Текст книги "Ча-ча-ча"
Автор книги: Джейн Хеллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Глава 15
После этого первого неудачного дня моя жизнь на «Марлоу» внезапно стала более приятной. Во-первых, меня больше не тошнило. Во-вторых, я, Элисон Ваксман Кофф, которая всю свою жизнь была «сухопутным моряком» и не могла отличить гик от днища, а руль от фала, обнаружила, что очень люблю жизнь на лодке.
Мне было здесь так спокойно, так нравилось играть в Робинзона Крузо, ощущать себя вдали от того хаоса, который окружал меня в Маплбарк, что я с ужасом думала о возвращении в мир банков, полиции и журналистов. Вопреки моим опасениям потерять комфорт, я почувствовала себя свободной именно в его отсутствии. Кулли был совершенно прав. Кому нужны косметические кремы и маски при наличии морского воздуха?
Но самым лучшим было наше общение с Кулли. Переборов неловкость и покончив со ссорами, мы стали жить с ним душа в душу. Я ни разу не почувствовала тревоги, скуки или безысходности. Я скучала по Кулли, когда он уходил, и с нетерпением ждала его возвращения. И, судя по тому, как он радостно приветствовал меня каждый раз, я понимала, что он испытывает такие же чувства.
В течение последующих нескольких недель я все больше и больше чувствовала себя на шхуне как дома, все больше привыкала к ежедневным походам в общественный туалет и испытывала все большую благодарность к Кулли за то, что он приютил меня в своем жилище. В середине марта наша жизнь уже текла весело и размеренно. Мы просыпались на соседних койках, если было время, занимались любовью, если не было – шли в душ. Вернувшись, мы готовили завтрак, мыли посуду и занимались делами – убирали шхуну, решали, кто пойдет за покупками, заправляли лампы керосином или откачивали воду с днища. После этого мы отправлялись в навигационную рубку Кулли, чтобы воспользоваться телефоном. Он договаривался насчет заказов на фотографии, а я прослушивала свой автоответчик и отвечала на звонки по поводу объявлений о работе. Да, о работе. Я решила не позволять Кулли платить за меня, ведь я и так слишком долго была женщиной на содержании.
Конечно, самая неприятная часть дня для меня наступала, когда я уходила с «Марлоу» в поисках работы, а работодатели захлопывали двери перед моим носом, едва узнав, что я и есть та самая Горничная, Которую Подозревают в Убийстве Мелани Молоуни. Я не собиралась разносить вдребезги полицейское управление и требовать от детектива Корзини, чтобы он еще раз отправил на экспертизу волосы с моего тела. Из «Коммьюнити Таймс» я узнала, что полиция была далека от установления личности убийцы, как, впрочем, и мотива убийства. Дело в том, что все люди, которых допросил Корзини, имели причины убить бедную Мелани. Тот факт, что все ненавидели ее, делал работу Корзини совершенно невыполнимой. Он без устали сообщал прессе, что убийца будет у него в руках, как только из Меридена придут результаты анализа наркотика и образцов волос. Но это могло занять еще целый месяц, и, как я уже говорила одному репортеру, убийца к тому времени может оказаться Бейруте.
Поэтому я изучала первые две части рукописи Мелани, пытаясь самостоятельно найти в них ключ к разгадке убийства. Я, конечно, не мисс Мапл [55]55
Персонаж детективных повестей Агаты Кристи.
[Закрыть], но всякий раз, когда Кулли уходил, я открывала шкаф, доставала рукопись и прочитывала несколько страниц в надежде узнать такие подробности из жизни Элистера, которые подтвердят его причастность к убийству. Но единственное, что я выяснила, так это то, что он был ханжой и фанатиком-расистом. Не слишком большое откровение. Убил ли он Мелани? Или это сделал один из его приспешников? Я не могла быть в этом уверена. Мне не терпелось прочитать третью часть книги, в которой рассказывалось о его личной жизни. К несчастью, каждый раз, когда я собиралась начать читать ее, приходил Кулли, и мне приходилось убирать рукопись в сумку. Он и понятия не имел, что я украла рукопись и она находится у него под носом. Мне не хотелось вовлекать его в неприятности с полицией, которая, судя по сообщению «Коммьюнити Таймс», в конце концов, поняла, что рукопись исчезла. Полиция допросила Тодда Беннета, а также литературного агента и издателя Мелани. Все они заявили, что не видели рукописи.
Забавно, подумала я, увидев эту статью в газете. Тодд говорил мне, что в ночь убийства Мелани читал «Ча-ча-ча». Может быть, он лгал? Мелани наверняка знала, что убийца охотился за рукописью. В противном случае, она не стала бы прятать ее под кроватью. Но кто пришел за рукописью? И зачем? Пора было уже дочитать эту чертову книгу и выяснить все до конца.
Я пыталась приступить к третьей части, но мне все время мешали. Например, однажды я взяла книгу и уселась на койку Кулли, но тут зазвонил телефон. Шла моя четвертая неделя на «Марлоу», стояло солнечное субботнее утро. Я хотела было воспользоваться автоответчиком, так как Кулли был на работе, но потом передумала и сама взяла трубку.
– Это Элисон? – спросил женский голос.
– Да, это я.
– Вы звонили по поводу нашего объявления в «Коммьюнити Таймс»? Насчет помощницы по хозяйству?
– Да, я звонила на прошлой неделе. – В объявлении говорилось, что требуется помощница по хозяйству для работающей пары с двумя детьми. Работа три дня в неделю. Няня, она и есть няня, подумала я и позвонила по указанному номеру. Я стану няней двум деткам, пока их карьеристы-родители находятся на работе. Это, конечно, не занятие микрохирургией, но, все-таки, не столь шокирующее занятие, как мытье туалетов у Мелани.
– Вы бы хотели приехать и посмотреть на детей? – спросила женщина.
– О, да, – ответила я, боясь, что женщина поинтересуется моим опытом в общении с детьми или выразит озабоченность по поводу того, что я – Элисон Кофф, которую подозревают в убийстве. Может быть, она так занята работой, мужем и двумя детьми, что не смотрела новости по телевизору?
– Хорошо, – сказала она. – Наш адрес – Харборвью Террас, 102. На почтовом ящике написана наша фамилия – Силверберг.
Харборвью Террас был весьма фешенебельным районом Лэйтона, то есть Силверберги не бедствовали. Я понятия не имела, сколько получает помощница по хозяйству, но если я получу эту работу, то, очевидно у меня не возникнет проблем, чтобы купить нам с Кулли порцию плова из курицы.
– В какое время вы бы хотели, чтобы я приехала? – спросила я.
– А вы не могли бы приехать прямо сейчас? – ответила она несколько просительно. – Я сегодня страшно занята. Мой муж уехал, а у меня через час встреча с клиентом. С детьми посидеть некому. Если вы им понравитесь и наоборот, то вы могли бы начать прямо сегодня.
– Я приеду через пятнадцать минут, – сказала я. Какое облегчение! Все, что от меня требовалось, так это понравиться двум ребятишкам, и я буду принята!
Дом 102 в Харборвью Террас оказался строением в античном стиле. Он был одноэтажным с одной стороны и двухэтажным с другой. Его часто называли домом Джона Хоггинса. Из его окон открывался так называемый «зимний вид» на пролив Лонг Айленд, то есть вода была видна только в то время года, когда на деревьях не было листьев. Он был построен в 1767 году первым епископом христианской церкви Лэйтона, унаследовавшим эту землю от своего отца, стойкого лойялиста, поддерживавшего английского короля во время революции. Англичане сожгли большую часть Лэйтона в 1779 году, но «красные мундиры» пощадили этот дом, и он принадлежал семье Хоггинсов вплоть до 1850. Все последующие владельцы этого дома приложили массу усилий, чтобы сохранить дух того времени, и так до Силвербергов, встречи с которыми я ожидала со страхом. Нынешние владельцы устроили дом в соответствии со своим вкусом. Нет, паркет, лепные украшения, наружные балки, очаги – все это было на месте. Но, по понятию Силвербергов, сохранение колорита этого дома заключалось в том, чтобы разместить в нем все красивые вещи, которые они находили в журналах – стеганые одеяла, безделушки, соломенные корзиночки, угловые диваны, кресла-качалки, американские флаги. В общем, вы можете себе представить. Временами весь этот декор вызывал просто тошноту. Кроме того, Силверберги решили усовершенствовать дом, встроив удобства девяностых годов в антураж восемнадцатого века. На грубо отесанных балках висели лампы дневного света, современная электрическая плита располагалась в очаге, паркет был застелен паласом и так далее, и тому подобное. Но, в конце концов, это был дом Силвербергов. Есть у них вкус или нет, они имели право превращать это место в свалку.
– Прошу вас, входите, – произнесла миссис Силверберг, открывая (что бы вы думали?) античную входную дверь, над которой развевался американский флаг.
– Благодарю, – ответила я. – Меня зовут Элисон Ваксман Кофф. Рада познакомиться. – Я вся сжалась в ожидании ее реакции на мое имя, но ничего не произошло. Может быть, она недавно в городе.
– Я позову детей, – торопливо и несколько устало сказала она. Ей было около тридцати лет. Ее густые каштановые волосы были зажаты розовым бархатным обручем. Она носила очки в металлической оправе, наподобие тех, что всегда носила Глория Стейнем, пока не поняла, что даже самая известная феминистка Америки может вставить контактные линзы. Весь ее наряд был от Лауры Эшли [56]56
Известная в США фирма по производству одежды и парфюмерии.
[Закрыть]– блузка в цветочек розово-зеленого цвета, гармонирующая с ней юбка до щиколоток тоже в цветочек, коричневые кожаные ботинки. О, и еще жемчуг, тонкая нитка которого украшала ее шею. В ушах были жемчужные сережки. Мне показалось, что миссис Силверберг очень хочет казаться чем-то настоящим, но чем именно, я не могла понять.
– Как зовут детей? – спросила я, пока она еще не покинула прихожей. Кстати, деревянные стены прихожей были расписаны таким количеством уточек, что я почти слышала, как они крякают.
– Тиффани и Эмба, – гордо ответила она. – Два наших ангелочка.
Тиффани и Эмба Силверберг. Неплохое сочетание [57]57
«Тиффани» – название фирмы по производству ювелирных украшений; эмба (amber, англ.)– янтарь.
[Закрыть].
Миссис Силверберг провела меня в гостиную и предложила подождать там, пока она сходит за Тиффани и Эмбой, которые, как она объяснила, играли наверху с новой куклой Барби, которую подарил им их обожаемый, но, в данный момент отсутствующий, папочка. Она также добавила, что Тиффани шесть лет, а Эмбе – пять.
Играют наверху с куклой Барби? Да за такую работу надо хвататься обеими руками, подумала я, представляя, как эти две девочки будут по очереди расчесывать длинные светлые волосы Барби, наряжать ее анатомически правильное тело в расшитые люрексом вечерние туалеты и оставят меня в покое до тех пор, пока их мамочка не придет со своей встречи. Ожидая, когда крошки встретятся с тетей Элисон, я заметила еще одно свидетельство Гражданской войны. Радом с камином находился самый настоящий старинный мушкет! Мне оставалось только надеяться, что он не был заряжен.
– Девочки, это Элисон. Поздоровайтесь, – произнесла миссис Силверберг, которая наконец-то привела в гостиную Тиффани и Эмбу.
Они поздоровались и сделали реверанс. Я не шучу. Кроме того, они были одеты в точности как их мама – вплоть до розовых бархатных обручей, подхватывавших густые каштановые волосы. Правда, на ногах у них были не кожаные ботинки, а черные туфельки модели Мэри Джейн [58]58
Марка детской обуви, туфельки на каблуках.
[Закрыть]. Но, тем не менее, они выглядели как две маленькие миссис Силверберг, что было довольно комично. Меня совершенно не касалось то, как они одевались по утрам в субботу. Может быть, Силверберги были просто очень цивилизованной и правильной семьей, подумала я. И, может быть, их дети вели себя лучше всех детей в мире. Я еще раз поздравила себя с этой работой, которая, как я теперь окончательно убедилась, должна была стать настоящим подарком.
– Рада познакомиться с вами, девочки, – сказала я, опускаясь на колени, чтобы быть с ними на одном уровне, – Я слышала, что у вас есть кукла Барби. Давайте поднимемся наверх, и вы мне ее покажете.
– Мамочка, можно? – с нетерпением спросила Тиффани.
– Ну, мамочка, пожалуйста, – добавила Эмба.
Миссис Силверберг кивнула головой.
– Я еще побуду дома минут десять, – прошептала она мне. – Просто, чтобы убедиться, что все в порядке.
– Хорошо, – ответила я. Тиффани взяла меня за одну руку, Эмба – за другую, и они повели меня в комнату Тиффани, которая представляла собой большое помещение розового цвета, до отказа набитое игрушками.
– О, какая красивая комната, – сказала я.
– Благодарю вас, – вежливо ответила Тиффани. – Комната Эмбы тоже красивая.
– Не сомневаюсь. – Просто поразительно, какие у этих девочек были хорошие манеры.
Мы втроем уселись на пол и принялись общаться. Тиффани показала мне наряды Барби, а Эмба усадила мне на колено Черепашку Ниндзя. Через некоторое время миссис Силверберг поднялась наверх и спросила у своих дочерей, нравится ли им их новая подружка Элисон.
– Она опрятная, – сказала Тиффани.
– Да, опрятная, – эхом откликнулась Эмба.
Я была тронута.
– Давайте поговорим несколько минут, перед тем, как я уйду, – сказала миссис Силверберг, жестом приглашая меня следовать за ней вниз.
На первом этаже миссис Силверберг проводила меня в кухню и рассказала, что их семья недавно переехала в город и они еще не успели найти няню для девочек. Потом она спросила меня насчет рекомендаций. Я начала увиливать от прямого ответа и спросила ее, кто продал им этот дом.
– Дженет Клейборн из агентства, – сказала она.
Мне повезло.
– Я знаю, кому вы можете позвонить насчет рекомендаций, – сказала я с огромным облегчением. – Дженет Клейборн также и мой риэлтер.
– О! – воскликнула она. – Если вы знаете Дженет, тогда все в порядке. Она нам очень понравилась, к тому же она прекрасный риэлтер. – Похоже, миссис Силверберг была более хорошей матерью, чем знатоком риэлтеров.
После того как с проблемой рекомендаций было покончено, она показала мне кухню и обратила мое внимание на яичный салат, который приготовила, чтобы намазывать девочкам на сэндвичи во время ленча. Потом она записала номер телефона, по которому ее можно будет найти в ближайшие три часа.
– Будем считать сегодняшний день испытательным сроком, – сказала она. – Если все будет нормально, то мы обсудим более долгосрочное соглашение, хорошо?
– Конечно. – Наконец-то у меня была работа.
Миссис Силверберг уехала примерно в одиннадцать часов. Она сказала, что работает декоратором по интерьеру, а ее муж – гастроэнтерологом. Я осталась заботиться о двух ангелочках. Посмотрев на часы, я подумала, что три часа с двумя хорошо воспитанными детьми являются легким заработком.
Я вернулась наверх, в комнату Тиффани, чтобы продолжить забавы и игры. Девочек в комнате не было.
– Тиффани? Эмба? Крошки, вы где?
Ответа не было.
– Мы что, играем в прятки? – крикнула я, обыскивая холл и заглядывая в спальни второго этажа.
Опять молчание.
– У Элисон есть кое-какой сюрприз для Тиффани и Эмбы, – соврала я, думая, что смогу выманить детей из укрытия ложным обещанием. Когда они выйдут, я что-нибудь придумаю.
Опять никакого ответа.
– Хорошо. Если девочкам не нужен мой сюрприз, тогда я пойду вниз и выпью лимонада или чего-нибудь еще.
Я начала спускаться с лестницы, когда девочки выскочили у меня из-за спины и закричали мне прямо в уши:
– У-у-у!
Я чуть с лестницы не свалилась и едва не оглохла. Мне захотелось их просто прибить, но вместо этого я улыбнулась.
– Так-так, вот вы где, – сладко пропела я. – А как насчет того, чтобы вернуться в комнату Тиффани и еще поиграть с Барби?
– Мы хотим сюрприз, – потребовала Тиффани, которая явно была лидером.
– Ага, сюрприз, – сказала Эмба.
– Ах, да, – сказала я. – Сюрприз – это э-э-э… а-а-а… м-м-м то, что я хотела рассказать вам о тех куклах, в которые играла, когда была в вашем возрасте.
– Скукотища, – сказала Тиффани.
– Ага, ску-ко-ти-ща, – собезьянничала Эмба.
– Спорю, у нее и не было никакого сюрприза, – холодно произнесла Тиффани. – Она просто большая и толстая лгунья.
– Ага, а еще большая и толстая какашка, – добавила Эмба.
Это было уже слишком, принимая во внимание их изысканные манеры.
– Нехорошо так говорить, – ласково сказала я, протянув руку, чтобы погладить Эмбу по голове и восстановить наши добрые прежние отношения. Но это было неверное движение – Эмба попыталась укусить мою руку.
– Эй! – воскликнула я. – Прекрати это, слышишь?
– Ты не можешь приказывать моей сестре, – фыркнула Тиффани и попыталась спихнуть меня с лестницы.
– Что вы делаете? – закричала я. – Вы хотите, чтобы я позвонила вашей маме? – Да, я понимаю, эта старая угроза насчет позвонить маме была не оригинальна, но в данном случае она подействовала. По крайней мере, временно. Девочки сказали, что пойдут в комнату Тиффани, если я пообещаю пойти вместе с ними. Я пообещала.
– Давайте поиграем в настольные игры, – предложила я, заметив коробки с этими играми на полке Тиффани.
– Это для маленьких, – заканючила Эмба. – Давайте лучше поиграем в бомбы из какашек. – Эмба, несомненно, была просто зациклена на продуктах жизнедеятельности. Наверное, она начиталась книг своего папочки по медицине.
– Да, бомбы из какашек! – радостно завопила Тиффани. После этого она залезла пальцем в нос и вытерла то, что достала оттуда, о свою юбку от Лауры Эшли.
– Ооо! Смотрите, что сделала Тиффани, – захихикала Эмба. – Тиффани – большая и жирная сопливая бука! Ха-ха-ха.
– Достаточно, девочки. Прекратим этот разговор, – с нетерпением сказала я. – Тиффани, прошу тебя, иди в ванную и вымой руки.
– Тиффани, прошу тебя, иди в ванную и вымой руки, – передразнила меня Тиффани.
– Быстро. Гигиена – это очень важно, – сказала я.
– Быстро. Гигиена – это очень важно, – снова передразнила она меня.
– Я иду вниз, – сказала я.
– Я иду вниз, – повторила Тиффани.
– Немедленно приготовь нам сэндвичи с яичным салатом, – скомандовала Эмба.
Я была настолько рада, что передразнивания прекратились, что согласилась накормить их ленчем. Было всего одиннадцать часов пятнадцать минут, но я решила, что будет неплохо заткнуть им рты хоть чем-нибудь.
Тиффани и Эмба принялись бегать по кухне кругами, пытаясь вызвать у себя головокружение, а я в это время пыталась намазать салат на куски хлеба.
– Так, девочки, вот ваши сэндвичи. Идите и садитесь, – сказала я, приглашая их занять места за обеденным столом в углу кухни.
Тиффани и Эмба бросились к столу, причем обе пытались сесть на один и тот же стул.
– Это мое место, – закричала Тиффани.
– Нет, мое! – завопила в ответ ее сестра.
Прежде чем я успела вмешаться, Тиффани стукнула Эмбу кулаком по руке. Эмба заплакала.
– Она меня стукнула, – ныла Эмба, потирая руку.
– Хватит, вы, обе. Ешьте сэндвичи, – сказала я, не обращая внимания на слезы Эмбы.
Они сели вместе со мной за стол.
– Элисон, смотри, смотри, – сказала Эмба, откусив от сэндвича.
– О, как грубо, – фыркнула Тиффани. А Эмба разинула рот и начала демонстрировать полупрожеванный сэндвич с салатом во всей его ярко-желтой красе.
– Это невежливо, – сказала я Эмбе.
– Это невежливо, – передразнила меня Тиффани. Мы вернулись к тому, с чего начали.
Я посмотрела на часы. Только без двадцати двенадцать. Мне хотелось вернуться на шхуну. Я совсем не была создана для работы няни.
– Дай мне лимонада, – приказала Тиффани.
– А как насчет «пожалуйста»? – поинтересовалась я.
– Пажа-а-а-алста, – сказала Тиффани и засунула палец в нос.
Я встала и подошла к холодильнику. Когда я достала Пепси, Тиффани закричала:
– Нет. Я хочу Спрайт.
Я поставила Пепси на место и полезла за Спрайтом.
– Не-е-е, – заныла Тиффани. – Я хочу Пепси.
Я снова достала Пепси.
– Я сказала, что хочу Спрайт, – завопила она.
Все. Я поняла, что проиграла. Не знаю, явилось ли это следствием моего малого опыта в общении с детьми или результатом последних событий, поставивших меня некоторым образом вне закона, но я открыла бутылки с Пепси и Спрайтом и вылила их содержимое прямо на головы Тиффани и Эмбы Силверберг.
– Вы хотели лимонада? Получите, – сказала я и принялась готовить себе сэндвич.
– Ты испачкала нам одежду, – завопила Тиффани через несколько секунд. Похоже, мой акт возмездия поверг обеих девочек в шок.
– Да, и наши волосы тоже грязные, – сказала Эмба.
– Да, и кухонный стол весь липкий, – добавила Тиффани.
– Я хочу сделать вам одно предложение, – сказала я. – Вы обещаете с этого момента вести себя хорошо, а я отведу вас наверх и переодену. Ведь на самом деле вам же не хочется носить по субботам эти красивые наряды, так?
– Не-е-а. Это нас мамочка заставила, – сказала Тиффани.
– Она сказала, что мы должны понравиться новой няне, – добавила Эмба.
– Хорошо, новая няня разрешает вам носить то, что вам хочется.
– Можно? – взвизгнули они.
– Конечно.
– Все, что нам захочется? – переспросила Тиффани.
– Ага. Теперь отправляйтесь наверх и переоденьтесь, а я пока уберу кухню. О'кей?
– Да! Пошли, – сказала Тиффани.
– Иду, – ответила Эмба.
И они ушли. Наконец-то я осталась одна. Я доела сэндвич и вытерла лимонад со стола. Потом я прислушалась. Монстры затихли. Я поздравила себя с тем, что смогла взять ситуацию под контроль. Может быть, доктор Спок этого и не одобрил бы, но я нашла способ, как занять это отродье, по крайней мере, на час.
В час дня я поднялась наверх, чтобы проверить, чем занимаются девочки. В их комнатах девочек не было. По валяющимся на полу ванной мокрым полотенцам я поняла, что они попытались вымыть волосы. Но я не могла понять, куда они делись после этого.
– Тиффани! Эмба! Где вы? – позвала я.
– Мы здесь! В маминой гардеробной! – откликнулась одна из них.
Я пошла на голос, который раздавался из родительской спальни в конце коридора.
– Мы здесь, Элисон! – крикнула Тиффани. – Посмотри на нас!
Тут я их увидела. Они действительно переоделись. Они обрядились в вечерние платья их мамы, напялили длинные белые перчатки и туфли на высоком каблуке. Туалет дополняли вечерние блестящие сумочки. Кроме того, они размалевались маминой косметикой – красные губы, синие тени, черные брови. Я знала, что если их увидит миссис Силверберг, то ее хватит удар. Я же расхохоталась так, что едва смогла перевести дыхание. Они выглядели потрясающе.
– Дорогие мои, – сказала я, потупив взгляд изображая из себя светскую леди. – Как приятно вас снова видеть! Вы сегодня восхитительны!
Девочки заулыбались и поддержали игру.
– Вы уже видели Барби? – спросила Тиффани.
– Нет, но я слышала, что она тоже на этой вечеринке, – ответила я. – Может быть, поищем ее в других комнатах?
– Да, давайте найдем Барби, – сказала Эмба.
Я направилась в комнату Тиффани, где в последний раз видела Барби.
– Вот и она, леди. Барби? Это ты, дорогая?
Тиффани и Эмба принялись болтать со мной и Барби. Потом я принялась напевать единственную детскую песенку, которую знала – про крошечного паучка, – и пригласила девочек потанцевать вместе со мной. Они с радостью согласились. Мы разбились на пары, Я вальсировала с Тиффани, а Эмба – с Барби. Потом мы поменялись партнерами. Мы так развеселились, что не услышали, как вернулась миссис Силверберг. Как я поняла, она не сочла внешний вид своих дочерей таким же веселым, как я. Конечно, ее вечерние платья – это был уже перебор.
– Но Элисон велела нам переодеться, – заныла Тиффани после того, как мать запретила им на целый месяц играть в видеоигры.
– Да. Она сказала, что мы можем надеть все, что захотим, после того, как вылила нам на голову лимонад, – добавила Эмба.
– Вылила на голову лимонад? – спросила миссис Силверберг.
– Все верно, – призналась я. – Но, вы понимаете…
– Нельзя лить детям лимонад на головы. Это совершенно очевидно, – сказала миссис Силверберг.
– Я думаю, совершенно очевидно, что нельзя наказывать детей за то, что они играли в переодевания, – возразила я.
– Вот, – сказала она, протягивая мне пятидесятидолларовую бумажку. – Думаю, нам придется подыскать другую няню для девочек. Вы свободны.
Итак, меня уволили. Что будет дальше?
На следующее утро Кулли встал и оделся раньше меня.
– Эй, Сонни. Уже семь часов, – сказал он, взъерошив мои волосы. Я еще лежала в койке. – На улице великолепно. Я слушал радио. Сказали, что сегодня ветер десять узлов, а температура шестьдесят градусов [59]59
По Фаренгейту, т. е. примерно пятнадцать градусов выше нуля по Цельсию.
[Закрыть]. Отличный день для плавания.
– Шестьдесят градусов? Этого не может быть. Сейчас только конец марта. Для плавания еще слишком холодно, – сказала я. Я еще наполовину спала.
– Малышка, поверь мне. Сегодня один из тех капризных зимних дней, когда температура пятнадцать градусов. У меня сегодня съемка одного дома, а потом мы отправимся в плавание.
– Правда? Поплывем? Сегодня? – Теперь я окончательно проснулась. Мысль о том, что мы поплывем на «Марлоу» после стольких недель разговоров об этом, показалась мне весьма возбуждающей.
– Ага. Одевайся. Я вернусь через пару часов. По дороге домой я куплю чего-нибудь поесть. Потом ты поможешь мне подготовить лодку, и мы отправимся.
– Слушаюсь, шкипер.
– Пока, дружище. – Кулли поцеловал меня на прощание и уехал.
Я вылезла из койки, надела теплый свитер и рейтузы и направилась в туалет. К восьми часам я уже приняла душ, оделась и приготовилась к своему первому плаванию. Но Кулли задержался почти на целый час.
Я решила почитать рукопись Мелани.
Открыв шкаф, я достала сумку и вытащила рукопись. Потом по привычке уселась на койку и приготовилась читать третью часть книги, которая называлась «Личная жизнь».
Первые две главы описывали детство Элистера. Он был разбитным ирландским парнем из Куинс, который большую часть времени проводил не в школе, а на улице. Затем рассказывалось о его юности, о его увлечении фильмами, о его способностях к танцам и о том, как он стал учителем танцев в студии Артура Мюррея. В этой части не было никаких сенсационных сведений. Но дальше Мелани действительно проявила себя как настоящая навозная муха. Она писала, что молодой Эл Дауни был не просто учителем танцев. Он был жиголо, который за плату оказывал дамам из Куинс не только танцевальные услуги. Видимо, эти сведения показались Мелани недостаточно грязными, поэтому она написала еще и о том, что у Эла была связь с одним инструктором танцев и с его сестрой!
Господи, как только люди могут читать такие книги, пробормотала я. Вся эта подноготная привела меня в замешательство. Подумать только, я мечтала стать соавтором Мелани, хотела, чтобы мое имя стояло рядом с ее на обложках таких книг, как эта. О чем я только думала? Я знала, о чем я думала, – о деньгах. Люди становятся богатыми, когда пишут грязные биографии. Но это не для меня. Я разбогатею каким-нибудь другим способом. А, может быть, совсем не разбогатею. Может, ради богатства не стоит приносить такие жертвы.
Я встала, налила себе стакан апельсинового сока, а потом вновь вернулась на койку и продолжила чтение. Хорошо, сказала я себе. Ты должна дочитать эту вещь. Здесь может быть ключ к разгадке убийства Мелани.
Я собралась было почитать дальше, когда поняла, что не смогу этого сделать – остальная часть этой главы отсутствовала! Все, что там было, так это около пятидесяти страниц библиографии Мелани, ее примечания, ссылки и выражения благодарности за помощь в создании книги. Не хватало почти сотни страниц. Там должно было быть написано о женитьбе Элистера на Аннетт Даулинг, рождении их дорогой дочурки Бетани и трагической смерти Аннетт. Недостающие страницы также содержали смачные подробности о тех женщинах, с которыми спал Элистер после смерти жены. И где эти страницы?
Я перерыла всю рукопись, чтобы убедиться, не попали ли эти страницы в первые главы книги. Они не попали. Они просто исчезли. Но куда?
Хорошо, успокойся, сказала я себе. Может быть, Мелани так и не закончила книгу. То, что Тодд сказал, что книга закончена, еще ни о чем не говорит. После того как он соврал, что у него был оригинал рукописи, я ему больше не верила. Может быть, недостающие страницы и не были вместе со всей рукописью. Они вполне могли каким-то образом отделиться и сейчас находиться в сауне в Маплбарк или под сидением моего «порше», а может быть, и под кроватью Мелани в бухте Голубой Рыбы. Хотя, вполне возможно, они и на лодке.
Я побежала к шкафу, открыла его и поискала недостающие страницы на полу. Их там не было. Потом я проверила сумку. Пусто. Я собиралась просмотреть рукопись еще раз, когда услышала, что Кулли поднялся на палубу «Марлоу». Я засунула рукопись обратно в сумку, убрала ее в шкаф и успела встретить Кулли, едва он вошел в каюту.
– Ну что, дружище, готова к первому плаванию? – весело спросил он. – Я купил сэндвичей с индейкой, картофельных чипсов и много холодного пива Хейнекен. Мы неплохо проведем время!
Я обняла его за талию.
– Не могу дождаться начала. Когда мы отплываем?
– Как только подготовим лодку. Бедняга «Марлоу» простояла на якоре всю зиму.
Я помогла Кулли снять со шхуны защитный брезент, а потом стала внимательно смотреть, как он натягивает паруса.
– На шхунах две мачты и три паруса, – объяснил он. – Этот парус называется кливер, этот – стаксель, а этот – грот. Поняла?
– Ага.
– Теперь я заведу мотор и дам ему немного прогреться, – продолжал он. – Дизельные двигатели должны прогреваться.
– А что делать мне? – спросила я, когда мы стояли в рубке. Мне хотелось быть не только зрителем.
– Тебе предстоит вывести нас из бухты, пока я буду травить концы, – сказал Кулли, кладя обе мои руки на штурвал.
– Я? – с панике воскликнула я. – Я никогда раньше не управляла лодкой.
– Отлично. Значит, это будет твоим дебютом.
– А если я сяду на мель?
– Тогда так, – сказал Кулли, почувствовав мою панику. – Я выведу нас из бухты, а потом ты возьмешь управление.
Кулли поставил мотор на реверс и вывел лодку из дока. Когда мы оказались далеко в проливе Лонг Айленд, на безопасном расстоянии от бухты, он снова положил мои руки на руль.
– Теперь, твоя очередь, – сказал он.
– Скажи, что мне делать?
– Видишь там красные и синие буи? Держись между ними. Мы идем со скоростью четыре мили в час, так что у тебя не будет проблем. Просто пройди между буев, а я пойду на палубу и подниму паруса.
Я держала штурвал. Солнце светило мне прямо в лицо, а ветер развевал волосы. Это было потрясающе. Я, Элисон Ваксман Кофф, начисто лишенная авантюризма, самый предсказуемый человек на свете, стояла у штурвала шхуны. Теплым мартовским днем я шла по проливу Лонг Айленд, управляя судном, которое вот уже много недель было моим домом. Возбуждению моему не было предела. Но что было просто захватывающим, так это смотреть, как Кулли ставит паруса. Все три паруса, кливер, стаксель и грот, хлопали на ветру, развеваясь на фоне голубого неба. Это выглядело так чудесно, что у меня захватило дух.
Кулли вернулся в рубку и выключил двигатель. Потом он показал мне, как управлять парусами и пользоваться лебедкой.
– Мы идем под парусами, – сказал он, глядя в море. – Не правда ли, это самое захватывающее событие в твоей жизни?
– Да. Это действительно так.
– Первое плавание в сезоне всегда особенное. Сонни, я так рад, что ты сейчас со мной. – Он поцеловал меня. – Если бы мне кто-нибудь сказал, что в конце зимы я поплыву вместе с владелицей особняка Маплбарк, я счел бы того психом.
