Текст книги "Ча-ча-ча"
Автор книги: Джейн Хеллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
Глава 12
На пятницу у меня было запланировано достать из «порше» рукопись книги об Элистере Даунзе, принести ее в дом и прочитать всю эту чертовщину. Но мне не позволили это сделать. Сначала позвонила Дженет Клейборн и поинтересовалась, не смогу ли я показать мой дом чете из Канзаса. Она сказала, что компания ее мужа переезжает в Манхеттен. Мне так хотелось избавиться от Маплбарк до того, как банк приберет его к рукам, что я согласилась нарушить свои планы и показать дом. Хлеборобы из Канзаса оказались парой продюсеров из «Каррент Аффеа». Я поняла это, когда обнаружила, что они роются в ящике с моим нижним бельем. В свою защиту они выдвинули то, что это оправдывалось «настоящим и жестким тележурнализмом». Потом позвонил Тодд Беннет, этот обиженный соавтор Мелани, и спросил, может ли он приехать. Он сказал, что ему надо обговорить со мной очень важное дело. Слишком много дел, чтобы с комфортом устроиться в кресле и прочитать про всю подноготную сенатора Даунза.
Тодд приехал примерно в полдень. Я не видела его пару недель, и за это время этот низенький и толстенький человек с фигурой пупса, похоже, здорово похудел. Когда я спросила, сидел ли он на диете, он отрицательно замотал головой.
– Я очень беспокоился, а когда я беспокоюсь, то не могу есть.
– Я знаю, что у вас с Мелани произошло нечто вроде ссоры перед тем, как она умерла. Но вы не должны были так расстраиваться при известии о ее убийстве, – сказала я, пытаясь успокоить Тодда, который отказался присесть и ходил взад-вперед по моей прихожей.
– Ты узнала о нашей ссоре? Откуда? – Похоже, его это еще больше встревожило.
– Мне рассказала Мелани. Не о том, что стало причиной, а о том, что вы не вышли на работу и она не знала, где вас искать.
– Да, мы действительно поругались. Эта стерва отреклась от нашего договора.
– Вы хотите сказать, от того, что она обещала вам соавторство в книге?
– Именно. Пару недель назад наш издатель попросил подтвердить вариант обложки. Они собирались начать продавать права на издание книги за рубежом, поэтому изготовили макет обложки для подписания соответствующего договора. Они прислали его Мелани по почте, и мне удалось взглянуть на него.
– Удалось на него взглянуть?
– Да уж. Она не собиралась мне его показывать, поэтому пришлось стянуть его из ее кабинета, когда она вышла. И когда я его увидел, то понял, почему она не хотела мне его показывать. Я так разъярился, что едва не прибил ее.
– И что же было написано на обложке?
– Там было написано: «ЧА-ЧА-ЧА» – ИСТОРИЯ ЭЛИСТЕРА ДАУНЗА. Биография. Автор – Мелани Молоуни».
– Это название книги? «Ча-ча-ча»? – В рукописи, которая лежала под сиденьем моей машины, недоставало титульной страницы.
– Да. Это потому, что сенатор начинал как учитель танцев. Но ты представляешь, как Мелани меня провела? Она же обещала, что в этой книге мы будем соавторами. А чье имя было на обложке? Ее. Не ее и мое, а только ее.
– Но вы же могли с ней об этом поговорить? Напомнить о вашем договоре?
– Поговорить с Мелани? Ты что, смеешься? Ты же на нее работала и знаешь, что она из себя представляла.
– Но у вас было соглашение. Адвокат наверняка мог бы…
– Ничего не было записано. Договор был устным. Мы просто пожали друг другу руки.
Тодд оказался еще глупее, чем я думала. Но, с другой стороны, у нас с Сэнди было письменное соглашение – брачный контракт – и чем это для меня обернулось?
– Так вы говорили с ней об этом? Вы высказали, что думаете по этому поводу?
– Конечно. Она рассмеялась мне в лицо и назвала меня неудачником. Я терпеть не могу, когда меня называют неудачником.
– Это никому не нравится.
– Она сказала, что именно она является автором бестселлера, а я – первостатейный неудачник.
– Она так и сказала?
– Да. И даже еще больше.
– И вы ушли от нее? Бросили работу?
– Я не бросил работу. Я объявил небольшую забастовку. У меня не было намерений не возвращаться и не помогать Мелани с книгой.
– Но как же вы можете, если она нарушила свое обещание и обозвала вас неудачником?
– Потому что я и есть неудачник. Годами она обращалась со мной, как с половой тряпкой. Я грозился уйти, но потом всегда возвращался. Она знала, что на этот раз я тоже вернусь.
Может быть, на этот раз он вернулся и убил ее, подумала я. А вдруг ты и есть убийца, мягкосердечный неудачник Тодд? А у тебя есть алиби на ту ночь, когда убили Мелани? Или, может быть, ты вернулся в кабинет Мелани после своей «краткосрочной забастовки», чтобы устроить Мелани небольшую выволочку с рукоприкладством?
– Так зачем вы хотели меня видеть? – спросила я Тодда.
– Ах, да. Вчера мне позвонил детектив Корзини. Он сказал, что опрашивает людей, которые близко знали Мелани. Он попросил меня, когда это будет удобно, зайти в полицейское управление.
– Так вы туда направляетесь?
– Не сейчас. Сейчас мне не очень удобно.
– Так чем я могу вам помочь?
– Прошлой ночью я смотрел «Каррент Аффеа» и увидел репортаж о тебе. О том, как ты нашла тело Мелани, как тебя допрашивала полиция и все такое прочее. Я решил, что могу спросить совета, как следует вести себя с этим детективом.
Уже много лет никто не спрашивал моего совета, может быть, этого вообще никогда не происходило. Но я была теперь слишком подозрительной, чтобы быть откровенной.
– Просто говорите им правду, – сказала я.– У вас есть алиби на ту ночь, когда убили Мелани?
– Не совсем. Я сидел дома и читал.
– Да? А что вы читали?
– «Ча-ча-ча». Мне хотелось еще раз перечитать рукопись, так как мы собирались отправить ее, чтобы сделать еще одну копию.
У Тодда был оригинал рукописи? Это невозможно. Рукопись была у меня. И именно оригинал. Я знала, что это так, потому что на коробках было написано: ОРИГИНАЛ. Это не могло быть ничем другим, кроме подлинника.
– Вы хотите сказать, что у вас дома была копия рукописи? – холодно спросила я, пытаясь скрыть охватившую меня панику. – Мне казалось, что оригинал Мелани держала дома под замком.
– Нет, оригинал был у меня. Она попросила меня подержать его некоторое время. Она боялась, что дочь или подручные Элистера Даунза украдут рукопись. Кто-то из лагеря Даунза звонил ей и угрожал смертью.
Тодд, скорее всего, лгал насчет рукописи. Оригинал был у меня. Вопрос был в том, почему Тодд лгал?
– Мелани сообщала в полицию об этих угрозах? – спросила я.
– Не думаю. Она к ним привыкла. Ее ненавидели абсолютно все. Именно это и усложнит работу полиции. Как детектив Корзини обнаружит убийцу при таком количестве человек, желавших ее смерти?
– Волоски, – ответила я.
– Элишон, о чем это ты?
– Наши волоски принесут нам освобождение.
В полдень того же дня мне позвонил детектив Корзини, который попросил меня, если я не возражаю, приехать в управление полиции, чтобы ответить на несколько вопросов. Я уже рассказала ему все, что могла, но ответила, что с радостью выполню его просьбу.
Когда я приехала в участок, меня попросили подождать в коридоре, так как Корзини вот-вот должен был закончить беседовать с одним посетителем. Через десять минут дверь в его кабинет открылась и на пороге появился детектив Корзини собственной персоной под ручку с самим непревзойденным Элистером П. Даунзом, бывшим учителем танцев, бывшим актером, бывшим сенатором, нынешним издателем газеты.
Идеальная парочка, подумала я. Знаменитость и подхалим.
– Приятно было с вами побеседовать, – услышала я голос Элистера, обращающегося к Корзини.
– И мне, сенатор, – ответил лизоблюд Корзини. – О, миссис Кофф, входите, – сказал он, заметив меня.
– Мисс Кофф, – воинственно поправила я.
– Так-так, это мисс Кофф из газеты, – влез в разговор Элистер, игнорируя мой феминистский выпад. – Рад снова вас видеть. Хе-хе.
Вид у Элистера был залихватский. На нем был надет темно-синий с искрой костюм и куртка из верблюжьей шерсти с каракулевой оторочкой на лацканах и манжетах. Его густые рыжеватые волосы были зачесаны назад и обрамляли лицо небольшими волнами. Он был подтянут, и его зеленые глаза сияли. Несомненно, он отлично выглядел для своих лет.
– Добрый день, сенатор Даунз, – сказала я, протягивая руку, которую он взял своими двумя руками.
– Не нажимайте на нее, – хихикнул Элистер, игриво ткнув детектива Корзини под ребра. – Она из моих.
Из каких его?
– Я рада, что встретилась с вами сегодня, сенатор, – продолжала я. – Мне бы хотелось, чтобы вы знали, что я не желала причинить вам вред своей работой у Мелани Молоуни. Я была у нее горничной. Ваша дочь, Бетани, считает, что это было актом предательства по отношению к вам, но это было актом отчаяния из-за экономической ситуации.
– О, да. Экономика. Я лично большой поклонник того, как Ронни справляется с экономикой. Хороший мужик этот Ронни. Мы вместе снимались в кино и вместе работали в партии. Нэнси тоже отличная деваха.
– Вы дружны с Рональдом и Нэнси Рейган? – в восторге воскликнул детектив Корзини.
– Конечно. Они много раз были у меня на «Аристократе». Отличные ребята. Хе-хе.
– Детектив, вы хотели поговорить со мной? – спросила я, прерывая эту болтовню.
– Вы можете пройти в мой кабинет, – сказал Корзини. – Я еще пару минут постою здесь с сенатором.
Я зашла в кабинет и оставила дверь открытой. Я услышала, как Корзини сердечно благодарил Элистера за то, что тот нашел время в своем сильно загруженном расписании и пришел в полицейское управление, чтобы ответить на несколько неприятных вопросов о том, где он был в ночь убийства Мелани и какие эмоции испытывал по поводу той книги, которую она о нем написала. Потом я услышала, как Элистер несколько раз хихикнул и сказал Корзини, что, по его мнению, отделение полиции Лэйтона – лучшее местное отделение во всей стране, что он горд тем, что живет в Лэйтоне и платит ему налоги и что он планирует сделать большие пожертвования в Ассоциацию Поддержки Полицейских. Каков козел!
– Теперь, мисс Кофф, – сказал Корзини, когда он, наконец, отлепился от Элистера и вернулся в кабинет, чтобы заняться мной вплотную. – Я хочу спросить вас о тех людях, которые приходили в дом мисс Молоуни. Что вам известно о перечисленных в этом списке?
Он протянул мне лист бумаги. Несколько имен были мне знакомы: Джейсон Рот, приятель Мелани по «Стар»; Арлен Малкан, который периодически выполнял ее поручения; Кармен Кордеро, ее машинистка; и, конечно, Тодд Беннет, ее помощник-великомученик.
Я рассказала Корзини то немногое, что знала об этих людях. После этого он дал мне еще один список.
– А как насчет этих имен? – спросил он.
На втором листе были перечислены те, кого Корзини считал врагами Мелани. Среди прочих, там содержались имена тех, кого цитировала та самая статья из журнала «Вэнити Феар». Например, Рон Делано, ее первый муж, от которого она ушла к Скотту Вайтхрсту, вечно безработному актеру, ставшему ее вторым мужем. После того как она выкинула и его, он стал ежемесячно получать от нее алименты в размере пятидесяти тысяч долларов. Затем шел Мел Саскинд, литературный агент, от которого она переметнулась к более крупному агенту в «Ай-Си-Эм», а так же Роберта Карр, бывшая издательница Мелани, платившая ей по три миллиона долларов за книгу. Ее Мелани сменила на другого издателя, предложившего пять с половиной миллионов за биографию Элистера Даунза. Я решила, что Корзини прочитал «Вэнити Феар» и решил узнать побольше об этих людях. Но я не могла помочь ему в этом. Я была просто горничной Мелани. Что я могла знать? Я знала только то, что Тодд был прав – множество людей ненавидело Мелани. Но достаточно ли было этой ненависти, чтобы убить ее? Думаю, что все эти недовольные бывшие агенты, издатели и мужья, которых Мелани так или иначе обидела, были не просто недовольны.
Возвращаясь домой после встречи с детективом Корзини, закончившейся тем, что он еще раз предупредил меня не покидать город, я включила радио. Главной новостью было то, что сегодня в четыре часа дня Элистер Даунз собирается созвать пресс-конференцию, чтобы прокомментировать убийство автора его биографии. Кроме того, он собирался дать отпор непристойным заявлениям бульварных газетчиков о том, что несет некую ответственность за смерть Мелани Молоуни. Ого, подумала я. Мне не терпелось услышать, что же скажет старина Элистер. Я молила только о том, чтобы пресс-конференцию показали по телевизору, чтобы я своими глазами увидела, как будет вытанцовывать этот учитель танцев.
Мои молитвы были услышаны, и пресс-конференцию обещали показать в одиннадцатичасовых новостях.
– Хочешь приехать посмотреть, как твой любимчик будет заниматься самобичеванием на экране телевизора? – спросила я Кулли, дозвонившись до него на «Марлоу». – Мы сможем доесть плов из цыпленка.
– Принимается. Уже выезжаю.
Я приняла душ и переоделась в светло-коричневые вельветовые джинсы, шоколадного цвета водолазку и побежала на кухню, чтобы разогреть цыпленка. Неожиданно для себя я обнаружила, что напеваю. Я никогда не относилась к тому типу людей, что любят напевать себе под нос. Но именно этим я и занималась – напевала песню из репертуара братьев Эверли «Все, что мне осталось, это мечтать». Дело в том, что я была счастлива. Моя жизнь превратилась в настоящее дерьмо, но я была счастлива. У меня не было мужа, работы, денег, мой дом мне больше не принадлежал, но я была счастлива. Мысль о том, что я проведу этот вечер с Кулли, наполняла меня радостью.
Когда раздался звонок в дверь, мое сердце забилось. Я бросилась к двери и открыла ее для Кулли.
– Привет, – сказал он. – Это тебе.
Он вручил мне красиво упакованную коробку. Конфеты, догадалась я. Коробка от «Уитмена». Подарок не слишком светский, но сделанный со вниманием. Я вспомнила, как Сэнди презирал тот шоколад, который продается в аптеках. Для него существовал только сорт «Годива» или ничего.
– Разверни, – сказал Кулли, заходя в дом и вешая свою лыжную куртку на вешалку. После этого он поцеловал меня в макушку.
Я развернула упаковочную бумагу и, к своему удивлению, обнаружила не конфеты, а дневник в коричневом кожаном переплете с защелкой и ключиком.
– Ты сейчас переживаешь трудные времена, – пояснил он. – И я подумал, раз уж ты писательница, ты могла бы описать все, что с тобой происходит. Попробуй.
Я была так тронута, что, по правде говоря, не знала, как на это реагировать. Что я сделала, чтобы заслужить такого человека, как Кулли? Я была недостаточно хороша для него. Он был слишком хорош для меня. Он вообще был слишком хорош, чтобы быть настоящим.
– Огромное тебе спасибо, – наконец сказала я и обняла его. – Спасибо за то, что сделал меня такой счастливой.
Мы с Кулли доели цыпленка, вымыли посуду и поднялись наверх, в спальню, чтобы посмотреть, как Элистер Даунз будет отплясывать в вечерних новостях. Ну, это было то еще шоу!
– Леди и джентльмены из средств массовой информации, – начал Элистер. – Леди и джентльмены Лэйтона. Леди и джентльмены Соединенных Штатов.
– Ну, ты даешь, – одновременно пробормотали мы с Кулли и рассмеялись.
– Добро пожаловать в мой дом, «Вечность». – Элистер стоял на пороге своего дома. Рядом с ним находилась Бетани, а у их ног толпились репортеры и фотографы. При каждом слове из его рта вырывалось облачко пара, так как стоял морозный февральский день. – В свете того, что меня и мое окружение попросили дать нечто вроде публичного комментария по поводу смерти Мелани Молоуни, я решил сделать следующее заявление: я не знал мисс Молоуни лично и не читал ни одной из ее книг, но я с уважением отношусь к ее литературному успеху и глубоко опечален этим безвременным уходом из жизни. Я выражаю самые искренние и сердечные соболезнования ее семье и друзьям. Я также хочу предложить со своей стороны любую необходимую поддержку отделению полиции Лэйтона, отделению, которое, несмотря на то, что не является очень большим, заслуживает огромной признательности со стороны системы правоохранения нашей страны. Я уверен, что полиция Лэйтона в самые короткие сроки обнаружит того, кто напал на мисс Молоуни, и передаст его в руки закона. Благодарю вас, леди и джентльмены, за то время, которое вы уделили мне. Я также благодарю Господа за то, что он дает нам силы двигаться вперед в это время печали и скорби.
Мы с Кулли посмотрели друг на друга и пожали плечами.
– А что мы от него ждали? Что он признается в том, что убил ее? – спросил он.
– А ты думаешь, что он действительно это сделал? – сказала я. Эта мысль потрясла меня. Элистер был, конечно, большой задницей, но убийцей? В конце концов, он же был сенатором Соединенных Штатов. – Я знала, что ты считаешь его аморальным типом, но думала, что это из-за его принадлежности к республиканцам.
– Тс-с-с. Послушай. Они задают ему вопросы.
Я снова обратила свое внимание на экран. Элистер собрался было уйти от репортеров в свой дом, но они начали задавать ему вопросы.
– Сэр, где вы были в ночь убийства?
– Вам не терпится взглянуть на книгу Молоуни о вас?
– Вы знаете, о чем там написано?
Элистер с улыбкой помахал рукой всем, кто задавал вопросы, и сказал:
– Леди и джентльмены, наша доблестная полиция располагает всей необходимой вам информацией. Мне было очень приятно увидеть вас всех. Приятного вам дня. Хе-хе.
Элистер вошел в дом, Бетани проследовала за ним. Новости продолжили рассказ о других событиях дня.
– Что ты об этом думаешь? – спросила я Кулли, выключив телевизор. Мы лежали на кровати, уперевшись спинами в подушки.
– Я думаю, что он сукин сын, способный на все.
– Но почему? Потому, что у него есть деньги и власть? Потому, что он большая шишка в яхт-клубе Сэчем Пойнт, в котором твой отец работал по найму?
– Пэдди Харрингтон был в десять раз больше человеком, чем этот Элистер Даунз, – резко отозвался Кулли.
– Эй. Я и не говорила, что это не так. Я уверена, что твой отец был замечательным человеком. Я просто пытаюсь понять, за что ты обижен на Элистера.
– Прости, мне не хотелось орать на тебя.
– Если бы я больше знала о тебе, мне было бы понятнее. Расскажи мне о своей жизни в яхт-клубе.
– Хорошо. Но сначала я расскажу тебе о моем отце. Его уничтожило то, что он приехал в эту страну и начал работать на таких людей, как Элистер.
– Я слушаю тебя.
– Как я тебе уже рассказывал во время нашего первого ужина на яхте, Пэдди приехал с острова Уайт.
– Я помню.
– Остров Уайт – центр мореплавания в Англии. Оттуда стартуют гонки на Адмиральский кубок, а также Большая Регата – самая престижная из четырех регат. Перед войной мой отец плавал на самых больших и быстрых яхтах в этих гонках. Его просто с руками отрывали, так как он был очень опытным и пользовался большим уважением. Он работал там и тогда, когда на трон взошел король Георг. Его приглашали на праздники, в которых участвовал сам король. Благодаря работе на лодках, он вел достойный образ жизни, как и его отец. А потом началась Вторая мировая война.
– И что случилось?
– Он записался в военно-морской флот и как раз ждал назначения, когда произошла пресловутая стычка англичан и немцев у Дюнкерка.
– Мои знания по истории слегка поблекли. Освежи мою память.
– Дюнкерк – это морской порт на северном побережье Франции недалеко от бельгийской границы. Весной 1940 года около трехсот тысяч английских и французских солдат были прижаты к побережью наступающими немецкими войсками. Их единственным спасением было переплыть канал, но флот тогда тоже воевал и не мог им помочь. Когда немцы приблизились вплотную, англичане наспех сколотили армаду из гражданских судов. Рыболовецкие лодки, прогулочные, небольшие грузовые суденышки – были задействованы все мало-мальски подходящие плавсредства. И этот импровизированный флот спас британские войска и переправил их через канал.
– Твой отец участвовал в эвакуации?
– Да, участвовал. Он был одним из организаторов и сам управлял одной из лодок. После этого он остался во флоте и прослужил до сорок шестого года.
– Так он был героем.
– Да, был. А потом все полетело в тартарары. Когда он демобилизовался, в экономике Великобритании царил настоящий кавардак. Регаты были приостановлены, и спрос на моряков в Европе стал незначителен. Он был героем-мореплавателем и героем войны, Но он не мог заработать на жизнь. Поэтому, когда он узнал о том, что в Штатах у моряков больше возможностей, то приехал сюда.
– И начал работать в яхт-клубе?
– Да, все в том же сорок шестом. Ему было за тридцать. Он считал везением то, что смог стать инструктором по управлению лодками в яхт-клубе Коннектикута. Он тогда еще не знал, что его ожидало.
– Но ведь это было совсем неплохо, не так ли? В конце концов, Сэчем Пойнт прекрасный клуб.
– Да, он был совсем неплохим. Как я уже говорил, он встретил в нем мою маму. Они жили в небольшом коттедже на территории клуба. Их дом был отгорожен от клуба проволочной изгородью. Вначале мой отец очень любил свою работу. Лодки и моряки были нужны ему как воздух. Но сама работа была дерьмовой. Членам клуба совсем не требовался тренер, чтобы учить их испорченных и зажравшихся детей плавать на лодках. Им была нужна сиделка. Люди, которые входили в клуб, не интересовались этим спортом. Они его даже не любили. Лодки были нужны им исключительно для показухи. А отец был их ручной обезьянкой из Англии. «Пэдди, мой мальчик», говорили они. Они всегда называли его «мальчик», хотя ему было уже за сорок. «Пэдди, не отвезешь ли мою жену и детей на небольшую прогулку?» Или: «Пэдди, проследи, чтобы на моей лодке был достаточный запас Тенкверея» [52]52
Сорт ликера.
[Закрыть]. Или: «Пэдди, тебе не нужно приходить сегодня вечером на шашлыки. Это будет частная вечеринка – только для членов клуба». Я просто не понимаю, как он мог выносить это так долго. Хотя, на самом деле, я это знаю.
– И как же?
– Он очень много пил.
– Для тебя это было нелегко.
– Да.
– Почему же он не бросил клуб и не вернулся с тобой в Англию?
– Он влюбился.
– О!
– Вот тут-то на сцене и появился твой дружок Элистер. И, если ты не возражаешь, я бы оставил рассказ об этом до следующего раза. Я здорово устал. У меня завтра будет тяжелый день – предстоит сфотографировать два дома.
Кулли поднялся с кровати и потянулся.
– Можно я проверю свой автоответчик? – спросил он.
– Конечно. Телефон там.
Я спустилась вниз, чтобы приготовить чашку чая. Вернувшись, я обнаружила, что Кулли уже разделся и лежит в постели.
Я тоже разделась и залезла к нему под одеяло, оставив чашку с чаем на столике.
– Все в порядке? – спросила я. – Похоже, у тебя немного испортилось настроение.
– Прости. У тебя и так полно забот. Не хватало и мне еще превратиться в брюзгу.
– Я знаю способ излечить тебя от брюзгливости, – игриво сказала я. Я поцеловала его в губы и прижалась своим обнаженными телом к его. Потом я дотронулась до его члена. Он был мягким. – Скоро вернусь, – прошептала я и погрузилась под одеяло. Я сжала губами его вялый пенис и начала яростно сосать его.
– М-м-м-м, – застонал он через несколько секунд. – Я становлюсь все менее брюзгливым с каждой минутой.
– Мня это радует, – промычала я. Довольно трудно говорить внятно, когда мужской член доходит чуть ли не до середины твоего горла.
Я продолжила массаж губами ставшего уже твердым, как камень, члена Кулли. Рукой я ласкала его мошонку. Его дыхание участилось, он начал вращать нижней частью тела.
– Быстрее, быстрее, – неожиданно простонал он.
О, Господи, подумала я. Он хочет кончить мне в рот. С моим первым мужем я никогда не занималась оральным сексом. А в те несколько раз, когда я проделывала это с Сэнди, он предусмотрительно вынимал свой член из моего рта и предпочитал, чтобы я закончила дело руками. Но на этот раз для меня все было внове. Все было так необычно, открыто и увлекательно. Я не стану увиливать и не отступлюсь. Я не лишу Кулли того, что, согласно информации, полученной мной по телевидению и из соответствующих книг, являлось наивысшим наслаждением для мужчины – получить разрядку во рту своей возлюбленной.
И я начала сосать все быстрее и быстрее. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Меня совершенно не; мутило.
– О, Господи! О, Господи! Я… ааааааа!
Издав звук «ааааааа», Кулли выбросил струю расплавленной лавы.
Давай, глотай, ты, дерьмо цыплячье, подстрекала я сама себя. Вряд ли это по вкусу хуже той жирной маринованной селедки, которой твоя мама пичкала тебя в детстве.
Я сосчитала до трех и проглотила сперму Кулли. Это и близко не было похоже на маринованную селедку. На самом деле, сперма напомнила мне очень кислые лимонные меренги.
Чувствуя большое удовлетворение и не меньшую гордость за себя, я вылезла из-под одеяла и улеглась на подушку рядом с Кулли.
– Спасибо тебе, – прошептал он и поцеловал меня в губы. – Я могу как-нибудь отблагодарить тебя?
– Да, но ты же сказал, что устал, что утром тебе предстоит сфотографировать два дома.
– Утро вечера мудренее, а сегодня я еще не закончил все свои дела.
И это было правдой.
