Текст книги "Бестия. Том 1"

Автор книги: Джеки Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Кэрри тупо уставилась в окно. Красиво, конечно, но она ничего другого и не ожидала. И вообще все вокруг просто ве-ли-ко-лепно!

Долли забарабанила пальцами по приборному щитку.

– Куда тут идти? – Скорей бы отработать и дать деру. Нет хуже этих великосветских пирушек, где одни алкаши да потаскухи. Уайтджек в этом ничего не смыслит. Только и думает, как бы подняться еще на одну ступеньку.

* * *

Сенатор Освальд Дюк – просто болван, это Джино понял сразу. Даже не стал торговаться. «Сколько я тебе должен?» И когда Джино на счастье прибавил лишние две сотни, взял да и выложил наличными. Джино спрятал деньги в карман. Интересно, как он до сих пор не разорился?

– Знаешь, Джино, – сказал вдруг сенатор, – иногда я нуждаюсь в небольшом одолжении.

– Вот как?

– Самому как-то не с руки.

– Например?

– Ну, – Освальд Дюк небрежно махнул рукой, – всякое случается. Кто-то должен мне деньги и нуждается в небольшом напоминании. Или бывший служащий начинает шантажировать. В общем, пустяки, неизбежно сопутствующие жизни общественного деятеля. – Он достал коробку отличных сигар и угостил Джино. – Если ты готов время от времени приходить мне на выручку, буду рад… рад… ну, скажем, стать твоим финансовым советником.

– Э?..

– Не буду ходить вокруг да около. Ты бутлегер, имеешь дело с наличными. Так?

Иисусе Христе! Неужели старпер связан с ФБР? Джино счел за лучшее отмолчаться.

– Наличные, – продолжал сенатор, – весьма удобная вещь, но что ты будешь делать, если начнут задавать вопросы налоговые власти?

Да. Тут ничего не скажешь. Сенатор закурил сигару и многозначительно посмотрел на Джино.

– Я могу помочь тебе отмыть деньги. Таким образом ты перейдешь в стан легальных дельцов. Это тебя интересует?

Джино кивнул. Да. Это его интересует.

* * *

Рядом с Клементиной неожиданно материализовался дворецкий Скотт.

– Мадам, приехали… э… как их… артисты. Я отвел их в голубую комнату для гостей, как вы приказывали.

Клементина кивнула. В зеленых глазах вспыхнули искры.

– Дайте им подкрепиться.

– Да, мадам, – старый лакей поклонился и исчез. На своем веку он много чего повидал, но эта группа… Знает ли мадам, что они из себя представляют? Он глубоко вздохнул. Скорее всего, да. Она сама какая-то странная.

* * *

– Ну не томи, – приставала Эстер Беккер. – Клемми, ну не будь такой вредной! Открой тайну: что за сюрприз?

Клементина загадочно улыбнулась.

– Могу сказать только одно: это будет верх неприличия.

Эстер пришла в восторг.

– Обожаю непристойности!

Клементина скользнула взглядом по ее свободно болтающимся грудям.

– Да.

* * *

Кэрри балдела от марихуаны, которой Уайтджек по доброте душевной снабдил ее. Густой сладковатый дым заполнил легкие. Полный кайф!

Долли задумчиво изучала свое отражение в зеркале. Каждый платиновый локон на месте.

– Когда наш выход? – приставала она к Уайтджеку.

Тот чувствовал себя на седьмом небе. Разлегся на широченной двуспальной кровати, в белом костюме и белых туфлях, и блаженно посасывал из бутылки «скотч» высшего качества.

– Не все ли равно?

– Мне – нет! – отрезала Долли. – Впереди длинная дорога. И смотри, чтобы они заплатили до шоу, а не после.

– Оставь деловую часть мне, – Уайтджек потянулся за бутербродом с копченой семгой.

Деловая часть! Можно подумать, он в ней что-нибудь смыслит!

* * *

Вечер, как обычно, удался. Клементина отошла в сторонку и наблюдала за тем, как гости играют в карты. Начали накрывать на стол. Буфетная стойка ломилась от деликатесов. Чего тут только не было – поджаренная ветчина, цыплята, холодная индейка, отбивная и огромный свежий лосось.

Клементина сама составила меню, заказала лучшие сорта мяса, а теперь без конца фланировала в кухню и из кухни, пока оба повара с помощниками готовили блюда. То, как жадно гости поглощали закуски, доставило ей несказанное удовольствие. А после обеда их ждет представление.

Она еле заметно усмехнулась. Пышная белая блондинка. Молодая негритянка. И карлица! Идеальное сочетание! Несколько дней назад, вернувшись с вечеринки у Артура Стайвесанта, Освальд рассказал ей об этом трио, и она загорелась.

Клементина облизнула губы в предвкушении триумфа. Об этом приеме долго будут судачить в городе.

* * *

Отделавшись от сенатора, Джино вышел на террасу. Не успел он освоиться, как рядом опять возникла рыжая дылда.

– Ты что, – потребовала она, – один из знакомых гангстеров Клемми? Ни фига себе!

– Слушай, детка, – лениво проговорил Джино, – хочешь перепихнуться?

Девица стала красной, как помидор.

– Как ты смеешь?

Джино наслаждался.

– Нет?

– Ах ты, свинья! – Тем не менее она и не подумала отойти.

– А в чем, собственно, дело? Не любишь трахаться?

У девушки широко распахнулись глаза, а длинный нос задергался от возмущения.

– У тебя с головой не все в порядке, если ты говоришь такие вещи леди!

– Вот уж не заметил, что ты – леди. – В этот момент он заметил Клементину, и ему стало скучно препираться. – Пока, детка!

Он весело махнул рукой и поспешил к хозяйке дома, стоявшей в окружении гостей, среди которых он вдруг узнал Чарли Лючанию. Иисусе Христе! В голове у Джино заметались самые разные мысли. Например, какого дьявола она связалась с ним, если водит дружбу с Лючанией? Это ж подумать только – они с Лючанией на одном приеме!

– А, Джино! – воскликнула миссис Дюк. – Я хочу познакомить тебя кое с кем из моих друзей.

Джино перехватил удивленный взгляд Лючании и гордо выпрямился.

– Привет, Чарли! – он фамильярно похлопал Лючанию по плечу. – Ну, и как оно?

* * *

Скотт вручил Уайтджеку запечатанный конверт и вознамерился уйти.

– Эй, старик! – рявкнул негр. – Не спеши, надо пересчитать.

Слуга неодобрительно засопел.

– Уверяю вас, здесь вся сумма.

Уайтджек прищурился.

– Тогда почему ты против того, чтобы я проверил?

– Ради Бога, сэр. – Скотт застыл у двери. Уайтджек надорвал конверт и принялся пересчитывать новенькие, хрустящие сотенные.

Кэрри бочком подкралась к нему и затопталась рядом. Подошла Люсиль и увела ее.

– Подожди немного, дорогая.

Крупная блондинка, сидя перед трюмо, презрительно фыркнула.

Скотт отвел глаза от странных гостей и подумал, что надо бы продезинфицировать комнату. От этих людей воняет.

* * *

Эстер Беккер прицепилась к Бернарду Даймсу и его спутнице.

– Одному Богу известно, что за сюрприз нам приготовила Клементина. Говорят, что-то дико непристойное. Просто ума не приложу. А вы?

Бернард Даймс пожалел, что не остался дома и не лег спать. У него начиналась простуда, дался ему этот прием. Не то чтобы он скучал на вечеринках у Клементины Дюк, нет. Просто на них нужно быть в форме, а он ужасно себя чувствует. Бернарду Даймсу можно было дать между тридцатью и сорока годами. Это был высокий человек с небольшими залысинами, аристократическими чертами лица и тонкими, точно нарисованными карандашом усиками. Он пользовался славой знаменитого театрального продюсера, а Эстер Беккер и ее муж вкладывали в его постановки немалые деньга. Поэтому он не мог, как бы ему ни хотелось, стряхнуть ее с себя. Вместо этого он улыбнулся и сделал вид, будто ему страшно весело. Бернард Даймс был состоятельным человеком, но еще в юности усвоил правило: ни при каких условиях не вкладывать капитал в собственное дело.

* * *

– Сейчас будет небольшое шоу, – шепнула Клементина, – а потом не уходи – я хочу с тобой поговорить.

Джино и не собирался сматывать удочки.

Она сжала его руку и удовлетворенно оглядела зал. Все идет как по маслу.

Джино ликовал. Быть на одной ноге с Лючанией! Тот отнесся к нему по-приятельски. Кто бы мог ожидать?

К тому же он познакомился с дамой Лючании, долговязой – не менее шести футов – рыжей девицей из кордебалета. Дайте только рассказать Альдо – ни за что не поверит. А беседа с сенатором Дюком! Он обещает вложить его деньги в дело и таким образом отмыть. Само собой, нужно будет проверить. Джино считал себя стреляным воробьем, его на мякине не проведешь. Да и зачем старому олуху его гроши? У самого куры не клюют.

Гости заняли свои места за столиками.

– Прошу прощения, – выдохнула Клементина. – Я скоро.

* * *

Стоя по одну сторону занавеса, Уайтджек прислушивался к оживленному гулу по другую его сторону. Наконец он ухмыльнулся и шлепнул Долли пониже спины.

– Чувствуешь, мамочка, ажиотаж?

Она оправила слегка задравшееся платье из алого атласа.

– Слышу, черномазый. Но учти – только один номер. Стриптиз. И баста. Ты ведь предупредил их, да?

В глазах Уайтджека загорелся гнев.

– Кого я должен был предупреждать? Этого болвана? – он показал пальцем на державшегося на безопасном расстоянии Скотта. – Нам уплачено вперед. Что хотим, то и делаем.

– Так не забудь, – Долли перевела взгляд на радиолу в углу. – Только одна пластинка. – Она повернулась к товаркам и пришла в ярость.

– Ты только посмотри – она же спит на ходу!

– Не беспокойся, у меня с собой доза кокаина. Понадобится – дам. Все будет в ажуре.

Долли поморщилась и, сильно ткнув Люсиль пальцем в бок, прошипела:

– Присматривай за ней! И помните: только один номер!

– Конечно, – подобострастно ответила карлица. Белая великанша внушала ей ужас. Люсиль повернулась к Кэрри. – Повторяй за мной. Все будет хорошо.

Кэрри бессмысленно кивнула. Она не соображала, где она и даже кто она. Все, чего ей хотелось, это закрыть глаза и плыть туда, где ее никто не мог потревожить.

* * *

Клементина сунула нос за занавес и столкнулась лицом к лицу с Уайтджеком. Он одарил ее тем, что считал чарующей улыбкой. Она вздрогнула. Ее не предупредили, что придется иметь дело с громилой-негром с клыкастыми зубами и абсолютно лысым, как отполированным, черепом.

Она окинула взглядом всех трех женщин – самое экстравагантное трио, какое ей доводилось видеть.

– Как только будете готовы…

Широкая улыбка разрезала пополам физиономию Уайтджека.

– Мы всегда готовы, мэм.

Клементина кивнула и поспешила ретироваться. Колоритнейшие типы! Это превосходит ее ожидания.

Уайтджек причмокнул.

– Мамочка! Ты обратила внимание, сколько на этой бабенке всего понавешано?

Долли пропустила эту реплику мимо ушей.

– Давай-ка быстро делать свое дело и мотать отсюда – прежде чем ты начнешь лизать ей зад.

Уайтджек вытащил из кармана пакетик с белым порошком и стодолларовую купюру. Свернув ее в кулек, высыпал туда порошок и принялся поддразнивать Кэрри:

– Иди к папочке, детка. Он даст тебе кое-что вкусненькое.

Кэрри тупо воззрилась на него. Долли подтолкнула ее. Уайтджек поднес кулек к ее носу, и она машинально втянула в себя белый порошок.

– Вот и умничка!

Уайтджек запустил радиолу. Полились звуки рэгтайма. Он вытолкнул Кэрри из-за кулис.

Она качнулась на высоких каблуках и лишь с трудом удержала равновесие. Однако вместо того, чтобы начать танцевать, она принялась избавляться от одежды.

– Ч-черт! – простонал Уайтджек. – Да она начала прямо с конца. – Он сгреб в охапку Люсиль и вытолкнул вслед за Кэрри. – Заставь ее танцевать!

Карлицу встретили взрывом смеха – особенно веселились дамы. Вот когда Кэрри поняла недовольство Люсиль разнополой аудиторией. Укрывшиеся за мехами и драгоценностями женщины были настроены исключительно враждебно.

Кэрри успела стащить платье и, заложив руки за спину, пыталась расстегнуть кружевной бюстгальтер.

– Танцуй, Кэрри, ради всего святого, танцуй! – прошипела Люсиль.

До Кэрри дошло, и она начала раскачиваться – совсем не в такт мелодии. Сама Люсиль энергично виляла бедрами. Это был самый нелепый дуэт, какой только можно себе представить. Аудитория смущенно захихикала. Клементину бросило в жар. Ничего себе артисты! Просто ужас! Что с негритянкой? Она еле держится на ногах. А карлица танцует так, словно речь идет о жизни и смерти.

– Слушай, Клемми, – прошептала Эстер, – что все это значит?

– Все еще поправится.

– Надеюсь. Душераздирающая сцена!

Клементина кипела от ярости. Пятьсот долларов – за что? Ее бессовестно надули. Ну, Освальд, я до тебя доберусь! С ума он сошел, что ли? Превознес этих идиотов до небес.

Наконец вышла Долли – пышнотелая платиновая блондинка, кое-что смыслившая в таких вещах. Ей удалось немного спасти положение. По крайней мере, она умеет двигаться – в несколько бурлескной манере.

– Это отвратительно, – прошептал своей спутнице Бернард Даймс. – Клементина сошла с ума. Это больше похоже на пьяную оргию, – он нахмурился. В трагической фигурке юной негритянки ему почудилось что-то знакомое, словно он уже где-то встречал ее.

Девушки начали раздеваться: сначала в сторону полетели лифчики, потом круглые подвязки и наконец, абсолютно синхронно – трусики.

Джино оглянулся по сторонам. Ничего себе! Все эти толстосумы таращатся на трех драных шлюх, за которых он не дал бы и двадцати центов. Где только миссис Дюк их подцепила?

Он посмотрел на голых женщин и не почувствовал ничего, кроме скуки.

Зажег сигару, ранее предложенную сенатором, и искоса взглянул на Клементину. Она была на грани истерики.

Негритянка оказалась ближе своих подруг к их столику. Она сняла все, кроме чулок, и ее полные груди вызывали удивление – по контрасту с худым телом. Она начала снимать второй чулок и вдруг рухнула на пол, широко раскинув ноги.

– Боже! – воскликнула Клементина.

Публика зашумела.

Пышная блондинка как ни в чем не бывало продолжала покачивать бедрами в такт рэгтайму. Карлица остановилась было, но ледяной взгляд белой толстухи вернул ее в чувство.

Джино сорвался с места, сгреб черную девушку в охапку и поволок к выходу. Не мог он оставить ее лежать на полу. Скотт помог ему вынести девушку в холл.

– Здесь есть врач? – спросил Джино. – Ей плохо!

– Кажется, есть, – сухо ответил лакей, стараясь не смотреть на голое женское тело у своих ног.

– Отнесем ее в спальню, – решил Джино, снимая смокинг и укрывая им больную девушку.

– Нужно спросить мадам, – начал Скотт, но Джино перебил его:

– Я сказал, в спальню!

Скотт понял: с ним лучше не спорить.

Они снова подхватили распростертую на полу Кэрри и отнесли в голубую спальню для гостей, а там положили на кровать. На лбу у Скотта появилась испарина.

– Позовите врача, – приказал Джино.

– Сейчас, сэр, спрошу миссис Дюк. – Еще не хватало, чтобы этот… этот… командовал!

– А ну шевелись, потому что, если ты немедленно не найдешь врача, она умрет. Так и передай своей хозяйке.

Скотт моментально исчез за дверью.

Джино пощупал девушке пульс и вдруг заметил следы уколов, крошечные красные точки. Сердце еле билось. Он приподнял ей веко и увидел безумный зрачок. В девушке еле теплилась жизнь, а ведь она еще совсем ребенок – лет шестнадцати, семнадцати.

Кто-то накачивал ее наркотиками и заставлял зарабатывать на жизнь стриптизом. Джино почувствовал, как в нем поднимается мутная волна гнева. Невыносимо смотреть на столь юное существо в таком состоянии.

Где, мать вашу, врач?

* * *

Когда Кэрри упала, Уайтджек чертыхнулся, но не остановил музыку и почувствовал облегчение, когда Кэрри унесли.

Номер закончился под жиденькие хлопки. Голая Долли шмыгнула за занавес и сплюнула.

– Ну, толстозадый ниггер! Доигрался! Что теперь будем делать?

Уайтджек терпеть не мог слово «ниггер», особенно применительно к себе.

– Заткни свою поганую пасть, белая подстилка! И прикройся! Сейчас же забираем Кэрри и делаем ноги.

Долли грязно выругалась и стала натягивать трусы.

* * *

– Вот доктор Рейнольдс, – Клементина ворвалась в спальню в обществе седовласого мужчины.

Джино встал с кровати.

– Девушка совсем плоха, док.

– Вы врач? – мягко спросил тот.

– Только когда никого больше нет поблизости.

Клементина положила ему на руку свою ладонь.

– Подождем за дверью.

Джино метнул на врача жесткий взгляд.

– Она наркоманка. Посмотрите на руку.

Клементина вывела его из спальни и тяжело вздохнула.

– Самая ужасная из всех моих вечеринок.

– А, бросьте. Нормальная пирушка. И чего можно было ожидать от этих жалких стриптизеров? Или вы думали, они из балета?

– Я знала, что они стриптизеры, но думала, что высшего класса. Во всяком случае, мне так представили. Я умираю от стыда. Выставила себя на посмешище!

– А, ерунда. Дерьмо собачье!

Клементина стиснула его руку.

– Вот что мне в тебе нравится. Прямота и бесстрашие.

В ее глазах опять заплясали зеленые огоньки, и он не остался равнодушным.

– Клементина…

– Где моя маленькая сестричка? – послышался зычный голос, и появились Уайтджек, Долли и Люсиль. Позади плелся Скотт.

Джино загородил собой вход в спальню.

– Твоя сестричка? – свирепо переспросил он, мигом сообразив, кто такой Уайтджек.

– Ясное дело! – бушевал тот. – Я хочу ее видеть!

– Там сейчас врач, мистер… – с вопросительной интонацией произнесла Клементина.

Уайтджек не потрудился представиться.

– Ей не нужен никакой врач. Просто у нее иногда бывают обмороки. Ничего серьезного, – и он попытался прошмыгнуть мимо Джино.

– Миссис Дюк ясно выразилась, что там врач, – холодно отчеканил Джино. – Так что придется потерпеть.

Их взгляды встретились, и Уайтджеку стало не по себе.

– Понятно. Но вы зря теряете время. Мы посадим ее в машину, отвезем домой, к маме, и завтра она будет как огурчик.

– Ага, – отрубил Джино. – И готова к новому путешествию.

– Что такое? – зарычал верзила-негр.

Тут вмешалась Долли.

– Ну ладно, я только взгляну на нее, возьму вещи и завтра мы за ней приедем.

Джино кивнул. Неглупая баба. Смекнула: дело пахнет керосином, вот и жмет на педали.

Клементина заглотила наживку.

– Вы же не можете оставить ее здесь.

Джино удивленно посмотрел на нее.

– Почему? Девчонка того и гляди откинет копыта, а вы собираетесь выбросить ее на улицу?

– Брат хочет забрать ее домой.

– Ха!

Уайтджек принял угрожающий вид.

– Не знаю, кто ты такой, но…

Долли его перебила:

– Лучше подождем в машине. Зачем нам лишние неприятности?

И потащила Уайтджека вниз по лестнице. Люсиль последовала за ними. Замыкал шествие Скотт.

Клементина растерялась.

– Джино, что происходит?

– Они быстренько смываются.

– Почему?

– Потому что с минуты на минуту оттуда пулей вылетит врач и завопит насчет наркотиков, и что она несовершеннолетняя и по ним тюрьма плачет!

– Ты хочешь сказать, что ее накачали наркотиками?

– Убежден.

– Собственную сестру?

– Клементина, не будьте дурой. Она ему такая же сестра, как я ваш брат.

Она немного помолчала.

– Понятно.

Показался врач.

– Девушка наркоманка. Ей дали слишком большую дозу. Ее нужно срочно госпитализировать.

– О Боже! – воскликнула Клементина. – Пусть кто-нибудь позовет Освальда. Он что-нибудь придумает.

– А, пустяки, – возразил Джино. – Вызовите «скорую», только и всего.

– Невозможно! Я не могу допустить огласку! Только представь себе: «Наркоманка на званом ужине у сенатора!» Нет, это невозможно.

Джино кивнул. Она права.

– Послушайте, – раздраженно вмешался доктор Рейнольдс, – девушке очень плохо. Ее нужно немедленно доставить в больницу.

– Я сам отвезу, – решил Джино.

– Но там решат, что это ты довел ее до такого состояния, – забеспокоилась Клементина.

– Это уж мое дело, – отрезал он. – Помогите донести ее до машины.

– Спасибо тебе, Джино, – благодарно шепнула Клементина. – Ты не пожалеешь о своем решении.

Среда, 13 июля 1977 г., Нью-Йорк и Филадельфия

– Наверное, у меня галлюцинации, – хныкала Лаки. – Или я схожу с ума. Перед глазами стоит огромная мягкая кровать и стакан холодного апельсинового сока. – Она заерзала на полу лифта. – У меня вся задница в синяках. А у вас?

Стивен не ответил.

– Спасибо, хорошо, – кривляясь, произнесла она за него. – Ха! Естественно, тоже – не дубленая же она у вас? Но Бог не велит жаловаться.

Стивен молчал.

– Интересно, – разглагольствовала Лаки, – от лифта бывают пролежни?

Стивен по-прежнему хранил молчание.

– Эй, сукин сын, ты почему не отвечаешь?

Тишина.

– Ну, ты и задница! – она встала и потянулась. Нужно держать себя в руках. Господи! Наверное, вот так бывает в одиночной камере. Неудивительно, что заключенные время от времени устраивают бунты.

Лаки снова в изнеможении опустилась на пол. Одежду она давно сняла и теперь, свернув, подложила под себя. Ха! Хорошенькое будет зрелище, когда их завтра утром будут вызволять отсюда! Пожарники – или кто там еще – будут в восторге. «Голая белая женщина в лифте с нефом!» Или еще почище: «Дочь знаменитого Джино Сантанджело, Лаки Сантанджело, найдена голой в обществе чернокожего в лифте!» Джино, мать его так! Какого дьявола она о нем вспомнила?

Потому что он возвращается, вот какого. А я ничего не могу предпринять в этом дерьмовом лифте!

* * *

Маньяк, изрыгая проклятия, ворвался на кухню.

– Ну, я до тебя доберусь, задолиз паршивый! Оторву яйца и буду играть ими в теннис!

Дарио выставил перед собой в темноте острый кухонный нож и остался сидеть, скрючившись, в своем углу.

– Эй, педик, я же знаю, что ты здесь! – захихикал парень. – Сейчас поджарю тебе зад и слопаю!

* * *

Кэрри в изодранном платье битый час проторчала у входа на мясной рынок на Сто двадцать пятой Западной улице. Наконец ей стало ясно: никто не придет. Авария спутала шантажисту карты.

В Гарлеме начались пожары: горели грузовики, надрывались сирены. Пока пожарные тушили огонь, неуправляемая толпа забрасывала их бутылками и жестянками из-под консервов.

Кэрри похолодела от ужаса. Она различила в темноте, как группа парней тащит в аллею молоденькую девчонку. Какой-то старик со стереоприемником упал неподалеку от нее: его пырнули ножом, из раны хлестала кровь. Двое мужчин вырвали у него приемник.

Кэрри бросилась бежать.

* * *

Отделавшись от стюардессы, Джино поднял телефонную трубку.

– С кем вас соединить? – спросила телефонистка.

Он собирался назвать номер Косты в Нью-Йорке, но передумал. Лучше не надо. Зачем обнаруживать себя перед фэбээровцами? Телефон Косты наверняка прослушивается.

– Спасибо, ничего не нужно.

Джино встал, расстегнул брюки и во второй раз за вечер стащил их с себя. При этом он усмехнулся. Кто бы мог подумать, что Джино-Таран прогонит голую бабу? Джино-Таран… Давно уже его так не называли.

Он надел пижаму, сунул под подушку пистолет и включил телевизор.

Джонни Карсон.

Вот теперь он точно в Америке!

* * *

– Эй, – пробормотала Лаки. – О чем вы думаете? Мы же задохнемся в этом гробу! Я – так точно.

– Воздуха-то хватает, просто он горячий.

– Ага! Вы-таки обрели дар речи! Слава Иисусу!

Стивен вздохнул и переменил позу.

Да, Лаки, моя задница тоже ноет, и ломит поясницу, и ноги затекли, и хочется писать, и жажда такая, что можно убить человека…

Вслух он произнес:

– Почему вы думаете, что нам будет легче, если мы начнем разговаривать? У нас нет ничего общего. Терпеть не могу праздную болтовню.

– Большое спасибо! Для спора все-таки нужны двое.

– Поэтому-то я и стараюсь молчать.

– Я вам не нравлюсь?

– Леди, я вас не знаю и знать не хочу.

– Почему?

– Опять двадцать пять!

Лаки зевнула.

– Вы меня знаете.

– Что вы хотите сказать?

– Я же вас знаю!

– Откуда?

Она усмехнулась и воспроизвела уличный выговор:

– По запаху чую!

Ей удалось-таки смутить его! Опять воцарилось молчание. Но, Боже мой, какая же тут вонища! Это их общие испарения, его и ее.

– Простите, – тихо сказала она. – Должно быть, я схожу с ума. Сколько прошло времени?

Стивен молчал.

* * *

Дарио затаил дыхание. Маньяк подкрался ближе, на расстояние вытянутой руки. Руки Дарио, сжимающие нож, стали влажными от пота.

Его противник медленно, неуклонно подбирался к своей жертве.

* * *

Кэрри угодила прямо в объятия грубо остановившего ее полицейского.

– Куда торопишься, негритоска?

Она уж и забыла, когда ее так называли, и теперь тупо уставилась на стража порядка. И вдруг, размахнувшись, отвесила наглецу пощечину. Тот ошалел от изумления.

– Ну и ну! Да будь я последний сукин сын…

Кэрри вырвалась и бросилась наутек, но она была уже немолода, и он быстро настиг ее.

– Ты арестована, сука! – щелкнули наручники. – За оскорбление при исполнении служебного долга.

– Это недоразумение, – пролепетала Кэрри. – Я – миссис Эллиот Беркли.

– Да ну? А я – Долли Партон. Меня не разжалобишь.

Он втолкнул ее и в без того переполненный полицейский фургон, где Кэрри пришлось даже не сидеть, а стоять плечом к плечу, бедром к бедру с прочими задержанными.

– Стыд-позор! – завопил высоченный негр. – Я только-то и взял, что пару тапочек. Другие хватали лакирки по шестьдесят долларов. А я только пару тапочек!

Красивая пуэрториканка, закрыв глаза, причитала: «За что? За что?»

На уме у Кэрри вертелся тот же вопрос.

* * *

Примерно в половине третьего кто-то забарабанил в дверь люкса Джино Сантанджело в Филадельфии.

Он не сразу понял, где находится. Взглянул на часы, накинул на себя шелковый халат, сунул в карман пистолет и подошел к двери.

– Кто там? – При этом он думал: «Какого черта я здесь делаю, один, в этом гнусном отеле в Филадельфии?»

Это же Америка. Здесь не очень-то пошастаешь сам по себе. Особенно если ты – Джино Сантанджело.