Текст книги "С/С том 27. Важнее денег. Сбей - и беги"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Нельзя сказать, что я был поражен, я был просто ошарашен великолепием. Я, разумеется, знал, что шеф человек далеко не бедный, но чтобы позволить себе такое! Неужели рекламный бизнес может приносить настолько крупные дивиденды?

Выйдя из машины, я некоторое время постоял, рассматривая фасад особняка, а затем решительно взбежал по мраморным ступеням и нажал кнопку звонка.

Ждать пришлось не так много времени. У меня даже создалось впечатление, что меня уже ждали. Дверь открылась. В дверном проеме вырисовался импозантного вида мужчина в костюме английского дворецкого. Он вопросительно смотрел на меня. Позже я узнал, что его зовут Уоткинс, мистер Эйткин пригласил его из Англии за довольно приличную сумму.

– Честер Скотт, – назвал я свое имя. – Мистер Эйткин ждет меня.

– Я в курсе, сэр. Проходите, пожалуйста.

Он повернулся и неторопливо двинулся через большой холл. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Мы поднялись по лестнице и прошли в помещение, видимо, служившее шефу чем-то вроде кабинета. Там стоял внушительного вида письменный стол, четыре удобных кресла, радиоприемник в углу, а всю противоположную стену занимали полки с книгами.

– Как он себя чувствует? – задал я стандартную фразу дворецкому, когда он зажег свет и явно собирался покинуть кабинет.

– Более или менее. Все, что в силах врачей, было сделано, – сказал он монотонным голосом. – Подождите некоторое время. Мне нужно сообщить о вашем приходе. – С этими словами он вышел из кабинета, плотно притворив за собой дверь.

Я подошел к книжным полкам и занялся изучением корешков книг. Все они так или иначе касались рекламного бизнеса.

Минут через пять дворецкий вернулся и тем же монотонным голосом произнес:

– Мистер Эйткин готов принять вас, сэр.

Зажав папку, которую сунула мне Пэт, под мышкой, я прошел вслед за дворецким к лифту, который поднял нас еще на один этаж. Миновав следующий холл, мы очутились перед дубовой дверью. Дворецкий постучал, толкнул дверь и все тем же тоном произнес:

– Мистер Скотт, сэр.

После этого он сделал шаг в сторону.

Я вошел в просторную, обставленную в типично мужском вкусе комнату. Шторы были раздвинуты, позволяя видеть необъятный океан. Светила полная луна, так что вид открывался совершенно потрясающий. Эйткин полулежал на полутораспальной софе.

Выглядел он как обычно, если не считать того, что я привык его видеть либо расхаживающим по кабинету, либо сидящим за столом, а не лежащим в постели. Неизменная сигара зажата в зубах, а на постели поверх одеяла лежала кипа рекламных проспектов, эскизов и тому подобного хлама. Над головой горело бра, так что большая часть комнаты была погружена в полумрак.

– Проходите, Скотт. – По тону его голоса я понял, что незавидное положение, в котором он оказался, доставляет ему мало удовольствия. – Вот влип, так влип, ничего не скажешь. Присаживайтесь. Ничего-ничего, они у меня еще попляшут. Мой адвокат уже осмотрел ступеньки. Да на них черт голову сломит! Лечение-то они мне оплатят, да только ноге от этого лучше не станет.

Я придвинул кресло поближе к софе и, усевшись, начал было выражать свои соболезнования, но он, скривившись, замахал руками.

– А вот это ни к чему. Зачем зря сотрясать воздух? Если верить этому недоучке лечащему врачу, то я залетел, как минимум, на месяц. В моем возрасте, да при моем весе ломать ноги последнее дело. Если не вылежишь положенный срок, можешь заработать хромоту на весь остаток жизни. Ну а уж такая перспектива меня никак не устраивает. Так что на сей раз я буду пунктуально выполнять советы врачей. Но перейдем к делу. Завтра заседание совета учредителей. Вести его придется вам. Больше некому. – Он пытливо уставился на меня. – Справитесь?

Это был не тот случай, когда нужно было проявить скромность.

– Можете не сомневаться. Но я должен получить от вас необходимые рекомендации.

– Документы при вас?

Я мысленно вознес благодарственную молитву Пэт. Каким кретином выглядел бы я сейчас в глазах шефа.

Я раскрыл папку и начал извлекать на свет божий эскиз за эскизом, по мере надобности давая краткие пояснения.

Эйткин слушал меня не перебивая, потом на его непроницаемом лице появилось нечто вроде одобрительной улыбки.

– Ну что же, Скотт, вижу, относительно вас я не ошибся. Вы толковый работник. Вы правильно поступили, захватив все это с собой. Но как вы догадались, что я не лежу здесь без дела?

– Вас нельзя представить в таком состоянии. Не тот характер. – Я решил подыграть шефу. – Свалить такого человека не так-то просто.

– И это действительно так.

Я понял, что шеф не чужд лести. Забрав у меня несколько эскизов, он положил их перед собой, стряхнул пепел в пепельницу, глянул на меня в упор и спросил:

– Скотт, можете мне ответить на один вопрос?

– На какой?

– Вы не скажете мне, каков ваш счет в банке?

Вопрос был настолько неожиданным, что на некоторое время у меня отнялся дар речи и я лишь с удивлением пялился на Эйткина.

Глубоко вздохнув, я неуверенно произнес:

– На моем счету двадцать тысяч долларов.

На этот раз пришел черед удивиться ему.

– Двадцать тысяч! Надо же! – От избытка чувств он даже прищелкнул языком. – Впервые вижу такого бережливого молодого человека. Или я вас так загрузил работой, что даже не оставил времени их потратить?

– Не в этом дело. Большая часть этих денег досталась мне по наследству.

– Вижу, вы удивлены моим вопросом, – продолжал Эйткин. – Сейчас я все объясню. Мне уже давно надоело работать на наших акционеров. Я хочу переехать в Нью-Йорк и открыть там собственную рекламную фирму. В ближайший месяц вам придется управляться здесь самостоятельно. Разумеется, я окажу вам посильную помощь, буду направлять вашу деятельность, но иногда решение нужно принимать прямо на месте, так что на консультации со мной времени не будет. Да и как это будет выглядеть, если вы поминутно будете звонить сюда и спрашивать моего совета. Я лишь даю стратегическое направление, а уж тактические вопросы вам придется решать самостоятельно. Если все пойдет как надо и я буду вами доволен, перед вами откроются такие перспективы, о которых любой молодой человек, работающий в данной области, не может даже мечтать. Так вот, если вы согласитесь вложить эту сумму в мое дело, станете компаньоном. Это надо понимать так – вы переезжаете в Нью-Йорк, а я останусь здесь и по-прежнему буду координировать работу рекламной фирмы «Пасифик». Сами понимаете, насколько больше вы будете зарабатывать.

– Да я почту за честь быть вашим компаньоном. – Я с трудом удержался, чтобы не вытянуться перед Эйткином по стойке смирно. – Вы всецело можете рассчитывать на мои деньги, мистер Эйткин.

– Благодарю за доверие. Но для начала вы должны зарекомендовать с положительной стороны себя здесь. Справитесь – мы компаньоны. В противном случае, увы-с, сами понимаете – разговора не было! Все ясно?

Не успел я как следует вникнуть в его предложение, как мы перешли к обсуждению текущих вопросов, связанных с завтрашним собранием. Лишь позже, уже находясь дома, я понял – такой шанс выпадает раз в жизни. Вне всякого сомнения, это даст мне возможность подняться еще на одну ступеньку, стать вровень с Эйткином и с сильными мира сего. А там – в этом я ничуть не сомневался – полная самостоятельность! И это с первоначальным взносом в двадцать тысяч долларов! А уж возможности, которые предоставляет Нью-Йорк молодому, энергичному и предприимчивому парню, работающему в сфере рекламного бизнеса, поистине безграничные. Плюс поддержка такого кита, как Эйткин. Да, это действительно тот случай, за который нужно хвататься руками и ногами.

Я провел с Эйткином более двух часов. Мы изучали протоколы предыдущих заседаний, потом обсуждали проекты, подлежащие выполнению в ближайшие дни. Благодаря Пэт у меня с собой была вся необходимая документация. Молодчина, она не упустила ничего, и это произвело на Эйткина весьма и весьма благоприятное впечатление. Уже ближе к полуночи в комнату вошла высокая худощавая женщина в черном платье – как потом выяснилось, экономка миссис Хэппл – и прервала наш затянувшийся разговор.

– Вам необходим отдых, мистер Эйткин. – По ее непреклонному тону стало очевидным, что никаких возражений она не потерпит. – Доктор Шельберг велел ложиться спать не позже одиннадцати, а как вы видите, уже близится полночь.

Я ожидал, что шеф отмахнется от нее, как от надоедливой мухи, но этого не произошло.

– Ох уж эти врачи, – проворчал он, не глядя на нее, но тем не менее послушно передал мне документацию. – О’кей, забирайте эту макулатуру, Скотт. Действительно, что-то мы засиделись.

Я начал складывать документы в папку. Эйткин между тем продолжал:

– Ничего не поделаешь, придется мириться с этим еще месяц. Как только заседание окончится, сразу звоните мне. Особенно держите ухо востро с Тэмплеменом. От него в любой момент можно ожидать неприятностей. Ну а завтра вечером снова приезжайте сюда. Мне будет интересно узнать, как вы решите проблемы Вассермана, да и рекламу нового мыла ни в коем случае нельзя упустить.

Я заверил его, что все будет в порядке, пожелал спокойной ночи и, облегченно вздохнув, вышел из комнаты.

Подойдя к лифту, я нажал кнопку вызова, но ничего не произошло. Возможно, на ночь его отключали. Пришлось спускаться по лестнице.

На площадку второго этажа выходило несколько дверей. Одна из них была широко распахнута, и ярко светящая люстра позволяла рассмотреть светло-зеленый ковер, лежащий у меня под ногами. Он был такой толстый, что совершенно скрадывал шум шагов. По той же причине их не услышала и незнакомка.

Она стояла перед большим, в полный рост, трехстворчатым зеркалом и любовалась своим отражением. Чуть склонив голову набок, она правой рукой подняла вверх пышные каштановые волосы. На ней были легкомысленные коротенькие штанишки, заканчивающиеся много выше колен, и белая блузка с короткими рукавами. Ноги были босые.

Более очаровательной девушки я не встречал за всю свою жизнь. Казалось, ей не более двадцати – двадцати двух лет. Это было само воплощение молодости и красоты, и все в ней, от длинных блестящих волос до стройных ножек, манило и возбуждало мои чувства.

Меня словно пробил заряд электрического тока, мурашки побежали по спине, голова закружилась, в горле пересохло, а сердце готово было выскочить из груди.

Застыв на месте, я разинув рот во все глаза смотрел на нее. Это было как удар молнии. Никогда еще я не встречал женщину, которую бы так страстно желал. Мой пульс участился до предела, кровь прилила к вискам. Я был на грани обморока.

То ли она инстинктивно почувствовала чужой взгляд, то ли ей надоело любоваться собой, но внезапно она шагнула в сторону, и дверь захлопнулась.

Некоторое время я как загипнотизированный смотрел на закрытую дверь, потом, подобно сомнамбуле, двинулся вниз. Еще один пролет – и я оказался в холле. И только там я остановился и вытер платком вспотевшее лицо.

Из гостиной появился Уоткинс.

– Сегодня теплая ночь, мистер Скотт. Вы не находите? – сказал он, буравя меня проницательным взглядом. – Вы без шляпы?

Я сунул платок в карман.

– Ну и что с того?

– Вы на машине?

– Вы это к чему? – Я двинулся в направлении двери и он, забежав вперед, предупредительно распахнул ее передо мной.

– Да так… Доброй ночи, сэр.

– Доброй, – не очень приветливо буркнул я и вышел в теплую тихую ночь. Как хорошо, что я сейчас положу руки на баранку. По крайней мере это уймет предательскую дрожь в пальцах.

Она была младше Эйткина лет на тридцать пять, если не больше, но что-то подсказывало мне, что это не его дочь и уж тем более не любовница. Я был стопроцентно уверен, что видел жену. И от этой уверенности мне стало нехорошо.

В эту ночь я практически не спал, очень многое нужно было тщательно обдумать. И предложение Эйткина – действительно, такой случай выпадает раз в жизни! И завтрашнее заседание правления. Совет директоров «Пасифик» состоял из пяти человек. Четверо из них были банкирами и полностью доверяли Эйткину в вопросах рекламного бизнеса. Пятый же – юрист Сид Тэмплемен – считал себя крупным знатоком рекламного бизнеса и поэтому постоянно вмешивался в работу Эйткина. Завтра сражаться с ним предстояло мне, и эта мысль не доставляла мне никакого удовольствия.

Еще одна проблема – Вассерман. Джо Вассерман возглавлял крупнейшую на западном побережье фирму по производству телевизионной техники. Он принадлежал к числу наиболее выгодных наших клиентов, исправно платил по счетам, которые мы выписывали, и прекрасно знал, насколько мы зависим от его заказов. Время от времени он грозился, что расторгнет с нами контракт и передаст все заказы, а вместе с ними и деньги, другому агентству. Пока нам удавалось его удержать. Это был один из немногих бизнесменов, с кем всегда контактировал лично Эйткин. Теперь эта обязанность ложилась на мои плечи, а это тоже не доставляло особого удовольствия.

Но что больше всего вызывало беспокойство, так это мысль о том, что на протяжении месяца вся ответственность за дела фирмы всецело ложится на мои плечи. Под моим началом будут работать больше сотни человек, мужчин и женщин, а в любой момент рабочего времени ко мне могут позвонить, написать письмо или лично обратиться со своими проблемами около более двухсот клиентов нашего агентства, ни секунды не сомневаясь, что я смогу моментально разрешить все их проблемы. Раньше меня это не особенно беспокоило – за Эйткином я был как за каменной стеной. При любых затруднениях и в любой момент я мог обратиться к нему или же предоставить шефу самому выпутываться из затруднительной ситуации. Естественно, я мог поступать так и сейчас, но в таком случае его мнение о моих деловых способностях резко пошло бы вниз. В конце концов человек его положения вправе рассчитывать на то, что беспокоить его будут только в самом крайнем случае.

Так что и эта мысль не прибавляла мне оптимизма.

Свет полной луны заливал спальню, волны океана с мерным рокотом накатывались на песок пляжа, а я лежал без сна, мучительно пытаясь найти выход из множества проблем. И вдруг я отчетливо понял, что мучаюсь без сна вовсе не из-за обилия нахлынувших забот – как бы не так! Перед глазами неотступно маячила фигура жены шефа, стоящая перед зеркалом и любующаяся своим отражением.

Вот истинная причина моей бессонницы! В сознании раз за разом прокручивалась одна и та же картина – движение руки, откидывающее волосы, тонкая рубашка, обтягивающая упругую грудь, легкомысленные штанишки, босые ноги. Молодость и красота! Такая невыразимо желанная, но, увы, – недоступная, как Снежная королева, если не более. Жена шефа, Роджера Эйткина, что к этому еще можно добавить? И эта мысль не позволяла уснуть, меня трясло словно в лихорадке.

Как могло произойти такое? Ведь она годится ему в дочери! Что за причина толкнула ее в объятия этого старика? Уж, конечно, не любовь, разве может такая красавица полюбить старого хрыча?!

Раз за разом эти вопросы возникали в сознании, и я старательно пытался изгнать их, не думать о ней. Жена шефа – это святое. Мне до нее как до луны. Надо быть сумасшедшим, чтобы о ней думать. И все же мысли о ней неотступно кружились в моей голове.

В эту ночь я практически не спал.

Утром я приехал в офис примерно в половине десятого. У самого лифта нос к носу столкнулся с Пэт. Лифт в это время был переполнен, и нас прижало друг к другу. Ничего не оставалось, как молча улыбаться, – вокруг было слишком много чужих ушей. Но едва мы оказались в коридоре, я тут же выложил ей все о предложении шефа.

– Но это же прекрасно, Чес! – воскликнула она с энтузиазмом. – Я всегда удивлялась, почему шеф не откроет филиал фирмы на восточном побережье. Нью-Йорк! И подумать только, ты будешь там главным!

– До этого еще далеко. Решение не принято. Ведь я могу завалить работу здесь, и тогда пиши пропало.

– Что значит «завалить»? Ты? Не смеши меня и выброси подобные мысли из головы. Ты прекрасно со всем справишься.

– Если я попаду в Нью-Йорк, Пэт, ты мне там будешь очень нужна. Без тебя я как без рук.

Ее глаза радостно блеснули.

– Нью-Йорк – предел моей мечты. Мне всегда хотелось попасть туда.

Через двадцать минут, когда я просматривал поступившую корреспонденцию, в кабинет ввалился Джо Феллоуз.

– Хэлло, шеф. – Он улыбнулся от уха до уха. – Как там наш старик?

– Ничуть не изменился. Правда, больше не ходит туда-сюда, а лежит неподвижно, – отшутился я. – Слушай, Джо, я занят. Буквально через полчаса заседание правления. У тебя ко мне дело?

Джо непринужденно уселся на край моего стола.

– Не суетись, старик. Подумаешь, совет акционеров. Я хочу услышать, как наш шеф корчится от боли и невыносимо страдает. Мне бы это доставило удовольствие. Готов спорить, что его стоны слышны за полмили.

– Размечтался. Он стоик до мозга костей. Так что и не мечтай об этом. А сейчас проваливай, мне еще нужно дочитать корреспонденцию.

Джо не шевельнулся. Он с недоумением смотрел на меня.

– Что-то случилось? Ты неважно выглядишь, Чес.

Мы работали вместе почти два года и он мне нравился. Среди работников нашего профиля второго такого дизайнера не было. Он часто говорил, что вместо Эйткина хотел бы видеть шефом меня, так что я знал: если когда-нибудь появится возможность открыть свою фирму, он пойдет ко мне с радостью.

И я без обиняков рассказал ему о перспективах покорения Нью-Йорка.

– Но это же здорово! – вскричал он с энтузиазмом. – Ты, Пэт и я – да это же будет такая команда, с которой горы можно свернуть. Да мы завоюем весь мир! Если ты не добьешься этого назначения, мне ничего не останется, как тебя задушить.

– Не очень веселенькие перспективы, – криво улыбнулся я. – Что ж, придется постараться.

– Не то слово! – Он соскользнул со стола. – И кстати, во время визита тебе не довелось увидеть жену Эйткина?

Меня бросило в жар. На мое счастье, все мое внимание было сосредоточено на очередном письме, так что он не мог видеть мои глаза, иначе их выражение выдало бы меня с головой.

– Жену? – с нотками удивления переспросил я. – А у шефа есть жена?

– Тогда ты много потерял. Это такая красотка, скажу я тебе. Я как-то случайно встретил ее, так до сих пор не могу забыть.

Я уже более или менее взял себя в руки, поэтому повернул голову и взглянул на него.

– И что в ней такого особенного?

– Едва увидишь, сразу поймешь, что задал глупейший вопрос года. Особенного? Да один ее мизинец довел меня до такого экстаза, до какого не доводила ни одна девушка. Как подумаю, что такая красотка досталась этой старой перечнице с камнем вместо сердца, – жить не хочется!

– Но, может быть, она с ним счастлива?

– Ты же умный парень, Чес. Поставь себя на ее место. Разве молодая и красивая девушка может быть счастлива с таким стариком, как шеф? – Ухмылка Джо была более чем красноречива. – Да эта сказка стара как мир. Что могло вдохновить ее на этот брак, как не чековая книжка? Выгода очевидна. Живи припеваючи в особняке с десятком спален, цепляй на свою очаровательную шейку жемчуга и бриллианты. Да что там говорить, сам шеф всецело в ее власти. Но поверить, что при всем при этом она еще и счастлива? Дудки! В этом я абсолютно уверен.

– Странно, я никогда не слышал, что у Эйткина есть жена. Откуда она взялась?

– Понятия не имею. Скорее всего, танцевала в каком-нибудь заурядном кабаре. Он женился на ней за год до того, как ты пришел к нам. Так что в лапы шефа она попала примерно в семнадцать лет. Можно сказать, из колыбельки. И кстати, весьма рекомендую при случае на нее взглянуть. Зрелище того стоит.

– Так, хватит трепаться и выметайся отсюда. – Я решил прекратить этот опасный разговор. – До заседания не более десяти минут.

Обдумывать слова Джо мне было некогда, но позже я над ними задумался, и задумался серьезно. Мысль о том, что она продалась Эйткину за толстую чековую книжку, была просто отвратительна. Но нутром я чувствовал – здесь Джо прав на все сто. Она прыгнула к нему в постель только из-за денег. Иной причины здесь быть не могло.

Чуть позже трех я позвонил Эйткину. Чувствовал я себя так, словно меня пропустили сквозь камнедробилку. Заседание совета директоров только что закончилось, и мне пришлось изрядно попотеть. Едва только Тэмплемен понял, что Эйткина не будет, сразу почувствовал себя королем и ничего не хотел слушать, только гнул свою линию. И все же мне удалось поставить его на место, вкупе с другими директорами. Я получил их согласие по всем интересующим нас позициям, а это само по себе говорило о полной победе.

Так что я сразу решил поделиться триумфом с шефом. Трубку на том конце сняли после первого сигнала, и женский голос спросил:

– Алло! Кто это?

Я сразу понял, кто говорит, и от звука ее голоса у меня перехватило дыхание. Какое-то время я не мог вымолвить ни слова, а просто сидел с бешено колотящимся сердцем и вслушивался в дыхание на том конце провода.

– Алло! Кто это? – с ноткой нетерпения повторила она.

– Это Честер Скотт, – с трудом выдавил я. – Нельзя ли переговорить с мистером Эйткином?

– Мистер Скотт? Разумеется. Он давно вдет вашего звонка. Минуточку.

– Как его самочувствие? – быстро спросил я, чтобы еще раз услышать ее волнующий голос.

– Все нормально, – Особого энтузиазма в ее голосе я не уловил. Или мне хотелось, чтобы так было? – Лечащий врач им очень доволен, – добавила она, щелчок тумблера, и я услышал голос Эйткина.