Текст книги "Священная война (ЛП)"

Автор книги: Джек Хайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Глава 14

Август 1189 года. Бофор

Скоро настанет день, когда я снова буду держать тебя в своих объятиях, Шамса. Мое завоевание почти завершено. Мои люди пронеслись через Антиохию, взяв Аль-Арку, Джабалу, Латакию, Сайхьюн, Бурзей, Саминику, Бакас-Шокр, Дарбсак и Баграс. На юге наконец пала великая крепость Керак.

Перо Юсуфа замерло над листом пергамента. Под конец защитники Керака были в таком отчаянии, что продавали своих женщин и детей осаждающим в обмен на еду. Но даже эта мера их не спасла. Когда крепость пала, их перебили до единого. Но Шамсе не нужно было знать этих жутких подробностей. Юсуф обмакнул перо в чернильницу и продолжил.

Теперь у наших врагов остались лишь города Тир, Антиохия и Триполи да несколько разрозненных крепостей. Моя армия стоит у замка, который франки называют Бофор, а мы знаем как Кальат-эш-Шакиф.

«Замок на высокой скале». Подходящее название. Шатер Юсуфа стоял в тени Бофора, что возвышался на краю утеса, на тысячу футов над равниной. Это была могучая цитадель, но ее внушительные известняковые стены не могли защитить ее защитников от голода.

Как только падет Бофор, следующими будут Триполи, затем Тир и Антиохия. И тогда я вернусь домой.

И когда он вернется, войн больше не будет. Юсуф будет строить, а не разрушать. Он возведет мечети и учебные заведения. Он обезопасит караванные пути, чтобы способствовать торговле. Он отстроит Иерусалим, превратив его в процветающий город. Юсуф в последний раз обмакнул перо.

И когда я вернусь, ничто не отлучит меня от тебя. Даю тебе слово, хабиби.

Юсуф перечитывал письмо, когда полог шатра откинулся и вошел аз-Захир. Смотреть на него было все равно что смотреть в зеркало, отражавшее его самого в молодости. У третьего сына Юсуфа была темная юношеская борода, худое лицо и узкие плечи. Его доспехи были покрыты пылью. Аз-Захир, похоже, только что вернулся из Тира, куда Юсуф послал его следить за христианами. Конрад Монферратский не пустил Ги в Тир, и в ответ король Иерусалима привел своих рыцарей и осадил город. Юсуф держался в стороне, радуясь, что его враги разрывают друг друга на части.

Юсуф поднялся и поцеловал сына в обе щеки.

– Ас-саляму алейкум, аз-Захир.

– Ва-алейкум ас-салям, отец. Я принес дурные вести из Тира. К городу прибыли христианские воины из-за моря. Король Ги принял над ними командование. Он покинул город и идет на Акру с войском в три тысячи человек.

Юсуф нахмурился. Трех тысяч человек было недостаточно, чтобы взять Акру, гарнизон которой насчитывал более четырех тысяч мамлюков под командованием Каракуша. И все же он надеялся, что после Хаттина с Ги покончено.

– Когда я освободил его, король поклялся, что никогда больше не поднимет оружия против ислама.

– Я говорил с купцами, что были в лагере Ги. Они говорят, король Ги хотел отплыть во Францию, но его жена Сибилла воспротивилась. Это она его подстрекает.

– Сибилла не давала мне клятвы. Ги – давал. Этот человек – клятвопреступник, и он будет наказан по заслугам. Мы идем на Акру. Пусть мои эмиры соберутся здесь.

Аз-Захир не двигался.

– Это еще не все, отец. Купцы также говорили о новом крестовом походе.

Крестовый поход. Слово ударило Юсуфа под дых. Впервые за несколько месяцев в животе снова зажгло.

– Французский и английский короли собирают войска, – продолжал аз-Захир. – А германский император Барбаросса, говорят, уже в пути. Один из купцов видел, как его армия переправлялась через Дунай. Он сказал, что никогда не видел столько людей. Сказал, что войску нет числа, как звезд на небе.

Юсуф заставил себя сохранить невозмутимость.

– Иди. Приведи моих эмиров, – коротко сказал он. Но когда аз-Захир ушел, он прислонился к шесту шатра. Он устал от войны, так устал. А теперь она надвигалась снова. Бесчисленное войско. И это лишь одна из трех армий. Как ему одолеть стольких? Даже если он соберет всех мамлюков, бедуинов и туркоманов во всех своих царствах и опустошит казну, чтобы нанять наемников, он не сможет выставить армию больше тридцати тысяч человек. Юсуф глубоко вздохнул и выпрямился. Он должен быть сильным ради своих людей. Он налил себе чашу воды, чтобы погасить огонь в животе. Он пил, когда вошел Гёкбори, а за ним – Эль Маштуб, Нуман и Имад ад-Дин. Сыновья Юсуфа, аль-Афдаль, аль-Азиз и аз-Захир, вошли вместе. Убада не пришел.

– Король Ги идет на Акру, – сказал Юсуф своим эмирам. – Это ключ к Палестине. Он должен остаться в наших руках. Имад ад-Дин, ты пошлешь весть Сайф ад-Дину, чтобы он вел армию Египта на север. Когда наши силы объединятся, мы сотрем франков в порошок у стен Акры. Я намерен насадить голову Ги на пику.

– Люди Ги не представляют угрозы для Акры, – заметил Нуман. – Почему бы не подождать с походом, пока мы не возьмем Бофор?

– Потому что Ги нужно разбить как можно скорее. Христианский папа призвал к новому крестовому походу, более масштабному, чем все предыдущие. Франки идут тысячами.

Его слова встретила тишина. Имад ад-Дин выглядел так, словно его вот-вот стошнит. Эль Маштуб и Гёкбори нахмурились. Они были старыми воинами, видевшими второй крестовый поход, и знали, что означают слова Юсуфа. Лицо Нумана было непроницаемо. Аль-Афдаль и аль-Азиз оба усмехнулись. Они были слишком молоды, чтобы понимать.

– Пусть идут христиане! – воскликнул аль-Афдаль. – Больше дров для адского пламени.

Старые воины сурово посмотрели на него, и его улыбка угасла.

– Франки будут превосходить нас числом на многие тысячи, – продолжил Юсуф. – Мы столько лет сражались, чтобы изгнать их с наших земель. Теперь мы сражаемся за само наше выживание. Аль-Азиз, ты отправишься на север и займешь перевалы, ведущие в Антиохию. Ты остановишь германцев прежде, чем они достигнут наших земель. – Юсуф говорил твердо, скрывая собственные сомнения. По правде говоря, у аль-Азиза было столько же шансов остановить огромное войско императора, сколько у мухи – остановить катящийся валун. – Иншаллах.

– Иншаллах, – пробормотали эмиры.

– Остальные ступайте и готовьте своих людей к походу. Завтра мы выступаем на Акру.

Юсуф вышел вслед за эмирами. Солнце село, и свет быстро угасал, лишая мир красок. Он пересек лагерь и направился к шатру Убады. Он отстранил стражников и вошел, застав племянника лежащим на спине, а на нем верхом сидела женщина. Юсуф узнал в ней франкскую рабыню, которую Убада взял при Хаттине. Она была полной и бледной, с волосами цвета пламени и большой грудью, что подпрыгивала при каждом толчке бедер Убады.

– Племянник! – рявкнул Юсуф.

Глаза Убады расширились. Он столкнул с себя девушку и, поднимаясь, закутался в халат.

– Оставь нас, Елена! – крикнул он. Голос его заплетался от выпитого.

Юсуф проводил девушку взглядом. Он повернулся к племяннику.

– Я был терпелив с тобой, Убада, но моему терпению пришел конец.

Убада уставился в устланный коврами пол шатра, отказываясь встретиться с Юсуфом взглядом. Он пошатнулся и схватился за шест шатра, чтобы не упасть.

– Посмотри на себя! Ты едва на ногах стоишь. Я жду от тебя большего. Ты один из моих важнейших военачальников. Ты мой племянник.

– И сын франка. – Убада поднял глаза, и Юсуф увидел в них боль. – Стоит ли удивляться, что я пью как неверный? – Он оттолкнул Юсуфа и вышел из шатра.

Юсуф последовал за ним и схватил племянника за руку.

– Важны твои поступки, Убада, а не твое происхождение.

– Поэтому ты мне и лгал? – прорычал Убада и стряхнул руку Юсуфа. – Ты стыдился правды. Стыдился меня! – Теперь он кричал. – Я – ничто, дядя! Я – сын пса!

– Ты неправ, – ровно ответил Юсуф. – Джон – честный человек, и он самый храбрый из всех, кого я знал. Он лучше, чем был Хальдун.

Племянник ударил его наотмашь, так что голова Юсуфа дернулась в сторону. За спиной Юсуф услышал шелест стали, выходящей из ножен, – это Сакр обнажил свой клинок.

Кровь отхлынула от лица Убады, но он не дрогнул, когда Юсуф встретил его взгляд.

– Ты знал! – прошипел Убада. – Ты должен был убить его, а вместо этого ничего не сделал!

– Я люблю тебя, племянник, иначе я отрубил бы тебе руку за то, что ты поднял ее на меня. Ненавидь меня, если хочешь, но исполняй свой долг. Это все, о чем я прошу.

– Слушаюсь, малик. – Голос Убады был каменно-холодным. Он зашагал прочь, и Юсуф смотрел, как он исчезает в темноте, прежде чем направиться к своему шатру. Он тяжело опустился на походный стул и наклонился вперед, обхватив голову руками. Его взгляд упал на письмо к Шамсе. Юсуф поднял его и поднес к лампе, пока оно не загорелось. Он бросил все еще тлеющий обрывок в свой медный ночной горшок и подошел к своему походному столу, чтобы начать новое письмо.

***

Октябрь 1189 года. Акра

Юсуф стоял у своего шатра на краю невысокого холма с плоской вершиной. День выдался ясным, и он видел могучие стены Акры в миле отсюда. За стенами город раскинулся на мысе, дугой уходившем в воды Средиземного моря. Сейчас море было цвета индиго, но когда солнце поднимется выше, оно станет ослепительно-бирюзовым. С воды подул порыв холодного ветра, принеся с собой терпкий запах океана.

Взгляд Юсуфа переместился с моря на врага. Осаждавшие франки сосредоточились к югу от города, вдоль берегов реки Белус, где та впадала в море. Чтобы защититься от армии Юсуфа, они возвели линию земляных валов, увенчанных копьями и защищенных рвами. Укрепления франков тянулись от их лагеря у реки до побережья к северу от города, отрезая Акру от материка. Еще одна линия укреплений, обращенная к городу, защищала лагерь от вылазок мусульманского гарнизона. Десятки разных знамен развевались в пространстве между валами. За месяц, прошедший с прибытия Юсуфа в Акру, к Ги присоединились две тысячи франков из-за моря. Здесь были датчане и фризы, французы и германцы, и два отряда итальянцев, все жаждавшие отомстить за падение Иерусалима. А со вчерашней ночи над лагерем развевался еще один новый флаг. Он был серебряным, с алой полосой наверху – герб Конрада Монферратского. Маркиз отбросил свои разногласия с Ги и прибыл из Тира с почти двумя тысячами воинов, сотня из которых были рыцарями. Хотя объединенные силы Юсуфа и гарнизона все еще превосходили их числом, христиане теперь превосходили его полевую армию. Селим из Египта не мог прибыть достаточно скоро.

– Малик, – сказал Сакр, появившись рядом с Юсуфом. – Твой конь готов.

– Хорошо. Поедешь со мной.

Юсуф взобрался в седло и начал спускаться с холма. Каждое утро и вечер он совершал объезд позиций. Этому его научил дядя. «Ты должен стать одним из своих воинов, прежде чем сможешь вести их за собой», – сказал Ширкух, прежде чем дать Юсуфу его первое командование. Юсуф никогда не забывал этих слов. Даже сейчас, будучи правителем Египта и Сирии, завоевателем Иерусалима, он знал, что силен лишь настолько, насколько сильны воины, сражающиеся за него. А эти воины будут сражаться яростнее за вождя, которого они могут видеть и слышать, чем за того, кто отсиживается в своем шатре.

Юсуф приказал своим войскам разбить шатры полумесяцем, повторяя вражеские линии. Он направился к левому флангу. По пути он проехал через лагерный рынок. Поначалу это было всего несколько шатров, но он рос с каждым днем, по мере того как торговцы стекались обслуживать армию. Теперь рынок раскинулся по прибрежной равнине на четверть мили во все стороны. Здесь были сотни лавок, продававших все – от доспехов до изысканных ковров и франкских невольников. В сердце рынка Юсуф услышал лязг стали о сталь. Некоторые из сотен кузнецов на рынке уже были за работой, чиня доспехи или оружие. Дальше он миновал поваров, хлопотавших у гигантских котлов. Сразу за ними были бани. Дюжина ям была вырыта в земле и обмазана глиной. Над ними были построены деревянные кабинки. Вереница солдат стояла в очереди, чтобы заплатить два фалса за вход. За серебряную монету можно было получить даже горячую воду.

Юсуф поехал дальше, к группе шатров, разбитых у спокойных вод Белуса. Мамлюки, возвращавшиеся с ночного дежурства, снимали доспехи перед тем, как залезть в шатры. Другие сидели у костров, завтракая. Они узнали Юсуфа в его золотых доспехах и поднялись, когда он проезжал мимо на пути к передовой, где зевающие воины опирались на земляной вал, увенчанный копьями. Мамлюки выпрямились при приближении Юсуфа. Их командир шагнул вперед.

– Утро доброе, малик. – Золотой зуб Хусама сверкнул, когда тот заговорил. Закаленный воин, на десять лет старше Юсуфа, он командовал старым полком Ширкуха, мамлюками-асадитами. Это были самые доверенные воины Юсуфа, поэтому он и поставил их напротив главного лагеря христиан.

– Что доложишь? – спросил Юсуф.

– Прошлой ночью пятеро наших перебрались к франкам в красные шатры.

Юсуф нахмурился. Неделю назад прибыли три корабля с франкскими шлюхами; они разбили свои красные шатры прямо за частоколом франков, где могли обслуживать и христиан, и мусульман. Всего за один дирхам они поднимали ножные браслеты до самых серег и отдавались мужчинам.

– Отрубить им яйца? – спросил Хусам.

– Нет. – Если он отрубит яйца каждому, кто посещает эти шатры, у него скоро будет армия евнухов. – Десять ударов плетью каждому.

– Слушаюсь, малик.

Юсуф поехал дальше вдоль строя, кивая воинам и останавливаясь, чтобы переговорить с теми, кого хорошо знал. Он миновал людей Гёкбори, затем курдские отряды под командованием Эль Маштуба. Громадный эмир опирался на заграждение и завтракал жареной бараньей ногой.

– Что нового? – спросил Юсуф.

– Ничего, малик. Франки тихи, как смерть.

Юсуф посмотрел в сторону вражеских укреплений, что начинались в сотне ярдов от его собственных. За ними виднелись шатры, над которыми на ветру трепетали знамена.

– Они праздновали до поздней ночи после прибытия Конрада, – заметил он. – Без сомнения, все еще отходят от излишеств. Тем не менее, следи за их позициями в оба.

– Я всегда так делаю.

Юсуф погнал коня к центру строя, где он разместил своих личных мамлюков под командованием сыновей, Аль-Афдаля и Аз-Захира. Утренний дозор был у Аз-Захира, и тот улыбнулся ему, когда Юсуф проезжал мимо. Пятнадцатилетний Аз-Захир все еще был полон мальчишеского задора. Земля здесь была выше, и Юсуф видел, как перед ним простирается линия его воинов: полки из Мосула под командованием эмира Захир ад-Дина, люди Нумана из Диярбакыра, мамлюки евнуха Каймаза ан-Наджми и, наконец, воины Убады, прикрывавшие дальний фланг. Юсуф как раз приближался к Нуману, когда в лагере франков затрубил рог. За ним – другие. Снова, и снова, и снова…

– Не нравится мне этот звук, – проворчал Нуман. Коротышка снял с плеча боевую секиру и вскарабкался на вершину заграждения.

Юсуф натянул шлем, спешился и присоединился к нему. Зов франкских рогов затих, и единственным звуком оставался далекий рокот волн. Юсуф всматривался во вражеские порядки, но не видел никакого движения. Его живот скрутило от нервного напряжения.

– Подтяни еще людей, – сказал он Нуману. – Передай приказ…

Его голос потонул в могучем реве франков. По всей вражеской линии сержанты хлынули через заграждения. Сначала арбалетчики, за ними – копейщики, все с боевыми кличами. «За Христа!», «За Королевство!», «Смерть неверным!». Пока франки неслись через открытое пространство между линиями, лучники заняли валы позади них и дали залп, заполнив небо стрелами.

– Ложись, малик! – крикнул Нуман, стаскивая Юсуфа вниз за заграждение. Стрелы со свистом пронеслись мимо и вонзились в землю за ними. Другие застряли в вершине земляного вала.

Юсуф, не обращая внимания на стрелы, бросился к своему коню. Он вскочил в седло, обнажил меч и взмахнул им над головой.

– К заграждениям, воины! – крикнул он, скача вдоль строя. – К заграждениям!

Мамлюки, бывшие в дозоре, уже взобрались на валы и осыпали стрелами несущихся франков. К линиям обороны спешили все новые воины. Юсуф проскакал мимо полуодетого человека, в кольчуге на голые ноги. Другой воин пробежал мимо в одной лишь тунике, с копьем и щитом в руках. Юсуф достиг центра строя и натянул поводья. Он крикнул, зовя Аз-Захира, и тут же увидел своего юного сына на валу. Первые франки уже достигали линии обороны и карабкались по земляному склону. Аз-Захир зарубил одного мечом. Другого пронзил копьем. А потом упал.

Юсуф соскользнул с седла и бросился к заграждению. Он слышал крик Сакра, но не обращал внимания. Он взбежал на вал, но сына нигде не было. По всей линии франки роем взбирались на заграждение. Некоторые останавливались, чтобы выдернуть колья, которые люди Юсуфа вкопали в склон. Другие делали паузу, чтобы выпустить арбалетные болты. Один просвистел мимо Юсуфа. Он увидел, как другой франк готовится выстрелить, и поднял щит за мгновение до того, как болт врезался в него. Он сместил щит, чтобы блокировать франкский клинок, и сделал выпад, рассекая горло нападавшему. Сакр присоединился к Юсуфу на стене и начал выкрикивать приказы. Трое мамлюков встали перед Юсуфом, чтобы защитить его, и Сакр оттащил его от схватки.

– Аз-Захир! – крикнул Юсуф. – Аз-Захир!

– Я здесь, отец!

Мальчик сидел в десяти футах, на краю вала. Он сжимал ногу, и когда Юсуф опустился рядом с ним на колени, он увидел, что икру его сына пробил арбалетный болт. Мальчик сдерживал слезы. Юсуф повернулся к Сакру.

– Уведи его в безопасное место и позаботься о ране.

Ответ Сакра потонул в новом реве франков. Юсуф посмотрел на север, вдоль линии обороны, где сотни свежих войск ударили по правому флангу. Они роем взбирались на заграждение, и люди Убады подались назад, отступая по ту сторону вала.

– Шайтан! – выругался Юсуф. Он надеялся, что беды Убады позади. Не следовало ему давать такое важное командование. – Сакр! Иди и приведи мою личную гвардию, чтобы укрепить правый фланг.

– А как же Аз-Захир?

– Я о нем позабочусь. Ступай!

Сакр скатился по склону вала и вскочил на коня. Он уже ускакал, когда Аз-Захир с трудом поднялся на ноги и указал на вражеские порядки.

– Смотри, отец!

Прямо напротив Юсуфа одни из ворот, закрывавших проход во франкских укреплениях, распахнулись, и оттуда вырвались десятки рыцарей; копыта их скакунов вздымали столбы пыли, пока они неслись по песчаной почве.

– Стоять насмерть! – крикнул Юсуф окружавшим его воинам. – Копейщики, вперед!

Линия мамлюков шагнула вперед и уперла концы копий в землю. Юсуф взял копье и присоединился к ним. Рыцари достигли середины расстояния между двумя заграждениями. Они замедлились, чтобы выстроиться в линию, их кони стояли плечом к плечу. Рыцари опустили копья, снова набирая скорость. Франкские сержанты рассыпались в стороны, когда рыцари приблизились галопом. Юсуф уперся ногами в рыхлую землю на вершине вала и поднял щит.

Рыцари неслись вверх по склону, прикрываясь щитами и опустив копья наперевес.

– За ислам! – крикнул Юсуф, и его люди подхватили его клич.

Крик мамлюка слева от него оборвался, когда его пронзило длинное франкское копье. Юсуф принял удар копья на щит, и его отбросило назад. Он свернулся в клубок, когда над ним пронесся конь. Он начал было подниматься, когда копыто угодило ему в ребра. Он рухнул на землю, задыхаясь. Он заметил Аз-Захира в нескольких футах, присевшего за своим щитом. Юсуф подполз к нему.

– Можешь идти? – крикнул он, и Аз-Захир кивнул.

Юсуф огляделся. Рыцари прорвались сквозь строй, оставляя за собой мертвых. Теперь они неслись мимо шатров, углубляясь в мусульманский лагерь. По ту сторону вала франкские сержанты устремились в прорыв, открытый рыцарями.

– Мы должны отступать; обопрись на меня. – Юсуф закинул руку сына себе на шею, и вместе они, спотыкаясь и скользя, спустились с вала. Первые шатры были всего в пятидесяти ярдах от заграждения, но продвигались они медленно. Аз-Захир вскрикивал от боли при каждом шаге. Юсуф оглянулся и увидел, как первые сержанты взбираются на вал.

– Быстрее! – поторопил он сына.

Аз-Захир стиснул зубы и захромал быстрее. Сзади Юсуф слышал боевые кличи франков. Он не смел оглянуться. Волосы на его затылке встали дыбом. Он почти чувствовал, как острие франкского копья вонзается ему в спину. И вот они добрались до шатров. Он затащил Аз-Захира за второй из них. Мгновение спустя мимо пробежал сержант, за ним другой, и еще один.

– Ступай! – сказал ему Аз-Захир сквозь стиснутые зубы. По его щекам текли слезы, и он едва держался на ногах. – Без меня у тебя будет больше шансов. Ты должен собрать воинов.

Юсуф кивнул. Он опустил Аз-Захира на землю.

– Дай мне нож, отец.

– Нет. – Юсуф опустился перед ним на колени. – Не губи свою жизнь. Если они найдут тебя, сдайся. Я тебя выкуплю.

Аз-Захир покачал головой.

– Я не опозорю тебя, отец.

Юсуф дал ему пощечину.

– Это не игра, мальчик! Честь ничего не стоит, если ты мертв. Делай, что я говорю.

Юсуф не стал дожидаться ответа. Он развернулся и побежал, петляя между шатрами. Сзади послышались крики:

– Вон! Тот, что в золотом! Это их король!

Юсуф метнулся влево за шатер и там лоб в лоб столкнулся с пешим человеком, сбив с ног и его, и себя. Человек, в которого врезался Юсуф, был мусульманином, и, судя по пятнам на тунике, поваром. С широко раскрытыми глазами он вскочил на ноги и схватил три седельные сумки, которые уронил. Вор. Он бросился бежать, но не пробежал и десяти футов, как его настиг рыцарь. Копье рыцаря ударило его между лопаток и вырвалось из груди фонтаном крови. Рыцарь остановил коня, пытаясь высвободить копье из тела мертвеца. Он увидел несущегося на него Юсуфа, но было слишком поздно. Удар Юсуфа пришелся рыцарю в подмышку, где не было доспехов. Глаза франка расширились от удивления, и он беззвучно выдохнул: «Ох!». Затем он с грохотом рухнул на землю.

Юсуф вскочил в седло и быстро оценил обстановку. Крыло Убады перегруппировалось и теперь теснило франков назад. Слева Гёкбори повел своих людей в атаку, прикрывая Эль Маштуба, который увел своих мамлюков вдоль линии фронта, чтобы отрезать прорвавшихся франков. Франкские пехотинцы разбрелись грабить шатры воинов Юсуфа. Большинство рыцарей продолжили движение вглубь лагеря и окружили холм, на котором стоял шатер Юсуфа. Сотня воинов из личной гвардии Юсуфа стояла на вершине холма, отбиваясь от вдвое превосходящего их числа франков. Если шатер падет, воины Юсуфа решат, что он мертв. Вся армия может рухнуть.

Юсуф взмахнул мечом над головой.

– Ваш король здесь! Ко мне, воины! Ко мне!

Из-за шатров, где они прятались, вышли люди. Вскоре дюжина мамлюков окружила Юсуфа, и все новые воины спешили к нему.

– Ты, – приказал он одному из них. – Беги к Таки ад-Дину. Скажи ему послать людей к моему шатру. Ты, ступай к Эль Маштубу и скажи то же самое. Остальные, за мной.

Теперь с ним было тридцать мамлюков. Когда они вышли из-за шатров, Юсуф пришпорил коня и крикнул:

– За Аллаха!

Его люди подхватили клич и бросились за ним. Они ударили франкским рыцарям в тыл. Юсуф прорвался между двумя всадниками. Его меч скользнул по шлему того, что был справа, и он ударил щитом в лицо того, что был слева. Его люди последовали за ним и стащили рыцарей с седел. Юсуф рвался вперед, рубя направо и налево. Он почувствовал, как меч скользнул по его боку. Другой ударил по шлему, и в голове зазвенело. Он взревел и взмахнул мечом вслепую. Он почувствовал, как его меч вонзился в плоть, и когда он взмахнул снова, с клинка слетели багровые брызги.

На холме наверху люди его личной гвардии увидели его и стали сражаться с новой силой, оттесняя франков. Юсуф опустил взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть франка, метящего мечом ему в живот. Он увернулся и рубанул вниз, попав франку по запястью и отрубив ему кисть. Другой рыцарь занес меч для удара, но его схватили сзади за кольчужный капюшон и стащили с седла. Убада проскакал по нему, поравнявшись с Юсуфом. Лицо его племянника было забрызгано кровью.

– Шукран, племянник.

Убада ударил во фланг рыцарей с тремя десятками мамлюков, а еще пятьдесят, во главе с Сакром и Эль Маштубом, врезались в христиан с другой стороны. Один из рыцарей крикнул к отступлению. Франки развернули коней и прорвались мимо мамлюков, которых Юсуф повел в бой.

– За Аллаха, воины! – крикнул Юсуф. – За мной!

Он поскакал за рыцарями, через равнину и среди шатров. Франкские пехотинцы тоже отступали, таща с собой добычу. Юсуф зарубил одного из них сзади. Другой сержант бросил тяжелый мешок, который нес, и повернулся, чтобы дать бой. Юсуф принял удар его копья на щит и рубанул вниз, попав ему в шею. Франк, падая, закрутился, разбрызгивая кровь дугой.

Впереди рыцари перескакивали через заграждение, а сержанты карабкались за ними. Юсуф зарубил еще двоих, взбираясь на вал. Перед ним франки неслись к безопасности своих позиций. Справа он видел, как люди Убады гонят перед собой франков. На левом фланге воины Гёкбори достигли укреплений франкского лагеря. За франкскими линиями затрубил рог, и Юсуф увидел, как сержанты бегут от вала, обращенного к городу, чтобы укрепить заграждения напротив лагеря Юсуфа. Едва затих звук рога, как ворота Акры распахнулись, и мусульманский гарнизон хлынул наружу, чтобы ударить по теперь уже оставленным укреплениям. Некоторые сержанты повернули назад, чтобы встретить угрозу. Другие метались, не зная, что делать.

– Теперь они наши! – крикнул Юсуф. – Мы сбросим неверных в море, из которого они пришли! Йалла! Йалла!

Он пришпорил коня, спустился по другой стороне вала и понесся по песчаной земле. Он занес меч, приближаясь к последним из бегущих сержантов.

– Малик! Малик! Стой!

Юсуф натянул поводья. Убада, Эль Маштуб и Сакр поравнялись с ним всего с дюжиной мамлюков.

– Что случилось? Где остальные?

Юсуф оглянулся, и его глаза расширились от недоверия. Его люди повернули назад и возвращались через заграждение в лагерь. Воины на левом и правом флангах тоже повернули назад.

– Победа была у нас в руках. Куда идут эти трусы?

– Нам лучше присоединиться к ним, малик, – настоял Эль Маштуб. – Мы не можем здесь оставаться.

Юсуф бросил последний взгляд на франков, все еще бегущих к своему лагерю. Он был так близко. Когда он заговорил, его голос был острым, как хорошо отточенный меч.

– В лагерь, воины.

Когда они достигли вершины вала, Юсуф спешился и отвел Убаду в сторону.

– Ты храбро сражался сегодня, племянник. Ты спас мне жизнь.

– Каждый раз, убивая франка, я молюсь, чтобы это был Джон. Вот почему я сражаюсь, а не ради тебя. – Убада повернулся и зашагал прочь.

– Отец!

Юсуф обернулся и увидел Аз-Захира, хромающего вверх по валу. Его гнев утих, и он подошел, чтобы обнять сына.

– Альхамдулиллах. Ты в безопасности. – Юсуф отстранился и тут заметил, что лагерь перед ним почти пуст. – Где армия?

– Купцы и некоторые из арьергарда подумали, что мы разбиты, когда франки прорвали наши линии. Они разграбили шатры наших же воинов и бежали. Я пытался остановить их, отец, но они не слушали. Когда наши люди увидели, что происходит, они бросили атаку, чтобы вернуть свое добро.

Глупцы! Челюсти Юсуфа сжались, и он почувствовал, как запульсировали жилы на висках. Он повернулся туда, где собрались его эмиры.

– Сакр! Собери вражеских мертвецов и сбрось их в реку, ниже по течению от нашего лагеря. Эль Маштуб, собери воров. Принеси все, что они забрали, обратно в лагерь и проследи, чтобы все было возвращено владельцам.

– А как быть с теми, кто это взял?

– В моем лагере воров не будет. Они бежали от франков, так пусть бегут дальше. Заберите у них все, что у них есть, включая одежду, и отправьте их восвояси.

***

Дождь барабанил по крыше шатра Юсуфа. Он уставился на чашу в своей руке, прежде чем осушить ее. Лекарство оставило горький привкус во рту, но оно действовало. Его живот снова беспокоил его. Казалось, будто в желудке горят угли. Лекарство гасило их, пусть и на время.

– Шукран, ибн Джумэй.

Еврейский лекарь коснулся лба Юсуфа.

– У тебя жар. – Он налил еще одну чашу воды, в которую добавил несколько порошков из своих запасов. – Выпей и это.

– Что это?

– Толченые семена кориандра и анис с экстрактом мака. Это облегчит головную боль.

Юсуф проглотил отвар и поморщился от вкуса. Он махнул рукой ибн Джумэю, отпуская его, но лекарь не ушел.

– Могу ли я поговорить с тобой, малик? – спросил он, и Юсуф кивнул. – Ты слишком много на себя берешь. Ты всего лишь человек. Вспомни, что случилось при осаде Алеппо. Ты едва не умер.

– В тот раз со мной не было тебя.

– Я не чудотворец. Мои лекарства могут облегчить твою боль, но не излечат твой недуг. Только отдых может это сделать, малик. Отступи, по крайней мере, до прибытия египетских войск.

– И позволить франкам еще больше укрепить свои позиции?

– Не франков тебе следует бояться, малик. В лагере врага распространяется хворь. Ты должен отвести своих людей, иначе рискуешь заражением. Болезнь убьет вернее, чем франки, и с ней ты не сможешь бороться.

– Я подумаю над твоими словами.

Ибн Джумэй поклонился и удалился. Юсуф поднялся, и на мгновение мир поплыл, но затем обрел устойчивость. «Слишком душно в моем шатре». Он накинул плащ и вышел наружу. После нескольких глубоких вдохов в голове прояснилось. Сквозь дождь он едва мог разглядеть лагерь франков. После битвы они целыми днями рыли более глубокий ров перед своими укреплениями. Они также построили деревянную стену вокруг своего лагеря. Они начали продлевать ее вдоль своих позиций, начиная от реки и двигаясь на север. Люди работали над ней даже сейчас, несмотря на дождь. За ними, на пустом клочке земли между двумя валами франков, Юсуф видел горящие костры. Христиане сжигали своих мертвецов.

С каждым днем на этих кострах становилось все больше тел. Франки вытащили тела своих погибших из реки, но было слишком поздно. В их лагере свирепствовала дизентерия, и сотни уже умерли. Если болезнь перекинется на людей Юсуфа, к ним присоединятся еще сотни. Ибн Джумэй был прав, опасаясь. И все же Юсуф не мог отступить. Не сейчас. Если франки закончат эту стену, прорвать их осаду будет гораздо труднее. А их число росло. На каждого, кто сгорал на костре, прибывало трое из-за моря. Весна принесет их еще больше. А тем временем германский император Барбаросса достиг Константинополя. Юсуф должен был нанести удар сейчас.

– Сакр! – позвал он. – Моего коня!

Новая волна головокружения накрыла Юсуфа, когда он садился в седло. Он пошатнулся, но сумел выпрямиться.

– Возможно, тебе стоит отдохнуть, малик, – предложил Сакр. – Один из твоих сыновей может осмотреть позиции.

– Я в порядке, – проворчал Юсуф и поехал в лагерь.

У заграждения воины возвели навесы из холста и сгрудились под ними, укрываясь от дождя. Юсуф заметил, что некоторые были бледны, с натянутой кожей и темными кругами под глазами. Он держался на расстоянии. Неужели болезнь уже пришла в его лагерь? Как?

– Малик. – Хусам вышел из-под одного из навесов. Он кашлянул – глубоким, надсадным кашлем – и сплюнул. – Прошлой ночью еще троих поймали в красных шатрах.