Текст книги "Сны эволюция и воплощение ценностей. Том 2"

Автор книги: Джейн Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

ПРИМЕЧАНИЯ: СЕАНС 928

1. Вот мои заметки для частной части 927-го сеанса в понедельник вечером:

(Джейн чувствовала себя очень некомфортно большую часть последнего месяца. Ее все еще сильно беспокоят руки, ноги, колени и спина – особенно когда она пытается заснуть ночью. Я не будил её по утрам, потому что это для нее самое спокойное время отдыха.

Мы понимаем, что все эти телесные изменения являются позитивными вещами. Например, я сказал Джейн перед сеансом, что ее руки определенно стали прямее. Сегодня днем, «включаясь и выключаясь почти на час», как она выразилась, ее зрение заметно улучшилось, когда она сидела за своим столом. В последнее время она скучала по ходьбе со своим печатным столом, но ее шаги от стула к дивану часто были намного устойчивее и лучше сбалансированы, хотя она все еще сильно горбится. Когда я предположил, что сегодняшний сеанс будет посвящен ей, она ответила: «Он просто скажет то же самое».)

"Теперь, – сказал Сет, возобновив сеанс в 10:13, – тело Рубурта пытается привести себя в порядок. Когда он ложится, то пытается выпрямиться. Нервные паттерны активизируются, циркуляционные паттерны усиливаются, мышцы сокращаются и расслабляются в своих собственных упражнениях, прямо сейчас, в концентрированном, довольно интенсивном движении тела. Вы привыкли думать о любом телесном волнении как о разрушительном и выставляете его в наихудшем свете, потому что ваше прошлое дало вам мало опыта в таких ситуациях – вам, Рубурту или кому-либо еще – в вашей основной культуре.

Однако после этого Рубурт действительно ощущает определенную разрядку. Его шаги у дивана (подчеркнуто) тверже. Его спина начинает выгибаться более естественно. Очень важно, чтобы он понимал и доверял таким случаям. Иногда в таких условиях он действительно чувствует себя одиноким и напуганным. Вы можете помочь, просто поговорив с ним или сделав массаж. Он может помочь себе, помня о том, что я говорю, мягко тренируясь в такие моменты и помня о чудесных процессах внутри тела, которые действительно поддерживают его."

У него также есть несколько собственных отличных идей.

"Конец сеанса. Приятного доброго вечера."

(«Господи, мне следовало бы почаще входить в транс», – засмеялась Джейн после того, как закончила сеанс в 10:20 вечера. «Я не осознавала, как я сижу или что-то в этом роде. Мне было так комфортно, как никогда за весь день…»)

2. Я предлагаю перечитать главу 2 о снах в томе 1.

3. В этой главе 9 «Сновидения» еще раз см. Раздел В Примечания 7 к Сеансу 920.

4. В Новом Завете см. Деяния 9:1–9, где Евангелист Лука описывает обращение Павла по дороге в Дамаск. Джейн сказала мне ранее на этой неделе, что она не думает, что Павел получил видение или сообщение от Иисуса Христа.

СЕАНС 931, 15 ИЮЛЯ 1981 Г

8:37 вечера. среда

(Мне трудно поверить в это, даже когда я это пишу, но прошло восемь месяцев с тех пор, как Джейн провела свой последний 928-й сеанс для Снов, 12 ноября 1980 года. Время пролетело так быстро, оно было так наполнено всевозможными личными, профессиональными и мирскими событиями для нас, что его движение трудно представить. В течение этого периода Джейн провела два регулярных не книжных сеанса [26 ноября 1980 года и 5 января 1981 года], плюс 48 частных сеансов, так что мы были заняты! Из этого общего количества Сет посвятил 25 сеансов, полностью или частично, своему материалу «Грешное я». Джейн провела вводный сеанс по этому вопросу 11 марта этого года, и я буду цитировать его в примечании. Следующие 24 сеанса, посвященные материалу о Грешном я, прошли в концентрированном блоке с 14 апреля по 13 июля. Я еще планирую сделать выдержки из нескольких этих сеансов для заметок и несколько цитат из личных дневников Джейн за 1980 и 1981 годы. Другими словами, эти вступительные замечания к 931-му сеансу будут длинными.

После сеанса 928, несмотря на очевидные попытки Сета помочь и очевидную готовность Джейн получить и принять эту помощь, она оставалась, как я понял ее состояние, прикованной к дому. Она перестала ходить с помощью своего печатного стола 16 ноября, согласно моим записям для частного сеанса на эту дату.

Уже на следующий день мы отвлеклись: мы получили обратно от нашего издателя опционные контракты на фильм «Образование седьмой Сверхдуши». Режиссер потребовал определенных дополнений по юридическим причинам; нам пришлось попросить нашего адвоката повторно заверить контракты. В тот же день, когда я вернул их в Прентис-Холл, я также отправил подписанный Джейн контракт на «Если мы будем жить снова», и с почты нам принесли отредактированную рукопись «Бог Джейн».¹

Несмотря на то, что она не ходила, Джейн продолжала перемещаться между своим офисным креслом и диваном в гостиной, где она проводила в те дни большую часть своих сеансов. Когда наступил декабрь, она перестала ходить в душ из-за проблем с перемещением в ванной, поэтому вместо этого я начал помогать ей принимать ванны с губкой. Ее физическое состояние, очевидно, было тесно связано с ее творческим состоянием. Даже простой акт письма становился для нее все более трудным! 4 декабря я вернул нашему издателю исправленную и отредактированную рукопись «Бог Джейн». И в конце того же месяца, Джейн позволила мне в пятницу вечером в самый первый раз усадить ее в кресло перед компанией – группой друзей, напоминающей о бесплатных, шумных собраниях, которые мы проводили каждые выходные в наших квартирах в центре города. Не то чтобы все наши друзья не знали о физических симптомах Джейн в течение некоторого времени, но Джейн, с ее невинностью и решимостью – и да, с ее мистическим взглядом на временную реальность – по большей части отказывалась выставлять себя напоказ, как она это называла: она чувствовала, что должна предложить себе и другим что-то лучшее, даже несмотря на всю ту интенсивную творческую работу, которую она проделала для себя и для других за последние 17 лет.²

Четвертый раз на Три-Майл-Айленд вошли в ноябре, а пятый, в составе 14 человек, запланирован на 11 декабря.

Мы следили за новостями о переговорах между Соединенными Штатами и Ираном по освобождению заложников и о войне между Ираном и Ираком. Поскольку Джейн не могла выйти из дома одна, не говоря уже о том, чтобы отправиться за покупками к праздникам, она попросила близкую подругу купить рождественские подарки, которые она задумала для меня. Однако моя жена сама упаковала вещи, работая над ними в своей рабочей комнате, предупредив меня, чтобы я держался подальше, пока она не закончит. [Отводя глаза, я должен был отнести свои собственные подарки в шкаф, где я хранил их до Сочельника.] Затем, в конце декабря, нам на проверку поступили корректуры страниц Массовых Событий. Это последний важный этап, который нас волнует перед печатью книги, кроме согласования рутинных компонентов, таких как корректуры обложки, таблица содержания, посвящения, цитаты из Сета и Джейн, указатель и так далее.

Массовые События были особенно трудной книгой для Джейн; она пережила много длительных задержек с проведением сеансов для нее. Читая эти корректуры, Джейн открыла для себя новое понимание своего отношения к себе и своей работе. Она кратко изложила это в записке, которую написала в день 26-й годовщины нашей свадьбы.³ Я видел ту же самую задержку в работе, когда она проводила сеансы для Снов, и для меня это означало, что те же самые психические и психологические силы все еще действовали. Мы закончили вычитку корректур Массовых Событий во время наших очень тихих праздников в конце года, и в начале января я отправил книгу по почте Тэму.

Джейн действительно чувствовала себя значительно лучше к тому времени, когда в середине января нам пришли корректуры страниц Бога Джейн. Мы закончили их правку 20-го числа, когда наш новый президент был приведен к присяге, и 52 американских заложника были одновременно освобождены после 444 дней плена.

Мы обнаружили, что работа нашего национального сознания одновременно является чрезвычайно творческой и во многих отношениях ужасно разочаровывающей. Я подумал, что простые службы, на которых наши президент и вице-президент были приведены к присяге, были чрезвычайно трогательными: не в силах говорить из-за своих эмоций, я сидел рядом с Джейн на диване, пока мы смотрели церемонии по телевизору, и ели на обед суп и крекеры. В то же время заложники были «почти свободны» в Иране, на борту своего самолета, выруливающего на взлет в иранском аэропорту Тегерана. Когда прозвучал наш национальный гимн, я сидел как загипнотизированный, с мокрыми глазами, надеясь и молясь [банальные слова!] за нашу страну, за нашего побежденного президента, за его преемника и за заложников. Затем самолет с заложниками был в воздухе и летел в сторону Алжира, в Северной Африке. «О Боже, я надеюсь, что все получится», – сказала Джейн.

«Ну, – сказал я, немного неуверенно, – то, что мы видим, – это лучшее, что может предложить страна в настоящее время. Это всегда так – ты знаешь, коллективное выражение нашего национального сознания – э-э, сотрудничество любым способом с Ираном и с любой другой страной на земле…»

Как будто создавая крошечные, очень личные аналоги этих крупных событий, мы с Джейн закончили проверку корректуры «Бога Джейн»; она возобновила работу над своими эссе и некоторыми новыми стихами для «Если мы будем жить снова»; Я рисовал, отвечал на множество писем и помогал ей продолжать наши частные сеансы. И эти наши действия, подумал я, хотя и такие незначительные по сравнению с разыгрывающимися национальными драмами, на самом деле были нашим вкладом в эти великие постановки. Даже тот факт, что к 26 января моя жена уже десять недель не ходила со своим печатным столом, сыграл свою роль. Я чувствовал эту связь, но не мог достаточно хорошо описать, что имелось в виду. В тот же день «Бог Джейн» вернулся в издательство в последний раз.

Джейн, опять же, часто снилось, что она ходит, бегает, танцует, нормально двигается. Для меня эти сны были посланиями поддержки не только от ее собственной психики, но и от той определенно другой версии ее самой, о которой я упоминал в Примечании 2 к этому сеансу. В этой реальности [как и в некоторых других] она действительно использовала все силы мотивации. Большую часть времени она в этом случае испытывала физический дискомфорт. В начале февраля она написала эссе о Сете как о «главном событии». Эта статья была вдохновлена ее материалом в старом дневнике; Джейн подробно остановилась на этом, пытаясь вписать события из нашей личной жизни в наше национальное сознание. Если Сет действительно мастер-событие, сказал я ей, тогда последствия ее творческой работы грандиозны: то, что она может предложить, очень важно, это значительно помогает другим…

«Я планирую в ближайшее время начать печатать окончательный вариант моей поэтической книги», – написала она в своем дневнике 11 февраля. «Сами стихи не нуждаются в окончательной правке – только эссе».

На фоне ее непрекращающихся сомнений в том, кто или что такое Сет – даже если он мастер-событие! – и, несмотря на свои опасения ввести других в заблуждение, Джейн добавила в свой дневник четыре дня спустя: «Худшее объяснение Сета, которое я могу себе представить, – это, что он – часть меня, которую я не могу выразить иначе – делает психологическое заявление. Поскольку его материал настолько потрясающий, почему это должно быть плохо? Потому что я притворялась что лучше, чем была на самом деле – лучше других? Или пытаюсь заставить других верить в жизнь после смерти, потому что материал так убедителен?»⁴

Когда я спросил ее, не думает ли она о том, чтобы на некоторое время отказаться от сеансов, отдохнуть, позволить своему творческому "я" дать ответы на такие вопросы, она сказала «нет».° Она приступила к целому ряду частных сеансов и не собиралась останавливаться. Два дня спустя, 17 февраля, Сет сказал несколько вещей, которые были весьма показательны как с его точки зрения, так и с нашей:

"Итак: Вообще говоря, Рубурту нравятся наши сеансы, и он смотрит на них с естественным интересом.⁵

Это так – опять же, вообще говоря, – независимо от того, идет ли речь о фактической диктовке книги или нет. Трудности возникают, однако, при написании книги под диктовку в тех случаях, когда он становится слишком серьезен и беспокоится об ответственности за помощь в решении мировых проблем⁶ – о своих или моих способностях в этом отношении – и когда он рассматривает возможные возражения со стороны любой отдельной группы людей, которые могут возникнуть по любому поводу. Поэтому, если тема становится слишком болезненной, мы на некоторое время прекращаем диктовку. Иногда я в первую очередь вставляю конкретный материал на ваши частные сеансы, чтобы Рубурт немного освоился с ним".

Две недели спустя, 3 марта, мы с Джейн действительно получили сюрприз от друга, который живет на побережье Калифорнии: новость о переводе на испанский язык первой книги Джейн «Экстрасенсорные способности». Издание было напечатано в Мексике и продается в этой стране и на нашем Западном побережье. У нашего друга есть приятель мексиканец, который показал ему экземпляр книги. Мы с Джейн не знали, что и думать, поскольку американский издатель ESP Power, Frederick Fell Publishers, Inc., не сообщил нам, что перевод на испанский язык был разрешен. Наше молчаливое удивление напомнило мне о наших чувствах полтора года назад, когда мы узнали, что голландская фирма «Анк-Гермес» опубликовала сокращенное издание «Сет говорит» на голландском без нашего разрешения.⁷

В то время как она боролась со своими физическими трудностями и вопросами, кем и чем может быть или не быть Сет, Джейн продолжала рисовать для развлечения. [См. вступительные примечания к сеансу 928 в этой главе.] Ее возможности стали несколько более ограниченными, как только она перестала выходить из дома. Она могла читать и писать, рисовать, проводить сеансы, смотреть телевизор, выполнять небольшую простую домашнюю работу, звонить или видеться с несколькими близкими друзьями и отвечать на некоторые письма. Она редко принимала посетителей, больше не мыла посуду и не готовила на плите. Мне стало очень неловко из-за того, что она с большими усилиями пыталась подняться на высокий табурет, на котором ей нужно было сидеть у кухонной раковины. Как и раковина, плита была слишком высока, чтобы она могла дотянуться, сидя на стуле, и, поскольку ей приходилось тянуться через горячие конфорки, для нее было слишком неудобно и, возможно, опасно работать с табурета. Она действительно немного готовила на плите, которую я поставил на кухонный стол, где мы часто обедали и ужинали, но я ее предупредил, чтобы она была осторожна при использовании этого прибора.

Рисование – это действительно чистое развлечение для Джейн. Не то чтобы у нее не было своих неудач, но ее работа значительно улучшилась с тех пор, как мы встретились в 1954 году, на столько, что я этого от нее и не ожидал. Действительно, теперь я думаю, что моя жена по-своему рисует лучше, чем я по-своему. Это не значит, что я каким-либо образом принижаю свои собственные способности. Джейн более свободна. Она работает маслом, акрилом и акварелью. Рисуя, она чувствует освобождение от времени, забот и ответственности, которого иначе она не испытывает, и, несомненно, это удовольствие подчеркивает качества жизни, которые всегда ценил Сет. Ее живопись – это свободный творческий перевод материала Сета в краски вместо слов. Из-за своего несовершенного зрения Джейн видит перспективу иначе, чем я, но все же достигает своей собственной глубины с помощью своих «инстинктивных» дизайнов и выбора цвета. В ее искусстве есть очаровательная, невинная, мистическая свобода, которой я завидую. Она создала гораздо больше картин, чем я, в моей собственной, более традиционной, более кропотливой манере [хотя сейчас я работаю быстрее, чем раньше]. Я думаю, что любая оценка ее писательских и экстрасенсорных способностей должна включать тщательное изучение ее живописи. С моей точки зрения уменьшение физической подвижности Джейн привело к сильному компенсирующему росту ее подвижности в живописи. Я также думаю, что ее живопись отражает ее свободное физическое движение в ее снах. Вряд ли все это случайно. Я видел, как она почти автоматически тянется к облегчению, которое может дать ей только живопись.

Джейн рассмеялась, когда прочитала то, что я написал. «Нет, дело не в этом, милый», – сказала она. «Я рисую так, как рисую, потому что у меня нет никакого восприятия глубины, я не могу делать ничего другого…»

Те первые мартовские дни были для Джейн душевно напряженными. В раннее утро 6-го числа ей приснился очень яркий и радостный реинкарнационный сон с участием ее самой, сон, в котором она вернулась в свое собственное прошлое в этой жизни. «У меня редко бывают сны типа реинкарнации, но я проснулась около 2:00 ночи с этим и следующим сном», – написала она на следующий день. Первый дал ей информацию о жизни, которую она прожила монахиней в бывшей провинции Нормандия, Франция, в 16 веке. Второй сон касался ее сильной реакции на смерть дедушки по материнской линии, Джозефа Бурдо: «Маленький папочка», как ласково называла его Джейн, умер в 1948 году в родном городе семьи Саратога-Спрингс, штат Нью-Йорк.

Связи Джейн с религией на протяжении всей жизни и проблемы с ее мечтой стать монахиней, очевидны в свете «кошмарного опыта», который она пережила две ночи спустя, и темы частного сеанса, который она провела вечером 11 марта.⁸ На этом сеансе Сет использовал ее ночной кошмар как основу для обсуждения ее жизни монахини, упоминания своего дедушки и начала материала «Грешное я», на который я ссылался в начале заметок для этого 931-го сеанса. Его информация о «Грешном я» открыла очень важное направление в поисках Джейн [и моих собственных] для понимания ее симптомов, и я представляю выдержки из этого сеанса в Примечании 9. [Вскоре я понял, что могу использовать заметки, чтобы перенести фрагменты еще нескольких сеансов по «Грешному я».]

На следующий день после того, как состоялся этот сеанс 11 марта, мы получили стресс: Элеонора Фриде, редактор Джейн в Delacorte Press, сообщила, что книга Джейн «Обучение Эмира правильному использованию магических сил» была отложена – снята с продаж, потому что, по мнению издателя, не было продано достаточно экземпляров.¹⁰ Протесты Элеоноры по поводу этой акции ни к чему хорошему не привели. Нам дали возможность купить столько экземпляров, сколько мы хотели, по очень низкой цене за книгу. Мы знали, что «Эмир» не устанавливал никаких рекордов с момента его публикации в сентябре 1979 года, но мы также думали, что продажи книги были достаточно приличными, чтобы сотрудники издательства «Delacorte Press» продолжали ее печать до тех пор, пока она не станет более известной. Возможно, наш шок возник из-за того, что мы стали избалованными, сами того не осознавая, но из 14 книг Джейн «Эмир» – первая, которую изъяли, и, к сожалению, последняя, которую она опубликовала. Однако этот статус вскоре изменится, когда Массовые События и Бог Джейн выйдут на рынок.

В понедельник, 30 марта 1981 года, Джейн с радостью закончила печатать свою рукопись «Если мы будем жить снова» – и в тот же день в столице нашей страны наш президент был ранен в результате покушения. Мы снова и снова смотрели телевизионные повторы стрельбы в течение оставшейся части дня и до вечера, поскольку во второй раз за поколение общее сознание Соединенных Штатов боролось через наших лидеров за решение одной из величайших проблем нашего демократического образа жизни.

На экране мы увидели шествие граждан, выражающих шок, печаль и возмущение, разочарованных осознанием того, что это происходило и раньше – не только в нашей стране, но и во всем мире – и что это повторится еще много раз. Для людей стало почти клише задаваться вопросом, что не так с людьми: почему те, кто добивается успеха, часто привлекают тех, кто хочет их уничтожить? Я думаю, что материал Сета содержит некоторые проницательные идеи по таким вопросам,¹¹ но эти идеи недостаточно известны, чтобы помочь в национальном масштабе. Сет не комментировал стрельбу. Дело было не в том, что он не мог или не хотел, а в том, что сама Джейн в основном настолько невинна, настолько не приемлет насилия, связанного с такими эпизодами, что часто предпочитает не вдаваться в тему. Однако я подумал, что позже она могла бы это сделать в связи с другими материалами; как в том случае, когда Сет обсуждал массовое самоубийство в Джонстауне, Гайана, в ноябре 1978 года.

Три дня спустя, после окончательной проверки, я отправил книгу стихов Джейн по почте Тэму Моссману в Прентис-Холл. Поскольку она не будет работать над этим проектом в течение некоторого времени, беспокойный творческий ум Джейн начал играть с другими идеями. Несмотря на то, что она часто чувствовала себя неважно, часть творчества приводила ее к мечтам о ходьбе и танцах, о полном физическом исцелении. Она писала больше стихов. Она рисовала. И снова она подумала о книге, посвященной сеансам Сета по магическому подходу к реальности, серии, которую он читал в августе и сентябре прошлого года.

12 апреля космический челнок «Колумбия» был запущен на орбиту вокруг Земли, и я подумал, что Джейн дополняет это физическое исследование внешнего космоса, исследуя внутреннее пространство с помощью единственно доступного ей средства передвижения – собственного разума. В тот же день Сет согласился, что идея ее новой книги была стоящей. Где-то здесь мы получили от нашего друга из Калифорнии фотокопии, которые я попросил его достать, обложки издания ESP Power на испанском языке. Итак, мы удостоверились, что книга вышла на испанском языке, но были так поглощены симптомами Джейн и связанными с ними вопросами, что оставили фотокопии на полке. В течение этого времени мы часто перечитывали информацию Сета о греховном "я", которую он дал 11 марта. [См. Примечание 9 к этому сеансу.) Этот материал глубоко тронул нас. Результатом стало то, что 14 апреля, в день приземления «Колумбии», Сет инициировал длинную серию сеансов, посвященных как греховному "я" собственно Джейн, так и этому качеству вообще. Уже на следующий вечер Джейн позволила ему пройтись по некоторым чрезвычайно важным материалам.

По мере продвижения серии Сет углублялся в греховное "я" Джейн с разных точек зрения: ее рождение и детство во время тесных отношений с Римско-католической церковью в ранние годы; развитие ее очень упрямых основных убеждений; ее творческие дилеммы после того, как она покинула церковь в позднем подростковом возрасте; конфликты, которые она начала испытывать после нашего брака, связанные, с одной стороны, с ее греховным "я" и религией, которую, как она думала, оставила позади, а с другой стороны, с наукой, искусством, писательством и нетрадиционным направлением, в котором она обнаружила, что ее естественные, мистические способности проявлялись через материал Сета; ее растущий страх ввести других в заблуждение; и очень реальная необходимость для нее – и для каждого отдельного человека – достичь реализации ценностей.

Сет также говорил о постоянном психологическом насилии над Джейн и жестоком обращении с ней со стороны ее матери Мари на протяжении многих лет, а также о вызванном этим глубоком страхе девочки быть брошенной. Джейн никогда не теряла этого страха и нуждалась в частых заверениях, что она достойный человек. Она редко находила такое подкрепление, живя с родителями, которые развелись и были прикованы к постели к тому времени, когда Джейн исполнилось три года, и у которых было множество собственных проблем – проблем, с которыми ей приходилось сталкиваться.

В ранние годы Джейн естественно и глубоко любила свою мать и старалась всеми возможными для ребенка способами угодить ей – и все же ей было стыдно за то, как с ней обращалась Мари, и по большей части она держала это в секрете, пока росла; мы были женаты несколько лет, прежде чем я действительно начал понимать глубину ее чувств на этот счет. И ведь грешное "я" Джейн даже чувствовало себя виноватым, сказал нам Сет, из-за жестокого обращения с ней Мари – предполагая, что оно, должно быть плохим, что оно заслужило все эти годы психологического насилия!

Нам было трудно поверить ему, когда Сет сказал на следующий вечер, 23 апреля, что грешное "я" Джейн считает, что ее физические симптомы необходимы «для личного блага»; что это "я" не имеет представления о том, что его политика обречена на провал; что, следуя католическому и некатолическому христианству верит, что страдание полезно для души; что идея о том, что сама плоть получает благодать, для него кощунственна.

И все же, сказал нам Сет, несмотря ни на что, греховное "я" Джейн могло начать меняться, как только было осознано. В какой-то степени мы достигли этого, и не один раз, но связанные с этим эмоциональные расстройства заставили Джейн чувствовать себя хуже в течение этого времени. Ее греховное "я", по словам Сета, больше не отождествляет себя с Церковью.¹³ Это "я" само испугалось, находясь в конфликте внутри себя из-за своего раннего обучения и большой креативности Джейн, которую оно считает неправильной: творческое "я" виновно. У Джейн были приступы паники во время сна.

В течение апреля и мая у меня были проблемы с контролем над собственным гневом и обидой по отношению к грешному "я" Джейн, поскольку я стал лучше понимать механизмы его действия. Очевидно, конечно, мои чувства отражались на работе моего грешного "я" или на каком-то подобном психологическом качестве – ибо как я мог быть так вовлечен в проблемы моей жены в течение почти 26 лет, не дополняя их глубинными частями моей собственной личности? Мой гнев, сказал мне Сет, был просто способом не реагировать, и даже в суматохе моих эмоций я должен был с ним согласиться.

Джейн отказывалась прислушиваться к этому своему "я" в прежние годы. "Идея ни в коем случае не в том, чтобы обвинять грешное "я", – сказал Сет 28 апреля. "Вместо этого нужно понять его, его потребности и мотивы и донести мысль о том, что в детстве ему продали плохой товар – напугали до полусмерти, оклеветали…¹³ Вся группа симптомов Рубурта не соответствует какой-либо установленной схеме. Они являются результатом перенесенного стресса, который в конечном итоге усугубляется чувством безнадежности и чувством некоторой относительной изоляции". И я был так поражен упоминанием о безнадежности Джейн, что снова вернулся к закрытому сеансу 15 апреля. См. Примечание 13, в котором я процитировал материал Сета о ее поиске самореализации, поскольку без сеансов и психического прорыва «Рубурт чувствовал бы себя неспособным продолжать определенный вид своего существования».

В течение первой недели мая Джейн получила от Тэма отредактированную рукопись «Если мы будем жить снова». Пока она проверяла эту книгу, Джейн отметила несколько областей своего тела, где начали проявляться положительные изменения, и других, в которых никаких улучшений не наблюдалось. Ее трудности с движением в ванной были особенно досадны. Тогда она была одновременно воодушевлена и обескуражена, но у нее было больше энергии. Я вернул стихи издателю 13 мая.

К настоящему времени читателю должно быть ясно, что материал Сета о греховном "я" – любом греховном "я" или обо всех них – вполне можно рассматривать как обратную сторону его информации о магическом подходе к реальности. Я слишком хорошо осознавал неудобную дихотомию. Действительно, как это раздражало, подумал я, что для нас с Джейн, по крайней мере, магическое "я" казалось таким далеким от повседневной реальности, в то время как грешное "я" было так близко! Обращение к магическому "я" можно было бы рассматривать как некую теоретически достижимую цель, но греховное "я" было прямо тут, проявляясь в самых интимных сферах личной жизни. Для скольких еще людей справедлива та же ситуация? Я знал, что Сет просто сказал бы, что магическое "я" так же реально и близко, как и любое другое "я". Задача индивидуума состоит в том, чтобы знать и верить в это, чтобы очистить нежелательный нарост вокруг магического "я", чтобы оно могло беспрепятственно цвести…

В конце мая мы получили из Прентис-Холла наш первый экземпляр «Массовых Событий». Мы оба были рады и ошеломлены тем, что книга наконец опубликована, особенно если учесть, что Джейн провела первый сеанс для нее более трех лет назад [801-й за 18 апреля 1977 года]. Мы чувствовали, что с тех пор прошли целые жизни.

Общие симптомы Джейн ухудшились, и я почувствовал связь ее ситуации с выпуском Массовых Событий. По состоянию на 2 июня она не ходила уже шесть с половиной месяцев, даже с помощью своего печатного стола. В тот же день возник кризис: в ванной, и впервые за все годы ее физических проблем, она не могла достаточно хорошо стоять на ногах, чтобы вернуться в свое офисное кресло на колесиках у раковины. Я перенес ее – и этот поступок был глубоким ударом по ее упрямой уверенности в себе, которая так характерна для каждого из нас. Я был встревожен, как и Джейн. Как бы в искупление моего собственного разочарования в связи с ухудшением ситуации, когда я печатал этот вечерний сеанс [на следующий день] Я вставил заявление о своей любви к моей жене. Мне предстояло узнать, что это простое подкрепление сильно повлияло на нее, как и на меня, когда я его писал".¹⁴

В течение нескольких дней, после того, как я снял определенные измерения с Джейн, пока она сидела, наш друг Флойд Уотерман [который является подрядчиком] помог мне обрезать старомодный прямой стул и снабдить его маленькими колесиками. Он был уже, чем стулья более поздней модели, и хорошо вписывался в ванную и некоторые другие места в доме на холме. Джейн могла легко забраться на него со своего офисного стула, дивана или кровати; она могла либо передвигаться на нем по дому самостоятельно, либо попросить меня толкать ее. Была только одна маленькая проблема: она терпеть не могла сидеть на голом деревянном сиденье больше нескольких минут подряд. Поэтому, пока она допоздна спала на следующее утро, я перестроил стул и набил его сиденье. Она нашла это очень полезным.

В последующие дни Джейн предприняла несколько попыток встать на ноги, чтобы попытаться ходить, опираясь на свой печатный стол и толкая его перед собой, но каждый раз у нее ничего не получалось. Ее ноги начали опухать. Она работала над длинным стихотворением о Стоунхендже, великом мегалитическом памятнике из стоячих камней на юге Англии. Она почти не печатала на машинке, потому что у нее сильно болели руки, но она немного рисовала. Мы провели сеанс вечером 15 июня, и вот ключевой абзац из моих вступительных заметок к ней: