Текст книги "Маленькие огоньки (СИ)"

Автор книги: Джейми Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава 29

Кэтрин

Мэдисон вцепилась в мою руку, ожидая, когда команда «Mudcats» вернётся после тайм-аута. Оставалось всего пару секунд последней четверти игры за чемпионский титул, и наша команда была на отметке в двадцать ярдов. Трибуны были переполнены. Счёт в игре с «Kingfisher Yellowjackets» был ровным – 35–35. Тренер Пекхам что-то старательно объяснял Эллиоту, который сосредоточенно ловил каждое его слово.

Ударив по рукам, они выбежали на поле и толпа радостно завопила.

– Они не станут пробивать гол в ворота<sup>[15]15
  Гол в ворота (англ. Field goal) – гол, забитый во время игры в ворота противника над перекладиной между штанг (3 очка). Помимо гола в ворота, есть ещё два способа заработать очки – тачдаун (6 очков) и сейфти (2 очка).


[Закрыть]</sup>! – воскликнула миссис Мэйсон, прижав руку ко рту.

– Что это значит? – спросила я.

Мэдисон сжала мою руку, глядя, как Сэм стукнул кулаком по наплечнику Эллиота.

– Это значит, что у них всего четыре секунды, чтобы обыграть противника, иначе нас ждёт овертайм и мяч перейдёт команде «Kingfisher».

Я посмотрела на спортивных агентов, сидящих в ложе для прессы. Одни из них разговаривали по телефону, другие что-то записывали. Эллиот встал за Сэмом, подал сигнал и Сэм кинул ему мяч. Принимающие игроки бросились врассыпную, но Эллиот не спешил, игнорируя крики и напор трибун.

– Боже мой! Да откройтесь же! – прикрикнула Мэдисон на принимающих игроков.

Эллиот бросился вперёд, неся мяч к зачётной зоне. Мэдисон и миссис Мэйсон принялись подпрыгивать по обе стороны от меня. Эллиот обошёл одного игрока из команды «Yellowjacket», затем другого. Поняв, что не сможет проскочить в зачётную зону справа, он развернулся и прыгнул, приземлившись с мячом как раз за линией. Рефери подняли руки в воздух и игроки нашей команды с фанатами принялись ликовать.

Только что Мэдисон и миссис Мэйсон орали у меня над ухом, и вот мы уже сбежали вниз по лестнице, перепрыгнули через ограждения и выскочили на поле вместе с нашей командой. Все кругом улыбались, подпрыгивали и что-то кричали. Это было живое море радости, в центре которого оказалась я, пытаясь добраться до Эллиота. Его голова возвышалась над толпой, он высматривал меня. Я подняла руку, выставив пальцы.

Увидев мой жест, Эллиот принялся раздвигать толпу, чтобы добраться до меня.

– Кэтрин! – крикнул он.

Я отчаянно проталкивалась вперёд, но Эллиот меня опередил, подняв меня одной рукой и поцеловав в губы.

– У тебя получилось! – радостно сказала я. – Если тебе не дадут стипендию после такого, то они идиоты!

Он задумчиво уставился на меня

– В чём дело? – спросила я со смехом.

– Никогда не видел тебя такой счастливой. Это потрясающе.

– Я люблю тебя, – сказала я и сжала губы, стараясь не ухмыляться, как дура.

Эллиот рассмеялся и крепко обнял меня, уткнувшись лицом мне в шею. Я прижалась щекой к его влажным волосам и поцеловала его в лоб. Толпа продолжала ликовать, не давая местным полицейским расслабиться, пока они пытались взять ситуацию под контроль. Противоположные трибуны быстро опустели, автобусы команды «Kingfisher» уже прогревались на парковке.

– Янгблод! – позвал тренер Пекхам.

Элиот подмигнул мне.

– Встретимся возле моей машины, – он поцеловал меня в щёку на прощание и поставил меня на землю, а затем начал проталкиваться через толпу, чтобы добраться до своей команды в центре поля.

Я толкалась туда-сюда, как шарик для пинбола, пока не оказалась на противоположном краю толпы. Родители и учащиеся раздавали белые свечи с белыми картонками для потёков воска. Раздав свечи, учащиеся сгрудились на месте.

Миссис Брюбекер замерла передо мной, сжимая белую свечу в руке.

– Это… э-э… это служба, посвящённая Пресли.

– Спасибо, – сказала я, принимая у неё свечу.

Миссис Брюбекер постаралась изобразить улыбку, но уголки её рта задрожали. Бросив попытку улыбнуться, она принялась раздавать свечи остальным ученикам.

– Ты омерзительна, – сказала Татум, стоя в паре метров от меня в форме болельщицы из команды поддержки. – Как ты смеешь держать эту свечу, зная то, что тебе известно?

– И что же мне известно? – спросила я.

– Тебе известно, где она! – крикнула Татум.

Люди вокруг нас начали оборачиваться на крики.

– Да, – встряла Бри. – Где она, Кэтрин? Что вы с Эллиотом с ней сделали?

– Это что, шутка? – огрызнулась я.

– Хватит, – сказала Мэдисон, взяв меня под локоть. – Тебе вовсе не обязательно это выслушивать.

– Убирайся! – заорала Бри и ткнула пальцем в сторону парковки. – Элиот что-то сделал с Пресли! Никакой он не герой. Он убийца!

– Бри, – одёрнула ей Татум. – Эллиот не виноват. Это всё она. – Татум шагнула ко мне, сверкая глазами. – Это всё ты.

Один из папаш оттащил Татум назад.

– Ладно, девочки. Что тут происходит?

Бри показала на меня:

– Кэтрин ненавидела Пресли, – сказала она, а затем показала на Эллиота. – Поэтому он избавился от Пресли ради неё.

– Это правда? – спросила одна из женщин.

– Нет, – возразила я, ощущая на себе дюжины взглядов.

По толпе прошёл шёпоток и ликование стихло.

– Тебе здесь не место, – сказала мать Татум, прижав дочь к себе.

– Это ещё почему? – спросила Мэдисон. – Она не сделала ничего плохого.

– Пусть убираются! – крикнул кто-то. – Вон отсюда!

“Уходи!”

“Прочь!”

“Хватит его восхвалять! Он что-то с ней сделал! С Пресли Брюбекер!”

“Убийца!”

“О, мой бог”, – ахнула Мэдисон.

Ученики начали толкать Эллиота, и он стал толкать их в ответ.

– Не трогайте его! – закричала я.

– Пойдём отсюда, Кэтрин. Кэтрин! – позвала Мэдисон, волоча меня за собой. В её глазах плескался страх.

Родители тоже принялись освистывать Эллиота. Дядя Джон протиснулся сквозь толпу и, поравнявшись с Эллиотом, примирительно поднял руки, стараясь сгладить конфликт. Но вскоре он уже вовсю отталкивал папаш, крича на них, когда они подбирались слишком близко. Эллиот стоял у него за спиной, но его продолжали пихать со всех сторон.

– Хватит! – крикнула Ли, стоя на краю толпы. – Прекратите!

Кей прикрикнула на какую-то мамашу, а затем толкнула её.

Прожектора осветили толпу, высветив внезапную перемену. Зрители на трибуне замерли, уставившись на царящий на поле хаос. Это была не война. В войне есть противники. Тут был эмоциональный реванш.

Эллиот посмотрел на меня, жестом показав мне двигаться к выходу, пока толпа продолжала кричать на него и толкать. Мэдисон потянула меня за собой, но я продолжала смотреть на Эллиота через плечо, пока она волокла меня к выходу. Полиция окружила Эллиота и проталкивала его и дядю Джона через толпу, защищая их от плевков и от бросаемых в них скомканных бумажек. Полицейским приходилось орать и угрожать людям, чтобы протиснуться сквозь толпу. Понадобилось лишь пара упоминаний о Пресли и всего за пару секунд Эллиот превратился из героя захолустного городка в нежеланного злодея.

Мы двигались вслед за полицейскими и Эллиотом, остановившись лишь когда добрались до выхода со стадиона.

– На вашем месте я бы не совался туда, – сказал один из офицеров. – Толпа там приличная и страсти накаляются.

Эллиот нахмурился и кивнул в ответ.

Кей с Ли подбежали к нам с Джоном. Кей обняла Эллиота, а Джон прижал Ли к себе.

– Ты в порядке? – спросила Кей, обнимая сына.

– Да, – ответил Эллиот, заметив, что ворот его рубашки был порван. – Они атаковали меня ни с того ни с сего.

– Давайте же, – поторопила Ли. – Идём отсюда.

– Мне нужно отвезти Кэтрин домой, – сказал Эллиот.

– Я подброшу её, – предложила Мэдисон.

Эллиот посмотрел на меня обеспокоенно.

– Я в норме. Езжай домой. Увидимся позже, – сказала я, приподнявшись на цыпочки, чтобы чмокнуть его в уголок рта.

Ли с Кей пошли с Эллиотом, подгоняя его к его машине. Он шёл, неотрывно глядя на меня через плечо, пока Кей не сказала ему что-то.

Мэдисон посмотрела назад на толпу. Прожектора на стадионе пригасили, так что были видны огоньки сотен горящих свечей. Ученики и их родители запели гимн. Мэдисон дёрнула меня за куртку.

– Ужасно плохо так говорить, но это как-то жутко: только что они нападали на Эллиота, а теперь распевают «Великую благодать».

– Жутковато. Они готовы были разорвать его на части, а теперь они само спокойствие, толпятся кучкой.

– Идём.

– Уверена, что не хочешь дождаться Сэма? – спросила я.

– Я отправлю ему сообщение. Мы встретимся с ним позже.

Я проследовала за Мэдисон к её «4Runner» с новыми фарами, словно стирающими свидетельства того, что сотворили с машиной Пресли и её клоны. Мэдисон выехала с парковки и направилась к «Джунипер».

– Этот городок окончательно сошёл с ума, – сказала она, испуганно расширив глаза. – Всего за пару секунд до произошедшего они его восхваляли. Я рада, что копы вывели Эллиота со стадиона. Могло случиться что-то ужасное.

Я помотала головой:

– Как будто они и не думали его обвинять, пока не раздали свечи.

– Бедный Эллиот, – расстроилась Мэдисон. – Его товарищи по команде даже не пытались ему помочь, а ведь они обязаны ему победой. Он принёс победу всей команде. Мне так его жаль.

У меня сердце кровью обливалось от её жалости. Эллиот этого не заслужил. Это был один из лучших моментов в его жизни, но всё изменилось в мгновение ока. В Юконе он был звездой. Всем было жаль, что он ушёл из команды. И теперь из-за меня Эллиот оказался в городе, где большинство людей считали его виновным в убийстве, и что ещё хуже, люди думали, что убийство сошло ему с рук.

– Мне тоже.

– Мне и тебя тоже жаль, Кэтрин. Не только Эллиоту приходится туго. Я знаю, что вы этого не делали. Надеюсь, её скоро найдут. Или найдут того, кто это сделал, – сказала Мэдисон, припарковавшись на подъездной дорожке перед «Джунипер».

Она обняла меня и я поблагодарила её за то, что она подбросила меня до дома. Пройдя вдоль чёрного металлического забора, защищающего соседей от мрачных тайн «Джунипер», я дошла до калитки. «4Runner» сдал назад и, выехав на улицу, направился обратно к школе.

Пройдя через калитку, я вошла в дом, замерев в прихожей и прислушиваясь к тишине, прежде чем взобраться по лестнице на второй этаж. Петли двери, ведущей в мою комнату, скрипнули, когда я её открыла. Привалившись спиной к старому дереву, я посмотрела вверх. Слёзы навернулись на глаза, но я сморгнула их.

Музыкальная шкатулка на моём комоде издала пару нот, и я подошла ближе, сняв крышку и приветствуя балерину внутри. Повернув ключик, я наслаждалась нежной мелодией, чувствуя, как в душе стихают гнев и страх. Скоро появится Эллиот. Он окажется вдали от разъярённой толпы, вдали от мерцающих свечей и придёт день, когда он окажется вдали от Ок Крик, вдали от обвиняющих взглядов всех, кого он здесь знал.

В моё окно застучали камешки. Я поставила на место музыкальную шкатулку и подошла к окну, открыв его.

Эллиот забрался внутрь, на его груди красовалась лямка серо-чёрной спортивной сумки. Выпрямившись, Эллиот стянул свою толстовку. Его волосы были убраны в низкую косу, щёки всё ещё были раскрасневшимися после игры.

– Я заскочил к тёте Ли, чтобы забрать пару вещей, а затем сразу направился сюда. Можно я приму душ? – сказал он, стараясь говорить тише.

– Да, конечно, – прошептала я, указав ему в противоположный конец комнаты.

Он кивнул и нервно улыбнулся, прежде чем подхватить свою спортивную сумку и пройти в ванную, закрыв за собой дверь. Пару секунд спустя раздался жалобный вой труб. Я посмотрела наверх, гадая, кто мог нас услышать.

Музыкальная шкатулка продолжала наигрывать мелодию, под которую крутилась балерина. Эллиот не заметил шкатулку. Интересно, как сильно он расстроился из-за игры? В глубине души я боялась, что в какой-то момент он поймёт, что любовь ко мне не стоит всего этого.

Не прошло и десяти минут, как Эллиот открыл дверь ванной, облачённый в свежую футболку и красные шорты и держа в руках что-то небольшое. Пройдясь босиком до моей кровати, он наклонился, чтобы привязать кожаные завязки к изголовью, разместив над моей подушкой небольшой ободок с орнаментом из переплетённых нитей внутри.

– Это ловец снов. Моя мама сделала его для меня, когда я был ребёнком. Я подумал, что тебе он пригодится, – сказал Эллиот, скользнув под одеяло и трясясь от холода. – Тут всегда так холодно?

Я разглядывала прекрасный узор внутри круга, не в силах отвести взгляд.

– Мамочка держит температуру на минимуме, чтобы сэкономить на расходах. Она повышает температуру на термостате, когда у нас новые постояльцы. Этот ловец снов у тебя с самого детства?

– Новые постояльцы?

– Помимо наших постоянных гостей.

Эллиот посмотрел на меня задумчиво, а затем приподнял одеяло и похлопал матрас рядом с собой.

– С тех пор, как я был младенцем. Он висел в моей кроватке.

Я затянула пояс халата потуже.

– Может, нам лучше… эм…

Я подошла к изножью кровати и вцепилась в металлические перекладины.

Эллиот тут же подскочил и придвинул мой комод к двери, а затем помог мне придвинуть мою двуспальную кровать. Паника, которая накатывала на меня при каждом звуке, пугала меня. Я замерла, призвав на помощь всю свою храбрость. Когда мы закончили баррикадировать дверь, я прислушалась, не скрипнет ли дверь или половица, ища любые признаки движения за дверью моей спальни. Всё было тихо.

– Порядок? – спросил Эллиот.

Я забралась под одеяло рядом с ним. Простыни согрелись меньше, чем за минуту благодаря теплу Эллиота. Он был как электрическое одеяло. Я скинула свои пушистые носки, раздумывая, не станет ли мне посреди ночи жарко во флисовых штанах и термо-футболке с длинным рукавом.

Повернувшись на живот, я обхватила подушку и посмотрела на Эллиота. Он потянулся ко мне, нежно притянув мой подбородок и прижавшись губами к моим губам. Мы прежде целовались дюжину раз, но в этот раз его рука скользнула по моему бедру и, схватив моё колено, закинула мою ногу на его бедро. Я расслабилась, прижавшись к нему, в моей груди возникло тепло, распространяясь по всему телу.

– Эллиот, – прошептала я, отстраняясь. – Спасибо тебе за это, но…

– Я знаю, зачем я здесь, – сказал он, засунув руки под подушку. – Извини. Можешь спать. Я не позволю ничему плохому с тобой случиться, обещаю.

– Ты не можешь этого обещать. Взять хоть этот вечер. Плохие вещи происходят независимо от того, хотим мы этого, или нет.

– Мне нет до этого дела.

– Как? Как это возможно? То, что они сделали, было ужасно.

– Ты два года справлялась со всем сама – в стенах «Джунипер» и в школе. Пару месяцев в школе я запросто выдержу, – Эллиот замешкался. – Кэтрин… каково тебе было, когда твой отец умер?

– Одиноко, – вздохнула я. – Поначалу Минка с Оуэном частенько пытались навестить меня, но я их выгоняла. В конце концов я перестала открывать дверь и они перестали приходить. Они разозлились. Это упростило ситуацию. Их сложнее было игнорировать, когда они были расстроены.

– Почему ты перестала впускать их в дом?

– Потому что мне нельзя было никого впускать в дом.

– Я знаю, что мне не позволено спрашивать, почему…

– Тогда не спрашивай.

Эллиот улыбнулся. Потянувшись к моей руке, он переплёл наши пальцы.

– Эллиот?

– Да?

– Тебе не приходило в голову, что не любить меня было бы проще?

– Никогда. Ни разу, – ответил он. Привалившись спиной к изголовью, он прижал меня к себе, положив подбородок мне на макушку. – Это уж я точно могу обещать.

* * *

– Кэтрин! – позвала меня Поппи с первого этажа.

– Бегу! – крикнула я в ответ, наскоро пару раз пригладив волосы щёткой, прежде чем сбежать по лестнице вниз. Утро понедельника всегда было беспокойным в гостинице, особенно когда в «Джунипер» гостила Поппи.

Я улыбнулась, увидев, что она сидит на кухне одна. Девочка казалась несчастной, и я быстро поняла, почему.

– Этим утром нет завтрака? – спросила я, оглядевшись. Помимо подноса с остатками сэндвича с ветчиной и голых виноградных веточек, стол был пуст – ни яиц, ни жареных колбасок, ни даже тоста.

Поппи затрясла головой, разметав спутанные кудряшки.

– Я хочу есть.

Я нахмурилась. Впервые с момента открытия гостиницы мамочка пропустила завтрак.

– Как спалось? – спросила я, заранее зная ответ. Тонкая кожа под глазами Поппи была фиолетового оттенка.

– Мне мешал шум.

– Что за шум? – спросила я, вытащив сковородку из ящика под плитой и открыв холодильник. – Ни бекона. Ни яиц… – я нахмурилась. Мамочка не закупила продуктов. – Как насчёт рогалика?

Поппи кивнула.

– С маслом или со сливочным сыром?

Она пожала плечами.

– У нас есть клубничный сливочный сыр, – сказала я, достав его из нижнего ящика холодильника. – Бьюсь об заклад, тебе понравится.

Я оставила Поппи одну и пошла осматривать кладовую. Полки были пусты, если не считать коробки хлопьев «Cheerios», риса быстрого приготовления, нескольких соусов, пары овощных консервов и – ура! – пачки рогаликов.

Я вернулась на кухню с пачкой рогаликов в руке, но моя радость была быстротечной. Список продуктов для закупки в магазине, который я составила ранее, всё ещё висел на магните на дверце холодильника. После школы мне придётся зайти в магазин. Я не знала, сколько денег осталось у нас на счету.

Поппи сгорбилась на стуле, прижав колени к груди.

Упаковка сливочного сыра открылась с щелчком. Разогрев рогалик в тостере, я протянула его Поппи. Она тихо что-то напевала себе под нос – это была мелодия, которую играла моя музыкальная шкатулка.

Осмотрев рогалик, Поппи сунула его в рот. Сливочный сыр растёкся вокруг её рта, оставляя розовые липкие следы. Я повернулась, чтобы поджарить свой рогалик.

– Ты здесь одна с твоим отцом? Он будет завтракать? – спросила я.

– Он уехал, – ответила она, помотав головой.

Я намазала свой рогалик сливочным сыром и откусила кусочек, глядя на то, как Поппи поглощала свой рогалик с рекордной скоростью.

– Ты вчера ужинала?

– Наверное.

– Так что за шум?

– А? – спросила она с набитым ртом.

– Ты сказала, что не могла уснуть из-за шума. Я ничего не слышала.

– Звук шёл снизу, – сказала она.

Я доела рогалик. Ящик рядом с раковиной скрипнул, когда я открыла его, чтобы достать кухонное полотенце. Намочив его под краном, я вытерла грязь с лица Поппи. Она терпеливо позволила мне сделать это, как бывало дюжину раз прежде.

– Откуда снизу? Из-под кровати?

Поппи скорчила рожицу, вертясь на стуле в ночной рубашке.

– Давай так. Я проверю твою кровать перед сном.

Поппи кивнула, положив голову мне на грудь. Я обняла её, а затем направилась в фойе, чтобы поискать в сундуке раскраски и мелки.

– Смотри, Поппи, – сказала я, подняв повыше раскраску и коробочку мелков.

– Она только что убежала, – заметила Алтея, моя тарелки после завтрака. – Эта девчонка мастерски умеет прятаться.

Лямки моего рюкзака впились в плечи, когда я надела его.

– Доброе утро.

– Доброе утро, детка. Эллиот заедет за тобой сегодня?

– Да, – сказала я, собрав волосы в низкий хвост. – Наверное. Мне не стоит принимать это как должное.

Снаружи раздалось гудение мотора. Хлопнула дверца машины. Выглянув через окно столовой, я улыбнулась, увидев Эллиота, бегущего к переднему крыльцу. Он остановился, не став стучать в дверь.

– Передай мамочке, что я хотела с ней попрощаться, – сказала я, махнув Алтее на прощанье.

Алтея выглядела усталой и непривычно унылой.

– Непременно, детка. Хорошего тебя дня в школе.

Эллиот не улыбнулся, когда увидел меня. Вместо этого он указал на полицейскую машину, припаркованную на улице.

– Кто это? – спросила я, дойдя до края крыльца.

– Возле дома тёти Ли стоит ещё одна такая же машина.

– Они что… следят за нами? Зачем?

– Дядя Джон говорит, что, видимо, мы подозреваемые.

Я глянула на дом за своей спиной, а затем проследовала за Эллиотом к его машине. Обогреватель прогрел воздух в салоне «крайслера», но меня по-прежнему била дрожь. – Они видели, как ты покидал мой дом этим утром?

– Нет.

– Почему ты так уверен?

– Потому что я позаботился о том, чтобы меня не заметили.

– Не понимаю, – сказала я, когда Эллиот отъехал от «Джунипер». – Почему они следят за нами, вместо того, чтобы искать того, кто похитил Пресли?

– Наверное, им кажется, что именно этим они и занимаются. Миссис Брюбекер звонила моей тёте прошлым вечером, она умоляла рассказать ей, если мне что-нибудь известно о Пресли.

– Но тебе ничего не известно.

Эллиот помотал головой. Его волосы были убраны наверх в пучок, открывая лицо. Его чёткая линия челюсти была покрыта щетиной, в глазах читалась усталость после длинной ночи.

Я смотрела в окно на туман, стелящийся над полями с пожухлыми стеблями пшеницы и соевых бобов, гадая, где находилась Пресли, сбежала ли она из дома или её похитили. Ходили слухи, что полиция не нашла следов борьбы, но это не избавило нас с Эллиотом от подозрений.

– А если они решат, что это ты? – спросила я. – Что, если тебе предъявят обвинения?

– Они не могут. Я этого не делал.

– Невиновных людей осуждают за преступления сплошь и рядом.

Эллиот припарковал «крайслер» на привычном месте и заглушил двигатель, сидя в машине неподвижно. Ссутулив плечи, он казался поверженным – я ни разу не видела его таким с тех пор как мы вновь стали друзьями.

– Когда тебя допрашивали в участке, ты сказал им, что провёл ночь у меня? – спросила я.

– Нет.

– Почему?

– Потому что не хочу, чтобы они сказали об этом твоей маме.

Я кивнула. Это точно поставит крест на моих спокойных ночах.

– Во сколько ты ушёл? – спросила я.

Эллиот поёрзал на сиденье.

– Я заснул и проспал до рассвета. С восходом солнца я спустился вниз.

– Ты должен сказать им.

– Нет.

– Чёрт побери, Эллиот!

Он опустил взгляд, издав смешок.

– Меня не арестуют.

Мы вошли в здание школы под взглядами учеников. Эллиот стоял у моего шкафчика, пока я убрала внутрь свой рюкзак и собрала вещи для первого урока.

Мэдисон с Сэмом остановились возле нас, их одинаковые стрижки словно стеной отделяли нас от окружающих.

– Хей, – поприветствовал нас Сэм, – Тебя заковали в наручники и тому подобное?

– Сэм! Господи боже! – Мэдисон пихнула его локтём в бок.

– А что такого? – спросил он, потирая рёбра.

– Ребята, вы как? – спросила Мэдисон, обняв меня.

– Мы в норме, – кивнул Эллиот. – Копы найдут Пресли и очень скоро они узнают, что с ней случилось.

– Размечтался, – сказал Сэм.

– Конечно же, найдут, – сказала Мэдисон, закатив глаза в ответ на замечание Сэма. Мэдисон посмотрела на меня. – Не мирись с нападками окружающих. Дай отпор этим сучкам.

Я улыбнулась уголком рта. Сэм повёл Мэдисон на занятия.

Эллиот проводил меня по коридору и поцеловал в щёку перед классом по испанскому языку.

– Ты точно в порядке?

Я кивнула.

– А что?

– Просто мне что-то тревожно, – пожал он плечами.

– Со мной всё будет в порядке.

Торопливо поцеловав меня в щёку ещё раз, он побежал по коридору и скрылся за углом, спеша в свой класс в другом конце здания.

Прижав учебник к груди, я прошла на своё место под пристальными взглядами окружающих. Даже сеньора Типтон с опаской следила за тем, как я шла к своему столу. Пригладив свои короткие перманентные кудряшки с проседью, она поприветствовала класс по-испански и попросила нас открыть учебники на странице триста семьдесят четыре.

Когда сеньора озвучила задание и все в классе стихли, сосредоточившись на его выполнении, мой живот сжался от спазмов. Я прижала пальцы к ноющему животу. Источник боли располагался низко, между тазовых костей. Зашибись. Только месячных мне сейчас не хватало.

Боясь привлечь к себе лишнее внимание, я тихо подошла к столу сеньоры и наклонилась к ней.

– Мне нужно кое-что взять из моего шкафчика.

– Зачем? – спросила она так, что весь класс услышал.

– Это личное, – скривилась я.

В её глазах мелькнуло понимание и она жестом показала мне идти. Я взяла у неё оранжевую заламинированную прямоугольную карточку с надписью «РАЗРЕШЕНИЕ НА ВЫХОД ИЗ КЛАССА», выполненную заглавными буквами. Обогнув угол коридора, я увидела Анну Сью и Татум, суетящихся возле моего шкафчика. Слышно было царапанье металла по металлу. Анна Сью замерла, Татум повернулась ко мне.

– Где она? – спросила Анна Сью, сверкая глазами от ярости. Она двинулась ко мне, выставив перед собой кривой нож. – Я знаю, что тебе известно!

Я попятилась, глядя на работу Анны Сью – слово, которое она нацарапала на моём шкафчике сверху донизу:

«СОЗНАЙСЯ»

Татум взяла у неё нож и приставила его к моему лицу, прижав меня спиной к ряду шкафчиков.

– Она жива? – прошептала Татум. – Этот монстр сказал тебе, где он её держит, или он её просто убил? Он её где-то закопал? Говори!

Кончик ножа сверкал в свете флуоресцентных ламп всего в паре сантиметров от моего глаза.

– Я не знаю, где она, – выдохнула я. – Эллиоту не известно, где она. Он провёл всю ночь в моём доме. Это не мог быть он.

– Всем известно, что это сделал он! – крикнула Анна Сю мне в лицо. – Мы просто хотим, чтобы она вернулась! Чтобы она была в порядке! Говори, где она!

– Советую одуматься и оставить меня в покое, – прошипела я.

– Это угроза? – спросила Татум, прижав кончик острого лезвия к моей щеке.

Закрыв глаза, я закричала, размахивая кулаками. Татум упала, выронив нож, и он звякнул, ударившись о пол. Пнув его подальше, я схватила Татум и прижала её к одному из больших окон напротив моего шкафчика. Я чувствовала, как мои костяшки вбиваются в кости её лица, но боли не было. Я могла колошматить её так хоть весь день напролёт.

Анна Сью схватила меня за волосы и дёрнула назад. Мы обе потеряли равновесие и рухнули на кафельный пол. Я взгромоздилась на неё, обрушивая кулаки на её руки, которыми она прикрывала лицо.

– Я сказала, – орала я, с силой сжимая кулаки, – оставь меня в покое! Я никогда ничего плохого вам не делала! Вы издевались надо мной почти всю мою жизнь! С меня хватит! Слышишь меня? Хва-тит! – я колотила Анну Сью на каждом слове, источая ярость из каждой поры. Она попыталась ударить меня в ответ, и я воспользовалась этим, чтобы врезать ей по незащищённому лицу.

– Хватит! Немедленно прекратите!

К тому моменту, как меня оттащили от Анны Сью, я задыхалась. Мои мышцы тряслись от адреналина и усталости. Я пиналась и дёргалась, пытаясь достать Анну Сью ещё хотя бы разок. Краем глаза я разглядела Татум, в ужасе вжавшуюся в стену.

– Я сказал, хватит! – крикнул мистер Мэйсон. Он держал меня мёртвой хваткой вокруг талии.

Я опустила руки вдоль туловища. Мои ноги подогнулись и рыдания, которые копились во мне с семилетнего возраста, вот-вот готовы были прорваться наружу.

Из-за угла показалась миссис Мэйсон, изумлённо уставившись на своего мужа, вцепившегося в меня, и на лежащую на полу Анну Сью с разбитой губой.

– Какого чёрта тут произошло? – миссис Мэйсон заметила надпись на моём шкафчике, а затем её взгляд замер на ноже, валяющемся на полу. Она неуклюже подняла его с пола. – Чей это нож? Анна Сью, это ты нацарапала надпись на шкафчике Кэтрин этим ножом?

Анна Сью села, хмурясь и вытирая кровь с разбитой губы тыльной стороной ладони.

– Отвечай! – крикнула миссис Мэйсон. Когда Анна Сью не ответила, методист перевела взгляд на Татум. – Говори. Что случилось?

– Мы знаем, что полиция их подозревает! Мы хотим знать, что они сделали с Пресли! – крикнула Татум.

Мистер Мэйсон отпустил меня, глядя на меня поверх очков.

– Ты набросилась на этих девочек за то, что они поцарапали твой шкафчик? Кэтрин, это на тебя не похоже. В чём дело?

Анна Сью и Татум с ненавистью взирали на меня. Я опустила голову, глядя на свои окровавленные костяшки. Совсем как у Эллиота, когда мы познакомились. Я встретилась взглядом с миссис Мэйсон.

– Анна Сью нацарапала ножом надпись на моём шкафчике. Я застукала их с Татум. Они спросили меня, где Пресли, а потом Татум взяла нож и приставила его к моему лицу, прижав меня к шкафчикам.

Мистер и миссис Мэйсон смотрели на Татум, разинув рты.

– Татум, ты угрожала Кэтрин этим ножом? – спросила миссис Мэйсон.

Взгляд Татум метался между супругами Мэйсон, а затем она сосредоточенно посмотрела на Анну Сью.

– Мы сделаем что угодно, чтобы вернуть подругу.

Миссис Мэйсон посмотрела на меня с ужасом в глазах. Она прочистила горло.

– Мистер Мэйсон, пожалуйста, отведите Анну Сью и Татум к директору Огустин. И вызовите полицию. Кэтрин Калхун угрожали опасным оружием на территории школы.

Мистер Мэйсон схватил Татум за руку, а следом – Анну Сью, подняв её на ноги.

– Погодите, – начала вырываться Татум. – Она напала на нас! Это она напала на нас!

– После того, как ты угрожала ей ножом, – сказал мистер Мэйсон, его глубокий голос эхом разнёсся по коридору. – Ну же. Идём.

Повернув кодовый замок на моём шкафчике, я дёрнула дверцу и впервые замок открылся с первого раза. Я достала тонкую прокладку и тампон, засунув их во внутренний карман куртки.

– Ох, вот зачем тебе понадобилось добраться до твоего шкафчика посреди урока, – заметила миссис Мэйсон. Она обхватила моё лицо руками и пригладила мои волосы. – Ты в порядке?

Я кивнула, чувствуя, как слёзы остывают на моих щеках.

Миссис Мэйсон прижала меня к себе, крепко обняв. Прислонившись щекой к её груди, я заметила, что меня всё ещё сотрясает нервная дрожь.

– Теперь тебе небезопасно находиться здесь.

– Я ничего не делала Пресли. Как и Эллиот. Клянусь, мы не при чём.

– Я знаю. Идём, – сказала она, потянув меня за руку.

– Куда? – спросила я.

Миссис Мэйсон вздохнула.

– Пока всё не утрясётся, ты будешь заниматься в моём кабинете.