Текст книги "Женевский обман"

Автор книги: Джеймс Твайнинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 33

Вербье, Швейцария, 19 марта, 07:31

На прошлой неделе был снегопад. Заснеженные дома и деревья радовали глаз, но на улицах эта красота уже превратилась в грязную, хлюпающую кашу под ногами.

В горнолыжном катании Фолкс не видел смысла. Никогда не понимал он этой прелести – обуться в жесткие ботинки, которые в другие века с удовольствием бы использовала испанская инквизиция, и, встав на две узкие дощечки, броситься сломя голову с кручи с тем лишь, чтобы внизу, отстояв очередь и заплатив, получить возможность повторить это удовольствие. И так много раз.

Оторвавшись от мобильника, он проводил жалостливым взглядом кучку туристов, шумно ковылявших по скользкой дорожке в неудобных ботинках, с лыжами, закинутыми на плечи. Ну вот, хотели светской жизни – получите.

За свою долгую жизнь он хорошо усвоил одно: человеческая изобретательность не знает пределов, когда речь заходит о том, как можно неразумно потратить деньги. И чем богаче люди, тем неразумнее и изобретательнее они становятся. И все это ради статуса. Ради того, чтобы попы-житься перед другими. Но вот это горнолыжное катание было, на его взгляд, почти равнозначно безумию.

Шале «Седьмое небо» приютилось высоко в горах над поселком, на западном склоне, откуда открывался великолепный вид на долину. Это старомодное название казалось несколько неуместным, если учесть, что почти всех здешних отдыхающих ждал куда более «теплый» прием, когда подоспеет их время. Может, потому они и выбрали это местечко – хотели дожить последние земные денечки в прохладе, прежде чем отправиться на вечное поджаривание в ад.

Серебристый «бентли-континенталь» Фолкса остановился, и Логан выскочил, чтобы открыть перед хозяином дверцу. Бывший десантник, родом с окраин Глазго, Логан дважды бывал в Афганистане, прежде чем понял, что может зарабатывать гораздо больше в качестве частного телохранителя, чем бесконечно подставляться под пули и снаряды за родину и королеву. Ходил он в костюме и галстуке, оставшемся на память от полковой формы. Белобрысые соломенные волосы, широкое круглое лицо, крючковатый нос, мочка на одном ухе отстрелена. Челюсти его были вечно стиснуты, словно он жевал камни.

В переговорнике отозвался женский голос.

– Мне нужно увидеться с Авнером Кляйном, – сказал Фолкс по-французски.

Дверь запищала, открылась, ион вошел. К нему тут же подскочила сурового вида темноволосая медсестра в белом халате и холодно сообщила:

– У нас посещения только с девяти.

– Знаю, но я только что прилетел из Лос-Анджелеса, – виновато объяснил Фолкс. – А к полудню мне надо быть в Женеве. Вот и решил попробовать – вдруг пропустите…

– Понимаю. – Медсестра заметно смягчилась и даже дотронулась до его рукава. – В таком случае не будем терять время. Думаю, вы увидите его. В последнее время он что-то плохо спит. Идемте за мной.

Она повела его по лестнице и по длинному коридору, такому темному, что Фолкс вынужден был через каждые три шага нащупывать себе дорогу зонтиком. Остановившись у самой последней двери, медсестра осторожно постучала. Из-за двери донесся какой-то жалкий звук, который Фолкс никогда бы не принял за человеческий голос, но для медсестры это означало разрешение войти.

– Миссис Кэрролл завтракает на террасе. Я скажу ей, что вы здесь! – на ходу крикнула ему медсестра, уже удаляясь по коридору.

Занавески были немного раздвинуты, и благодаря узкой полоске света из окна в комнате было хоть что-то видно. Фолкс разглядел бескровные руки и лицо лежавшего на постели человека.

– Авнер? – позвал Фолкс, силясь привыкнуть глазами к полумраку этого склепа.

– Эрл, это ты? – отозвался с постели тоненький, безжизненный голосок.

– Ну как ты тут, дружище? – Фолкс приблизился к постели, изобразив на лице подобие утешительной улыбки.

Кляйн походил на живой труп – впалые щеки, глубоко запавшие глаза, волос нет, кожа дряблая, морщинистая. Проводочки и трубочки от всевозможных аппаратов уходили куда-то под белую простыню, которой было укрыто тело. На мониторах мигали строчки из цифр, букв и значков. И капельница была. Ее трубочка тянулась в область паха; багрово-синюшные пятна, сплошь покрывавшие иссушенную руку Кляйна, говорили о том, что на его теле других доступных вен уже не нашлось.

– Вот, умираю, – пролепетал Кляйн, болезненно морщась даже от необходимости моргать.

– Перестань, не говори чепухи, – попытался подбодрить его Фолкс. – К «Тройной короне» ты у нас ого-го как на ноги поднимешься! Я знаешь какого жеребчика присмотрел на дерби в этом году! Стопроцентный победитель!

Кляйн слабенько кивнул, но по его пустой улыбке было ясно, что оба они понимают – это не так.

– Спасибо, что навестил, – пропищал Кляйн. – Я же знаю, как ты занят.

Он кивнул на питье, стоявшее на столике у изголовья, и Фолкс подал ему его, стараясь не морщиться от отвращения, когда пересохшие, потрескавшиеся губы Кляйна стали жадно втягивать жидкость, а та вытекала из уголков рта и струйками стекала по подбородку.

– Для старого друга всегда найду время. – Фолкс помолчал и прибавил: – И еще я хочу показать тебе кое-что.

– Вот как?

Но в голосе Кляйна слышалось не любопытство, а скорее безысходная грусть.

– Я знал, что ты не захочешь упустить такой шанс, – оживился Фолкс и, открыв бумажник, достал из него маленькую фотографию, сделанную «Полароидом». – Вот посмотри-ка…

Кляйн приподнялся на постели, но тут же рухнул обратно на подушку, зайдясь в приступе жуткого кашля.

– Верити Брюс хочет заполучить это, – продолжал Фолкс, не дожидаясь, когда тот прокашляется, и любуясь снимком. – Я уже подготовил все бумаги тебе на подпись. Осталось только санкционировать платеж и…

Фолкс прервался на полуслове, когда в палату влетела разъяренная Дина Кэрролл, вторая жена Кляйна. Ее браслеты и сережки звенели, словно погребальный колокол.

– Какого черта ты здесь делаешь?! – заорала она, сверкая темными, как жареные кофейные зерна, глазами и встряхивая волнистой крашено-платиновой шевелюрой, обрамлявшей ее замшевое личико.

– Навещаю старого друга. – Фолкс пожал плечами. – Вернее, старых друзей, – поправился он, учтиво кивнув ей.

– Ты не друг! – злобно прошипела она, выхватив фотографию и размахивая ею у него перед носом. – Друзья не норовят запустить свои хищные когти в умирающего человека! – Она швырнула фотографию на пол. – Меня тошнит от тебя, Эрл!

– Между прочим, эти хищные когти сделали коллекцию Кляйна – Кэрролл одной из самых внушительных в мире, – язвительно напомнил Фолкс, опускаясь на колени, чтобы поднять фотографию. – И теперь, будучи пожертвована в дар Метрополитен-музею, она станет вечным памятником вашей щедрости и изысканного вкуса. – Последние слова он буквально выплюнул, как будто откусил перед этим кусок мыла.

– Ой, вот не надо! Мы оба прекрасно знаем, что это за коллекция и откуда у нее ноги растут, – сказала Кэрролл, усмехнувшись. – Если она чему и памятник, так это твоей алчности.

– Будь осторожнее в словах, Дина, – холодно сказал Фолкс, продолжая улыбаться. – За долгие годы я много кого закопал ради Авнера, а выкопал еще больше. И я могу доказать это еще раз. Так что лучше подумай о том, каким его запомнят.

Она хотела ответить, но передумала и вместо этого посмотрела на Кляйна. Сцепив руки поверх хрустящей простыни, он смотрел на нее с обожанием и улыбался, явно не поняв ни слова из их перепалки. Дина подошла к его постели и улыбнулась ему. Глаза ее затуманились слезами, когда она гладила лысую голову, где еще упорно боролись за жизнь жалкие несколько волосинок.

– Ты иди, Эрл, – проговорила она ровным, бесстрастным голосом. – Поищи себе кого-нибудь другого, ради него и копай.

Глава 34

Набережная Джаниколензе, Рим 19 марта, 07:37

В нескольких улочках от дома Кавалли они нашли старый раздолбанный «фиат». Том, конечно, предпочел бы, чтобы на его месте оказался «мерседес». Аллегра уже пожалела, что согласилась, – ржавая «трахома» громыхала на каждой кочке, пока они ехали на север по направлению к реке. И все же она вынуждена была признать, что в логике этому парню никак не откажешь: «фиат» покрывал древний слой пыли, размазанной дождем, а это значило, что он действительно был брошен, а не угнан.

– Что вы делаете? – спросил Том, когда она, переехав мост Принчипе Амедео ди Савойя, остановилась на площади Ларго деи Фьорентини. – Нам нельзя здесь останавливаться. Мы же совсем недалеко отъехали. Если нас кто-то видел…

– Если хотите выйти, так давайте, пользуйтесь возможностью, – сухо сказала она, перегнувшись через него и открыв дверцу с его стороны. – А нет, так сидите, но тогда я хочу услышать ответы на кое-какие вопросы.

– И какие же это вопросы?

– Ну, для начала имя.

Он вздохнул и захлопнул дверцу.

– Имя – Том. Том Кирк. – Он картинно протянул ей руку, и она скупо пожала ее. – Может, все-таки продолжим анкетирование где-нибудь в другом месте?

– Вы сказали, что хорошо знаете, что такое быть в бегах. Это почему? Кто вы такой?

– Вам прямо здесь приспичило это узнать? – сказал он, недоуменно хмурясь. Потом, видя ее решительно вскинутый подбородок, вздохнул и сказал: – Ладно. Я… я раньше был вором.

– Вором? – Она недоверчиво усмехнулась, приняв это за шутку. – Что значит «вором»?

– То и значит. Кража предметов искусства. Ну и ювелирки тоже. В общем, всего, что стоит денег.

Она понимающе кивнула. Такое признание ее почему-то совсем не удивило. Она будто ожидала услышать что-то подобное, а никак не то, что он работает в полиции или в ФБР.

– Это раньше. А сейчас?

– А сейчас я помогаю разыскивать краденое. Консультирую музеи по вопросам безопасности, ну и все в таком роде.

– А при чем тут Кавалли?

– Я же говорил вам. Дженнифер обратилась ко мне за помощью, но ее убили. Кавалли оказался для меня лучшей зацепкой, способной вывести на заказчика той подставы.

– Значит, мы оба там искали ответы на свои вопросы, – задумчиво произнесла Аллегра с грустной улыбкой.

– Вы так говорите… Вас тоже интересует Кавалли?

– Кем он был у Галло – вот что меня интересует. – Вцепившись в руль, она уставилась на дорогу впереди.

– Галло – это кто? Тот, от кого вы бегаете?

– Полковник Массимо Галло, – с горечью в голосе пояснила она. – Глава отдела по борьбе с организованной преступностью при министерстве финансов. Он назначен вести расследование двух убийств, связанных с Караваджо.

– Что-о?

– Убийств Риччи и Ардженто, – объяснила она с оттенком раздражения. – Я же говорила вам. Их смерти были обставлены как сюжеты картин Караваджо.

– Дженнифер заманили в Лас-Вегас под предлогом возврата Караваджо, украденного еще в шестидесятые! – воскликнул Том с радостью игрока, только что вытянувшего из колоды выигрышную покерную комбинацию.

– Так вы думаете…

– А вы нет?

Она молчала и какое-то время переваривала информацию. Сначала символ со змеями и кулаком. Потом упоминание о Делийской лиге. Теперь Караваджо. Может, он прав? Вряд ли это совпадение.

Кратко, не вдаваясь в эмоции и лишние подробности, она поведала ему о событиях последних дней – об убийствах Риччи и Ардженто, о продуманном выборе места убийства, о связи с Цезарем, об инсценировке убийств под сюжеты картин Караваджо. Рассказала все, что знала о Кавалли и его смерти, о хладнокровном убийстве Гамбетты, совершенном Галло. Голос ее дрогнул, только когда она стала рассказывать о предательстве Аурелио. И тут уж она стала совсем скупа на подробности – слишком свежа была память об этом предательстве. На нем она не стала надолго останавливаться – перешла к тому, как поспешно бежала из квартиры Аурелио и как провела беспокойную ночь в задрипанном отелишке близ аэропорта, откуда с утра пораньше рванула домой к Кавалли в надежде что-нибудь там найти.

Том слушал ее не перебивая, а она во время рассказа ощущала странное спокойствие в его присутствии, хотя совсем не знала этого человека. Видимо, ей было необходимо не только выговориться, но и навести порядок в спутанных мыслях.

– Все это как-то связано между собой, – задумчиво проговорил Том, когда она закончила рассказ. – Эти убийства, Караваджо, символ со змеями… Мы просто должны выяснить как.

– И это все? – сказала она, горько усмехнувшись.

– Иногда надо просто знать, у кого спросить.

– И вы знаете? – В голосе ее звучали скептические нотки.

Он кивнул:

– Я знаю, кто нам поможет.

– Доверять-то этому человеку можно?

Том набрал воздуха и, надув щеки, шумно выдохнул.

– Более или менее.

– Ну, это не ответ, – фыркнув, сказала она.

– Когда не знаешь, за что ухватиться и как действовать, то и такой сойдет.

Аллегра промолчала, потом, покорно пожав плечами, завела мотор.

– Ну и куда дальше?

Глава 35

Фонтан Треви, Рим, 19 марта, 08:03

Фонтан было слышно издалека – возбужденный, упоенный, восторженный рев пенящейся воды, веселым каскадом низвергавшейся в широкие объятия бассейна. Аллегра знала: Треви специально соорудили так, чтобы, подходя с любой стороны, можно было сначала слышать его, и только потом, вознаградив ожидания, знаменитый фонтан представал перед глазами во всем своем великолепии.

Несмотря на ранний час, у фонтана уже паслись туристы. Одни сидели на низенькой кромке бассейна, другие, встав спиной к воде, кидали через плечо монетки – загадывали желание вернуться еще раз в Вечный город. Величавые каменные статуи с холодным безразличием взирали на всю эту кутерьму и на вспышки фотокамер, олицетворяя собой умиротворяющую силу воды. В центре высилась мощная фигура Нептуна, его колесница словно застыла в полете, крылатые кони, вскинувшись на дыбы прямо из воды, словно грозили утянуть за собой все сооружение.

– Видимо, была какая-то семья Треви? – поинтересовался Том, когда они остановились перед фонтаном.

– Название «Треви» происходит от «Tre via» – трех дорог, которые сюда вели, – сухо объяснила Аллегра. – Я не поняла, мы пришли историю изучать или все-таки с кем-то встретиться?

– Не от меня зависит.

– А от кого?

– От вас. От того, умеете ли вы хранить секреты.

Она снисходительно усмехнулась:

– Сколько вам лет? Десять?

Том смерил ее серьезным взглядом.

– Вы никому не должны рассказывать о том, что увидите.

– Да ладно, пойдемте же! – нетерпеливо отмахнулась она.

– Так да или нет? – гнул свое Том.

Она помолчала, потом неохотно кивнула:

– Да! Да! Что дальше?

– Пальцы не скрещиваете?

– Что? – возмутилась Аллегра. – Если это какая-нибудь…

Он повел ее направо, на виколо Скаволино, к маленькой дверке в торце здания прямо за фонтаном. Жирные голуби, за долгие годы отвыкшие пугаться людей, даже не расступились, когда Том с Аллегрой пробирались через копошащуюся под ногами стаю.

– Сюда? – спросила Аллегра, хмуро глянув на вывеску с папским гербом.

– Сюда, – кивнул Том и громко постучал в обшарпанную дверь.

Та вскоре открылась, и перед ними предстал молодой китаец, одетый в черное, с волосами, торчавшими дыбом, как будто после казни на электрическом стуле. Одну руку он прятал за спиной, и Аллегра догадалась, что у него там оружие.

– Мне надо повидать Джонни, – сказал Том. – Передай ему, что пришел Феликс.

Китаец окинул его беглым взглядом, и дверь снова захлопнулась.

– Феликс? – В глазах Аллегры застыл вопрос.

– Да, так меня называли, когда я еще был в игре, – объяснил Том. – Я давно уже не пользуюсь этим именем, но многие запомнили меня именно под ним.

– В игре? – Аллегра усмехнулась. – Так вы и подобные вам называете нарушение закона?

Ответить Том не успел, потому что дверь снова открылась, китаец пропустил их и повел по низкому, напоминавшему потайной ход коридору, еще через одну дверь, потом по каким-то ступенькам в тесную комнату.

– Где это мы? – шепнула Аллегра.

– Прислушайтесь, – вместо объяснений сказал Том.

Аллегра напрягла слух и поняла, что это шумит не у нее в ушах, а за толстыми стенами. Приглушенный шум воды.

– Мы же прямо за фонтаном! – тихонько воскликнула она.

– Треви пристроен к фасаду палаццо Поли, – объяснил Том, пока они по знаку провожатого поднимались по ступенькам. – Здесь кирпичной стеной отгородили техническую шахту для доступа на крышу и к водопроводу в подвале. Джонни договорился с мэром об аренде чердака.

– Вы шутите?

– Нет, не шучу. А иначе как бы тогда мэр проплатил свои повторные выборы?

Они поднялись на один этаж, потом на следующий. Шум фонтана постепенно удалялся, пока не превратился в далекий смутный гул. Зато теперь Аллегра уловила какой-то все возрастающий жужжаще-стучащий звук. Она бросила вопросительный взгляд на Тома, но тот промолчал, явно наслаждаясь ее недоумением.

На площадке второго этажа их ждал человек с автоматом на плече. Аллегра поняла, что чем выше они взбираются, тем круче у здешних обитателей оружие.

Встречавший знаком велел им поднять руки и быстро ощупал их, изъяв у Тома сумку, а у Аллегры – пистолет и ключи. Потом подвел их к бронированной стальной двери, преграждавшей путь на следующий лестничный пролет. Там их встретили еще двое вооруженных охранников. Дверь запищала и открылась.

Том с Аллегрой переглянулись и, переступив через порог, стали подниматься.

Глава 36

19 марта, 08:12

Лестница привела их в длинное тесное чердачное помещение, судя по всему, занимавшее всю ширину здания. Низенькие наклонные окошки выходили на площадь, вид из них по большей части загораживал массивный постамент фонтана. В середине комнаты, шипя и громыхая, как старый паровой двигатель, стоял огромный печатный пресс.

– Шум фонтана заглушает эту машину, – перекрикивая грохот, объяснил Том. – Вообще-то тут пять разных секций, установленных вплотную одна к другой. У каждой свой процесс. Одна впечатывает волокна и водяные знаки. Другая – конгрев, выполняет выпуклые элементы. Дальше нумератор печатает номера и серии купюр. А еще офсет для печати основного изображения, и в самом конце гильотина для обрезки листов под формат.

Аллегра подошла поближе к машине – ей стало любопытно узнать, какую продукцию та печатает, – и, потрясенная, тут же повернулась к Тому.

– Деньги?!

– Да. Евро. У Джонни самое крупное производство фальшивых денег за пределами Китая. Раньше он печатал доллары, но они теперь никому не нужны.

– А Джонни – это кто? – спросила Аллегра, озираясь и видя целую армию людишек в синих спецовках, молча обслуживавших пресс.

– Джонни Ли. Отец его – знаменитый Ли Кайфу. Держит под своим началом самые могущественные банды триады в Гонконге, – понизив голос, объяснил Том. – Пару лет назад он разослал своих пятерых сыновей по всему миру, чтобы расширить семейный бизнес. Джонни здесь, Пол – в Сан-Франциско, Ринго – в Буэнос-Айресе…

– Он переехал в Рио… – раздался вдруг голос рядом с ними. – Там теплее и женщины дешевле.

– Джонни! – обрадовался встрече Том.

Ли был молод – около тридцати лет. Длинные темные волосы спадали на глаза, и он то и дело отбрасывал их назад. На губе пирсинг, на шее наколка в виде пунктирной линии, словно показывающая, где резать. И на этом этаже он был единственным, одетым не в спецовку. Вместо нее – белая футболка от Армани, красная куртка с монограммой «Феррари», дорогущие джинсы от Версаче со стилизованными прорехами на коленях и со стальной цепочкой, длинной петлей свисавшей поверх одного из карманов, и кроссовки «Прада». Его сопровождали два мрачных, неулыбчивых телохранителя. В руке он держал пистолет Аллегры, слегка подбрасывая его, словно пытаясь определить вес.

– Чего тебе надо, Феликс? – проговорил он с неожиданным и явным английским акцентом.

– Что, не вовремя? – нахмурился Том, явно удивленный таким негостеприимным тоном.

– А чего ты хотел, если явился ко мне с легавой? – сурово ответил Ли, ткнув Тома свернутой в трубочку газетой. – Даже если она в бегах.

Том взял у него газету, проглядел первую страницу и с извиняющимся видом передал газету Аллегре. Зачитываться подробностями не было нужды – все стало ясно из первых строк: Галло повесил убийство Гамбетты на Аллегру. И вот теперь она видела в газете собственный портрет – в своей карабинерской форме. Дальше шел текст с описанием ее «чудовищной выходки». Аллегре даже сделалось нехорошо, пол едва не ушел из-под ног, и она будто через пелену услышала голос Тома:

– Она теперь со мной.

– И что? Чего ты хочешь? – спросил Ли, метнув на Аллегру недоверчивый взгляд.

– Помощи от тебя.

– А ты разве не завязал? – Вопрос этот прозвучал у Ли с какой-то даже обидой в голосе.

– У меня убили друга. И мы ищем тех, кто это сделал.

Ли молча посмотрел на Тома, потом на Аллегру и, что-то буркнув, вернул ей пистолет.

– Ну и что ты хотел узнать?

Том протянул ему листок с изображением символа.

– Что можешь об этом сказать?

Ли отнес листок к световому столу, где он перед этим изучал под микроскопом образец свеженькой, только что напечатанной банкноты, и поместил листок под специальную лампу. Он внимательно изучал рисунок, потом поднял на Тома настороженный взгляд.

– Ты считаешь, что твоего друга убили они?

– А вы знаете, что это означает? – спросила Аллегра, вмиг оживившись.

– Конечно, знаю, – сказал Джонни с презрительной усмешкой. – Это символ Делийской лиги.

Аллегра с Томом переглянулись. Как они оба и подозревали, Делийская лига существовала не на бумаге в виде сноски в каком-нибудь пыльном учебнике. Она, вернее, ее бандитская версия, существовала вполне реально.

– И кто ее возглавляет? – спросил Том.

Ли сел за стол.

– Ты меня удивляешь, Том. Разве так делаются дела? – Он посмотрел на Тома со снисходительной улыбкой, с какой обычно журят ребенка. – Я тут вообще-то делом занимаюсь, а не благотворительностью. Благотворительностью я не занимаюсь даже ради таких уважаемых людей, как ты.

– Сколько? – устало спросил Том.

– Обычно это двадцать пять тысяч евро, – сказал Ли, показывая сумму на пальцах. – Но для тебя и твоей подруги я намерен округлить эту цифру до пятидесяти. Такая маленькая накидочка.

– Пятьдесят тысяч! – вырвалось у Аллегры.

– Я могу достать эти деньги, – кивнул Том. – Но мне понадобится время.

– Ничего. Я подожду, – пожал плечами Ли.

– Но мы-то ждать не можем! Придется тебе одолжить их мне.

– Об этом и речи быть не может. – Ли покачал головой. – Поскольку ты собрался переть против лиги, я хотел бы получить свои деньги до того, как они тебя замочат.

– А сами себе заплатить не хотите? – Аллегра сердито постучала пальцем по лежавшему на столе неразрезанному листу с банкнотами.

– Ну вот еще! – фыркнул Ли. – Это же как наркотик. Еще привыкнешь.

– Джонни, ну я прошу тебя, – сказал Том. – Ты же знаешь, я слово всегда держу.

Ли молчал, в задумчивости постукивая зубами, потом сказал:

– А как насчет предоплаты? У тебя же есть что-нибудь при себе?

– Говорю же тебе, Джонни, у нас нет…

– А вот эти часы, например. – Ли кивнул на руку Т ома.

– Эти часы не продаются, – ответил Том, поспешно опуская рукав.

– Ну, тогда оставь в залог. Получишь обратно, когда принесешь деньги.

– И вы расскажете нам то, что мы хотим знать? – спросила Аллегра с недоверием в голосе.

– Если смогу.

Аллегра вопросительно посмотрела на Тома. Тот молча пожал плечами и, тяжело вздохнув, снял с руки часы.

– Ладно, – сказал он. – Но имей в виду: я хочу получить их обратно.

– Об этом не беспокойся, – поспешил уверить его Ли, застегивая часы у себя на руке.

– Тогда давайте начнем прямо с Делийской лиги, – предложила Аллегра. – Кто они такие?

– Делийская лига контролирует весь незаконный антикварный бизнес в Италии, – не вдаваясь в мудреные подробности, ответил Ли. – Работают с начала семидесятых. Сейчас ни один предмет не может покинуть страну, не пройдя через их руки.

– А «черные копатели»? Как они сюда вписываются?

– Они контролируют поставку древностей, – объяснил Ли. – Работают в основном поодиночке, самостоятельно. Но поскольку большинство приобретателей древностей находятся за границей, лига контролирует этот спрос. «Черные копатели» вынуждены продавать товар сначала лиге, иначе вообще не продадут.

– А мафия? – перебил его Том. – Как она относится к тому, что лига работает на ее территории?

– А лига – это и есть мафия. – Ли рассмеялся и постучат пальцем по листку с нарисованным символом. – Две змеи как раз это и означают. Одна – коза ностра, другая – «Банда делла Мальяна».

– Во главе «Банда делла Мальяна» стоит клан Де Лука, – объяснила Тому Аллегра. – Это на них работал Риччи.

– История, которую я слышал, такая, – продолжал Ли. – Коза ностра получала от «Ндрангеты» долю прибыли с наркооборота. Потом они смекнули, что можно неплохо поиметь с антикварной контрабанды, и объединились с «Банда делла Мальяна», которая контролировала все более или менее стоящие этрусские раскопки в окрестностях Рима. То есть смекнули, что, как картель, они смогут грести больше денег. Дела у лиги шли так хорошо, что большинство других кланов продали им свои права на пользование территориями в обмен на долю с прибыли.

– И кто сейчас там заправляет? – спросил Том. – Где нам их найти?

Ли хотел было ответить, но передумал – одной рукой прикрыл живот и приложил палец к губам.

– Этого я не могу вам сказать.

Том усмехнулся.

– Не можешь или не хочешь?

– Ты пойми, Феликс, ничего личного, – сказал Ли, пожимая плечами. – Я просто хочу получить свои деньги. А если я тебе сейчас все расскажу, то я денег своих точно не увижу.

– Но мы же договорились! – сердито напомнила Аллегра. Ее разозлило, что Ли надул их – сначала раззадорил, заставил выпытывать, а как дошло до главного, так пошел на попятную.

– Ну да, договорились. Я же не отказываюсь. Приносите завтра полста тысяч евро, и я вам расскажу, кто с какой стороны постели спит.

– Нам надо знать сейчас! – сказала Аллегра.

Ли поправил на руке часы Тома, вытер пальцем стеклышко и, не поднимая глаз, вдруг спросил:

– А как насчет тачки?

– Какой тачки? – нахмурился Том.

– «Мазератти» Кавалли! – воскликнула Аллегра, сообразив, что за ключи были в руке Ли, которые она поначалу приняла за свои, отнятые у нее при входе сюда.

– Тачка у вас?

– Нет, но я знаю, где она, – ответила Аллегра, вдруг смекнув, что Джонни, похоже, с самого начала пытался подвести их к этой мысли. – А вы почему спрашиваете?

– Хочу предложить новый вариант, – сказал Ли. – Вместо денег тачка. И вам тогда ждать не придется.

– Идет! – обрадовалась Аллегра и, с облегчением вздохнув, сунула ему в руку связку ключей. – Она на стоянке, но вы легко ее оттуда заберете.

Улыбаясь, Ли вернул ей ключи.

– Да нет, я представлял себе это немножечко иначе.