Текст книги "Ча-ча-ча"

Автор книги: Джейн Хеллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава 19

Мы с Кулли поехали сразу в Маплбарк. Он предложил остановиться и перекусить, но у меня не было аппетита. Больше всего на свете мне хотелось залезть в кровать, укрыться с головой одеялом и провалиться в спасительный сон в крепких мужских объятьях.

Около дома нас, по обыкновению, встретила толпа журналистов. Но на этот раз рядом с домом стояла еще и полицейская машина – белый «шевроле», на боку которого крупными алыми буквами было написано ПОЛИЦИЯ ЛЭЙТОНА. При виде этой надписи сердце мое затрепетало.

– Что они тут делают? – спросила я у Кулли, когда заметила, что в машине сидят детективы Корзини и Майклз. – Меньше всего мне хочется сегодня вечером общаться с этим искателем популярности и его помощником в расследовании преступлений.

– Может быть, они здесь потому, что хотят арестовать этих газетчиков, – выдвинул предположение Кулли.

– За что?

– Не знаю. За нарушение границ частного владения или неподчинение властям. Может быть, пожаловался кто-то из твоих соседей.

– Сомневаюсь. А вот и один из лучших сыщиков.

Джозеф Корзини подошел к «джипу» со стороны пассажира. С той стороны, где сидела я.

– Добрый вечер, мисс Кофф. У вас сегодня много гостей, – сказал он, глядя на мою лужайку перед домом и запуская пятерню в волосы. – Здесь представители лучшей бульварной прессы.

Лучшая бульварная пресса. Звучит как выражение «аппетитная блевотина».

– Чем могу быть вам полезна? – вежливо осведомилась я.

– Сегодня вечером мы получили одно сообщение, – сказал Корзини. – Не могли бы мы зайти к вам на несколько минут и поговорить?

– Прямо сейчас? – удивилась я. – Это не может подождать до завтра? Мы с приятелем умираем от желания лечь спать.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Корзини.

– Что все это значит? – спросил Кулли.

– Ничего особенного, мистер Харрингтон. Ничего особенного.

– Откуда вы знаете мое имя? – поинтересовался Кулли.

– Это моя работа. А теперь, мисс Кофф, можно мы с детективом Майклзом зайдем к вам ненадолго? У нас есть к вам разговор. Думаю, не стоит затевать его перед всеми этими телекамерами.

– Конечно, – согласилась я. Мне стало интересно, что это за сообщение, о котором упомянул Корзини. Может, оно касается исчезнувшей рукописи, которую я спрятала в сауне, перед тем, как ехать к моей матери. Вдруг полиция получила сообщение, что именно я украла рукопись. Но откуда? Об этом не знал никто, кроме моей мамы и Кулли, а они оба, так же, как и я, хотели, чтобы эта книга была похоронена как можно глубже.

Я открыла входную дверь, вошла в прихожую и совсем было собралась отключить сигнализацию, которая располагалась на панели около вешалки, как обнаружила, что ее уже отключили. Интересно, подумала я. Должно быть, я так расстроилась, узнав об Элистере и моей матери, что уехала из дома, не включив сигнализацию. Ну, да ладно. Ничего не случилось. Насколько я могла заметить, в доме не побывали грабители.

– Входите, – пригласила я детективов в дом. – Мы можем поговорить в гостиной.

– Извините, мисс Кофф, – сказал детектив Корзини. – Но не могли бы мы сначала зайти в кухню? Меня мучает сильная жажда, и стакан холодного молока – это как раз то, что мне нужно.

– О, конечно. Никаких проблем. – Вообще-то я удивилась, узнав, что Корзини такой любитель молока, но, тем не менее, проводила всех в кухню.

– Обезжиренное подойдет? – спросила я.

Он кивнул.

– Ох уж эти женщины. Всегда вы на диете.

Я открыла холодильник, чтобы достать пакет молока, но Корзини схватил мою руку и отдернул ее от пакета.

– Что такое? – спросила я. – Мне показалось, что вы хотели выпить…

– Единственное, что я хотел – увидеть это. – Он отодвинул пакет с молоком в сторону, запустил руку на полку и вытащил пластиковый пакет для сэндвичей, заполненный не сэндвичами, а белым порошком. – Так-так. Что это тут у нас, милая леди? – произнес он, тряся пакетом перед моим носом. – Замечательная порция кокаина. По-моему, около унции. И как раз за пакетом обезжиренного молока – в точности, как сообщил нам информатор.

Он подмигнул детективу Майклзу, а тот подмигнул в ответ.

– Кокаин? – в один голос произнесли мы с Кулли.

– Великолепный чистый кокаин, – сказал детектив Майклз, запустив палец в пакет, который передал ему Корзини.

– Кокаин? Какого черта этот кокаин делает в моем холодильнике? – испуганно спросила я.

– Думаю, вы сами положили его туда, – усмехнулся детектив Корзини. – Помните, я говорил вам о полученном нами сообщении?

– Да, помню.

– Наш информатор сообщил, что, если мы хотим найти убийцу Мелани Молоуни, нам следует заглянуть в ваш холодильник. Посмотреть за пакетом обезжиренного молока.

– Что? О чем вы говорите? Какой информатор? – Все происходящее казалось мне сном.

– Мы не можем сказать вам этого, – произнес детектив Корзини и отстегнул от своего пояса пару наручников.

– Я могу сказать вам, чего еще вы не можете делать, – сердито сказал Кулли. – Вы не можете врываться в частный дом и обыскивать его в поисках наркотиков или чего-то еще без соответствующего ордера.

– Вы правы, – сказал детектив Корзини. – Но мы не врывались. Нас пригласили. И мы не обыскивали дом в поисках наркотиков. Мисс Кофф открыла холодильник по своей воле. Кокаин лежал прямо у нас перед глазами. А на то, что лежит на виду, не требуется ордер на обыск.

Детективы Корзини и Майклз обменялись самодовольными взглядами. После этого детектив Майклз направился ко мне с наручниками.

– Вы зачитаете ее права, пока я буду надевать ей наручники? – спросил он Корзини.

– Надевать мне наручники? – закричала я. – Вы что, сошли с ума? Я не делала ничего плохого. Я понятия не имею, откуда взялся этот кокаин. Меня подставили! Говорю вам, меня подставили! – Да, понимаю. Это прозвучало как оправдание жулика в детективном фильме. Но я решила, что лучше произнести банальный и задрипанный киношный монолог, чем иметь дело с реальной уликой против меня.

– Что вы такое делаете? – заорал Кулли, когда детектив Майклз завел мои руки мне за спину и надел на них наручники. – Эта женщина ни в чем не виновата! Вы совершаете чудовищную ошибку. И немедленно снимите с нее наручники!

– Сожалею, мистер Харрингтон, – сказал Корзини тоном, в котором не чувствовалось никакого сожаления. – Мы не можем перевозить преступников без наручников. Таковы правила.

– Мне плевать на ваши правила! Элисон Кофф не преступница.

– Элисон Кофф, вы арестованы за хранение наркотиков с целью продажи, – произнес детектив Корзини, не обращая никакого внимания на Кулли. – У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. У вас есть право не…

– Вы обвиняете меня в хранении наркотиков? – спросила я и начала рыдать. – С целью продажи?

– У вас есть право не отвечать на вопросы, – продолжал он, не обращая никакого внимания и на меня тоже. – Вы имеете право на присутствие адвоката во время допроса. Если вы не можете сами нанять адвоката, он будет предоставлен вам бесплатно.

– Почему вы ее арестовываете? – кричал Кулли. – Она не имеет никакого отношения к кокаину и не убивала Мелани Молоуни.

– Придется нам не согласиться с вами, дружок, – сказал детектив Майклз. – Мы некоторое время следили за твоей подружкой и думаем, она это сделала. Теперь, когда у нас есть против нее обвинение в хранении наркотиков, она сможет слегка отдохнуть в женском исправительном учреждении, а мы пока займемся ее причастностью к убийству.

– Но почему вы думаете, что я убила Мелани? – спросила я. – Ведь так много людей ее ненавидели.

– У вас было больше возможностей. Вы были ее горничной, – сказал детектив Майклз. – Чего мы не могли понять до последнего момента, так это мотива. Но теперь он нам стал ясен.

– Какой еще мотив? – закричала я. – У меня не было причин убивать Мелани. Я разорилась, а она хорошо платила мне. К чему мне было лишать себя куска хлеба?

– Не сомневаюсь, что вы разорились. Кокаин – дорогое удовольствие, – сказал детектив Корзини, взвешивая на ладони пакет с порошком. – Думаю, вы дошли уже до принятия больших доз. Скорее всего, однажды вы вышли на работу, основательно нанюхавшись и прихватив с собой порцию наркотика, а мисс Молоуни застала вас с поличным. Она пригрозила уволить вас и сдать полиции. Вы запаниковали. И вот, в ночь на двадцатое февраля, после того, как мистер Харрингтон привез вас домой, вы отправились в бухту Голубой Рыбы. Вы подошли к мисс Молоуни, которая сидела у себя в кабинете. На ее письменном столе лежал отобранный у вас кокаин. Вы набросились на нее сзади, ударили по затылку и убили. После этого схватили наркотик, но пакет порвался и часть высыпалась на поверхность стола. Вы думали, что все вытерли, но немного порошка все же осталось. Вы покинули дом, а утром пришли на работу. Днем вы позвонили в 911 и сообщили об убийстве. По-моему, все ясно. Как вы думаете?

Детектив Майклз улыбнулся своему напарнику и сказал:

– Как я уже говорил, мы давно подозревали, что это ваших рук дело, мисс Кофф. Но не могли доказать этого. И вот мы получили сообщение, что у вас в холодильнике находится кокаин. Именно кокаин свидетельствует о том, что вы были на месте преступления.

– Но вы даже еще не уверены, что порошок, найденный на письменном столе Мелани, является кокаином, – выкрикнула я. – Как не уверены и в том, что порошок из моего холодильника тоже кокаин. Не могли бы вы дождаться результатов анализа, прежде чем обвинять меня в совершении преступления?

– Не-а. Мы знаем, что мы делаем. Лабораторный анализ только подтвердит то, что нам уже известно.

– Я бы хотел узнать поподробнее о том сообщении, которое вы получили, – сказал Кулли. – Кто этот информатор? Вдруг это и есть настоящий убийца, который просто подкинул кокаин в холодильник Элисон?

– Мы знаем, что это не так, и точка, – сказал Корзини. – Дело совершенно ясное. Как я уже сказал, его можно закрывать.

– А орудие убийства? – спросила я. – Чем я, по вашему мнению, стукнула Мелани по голове? Пылесосом? Или тряпкой для пыли? А может быть, пузырьком со средством для мытья окон?

– Все время шутите, мисс Кофф, – сказал детектив Майклз. – Помню, вы даже шутили на месте преступления, находясь рядом с телом убитой. Именно это и вызвало мои подозрения в отношении вас с первого же момента. Большинство людей не шутят, когда узнают, что только что убили их знакомого человека.

Он посмотрел на детектива Корзини, который согласно кивнул.

Прекрасно, подумала я. Я арестована за свои шуточки. Сэнди всегда говорил, что однажды мои шутки закончатся весьма плачевно. Но я и вообразить не могла, что это будет настолько плачевно.

– Пойдемте, – сказал детектив Майклз и вывел меня из кухни за левую руку. Левая рука находилась у меня за спиной и была пристегнута к правой наручниками, которые, будь они из серебра, а не из стали, выглядели в точности как те браслеты, которые в 1988 году Сэнди заказал на Рождество по каталогу от Тиффани.

– Куда вы ее ведете? – зарычал Кулли на обоих полицейских.

– В участок, – ответил ему Корзини. – Ваша подружка проведет эту ночь в небольшой, но уютной камере.

– Не волнуйся, Сонни, – сказал Кулли. Он был явно испуган, и его вид противоречил его словам. – Ты ни секунды не проведешь в тюрьме. Они выпустят тебя под залог.

– Но не сегодня вечером, – сказал детектив Корзини. – Судьи не будут устанавливать залог в такое позднее время. И даже когда его установят, он будет таким высоким, что вашей подружке вряд ли удастся наскрести столько денег. Хранение наркотиков с целью продажи потянет на кругленькую сумму.

У меня так кружилась голова, что я едва не упала в обморок.

– Кулли, помоги мне. Помоги, – рыдала я, и слезы струились по моим щекам. Я вышла из дома заплаканная и в наручниках. Снаружи меня ждали камеры телевизионщиков.

– Не волнуйся, малышка. Не волнуйся, – крикнул мне Кулли, глядя, как меня выводят на лужайку перед домом и запихивают в полицейскую машину. – Я найду способ помочь тебе.

– Каким образом? – спросила я сквозь слезы.

– Я пойду к твоей матери, – ответил он.

– О, да. Теперь мне стало намного спокойнее, – пробормотала я.

– Я попрошу ее позвонить тому адвокату, с которым она сегодня ужинала, – сказал он.

– Луису Обермейеру?

– Да, ему. Сонни, мы вытащим тебя из всего этого, обещаю. Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, – заплакала я, и полицейская машина тронулась.

Когда мы приехали в участок, меня отвели в кабинет детектива Корзини и освободили от наручников. После этого записали мои данные, сняли отпечатки пальцев и сфотографировали. Несколькими минутами позже средних лет женщина, офицер по имени Нэнси Дэнси, провела меня в комнату для обыска, велела снять одежду и поднять руки. Я выполняла безропотно все, что от меня требовали, но когда дело дошло до раздевания, я не могла не возразить.

– Это обязательно? – Я выбрала такую форму сопротивления.

– Да. Раздевайтесь и побыстрее.

– Но здесь холодно, – сказала я. Мне было страшно. Я слышала о том, что такое личный досмотр, но никогда не выступала в качестве досматриваемой.

– Начинайте, – сказала офицер Дэнси. Она явно начинала терять терпение.

– Хорошо, – сказала я, пытаясь не разреветься.

Сначала я стянула через голову свитер. Потом сняла футболку и ботинки. После этого последовали джинсы с носками. Представ перед офицером Дэнси в лифчике и трусиках, я вновь заартачилась.

– Я ведь могу не снимать это? – спросила я ее, пытаясь установить между нами некоторое подобие панибратства, сохраняя при этом уважительное отношение к представителю власти, коим была офицер Дэнси.

– Нет. Снимайте все. Быстро, – ворчливо ответила она и добавила: – Думаю, дорогуша, вам лучше оставить на время свою гордость. Когда попадете в тюрьму, тамошние женщины слетятся на вас, как мухи на говно.

Я похолодела.

– Что вы хотите сказать? – осторожно поинтересовалась я.

– Это неизбежно. Особенно для новеньких. Вместе с вами в камере будут сидеть еще тридцать баб. Если они не доберутся до вас прямо там, то это произойдет в душевой. А если они этого не сделают, то тогда это сделают охранницы.

Мне не было необходимости уточнять у офицера Дэнси, что означает «это», но я не собиралась поддаваться запугиванию ни с ее стороны, ни со стороны кого-либо еще. Я – Элисон Ваксман Кофф, владелица особняка Маплбарк. Я не совершала ни одного из тех преступлений, в которых меня обвиняли. И я получу свободу. В конце концов, это же Америка.

Я сняла нижнее белье и спокойно (ну, почти спокойно) стояла, пока офицер Дэнси осматривала меня в поисках оружия и наркотиков. Я сказала «почти» потому, что, когда она залезла в мои подмышки, на меня напал приступ смеха.

– Извините, – сказала я, пытаясь подавить хихиканье. – Мне там щекотно. Это у меня всегда так. У вас тоже?

Офицер Дэнси проигнорировала мой вопрос. Она засунула руку в карман формы и достала пару резиновых перчаток.

– А это для чего? – охнула я.

– Вас задержали за хранение кокаина, правильно? Я должна проверить полости вашего тела, нет ли там наркотиков.

Полости моего тела? Я пришла в ужас.

– Нагнитесь! – приказала офицер Дэнси.

Быстро! Шутку! Надо пошутить! Не дай ситуации сломить тебя. Отвлекись, чтобы не чувствовать боли и унижения. Представь, что ты проходишь осмотр у гинеколога. Скорее! Шутку!

– Э-э, офицер Дэнси, – сказала я, наклоняясь и давая ей возможность залезть рукой в перчатке в одну из полостей моего тела. – Восьмидесятилетняя старушенция пошла к гинекологу и обнаружила, что беременна. Она тут же звонит своему мужу по телефону и говорит: «Ты, старый козел. Я от тебя забеременела». Муж некоторое время молчит, а потом отвечает: «А кто это звонит?»

Офицер Дэнси даже не улыбнулась.

– Все, – сказала она. – Можете одеваться.

Офицер Дэнси отвела меня назад, в кабинет детектива Корзини. Там меня вновь начали спрашивать о том кокаине, который обнаружили в моем холодильнике, и о том, следы которого были на письменном столе Мелани. Я отказалась отвечать на вопросы и думала о том, когда же появится Кулли с моим адвокатом.

В полночь я перестала думать и об этом. Но в тот момент, когда меня собрались вести вниз, где находились женские камеры и где, по словам детектива Корзини, я должна была провести эту ночь, появились Луис Обермейер, завсегдатай клуба Грасси Глен, и моя мама. Вид у них обоих был страшно усталый. В участок их привез Кулли.

– Как я благодарна вам за то, что вы приехали, – сказала я мистеру Обермейеру, горячо пожимая его руку. Не помню, чтобы раньше я так радовалась при встрече с кем бы то ни было. Я встречалась с Обермейером только один раз, когда мне было тринадцать лет. Это было на Бат Мицва [60]60
  Торжественный день, когда отмечают переход девочки из детства в отрочество.


[Закрыть]его дочери Бетси. Но я сразу узнала его, так как его фотографии часто появлялись в «Нью-Йорк Таймс», в разделе, посвященном бизнесу. Он был высокого роста, с большим брюшком, которое не пытался скрывать, и сильно вьющимися седыми волосами, которые Сэнди называл «еврейским афро». Его противники частенько называли его Людоед Обжирмейер из-за его сварливого характера и грубоватых манер. Но сейчас мне было наплевать на его манеры. Лишь бы он вытащил меня из тюрьмы. – Прошу прощения, что вам пришлось приехать сюда в такой поздний час, мистер Обермейер, – извинилась я. – Я очень ценю это.

– Да, черт побери, поздновато. Я устал и хочу домой, – произнес он после того, как отрыгнул воздух.

Я обняла Кулли и чмокнула маму. Нет, я не забыла того, что произошло сегодня вечером, но сейчас мои мысли были заняты более важными Вещами, чем ее любовные похождения.

– Где офицер, который произвел арест? – рявкнул Обермейер.

– Я здесь, – ответил детектив Корзини. Он пригладил волосы рукой и начал полировать ногти о брючину.

– Почему, черт побери, вы считаете, что можете обыскивать дом этой женщины, не имея ордера на обыск?

– А кто говорит, что ее дом обыскивали? – нахально парировал Корзини.

– Этот молодой человек, который присутствует здесь, – сказала мистер Обермейер, кивнув в сторону Кулли. – Он сказал, что вы с вашим напарником устроили настоящий обыск.

– Правильно. Так все и было, – встряла я в разговор.

– Заткнись, Элисон. Не говори им ничего, – зашипел на меня адвокат. – Заткни свою глотку и не высовывайся, пока я не разрешу тебе.

Да, его тюремные замашки описывать явно не стоило.

– Мы не делали обыск, – сказал Корзини. – Нам просто не пришлось его делать. Мисс Кофф добровольно впустила нас в дом и так же добровольно открыла дверь своего холодильника. Кокаин лежал на самом виду. Нам вовсе не пришлось его искать.

– Вздор, – сказал Обермейер. – Она открыла холодильник не добровольно. Вы обманом вынудили ее сделать это.

– Точно! – воскликнула я. – Детектив Корзини притворился, что ему захотелось молока, поэтому…

– Я, кажется, велел тебе заткнуться, Элисон, – снова зашипел мистер Обермейер.

– Простите, – прошептала я.

– Ваши детективы несправедливо арестовали мою клиентку, потому что у вас не было ордера. Вы нарушили ее право собственности, потому что обманом заставили открыть холодильник, – продолжал он.

– У вас одно мнение по поводу происшедшего, у нас – совсем другое, – сказал Корзини. Он был столь же самоуверен, сколь мой адвокат был груб. – Теперь, если у вас нет больше возражений, мы отведем вашу клиентку в камеру и пожелаем ей спокойной ночи.

Я умоляюще посмотрела на мистера Обермейера.

– Вы разрешите им забрать меня? Они имеют на это право? Мне придется провести эту ночь за решеткой?

– Боюсь, что это так, – ответил он. – Уже поздно, чтобы предпринять что-то в отношении залога. Но твой приятель сказал мне, что ты сильная женщина. С тобой ничего там не случится. Не бойся.

– Но, Луис, – сказала моя мама, беря его под руку. – Не сомневаюсь, ты можешь что-то сделать в сложившейся ситуации.

– Да, Дорис. Я могу кое-что сделать. Я могу поехать домой, хорошенько выспаться и быть завтра в хорошей форме, когда мне придется представлять ее в суде. Теперь, если вы меня извините…

Луис Обермейер покинул полицейский участок. Еще через несколько минут я в слезах распрощалась с Кулли и моей мамой. К своему удивлению, я обнаружила, что они стали близкими друзьями. Они вышли вместе из участка, причем она взяла его под руку.

Как говорил мой отец, не было бы счастья, да несчастье помогло. В данном случае несчастьем было то, что меня посадили в тюрьму за хранение наркотиков и по подозрению в убийстве. Счастьем было то, что моя еврейская мама, похоже, впервые в жизни одобрила мое знакомство с неевреем. Я надеялась, что они утешат друг друга, пока я буду мотать срок в исправительном учреждении штата под названием «Страна Лесбос».

Офицер Дэнси проводила меня вниз и показала мою камеру. Она и близко не напоминала номер в отеле «Хелмсли Палас», но, по крайней мере, мне не придется делить ее ни с кем другим. В камере были: кровать, одеяло, Библия и небольшой унитаз. Я тут же обратила внимание, что на унитазе не было сиденья.

– А нет другой камеры? – спросила я офицера Дэнси. – В этой нет сиденья на унитазе.

– Камеры все одинаковые. Сидений нет нигде, – фыркнула она, пораженная моим невежеством в этом вопросе. – Мы должны быть уверены, что вы не покончите с собой.

– С помощью сиденья от унитаза? – Лишить себя жизни лезвием бритвы, еще куда ни шло. Но сиденьем?

– Люди вешаются на них, – объяснила она. Затем, почувствовав, что я скептически» отнеслась к ее объяснению, добавила: – Люди, лишенные свободы, способны на весьма странные вещи.

– Да, я в этом не сомневаюсь. А это для чего? – спросила я, указывая на видеокамеру в углу. Я надеялась, что сейчас она скажет, что меня снимают для передачи «Все для смеха» в разделе «Скрытой камерой» и что арест – не что иное, как часть розыгрыша.

– Эта камера установлена здесь для того, чтобы предотвращать самоубийства, – сказала она. – Я уже говорила, нам приходится следить за заключенными. Нам не хочется терять своих питомцев. – Тут она впервые с момента нашей встречи улыбнулась.

К своему удивлению, я заметила, что она носит на зубах металлические пластинки. Интересно, она решила в таком возрасте исправлять зубы, чтобы стать красивее, или края пластинок служат ей тайным оружием против непокорных заключенных?

– Я понимаю, вы не хотите, чтобы кто-то покончил жизнь самоубийством, – сказала я. – Но как же быть с конфиденциальностью? Я даже не смогу сходить в туалет без того, чтобы не попасть в объектив.

– Правильно. Вот почему большинство людей предпочитает держаться подальше от торговли наркотиками и совершения убийств. Тюрьма – это не увеселительная прогулка.

– Да, точно не прогулка. – Я и не думала, что отправляюсь на пикник. Больше того, я даже не думала, что мне придется когда-то об этом думать. – Кстати, о пикнике, а когда здесь кормят? Или мне следует попросить родственников принести что-нибудь поесть?

Офицер Дэнси посмотрела на меня так, словно пожалела о выбранной ею карьере.

– Завтрак получите утром, – выдавила она. – Спокойной ночи.

Она вышла из моей камеры, заперла дверь и поднялась по лестнице.

– Спокойной ночи, – сказала я ей вслед. – Спасибо за… ну, не знаю за что.

Господи, я действительно находилась в тюрьме. Я уставилась на маленькую кровать, застеленную потертым зеленым шерстяным одеялом, и едва не заплакала. В моем воображении возникла шикарная спальня в Маплбарк с ее широкими кроватями, гармонирующими с ними ночными тумбочками, ситцевыми занавесками и задрапированными креслами, пол вишневого дерева, лежащий на нем ковер ручной работы, изящные ночники.

Элисон, остановись. Перестань немедленно, одернула я себя, когда по щекам покатились слезы. Мысли о «роскошной жизни» в Маплбарк не приведут тебя ни к чему хорошему. Ты все равно была бы вынуждена расстаться с этой жизнью, даже если бы тебя не посадили в тюрьму. Сэнди ушел. Твой брак распался. Если Дженет Клейборн не найдет тебе покупателей, банк лишит тебя права на дом. Женщина из «Секонд Хэнд» устроит распродажу и продаст все твои вещи незнакомым людям. И что останется?

Задав себе этот вопрос, я осторожно села на кровать. Я подумала о том, были ли у предыдущей обитательницы этой камеры лобковые вши и каковы мои шансы подцепить их. Потом я подумала о том, хорошо ли я выгляжу в видеокамере. А вдруг детективы Корзини и Майклз наблюдают мое изображение на большом телевизионном экране? Наверное, когда им надоест наблюдать за мной, они переключатся на другой канал.

Я легла на кровать и укрылась одеялом. Потом прижала к груди Библию и начала молиться.

Господи, прошу тебя, шептала я. Прошу тебя, вытащи меня отсюда. Или помоги сделать это мистер Обермейеру. А когда ты вытащишь меня отсюда, Господи, прошу тебя, помоги мне найти того, кто подкинул кокаин в мой холодильник и кто убил Мелани Молоуни и хочет свалить это все на меня. Господи, прошу тебя, когда все это закончится, дай нам с Кулли шанс быть вместе. Он просто необыкновенный, ты так не думаешь? А? И еще одна вещь, Господи. Пожалуйста, найди покупателя на мой дом. Кого-нибудь, кто не станет обращать внимание на отсутствие в особняке Маплбарк семейной комнаты. Тысячу благодарностей тебе, Господи. Аминь.