Текст книги "Священная война (ЛП)"

Автор книги: Джек Хайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Глава 5

Октябрь 1183 года. Керак

Юсуф натянул капюшон плаща, когда начал накрапывать легкий дождь, покрывая рябью воды Мертвого моря. Это был первый дождь в году. Юсуф распорядится, чтобы той ночью зарезали несколько овец, дабы воины могли как следует отпраздновать. Некоторые уже начали возносить благодарственные молитвы. Другие стояли рядом со своими лошадьми, которые пили из ручья, впадавшего в море. Остальные жались друг к другу под плащами и жевали черствый хлеб. Юсуф откусил от своего куска и посмотрел на юг, в сторону Керака.

Его войско покинуло гору Фавор две недели назад. Обманный маневр на север достиг своей цели. Юсуф выманил франкскую армию в Саффурию, и пока они там сидели, Селим привел египетские войска с юга. Сегодня Юсуф должен был присоединиться к ним у Керака.

Внезапный взрыв веселья заставил Юсуфа обернуться. Нуман выходил нагим из Мертвого моря, а Гёкбори ревел от смеха, и его живот ходил ходуном.

– Никогда не видел настоящего мужчину? – проворчал Нуман, шагая к своему коню. Он заметил, что Юсуф смотрит. – Я хотел сам убедиться, малик.

– В чем убедиться?

– Гёкбори говорит, что у этих вод целебные свойства.

– Я годами пью по ложке в день, – объявил Гёкбори. – Переправка на север стоит немалых фалсов, но оно того стоит. Посмотри на меня. – Он хлопнул себя по животу. – Силен, как мул.

Юсуф не смог сдержать улыбки.

– Ну, и как ты себя чувствуешь, Нуман?

Нуман пожал плечами, натягивая тунику.

– Все еще слишком низкий. – Он натянул сапог, затем остановился и указал на север. – Разведчик возвращается.

Юсуф заметил всадника, скачущего рысью вдоль берега озера. Он оставил несколько человек позади, чтобы следить за франкской армией.

Конь разведчика обдал Юсуфа грязью, когда его осадили перед ним. Разведчик соскочил с седла и пал ниц.

– Прошу прощения, малик!

– Встань. Какие вести ты принес?

– Франкская армия распалась. Большинство ушли в Иерусалим.

– А Рено?

– Он направился вниз по западному берегу Мертвого моря. С той скоростью, с какой он и его люди скакали, они должны были достичь Керака где-то на прошлой неделе.

– Хорошо. Птичка вернулась в гнездо. – Юсуф посмотрел на Нумана. – Одевайся. Я хочу добраться до Керака до наступления темноты.

Они продолжили путь на юг вдоль берега. Дождь прекратился, и солнце пробилось сквозь тучи, превратив море из кремнево-серого в ослепительно-бирюзовое. Их бедуинские проводники повели их в зеленую долину, что вилась меж холмов к востоку от моря. Юсуф увидел высокие белые стены Керака более чем за милю. Замок стоял на отроге, который вдавался в бесплодную полосу белого песка и пыльной почвы. С обеих сторон отрога круто обрывались холмы, укрепленные камнем. Подняться по этим холмам было невозможно. Атаковать придется вдоль перешейка отрога.

Юсуф выехал из холмов на засушливую равнину. Здесь ничего не росло, но богатство Керака происходило не от земли. Оно шло от грабежа караванного пути, который тянулся от Дамаска до Айлы, а оттуда через Синай в Каир. К северу, в тени, отбрасываемой замком, раскинулись сотни шатров. Из них навстречу войску выехала группа всадников. Во главе Юсуф узнал своего брата Селима. У него были те же, что и у Юсуфа, острые черты лица и худощавое телосложение, но он был на полголовы выше старшего брата.

– Ас-саляму алейкум, брат, – объявил Селим, поравнявшись с Юсуфом и наклонившись для ритуального обмена поцелуями.

– Ва-алейкум ас-салям, – ответил Юсуф. Он протянул руку, чтобы коснуться бороды брата, в которой виднелись седые пряди. Казалось, только вчера Селим был толстощеким мальчишкой. – Стареешь, брат.

Селим коротко рассмеялся.

– Чья бы корова мычала. Скажи-ка, в горах что, снег шел, брат? В твоих волосах я вижу больше белого, чем черного.

– Признак мудрости, – с улыбкой ответил Юсуф. Он посмотрел на Керак и посерьезнел. – Как идет осада?

– Мы прибыли три дня назад. Город взяли довольно легко, но замок – это другое дело. Стены…

Порыв ветра донес звуки музыки. Юсуф посмотрел на лагерь Селима и нахмурился.

– Что это?

– Не мои люди, уверяю тебя, брат. Волк празднует свадьбу. Его зять Онфруа де Торон женится на единокровной сестре короля Балдуина, Изабелле. – Селим сплюнул в пыль. – Девчонке всего одиннадцать. Это мерзость.

Юсуф пожал плечами. Франкские брачные обычаи его не касались. Но если девчонка – сестра короля, это может создать проблемы.

– Мы должны взять замок быстро. Расскажи мне о стенах.

– Я покажу тебе, брат.

Юсуф проследовал за Селимом через лагерь и дальше, по тропе, которая зигзагами вела вверх к плато, на котором стоял Керак. Дюжина воинов из личной гвардии Юсуфа, его хаскийи, последовала за ними наверх. Здесь, где солнце еще не село, было светлее. Они проехали через город и выехали на узкий отрог, ведущий к замку. Четыре катапульты были выстроены в линию поперек отрога. На глазах Юсуфа люди Селима зарядили одну из них тяжелым камнем. Катапульта пришла в действие, метнув камень в сторону замка. Юсуф потерял его из виду, затем снова заметил прямо перед тем, как он с громким треском врезался в стену. От стены отлетели крошечные осколки камня, но не более того.

– Отдыхайте, – сказал Селим воинам у катапульт, проезжая мимо.

За осадными машинами поперек отрога была возведена земляная баррикада, увенчанная кольями. За ней на страже стояли триста мамлюков, готовых к вылазке из замка.

– Дальше лучше пешком, – сказал Селим. Он спешился и взялся за стремя Юсуфа.

– Сакр, идем с нами, – сказал Юсуф, спешиваясь. Он последовал за братом через узкий проход в баррикаде. Впереди земля отрога была срыта франками, чтобы создать ров двадцать футов в ширину и десять в глубину. Через ров был перекинут мост. Переходя его, Юсуф посмотрел вниз и увидел на земле обгоревшие бревна.

– Они сожгли мост, – объяснил Селим. – Пришлось строить новый.

– Не забудь выставить стражу на ночь, чтобы они не попытались сжечь и этот.

Они остановились на дальней стороне, всего в пятидесяти ярдах от замковой стены. Музыка стала гораздо громче – флейты выводили веселую мелодию под переборы лютни.

– Ближе лучше не подходить, – предостерег Селим. – На стене у них арбалетчики.

Справа, где стена защищала верхний двор замка, она была выше. Кое-где фасад был щербатым от отколовшихся камней, и Юсуф заметил несколько трещин у верха нижней стены. Вот и весь урон от катапульт.

– Сосредоточьте обстрел на стенах нижнего двора, – сказал он. – Когда я в прошлый раз осаждал Керак, эти стены пали первыми. Как только мы возьмем нижний двор, сможем штурмовать верхний. – Он положил руку на плечо Селима. – Ты славно потрудился, брат.

– Рад, что ты доволен. Может, ты исполнишь одну мою просьбу?

– Говори.

– Я пропадаю в Каире, считая монеты, брат. Настоящая битва – на севере, с Мосулом и франками. Когда мы здесь закончим, отдай мне Алеппо.

Губы Юсуфа сжались в тонкую линию.

– В Алеппо правит мой сын аз-Захир.

– Он умен, брат, но он всего лишь мальчик. Я научу его править.

– А кто будет править Египтом вместо тебя, когда ты уедешь?

– Убада.

– Наш племянник слишком импульсивен.

– Несколько лет за пересчетом монет, возможно, охладят его пыл.

Юсуф потер бороду.

– Я подумаю.

– Шукран Аллах. А теперь идем, брат. Я остановился в городе. Я приготовил угощение в своем доме.

Когда они перешли мост, среди людей Селима раздались тревожные крики, и воины хлынули из-за баррикады. Юсуф обернулся и увидел, как распахиваются ворота Керака. Его рука легла на эфес меча. Но это была не атака. Вышли двое сгорбленных стариков в туниках. Каждый нес блюдо, доверху нагруженное едой. Юсуф знаком велел воинам оставаться на месте.

– Сакр, обыщи их.

Сакр встретил стариков на дальней стороне моста, и те покорно позволили себя обыскать.

– Оружия при них нет, малик.

Юсуф махнул им рукой, подзывая. Один нес блюдо с целым жареным молочным поросенком. Селим побледнел при виде этого. Другой нес кувшин с вином и окорок ягненка, с которого капал кровавый сок. Это было явно не халяль.

Юсуф указал на еду.

– Что это? – спросил он по-франкски.

– От нашего господина, – сказал человек с поросенком. Он указал назад, на стену.

Прищурившись, Юсуф едва смог разглядеть Рено.

– Саладин! – крикнул властитель Керака. – Ты оказываешь мне честь своим присутствием на свадьбе моего сына. Я послал тебе эти яства, чтобы ты мог разделить с нами пир!

– Наглый пес, – сплюнул Селим. Он сбил блюда на землю. Вино из кувшина быстро впиталось в песчаную почву.

– Ваш господин получил наш ответ, – сказал Юсуф старикам. Он повернулся к ним спиной и прошел через баррикаду к катапультам. – Продолжайте работу, – велел он людям. – Сгоните этого вероломного пса со стены.

***

Дождь барабанил по капюшону плаща Юсуфа, а раскисшая земля чавкала под сапогами, пока он и Сакр брели к стенам Керака для ежедневного осмотра. С такого расстояния стены казались лишь смутным очертанием, проступавшим сквозь пелену дождя. Частые ливни досаждали им в течение всего первого месяца осады, отчего тетивы луков его воинов ослабли, а прокатить таран по грязи к воротам цитадели стало невозможно. Юсуф не помнил такой сырой осени. Когда он проходил мимо катапульт, одна из них пришла в действие. Ее ложе наполнилось дождем, и она метнула ливень воды вместе с камнем. Юсуф потерял снаряд из виду на фоне пасмурного неба, но услышал громкий треск, когда он ударился о стену. У баррикады мамлюки жались друг к другу под плащами. При приближении Юсуфа они выпрямились.

– Что он прислал сегодня?

Каждый день Рено присылал Юсуфу новое блюдо. Ни одно не было халяльным. Это было одновременно и оскорбление, и послание: в цитадели полно еды, и она может продержаться еще не одну неделю.

– Какую-то мерзость, – ответил один из стражников. – Никогда такого не видел. – Он подал знак другому, и тот принес корзину. В ней лежали колбасы, почти черные, лишь со слабым красноватым отливом. – От них пахнет кровью.

– Положи к остальному.

После того первого дня Юсуф начал откладывать блюда в сторону. Когда Керак падет, он собирался затолкать их Рено в глотку. Он прошел через баррикаду и зашагал по мосту. Дождь был сильным, и ему пришлось подойти близко, чтобы ясно разглядеть стены. Земля перед ними представляла собой море взбитой грязи, усеянной обломками – последствиями полудюжины приступов. Юсуфу приходилось осторожно выбирать путь, чтобы не наступить на обломки стрел и редкие клинки, зарытые в грязь. Он остановился в тридцати ярдах от замка – в сухой день это было бы в пределах досягаемости арбалета, но дождь наверняка повредил арбалетные тетивы, как и луки его воинов. К тому же стена была пуста, если не считать насаженных на колья голов дюжины воинов Юсуфа, павших в бою, и двух стражников, которые сгорбились под плащами, почти не обращая на него внимания. Он перевел взгляд на нижнюю стену. По ее поверхности бежала сеть трещин, куски зубцов были сбиты, но стена, казалось, ничуть не приблизилась к обрушению по сравнению с неделей ранее. Юсуф нахмурился. Время уходило. Франкская армия была уже в пути. И его разведчики донесли, что вел ее не Раймунд и не Ги, а сам король Балдуин и некий священник: Джон.

Юсуф услышал чавкающие шаги позади. Это был Селим.

– Разведчики вернулись, – сказал брат Юсуфа, подойдя и встав рядом в грязи. – Франки всего в двух днях пути, а то и меньше, если дождь прекратится.

Юсуф кивнул. Он продолжал изучать стену. Снова посмотрел на стражников, сгорбившихся под плащами. Неделю назад Юсуф послал дюжину человек под покровом темноты взобраться на стену и открыть ворота. Они потерпели неудачу, но, возможно, если он попробует снова, под проливным дождем…

Селим угадал его мысли.

– Мы сделали здесь все, что могли, брат. Еще один приступ лишь приведет к напрасным потерям.

– Нам нужна смерть Рено.

– Франки идут с тысячей рыцарей и почти десятью тысячами сержантов. Если мы окажемся между их войском и Кераком, они сотрут нас в порошок у его стен. Даже если мы возьмем Керак, то лишь окажемся в осаде в свою очередь.

Все это было правдой. И все же…

– Наша семья вышла из низов, Селим. Мы курды, сыновья наместника провинции в Тикрите. Моя власть держится на одном, и только на одном: на защите ислама от франков. Рено совершил набег до самого порога Мекки и Медины. Он должен понести кару.

– Ты несправедлив к себе, брат. Твой народ любит тебя. Твои воины любят тебя. Куда бы ты ни повел, они последуют за тобой. – Селим положил руку на плечо Юсуфа. – Мы вернемся, Юсуф. Как только мы возьмем Мосул, у франков не хватит людей, чтобы нам сопротивляться. Тогда Рено будет наказан. Позволь мне отправиться в Алеппо и подготовить нападение на Мосул.

В животе у Юсуфа снова жгло. Поражение было горькой пилюлей. Но он и впрямь соскучился по Шамсе и детям. Он слишком долго был вдали от них. Он был уверен, что и его воины тоскуют по дому.

– Хорошо, брат. Отправляйся на север, собирай золото и припасы для похода. Сообщи Убаде, что он будет править в Каире.

– Слушаюсь, брат.

Юсуф оставался перед стенами, пока разбирали и укладывали шатры, паковали поклажу. Катапульты были слишком тяжелы, чтобы тащить их по грязным дорогам в Дамаск и Каир, поэтому их разобрали, а дерево изрубили в щепки. Камни, собранные для снарядов, скатили с отрога на равнину внизу. Дождь уже прекратился, когда Юсуф увидел на стене новую фигуру. Рено.

– Саладин! – крикнул франкский сеньор. – Мне жаль, что ты уходишь. Я наслаждался, глядя, как твои люди умирают у моих стен. – Он указал на насаженные на колья головы. – Я надеялся пополнить тобой свою скромную коллекцию.

Юсуф не ответил.

– Позволь мне сделать тебе последний подарок на прощание. – Рено подал знак, и двое латников выволокли к нему человека. Это был, без сомнения, мусульманин, со смуглой кожей и длинной черной бородой. Должно быть, его захватили во время одного из приступов. Голый, он дрожал от холода. Рено достал нож. – Я знаю, как ты ценишь мужскую плоть, Саладин. Держи…

Мамлюк вскрикнул от боли, когда Рено отхватил его член. Он швырнул его со стены в сторону Юсуфа. Мамлюк рыдал.

– Он скулит, как баба, не правда ли? – потребовал ответа Рено. – Жалкое зрелище. Я заставлю его замолчать.

Мамлюк взвизгнул от боли, когда Рено вырезал ему язык.

Юсуф отвернулся, стиснув зубы.

– Сакр, пусть деревню подожгут. Разрушьте то, что не сгорит. И пошли налетчиков разорить земли Рено. Не оставляйте урожая в долинах. Не оставляйте ему ничего.

– Слушаюсь, малик.

Юсуф зашагал прочь от стены. Он вернется, как только Мосул будет его. Рено заплатит, и Королевство вместе с ним.

***

– Что происходит, Джон? – спросил Балдуин.

Король был в кольчуге, но в бой он не поедет. Он не мог ни видеть, ни ходить. Он сидел в кресле, укрепленном на шестах, которое несли четверо воинов. За долгую болезнь проказа изуродовала его лицо, и теперь он носил серебряную маску, в которой двигались лишь его незрячие глаза. Зрелище было жуткое.

– Сарацинское войско ушло, – доложил Джон, сидя на коне рядом с королем. Дождь прекратился накануне, но земля все еще была мягкой, и отступление сарацин превратило равнину под Кераком в грязное пространство, усеянное остатками костров.

– Хорошо. – Голос Балдуина приобрел жесткость. – Теперь мы разберемся с Рено. Джон…

Короля прервал приступ кашля. Здоровье его все еще было хрупким. Не прошло и недели, как он пришел в сознание, а уже назначил Джона командующим войском и выступил на Керак. Коннетабля Амальрика они оставили под замком во дворце под стражей Жослена. Раймунда отправили в Аскалон, чтобы вернуть Ги и Сибиллу в Иерусалим.

Балдуин вытер рот шелковым платком, когда приступ кашля прошел. Король быстро спрятал платок обратно в складки одежды, но Джон успел заметить, что тот был в пятнах крови. Когда Балдуин заговорил снова, голос его был хриплым.

– Возьми цитадель под контроль. Разоружи людей Рено, но не причиняй им вреда. Когда цитадель будет в наших руках, я приду за Рено. Я хочу, чтобы его привели ко мне в цепях. Живым.

Джон нахмурился. Совсем не о цепях он думал. Он пришел в Керак, чтобы убить Рено. Теперь, когда Балдуин оправился, Ги не имел значения. Регент был всего лишь глупцом. А Рено был опасен; слишком опасен, чтобы жить.

– Если он окажет сопротивление, ваша милость, мне, возможно, придется применить силу.

Балдуин повернул свои слепые глаза в сторону Джона.

– Мы здесь не ради мести, Джон.

– Слушаюсь, ваша милость.

Джон отъехал на небольшое расстояние, туда, где на великолепном чалом коне ростом не менее шестнадцати ладоней сидел Балиан д’Ибелин. На Балиане была новая кольчуга, а поверх нее – сияющая стальная кираса с его гербом, красным крестом на золотом поле. С его длинными темными волосами и красивыми чертами он больше походил на короля, чем когда-либо будет походить Балдуин.

– Нам велено взять цитадель под контроль, – сказал ему Джон. – Тысячи сержантов будет более чем достаточно. Когда войдем, ты возьмешь на себя ворота и нижний двор. Я возьму верхний двор и донжон. Скажи сержантам: я хочу, чтобы у каждого воина Рено стояло по трое копьеносцев.

– А как же Рено? – спросил Балиан.

– Предоставь его мне. Аэстан!

Сакс тут же оказался рядом.

– Принеси кандалы. И чтобы были потяжелее.

Пока Балиан собирал людей, Джон проверил свои доспехи. На нем был кольчужный хоберк с длинными рукавами под сюрко с крестом горы Сион. Он достал из седельной сумки кожаные рукавицы, усиленные кольчужными пластинами, и натянул их, затем снял с седла свой баклер. Это был круглый щит, который Джон держал в кулаке. Он был гораздо меньше миндалевидных щитов, которые обычно носили рыцари, но Джону не грозили ни стрелы, ни копья. Для рукопашного боя он предпочитал баклер.

Балиан построил людей в колонну по десять человек в ряд. Джон выехал вперед и возвысил голос:

– Король объявил Рено пленником Короны. Мы здесь, чтобы взять его, а не сражаться с его людьми! Держите мечи в ножнах, а копья на плечах, пока не будет приказано иное. Если хоть один из людей Рено будет ранен или убит без провокации, я позабочусь, чтобы виновного повесили.

– Зажигательная речь, – сказал Балиан с кривой усмешкой.

– Мне не нужно, чтобы они горячились.

Джон развернул коня и повел его шагом. Балиан поехал рядом. Аэстан занял свое место в первом ряду колонны, рядом с воином, несшим знамя Иерусалимского королевства. Они пересекли грязное поле, усеянное лужами и обугленными остатками костров. У подножия плато они свернули на зигзагообразную тропу, ведущую к городу Керак. Некоторые из жителей уже покинули крепость, чтобы вернуться в свои дома, но возвращаться было некуда. Деревня Керак превратилась в груду обломков и битого дерева. Одни стояли подавленные, стеклянными глазами глядя на остатки своих домов. Другие тихо плакали. Один старик подбежал к Балиану и поклонился.

– Мой господин! – воскликнул он, приняв его за короля. – Помогите нам, ваша милость! Песчаные дьяволы забрали все. Все!

Джон ничем не мог помочь этому человеку. Он поехал дальше через город и выехал на отрог. Сарацины возвели поперек него баррикаду. Джон проехал через нее и теперь мог видеть воинов, выстроившихся на стенах впереди. Они начали приветствовать его, когда он пересекал мост, ведущий к замку. Ворота распахнулись, и им навстречу поспешил мясистый, обгоревший на солнце мужчина в кольчуге.

– Слава Богу, вы пришли, ваша милость! – Он преклонил колено перед Балианом.

– Встань, – сказал ему Джон, спешиваясь. – Он не король. Где твой господин?

– Он ждет вас в верхнем дворе, – ответил обгоревший мужчина.

Джон повернулся к Балиану.

– Ты знаешь, что делать.

Люди Балиана рассредоточились по нижнему двору. Джон направился вверх по пандусу к верхнему двору, его сержанты следовали за ним. Около сотни воинов Рено стояли на стенах. Пройдя через ворота, Джон остановился, чтобы дать своим людям рассредоточиться. Он крепче сжал рукоять своего шестопера. На дальней стороне двора, у входа в донжон, стоял Рено. Он был в кольчуге, с мечом у пояса. Рядом с ним стояли его жена, его зять Онфруа и новая жена юноши, Изабелла. Она была совсем еще девочкой, с плоской грудью и узкими бедрами. Она вцепилась в руку жены Рено, Стефании, словно в спасительную нить.

Когда люди Джона заняли свои места, он шагнул вперед. Выражение лица Рено помрачнело, когда он узнал Джона.

– Где Ги? – потребовал он ответа.

– В Аскалоне. Войско ведет Балдуин. Он послал меня принять замок.

– Принять? Керак – мой. – Рука Рено легла на меч.

«Хорошо. Обнажи меч, и я тебя убью». Джон возвысил голос, чтобы люди Рено его слышали:

– Король объявил Рено де Шатийона пленником Короны. Сложите оружие, и не будет кровопролития.

Каждый из воинов Рено оказался перед тремя наконечниками копий. Один выхватил меч и тут же был пронзен в грудь. Остальные начали бросать оружие.

Лицо Рено побагровело от ярости.

– Как ты смеешь! Я держал Керак против сарацин больше месяца. Король должен меня благодарить.

Джон указал на Аэстана, который держал пару тяжелых железных кандалов.

– Пройди внутрь, Рено, – тихо сказал Джон, – если не хочешь, чтобы на тебя надели кандалы на глазах у твоей семьи и твоих воинов.

– Лживый ублюдок, – прорычал Рено. – Надо было убить тебя, когда был шанс. – Он сплюнул к ногам Джона, затем повернулся и зашагал к донжону. Аэстан и трое других сержантов окружили его.

Джон последовал за ними внутрь.

– Сюда. – Он свернул в длинный зал, тускло освещенный светом, пробивающимся сквозь бойницы в правой стене. – Оставьте нас, – сказал Джон своим людям.

– Но, домне! – возразил Аэстан.

– Ступай! И проследи, чтобы нас не беспокоили.

Воины вышли, и Аэстан закрыл за ними дверь. Джон снял с пояса шестопер и повернулся к Рено.

– Ты хочешь меня убить, Рено? Вот твой шанс.

Глаза Рено сузились.

– Что это за уловка, сакс?

– Никаких уловок. – Джон принял боевую стойку: ноги на ширине плеч, шестопер поднят, корпус развернут так, чтобы баклер был обращен к врагу.

Рено выхватил меч и обхватил его обеими руками. Джон встретил его взгляд.

– Я долго ждал этого. Ты предал меня, когда я только прибыл в Святую землю. Ты подослал людей, чтобы убить меня. Ты…

– Хватит болтать. – Рено шагнул вперед и нанес двуручный удар, метя Джону в горло.

Джон отразил удар баклером, и Рено тут же повел клинок в обратном направлении, целясь в живот. Джон отпрыгнул и взмахнул шестопером, метя противнику в голову. Рено отбил шестопер в сторону и бросился вперед. Он врезался плечом Джону в живот, оторвал его от земли и швырнул на пол. Оба проехали несколько футов по каменному полу. Джон выронил щит и сумел спихнуть с себя Рено. Он откатился в сторону за мгновение до того, как меч Рено ударил там, где только что была его голова.

Джон тяжело дышал, с трудом поднимаясь на ноги. Он еще не до конца оправился после тюрьмы, а Рено был крупнее и сильнее. Он отступил и зашел Рено слева. Джон увидел, как за мгновение до выпада побелели костяшки пальцев Рено, сжимавших эфес меча. Джон уже был в движении. Он отпрыгнул вправо, уклоняясь от выпада, и обрушил шестопер на плечо Рено.

Рено взревел от боли и развернулся к Джону. Его левая рука безвольно повисла.

– Я тебе кишки выпущу, сакс!

– Ну-ка попробуй.

На этот раз Рено наступал осторожнее. Он сделал выпад, и Джон отскочил. Рено тут же нанес обратный удар, метя Джону в лицо. Джон припал к земле, и меч просвистел над его головой. Он с размаху всадил шестопер Рено в колено. Рено выронил меч и рухнул, схватившись за ногу. Джон опустился ему на грудь и занес шестопер.

Рено плюнул ему в лицо.

– Давай, вероломный пес. Бей!

Хватка Джона на шестопере стала крепче.

– Джон! Стой!

Джон поднял голову и увидел короля. Кресло Балдуина поставили у самого входа. Рядом стояла жена Рено, Стефания, и что-то настойчиво шептала королю. Балдуин поднял руку, заставляя ее замолчать.

– Я пришел не за жизнью Рено, – объявил он. – Я пришел вершить правосудие.

Джон отступил в сторону, и Рено, тяжело опираясь на меч, поднялся на ноги.

– Правосудие, ваша милость? Что это за правосудие, которое карает верного слугу короля? Я сражался во главе ваших армий. Я сражался, когда другие прятались за нечестивыми договорами с неверными. А теперь вы посылаете этого пса-сакса в мой замок с приказом заковать меня в цепи? Я – сеньор. Я требую суда равных.

– Суд будет, Рено. Не бойся. Заковать его и привести ко мне.

Дюжина сержантов с копьями окружила Рено. Аэстан выступил вперед с кандалами. Джон забрал у Рено меч и защелкнул один из браслетов на его левой руке.

– Наслаждаешься, да, сакс? – прорычал Рено.

Джон проигнорировал его и заковал вторую руку. Он дернул за цепь, и Рено, хромая, подошел к королю. Серебряная маска Балдуина сверкнула в свете, льющемся сквозь бойницы.

Рено с трудом поклонился.

– Назовите мои так называемые преступления, ваша милость. Я готов за них ответить.

– Ты вступил в сговор с Ги, чтобы сместить меня с трона. Дюжина человек подтверждает, что ты называл его королем. Я еще не умер, Рено.

– Разумеется, нет, ваша милость. Прошу прощения, если я оговорился, обращаясь к регенту.

Балдуин отмахнулся от извинений. Он наклонился вперед.

– Что ты скажешь в ответ на обвинение в том, что ты пытался сместить меня и посадить на трон Ги?

Рено выпрямился, расправив плечи и высоко подняв голову.

– Я не отрицаю этого. – Костяшки пальцев Балдуина побелели там, где он вцепился в подлокотники кресла, но Рено продолжал: – Королевству нужен король. Вы были недееспособны, и лекари опасались худшего. Мы не могли вечно ждать выздоровления, которое казалось сомнительным.

– Ты клялся мне в верности. Твоим долгом было ждать.

– Мой долг – защищать Королевство.

– Если ты хочешь защищать Королевство, то что заставило тебя напасть на порты Медины и Мекки? Своим безумным набегом ты мог погубить всех нас. За это я готов лишить тебя головы.

Кровь отхлынула от лица Рено, когда он осознал всю серьезность своего положения. Он облизнул губы.

– Это был Ги, ваша милость. Он приказал мне это сделать. Он сказал, что хочет начать свое правление с великого жеста, чтобы показать неверным, что они нигде не будут в безопасности.

– Он лжет, чтобы спасти свою жизнь, ваша милость, – вмешался Джон.

Балдуин поднял руку, призывая к молчанию.

– Если то, что ты говоришь, правда, Рено, то Ги еще больший глупец, чем ты.

– Да, ваша милость.

Балдуин откинулся и обмяк в кресле. Он был явно изнурен. Джон забыл, как тяжело он болен.

– Ты присягнешь на верность трону, – сказал он усталым голосом.

– Клянусь, ваша милость. – Рено опустился на колени. – Мой меч – ваш до дня моей смерти.

– Ты поведешь своих людей тогда и туда, куда я прикажу. А до тех пор сиди в своем замке. Можешь идти.

Рено поднялся и поклонился.

– Благодарю, мой господин. – Он, хромая, вышел из комнаты.

– Но, ваша милость! – воскликнул Джон, когда тот ушел. – Вы не можете позволить ему сохранить Керак!

Балдуин вздохнул.

– Он глупец, но храбрый глупец, Джон. У нас очень мало рыцарей, равных ему. Сарацины его боятся. Если как следует на него надеть намордник, Рено может быть полезен. – Король возвысил голос: – Носильщики! Отнесите меня в постель. Я должен отдохнуть. Завтра выступаем на Иерусалим. Пора разобраться с Ги, моей сестрой и этой змеей Ираклием.

***

Декабрь 1183 года. Иерусалим

Колокола звонили, когда Джон шел через небольшой внутренний двор Храма Гроба Господня. Балдуин восстановил его в должности архидиакона, но Джон шел не на молитву. Ему предстояло выполнить другое поручение. На нем была кольчуга, а на поясе висел шестопер. За ним шагали десять сержантов во главе с Аэстаном.

Из внутреннего двора они прошли через зал в прихожую, откуда был вход во дворец патриарха. Дверь охраняли четверо рыцарей Гроба Господня; на их сюрко был вышит иерусалимский крест.

– Я пришел к патриарху, – сказал им Джон. Он протянул пергамент с королевской печатью внизу. – Дело государственной важности.

Стражники окинули взглядом документ и людей за спиной Джона. Они отступили и распахнули двери. Пол во дворце патриарха был устлан толстыми коврами, поглощавшими звук сапог Джона. В богатых гобеленах, висевших на стенах, поблескивали золотые и серебряные нити. В воздухе пахло ладаном. Джон поднялся по лестнице в личные покои Ираклия. У двери стояли еще двое стражников.

Джон предъявил пергамент.

– Прочь с дороги. Я по делу короля.

– Король здесь не имеет власти.

Рука Джона легла на шестопер.

– Прочь с дороги. – На этот раз это была угроза.

Стражники еще мгновение колебались, затем отошли в сторону. Джон вошел и застал Ираклия за столом. Он был в шелковых одеждах, распахнутых на груди. На коленях у него сидела пышногрудая юная блондинка в полупрозрачной хлопковой сорочке. Ее гогочущий смех оборвался при виде Джона.

– Что это значит? – потребовал ответа Ираклий.

– Король просит вас к себе.

– Я патриарх, а не какой-то слуга, чтобы…

Джон столкнул женщину с его колен и, схватив Ираклия за руку, оттащил от стола.

– Отпусти меня! – взвизгнул Ираклий, тщетно пытаясь вырваться из хватки Джона. – Я твой начальник!

Джон снял с пояса шестопер.

– Я буду только рад применить силу, чтобы заставить тебя пойти, Ираклий.

Патриарх перестал вырываться.

– В этом не будет необходимости. – Он запахнул одежды и чопорно зашагал к двери. Джон шел сзади. Сержанты окружили их.

От дворца патриарха до королевского дворца под ясным зимним небом было рукой подать. Сопровождение оставило их у дворцовых ворот, и Джон, взяв Ираклия под руку, провел его в большой тронный зал. Сводчатый зал был переполнен. Вдоль стен стояли стражники, перед ними – бароны и придворные. В центре зала стоял Ги с женой Сибиллой и братом Амальриком. Оба мужчины нервно переминались с ноги на ногу. Сибилла стояла неподвижно, высоко вскинув голову. На ней был облегающий кафтан, подчеркивавший ее стройную фигуру. Длинные рыжевато-каштановые волосы свободно ниспадали на спину, а глаза были подведены сурьмой.

Балдуин сидел на троне напротив Сибиллы. Он был в полном облачении: на плечах – подбитая горностаем мантия, на голове – корона Иерусалима. Серебряная маска скрывала его лицо. В правой руке он сжимал свиток. Рядом с ним был установлен второй трон, и на нем сидел его племянник, сын Сибиллы Балдуин. Болезненный ребенок тоже был в королевских одеждах и тонкой короне. За троном стояла Агнес, прямая и царственная. Раймунд, Жослен и Балиан стояли по бокам от нее, вместе с Петром, епископом Триполи, которого Балдуин назначил канцлером вместо Вильгельма.

Джон подвел Ираклия к Ги, а затем занял место за троном.

– Я привел Ираклия, ваша милость, – прошептал он слепому королю.

– Все в сборе? – спросил король.

– Предатели стоят перед тобой, – сказала ему Агнес.

– Тогда начнем. – Балдуин поднял свиток и швырнул его к ногам Амальрика. – Что это значит?