Текст книги "Ча-ча-ча"

Автор книги: Джейн Хеллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

– Ну, тогда, – сказал сенатор, прочищая горло, – почему бы вам не присесть к нам?

– Да, Кофф, присоединяйся, – сказала Джулия.

– Нет, спасибо. Я не одна, – сказала я, указывая головой в сторону Кулли.

– Тот фотограф? – спросила Джулия, рассматривая Кулли.

– Ага, – ответила я. – Я, по сути дела, переехала к нему. На его шхуну. Она называется «Марлоу».

Похоже, это привлекло внимание Бетани. Она даже перестала жевать.

– Ты имеешь в виду Кулли Харрингтона, сына Пэдди Харрингтона? – спросила она.

– Именно, – ответила я. Я посмотрела на Элистера. Произведет ли на него впечатление имя Пэдди? Не произвело.

– А где сейчас стоит его лодка? Я не видела Кулли в клубе с тех пор, как его бросила Престон, – сказала Бетани.

Я проигнорировала ее упоминание о бывшей жене Кулли.

– «Марлоу» стоит в бухте Джессапа, – сказала я.

– В бухте Джессапа? Элисон, для тебя этот переезд, наверное, стал падением вниз. Ведь ты жила в доме 33 по Вудлэнд Вей.

Откуда Бетани знает мой адрес, удивилась я. Она ни разу не была в Маплбарк. По крайней мере, я ее туда не приглашала.

– Удалось продать дом? – спросила Джулия.

– Еще нет. Но мой брокер говорит, что мы у цели. Она была очень обрадована последним показом, – ответила я, думая о «значительном покупателе» Джулии.

– Отлично, Кофф, – сказала Джулия. – Я тоже рада за вас с Кулли.

– Здорово жить на лодке вдвоем, – промычала Бетани, засовывая в рот большую порцию суфле. Она была не меньшей идиоткой, чем ее отец. Она так же радовалась моей жизни на лодке, как я – ее аппетиту. – Ты этого могла и не знать, Элисон, но отец твоего приятеля давал мне уроки управления яхтой много лет назад. Он научил меня всему, что я знаю о лодках. К несчастью, у этого человека были проблемы со спиртным. Надеюсь, его сын не унаследовал этой вредной привычки. Это может быть опасно для твоего здоровья.

– Не думала, что ты такая заботливая, – ехидно произнесла я. – Но, Бетани, можешь не беспокоиться. Кулли очень опытный моряк. У меня нет с ним проблем.

– Я просто хотела предупредить тебя, – улыбнулась Бетани. Ее невероятно белые зубы были все в шоколаде. – Никогда не знаешь, что может случиться, если вы с ним отправитесь в плавание, что-то не заладится, он запьет с горя. А ты, насколько я знаю, не умеешь управлять лодкой. А, Элисон?

– Нет, но Кулли не пьет, – сказала я.

Бетани снова улыбнулась. Она отложила ложку, прикрыла рот ладонью и громко зевнула. Потом она тронула за руку своего отца.

– Наверное, пора расплатиться, – сказала она Элистеру. – У меня сегодня был тяжелый день.

– Насколько я поняла, меня просят удалиться, – рассмеялась я. Бетани обладала таким чувством такта. – Спокойной ночи всем. – И я направилась в дамскую комнату.

– С кем это ты там разговаривала? – спросил Кулли, когда я вернулась.

– Ты не поверишь, но те трое посетителей – Элистер, Бетани и Джулия.

– И ты подошла поговорить с ними? После всего того, что Бетани тебе сделала?

– Ага. Я хотела показать ей, что мне не так легко причинить боль, – сказала я. – Этого не сможет сделать никто из них.

– Я в этом не уверен, – испуганно проговорил Кулли. – Каждый раз после твоего разговора с Бетани происходит что-то ужасное. Посмотри, что случилось, когда ты рассказала ей про рукопись. Она умудрилась засадить тебя в тюрьму и обвинить в убийстве.

– Знаю, но что она может сделать теперь? И потом, она больше интересовалась своим шоколадным суфле, чем мной.

– Шоколадное суфле? Ммм. А почему мы его не заказали?

– Можем заказать. То, которое ела Бетани, выглядело весьма аппетитно. Я не могла от него глаз отвести. Внутри у него был настоящий шоколад, а снаружи – взбитый крем, и все это было обсыпано сахарной… – Я замолчала.

– Сонни, что такое? – спросил Кулли.

– Я знаю, кто убил Мелани, – выпалила я. В одну секунду, в одно мгновение пелена упала с моих глаз, и я поняла, кто убийца. – Там была сахарная пудра.

– О чем ты говоришь? – спросил Кулли.

– Сахарная пудра. Порошок, который полицейские нашли на письменном столе Мелани, был не кокаином, а сахарной пудрой с примесью корицы.

– Знаю. Ты мне говорила. И какое это имеет отношение к суфле Бетани?

– Бетани свихнулась на сладостях. Она помешана на пончиках с желе, которые продаются в кафетерии издательства. У нее весь стол засыпан пудрой с этих пончиков.

– И ты думаешь, что пудра на столе Бетани та же самая, что и на столе Мелани?

– Да. Я в этом уверена. И, согласись, у Бетани был повод убить Мелани.

– Да, конечно, но зачем ей есть пончики на месте преступления?

– Может быть, она проголодалась. Ты слышал об этих психах, которые испытывают сексуальное возбуждение от совершения убийства? Ну вот. Может, Бетани такой же псих, только после убийства она испытывает голод.

– Господи!

– Если бы я только могла доказать, что сахарная пудра на столе Бетани и та, которую полицейские нашли на столе Мелани, одинаковые…

– А также доказать, что отпечатки пальцев на орудии убийства принадлежат Бетани…

– И что именно Бетани оставила в моем холодильнике тот симпатичный пакетик с кокаином.

– Думаю, мы сможем сделать лабораторный анализ, если достанем ее любимых пончиков, – выдвинул предложение Кулли.

– Сможем, сможем. Но сначала у меня есть план, как достать ее отпечатки пальцев.

– Каким образом?

– Смотри. – Я кивнула в сторону Даун-зов. – Они собираются уходить. Как только они выйдут из дверей, я подойду к их столу и возьму бокал для вина, из которого пила Бетани. Это надо успеть сделать до того, как официант уберет со стола.

– А что ты будешь делать с этим бокалом?

– Потом решу. Но я не собираюсь отдавать его Корзини. Я не доверяю этому сукиному сыну. Он не будет подозревать члена такой семьи, пока не получит очень веских доказательств.

– Ты, скорее всего, права. О, смотри, Сонни. Они уходят.

Элистер, Бетани и Джулия вышли из ресторана. Горизонт был чист.

– Ты расплатись по чеку, а я пойду на вылазку, – прошептала я.

Я беззаботно продефилировала мимо стола Даунзов, делая вид, что направляюсь в дамскую комнату. Остановившись около стула, на котором сидела Бетани, я подхватила льняную салфетку и с ее помощью взяла бокал, чтобы на стекле не осталось моих отпечатков. Потом я поспешила к своему столу вместе с этой жизненно важной для меня добычей.

– Дело сделано, – улыбнулась я.

– Давай так, – сказал Кулли. – Ты выходи из ресторана и жди меня снаружи. Я заплачу по чеку, возьму наши пальто и присоединюсь к тебе через несколько минут.

– О'кей.

* * *

Мы не поехали сразу на лодку, а сделали остановку, и я позвонила своему адвокату. Он должен знать, как поступить с добытыми мною уликами.

– А ты представляешь, который сейчас час? – зарычал мистер Обермейер в телефонную трубку. Было половина одиннадцатого.

– Да, мистер Обермейер, – сказала я, – но это очень важно. Я нашла способ отвести от меня подозрения в убийстве. Я знаю, кто на самом деле убил Мелани Молоуни.

– А это не может подождать до завтра? – спросил он, шумно рыгнув.

– Нет, не может. Мы с Кулли хотели бы приехать прямо сейчас. Нам нужно передать вам нечто очень ценное, что нельзя хранить на лодке.

Мистер Обермейер неохотно согласился, и мы поехали к нему. По иронии судьбы он жил в бухте Голубой Рыбы, месте, где Мелани встретила свой ужасный конец. Когда мы вошли в дом, он провел нас на кухню и потребовал объяснить, что у нас за важное дело. Я рассказала ему, как догадалась о том, что Бетани совершила убийство, и показала бокал с отпечатками ее пальцев.

– У меня есть знакомый частный детектив, который снимет отпечатки с этого бокала, – сказал он.

– Я надеялась на вас, – сказала я. – А что будет потом? Можно будет сравнить эти отпечатки с теми, что были обнаружены на орудии убийства?

– Нам придется обратиться в суд за разрешением провести это расследование, – объяснил он. – Орудие убийства находится под юрисдикцией полиции. Они нас теперь и близко к нему не подпустят. Особенно после того, как судья снял с тебя все обвинения.

– О'кей, давайте обратимся в суд. Пока вы будете заниматься этим, я проверю пудру со стола Бетани – соответствует ли она той, что была найдена на месте преступления, – сказала я.

– О, я все сделаю как надо, – сказал мистер Обермейер. – Но это обойдется вам недешево.

– Знаете, мистер Обермейер, то, что вы заговорили о вашем гонораре в такое трудное и сложное время, напомнило мне одну шутку. – Я сделала паузу. – Знаете, почему адвокатов хоронят на глубине в одну тысячу футов? – Я сделала еще одну паузу. – Потому что с такой глубины им точно не выбраться.

– Я вас выгоню вон, – пообещал мистер Обермейер и выполнил свое обещание.

Глава 23

Пока мистер Обермейер будет заниматься отпечатками пальцев, я решила переключить все свое внимание на пончики. Мой план состоял в том, чтобы проникнуть в кабинет Бетани, взять образец сахарной пудры с ее письменного стола и отдать его на анализ.

Но сначала надо было выяснить, когда Бетани не будет в ее кабинете. Вспомнив о ее лошадином хобби, я решила позвонить в Охотничий клуб Лэйтона. В этом клубе Бетани каталась на своих лошадях и затаскивала в постель своих тренеров.

– Доброе утро. Не могли бы вы помочь мне? – проговорила я, зажав пальцами нос, чтобы мой голос звучал гундосо и был похож на голоса других, помешанных на лошадях, членов клуба. – Я должна сегодня встретиться у вас с Бетани Даунз и, вот незадача, похоже, я потеряла записную книжку. И теперь не могу вспомнить, в какое время мы должны кататься верхом вместе с Бетани. Вы не могли бы сказать мне, в каком часу она должна приехать?

– Мы ждем ее прибытия примерно через час, – ответили мне.

– О, Господи, – сказала я. – Тогда я, наверное, опоздаю. Передайте Бетани, чтобы она просто подождала меня. Пока.

Я схватила сумочку и покинула лодку. Через двадцать минут я уже пробиралась в кабинет Бетани, молясь, чтобы никто меня не заметил. Осмотрев стол, я обнаружила немного сахарной пудры прямо около коробки, в которой лежало с полдюжины пончиков. Действуя быстро и осторожно, я оторвала кусочек бумаги от ежедневника, лежавшего на столе, и смахнула немного пудры в принесенный с собой пластиковый пакет. Потом я убрала пакет в сумочку и выскользнула из здания. Я поехала прямиком в колледж Джессапа, где разыскала химический факультет.

– Я пишу роман и надеюсь, что вы сможете помочь мне, – сладко пропела я, обращаясь к гладко выбритому мужчине, который сидел за письменным столом недалеко от двери. У него были каштановые волосы, он носил красный жилет и галстук в тон. Его звали профессор Эд Дадли.

– Роман, правда? – сказал он, глядя на меня. – То-то, я смотрю, мне ваше лицо знакомо. Вы выступали по телевидению?

– Да, конечно. Выступала. – Но только вкачестве горничной, которую подозревали в убийстве, а не как знаменитая писательница.

– О, как интересно. Что я могу сделать для вас?

– Нельзя ли на вашем факультете сделать анализ того вещества, которое находится в этом пакете? – Я вытащила пакет из сумочки и вручила ему.

– Вы пишете романы о сексе, наркотиках и рок-н-ролле? – спросил он, поднимая одну бровь.

– Нет. А почему вы так решили?

– Это вещество похоже на кокаин. И я решил, что книга об этом.

Я рассмеялась.

– Нет, мой роман посвящен жизни в пригороде. Это не кокаин. Это разновидность сахара, но мне надо знать точное название всех его компонентов. Понимаете, точные химические названия. – Он скептически посмотрел на меня. – Главный герой книги – профессор химии, и он любит все называть химическими названиями, даже продукты питания, – объяснила я, пытаясь увлечь его. – Лично я считаю, уже столько романов написано об адвокатах, полицейских и кинозвездах, что пришло время сделать главным героем профессора химии. Как вы думаете?

Он с энтузиазмом закивал головой.

– Дайте мне двадцать четыре часа, – сказал он, засовывая пакетик вбольшой конверт с надписью «Срочно».

* * *

Приехав домой, я позвонила Дженет Клейборн. Так как я играла роль детектива, то решила попытаться выяснить у Дженет свои подозрения насчет того, что этим «влиятельным покупателем» была не кто иная, как Бетани. И именно Бетани она показывала мой дом втот вечер, когда меня арестовали за хранение наркотиков. Бетани могла подложить кокаин в мой холодильник втот момент, когда Дженет оставила ее без присмотра.

– А, привет. Звоните насчет дома? – спросила она.

Нет, дурочка, я звоню узнать прогноз погоды.

– Да, – сказала я. – Насчет того перспективного покупателя, которого вы приводили. Я знаю, что дом смотрела Бетани Даунз. – Бабах. – Мы с ней давнишние подруги. Помните, мы вместе с ней работали в газете ее отца?

– Ах да, конечно. Я совсем забыла об этом. – Я была права! Эта мерзкая сука уже дважды пыталась свалить на меня убийство Мелани! – Когда мисс Даунз попросила показать дом в ваше отсутствие, я решила, что вы не знакомы. Простите меня, дорогая.

– Я прощаю вас, Дженет.

– Ну, раз вы с ней коллеги, то, я думаю, вы обсудите все сами. Может быть, если вы слегка подтолкнете Бетани, то мы получим долгожданное предложение.

– Отличная идея, – сказала я, – насчет подтолкнуть Бетани.

– Удачи вам, дорогая. Держите меня в курсе.

– Спасибо Дженет. Вы очень помогли мне. – Впервые в жизни.

Когда Кулли вернулся вечером домой, мы принялись рассказывать друг другу за ужином, чем занимались целый день. Он рассказал мне о домах, которые фотографировал, и о хозяевах этих домов, Присутствие которых ему пришлось терпеть. А я поведала о своих поездках в «Коммьюнити Таймс» и колледж Джессапа, а также о телефонном разговоре с Дженет. Мое расследование произвело на Кулли впечатление.

– Ну что, Сонни, похоже, Бетани загнана в угол, – улыбнулся он.

– Я тоже так думаю, – гордо сказала я. – А как ты отнесешься к тому, что я сейчас загоню в угол тебя?

Я прижала Кулли к морозилке и обняла его обеими руками.

– Я уже говорила тебе, что наша совместная жизнь на лодке дала мне очень многое? – спросила я.

– Не-а. Расскажи сейчас.

– Не знаю, что именно: жизнь на лодке, любовь к тебе или те ужасные события, которые мне пришлось пережить в последнее время, но я не чувствую себя такой измотанной, какой была раньше. Я имею в виду, когда я была замужем за Сэнди и жила в Маплбарк. Тогда мне казалось, что даже легкий ветерок может сбить меня с ног. А теперь я думаю, что это не под силу даже урагану. Я могу согнуться, но не упаду.

Кулли поцеловал меня. Потом он неожиданно взял меня на руки и пронес через всю лодку – от камбуза до койки. Он положил меня на койку, раздел, разделся сам и упал в мои распахнутые объятья. Наши обнаженные тела соединились в одно целое, как были одним целым «Марлоу» и море.

– Давай покачаемся, – прошептал он и развернулся так, что его голова оказалась между моими ногами, а моя – между его.

– Я всегда плохо соображала в математике и до сих пор не могу понять, почему эта поза называется «шестьдесят девять», – сказала я после нескольких минут игры с пенисом Кулли.

– Называй ее хоть сорок два, хоть пятьдесят четыре, как хочешь, но только не переставай делать то, что ты сейчас делаешь, – простонал Кулли.

Цифры, цифры. Через несколько мгновений мы до такой степени погрузились друг в друга, что я уже не разбирала, кто есть кто и что есть что.

– Ооо, бэби. – По телу Кулли пробежала дрожь. – Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя необыкновенный рот?

– Моя мама иногда говорила мне это, но, думаю, она вкладывала в эти слова несколько иной смысл.

На следующее утро я позвонила Эду Дадли из химической лаборатории колледжа.

– Не хочу показаться назойливой, – сказала я, – но не готовы ли результаты анализа, о котором мы говорили с вами вчера?

– О, да, – ответил он. – Сказать вам, что я обнаружил?

– Пожалуйста.

– О'кей. Ваше вещество оказалось полисахаридом в смеси с дисахаридом с примесью альдегида коричной кислоты и целлюлозы.

В точку. Результаты, полученные профессором Дадли, совпали с результатами анализа, сделанного в полиции. Это означало, что сахарная пудра со стола Бетани была такой же, как и со стола Мелани, то есть пончики были приготовлены одинаково и в одном и том же месте. Разница между этими двумя анализами была только в том, что профессору Дадли для этого понадобился всего один день, а полицейскому управлению – шесть недель.

– Профессор, вы спасли мне жизнь, – сказала я, представляя, какое лицо будет у Корзини, когда я потребую публичных извинений от полицейского управления Лэйтона за то, что они арестовали меня вместо Бетани.

– Вы заедете за вашим образцом? – спросил Эд.

– Обязательно, – сказала я. – И могу я попросить сделать для меня еще одно одолжение?

– Конечно, если вы разрешите мне просить и вас об одном.

– Конечно. Просите первый.

– Нет, дамы вперед.

– Хорошо. Не могли бы вы дать мне письменное заключение об анализе? Какой-нибудь документ, который послужит мне справочным материалом? – Документ, который Корзини сможет прочитать и разрыдаться.

– Без проблем, – сказал Эд. – Приезжайте.

– Отлично. А о чем вы хотели попросить меня?

– Ну, – начал он. – Так как вы писательница, то не могли бы вы взглянуть на мою книгу, может быть, даже помочь передать ее в издательство?

– Вашу книгу?

– Да. Я работал над ней в течение трех лет.

– А что это за книга? Какое-нибудь научное исследование? – Я решила, что Эд метит на премию имени Стефена Хокинга.

– Нет, это биографическое исследование жизни Эда Макмагона.

– Вы шутите.

– Нет, это правда. Я проследил его карьеру от первого появления в передаче «Тунайт шоу» до того момента, когда его пригласили в качестве гостя на «Поиск звезд». И, конечно, я написал о его прекрасной работе на «Семейном колесе фортуны».

Неужели в этой чертовой стране все помешались на знаменитостях, спросила я себя.

– У меня нет большого опыта в книгах о знаменитостях, но я с радостью дам вам имена тех, кто в этом разбирается, – сказала я.

Я дала ему имя и адрес Тодда Беннета. Эд горячо поблагодарил меня и добавил, что если когда-нибудь Голливуд купит права на экранизацию моего романа о профессоре химии и им понадобится научный консультант, то он всегда готов к их услугам.

После этого я немедленно позвонила мистеру Обермейеру и рассказала ему о результатах анализа сахарной пудры и о моем разговоре с Дженет Клейборн. Он был, как всегда, немного грубоват, но, похоже, его порадовали результаты моего расследования. Он попросил привезти отчет об этом расследовании к нему домой.

Петля вокруг шеи Бетани затягивалась. Темпы расследования Корзини становились все медленнее, а мое набирало обороты. Скоро дочь Элистера П. Даунза, члена высшего света Лэйтона, сможет слегка поумерить свой пыл в тюрьме штата. Это был только вопрос времени.

Но в моем расследовании был один момент, который вызывал у меня сомнения. Прежде чем приговорить Бетани к пожизненному заключению, суду потребуется установить точный мотив убийства. Этот мотив могу раскрыть только я, если отдам рукопись, в которой любимого папочку Бетани расписали так, как ему не снилось ни в одном ночном кошмаре. Но, если я отдам рукопись, то весь мир узнает истории об Элистере и моей матери, о жене Элистера и отце Кулли, о том, как Элистер довольно гнусно делал «ча-ча-ча» всей Америке. Одно дело – рассказать американцам правду об их лидерах. И совсем другое дело – показать им, как их дурачили. После этого им будет стыдно смотреть на себя в зеркало. В этом и состоит вся хитрость «ча-ча-ча» – человек, который делает «ча-ча-ча» другому, выглядит не намного умнее тех, кому он это делает. Говоря по-еврейски, это можно объяснить так: какая разница между шлемилем и шлимазлем? Шлимазль – это официант, который постоянно проливает горячий суп на колени клиента, а шлемиль – это тот самый клиент, на колени которого официант все время проливает горячий суп. При этом оба они друг друга стоят.

На следующее утро я собралась сойти на берег и пойти купить овощей, как вдруг кто-то постучал в дверь. Это была Джулия.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, сильно удивившись ее появлению.

– Кофф, я пришла предостеречь тебя. Можно мне войти?

Я провела Джулию в каюту.

– Кофе? – предложила я.

– С удовольствием. Ого, да здесь очень мило, – воскликнула она, оглядывая внутреннюю обстановку каюты.

Я налила кофе в кружку и подала ей.

– О чем ты хотела предупредить меня?

– О Бетани. Кофф, ты затеяла с ней какую-то игру, а она не из тех, с кем можно играть в игры.

– Джулия, почему ты мне это говоришь? Ты же ее близкая приятельница. Хотя ты и должна быть ею, ведь она почти твоя падчерица. Не так ли?

– Вряд ли. Знаешь, Кофф, хочу признаться тебе, что я попала под обаяние, шарм, не знаю, что еще, Элистера Даунза.

– Лучше я не буду называть это «еще». Тебе это не понравится, – насмешливо сказала я.

– Твоя мать тоже поддалась чарам этого человека. Даже когда она, прости Господи, была замужем. Тебе это говорит о чем-то?

– Да. Это говорит мне о том, что у моей матери нет ни вкуса, ни совести. Но ты… – Я сделала паузу. – Я думала, ты – другой человек, Джулия. Ты всегда преодолевала все неудачи, справилась даже с замужеством, и я восхищалась тобой. До последнего момента я не верила, что ты можешь оказаться под чарами такого человека, как Элистер.

– Значит, ты наивна.

– Очевидно.

– В любом случае, эти чары разрушены.

– О? А что случилось? Ты поссорилась с сенатором?

– Можно сказать, что так. Я многие годы возглавляла различные общественные группировки. И вот мне предложили баллотироваться на выборах как представителю нашего штата. Естественно, от блока демократов.

– Дай-ка я догадаюсь. Элистер сказал: «Ни одна моя женщина не может нигде баллотироваться. Тем более от демократов. Хе-хе!» Я не очень ошиблась?

– Совсем не ошиблась. Я сказала ему, что буду баллотироваться куда хочу и от кого хочу. Но это положило конец нашему роману.

– И теперь, порвав с Элистером, ты пришла к выводу, что я не убивала Мелани и можно возобновить нашу дружбу, так?

– Я понимаю, что в последнее время несколько отдалилась от тебя, – призналась она. – Но, говоря по правде, когда я узнала, что ты работала горничной у Мелани Молоуни, и что ее убили, я не знала, что и думать. А теперь я пришла предупредить тебя.

– О чем?

– Когда я вчера вечером уходила от Даунзов, то слышала, как Бетани орала на кого-то по телефону. Вообще-то, я не из тех, кто подслушивает, но, услышав твое имя, я…

– Мое имя?

– Да. Бетани говорила с какой-то Дженет. Она сказала: «Вы, брокеры, не умеете держать язык за зубами. Я же просила не говорить Элисон Кофф, что вы показывали мне ее дом. А вы что сделали? Все ей рассказали». Потом она снова начала ругаться: «Мне плевать, что сказала Элисон. Мне придется теперь позаботиться о том, чтобы Элисон больше не причинила беспокойства никому в нашем городе». Это прозвучало так, словно Бетани решила добраться до тебя.

– Она уже давно пытается до меня добраться. Но теперь я до нее доберусь. И очень скоро.

– Сделай мне одно одолжение.

– Конечно.

– Не трогай Бетани. Похоже, ты счастлива на этой лодке со своим фотографом. Твоя жизнь стала намного полнее, чем когда ты была замужем за Сэнди. Кофф, ты теперь самостоятельная женщина. Я потрясена.

– Смешно, Джулия. Всего несколько месяцев назад для меня было очень важно произвести на тебя впечатление. Тогда ты высмеивала меня за мою жизнь принцессы, а я старалась стать такой же независимой и правильной, как ты. Я так старалась быть достойной твоей дружбы. А теперь, посмотри на нас. – Я замолчала. – Ты поддалась чарам одного из самых гнусных людей, а я так изменила свою жизнь, что даже потрясла Джулию Аппельбаум. Смешно, не так ли?

– Что тут скажешь? – Джулия пожала плечами и собралась уходить.

– Да, сказать нечего. – Я взяла ключи и сумочку. – Я собралась за покупками. Мы с Кулли планируем отправиться в плавание. Если, конечно, будет хорошая погода.

– Здорово! А я совсем не умею управлять лодками.

– Я тоже не очень умею, но я учусь. Кулли – отличный учитель.

– Береги себя, Кофф.

– Спасибо, Джулия. Я стараюсь.