Текст книги "Бестия. Том 1"

Автор книги: Джеки Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– Пожалуй, сообщи своему приятелю Джино, чтобы больше не писал мне своих дурацких писем.

На другой день пришли два письма сразу: Леоноре и Франклину. Коста узнал почерк на конвертах и спрятал их в карман. Позднее он прочитал эти письма в уединении своей спальни и понял: есть только один путь. Он должен лично открыть Джино глаза. Незавидное положение, но это все-таки лучше, чем написать. Вот что погнало его в Нью-Йорк.

Естественно, он не сообщил родителям истинную причину: возможно, тогда бы они его не отпустили. Поэтому он разглагольствовал о музеях, парках и картинных галереях. «Мне необходимо развеяться, устроить себе каникулы», – твердил он родителям, и они, как ни странно, верили. Франклин отсчитал сотню долларов и передал Косте.

– Тебе там будет хорошо, сынок. Моя сестра и ее муж – замечательные люди и позаботятся о тебе. Постарайся отнестись к ним с должным уважением.

– Да, сэр, – слово «уважение» вернуло Косту к реальности. – Разумеется, сэр.

* * *

Раз в неделю, в условленное время, Джино навещал Веру. Ему осточертело заставать ее за работой, и он потребовал, чтобы она устроила себе выходной в среду. Она послушалась, и они стали проводить этот вечер вдвоем. Обычно они шли в кино, а потом в аптеку – съесть по гамбургеру и выпить по молочному коктейлю. Это была странная пара: стареющая дешевая проститутка и ладный парень, излучающий энергию.

– У меня достаточно денег, чтобы ты послала их ко всем чертям, – предлагал он каждую среду.

– Деньги тебе самому пригодятся, Джино, – отвечала Вера. – Куда мне девать свободное время? Кроме того, – она лукаво улыбалась, – мне как бы даже нравится моя работа.

Джино не мог себе представить, как Леонора отнесется к Вере, но был убежден, что должен их познакомить. Может быть, они и поладят. Он хорошенько объяснит Леоноре, и она поймет, просто не сможет не понять, что в жизни существует не только безмятежное семейное счастье, как у них в Сан-Франциско.

Всякий раз, когда Джино думал о Леоноре, им овладевало возбуждение. Скоро он станет женатым человеком – тянуть дальше некуда. Подумать только – он станет женатым человеком!

Джино Сантанджело.

Леонора Сантанджело.

Мистер и миссис Сантанджело.

– Эй! – он хлопнул в ладоши. – Как ты думаешь, красиво звучит Леонора Сантанджело?

Вера кивнула.

– Просто замечательно.

Кэрри, 1928

Уайтджек отсутствовал неделю.

Сначала Кэрри за него беспокоилась, потом начала злиться.

– Этот человек вполне может о себе позаботиться, – увещевала Люсиль, – так же, как и мы с тобой. Подожди, он скоро вернется!

– Почему ты так думаешь?

– Ах, милочка, я абсолютно уверена. Не бросит же он свои двадцать три костюма.

Люсиль оказалась права, и в одно прекрасное утро он вернулся – полный свежих сил и излучающий обаяние.

– Где ты был? – воскликнула Кэрри.

Уайтджек поднял руку в предостерегающем жесте.

– Тихо, женщина! Я раздобыл нам роскошную белую платиновую блондинку. Помнишь, мы говорили?

– Я думала, ты решил приползти на брюхе к мадам Мей.

Он расхохотался.

– Этой ведьме? Ты шутишь, женщина?

– Мог бы предупредить. Я волновалась.

Он взвесил на ладони ее грудь и, распахнув халат, поиграл с соском.

– Не думал, что обязан отчитываться.

– Ах, Уайтджек! – Кэрри вновь почувствовала себя в безопасности.

Ей захотелось сделать ему приятное.

– А мы с Люсиль за эту неделю заработали триста баксов. – Она обняла Уайтджека и всем телом прижалась к нему. – Все для тебя, милый.

Он легонько оттолкнул ее.

– Давай-ка одевайся и собери вещи. Мы переезжаем.

– Куда?

– Я снял тут неподалеку квартиру попросторнее.

– Как же? Ты ведь говорил, что у нас нет денег.

– Это мое дело. Мы начинаем новую жизнь.

* * *

Толстяк с сигарой весь сиял, окидывая приятелей добродушным взглядом. Их было человек тридцать; все уже знали. Собрание богатых пожилых бизнесменов, только что плотно пообедавших и насладившихся отборными винами. Это была холостяцкая пирушка по случаю отставки одного из них – Артура Стайвесанта. Ужин давал его приятель-толстяк. Попыхивая сигарой, он дал сигнал к началу небольшой потехи.

– Джентльмены! – возвестил он, не в силах унять волнение в голосе. – У меня для вас небольшой сюрприз. Нечто особенное, такое, чтобы этот вечер надолго запомнился нам всем. – Он кивнул негру, сидевшему за полупрозрачной занавеской в конце зала. – Начинайте представление.

Уайтджек шлепнул Кэрри пониже спины.

– Я не хочу этого делать, – захныкала она.

Он выкатил глаза.

– Кажется, мы много говорили на эту тему. Шевелись, говорю! Если тебе не понравится, больше не будем.

Она неохотно вышла из-за занавески.

Мужчины в зале одобрительно зашептались и стали обмениваться немного смущенными улыбками. Из незримой радиолы полилась музыка. Нью-йоркский рэгтайм. Кэрри начала танец. На ней было облегающее алое платье, приспущенные шелковые чулки, туфли с ремешками и на высоких каблуках и гофрированные подвязки. Под платьем у нее ничего не было.

Уайтджек наблюдал, как она, покачивая бедрами, двигается между столиками. Недурно. Он шлепнул крупную белую женщину.

– А ну-ка, Долли, покажи малышке, как это делается.

Та ухмыльнулась, показывая лошадиные зубы.

– Не сомневайся, Уайтджек, – и выкатилась из-за занавеса, упоенно тряся огромными грудями и бедрами, кое-как втиснутыми в тесное оранжевое платье.

Уайтджек покачал головой и усмехнулся. Долли оказалась настоящей находкой. Это она просветила его насчет того, как делать деньги, устраивая частные шоу со стриптизом. «С какой стати такому ловкачу, как ты, возиться с какими-то паршивыми клиентишками? – заявила она, когда они познакомились в одном притоне. – Достань приличных девушек, и я гарантирую тебе грандиозную программу».

Всю неделю они вели переговоры. Долли обрадовалась, узнав о Кэрри и Люсиль. «Пиковая дама и карлица! – в экстазе воскликнула она. – Да мы сколотим целое состояние!»

Уайтджек, не теряя времени, перевез Кэрри, Люсиль, все свои двадцать три костюма и прочие пожитки к Долли, занимавшей слишком большую квартиру.

Кэрри не выказала особого восторга.

– Я думала, у нас будет свой дом.

– Может, и будет. А может, и нет. Прежде всего нужно попробовать реализовать задумку Долли.

– Ты с ней спишь?

– Конечно же, нет, – он погладил Кэрри по волосам. – Зачем мне какая-то старая потаскуха, когда у меня есть такой бутончик, как ты?

Шлюхи! И в шестнадцать, и в шестьдесят. Только одно на уме. Уайтджек подтолкнул Люсиль, и она выскочила из-за занавески, чтобы присоединиться к Кэрри и Долли.

Зрители ревели от восторга. Напряжения как не бывало. Жалкие импотенты. Черным мужчинам не требуется подобный допинг. Уайтджек наблюдал за Долли. Что значит профессионалка! Она довела их до точки кипения. Кэрри с Люсиль немного уступают ей, но это ничего не значит. Когда они все с себя снимут, никто не станет обращать внимания на их кислые физиономии.

Уайтджек зевнул. Надо бы утрясти вопрос с Долли. Она недовольна его отказом разделить с ней ложе. «Это еще почему? Что, черномазая имеет исключительные права?»

– Потерпи денек-другой, – попросил он. – Ч-черт! Ты получишь свое – не успеешь глазом моргнуть!

– Да уж, поторопись!

Придется лишить Кэрри удовольствия. А это чревато осложнениями. Однажды завладев Уайтджеком, женщины нипочем не желали его отпускать.

Девушки начали раздеваться. Уайтджек снова зевнул. С ума сойти – платить пятьсот долларов только за то, чтобы полюбоваться тремя комплектами сисек и задниц!

Ч-черт! У некоторых весьма своеобразное понятие о приятном времяпрепровождении!

Джино, 1928

После того, как Джино и его команда блестяще провернули дельце в Трентоне, штат Нью-Джерси, Боннатти не стал терять время и поделился с Джино и Альдо еще кое-какими связями.

– Мы расширяемся, – поведал Джино приятелям – Альдо и Розовому Банану. – Нужно будет подключить еще нескольких надежных ребят.

Розовый Банан ковырял в носу.

– Я могу привести сколько угодно.

– Знаю я, кого ты можешь привести. Продадут при первом удобном случае.

– Откуда ты знаешь?

– Я сам займусь вербовкой, – объявил Джино. – Может, кого-нибудь из Сан-Франциско.

– Что-то долго ты туда собираешься, – подколол Банан.

Джино потер старый шрам на лице.

– Скоро поеду, – он сгорал от нетерпения, со дня на день ожидая ответа от Леоноры или ее отца.

– Это мы уже слышали, – оскалился Розовый Банан. – Как бы тебя не обвели вокруг пальца.

– Слушай, ты, задница. Джино Сантанджело никто не обведет вокруг пальца. – Джино встал и впился тяжелым взглядом в лицо приятеля.

Альдо перевел взгляд водянистых глаз с одного на другого. Они все хуже ладят между собой, того и гляди грянет гром.

Розовый Банан вытащил палец и исследовал содержимое ноздри.

– Тогда какого дьявола тянешь?

– Я не тяну, дубовая твоя башка!

Банан захихикал.

– А я говорю, она водит тебя за нос.

Альдо решил вмешаться.

– Сколько ты думаешь пробыть в Сан-Франциско?

– Не знаю. Недельку-другую.

– Как насчет Энцо? Он в курсе?

– Пошел он, твой Энцо! – рявкнул Джино. – Я не обязан отчитываться перед ним всякий раз, как иду в сортир.

– Ты его компаньон. Вдруг ему что-нибудь потребуется, когда тебя не будет в городе?

– Ты останешься вместо меня. – Джино окинул приятелей критическим взором. Парочка кретинов. Альдо трясется перед собственным двоюродным братом, а Банан туп, как пробка. – Слушайте, мне пора идти. Завтра увидимся, – он вышел из гаража, где они договорились встретиться, и потопал валкой походкой прочь. Леонора. Что она себе думает – до сих пор не удосужилась ответить на его письмо? Отсрочка убивала Джино.

– Привет!

Он поднял глаза и остановился.

– Привет, Синди.

Куда только делась ее беззаботность?

Джино хотел продолжить путь, но она положила руку ему на рукав.

– Как ты?

Он покачался на пятках.

– Лучше всех. А ты? – Как понимать, что она не цепляется, как всегда, с подколками?

– Ничего, все в порядке, – в это самое мгновение из ее глаз выкатились две крупных слезы и побежали по щекам. – Ох, Джино! Я так несчастна!

Он оглянулся – на них никто не смотрел.

– Иисусе Христе! Что приключилось?

Девушка плакала навзрыд.

– Пинки. Я хочу уйти от него, но не могу. У меня нет денег, и я не могу вернуться домой. Я его ненавижу. Просто не знаю, что делать. Пожалуйста, помоги мне!

«Пожалуйста, помоги мне!» И это та самая девчонка, которая с самого начала приносила ему одни неприятности? Маленькая секс-бомба, с мыслью о которой он столько раз мастурбировал! Джино потрогал шрам и вспомнил, как он ему достался. По ее вине. А она даже не сказала «спасибо».

– Эй, – быстро произнес он. – Успокойся.

– Ты не представляешь, в каком я отчаянии.

– А, брось, Синди.

Она ухватилась за его руку.

– Если бы ты хотя бы дал мне немного денег, чтобы сесть на поезд и куда-нибудь смотаться! Видишь ли, – она сделала драматическую паузу, – он обещает убить меня, если я попробую уйти.

Джино расхохотался.

– Дерьмо собачье!

Синди продолжала рыдать.

– Нет, это правда. Он показывал мне ружье. Сказал, что если я не буду принадлежать ему, то и никому другому.

Драма на Сто десятой улице, в три часа дня. Джино пожал плечами. Он ничем не может ей помочь. Разве что снабдит деньгами для побега.

Он облизнул губы и пристально посмотрел на плачущую девушку. Она явно на пределе. Конечно, это одна из шуточек Банана – обожает поприкалываться, а Синди-Липучка до сих пор вроде бы не жаловалась.

– Э… Синди… Мне нужно подумать.

Она перестала реветь.

– Ох, Джино! Правда?

Он кивнул.

Они громко шмыгнула носом и поискала в сумочке платок.

– Какой же я была дурой, что связалась с ним. Но сначала мне казалось, что он неплохой. Он хорошо со мной обращался. Дарил разные вещи… – Она храбро посмотрела Джино в глаза. – Хотя на самом деле мне всегда нравился ты.

Он захохотал.

– Брось, Синди, я не нуждаюсь в лести.

Девушка широко распахнула наивные голубые глаза.

– Клянусь тебе, это правда!

– Послушай, мне пора идти.

Она кивнула и вдруг прижалась к нему.

– Я хочу тебе кое-что показать.

– Что?

– Ты не поверишь, – она перешла на шепот. – Я до смерти боюсь. – Синди расстегнула блузку и продемонстрировала часть груди. Джино так и вылупился. Есть на что посмотреть!

– Видишь ожог?

– Какой еще ожог? – Он присмотрелся повнимательнее и увидел над левым соском зловещую алую метку.

– Это Пинки прижег сигаретой. Я хотела, чтобы ты знал, на что он способен.

Скотина! Точь-в-точь как Паоло!

– Сколько тебе нужно?

– Не знаю. Наверное, несколько сотен. Этого хватит доехать до Калифорнии? Может, устроюсь на работу…

Джино кивком выразил согласие.

– Завтра вечером мы идем к Жирному Ларри, – сказала Синди. – Если ты дашь мне денег, послезавтра меня здесь уже не будет.

– Считай, что ты их уже получила.

– Честно?

– Честно.

Она нежно поцеловала его в щеку.

– Спасибо, Джино. Ты настоящий друг.

* * *

Коста приехал в Нью-Йорк рано утром в понедельник. Доктор и миссис Сидни Ланца встретили его на Центральном вокзале. Сначала они отнеслись к Косте с предубеждением и были приятно удивлены его внешностью и манерами. В свое время вся родня восстала против решения Франклина усыновить мальчика с сомнительным прошлым. И вот перед ними – красивый, обходительный юноша.

Их дом на Бикмен-плейс не отличался особой роскошью и уж во всяком случае уступал резиденции Зеннокотти в Сан-Франциско. Однако многое в доме говорило о состоятельности хозяев: дорогие картины, фотографии в серебряных рамках, полированная мебель красного дерева…

Доктор Ланца был практикующим врачом, поэтому две комнаты отвели под кабинет и приемную.

– Доктор – очень занятой человек, – поделилась с гостем миссис Ланца. – Трудится в поте лица своего и получает большое удовлетворение. Лечить людей – занятие, угодное Господу. Всевышний тщательно подбирает служителей своих.

Франклин Зеннокотти забыл упомянуть, что Ланца были набожными людьми.

Коста кивнул.

– Постараюсь не путаться под ногами.

– Я уверена, что ты с уважением отнесешься к нашим порядкам. Будешь сам убирать за собой постель и вовремя являться к столу. Доктор терпеть не может, когда опаздывают.

– Разумеется, – поспешил заверить Коста. – Обещаю не опаздывать, конечно, когда я буду дома. Я хочу хорошенько познакомиться с городом. Обойти художественные галереи, музеи… и все такое.

Миссис Ланца скривила тонкие губы.

– Я попросила бы тебя накануне ставить меня в известность. Порядок в доме не должен страдать от твоих приходов и уходов.

– Конечно, миссис Ланца. Я не причиню вам ни малейшего беспокойства.

Она скрестила руки на плоской груди.

– Мы в этом уверены, молодой человек.

Коста слабо улыбнулся. Две недели с миссис Ланца – не слишком приятная перспектива!

– Я собирался сегодня вечером кое-куда сходить.

– Только не сегодня, пожалуйста. Я уже заказала обед и ужин на всех, и мне бы не хотелось перекраивать распорядок дня.

– Конечно, миссис Ланца, я понимаю.

На самом деле он ничего не понял. И не мог дождаться, когда наконец сможет увидеться с Джино.

* * *

– Ну что? – спросил мистер Пуласки. – Все еще нет ответа?

Джино покачал головой.

Старик закрыл глаза и прижал пальцы к вискам.

– Должно быть, почта плохо работает. Я бы на твоем месте не стал волноваться.

– Кто сказал, что я волнуюсь? – Джино вскочил со стула и начал нервно мерить комнату шагами. – Просто боюсь, как бы письмо не затерялось в дороге. Знаете, папаша, я вот что думаю. Не махнуть ли мне прямо туда?

Старик открыл глаза и посмотрел в окно, на оживленную улицу. После нападения он только пару дней как начал вставать, но все еще боялся выходить на улицу. Там найдется много охотников до его денег, золотых часов и даже его жизни.

– Что вы мне посоветуете? – спросил Джино, раскачиваясь на пятках.

– Насчет чего?

– Ехать или не ехать в Сан-Франциско? – выкрикнул Джино. Старик совсем выжил из ума. Наверное, те парни вышибли из него мозги.

– Я бы советовал тебе недельку-другую подождать, – сказал мистер Пуласки, вновь ухватив нить разговора. – Однако… – Он остановился, забыв, что хотел сказать.

– Что? – обеспокоенно спросил Джино, вбивая кулак правой руки в левую ладонь.

– Я думаю, – мистер Пуласки вдруг почувствовал резкую боль и закатил глаза. – Я д… – Боль раздирала на части его тщедушное старческое тело. Он закашлялся и не заметил, как при этом у него пошла горлом кровь, стекая на подбородок. Мистер Пуласки устремил на Джино невидящий взгляд и подумал о своей любимой жене. Даже едва не произнес вслух ее имя. Однако новый приступ боли разорвал ему грудь, и он рухнул в кресло.

Паника охватила Джино.

– Мистер Пуласки! Папаша! В чем дело? – он схватил старика за плечо. – Очнитесь, папаша! Очнитесь!

Он нагнулся и заглянул мистеру Пуласки в лицо. Глаза и рот старика были открыты. Но это уже было не лицо, а маска смерти.

– Ох, нет! – забормотал Джино. – Иисусе Христе! Нет!

Он встал перед умершим на колени и покачал у себя на груди его голову. Из его глаз – впервые за много лет – покатились слезы. Мистер Пуласки был славным старикашкой. Никому не причинил зла. За что?

Джино вытер глаза тыльной стороной ладони и поднялся на ноги.

Леонора никогда не познакомится с автором любовных писем, которые она получала каждую неделю на протяжении целого года. Более того, мистер Пуласки никогда не увидит Леонору.

– Ах, черт, папаша! – вырвалось у него. – Неужели ты не мог подождать?

* * *

В семь часов утра в доме на Бикмен-плейс подавали завтрак: горячую овсянку, густое, сладкое какао и большие ломти хлеба.

Коста ел весьма умеренно. Миссис Ланца была недовольна.

– Плотный завтрак дает человеку силы для трудов праведных – хороший врач всегда внушает это своим больным. Правда, дорогой?

В восемь Коста вышел из дома. Наконец-то он свободен! Он полной грудью вдыхал нью-йоркский воздух. Здесь пахло иначе, чем в Сан-Франциско. Воздух был жестче, со множеством примесей. Когда-то это был его родной город, но Коста старался не вспоминать об этом. Настоящая жизнь началась в тот день, когда Франклин Зеннокотти увез его в Сан-Франциско. О том, что было до этого, Коста предпочитал забыть. Он только знал, что обязан жизнью Джино Сантанджело. Если бы не Джино, он кончил бы свои дни в исправительной колонии.

Исправительной!.. Курам на смех!

* * *

Джино провел поганую ночь, проворочавшись под одеялом. Обычно он спал сном младенца, но иногда тяжелые мысли не давали ему уснуть всю ночь напролет. Сегодня было то же самое.

Стук в дверь не сразу дошел до его сознания, а когда наконец дошел, Джино взглянул на часы и рассвирепел. Полдевятого утра.

– Да? – рявкнул он.

Коста уловил раздражение в голосе друга и подумал: может быть, прийти в другой раз? Но ведь он проделал такой длинный путь, чтобы сообщить Джино кое-что важное. Уйти означало бы только оттянуть момент истины.

– Это я, Коста Зеннокотти!

– Коста? Какого хрена ты тут делаешь?

Джино открыл дверь, хлопнул друга по плечу и втащил в свою конуру.

– Эй! – воскликнул он. – Любому другому я расквасил бы физиономию. Поднимать меня в такую рань! Но я рад тебя видеть. Почему не сообщил о своем приезде?

Коста много раз прокручивал в уме начало разговора. Но сейчас у него все перепуталось. Он понял, что лучший путь к цели – прямой и честный.

– Это касается Леоноры, – выпалил он. – Я не хотел, чтобы ты узнал об этом из письма.

– О чем об этом? – к лицу Джино прихлынула кровь.

– Она вышла замуж, – тихо сказал Коста. – Вышла замуж за другого.

Среда, 13 июля 1977 г., Нью-Йорк и Филадельфия

– У меня во рту как будто ночевала пара бомжей, – пожаловалась Лаки. – Сколько мы уже здесь торчим?

Стивен поднес часы близко к глазам и уставился на светящийся циферблат.

– Пять часов десять минут сорок девять секунд.

– А кажется, пять месяцев! Никогда я так погано себя не чувствовала, за всю мою дерьмовую жизнь!

– Я же говорил вам, расслабьтесь. Это все, что мы можем сделать.

– Помнится, – холодно произнесла Лаки, – я смотрела какие-то фильмы, в которых люди застревали в лифте, и они всегда находили выход.

– Да? – точно с такой же ледяной интонацией процедил Стивен. – И что же они делали?

– О Боже! Откуда мне знать?

– Вы сами об этом заговорили.

– Заговорила, потому что понадеялась, что вы что-нибудь придумаете. Мне следовало быть умнее.

– Вы смотрели те фильмы – не я.

– От вас всегда столько же толку?

Стивен разозлился.

– Чего вы от меня хотите, черт побери?

– Фу! Как вы выражаетесь?

Он бы с удовольствием ее придушил. Обхватил большими, сильными ручищами то, что представлялось ему цыплячьей шейкой, и сжимал до тех пор, пока у нее не захрустели бы позвонки.

– Вспомнила! – радостно завопила она. – «Отель»! Это старая лента, несколько месяцев назад шла по телевизору. Герой каким-то образом вылез на крышу лифта и поднялся по канату.

– Забудьте об этом, – прорычал Стивен. – Если вы думаете, что я полезу по канату на сорок-такой-то этаж, вы очень ошибаетесь.

Она саркастически усмехнулась.

– Слабо, да?

– Зато вы у нас силачка!

* * *

Коста в сердцах швырнул трубку на рычаг. Дарио. Вечно с ним что-нибудь случается. Такой симпатичный парень – белокурый, стройный, идеально сложенный… Извращенец.

Если бы Джино узнал правду о своем сыне!

Коста выругался про себя. Его не так-то легко вывести из равновесия, но Дарио это всегда удавалось.

Он немного поразмыслил, затем снял трубку и набрал номер. Ответил женский голос.

– Рут, дорогая, – ласково произнес он. – Это Коста Зеннокотти. Как поживаешь?

Она начала пространно жаловаться на затемнение. Он перебил ее.

– Сэл у тебя?

– Минуточку.

– Мистер Зеннокотти, это Сэл. Что я могу для вас сделать?

Коста дал адрес Дарио.

– Только это срочно. Придется выломать дверь: там возникла проблема с ключами. Устраните поломку и действуйте по обстоятельствам. Завтра поговорим о плате. – Он положил трубку. Дарио повезло. Сэл запросто справится с любой экстремальной ситуацией. Правда, может быть, уже поздно. Но кто пожалеет о Дарио? Только Джино.

Возможно…

* * *

– Мать твою! – торжествующе воскликнул чернявый парень, когда ему удалось наконец проломить дверь чугунной статуэткой, обнаруженной в ванной. – Ты где, мать твою? – Он наморщил лоб, усиленно выискивая в темноте гостиной Дарио. – Где ты, гад? Это тебе не поможет!

Дарио бесшумно пробрался в кухню и сжал в руке нож.

– Ну, я до тебя доберусь! – посулил его противник.

* * *

Кэрри пешком пробиралась по темным улицам Гарлема. У нее создалось впечатление, будто все жители квартала вышли на улицу в расчете на поживу. Двое мужчин тащили дубовый комод. Молодой парень сгибался под тяжестью телевизора. Тащили включенные транзисторы и магнитофоны. Теперь на нее никто не обращал внимания. Она стала такой же, как все: темнокожая, с всклокоченной гривой и размазанным макияжем; из разорванных мочек ушей сочилась кровь.

Кэрри понимала, что выглядит, как смертный грех, но это уже не имело значения. Ее несла вперед ненависть; лютая, вышедшая из-под контроля злоба гнала на поиски обидчика.

Еще два дня назад ей так хорошо, так спокойно жилось. И вдруг телефонный звонок. Приглушенный голос сказал, что если она себе не враг, то должна быть на мясном рынке на Сто двадцать пятой Западной улице в половине десятого вечера в среду.

– Кто это? – шепотом, чтобы в соседней комнате не услышал Эллиот, спросила она.

– Если не хочешь, чтобы открылось твое прошлое, приходи, куда сказано, – настаивал приглушенный голос. Потом шантажист отключился. Она даже не поняла, мужчина это или женщина.

Вконец обезумев, она бежала по улицам Гарлема. Кто-то охотился за ней. Она должна выяснить, кто это!

И посчитаться!

* * *

Гигант-авиалайнер совершил мягкую посадку. Как только он подкатил к конечному пункту, соседка Джино резко изменила свое поведение – вырвала у него руку так, будто он заразный, и щелкнула пальцами, подзывая стюардессу.

– Мою норку! – потребовала она.

Стюардесса кивнула.

– Сию минуту, мадам, – и склонилась к Джино. – У вас есть чем добраться до Нью-Йорка, мистер Сантанджело?

– Откуда? Я же не рассчитывал сесть в Филадельфии.

Девушка захихикала.

– Конечно. Подумать только!

– Вы можете организовать машину?

– Естественно. Но вам лучше переночевать в Филадельфии. Весь Нью-Йорк сидит без электроэнергии, и никто не знает, надолго ли это.

Джино раскинул мозгами. У него забронирован номер в «Пьере», но стюардесса права: если во всем городе нет света, глупо стремиться туда.

– Можете порекомендовать приличный отель?

Девушка улыбнулась.

– Конечно, мистер Сантанджело. Я и сама собираюсь там остановиться.

* * *

Лаки забылась неглубоким, тревожным сном. Стивен с облегчением вздохнул. Без ее постоянного нытья вынужденное пребывание в этом черном, похожем на материнское чрево ящике даже не лишено своей прелести.

Можно полностью расслабиться. Забыть обо всем на свете. Некоторые платят за такой вид психотерапии бешеные деньги.

Лаки пробормотала что-то нечленораздельное.

Вообще-то он не сердится на нее за грубость. Просто она напугана.

Ха! Чтобы дамочка с таким язычком чего-нибудь испугалась!

– В чем дело? – она вдруг резко проснулась и начала протирать глаза. – Господи Иисусе! Мы еще здесь?

– Конечно.

– Я сейчас описаюсь, – таким тоном, будто это он виноват.

Стивен не нашел что сказать.

– Мне хочется писать, – злобно повторила она. – Прямо сейчас.

– Мне очень жаль, – саркастически заметил он, – но создатели лифта не предусмотрели в нем туалет.

– Мерзавец!

Стивен заткнулся. Пусть беседует сама с собой.

Духота становилась непереносимой. Кондиционер не работал, и лифт превратился в печку. Стивен разделся до трусов, но все равно тело покрылось густой, липкой пленкой пота, как в сауне.

Он вспомнил, как во время медового месяца они с Зизи отправились в сауну. Маленькая Зизи. Динамит. Пять футов два дюйма похоти. Мама оказалась права.

– Фу! – воскликнула Лаки. – В последний раз я делала в штаны, когда мне было два года.

– О Господи!

– Не очень-то задирайте нос. Вас ждет то же самое.

* * *

Дарио было слышно, как маньяк носится по комнате, круша мебель и сыпля ругательствами.

У него бешено стучало сердце. Что он сделал такого ужасного? Да, он голубой – так что? Это не преступление. Он всегда хорошо с ними обращался. Платил, если они давали понять, что не отказались бы от денег.

Боже! Только потому, что он сын сукина сына Джино Сантанджело, вся его взрослая жизнь превратилась в одну большую ложь. Дарио вздрогнул и зажмурился. Гангстер может настигнуть его в любую минуту, и все будет кончено.

* * *

Кэрри никак не могла отыскать мясной рынок на Сто двадцать пятой Западной улице. Она металась взад-вперед вместе с толпой; ее нещадно толкали. Если бы хоть знать, кого она ищет! Она посторонилась, чтобы избежать столкновения с двумя парнями, тащившими стальные решетки из ювелирного магазина. Немного дальше мальчишки выбили стекла в магазине хозяйственных товаров, и жители района ринулись хватать все, что попадалось под руку. Какая-то девчонка заорала своему парню: «Сожги его к чертовой матери! Толпа пришла в неистовство: «Жги! Жги! Жги!»

Кэрри поспешила убраться. За пятьдесят лет ничего не изменилось.

Гарлем по-прежнему кишит крысами.

Наконец она различила в полумраке очертания мясного рынка. Здесь тоже было полно людей, набивавших сумки говядиной, курами – всем, что попадалось под руку.

Кэрри оглянулась по сторонам. Ее явно никто не ждал.

Кого же я все-таки ищу?

Ей ничего не оставалось, как замереть на месте и ждать. Посмотрим, кто подойдет.

* * *

– Сколько тебе лет, Джил? – поинтересовался Джино.

– Двадцать два, – ответила хорошенькая стюардесса, стоявшая перед ним в костюме Евы.

– Двадцать два, значит?

– Опыта мне не занимать, – и она захихикала.

– Конечно, – согласился он.

Пять минут назад она появилась в его номере – и вот пожалуйста, стоит перед ним в чем мать родила и готова в любую минуту прыгнуть в постель, как будто нет ничего более естественного. Может быть – для нее. Но что происходит с ним самим?

Джино смертельно устал, до отвала набил брюхо; мочевой пузырь властно напоминал о себе; дико хотелось спать.

Это была ее затея. После ужина она заявила: «Я хочу зайти к вам, посмотреть, все ли в порядке».

Очутившись в номере, она первым делом ринулась в спальню и вышла оттуда абсолютно голая. Недурное тело. Ему доводилось видеть и получше, и похуже. Слишком худа, на его вкус.

– Скажи: что может быть нужно такой молодой, красивой девушке, как ты, от такой старой развалины, как я?

– Мистер Сантанджело! Это вы-то развалина? Слава о вас гремит по всему миру!

Интересно, она оскорбится, если он откажется?

– Иди ко мне, – хорошо поставленным голосом стюардессы проговорила Джил. – Давай, снимай штаны.

– Мне шестьдесят девять лет, – пробормотал Джино, желая воздействовать на нее и в то же время сбрасывая два года, потому что невыносимо признаться, что тебе перевалило за семьдесят.

– Мое любимое число! – воскликнула она, возясь с молнией у него на брюках.

У него началась вялая эрекция. Вот уже несколько недель не барахтался в постели с какой-нибудь бабенкой. В семьдесят один год это перестает иметь значение. Не то чтобы он заделался импотентом. Просто теперь, чтобы завести его, требовалось что-то особенное.

– Какой большой! – пропела девушка.

Джино посмотрел на нее сверху вниз. Кого она хочет обмануть? Пенис не достиг и половины длины.

– Хочешь, возьму в рот? – деловито предложила она.

На фиг она ему нужна! Он снова застегнул брюки.

– В чем дело? – встревожилась Джил.

– Просто не хочется.

– А, брось. Дай мне пять минут времени, и ты у меня полезешь на стенку.

– У меня дочь на пять лет старше тебя.

– Ну и что?

– А то, что я не хочу. Этого достаточно?

Девушка никак не могла решить: обидеться или свести все в шутку?

Наконец она юркнула в ванную и меньше чем через минуту появилась в форме стюардессы.

– Мистер Сантанджело, – холодно заявила она, – вы опасный соблазнитель, – и промаршировала к двери.

Джино потянулся за сигарой.

Их много, а он один.