Текст книги "Маленькие огоньки (СИ)"

Автор книги: Джейми Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Глава 16

Кэтрин

Семейство Янгблод разместилось за овальным обеденным столом тёти Ли, накладывая себе в тарелки всё подряд – от черничного бисквита до запеканки из макарон с сыром. Ли и её золовка Кей заранее приготовили все любимые блюда Эллиота, так что когда мы приехали, всё было уже готово.

Дядя Эллиота, Джон, сидел напротив меня; его полный живот упирался в край стола. Волосы у него были такие же длинные, как у Эллиота, но Джон предпочитал носить их собранными в хвост, оборачивая их тонким кожаным шнурком до самого кончика. Седые пряди, которых было больше всего на висках, перемежались с тёмными волосами. Джон носил очки в золотой оправе, сдвинув их на середину носа.

Эллиот набивал рот едой. Его щёки всё ещё были раскрасневшимися после активного пребывания на свежем осеннем воздухе, а волосы – влажными от испарины.

Я протянула руку, чтобы потрогать синяк, который с каждой минутой темнел и опухал у него под глазом всё сильнее.

– Больно?

– Болеть будет утром, но тот тачдаун этого стоил, – сказал он, запечатлев быстрый поцелуй на моей руке, прежде чем положить себе ещё еды на тарелку.

– Помедленнее, Эллиот. Тебя вывернуть может, – одёрнула его Кей.

– Он вечно голодный, – недовольно заметила Ли, глядя на то, как он ест.

– Может, лучше приложить лёд? – спросила я, не отводя от него взгляда.

Он быстро прожевал, проглотил еду и улыбнулся:

– Я правда в порядке, – он нагнулся и придвинул мой стул поближе. Чмокнув меня в висок, он снова принялся за еду.

Я вдруг осознала, что сижу рядом со старшеклассником-квотербэком, который целует меня на глазах у своей семьи.

Эллиот вытер рот салфеткой.

– Что ж, он хотя бы помнит о манерах, – заметила Кей с каменным выражением лица. – Парнишка Нил упоминал, что этим вечером будет вечеринка для старшеклассников. Ты пойдёшь?

– Нет, мам. Я же уже говорил, – нахмурился Эллиот.

– Я просто… – Она замолкла на миг. – Я не хочу, чтобы ты упускал что-то только из-за…

– Мама, – резко одёрнул её Эллиот.

Ли удивлённо подняла бровь и Эллиот виновато опустил голову.

– Мы не пойдём.

– Что ж, – вмешался Джон. – Чем вы тогда займётесь?

– Не знаю, – сказал Эллиот, повернувшись ко мне. – Может, посмотрим фильм?

– Эллиот, тебе стоит пойти. Мне всё равно нужно вернуться домой и убедиться, что всё готово для завтрака.

– Та мини-гостиница всё ещё работает? – спросила Кей. – Что-то не похоже.

– Работает, – ответил Эллиот. – Кэтрин старается изо всех сил.

– Да? – не унималась Кей.

– Я помогаю своей матери со стиркой и приготовлением еды, а также с уборкой и закупками, – ответила я.

– И чем, интересно, занимаются люди, которые останавливаются в мини-гостинице в Ок Крик? – Кей издала смешок. – Представить не могу, чтобы тут было много туристов.

– Люди останавливаются, в основном, по работе, – сказала я, чувствуя себя не в своей тарелке. Мне не нравилось врать, но когда речь шла о «Джунипер», правда была недопустима. Я попыталась ответить поближе к правде. – Одна из наших гостей приезжает в город навестить семью.

– Это очень странно. Почему она не гостит у своей семьи? – спросил Джон.

– У них нет места, – легко ответила я.

– Здесь, в городе? Что за семья? – спросила Ли.

Я жевала с закрытым ртом, пытаясь выиграть время, чтобы придумать ответ.

– Я не… Я не вправе раскрывать данные наших постояльцев.

– Молодец, – похвалил Джон.

– Ну, всё, – вмешался Эллиот. – Дайте ей поесть. У вас будет достаточно времени, чтобы докучать ей вопросами после еды.

Я послала Эллиоту благодарную улыбку и положила себе маленькую порцию запеканки из макарон с сыром. Попробовав запеканку, я блаженно замычала.

– Нравится, да? – Эллиот осторожно ткнул меня в бок.

– Потрясающе. Я должна раздобыть рецепт.

– Ты готовишь? – удивилась Кей.

– Мама, – предостерёг её Эллиот.

– Ладно, – ответила Кей, уткнувшись в свою тарелку.

– Я горжусь тобой, Эллиот. Сегодня ты был на высоте, – Джон откинулся на спинку сиденья, положив руку на свой округлый живот:

– Спасибо, – поблагодарил Эллиот. Не поднимая глаза от тарелки, он продолжал поглощать еду с бешеной скоростью. Разделавшись со второй тарелкой, он наконец сбавил темп.

– Видел бы ты тренера Пекхама, когда ты не смог найти свободного игрока, чтобы передать мяч, и тебе пришлось самому бежать с мячом, чтобы заработать тачдаун. Я думала, он разрыдается, – сказала я.

Джон с Эллиотом рассмеялись.

– Жаль, что твой отец всё пропустил, – проворчала Кей.

– Кей, – прорычал Джон.

– Я отправила ему недельное уведомление, – сказала Кей, со звоном выронив вилку на пустую тарелку.

– Мама, – раздражённо сказал Эллиот.

– Похоже, мне теперь и заикнуться о Дэвиде нельзя, – пожала плечами Кей.

– Нет, мама. Он жестокий эгоистичный говнюк, и нам не обязательно его упоминать, – ответил Элиот. Задержав на мне взгляд, он посмотрел на мать. – Я уже наслушался этого за свою жизнь. Ты разводишься. Я больше с тобой не живу. Хватит.

Кей затихла на миг, а затем встала из-за стола.

– Мам, прости, – сказал Эллиот, глядя, как она уходит в другую комнату. В глубине коридора хлопнула дверь. Эллиот закрыл глаза. – Вот дерьмо, – прошипел он. – Извини, – сказал он, повернувшись ко мне.

Меня раздирали сочувствие к Эллиоту и облегчение от того, что другие семьи тоже не идеальны. Но то, что я чувствую, было в этот момент совершенно неважно. Особенно когда Эллиот выглядел так печально.

– Пожалуйста, не извиняйся.

Ли похлопала ладонью по столу перед тарелкой Эллиота. Тот посмотрел на Ли, и она повернула кисть ладонью кверху. Эллиот взял её за руку и она сжала его ладонь.

– Всё хорошо, – сказала Ли.

– Ей больно. Зря я ей это сказал, – Эллиот сжал челюсти.

– Кто из вас тут взрослый? – спросила Ли.

Эллиот вздохнул и кивнул ей.

– Я должен проводить Кэтрин домой.

Мы с Эллиотом помогли Ли и Джону убрать со стола. Джон сполоснул грязные тарелки, а мы с Ли загрузили их в посудомойку. Эллиот протёр стол и подмёл полы на кухне и в столовой. Мы справились меньше, чем за десять минут. Глядя, как Джон и Ли обнялись и поцеловались, я улыбнулась.

– Мне нужно отправить пару писем по электронной почте, дорогая; а потом я поднимусь в спальню и мы посмотрим тот фильм, который ты хотела.

– Правда? – спросила Ли с воодушевлением.

Джон кивнул и поцеловал Ли ещё раз, прежде чем попрощаться со мной:

– Рад знакомству, Кэтрин. Надеюсь видеть тебя здесь почаще.

– Договорились, – сказал Эллиот.

Джон и Ли олицетворяли идеальный брак. Взаимопомощь, обожание и понимание. Они были заодно, как мы с Эллиотом. Я улыбнулась Эллиоту, когда он помог мне надеть куртку. А затем ещё раз, когда он придержал для меня входную дверь. Стоя на крыльце, я подождала, пока он натянет свою спортивную куртку и возьмёт меня за руку.

– Готова? – спросил он.

Мы вместе шли в темноте по направлению к «Джунипер». Опавшие листья проносились по улице, шелестя по асфальту высохшими краями и охапками подгоняемые холодным ветром.

– Ну? Как тебе? – спросил он неуверенно.

– Было забавно.

– В какой момент?

– Э-эм, – начала я. – Наблюдать, как ты играешь. Сидеть с Ли и Кей. Ужинать с твоей семьёй. Смотреть, как ты поглощаешь еду, приготовленную твоей мамой и Ли. И этот момент.

Он поднял наши переплетённые руки.

– А это – мой любимый момент. Выиграть, заработать тот тачдаун и увидеть, как ты поднимаешь руку в том жесте.

– Ты имеешь в виду это? – спросила я, сложив пальцы в жесте, означающем «я люблю тебя».

– Ага. Моя мама всегда показывала мне это перед детскими играми. А затем тётя Ли тоже этому научилась. Не знаю, с чего вдруг. Но с тобой всё иначе. – Он помедлил, обдумывая следующие слова. – Ты это всерьёз?

– Хочешь знать, люблю ли я тебя? – спросила я.

Он пожал плечами, выглядя таким ранимым.

Мы остановились перед моей калиткой и Эллиот открыл её, а затем закрыл, когда я прошла внутрь. Я сложила руки поверх железной калитки, улыбаясь. Он нагнулся, чтобы чмокнуть меня в губы.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

Он задумался ненадолго.

– Кэтрин, каждый раз, когда ты рядом, я ловлю каждый твой вздох. Когда мы не вместе, всё напоминает о тебе. Я знаю это, потому что всё остальное не имеет значения.

Я подумала над его словами, а затем оглянулась на «Джунипер». У меня были обязанности, но были ли они важнее, чем Эллиот? Могла бы я отказаться от них, если бы это потребовалось ради него? Я нужна мамочке. Не думаю, что смогла бы.

Эллиот разглядел тревогу в моих глазах.

– Ты не обязана говорить это. Ты не обязана ничего говорить.

Я медленно подняла руку, вытянув указательный палец, мизинец и большой палец. Эллиот улыбнулся, повторил мой жест и, взяв моё лицо в ладони, поцеловал меня в щёку. Его губы были мягкими, но они обжигали мою холодную кожу.

– Доброй ночи, – прошептал Эллиот. Он смотрел, как я преодолеваю выбоины дорожки и поднимаюсь на крыльцо. Когда я взялась за ручку, дверь распахнулась.

В проёме, вся в чёрном, стояла женщина.

– Уиллоу? – спросила я.

– Где ты была? Твоя мамочка часами тебя ждала.

Я обернулась на Эллиота. Он удивлённо нахмурился, но затем помахал рукой.

Махнув ему в ответ, я протиснулась через дверной проём и затащила Уиллоу внутрь, закрыв за ней дверь.

– Что ты творишь? – возмутилась она, отдёрнув руку.

– Ему нельзя тебя видеть, – прошипела я.

– Кому? – спросила она.

– Эллиоту!

– Ой, – она скрестила руки на груди, – Он твой парень?

Я нахмурилась и сняла куртку, повесив её на крючок у двери. Почти все крючки уже были заняты: вот шоколадно-коричневое ворсистое пальто мамочки, вот бордовая накидка Алтеи, плащ Дьюка, розовая спортивная курточка Поппи, чёрная кожаная куртка Уиллоу и грязно-белая стеганая парка Тессы с капюшоном, украшенным свалявшимся мехом.

– Тебя устраивает твоя комната? – спросила я Уиллоу.

– Наверное, – ответила она, шмыгнув носом. – Это твой парень? – Уиллоу переминалась с ноги на ногу. Ей не сиделось на месте, она всегда была скоплением нервной энергии. Она появлялась в «Джунипер» не часто, заезжая к нам по дороге куда-то… куда-то далеко. Мамочка называла её бродягой. Столкнувшись с перепадами настроения Уиллоу от прыгучего восторга до отупляющей депрессии, я называла её гораздо хуже. Когда я не ответила, Уиллоу удивлённо распахнула глаза.

– Ого, ладно. Наверное, я пойду к себе в комнату.

– Спокойной ночи, – сказала я, направляясь на кухню.

Взяв тряпку, я протёрла крошки, жир и соус от пасты, которая была на ужин. Посудомоечная машина издавала низкий гул и шуршанье. Я была признательна мамочке за то, что она позаботилась хотя бы о посуде. Мне предстояло заполнить журнал регистрации, написать сочинение и подготовить кухню к раннему субботнему завтраку. Остаток дня, если повезёт, я проведу с Эллиотом.

– Привет, – раздался тихий голос из-за кухонной стойки.

Я мельком посмотрела в ту сторону, прежде чем продолжить оттирать неподдающееся пятно от соуса.

– Привет.

– Ты злишься на меня? Знаю, я давно тебя не навещала, но мои родители опять ведут себя странно, и ты была… занята.

– Нет, Тесс. Конечно же, нет. Ты права. Я была занята, но я должна уделять время друзьям. Прости меня, – ответила я, открыв шкафчик под раковиной в поисках средства для чистки кухни. Распылив спрей на столешницу, я протёрла её тряпкой.

Наверху раздался громкий шум и мы с Тесс уставились на потолок.

– Что это? – спросила Тесс, продолжая таращиться наверх.

В доме стояла тишина, но мы продолжали прислушиваться.

– Не знаю. Но у двери висит куча одежды. Гостиница переполнена.

– Я видела Поппи, когда пришла. Это она, наверное, бегает наверху.

– Так давай это выясним, хорошо? – спросила я, убирая на место спрей для кухни.

– Ты чего? – спросила Тесс. Когда я прошла мимо неё, она неохотно потащилась за мной. – Эта плохая идея. Ты не знаешь, кто там наверху.

– Но я могу выяснить, – возразила я, звякнув ключами и поднимаясь по лестнице.

Только одна дверь была закрыта в коридоре наверху. Я выбрала подходящий ключ и повернула его в замке, открыв дверь. Внутри номера стоял мужчина, на котором были только рубашка на пуговицах, боксёрские трусы, длинные носки и больше ничего.

– Срань господня! – заорал он, прикрываясь руками.

– О, мой бог! Ой! Мне так жаль!

– Ты кто такая? – возмутился он.

– Я… я дочь Мэвис. Я услышала шум. Я не знала, что вы заселились. Мне так жаль, сэр. Очень жаль. Этого не повторится.

– Закрой дверь! Это что за гостиница такая?!

Я захлопнула дверь. Закрыв глаза, я услышала, как мужчина кинулся к двери, чтобы запереть её на замок изнутри.

Тесс была недовольна:

– Я же говорила, – заметила она, выглядывая с верхней ступеньки лестницы.

Прикрыв глаза, я попыталась собраться с мыслями. Помотав головой, я поспешила к лестнице.

– Мне не верится, что я это сделала.

Я просмотрела журнал регистрации, обнаружив имя «Уильям Хейтмейер», вписанное почерком мамочки. Подняв голову от журнала, я раздумывала, не предложить ли гостю полный возврат денег за проживание или переселить его в «Супер 8».

– Это случайность, – попыталась успокоить меня Тесс.

– Я ведь даже не проверила журнал регистрации. Я с ходу предположила, что раздавшийся сверху шум был чем-то странным, поскольку странности тут норма.

– Не отчаивайся. Он вернётся.

– Они никогда не возвращаются, – ответила я, глядя на Тесс. – Не ходи туда. Держись подальше от его комнаты.

– А что такого? – она подняла руки. – Можно подумать, я когда-нибудь давала тебе повод думать, что способна на такое. Зачем ты вообще мне это говоришь?

– Просто не делай этого, – я окинула её подозрительным взглядом.

– Похоже, этот дом и правда давит тебе на мозги. Не то, чтобы в твоей голове ещё оставалось место. Ведь кое-кто монополизировал все твои мысли.

– Ты об Эллиоте? – я старалась сдержать улыбку.

– Да, об Эллиоте, – ответила Тесс, садясь за барный стул у кухонной стойки. Она положила голову на руки. – Какой он? Я как-то видела его. Он, вроде, милый.

– Вроде?

– Он гигант.

– Он не гигант. Он просто… высокий и мускулистый, и рядом с ним я чувствую себя в безопасности.

– В безопасности, – повторила Тесс.

– Сегодня вечером во время игры он принёс победный тачдаун. Это было как в кино, Тесс. Его команда бросилась на поле – всей толпой – и Эллиота подняли на руки. Когда его наконец поставили на землю, он стал искать меня в толпе.

Я поставила на столешницу подставку с чистыми столовыми приборами и стопку тканевых салфеток и принялась сворачивать их на утро.

Тесс сонно и довольно наблюдала за моей работой, терпеливо ожидая продолжения истории.

– И он, – я прикрыла рот рукой, пытаясь спрятать дурацкую ухмылку, – показал на меня и поднял руку вот так, – я изобразила жест «я люблю тебя».

– Так он любит тебя? – спросила Тесс, глядя на меня в изумлении.

– Говорит, любит, – пожала я плечами.

– А ты что чувствуешь?

– Думаю… я тоже люблю его. Даже не знаю.

– Он закончит школу в мае, Кэтрин.

– Как и я, – улыбнулась я, сворачивая последнюю салфетку.

– Что ты хочешь сказать? Что ты уезжаешь? Ты не можешь уехать. Ты обещала, что останешься.

– Я… – ещё об этом не думала. – Об отъезде речи не идёт.

– Он хочет остаться?

– Не знаю. Я не спрашивала. Не стоит беспокоиться о том, что не можешь контролировать.

Тесс встала, её глаза наполнились слезами.

– Ты мой единственный друг. Если вы с ним друг друга любите, вы уедете отсюда. Ты бросишь нас. И что нам тогда делать?

– Я никуда не уеду. Успокойся, – сказала я, беспокоясь, что шум разбудит Дьюка.

– Ты хочешь уехать? – спросила Тесс.

Я посмотрела на неё, глядя в её глаза, наполненные слезами. Обдумывая ответ, я подумала, не соврать ли ей, но отец учил меня всегда быть честной, даже если это было трудно, даже если это причиняло боль.

– Я всегда хотела уехать. С самого детства. Ок Крик – это не мой дом.

Тесс сжала дрожащие губы и гневно направилась к выходу, от души хлопнув дверью. Я закрыла глаза, ожидая, что постоялец сверху устроит скандал из-за вторжения и устроенного нами шума.

Кухня была убрана, так что я поднялась наверх, закрыв за собой дверь спальни. Я попыталась согреть руки дыханием и потёрла ладони друг о друга, решив достать толстое покрывало из шкафа. Когда-то белое, стеганое покрывало было сложено на полке над моей одеждой. Я подпрыгнула, чтобы его достать, стянула его вниз и расстелила поверх кровати.

Пол ванной, выложенный маленькими белыми плитками, напоминал лёд. Вода в душе была ледяной, когда я её включила. Нас ждала очередная морозная зима в Оклахоме и я зарычала, вспоминая, как всего пару недель назад солнце жарило тех, кто не успел спрятаться в тени.

Через пару минут горячая вода наконец добралась до моей ванной, старые металлические трубы тряслись и жалобно выли, пока менялась температура воды. Мне всегда было интересно, способен ли этот шум кого-нибудь разбудить в доме, но никто не жаловался.

Я всё ещё не могла забыть гнев Тесс, но я отказывалась чувствовать себя виноватой. Шагнув под тёплую воду, я принялась мечтать о летнем воздухе, развевающем мои волосы, пока мы с Эллиотом едем в машине без крыши к заливу или даже к Западному побережью. Где бы мы ни были, я видела лишь дорогу и пальмы. Он тянется к моей руке, переплетая наши пальцы. Мы ехали туда, где лето никогда не заканчивается, и если становится слишком жарко, то океан предлагает долгожданную отраду.

Втирая пальцами шампунь в волосы, я представляла нашу поездку, но чем дальше мы ехали, тем мрачнее становилось небо и холоднее ветер. Эллиот вёл машину по автостраде Калифорнии, но он не улыбался. Нас пробрал озноб, когда мы осознали, на дороге не было других машин, кроме нашей. Я осмотрелась и заметила, что дома по обеим сторонам дороги были одними и теми же – «Джунипер». Мы проезжали их один за другим, и как бы сильно не жал на газ Эллиот, они не исчезали. Нас окутала ночь, и по очереди начали гаснуть уличные фонари. Эллиот растерялся, когда машина заглохла и остановилась посреди безлюдного двухполосного моста, возвышающегося над Лос Анджелесом.

Передние двери всех «Джунипер» открылись, и на каждом пороге была мамочка, лицо которой было перепачкано чем-то чёрным.

Я подскочила на кровати, широко открыв глаза и привыкая к темноте. Глядя на свой халат, я пыталась вспомнить, как закончила принимать душ и легла спать, но не могла. Провал в памяти порождал очень неприятное чувство.

Надев домашние тапки, я подошла к двери и выглянула в коридор. В «Джунипер» царила тишина, нарушаемая лишь редким поскрипыванием стен, вызванным просадкой фундамента.

Деревянные полы были ледяными, так что я проверила термостат. Десять градусов! О, нет! Нет, нет, нет! Пожалуйста, только не это!

Повернув ручку, я подождала, вздохнув с облегчением, когда тёплый воздух пошёл из системы вентиляции.

– Слава богу, – сказала я.

Внизу зазвонил городской телефон. Я кинулась вниз по лестнице к стойке регистрации в фойе.

– Стойка регистрации.

– Привет, это Билл из шестой комнаты. Горячей воды нет. Тут морозильная камера. Мне выезжать через час. Что у вас за гостиница такая, чёрт побери? Я так и знал, что нужно было снять номер в «Супер 8».

– Сожалею по поводу отопления. Каким-то образом оно оказалось выключено, но сейчас всё снова работает. Скоро станет теплее.

– А что насчёт горячей воды?

– Я… я не уверена. Я проверю. Извините. Когда вы спуститесь, завтрак будет уже накрыт.

– У меня не будет времени, чтобы позавтракать! – проорал он, бросив трубку.

Я обречённо опустила трубку на место.

– Это был мистер Хейтмейер? – спросила Уиллоу, прислонившись к дверному косяку.

– Ох… да.

– Он наорал на тебя?

– Нет, – я помотала головой. – Нет, он просто громко разговаривает.

Она кивнула и направилась к лестнице. Я побежала за ней.

– Уиллоу? Через час время выезда. Мамочка сказала, что ты выпишешься сегодня.

– Она так сказала?

– Она так сказала.

Уиллоу кивнула и вместо того, чтобы подняться по лестнице, вернулась в гостиную. Подождав, пока она не скроется из виду, я прошла по коридору к двери в подвал. Едкий запах плесени проникал сквозь сантиметровые трещины в двери. Повернувшись к стоящему в коридоре столу, я достала из ящика фонарик. Когда я открыла дверь, петли заскрипели, тихо увещевая меня развернуться и уйти.

С потолка свисала паутина, бетонные стены испещряли трещины и потёки воды, ступени лестницы были расшатанными и гнилыми. Я перенесла часть своего веса на первую ступеньку и подождала. В последний раз, когда я спустилась в подвал, кто-то запер меня там на три часа, после чего меня ещё месяц мучали кошмары. Я спускалась по шатким ступеням, воздух становился всё холоднее, так что мне пришлось затянуть халат поплотнее. Баки с горячей водой стояли рядом на платформах у дальней стены, прямо за сложенными в ряд тридцатью чемоданами всевозможных форм и размеров, прислонёнными к примыкающей стене.

Слабый свет потолочных ламп не доставал до баков, так что я нажала большим пальцем кнопку фонарика, направив луч света в угол, а затем – вдоль стены.

Наклонившись, я направила свет на основание первого бака. Индикаторы горели исправно. Термостаты были выкручены на минимум.

– Какого чёр…

Что-то скрипнуло у меня за спиной и я замерла, прислушиваясь. Ничего. Я повернула ручку термостата на одном баке, затем на втором.

Что-то зашуршало по бетонному полу.

– Кто здесь? – спросила я, водя фонариком по кругу.

Я дёрнулась и вскрикнула, тут же зажав рот рукой. Мамочка медленно повернулась ко мне, стоя босиком, бледная и злая. Её пальцы цеплялись и в остервенении выкручивали кусочек её тонкой хлопковой ночной рубашки, снова и снова.

– Что ты здесь делаешь внизу? – спросила я.

Гнев на её лице исчез, она растерянно озиралась.

– Я кое-что искала.

– Ты пыталась починить баки? – спросила я. Нагнувшись, я подсветила фонариком ручки настройки, повернув оставшиеся в нужное положение. – Мамочка, – позвала я, глядя на неё. – Это ты сделала?

Она продолжала растерянно смотреть на меня.

– Ты проделала это и с термостатом наверху? У нас постоялец. Зачем ты…

– Я? – она удивлённо прижала руку к груди. – Я этого не делала. Кто-то пытается устроить саботаж. Кто-то хочет, чтобы «Джунипер» закрылся.

Индикаторы загорелись ярче, горелки под баками загорались одна за другой, издавая низкий гул. Я в раздражении выпрямилась.

– Кто, мамочка? Кому есть дело до нашей захудалой мини-гостиницы настолько, чтобы саботировать её работу?

– Дело не в мини-гостинице. Разве ты не понимаешь? Дело в том, чем мы тут занимаемся! За нами следят, Кэтрин. Я думаю… думаю, что это…

– Кто?

– Я думаю, это твой отец.

Моё раздражение сменилось злостью.

– Не говори так.

– Я подозревала это уже много месяцев.

– Мамочка, это не он.

– Он пробирается сюда тайком, переставляет вещи, распугивает наших гостей. Он всегда был против этой мини-гостиницы. Ему не нравятся наши постояльцы. Он не хочет, чтобы они находились рядом с тобой.

– Мамочка…

– Он бросил нас, Кэтрин. Он бросил нас, и теперь пытается нас погубить!

– Мамочка, прекрати! Он нас не бросал! Он умер!

Глаза мамочки наполнились слезами. Она долго не могла ответить мне, но когда она наконец заговорила, её голос был подавлен.

– Ты так жестока, Кэтрин, – сказала она, повернувшись и поднимаясь по лестнице, а затем закрыла за собой дверь.