Текст книги "Бестия. Том 1"
Автор книги: Джеки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Джино, 1937
– Эге, – воскликнул Джино. – А ты девочка ничего! Ты это знаешь?
Рыжая старшая официантка по имени Би не клюнула на удочку.
– Мистер Сантанджело! Вы говорите это всем девушкам.
Он в притворном ужасе заломил руки.
– Кто, я? Ты шутишь?
Би позволила себе улыбнуться. Потом тряхнула чудесной рыжей гривой.
– У вас определенная… репутация.
– Надеюсь, хорошая?
– О да.
– Рад слышать, рад слышать. – Он встал из-за массивного дубового стола и потянулся. Его влекло к этой девушке, но он не собирался лезть вон из кожи. – Сколько ты на меня работаешь, Би?
Девушка вздрогнула. От холода или от страха перед увольнением?
– Три месяца, мистер Сантанджело.
– Тебе нравится твоя работа?
– Это прекрасный клуб.
– Получила прибавку к жалованью?
– Нет еще.
Вот оно что. Либо прибавка, либо увольнение.
– Как насчет того, чтобы я отвез тебя сегодня домой и мы это обсудили?
– Да.
Он ухмыльнулся.
– Вот как – «да»? – его взгляд лениво скользнул по ее фигуре. – Как насчет «Да, с удовольствием»?
– Да, с удовольствием, мистер Сантанджело.
Его ухмылка стала шире. Девушка недурна. Эти роскошные волосы. Молочно-белая кожа. Полные груди…
– Вот что: в двенадцать зайдите ко мне в кабинет.
Девушка повернулась, чтобы уйти.
– Кстати, Би. Заколите волосы на макушке. А теперь ступайте. Мне нужно сделать несколько звонков.
Джино с удовольствием наблюдал, как ее мощный зад исчезал за дверью. Толстые задницы были его слабостью: есть за что ухватиться. Клементина была плоской, как доска, а у Синди был маленький, кругленький задик, как у мальчика.
Синди… Они уже три года женаты, а детей все нет. Это выводило его из себя. Она клялась, что не предохраняется, так какого черта?
Вошел Альдо. Ему теперь тридцать один год, и он раздобрел, как пудинг.
– Когда ты сбросишь хоть несколько фунтов? – грубо спросил Джино.
– Люблю покушать. Страшная вещь!
– Если тебя когда-нибудь подстрелят, твоя туша растечется по полу жирной лужей.
– Что я могу поделать, если Барбара отменно готовит?
Джино зевнул. Нет, он не создан протирать штаны за письменным столом, подсчитывая барыши. Он нуждается в действии, некоторой доле риска. В последнее время все его действия свелись к возне с бабами. И все-таки ему повезло. С сенатором Дюком за спиной он мог чувствовать себя в относительной безопасности.
У него появились друзья чуть ли не на самом верху. Хотя это еще не гарантия. В прошлом году глава синдиката, Счастливчик Лючано, угодил за решетку по обвинению в сводничестве. Естественно, Лючано никогда не был уличным сутенером. Он возглавлял крупный бизнес, составной частью которого являлась организованная проституция. Так или иначе, бедняга схлопотал от тридцати до пятидесяти лет за решеткой. Это нагнало на всех страху. Если уж Лючано влип – кто следующий?
Джино предпочитал думать, что уж его-то не тронут, поскольку после разрыва с Боннатти большая часть его бизнеса носила легальный характер. Он почти не прибегал к насилию. Конечно, время от времени его наемники пускали в ход угрозы, но это так – мелочи жизни.
– Готов к путешествию? – полюбопытствовал Альдо.
– Да. Завтра утром отбываем. Синди не вылезает из магазинов.
– Бабы! Их хлебом не корми.
– Кому ты говоришь! – Джино угробил целое состояние на тряпки и парикмахеров, меха и драгоценности. Да уж, Синди влетела ему в копеечку! Ну так что? Он может себе это позволить. Сейчас он стоит больше миллиона – если считать основной капитал. Благодаря сенатору Дюку. Благодаря Клементине.
В последнее время ему все больше хотелось вырваться на волю. Миссис Дюк по-прежнему потрясающе смотрится, но он сыт по горло.
Так просто она его не отпустит. Джино выискивал предлоги. Она давала ему отсрочку. Он говорил – не могу. Она спрашивала: а когда сможешь?
Он чувствовал себя загнанным в угол. Ему тридцать один год. У него есть жена. Любовница. Несколько побочных связей. И однако он менее свободен, чем когда ему было шестнадцать лет и он гонял по улице.
Ему хотелось большего, но он не знал чего.
– Фриско пойдет тебе на пользу, – заметил Альдо, поудобнее устраиваясь в кресле. – Ты перерабатываешь. Даже не находишь времени заскочить к нам поужинать. Барбара обижается.
– Скажи – после возвращения.
– Ловлю тебя на слове. Ты же знаешь, какая она мастерица по части спагетти и мясных фрикаделек, – Альдо поцеловал кончики пальцев. – Да уж, моя супружница – повариха первый сорт!
Джино демонстративно уставился на огромное брюхо приятеля, выпирающее из брюк.
– Охотно верю.
Альдо расхохотался.
– Доброе пузо – добрый человек.
– Жирный зад!
– Джино, прошу тебя!
– Жирный зад!
В дверь постучали.
– Кто там? – рявкнул Джино.
– Это я, босс. – Голос принадлежал Джейкобу Коэну, ныне известному под кличкой Джейк-Бой. А чаще просто Бой, хотя ему скоро стукнет двадцать четыре года. Он получил это прозвище из-за того, что рано стартовал в качестве уголовника. Получив в нежном возрасте стодолларовый заем Джино, он не мешкая приступил к работе. Угонял автомобили. Грабил прохожих. Промышлял разбоем.
Когда ему исполнилось шестнадцать, Джино взял его к себе. К двадцати годам Джейк уже был известным рэкетиром и, выполняя поручения хозяина, не забывал о собственных интересах.
– Входи! – крикнул Джино. – Что за церемонии?
Вбежал сияющий Джейк.
– Не хотел вас беспокоить, босс. Говорят, теперь новое правило, нужно стучать.
– Что еще за правило?
Альдо заволновался.
– Я посчитал это хорошей идеей.
– Какого… – начал Джино и расхохотался, вспомнив, как на прошлой неделе Альдо вошел в кабинет как раз тогда, когда он обрабатывал девушку из сигаретного киоска. – Ты абсолютно прав.
– Вдруг нагрянет Синди… или миссис Дюк.
– Сдаюсь, – улыбнулся Джино. Может, ему как раз и хотелось, чтобы они застали его на месте преступления? Может, тогда они отпустили бы его? Сорваться с крючка. Снова обрести свободу!
Джейк вывалил на стол содержимое вместительной сумки.
– По-моему, Гамбино – знаете кондитерскую на углу Сотой и Пятидесятой? – слегка приворовывает.
Джино вздернул бровь.
– Ты уверен?
Джейкоб поскреб макушку.
– Вполне. Или он, или его жена – она единственная имеет доступ к деньгам.
– Сделай ему предупреждение – одно-единственное.
– Ясно, босс.
Джино поднялся из-за стола.
– Джейк, я завтра уезжаю – всего на одну неделю. Возникнут проблемы – обращайся к Альдо.
Джейк метнул взгляд в сторону толстяка и кивнул. С какой стати Джино его унижает? Ведь всем известно, что Динунцио – пустое место. Боится собственной тени. И как только Джино его терпит? Загадка. Сидит тут, не может оторвать жирный зад от кресла. Ага, оторвал – собрал деньги и запер в сейф. А кто добывает деньги? Настоящие ребята, такие, как Джейк.
– Больше никаких проблем? – осведомился Джино.
Джейк снова поскреб макушку и подумал: «Уж не подцепил ли я насекомых от той последней девчонки?»
– Никак нет, босс.
– Скоро увидимся.
* * *
Клементина Дюк холодно посмотрела на мужа.
– Я тебе не верю. Как можно было отмочить такую глупость?
Освальд устремил невидящий взгляд в окно. У него дрожал голос.
– Я никогда от тебя ничего не утаивал. Ты всегда знала, кто я и что я.
Она ехидно засмеялась.
– Нет, Освальд. Помнится, мне понадобилось добрых два года, чтобы узнать правду. – Она взяла у него со стола сигарету «Кэмел» и закурила. – Вот, значит, как. Ты нашел выход?
– Джино Сантанджело. Он мне многим обязан. Я вправе рассчитывать на маленькое одолжение.
Клементина задумчиво выпустила кольцо дыма.
– Не такое уж маленькое.
– Конечно. Но он обязан мне всем, что у него есть. Он не откажет.
– Ты уверен?
– В противном случае я его уничтожу.
Клементина облизнула сухие губы. Освальд по-своему так же беспощаден, как любой гангстер. Все дело во власти – она испортит любого.
– Когда ты хочешь с ним поговорить?
– Сразу после его возвращения из Сан-Франциско. Тогда будет как раз подходящий момент.
Она молча кивнула.
* * *
Сидя на заднем сиденье черного «кадиллака», Би старалась держаться как можно дальше от Джино. Вел машину Ред; рядом с ним устроился Косой Сэм.
Джино пыхтел сигарой, наполняя машину дымом. Никто не смел жаловаться.
Би заколола волосы на макушке. Она страшно нервничала. Не то чтобы она была неопытной девушкой – у нее были любовники, но… Джино Сантанджело… босс… женатый человек. Привык использовать женщин и выбрасывать за ненадобностью, откупившись какой-нибудь побрякушкой.
Би вовсе не улыбалось быть использованной и выброшенной. Но разве она может рассчитывать, что для нее будет сделано исключение?
– Иисусе Христе! – воскликнул Джино, кладя конец ее размышлениям. – Ты не предупредила, что живешь у черта на куличках.
– Еще каких-нибудь два квартала.
– Хорошо бы, – он зевнул и лениво подумал: интересно, овчинка стоит выделки? Новый день. Новая баба. Все они одинаковы.
Зато завтра все будет по-другому. Он едет в Сан-Франциско, чтобы стать шафером на свадьбе Косты. Завтра он увидит Леонору.
Интересно, как это на него подействует? Что почувствует он и что она? Первым его побуждением было отказаться. Однако Синди настаивала.
– Ты не можешь так поступить. Он же был шафером на нашей свадьбе, и ты обещал отплатить ему тем же.
Да. У него не было выбора. Кроме того, пришло, наверное, время встретиться с Леонорой. Для страховки он решил взять с собой Синди.
– Приехали, – сказала Би.
Ред затормозил перед многоквартирным кирпичным домом.
– Пойдете внутрь, босс? – спросил Косой Сэм.
– Ага. – А что, по мнению этого кретина, он собирается делать? Покрыть такое расстояние ради удовольствия посидеть в машине?
Телохранитель выбрался наружу и открыл заднюю дверцу. Вышла Би, а за ней Джино.
Он последовал за ней на крыльцо и вошел в квартиру на первом этаже. Простенько, но со вкусом.
– Ты живешь одна?
Девушка чуточку замялась и ответила:
– Да.
Джино обошел комнату.
– Приготовь-ка мне «скотч». У тебя есть лед?
– Нет. Так же, как и «скотча».
* * *
Синди вернулась мыслями в то время, когда она помогала Джино готовиться к открытию «Клемми». Она ежедневно встречалась со строителями и декораторами. Сама подбирала женский персонал: старших официанток, гардеробщиц, продавщиц сигарет. Никаких проституток. Просто хорошеньких девушек, которые будут в поте лица своего зарабатывать на хлеб. При ней Джино и не думал заглядываться на других. С него хватало костлявой Клементины.
Синди с самого начала, скрепя сердце, смирилась с этой связью. Хватило ума понять, что ничего не поделаешь. Кроме того, привилегия знакомства с сенатором и миссис Дюк перевесила отрицательные стороны. Ей было ясно: со временем Джино пресытится и вернется к ней. Она не предвидела, что он предпочтет систематически пользоваться услугами всего женского персонала клуба. К тому времени она, Синди, лишь изредка заглядывала туда – людей посмотреть и себя показать. Миссис Джино Сантанджело за своим персональным столиком. Вокруг увивалось несколько идиотов, которые, хотя и обнюхивали ее, как кобели сучку, однако никак не могли решиться на что-то большее; слишком боялись Джино. Все, на что они отваживались, это легкое ухаживание.
Синди беспокойно заворочалась на своей королевской кровати. Миссис Джино Сантанджело. Тряпки. Драгоценности. Фешенебельная квартира на верхнем этаже небоскреба на Парк-авеню. Однако некому согреть ее в объятиях. Любить, черт побери! И ничего не поделаешь – конечно, если она хочет оставаться его женой. Потому что Джино выдвинул одно условие. Супружеская верность. Вот так. Синди взяла с ночной тумбочки стакан воды и подумала о предстоящем путешествии. Вот уже несколько недель она с нетерпением ждет этой поездки. Они вдвоем – вдали от Нью-Йорка, ночного клуба… и всего остального. Может быть, тогда он поймет, что сколько бы он ни бегал за юбками, а настоящий лакомый кусочек ждет его в собственной постели.
Хлопнула входная дверь. Синди взглянула на часы. Час ночи. Рановато для Джино. Сейчас она спустится на кухню, приготовит ему мороженое и отнесет в кабинет, где он привык спать.
Нет. Лучше его не беспокоить. Бывало, она выходила к мужу в роскошном дезабилье, пытаясь вызвать к себе интерес – тщетно. Синди перевернулась на живот и зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться. Спать, приказала она себе. Спать!
Она уже засыпала, когда в спальню прокрался Джино и заполз под одеяло. Его руки зашарили под ее ночной рубашкой. Она ощутила спиной желанную твердость. Синди обуяла радость.
– Ох, Джино!
Не успела она выдохнуть последние звуки его имени, как он ворвался в нее. Некогда внимательный любовник, теперь он заботится только о своем удовольствии.
Синди почувствовала себя уничтоженной. Он наверняка не смеет так вести себя со своими бесчисленными подружками. И Клементиной Дюк.
Ублюдок! Если он не изменится, пусть пеняет на себя. Да! Она ему покажет! У нее созрел план, как поставить паршивого эгоиста Джино на колени!
Кэрри, 1937
В начале тридцать седьмого года Кэрри выпустили из психлечебницы, где она провела девять томительных лет.
Она больше не думала о себе как о тринадцатилетней девочке. Память возвращалась медленно, по частям, и наконец настал момент, когда все обрывки соединились в одно целое. Теперь она помнила все: от мамы Сонни до бабушки Эллы, от Лероя до Уайтджека.
В мозгу быстро, как кинолента, промелькнули воспоминания о недолгой связи с Уайтджеком. Вот она вместе с ним и Люсиль покидает заведение мадам Мей. Джаз-банды. Марихуана. Полный кайф. А затем – пустота.
Конечно, это все наркотики. Теперь она знала, что с ней произошло. Врачи – особенно доктор Холланд, который в последние два года был ее лечащим врачом, – рассказали ей о наркомании. По выходе из больницы ей предстоит битва не на жизнь, а на смерть.
Ему пришлось целый год добиваться того, чтобы ее отпустили. «Эта девушка не сумасшедшая! Ее просто держат в качестве дешевой рабочей силы!» И наконец руководство клиники уступило.
Кэрри исполнилось двадцать три года. Она превратилась в худенькую миловидную женщину с полной грудью, длинными черными волосами и грустными глазами.
В день, когда ее выписали, на ней было плохонькое серое пальтишко – результат благотворительности, – а также коричневая юбка и желтый свитер. Она стянула волосы густым узлом на затылке. Никакой косметики.
В ее сумочке лежали двадцать пять долларов и листок бумаги с адресом женщины, пообещавшей устроить ее на работу.
Доктор Холланд простился с ней у ворот клиники.
– Кэрри, тебе будет трудно. Жизнь вообще трудная штука. Но я очень хочу, чтобы ты постаралась. А когда будет особенно тяжело, я всегда приду тебе на помощь, помогу разобраться. Договорились?
Она безучастно кивнула. Доктор хороший человек. Думает, делает ей добро, выпуская в огромный, холодный мир – тогда как единственным, чего ей хотелось, было забиться в какой-нибудь укромный уголок и никого не видеть.
Она чувствовала себя совершенно опустошенной. Автобус подвез ее в центр. Здесь все изменилось. Может, лучше бы ей остаться там, где была. По крайней мере, там можно ни о чем не думать.
В автобусе на нее уставился какой-то мужчина. Она запахнула пальто и отвернулась. Мужчины казались ей врагами.
Дворецкий открыл перед ней дверь дома на Парк-авеню.
– Меня зовут Кэрри, – пробормотала она и вдруг сообразила, что это рядом с резиденцией Даймса, у которого она когда-то работала. – Я новая служанка.
Дворецкий принял важный вид.
– Почему не вошла с черного хода?
– Извините. Я не подумала.
Он почмокал губами и впустил ее.
– Иди за мной.
Кэрри прошла вслед за ним в просторную кухню. У плиты колдовала немолодая негритянка.
– Миссис Смит, – обратился к ней дворецкий, – это Кэрри, новая служанка. Оставляю ее на твое попечение. Должно быть, миссис Беккер пожелает взглянуть на нее.
– Ясное дело, мистер Бил. – Женщина повернулась к Кэрри и спросила: – Уже когда-нибудь работала в господском доме, лапочка?
Кэрри кивнула.
– Ну, тогда ты знаешь, что это не сахар.
* * *
Она опять служит в доме у богатых людей. Знакомая рутина. Стелить постели. Вытирать пыль. Скрести полы. Чистить туалет. Ползать на четвереньках по мраморным полам. Мыть и гладить.
Рабочий день Кэрри начинался в шесть утра и кончался порой в десять часов вечера. Ей платили сто долларов в месяц – это верхний предел для служанки, живущей в доме.
Работа ее не тяготила. Она помогала отвлечься от тяжелых мыслей. Раз в месяц у Кэрри был выходной. Она не знала, как им распорядиться, и чаще всего оставалась дома.
Она редко видела своих хозяев. По словам миссис Смит, мистер Беккер был очень богат, а фотографии миссис Беккер то и дело появлялись в светской хронике. «Как-нибудь я покажу тебе ее гардеробную – у нее никак не меньше тридцати пар обуви!»
Уайтджек! Это имя моментально всплыло в памяти. У него было примерно столько же пар туфель.
Уайтджек. Высокий, крутой мэн с лоснящейся лысиной. Неотразимый Уайтджек. Кэрри вспомнила о его двадцати трех костюмах, и каким он был щеголем, и как улыбался.
Уайтджек. Он чуть не убил ее.
Интересно, где он сейчас, что поделывает и есть ли у него женщина?
Что она сделает, если снова встретится с ним?
Убьет мерзавца!
Джино, 1937
На холостяцкой пирушке у Косты Джино чувствовал себя не в своей тарелке. Он сидел за столом и угрюмо наблюдал за происходящим. Собрались в основном товарищи Косты по колледжу.
Когда по традиции из громадного торта показалась обнаженная девушка, они пришли в такой восторг, что Джино стало смешно. Можно подумать, эти молокососы никогда не видели голой бабы! Он довольно быстро вычислил мужа Леоноры и украдкой наблюдал за ним. Любовь его жизни вышла замуж за форменного идиота. Эдвард Филип Грационе. Кретин, работающий в фирме своего отца, белобрысый, с хлопающими глазками. Впрочем, неплохое тело классного футболиста – как выяснилось, тем-то он и славился в колледже.
Джино не терпелось увидеть Леонору. Чуть не вспотел от одной мысли. Это привело его в бешенство. Давно пора успокоиться!
Да ведь он и успокоился. Просто хотелось поскорее убедиться, как на него подействует эта встреча.
* * *
– Дженнифер, не шевелись! – прикрикнула Леонора. – Как, по-твоему, я смогу туже затянуть корсет, если ты все время дергаешься?
– Извини, я исправлюсь, – невеста Косты, Дженнифер Брирли, замерла в центре спальни, пока Леонора шнуровала корсет. – Слишком туго. Мне будет трудно дышать.
– Обойдешься, – жестко ответила подруга. – Как ты думаешь, мы заслужили по бокалу шампанского?
– В одиннадцать часов утра?
– Это же день твоей свадьбы. Давай я сбегаю за бутылочкой.
Дженнифер погрустнела. Бедная Леонора! В последнее время она все больше пьет.
Через пять минут вернулась торжествующая Леонора с бутылкой шампанского и двумя фужерами.
– Вуаля! – она ловко откупорила бутылку, наполнила фужеры и протянула один Дженнифер. – За твое семейное счастье!
Дженнифер только пригубила, зато Леонора в несколько здоровенных глотков опорожнила свой фужер и снова наполнила его.
– Надеюсь, ты знаешь, на что идешь, – на этот раз в голосе Леоноры сквозила горечь.
– Я выхожу замуж за любимого человека.
Леонора фыркнула.
– Любовь недолговечна. Вот погоди, как только ты станешь его собственностью…
– Я не собираюсь становиться собственностью Косты, так же, как и он моей. Просто мы хотим быть вместе.
– Ух! – Леонора выдула еще один фужер шампанского. – Поговорим об этом через пару лет, когда вы выбросите любовь на свалку за ненадобностью. Жена – собственность мужа – если, конечно, она это допускает.
– Перестань, Леонора! Сейчас не время для подобных споров. Я понимаю, что у вас с Эдвардом все идет вкривь и вкось, но это не значит, что любой брак обречен.
– Да, конечно, – Леонора снова взялась за бутылку. – Сейчас вернусь, – и она выбежала из спальни, не желая, чтобы Дженнифер видела ее слезы. В конце концов, это свадьба ее лучшей подруги и незачем ее портить.
Весь день она думала о Джино Сантанджело. Интересно, какой он стал? Сильно ли изменился? Все такой же смуглый, угрюмый и очень красивый?
Или время проехалось по нему так же, как по ней?
Леонора отдавала себе отчет, что она уже не та девушка, в которую он когда-то влюбился. Глядя в зеркало, она подмечала морщинки, разрушительные следы времени, опустившиеся уголки губ… Почему, ну почему она не дождалась его? Неужели из-за писем? Уж больно они были слащавые, просто до тошноты. Или дело в том, что ей было из кого выбирать? Ну, вот и выбрала. Одного, другого, третьего…
И наконец – Эдвард. Мария. Выпивка. Любовники.
Леонора нахмурилась. Джино Сантанджело. Ее девическая мечта. Что в нем было такого?..
* * *
– Ах, сукин сын, – засмеялся Джино. – Неужели ты вправду женишься?
Коста ухмыльнулся.
– Вправду женюсь, – их лимузин мчался по направлению к церкви. – Пора. Да и Дженнифер – потрясающая девушка.
– Если ты на ней женишься, значит, так оно и есть.
– Не то чтобы она была сногсшибательной красоткой. Как Синди…
Джино расхохотался.
– Синди! Сногсшибательная красотка! Малыш, да стоит мне приказать, она будет целовать тебе пальцы ног!
– Дженнифер создана для меня, – серьезно продолжал Коста. – Она самая лучшая девушка на свете. Сам не знаю, почему мне потребовалось столько времени, чтобы это понять, – ведь она ближайшая подруга Леоноры.
Леонора. Сейчас они приедут в церковь, и Джино ее увидит. Он проглотил комок и уставился в окно.
* * *
Синди ехала в церковь на такси. На ней был белый шелковый костюм, идеально подчеркивавший все ее аппетитные округлости, а сверху – белое лисье боа. Светлые волосы по последней моде коротко подстрижены, их венчала крохотная белая шляпка. Синди знала, что выглядит, как кинозвезда. Случись Кларку Гейблу бросить на нее взгляд, ни за что бы не устоял.
– Выходишь замуж, крошка? – спросил водитель.
– Я из приглашенных, – надменно ответила она. И, заплатив по счетчику, направилась ко входу в церковь.
Это же надо – явиться на свадьбу на такси! Джино обязан был позаботиться о лимузине. Когда она заикнулась, он сказал, что совсем выпустил из виду.
У входа ее остановил служитель.
– Жених или невеста?
– Что? – она как можно шире распахнула невинные голубые глаза.
– Жених или невеста?
Синди пожала плечами. Тогда к ним подошел еще один служитель, похожий на молодого греческого бога.
– Вы гостья со стороны жениха или невесты?
– А что? – спросила Синди, пытаясь угадать, как он выглядит без одежды.
– Нам нужно знать, по какую сторону от прохода вас посадить.
– Ах вот что! Я – старинная приятельница Косты.
Греческий бог взял ее под руку.
– Повезло ему!
* * *
Дженнифер царственной походкой шествовала вдоль прохода, опираясь на руку своего отца. Это был ее день. Впереди выступала посаженная мать Леонора, а перед ней – три подружки невесты, в том числе девятилетняя Мария.
Это была поистине королевская процессия, и никто не заметил, что Леонора некрепко держится на ногах.
* * *
Коста весь вспотел, дожидаясь в первом ряду. Хотелось в туалет. Или закурить. Или выпить.
Рядом стоял внешне спокойный Джино. Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не оглянуться. Его интересовала, конечно же, не невеста, а Леонора, которая, как он знал, состояла в ее свите.
– Я что-то неважно себя чувствую, – пробормотал Коста.
– Все будет хорошо, малыш. Не падай духом!
В поле их зрения появились Дженнифер и ее отец. Коста двинулся навстречу. Джино – за ним. У него все похолодело внутри. Леонора! Все такая же!
Она стояла к нему в профиль, слегка вздернув голову; розовое платье слегка обрисовывало линию груди, талию и мягкими складками ниспадало на пол.
У Джино пересохло в горле. Он с трудом отвел от нее глаза и стал смотреть перед собой. Начался обряд венчания.
* * *
Дальше все было как в тумане. Свадебный обед и банкет. Шампанское. Прекрасное угощение. Речи. Тосты.
Франклин Зеннокотти бросил на него недоверчивый взгляд. Мэри Зеннокотти одарила его материнской улыбкой.
Синди флиртовала напропалую, как дорогая кокотка; все молодые люди, включая мужа Леоноры, ухлестывали за ней.
Коста с Дженнифер никого не замечали, они держались за руки и обменивались загадочными улыбками.
А вот и она.
Леонора.
Уже не девушка – двадцативосьмилетняя женщина.
Джино – небрежно: – Как поживаешь?
Леонора – еще более небрежно: – Прекрасно. А ты?
Джино: – Неплохо.
Леонора: – Я очень рада.
Молчание. Долгое-долгое молчание.
Джино – озабоченно: – Говорят, у тебя прелестная дочь?
Леонора – легко: – Да. Ее зовут Мария.
Новое молчание.
Джино: – А у меня вот нет детей.
Леонора: – Да что ты?
Они стояли недалеко от танцевального пятачка, где кружились пары.
Джино: – Давай потанцуем. Шафер и посаженная мать.
Леонора: – Ну что ж.
Она оказалась легкой, как перышко. Он вел ее, держа на безопасном расстоянии, чувствуя себя одновременно и счастливым, и ужасно глупым, и очень несчастным. Что ей сказать? И ответит ли она? Надо ли выставлять себя на посмешище? Ведь он – Джино Сантанджело. Важная шишка. Может иметь любую женщину, какую захочет. В Нью-Йорке его уважают и боятся. Сенаторы, судьи, политики – кого только нет среди его знакомых! Попутно он трахает их жен.
– Хватит, – резко сказала Леонора. – Я хочу пить.
– Конечно.
Они двинулись по направлению к столикам.
– Леонора?
– Да? – В голубых глазах стыли льдинки.
Мать твою! Даже не потрудилась что-то объяснить, извиниться, как сделала бы любая светская дама.
– Что тебе принести?
– Ничего. Попрошу мужа. – Она резко высвободилась из его объятий и пошла прочь.
Его как будто лягнула лошадь – прямо под дых. Какая муха ее укусила? Смотрела так, будто он дерьмо на дороге. С ненавистью и презрением. Что он ей сделал? Молился на нее, как сосунок!..
– Привет! – рядом остановилась маленькая девочка.
Девятилетняя копия своей матери.
– Ты кто – Мария?
– Да.
Прелестное дитя. Те же глаза. Те же волосы.
– Откуда вы знаете мое имя?
Джино улыбнулся.
– Кто же тебя не знает?
– Правда?
– Конечно.
– Вот и хорошо. Я хочу пригласить вас на танец. Шаферу положено танцевать со всеми подружками невесты, – она застенчиво протянула ему руку. – Теперь моя очередь.
– С удовольствием.
И они пошли танцевать.
