликованы Массовые События, смотрите Сеанс 835 за 7 февраля 1979 года в главе 6.

12. См. вступительные примечания к сеансу 920 в этой главе 9.

13. Сет, на закрытом сеансе в среду вечером, 15 апреля 1981 г.:

"В молодости Рубурт находил большое утешение в церкви, потому что, если она создавала у своих членов образ грешного "я", она также, конечно, обеспечивала устойчивую систему лечения – серию ритуалов, которые давали человеку некоторое чувство надежды, что грешное "я" может быть искуплено, как в рамках большей части христианства, через приверженность определенным сегментам христианской догмы.

Когда Рубурт покинул церковь, концепция греховного "я" все еще существовала, но методы, которые раньше служили для облегчения его давления, теперь эффективно не присутствовали. Концепция была перенесена на ущербное "я" научной классики. В науке нет таинств. Ее единственные методы борьбы с такой виной включают стандартное психоаналитическое консультирование, которое само по себе усугубляет дилемму, поскольку основано на идее о том, что внутреннее "я" является вместилищем варварских побуждений. Точка.

Творческая натура Рубурта рано начала понимать, что по крайней мере, существование человека содержит в себе другие реальности, которые находятся глубже. Кое-что из этого трудно отделить. Скажем, покинуть церковь означало сохранить некоторые старые верования, но без поддержки, которая раньше обеспечивала некоторую защиту.

На самом деле он с детства начал искать в естественном стремлении к какой-то более широкой структуре, которая предложила бы объяснение реальности, имеющей хоть какое-то сходство с естественным видением его лучшей поэзии. Я уже говорил ранее, что многие творческие люди (очень одаренные) так или иначе умерли молодыми, потому что их великие творческие способности не смогли найти свободного пространства для роста. Они были задушены верованиями культуры своих времен.

В этом отношении творчество Рубурта продолжало бороться за свой собственный рост и реализацию ценностей. Его экстрасенсорное признание или посвящение представляло собой замечательный прорыв, призванный предоставить ему ту дополнительную психическую возможность, которая обеспечила бы дальнейшее расширение способностей естественного "я". Концепция греховного "я" является личной для каждого, кто ее придерживается, но, конечно, она также проецируется вовне на весь вид, пока весь мир не покажется испорченным.

Творческий потенциал Рубурта прорвался, чтобы обеспечить наши сеансы и высвободить экстрасенсорные способности, которые ранее были почти, но не полностью подавлены.

Его поэзия действовала в некотором отношении как стимулятор. Этот прорыв, можно сказать, возможно, с некоторым преувеличением, был спасением, потому что без такого расширения Рубурт чувствовал бы себя неспособным продолжать свой особый вид существования. Невозможно выразить словами, что тот или иной человек ищет в жизни или какие уникальные черты наилучшим образом способствуют его или ее росту и развитию. Даже два растения одного и того же вида иногда требуют совершенно разных методов ухода. Таким образом, сеансы открыли дверь к особому виду реализации ценностей, который был естественным для существа Рубурта. Теперь в какой-то степени это было то бедное, несчастное грешное "я", психологическая структура, сформированная убеждениями и чувствами, которая также искала своего собственного искупления, поскольку даже она переросла рамки, которые так ее сдерживали.

Я уже говорил, что почти в каждом случае серьезной неудовлетворенности или болезни основные причины будут заключаться не столько в обнаружении или выражении скрытой ненависти или агрессии – хотя они могут присутствовать, – сколько в поиске выражения реализации ценностей, в чем по той или иной причине отказывают.

Рубурт прорвался как психически, так и творчески – то есть сеансы почти сразу же дали ему новое творческое вдохновение и самовыражение, а также необходимые психологические расширения, которые помогли выполнить его обещание как писателя и как зрелой личности. Однако у него все еще оставалась вера в греховное "я", и он носил в себе множество глубоких страхов, которые говорили ему, что само самовыражение и спонтанность очень опасны.

В этом отношении у вас есть то, что равносильно творческой дилемме.

Одно дело сказать, что дилемма прискорбна, но также верно сказать, что дилемма возникла из-за прорыва, который дал ему то, что в то время составляло новую жизнь…"

Впервые с тех пор, как Джейн начала сеансы более 17 лет назад, в декабре 1963 года, у меня пробежал озноб, когда Сет поделился отрывком – ибо, когда он заметил, что без такого творческого психического расширения, как сеансы, "Рубурт чувствовал бы себя неспособным продолжать определенный тип своего существования, "Я, конечно, думал, что он имел в виду, что Джейн могла выбрать смерть. Я не упомянул ей об этом после сеанса, и у нее, казалось, не было такой реакции, когда она прочитала напечатанный сеанс на следующий день. Мы действительно говорили о ряде очень одаренных людей, которые умерли в молодом возрасте; действительно, мы часто размышляли о том, какой дальнейший вклад могли бы внести такие люди, если бы они решили продолжать жить физически. В обычных условиях легко сказать, что эти ранние смерти были расточительны – но, как я уже сказал, не с точки зрения тех, кто в них участвовал. Должно быть, действовали большие различия в мотивации, намерениях и целях, но каждый человек сделал то, что он или она мог сделать в этой вероятной реальности, а затем покинул ее. Джейн согласилась с тем, что Сет подготовил отличный материал. Я сказал, что не вижу, как это может быть лучше.