Текст книги "С/С том 27. Важнее денег. Сбей - и беги"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Глава 9

Ночной клуб «Литл-Кинг» оказался типичной придорожной забегаловкой, с местом для парковки машин, где на данный момент находилось несколько дюжин относительно недорогих автомобилей, яркой неоновой рекламой и импозантным швейцаром, облаченным в полувоенную форму неведомо какой страны.

Загнав машину на стоянку, я направился к главному входу.

Швейцар, козырнув и любезно улыбнувшись, толкнул вращающуюся дверь.

Я оказался в просторном вестибюле, обставленном разномастной мебелью. Из гардероба, покачивая бедрами и радушно улыбаясь, выплыла пышногрудая девица в легкомысленном платьице, заканчивавшемся гораздо выше колен. Но едва она увидела, что оставить ей мне нечего – ни шляпы, ни плаща у меня не было, а стало быть, рассчитывать на чаевые не приходится, – ее улыбка сразу увяла.

В ответ я одарил ее одной из своих апробированных, так называемых «молодежных» улыбок, но с тем же успехом я мог бы предложить нищему наслаждаться свежим воздухом. Все так же покачивая бедрами, она вернулась на свое место. Она явно косила под Мэрилин Монро, но ей было далеко до ее фигуры, а уж до лица…

Поднявшись по лестнице, покрытой сомнительной чистоты ковром, я очутился в ярко освещенном коридоре. Впереди сияла неоновым светом призывная надпись «Бар», и я направился туда.

Все здесь было стандартным: просторное помещение со столиками на четыре персоны, бар в углу с разнокалиберным набором напитков. На данный момент в баре находилось примерно человек пятьдесят, но ни одного мужчины в смокинге или даже в приличном костюме я не заметил. Женщин нужно отметить особо. Это была пестрая смесь из секретарш, которых боссы привели сюда в оплату за оказанные услуги, домохозяек, воспользовавшихся тем, что их мужья отбыли в командировку, и явных служителей одной из древнейших профессий, сидевших в гордом одиночестве за столиками на почтительном удалении друг от друга. В поле моего зрения попалась и пара пожилых матрон, маявшихся в ожидании молодых почитателей их увядшей красоты. Проще говоря, это была типичная танцевальная коробка, их было хоть пруд пруди на западном побережье.

Оставаясь в тени, я взглянул в сторону бара. Там работали два бармена, но Росса среди них не было. Судя по черным волнистым волосам, желтоватой коже и подобострастным улыбкам, а также небольшому росту, это были мексиканцы.

Надо сказать, что я и не надеялся увидеть Росса за стойкой. По всему выходило, что у него выходной, иначе как бы он мог много часов подряд караулить меня возле гаража Сиборна.

Я находился в баре меньше минуты, но уже чувствовал, что не менее дюжины женских глаз с жадным любопытством рассматривает меня. Я неторопливо прошел к бару, игнорируя приглашающие взгляды жриц любви.

Передо мной стоял потный толстяк в помятом белом костюме. Судя по его поведению, он уже был прилично на взводе. Заказав порцию джина, он нетвердой походкой направился к ближайшему столику.

Следом за ним я заказал скотч со льдом и, пока бармен готовил коктейль, мимоходом поинтересовался, в котором часу начинается представление.

– Ровно в полночь, мистер, – ответил бармен, подталкивая ко мне бокал. – Но это не здесь, а в ресторане, следующая дверь по коридору.

Он отошел, чтобы обслужить высокую худосочную блондинку в вечернем платье цвета морской волны, которая пыталась уговорить лысеющего толстяка поставить ей коктейль из шампанского с коньяком, но тот пока сопротивлялся этому шагу.

Взяв напиток, я подсел за столик к изрядно подпитому толстяку. Застенчиво улыбнувшись и стараясь дышать в сторону, он сказал:

– Не очень-то раскошеливайтесь, мистер. Это еще то заведение, уж можете мне поверить.

– А как насчет девочек?

– Ну… – Он криво улыбнулся. – С этим как раз порядок, но вряд ли их можно назвать девочками.

Я сделал пару глотков.

– А мне по случаю кто-то сказал, что певичка Лэйн очень даже ничего.

В ответ он сделал несколько глотков из своего бокала и устало откинулся на спинку кресла.

– Вряд ли это у вас получится, мистер. Уж сколько времени и денег я на это потратил, а результат нулевой. Сколько ночей пела свои песенки, а надо отметить, делает она это не лучше меня, строила глазки, а потом исчезала, как мираж в Синайской пустыне. Так что вы затеяли безнадежное дело, мистер.

– Так что, в этой коробке нечем заняться нормальному человеку?

Он воровато глянул через плечо, потом наклонился поближе и, понизив голос, произнес:

– Как хорошему человеку, а вы именно такой, как мне кажется, мистер, могу сообщить: на втором этаже казино с рулеткой. Ставки не для слабонервных. А вся остальная показуха здесь только для отвода глаз. Но я вам ничего не говорил, мистер. Выпьем и…

– Надо же! Думаю, не помешает подняться и проверить, есть ли в этом казино лишние баксы.

Он с трудом зафиксировал на мне осоловевший от долгих возлияний взгляд.

– Не все так просто. Казино только для постоянных членов клуба. Ведь это противозаконный бизнес. Но вы можете поговорить с Клодом. Он здесь всем заправляет. Если понадобится, сошлитесь на меня. Я – Фил Фэнниган.

– Благодарю. И где же его найти?

Он небрежно махнул рукой в сторону двери рядом с оаром.

– Как правило, он находится там. – Упершись руками о стол, толстяк с трудом поднялся. – Пора и честь знать. Понимаете, обещал жене куда-нибудь с ней сходить. Надо же, только сейчас об этом вспомнил. Пора выполнить обещание, пока не поздно.

Я смотрел, как он, шатаясь, идет мимо столиков. Надо отдать ему должное, вскоре он благополучно достиг двери и исчез за ней.

Некоторое время я сидел, бездумно глядя в пространство, потом поднялся и проделал тот же путь, что и подвыпивший толстяк. Пара дюжин зовущих женских взглядов сопровождали мой короткий путь.

Как бармен и сказал, ресторан находился практически рядом с баром. Это был овальной формы зал с приглушенным освещением, зеркалами на стенах в аляповатых гипсовых оправах и темными шторами на окнах. За столиками примерно с полсотни клиентов соревновались в уничтожении заказанных блюд, а над ними стояло такое густое облако дыма от сигарет, что его буквально можно было резать ножом.

Рядом со мной тут же очутился метрдотель, донельзя задерганный молодой человек с соломенного цвета волосами и профессиональной улыбкой.

– Я хочу всего лишь посмотреть представление. Так что ужина не надо.

– Как скажете, мистер. Как насчет выпивки? – Он не спускал с меня цепкого выжидательного взгляда.

– Нет проблем. Двойное виски и какой-нибудь салат на ваше усмотрение. Желательно из даров моря.

– Да, мистер. – Он указал на свободный столик возле оркестра и тут же исчез.

Оркестр состоял из четырех человек, все крепкие мускулистые ребята негры. Кларнет, ударные, контрабас и саксофон. Играли они так, что даже неискушенному слуху становилось понятно, что это им давно осточертело и они мечтают лишь о том, чтобы поскорее закончить свою рутинную работу.

Через пять минут официант принес заказанный виски и салат с креветками. Салат издавал подозрительный запах, словно креветок томили на жаре как минимум пару недель, так что к нему я даже не притронулся, ну а виски мне приходилось пить и похуже, но это было в далекие времена бесшабашной молодости.

Примерно без четверти двенадцать на подиуме перед оркестром появились четыре девицы в чем-то, что весьма условно можно было назвать одеждой: так, эфемерные трусишки, лифчики и, что удивительно, гвардейские кивера. Красотки были не очень-то привлекательны: даже в изрядной степени подпития я не польстился бы ни на одну из них. Помахав не в такт музыке ногами и одарив фальшивыми улыбками постоянных посетителей, они прогарцевали по сцене и исчезли из поля зрения. Да, пока что это мало смахивало на представление.

Вскоре после полуночи на подиуме появилась Долли Лэйн. За микрофон она держалась так, как утопающий держится за спасательный круг.

На ней было платье из желтого шелка, плотно облегавшее ее прелести, так что издали в свете прожектора она выглядела весьма неплохо. Для разогрева публики она спела две латиноамериканские песенки. Голос был слабенький, но по крайней мере она не фальшивила. Спасал микрофон, без него ее никто не услышал бы и на расстоянии десяти ярдов. Пела она без души, и жиденькие хлопки лишь с большой натяжкой можно было назвать аплодисментами.

Она ушла с подиума, и посетители вновь принялись за танцы.

Я сделал ревизию бумажника, нашел обрывок какой-то бумажки и написал записку следующего содержания: «Не хотите ли выпить со мной? Надеюсь, сегодня утром вы не набрали в туфли песка».

Рисковал я прилично, но скорее всего, на такое она и клюнет. Поманив ближайшего официанта, я сунул ему записку вместе с пятидолларовой банкнотой и попросил отдать певице.

Через пару минут он появился. Я как раз допивал вторую порцию виски.

– Долли ждет вас в гримерной. – В его взгляде сквозило откровенное любопытство. – Через эту дверь, потом налево, а там увидите дверь с нарисованной звездой.

Я поблагодарил его.

Он чуть выждал в надежде получить еще одну банкноту, но по моему поведению понял, что ничего не обломится, кивнул в ответ и ретировался.

Прикончив виски и уплатив по счету, который раза в три превышал разумный предел, я отправился в указанном направлении и очутился в узком коридоре. Ярдах в трех виднелась давно требующая ремонта дверь с аляповато нарисованной звездой. На мой стук изнутри послышался женский голос:

– Войдите.

Я повернул ручку и шагнул в небольшую комнату, меблированную более чем скромно: зеркало, туалетный столик, шкаф, два стула, ширма в углу, на полу вытертый до основы коврик.

Перед зеркалом, наводя макияж, сидела Долли. На ней был халат из красного шелка, чуть распахнувшийся, так что я имел возможность созерцать ее великолепные ноги в нейлоновых чулках.

На столике перед ней в окружении косметики стояла початая бутылка джина и бокал, наполовину наполненный либо джином с содовой, либо чистым джином, на глаз определить было невозможно.

Она не оглянулась, так как имела возможность видеть мое отражение в зеркале.

– Я так и подумала, что это вы. Как насчет выпить? Где-то у меня был второй бокал.

– Благодарю, не надо. Сегодня я пью только виски. В общем-то я хотел угостить вас.

Она приблизилась к зеркалу, смахнула кисточкой пудру с темных бровей.

– Чего ради?

Мне показалось, что она уже прилично на взводе.

– Понравилось исполнение вами песен, вот я и решил, что бутылка шампанского за доставленное удовольствие будет в самый раз. – Я внимательно наблюдал за ней. – К тому же хотел поговорить с вами.

Она сделала пару глотков, и по тому, как ее передернуло, я понял, что в бокале чистый джин.

– Но я вас совершенно не знаю.

Глаза ее подернулись дымкой, что указывало на сильную степень опьянения, но она еще соображала, что говорит и что делает.

– Мое имя Честер Скотт. Живу и работаю в этом городе.

– Скотт? – Она замолчала, как бы пытаясь что-то вспомнить. – Честер Скотт? Где-то это имя я уже слышала.

– Надо же…

От усилий вспомнить она даже наморщила лобик.

– Да-да, слышала… Так вам понравилось мое исполнение… Не угостите ли сигаретой, мистер Скотт?

Я протянул ей сигарету, щелкнул зажигалкой, потом закурил сам.

– Пели вы достаточно профессионально, но оформление никуда не годится.

– Знаю. – Она выпустила дым к потолку, потом сделала пару глотков джина. – Вы слышали, какие были аплодисменты? Можно подумать, они аплодировали в перчатках.

– Это не тот сорт публики.

Она сделала капризную гримасу.

– Если актер чего-нибудь стоит, он заведет публику любого сорта, – уверенным тоном отрезала она и вновь повернулась к зеркалу, чтобы заняться своим лицом. – А что вы делали на пляже утром? Только не говорите, что приехали туда искупаться. Не поверю.

– Просто любовался видом океана. А с чего это вы вдруг собрались замуж за полицейского?

Она медленно повернула голову. По блеску ее глаз было видно, что она вот-вот слетит с катушек.

– А вам какое до этого дело?

– Никакого. Но все же странно, что такая женщина, как вы, и вдруг согласилась быть женой рядового копа.

Губы ее искривились в саркастическую улыбку.

– Это был далеко нерядовой коп?

– Не рядовой? – Я наклонился вперед, чтобы стряхнуть пепел в стоявшую на столике пепельницу. – В каком же смысле?

Прикрыв рукой рот, она икнула.

– У него водились деньги. – Она поднялась и нетвердой походкой прошла за ширму. – А у вас имеются деньги, мистер Скотт?

Я чуть развернул стул, чтобы держать в поле зрения ширму. Она сняла халат и бросила его прямо на пол.

– Кое-какие имеются, но не очень большие, к сожалению.

– Единственная вещь, которая что-то значит в жизни, – деньги. И если кто-то утверждает, что это не так, он лжет. Они говорят, что самое главное в жизни здоровье и вера. Ерунда! Деньги – вот главное. – Я с интересом слушал этот странный монолог. – И если их у вас нет, можете смело идти в ближайший супермаркет, покупать веревку, подходящий камень найти несложно, и прыгать с моста в реку. Без денег вы никто. Вы не сможете найти приличную работу, не сможете ходить туда, куда вам нравится. Жить там, где живут приличные люди. Общаться с достойными людьми. Без денег вы всего лишь человек из толпы, а быть им – низшая форма существования. Я в этом уверена.

Она появилась из-за ширмы. Все то же красное шелковое платье выгодно подчеркивало ее формы. Долли прошла к туалетному столику и занялась прической.

– Вот уже десять лет я занимаюсь этим бизнесом, если это можно назвать бизнесом, – продолжала она, расчесывая волосы. – Кое-какие способности у меня имеются. И не думайте, что это я придумала. Так утверждает мой окончательно спившийся импресарио, который присосался ко мне, потому что ему не из кого тянуть деньги. Но способностей у меня кот наплакал, это я понимаю. А раз так, то и гонорары такие, что курам на смех. Так что, когда появился этот краснорожий полицейский и стал приударять за мной, я не возражала, так как сразу почувствовала, что у него водятся баксы. На западном побережье нет ни одной коробки, где бы я не работала за эти десять лет, и предложения переспать или стать постоянной любовницей сыпались на меня как из рога изобилия, но еще никто не предлагал мне стать его законной женой. И вдруг появляется этот коп. Он груб, жесток и страшен, как смертный грех, но по крайней мере он хотел на мне жениться. – Она замолчала, чтобы сделать еще пару глотков напитка. – И у него водились баксы. Он делал мне дорогие подарки. – Нетвердой рукой выдвинув ящик туалетного столика, она вытащила золотую пудреницу и продемонстрировала мне. С первого взгляда становилось ясно – вещь дорогая с внушающим уважение количеством мелких бриллиантов на крышке. – Эту игрушку подарил мне он и, что отрадно, совсем не ждал, что я тут же прыгну к нему в постель. После этого он подарил мне беличью шубку, а моя юбка все еще оставалась на мне. Между прочим, он обещал, что как только мы распишемся, он подарит мне норковое манто. – Она умолкла, чтобы налить очередную порцию. Я внимательно слушал. Было ясно, что она не пустилась бы в подобные откровения, если бы не была в изрядной степени подпития. – У него было бунгало в Палм-Бич, да еще какое! Терраса с видом на океан, комнаты меблированы по последнему писку моды. В одной, например, был стеклянный пол и подсветка снизу. Да если бы он не погиб, я бы вышла за него замуж, хотя он был груб, как медведь, приходил сюда прямо в форме, водружал ноги на стол и называл меня куклой… Но нет счастья на свете. Он оказался настолько нерасторопен, что угодил под машину какого-то лихача. Что случилось дальше, вы знаете. – Она допила джин, содрогнулась, поставила бокал на столик. – Он оказался настолько глуп, что когда он и Арт Галгано… – Она вдруг замолчала, пытаясь сфокусировать на мне свой взгляд. – Чего это я вдруг разболталась? И что на меня нашло?

– Мне почем знать? – Я пожал плечами. – Иногда людям нужно выговориться, отвести душу. Но мне с вами не скучно. Должно быть, вы его жалеете?

– Я? Да вы что! – Она смяла сигарету в пепельнице. – Мне жаль себя, это правда. – Она плеснула в бокал очередную порцию джина. – А вы, мистер Скотт, ищете жену?

– Пока нет.

– Но что-то вы ищете, не так ли?

– Я бы хотел выяснить, как погиб О’Брайен.

Она поднесла бокал к носу и понюхала.

– Бр-р, ну и дрянь! Пью я редко, только когда собираю после выступления такой шквал аплодисментов. – Прищурившись, она смотрела на меня. – А вам какое дело до того, как погиб О’Брайен?

– Никакого. Просто любопытно узнать детали его гибели.

– То есть вами движет простое любопытство?

– Да.

– Хм. – Она вновь окинула меня изучающим взглядом. – Так как, вы сказали, вас зовут?

– Скотт. Честер Скотт.

– И вы желаете поподробнее узнать детали гибели Гарри?

– Точно.

– Нет проблем. – Она сделала пару глотков, скривилась, потом поднялась и вылила остатки напитка в раковину. – И в какую сумму вы оцениваете такие сведения, мистер Скотт?

Я бросил окурок в пепельницу.

– Вы имеете в виду, сколько баксов мне придется выложить?

Опершись массивными бедрами о раковину, она смотрела на меня с улыбкой, но с улыбкой совсем не доброжелательной, а лицо ее выглядело так, словно было вырублено из мрамора.

– Именно баксов, мистер Скотт, вы правильно поняли. Теперь я вспомнила, откуда знаю ваше имя. Вас шантажирует Оскар.

– С чего вы взяли? – Я старался сохранять спокойствие.

– Сорока на хвосте принесла, – неопределенно ответила она. – Лично я шантаж не одобряю. Но я отчаянно нуждаюсь в деньгах. К тому же я могу дать сведения, позволяющие вам освободиться от крючка Оскара, но и за эти сведения придется заплатить. Грабить вас я не буду. Пять сотен зеленых. Это почти даром. Я знаю, какую сумму пытается вытащить из вас Оскар. Так что пять сотен – это сущие пустяки.

– На какие сведения вы намекаете?

– А пять сотен баксов, мистер Скотт?

– С собой нет.

– Но сегодня могут быть?

– Вполне возможно. – Я знал, что в сейфе офиса находятся восемьсот долларов. Я мог их взять, а в понедельник, едва откроется банк, снять со счета и положить обратно нужную сумму. – Но почему вы уверены, что ваши сведения могут оказаться для меня настолько ценными?

– Дайте сигарету.

Я протянул сигарету, чиркнул зажигалкой. Прикурив, она положила руку поверх моей. Рука была горячая и сухая.

Я смотрел, как она с наслаждением втягивает дым, а потом выпускает через ноздри.

– Да, я могу снять вас с крючка Оскара, так как знаю весь сценарий. Но это стоит пятьсот баксов. Я уезжаю из города, поэтому мне нужна эта сумма.

– Неужели вы обладаете подобной информацией? – недоверчиво переспросил я.

– Обладаю. Но скажу не раньше, чем вы выложите пятьсот баксов. Когда человека кусает змея, он срочно нуждается в противоядии. Так вот, я дам противоядие против укуса Оскара. И если вы пожалеете каких-то пятьсот баксов для спасения тридцати тысяч значит, вы просто глупец. Так вы сможете набрать нужную сумму?

Если под ее словами имеется реальная основа и я, обладая полученной информацией, смогу прижать Оскара, то пятьсот долларов это действительно не сумма.

– Да, смогу.

– Я буду дома после двух. Живу в «Мэддокс-Армз», квартира десять. Приносите деньги, мистер Скотт, и вы получите нужную информацию. Приходите ровно в два, так как я намерена успеть на ночной поезд. – Она подошла к двери и открыла задвижку. – А сейчас мне еще петь для этой швали. Я буду ждать.

Я прошел мимо нее, очутился в коридоре и развернулся к ней лицом. Она смотрела на меня, и глаза ее неестественно блестели. По-моему, она была очень напугана и от этого даже протрезвела.

Выехав на дорогу, я заметил, как из второго ряда стоянки вырулил черный «клиппер» и пристроился прямо за мной.

Я не придал этому особого значения, хотя он держался позади меня всю дорогу и обогнал, когда я был уже недалеко от рекламного агентства. Однако я вспомнил о нем много позже.

Было без четверти час.

Ключ от дверей лежал у меня в кармане, но, открой я их, тут же сработает сигнализация. Пришлось звонить охраннику, хотя и существовала вероятность того, что он уже улегся спать.

Мне повезло. Через пару минут он появился и принялся разглядывать меня через стеклянную дверь. Узнав, отключил сигнализацию и впустил внутрь.

– Надеюсь, я не вытащил вас из постели, – как можно беззаботнее сказал я. – В офисе остались кое-какие бумаги, а мне нужно поработать в воскресенье.

– Нет проблем, мистер Скотт. Вы долго пробудете?

– Не более пяти минут.

– Тогда я дождусь вас здесь, чтобы запереть дверь. Уж очень много вы работаете, мистер Скотт.

Отделавшись дежурной фразой, я направился к лифту.

На то чтобы открыть кабинет и взять из сейфа деньги, ушла пара минут. Отсчитав пятьсот долларов, я положил на их место расписку. По дороге до агентства я пытался проанализировать складывающуюся ситуацию. Долли напрямую сказала, что даст противоядие против укуса Росса. Это могло означать только одно: она намерена продать мне сведения, с помощью которых я, в свою очередь, смогу запугать шантажиста, и он не осмелится использовать свои сведения против меня.

Я сунул деньги в бумажник. Что она знает? Насколько я могу доверять этой информации? В лифте я вдруг вспомнил слова Росса о его намерении уехать из города. А если они оба замешаны в какой-то общей афере, которая со смертью О’Брайена лопнула как мыльный пузырь? Да, к личности погибшего копа надо присмотреться повнимательнее. Если рядовой коп обещает будущей жене подарить норковое манто, живет в роскошном бунгало на побережье, стало быть, где-то на стороне у него бьет мощный финансовый фонтан. Но тогда чего ради он работал рядовым копом? Вопросы, вопросы и никаких ответов.

В вестибюле меня терпеливо ждал охранник. Я попрощался с ним и вышел на улицу.

Подходя к своей машине, я обратил внимание, что на противоположной стороне улицы возле закрытых дверей магазина стоит какой-то человек. Я окинул его мимолетным взглядом, так как час был далеко не детский, и тот моментально шагнул в тень.

Я медленно двинулся в сторону спальных кварталов Палм-Сити. Вскоре о позднем прохожем я забыл, но он, как и черный «клиппер», всплыл в моем сознании позже.

«Мэддокс-Армз» находился на Мэддокс-авеню. Это был третьеразрядный многоквартирный жилой дом гостиничного типа, ремонт которого производился явно еще до гражданской войны Севера и Юга.

Я поднялся по ступенькам и очутился в тускло освещенном вестибюле. Прямо передо мной находился лифт архаичной конструкции, слева ряд почтовых ящиков, справа обшарпанная дверь с надписью «Швейцар». Квартира десять находилась на третьем этаже. В лифте я взглянул на часы. Было без трех минут два.

Лифт медленно двинулся вверх, кряхтя, поскрипывая и грозя развалиться в любой момент. Я вздохнул с облегчением, когда, напоследок скрипнув, он остановился на нужном этаже и дверь распахнулась.

Я вышел. Слева и справа тянулся узкий коридор с рядами безликих дверей. На первой же двери слева стоял номер 10. Я остановился перед ней. Под номером кнопкой была прикреплена табличка с надписью «Мисс Долорес Лэйн».

Я нажал на кнопку и услышал, как где-то за дверью глухо прозвенел звонок.

Наступила тишина. Я ждал. Неужели через несколько минут я буду обладать ценной информацией и смогу поставить Росса на место?

За дверью послышалось какое-то движение, и она приоткрылась на несколько сантиметров – дальше не пускала цепочка.

– Кто там? – раздался голос Долли из-за двери. Можно было подумать, что она ждала еще нескольких посетителей.

– Скотт… А вы что, ждете еще кого-нибудь?

Дверь закрылась, Долли сбросила цепочку, и дверь тут же открылась.

На Долли поверх серого дорожного платья был накинут легкий плащ. На лице написано явное волнение, но она пересилила себя и вымученно улыбнулась.

– Входите. Когда живешь в таких трущобах, то в два часа ночи всегда не помешает поинтересоваться, кто этот поздний гость.

Я шагнул за ней и оказался в довольно просторной комнате, меблированной стандартной мебелью, какая обычно бывает только в гостиницах. Ни один здравомыслящий человек таких уродцев никогда не купит. Видно, она действительно нуждается в деньгах, и уже давно.

– Не обращайте внимания, – она неопределенно махнула в сторону продавленного дивана. – Я уезжаю из этой берлоги. Единственное достоинство этого номера – дешевизна.

Слева находилась приоткрытая дверь – похоже, это была спальня. Рядом с кроватью стоял внушительных размеров чемодан.

– Баксы принесли? – неприкрытое волнение сквозило в ее голосе.

– Да. Но вручу их вам не ранее чем узнаю, что ваша информация стоит такой суммы.

Губы ее скривились в горькой улыбке.

– Она стоит больше. Покажите.

Раскрыв бумажник, я показал ей пачку банкнот. Она окинула их жадным взглядом.

– Здесь точно пять сотен зеленых?

– Само собой.

– О’кей, а сейчас я покажу, что у меня имеется. – Подойдя в поцарапанному трельяжу, она выдвинула ящик.

С самого начала меня не оставляла мысль, что я не должен вот так, очертя голову доверять Долли, но человеческая наивность и глупость не имеют предела. Да и какая опасность могла исходить от женщины? Уж с ней-то я всегда справлюсь.

Она сунула руку в ящик и быстро повернулась. В грудь мне целился револьвер 38-го калибра.

– Никаких лишних движений. – Куда делась ее вежливость? – Положи баксы на стол.

Я как загипнотизированный уставился на смертоносную игрушку, ствол которой казался мне больше пушечного жерла. Я в жизни не был под прицелом револьвера, и это ощущение мне не понравилось. Из этого ствола в любой момент могла вылететь пуля, несущая смерть.

В детективных романах я часто читал, как главного героя частенько берут йа прицел, и всегда верил утверждениям автора, что герой встречал такую ситуацию не моргнув глазом. Оказалось, что до героев детективов мне как до луны. Во рту пересохло, в желудке ощущался предательский спазм.

– Лучше опусти эту игрушку, – хрипло сказал я. – Она же и выстрелить может.

– Разумеется, если ты не положишь баксы на стол.

На лице ее застыло мрачное непреклонное выражение загнанной в угол крысы. Не опуская револьвера, она шагнула чуть влево и, нашарив кнопку старомодного радиоприемника, включила его.

– На этом этаже никого нет, – бесстрастно сказала она, – так что выстрел никто не услышит. Подо мной живет старик, он глух с рождения, так что ничего не услышит.

Из радиоприемника послышались резкие звуки джаза.

– Баксы на стол или я стреляю. – Я видел, что она на грани нервного срыва, и понял, что слова Долли не разойдутся с делом. По тому, как побелел сустав указательного пальца, давящий спусковой крючок, выстрела можно было ожидать с секунды на секунду.

Я осторожно положил банкноты на стол. Она с облегчением перевела дух и немного расслабилась. Сквозь слой пудры проступили капли пота.

– К стене!

Я повиновался. Шагнув вперед, она схватила деньги и сунула в карман пальто.

– Далеко тебе не уйти, – я пытался говорить с уверенностью, которой не ощущал, хотя думать о производимом впечатлении было уже поздно, – тебя задержит полиция.

Она злорадно улыбнулась.

– Как же, вы им сообщите об ограблении. Ну и что? Что знаешь ты обо мне и что знаю я о тебе? Думаешь, кроме Оскара о ваших приключениях никому ничего не известно? Ошибаешься! Я тоже в курсе. Ограбление не мой стиль, я не воровка и не шантажистка, но меня загнали в угол, и я должна как можно быстрее покинуть город. И не делай необдуманных шагов, я без сожаления застрелю тебя. Так что стой где стоишь, понял?

В ее горящих глазах насмерть запуганного человека я прочитал непреклонную решимость. Она действительно выстрелит, сделай я хотя бы шаг. И я покорно повернулся лицом к стене.

Я слышал, как она зашла в спальню и тут же вернулась обратно, неся чемодан.

– Счастливо оставаться, мистер Скотт. – В ее голосе сквозила насмешка. – Ты оказался мне полезен. Извини, что обманула твои ожидания, но здесь ты сам виноват – на такую приманку клюют только последние лохи.

Хлопнула дверь, и в замке повернулся ключ.

Я отошел от стены и вытер вспотевшее лицо. Потом нетвердыми шагами подошел к радиоприемнику и нажал кнопку выключения. Тишина ударила по ушам таким же молотом, как пять минут назад резкие звуки джаза.

Я шагнул было к двери, намереваясь выбить ее плечом, как вдруг по ту сторону раздался визгливый крик:

– Не подходи! Не подходи! Не надо!

Застыв на месте, я чувствовал, как сердце буквально уходит в пятки. В голосе Долли явственно слышался смертельный ужас.

Она еще раз пронзительно вскрикнула, но в этом крике уже не было ничего человеческого. Послышалась возня, потом на пол что-то упало с глухим стуком. Еще вскрик и этот вскрик теперь станет часто будить меня по ночам.

Тишина, потом хлопнула дверь лифта, заскрипел трос – лифт пошел вниз.

Пошла бесконечно длинная минута, потом скрип прекратился, вновь хлопнула дверь лифта, но теперь значительно тише. На улице раздалось фырканье заводимого двигателя, затем мягко прошелестели шины отъезжающего автомобиля.

По лицу стекали крупные капли пота. И вдруг я обмер: по ту сторону двери послышался звук, от которого похолодела кровь в жилах. Это был слабый всхлипывающий стон.

Я стоял как столб, в ужасе глядя на запертую дверь. Вдруг словно разряд электрического тока прошел через мое тело: зазвонил телефон.

Я нервно оглянулся. Телефон стоял на столике и трезвонил без умолку. На всякий случай я нажал на ручку двери, но та была заперта снаружи. Выбить плечом – слишком большой шум, да и дверь была достаточно крепкой, так что вряд ли у меня это получится с первой же попытки. Что же делать?

Я подбежал к окну и чуть отодвинул штору. Окно выходило во дворик, но до земли три этажа свободного полета. Ни пожарной лестницы, ни водосточной трубы. Так что и этот вариант отпадал. Окно в спальне было обследовано мной с тем же результатом.

Я вернулся в гостиную. Трели телефонного звонка били по нервам. Я открыл дверь на кухню, рядом с которой помещался туалет. Окошко было такое, что в него вряд ли пролез бы и ребенок.

Телефон продолжал терзать мои нервы, и я не мог этого больше терпеть. Я снял трубку и положил на стол. До меня донесся искаженный микрофоном мужской голос:

– Долли! Это Эд! Черт возьми, где ты? Поезд уходит через пять минут!

Я зашел на кухню и открыл кухонный шкаф в надежде поискать что-либо, чем можно было бы взломать дверь, но ничего подходящего не обнаружил. Вернувшись к входной двери, я наклонился и взглянул в замочную скважину. Ключ был там.

В трубке продолжал монотонно бубнить мужской голос. Я в панике оглядел гостиную. На одном из кресел лежала газета. Я схватил ее и сунул под дверь, так как там был приличный зазор. Затем снова прошел на кухню и начал шарить в ящиках шкафа. На сей раз мне повезло больше – в одном из них я обнаружил отвертку. Вновь вернувшись к входной двери, я не без труда, но все же вытолкнул ключ, и он упал на газету. Я осторожно потянул ее на себя. Секунда – и вожделенный ключ у меня в руках.