Текст книги "С/С том 27. Важнее денег. Сбей - и беги"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

В трубке щелкнуло, и следом послышались короткие гудки. Я положил трубку на рычаги, в который раз вернулся к двери и дрожащими руками вставил ключ в замочную скважину. Дверь открылась без труда, и я сразу увидел Долли. Она лежала лицом вниз, нелепо раскинув ноги, плащ был задран чуть ли не на голову. Неприятный озноб пробежал по позвоночнику: так мог лежать только труп. Неужели я опоздал?

Протянув руку, я выключил свет в гостиной, закрыл дверь и подошел к телу Долли. Лица ее я не мог видеть, но, судя по кровавой луже вокруг головы, удар пришелся именно сюда. Я перевернул ее на спину и содрогнулся от ужаса. Лицо представляло собой кровавую маску. Удар был страшный, даже удивительно, как она смогла прожить еще несколько минут. Я закрыл глаза, борясь с приступом тошноты, потом взял себя в руки и открыл глаза. Стараясь не смотреть на лицо Долли, я сунул руку в карман плаща, но пяти сотен там не было. Не было видно и чемодана.

Я выпрямился, вытащил платок и вытер вспотевшее лицо и руки. Меня все больше захлестывала паника: ведь если меня застукают с телом Долли, понятное дело, убийство пришьют мне. Нужно как можно быстрее покинуть этот проклятый дом.

Ехать в лифте я не рискнул и пошел вниз по лестничному пролету. Вот и второй этаж. И вдруг я увидел, как навстречу мне поднимается девушка. Это был еще один страшный удар судьбы. На какое-то мгновение я оцепенел, в голове мелькнула мысль: назад, быстрее назад! Но я все же пересилил себя и продолжал медленно спускаться.

На лестнице было полутемно, но я вполне мог бы узнать эту девушку при следующей встрече. А раз так, то и она меня тоже.

Это была молодая блондинка с усталым невыразительным лицом и обилием косметики. Под черным распахнутым плащом виднелось бордовое вечернее платье из тех, что покупают на сезонных распродажах со скидкой в шестьдесят процентов. В волосах торчала завядшая красная гвоздика.

Она безучастно взглянула на меня и прошла мимо. Я продолжил спуск.

Если она свернет в коридор третьего этажа, то прямиком наткнется на тело Долли. Предугадать ее дальнейшие действия не составляло труда. Отчаянный крик, который поднимет на ноги жильцов всех этажей – и копы будут здесь еще до того, как я покину территорию квартала.

Я дошел до последнего пролета, и мои нервы не выдержали, прыгая через три ступеньки, я скатился вниз и, бегом преодолев вестибюль, схватился за ручку двери. Лишь после этого я замер, прислушиваясь. Еде-то наверху хлопнула дверь, но никаких криков не последовало. Мне повезло: любительница поздних развлечений жила на втором этаже.

Я осторожно открыл дверь и оглядел длинную пустынную улицу затравленным взглядом, потом быстро прошел к «бьюику». Только в салоне до меня дошел весь ужас происшедшего. Сидя с закрытыми глазами, я боролся с позывами к тошноте, чувствуя, как лихорадочно бьется сердце.

И вдруг послышался шум приближающейся машины. Этот звук сразу привел меня в чувство. Сунув ключ в замок зажигания, я уже было собрался повернуть его, но такси остановилось прямо напротив «Мэддокс-Армз». Я заколебался.

Из машины вышел человек с чемоданом, бегом поднялся по ступенькам и вошел в дом. Такси отъехало.

А если это тот самый Эд, который звонил Долли?

Я свернул в первую же боковую улочку, где было припарковано несколько машин. Если это действительно он, глупо было его упускать.

Заперев салон, я быстрыми шагами прошел к перекрестку. Оглянувшись, я направился в сторону дома. Когда до него оставалось ярдов пятьдесят, отошел в тень и принялся терпеливо ждать.

Прошло минут пять, показавшихся мне вечностью, наконец человек с чемоданом торопливо сбежал по ступенькам.

Я вышел из тени и направился в его сторону быстрой походкой человека, возвращающегося с затянувшейся вечеринки и мечтающего поскорее попасть домой.

В тот же миг человек с чемоданом увидел меня, вздрогнул и, развернувшись, торопливо засеменил в противоположную сторону.

Я чуть прибавил шагу. Плохо, если он догадается, что я интересуюсь его персоной.

Едва он скрылся за углом, я припустился бегом и в самый последний момент увидел, как он свернул в темный переулок.

Я, как спринтер, преодолел дистанцию до переулка и заглянул туда. Судя по всему, он направлялся на стоянку такси, которая находилась на следующей улице. Я торопливо направился туда и успел заметить, как он сел в первую машину из трех, стоявших там, и машина тут же отъехала.

Скрываться дальше не было смысла, я бегом преодолел последние ярды, открыл дверцу и плюхнулся на сиденье рядом с водителем.

– Поезжайте за этой машиной, – торопливо сказал я. – Не упустите ее, пять долларов сверх счетчика – ваши. Только осторожно, пассажир не должен видеть, что мы преследуем его машину.

Машина тут же сорвалась с места.

– Знаете, мистер, сказал водитель, – машин сейчас нет, так что прятаться не за кого. Но я слышал, как пассажир сказал, что ему нужно в отель «Вашингтон».

– А вдруг он сказал это для отвода глаз? – возразил я. – Терять его нельзя.

– В случае чего Элф скажет, куда он его отвез. Я его хорошо знаю. Так что лучше ехать прямо туда, иначе они нас засекут.

Я не колебался.

– О’кей, едем туда.

– Это правильно, – одобрил водитель и, тут же свернув в боковую улочку, прибавил скорость. – Вы, небось, частный детектив?

– Точно, – соврал я, понимая, что в противном случае мне пришлось бы объяснять, чего ради я преследую человека в столь поздний час. – Если я потеряю его, то распрощаюсь с работой.

– Не потеряем, – сквозь зубы пробормотал водитель и заложил такой крутой вираж, что протестующе завизжали шины. – Сейчас будем на месте.

Мы были возле отеля через пять минут. Остановив машину в полусотне ярдов от входа, водитель повернулся в мою сторону и подмигнул.

– Мы первые, но Элф вот-вот будет здесь. Мне подождать?

– Да.

Я вытащил пачку сигарет и предложил закурить. Затягиваясь, я смотрел в ветровое стекло. Это был третьеразрядный отель из тех, в которых любят останавливаться заезжие коммивояжеры. Неоспоримым достоинством было то, что отель располагался рядом с вокзалом.

Минуты три мы сидели и ждали, и когда я уже начал было думать, что человек с чемоданом безвозвратно потерян, к отелю подкатило такси. Из салона выбрался человек с чемоданом и торопливо направился к входу в отель.

– Что я говорил? – водитель довольно улыбнулся.

Я расплатился по счетчику и сверх того добавил пять долларов.

– Очень вам обязан. А сейчас пришло время побеседовать с этим любителем поздних прогулок.

– Может быть, я чем-то могу вам помочь?

– Вы и так уже здорово меня выручили. Не нужно.

Пожав руку водителю, я вышел из машины и зашагал к отелю. Перед вращающейся дверью я остановился.

Человек с чемоданом обращался к портье, пожилому лысеющему мужчине, на лице которого застыла маска полнейшего безразличия ко всему на свете. Прямо над их головами висела лампа, свет от которой падал на человека с чемоданом, так что я имел возможность хорошо рассмотреть его.

Он совсем не подходил Долли для совместного путешествия. Небольшого роста, коренастый, на вид лет шестьдесят. Красный цвет лица, равно как и приличное брюшко, выдавали в нем большого любителя пива. Мешковато сидевший костюм давно нуждался в чистке, точно так же, как и туфли. Серая фетровая шляпа полиняла на солнце. На нем была только одна новая вещь – бледно-голубой галстук с желтой лошадиной головой.

Разговаривая с портье, он поминутно вытирал лицо грязным носовым платком, и даже я со своего наблюдательного места мог видеть, насколько тот нервничает.

Наконец незнакомец вытащил деньги и положил перед портье, а тот подтолкнул ему книгу регистрации. Торопливо расписавшись, человек с чемоданом взял протянутый ключ и засеменил к лестнице.

Я выждал некоторое время, потом толкнул вращающуюся дверь и вошел в вестибюль.

Пожилой, измученный постоянным недосыпанием портье, окинул меня равнодушным взглядом.

Я подошел и оперся на стойку. При первом же взгляде на него становилось понятно: если хочешь получить нужную информацию, нужно действовать самым примитивным, но безотказным здесь методом.

– Только что наверх поднялся человек. Я бы хотел узнать, кто он такой, – не допускающим возражения тоном сказал я, вытаскивая бумажник и демонстрируя десятидолларовую банкноту. Предоставив возможность портье полюбоваться ею, я свернул банкноту вчетверо и сунул между средним и указательным пальцами левой руки, откуда она торчала, словно флаг. Дабы портье мог постоянно держать ее в поле зрения, я положил левую руку на стойку.

Взгляд портье тут же переместился с моего лица на вожделенный предмет. Я увидел, как нервно раздуваются ноздри его сплющенного носа, а глаза принимают осмысленное выражение.

– Мы не даем сведений о постояльцах нашего отеля, – неуверенно начал он. – Кто вы, мистер?

– Человек, готовый купить сведения за десять долларов.

Он втянул голову в плечи и даже на мгновение прикрыл глаза, морщины избороздили его узкий лоб. Так он был похож на тощую нахохлившуюся курицу.

Снова открыв глаза, он как загипнотизированный сфокусировал взгляд на банкноте.

– Вы не коп, – пробормотал он, как бы обращаясь к самому себе. – И не частный детектив.

– Ну и что с того. Так как его зовут?

Рука портье – похоже, он не мыл ее с неделю – робко двинулась в направлении банкноты, но когда до цели оставалось не более двух дюймов, я отодвинул руку подальше.

– Так как его имя?

Он обреченно вздохнул.

– Понятия не имею. Запись в книге наверняка фальшивая. – Портье перевернул книгу, чтобы я мог прочесть последнюю запись.

«Джон Тернер, Сан-Франциско» – было написано неровным косым почерком.

– Тернер, – пробормотал портье. – Да если бы я за каждого Тернера, которых в этой книге хоть пруд пруди, получал по десятке, то давно бы разбогател и бросил эту проклятую работу.

– Он не объяснил, почему прибыл так поздно? Сколько он здесь пробудет?

Портье вновь втянул голову в плечи.

– Если я буду держать деньги в руках, мистер, моя память заработает значительно лучше. Старость, знаете ли, пагубно действует на нее.

Я уронил банкноту на стойку.

– Пусть пока полежит здесь, возможно, это освежит вашу память.

Наклонившись, он еще некоторое время рассматривал банкноту, потом спросил:

– Так что конкретно вы хотели узнать, мистер?

Я повторил вопрос.

– Он сказал, что опоздал на последний поезд и уедет первым же утренним. Просил разбудить в семь утра.

– Куда идет поезд?

Портье огорченно развел руками.

– Он этого не сказал. Но только не в Сан-Франциско. Утренних поездов в том направлении нет. Может, в Сан-Диего. Последний поезд в Сан-Диего ушел как раз в половине третьего ночи, а завтра утром уходит в половине восьмого.

Поразмыслив над полученной информацией, я спросил:

– В каком он номере?

Положив палец на банкноту, портье начал медленно придвигать ее к себе.

– В двадцать восьмом, но пропустить наверх я вас не могу. Для этого нужно снять номер.

– Двадцать девятый или двадцать седьмой свободны?

Он посмотрел через плечо на доску с ключами, затем, не убирая палец с банкноты, левой рукой снял с крючка ключ от двадцать девятого номера. Положив его передо мной, он, словно ящерица, слизывающая муху, смахнул банкноту со стойки.

– Два доллара за ночь, мистер. И номер не из худших, смею заметить. У него, во всяком случае, гораздо хуже.

Я вытащил из бумажника еще два доллара и взял ключ.

– Если я не встану сам, – велел я, – разбудите меня в половине седьмого.

– Как скажете, мистер, – кивнул он. – Ваш номер на втором этаже налево.

В коридоре тускло светила засиженная мухами лампочка, ковровая дорожка была вытерта до основы, а двери давно нуждались в починке и покраске. Пахло прокисшим пивом и давно не мытыми телами. Да, этому отелю было далеко до роскошных отелей Палм-Бич.

Миновав номер двадцать семь, я приостановился у номера двадцать восемь и прислушался. Вокруг было тихо. Подойдя к двери своего номера, я осторожно повернул ключ в замке и, стараясь производить как можно меньше шума, вошел внутрь. Нащупав на стене выключатель, я зажег свет и прикрыл за собой дверь.

Номер скорее походил на чулан. Кровать, раковина, неизменный коврик на полу, над кроватью гравюра в простенькой раме. Женщина с крыльями и куском красной материи, прикрывавшим необъятный зад, колотила кулаками по обитой железом двери. Возможно, это была аллегория любви, которую не хотели впускать в дом. Если любовь похожа на эту уродку, тогда понятно, почему двери обиты железом.

Я без сил опустился на кровать. Было без десяти три, чувствовал я себя совершенно опустошенным. Это, вне всякого сомнения, самая нервная и тревожная ночь в моей жизни, и еще неизвестно, каков будет финал всего этого кошмара.

Меня так и тянуло упасть головой на подушку и, не раздеваясь, проспать до утра. Я уже готов был последовать желанию организма, но вдруг услышал легкий щелчок: так щелкают рычаги телефона, когда снимают трубку. Звук раздался из соседнего номера. Судя по слышимости, стены здесь были сделаны из бумаги.

Вздрогнув от неожиданности, я насторожился. Человек, расписавшийся в книге регистрации как Тернер из Сан-Франциско, требовательно произнес:

– Бутылку виски со льдом в номер двадцать восемь, и как можно быстрее.

Пауза. Затем тот же голос, но тоном повыше:

– Ничего не хочу слушать! Выполняйте заказ!

Некоторое время я сидел, уставившись в пыльный ковер, потом поднялся с кровати, на цыпочках подошел к двери, выключил свет и слегка приоткрыл ее. Опершись о косяк, я принялся терпеливо ждать. Медленно тянулись минуты. Когда спина уже занемела от неудобной позы, послышались шаркающие шаги. В который раз порывшись в бумажнике, я выудил очередные пять долларов. Эта ночь обошлась мне в приличную сумму, и я, черт возьми, рассчитывал получить за это хоть какую-то компенсацию.

В коридоре появился портье. В руках он держал поднос с бутылкой виски и ведерко со льдом. Шел он так, словно вместо ног у него были протезы.

Когда он дотащился до номера двадцать пятого, я вышел в коридор, преградил дорогу и помахал перед глазами банкнотой достоинством в пять баксов. Портье остановился, завороженно глядя на деньги. Одной рукой протягивая их ему, я другой забрал поднос из его дрожащих рук.

Реакция, надо отдать должное, у него была отменная. Словно голодный тигр, хватающий кусок мяса, портье выхватил банкноту и, не слова ни говоря, развернулся и пошел прочь.

Я смотрел ему вслед. На повороте он остановился, глянул через плечо, кивнул и исчез. Поставив поднос на пол у двери двадцать восьмого номера, я постучал о некрашеную филенку.

– Кто там? – послышался голос человека, назвавшегося Тернером.

– Ваш заказ. – Мне пришлось сделать немалое усилие, чтобы голос звучал натурально.

Послышался скрип кроватных пружин, шаги, затем в замке повернулся ключ.

Я тут же распахнул дверь, тем самым отбросив человека к стене.

Для человека, разменявшего пятый десяток, у Тернера оказалась на диво быстрая реакция. Он тут же метнулся к кровати, на подушке которой лежал кольт 45-го калибра. Но и я был не промах. Мне удалось прижать его к кровати. Его рука все же дотянулась до револьвера, но я мертвой хваткой вцепился в его запястье. Какой-то момент мы выясняли, кто же из нас сильнее, но мой вес и молодость склонили чашу весов в мою сторону.

Вырвав револьвер из его руки, я вскочил на ноги.

Когда ему удалось подняться, ему в лицо уже смотрело дуло револьвера.

Его багровая, в склеротических прожилках физиономия пошла пятнами. Казалось, он вот-вот потеряет сознание.

– Не надо так волноваться, – сказал я, безуспешно пытаясь справиться с дыханием. – Мне лишь нужно задать вам пару вопросов.

Языком фиолетового цвета он нервно облизнул пересохшие губы и сипло каркнул:

– Ты кто?

– Неважно. – Я махнул револьвером в сторону коридора. – Там за дверью бутылка виски. Тащите ее сюда. Спиртное в данной ситуации будет в самый раз.

Ни слова не говоря, он вышел в коридор и тут же вернулся, неся поднос.

Пока он наливал трясущимися руками виски в бокал, я подошел к двери, закрыл ее и запер на ключ.

Осушив первую порцию одним глотком, он тут же налил себе еще.

– Мне со льдом, если можно, – сказал я.

– Ты кто такой? Что тебе нужно? – Он был явно растерян и не мог понять, откуда я свалился на его голову.

– Вопросы буду задавать я, а вы отвечать. – Тон мой не предвещал толстяку ничего хорошего. – Почему вы не позвонили копам, когда нашли тело?

Кровь отхлынула от его лица, так что стали ясно видны ниточки капилляров.

– Так ты и это знаешь? – Голос его упал до шепота.

– Само собой. Имел возможность видеть, как вы вошли в дом и как вышли. Так почему вы не сообщили о случившемся копам?

– Ну и что бы это дало? – вопросом на вопрос ответил он, отводя взгляд.

– Как вас зовут?

Он вновь нервно облизал губы.

– Тернер. Джон Тернер.

– Упорствуете в своих заблуждениях. – Я вновь прицелился ему в грудь. По детективным романам я знал о существовании кольтов 45-го калибра, но подобный револьвер держал первый раз в жизни. Никогда бы не подумал, что он такой большой и тяжелый. – А сейчас – лицом к стене. Мне нужно вызвать полицию.

Виски из бокала полилось на колени донельзя запуганного толстяка.

– Не надо! – прохрипел он. – Что тебе нужно? Я ничего не знаю. Да, возле лифта лежало тело Долли. Кто-то размозжил ей голову. Но не я!

– Как вас зовут на самом деле?

– Эд Натли. Я ее импресарио.

Это уже походило на правду. Долли упоминала о каком-то импресарио.

– И все же, почему вы не позвонили в полицейский участок?

Он сделал пару приличных глотков виски. Похоже, оно действительно было для него чем-то вроде успокоительного.

Он бросил на меня затравленный взгляд.

– Но тебе что до этого? И кто ты такой? Не коп, не репортер, да и на частного детектива не похож. Так кто ты?

– Слушайте, если вы не хотите отвечать на мои вопросы, так, может быть, позвоним в полицию. Там вам быстро развяжут язык.

Он сразу сник.

– Я и хотел позвонить в участок. Как только оправился от шока.

– Позвонить никогда не поздно, – подзуживал я, надеясь, что он выпил не слишком много виски, чтобы пойти на такое безрассудство.

Он поставил бокал на столик, и в какой-то неприятный момент я даже решал, что он сейчас действительно позвонит, но вместо этого он вытащил пачку сигарет, сунул сигарету в рот и чиркнул зажигалкой.

– Мне кажется, я догадываюсь, кто ты такой, – сказал он вдруг. – Как-то я сразу не догадался. Должно быть, ты тот тип, который намеревался оплатить ей проезд, не так ли?

Положив револьвер на туалетный столик, я подошел к столу, взял бутылку и плеснул в бокал немного виски – мне вдруг страшно захотелось выпить. Вернувшись к туалетному столику, я сел в кресло.

– Допустим, вы правы, ну и что с того?

– Неужели ты дал ей деньги? – неприкрытое удивление звучало в его тоне.

– Не будем уходить от темы разговора. – Я сделал пару глотков. – Так почему вы не позвонили в полицию, когда нашли ее труп? Меня это интересует.

Некоторое время он молча смотрел на меня, потом пожал плечами.

– И что бы это мне дало? – Натай вытер потное лицо носовым платком. – Они могли бы подумать, что это моих рук дело. А ведь я ее предупреждал, что… – Он вдруг замолчал. – Не хотелось лишний раз связываться с полицией.

– О чем вы предупреждали? – быстро спросил я.

Он заколебался, взял бокал, допил виски, налил еще и лишь после этого сказал:

– Не знаю, зачем я тебе это говорю, но я действительно чувствовал, что ей нельзя выходить замуж за этого копа.

– Почему же, интересно знать?

Он вновь припал к бокалу с виски, и лишь осушив его до дна, взглянул на меня осоловевшими глазами.

– Да потому что его деньги плохо пахли. Но что толку, она не хотела меня слушать. – Натли повертел в руках пустой бокал. – Я предупреждал, что рано или поздно она попадет в неприятную историю, но она лишь смеялась в ответ на мои предупреждения. Если рядовой полицейский может позволить себе жить так, как жил этот тип, не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что деньги приходят к нему незаконным путем. Но ей было на это наплевать. Она думала лишь о том, что женитьба на этом типе позволит ей уйти со сцены. А это предел ее мечтаний. – Он вновь наполнил бокал. – Вот и доигралась – кто-то проломил ее бестолковую голову.

– Но на чем О’Брайен мог делать деньги?

Он ехидно улыбнулся.

– А вот этого я не знаю.

– Тогда ответьте, чего ради Долли так рвалась из города?

Он тяжело вздохнул.

– А что ей здесь было делать? Она давно хотела посетить Мексику.

– Но она была чем-то или кем-то здорово напугана.

Натай в который раз осушил бокал, икнул и поставил пустую тару на столик.

– Так вы ссудили ее деньгами?

– Да, но их унес убийца.

Он поскреб затылок.

– Кажется, я перебрал сегодня… Что-то туго соображаю. – Он вновь поскреб затылок и после некоторого раздумья сказал: – Если ты знаешь, что с ней произошло, следовательно, видел Долли еще живой. Стало быть, о ее смерти тоже узнал раньше. Я в курсе, что она требовала пять сотен баксов, и ты только что сказал, что принес их ей. – Он вновь икнул и, прикрыв рот рукой, продолжил: – Хотя я и перебрал, но еще соображаю. Ведь Долли мог убить ты. Ведь это вполне возможно. Пожалуй, действительно стоит обратиться в полицию. Не исключено, что твоя персона заинтересует их больше, чем моя. Мне-то убивать ее не было ни малейшего повода, а у тебя мотив вполне подходящий.

Я постарался не выдать своей тревоги.

– Это не моих рук дело, – я не отвел взгляда, – да и не твоих тоже, я уверен в этом, но если вам так хочется, тогда действительно лучше обратиться в полицию. Пусть они решают, что и как.

Он криво улыбнулся.

– О’кей, я тебе верю. Мне лишняя головная боль ни к чему. Между нами говоря, меня не очень интересует, кто ее убил. Кому, как не мне, знать копов. Если они не повесят убийство на тебя, то обязательно обвинят в этом меня. Так что лучше не мозолить им лишний раз глаза. Ну а теперь, может быть, ты уберешься отсюда и дашь мне поспать? Мне нужно успеть на утренний поезд.

Я решил использовать последнюю возможность расколоть его.

– А такое имя, как Росс, вам не о чем не говорит?

Меня ждало разочарование: он никак не отреагировал на этот вопрос, а продолжал пристально смотреть на меня.

– Не знаю я никакого Росса. – Было видно, что он тщательно подбирает слова. – Могу посоветовать только одно: если хочешь остаться в живых, лучше знать поменьше. Так ты дашь мне поспать?

– А не мог Росс убить ее?

– Росс? Да для него и муху убить проблема.

Тогда я решил зайти с другой стороны:

– А не мог это сделать Арт Галгано?

Вот тут я попал в цель.

Он вздрогнул, побледнел, пальцы сжались в кулаки. Некоторое время он затравленно смотрел на меня, потом хрипло проговорил:

– Я же сказал, что даже не предполагаю, чьих это рук дело. А теперь убирайся!

Я почувствовал, что больше не вытрясу из него никакой полезной информации, так как Натли находится на последней стадии алкогольного опьянения. Да и сам я устал до чертиков. Придется утром подкараулить его и задать еще несколько вопросов. Может быть, к этому времени он немного протрезвеет.

– О’кей, до утра. – Я пошел к двери. – Но наш разговор не окончен, утром ждите продолжения.

– Не надо меня пугать, – проворчал он и выронил бокал с остатками виски на ковер. – Я сыт твоим обществом по горло. Благодарение Богу, завтра я покину этот проклятый город.

Выходя, я обернулся и еще раз глянул на него. Зрелище незабываемое. Мокрое от пота лицо, под глазами темные круги, в руке зажата практически пустая бутылка виски.

Я вышел в коридор и закрыл за собой дверь. У меня не было никакого желания проводить остаток ночи в этой грязной дыре, но и ехать сейчас домой было выше моих сил.

Зайдя в свой номер, я зажег свет и подошел к кровати, на ходу расстегивая пуговицы пиджака. Через минуту я уже лежал в постели. Надо было еще проанализировать события этого кошмарного дня, но мозг отказывался проделывать это.’Сон буквально сморил меня, едва голова коснулась подушки.

Хлопок выстрела прозвучал настолько неожиданно, что я едва не упал с кровати.

Стояла тишина, я ничего не видел, но был абсолютно уверен, что выстрел мне не приснился. В следующий момент я услышал топот ног: кто-то убегал по коридору.

Я метнулся к двери и открыл ее. Я опоздал: коридор был пуст. Дверь в номер Натай была приоткрыта, и оттуда тянуло резким запахом сгоревшего пороха. Подойдя, я заглянул внутрь.

Натай, скорчившись, сидел в углу. На нем была грязная пижама, чуть ниже нагрудного кармана медленно расплывалось багровое пятно.

С первого же взгляда стало ясно, что я ничем не могу ему помочь. Он был мертв, мертвее не бывает. Его мечта уехать из города так и не осуществилась.

Где-то дальше по коридору закричала женщина.

Мне тоже захотелось завопить в полный голос от охватившего ужаса при виде столь страшной картины.