Текст книги "Заговор Гильгамеша (ЛП)"

Автор книги: Джеффри Флеминг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

  Джеффри Флеминг

  Заговор Гильгамеша

  Часть первая

  1.

  Джерри Тейт очнулась из глубины бессознательного и попыталась разрешить смятение в ее уме. Она упала на твердый пол, и соленая морская вода плескалась вокруг нее и била ее по лицу. Со стоном она схватилась одной рукой за пульсирующую голову, а затем подтянула колени, чтобы попытаться облегчить тошнотворный спазм, сжимающий ее живот. Она услышала крик мужчины по-арабски, отчаянный крик веры в Аллаха. Она перевернулась; огляделась вокруг и вспомнила, что она оказалась в ловушке внутри самолета. Кабина была тускло освещена белым светом аварийного напольного освещения и красными огнями выхода на крыше. Она лежала в пространстве между передними дверями сразу за кабиной пилота. С каждым ударом ее сердца боль пронизывала ее голову, она крепко закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Самолет был… что, черт возьми, случилось? Она огляделась и увидела Райана Карсона с залитым кровью лицом. Теперь она вспомнила об аварии.

  Она стояла в дверном проеме кабины экипажа между двумя пилотами с пистолетом наготове, чтобы выстрелить в них. Карсон ударил ее по руке ломом; она нажала на курок, и пуля попала в Карла Риса, сидевшего за штурвалом на сиденье второго пилота. Она потеряла хватку и выскочила из кабины экипажа, прежде чем Карсон смог ударить ее снова, и она смутно помнила, как боролась с ним в узких пределах кабины. Затем умирающий второй пилот упал вперед, толкнув штурвал управления и заставив самолет упасть в море. Карсон бил ее, пока она каким-то образом не достала пистолет и не застрелила его. Она упала в изнеможении на пол, выплевывая кровь и чувствуя языком сломанный передний зуб, пока ее растерянный разум не осознал, что непрерывная электронная трель была сигнальным гудком автопилота.

  Затем она заползла обратно в кабину и попыталась вытащить тело Риса из-под управления. Высотомер показал, что самолет находился всего в трех тысячах футов над уровнем моря и быстро снижался. Неуклюже стоя в задней части кабины экипажа, она дотянулась до другой стойки управления и попыталась отвести ее назад, но вес тела остановил ее. Зарычав от досады, она повернула мертвеца за шею и сумела вытащить его. Носовая часть самолета поднялась вверх, и скорость снижения снизилась, так что он летел низко над волнами, но было уже слишком поздно, чтобы остановить его от удара о воду. Она еще раз взглянула на море, бросилась обратно в каюту и бросилась на пол. Она свернулась как можно плотнее, закинув руки над головой и прижав колени к груди, и ждала удара.

  Когда дело дошло до нее, она почувствовала, что ее перебрасывает с одной стороны кабины на другую, а затем удар по голове, должно быть, вырубило ее, но теперь, хотя она была в синяках, избиениях и от боли, она приветствовала знание, которое у нее есть. выжил. Жил ли Карсон? Она снова посмотрела на него и увидела глубокую рану на его черепе, сломанную кость, видимую сквозь спутанные кровью волосы. В животе у нее перехватило дыхание от смеси морской болезни, боли и отвращения; прошло много лет с тех пор, как она убила насильственной смертью.

  Теперь она почувствовала, как самолет снова поднялся на волнах океана, а затем затонул, и она увидела, как море набегает через неровную щель в хвостовой части фюзеляжа.

  «Помоги мне, Джерри!»

  Она оглянулась и увидела неистовые глаза Али Хамсина, уставившиеся на нее, а затем она услышала, как его крик оборвался, когда волна затопила его. Она всхлипнула от страха, а затем, пошатываясь, пошла по проходу, удерживаясь, ухватившись за спинки сидений. «Моя нога в ловушке!»

  Он сидел на полу, засунув ноги под ряд сидений. Вода омывала ее колени, и она увидела, как он отчаянно вздохнул, когда море снова накрыло его. Она глубоко вздохнула и опустила голову. Соленая вода ужалила ей глаза, но она обнаружила, что его ступня застряла под сиденьем. Она попыталась оттолкнуть его и смутно осознавала, что он задыхается от боли, пока вода снова не закружилась над его головой. Самолет опустился носом вниз, и внезапно они оба оказались вне воды, которая хлынула от них к носу. Джерри вцепилась в сиденье, чтобы не упасть. Она сделала несколько быстрых вдохов и убрала волосы с лица. «Это ваш ботинок застрял в ловушке, – быстро сказала она, – я попробую вытащить его».

  Он энергично кивнул. «Да, да!» – сказал он, когда она наклонилась, когда вода снова сомкнулась над ними. Она почти освободила его ногу, но тонущий самолет внезапно взлетел, и она потеряла хватку. Вода хлынула вперед, неся ее по проходу, ударяя ее руками и ногами о сиденья, пока она не достигла передней части кабины и не столкнулась с телом Карсон, а затем она упала на переборку у передних дверей. Она почувствовала шок, когда кто-то схватил ее за руку, но поняла, что это Али выскочил из сиденья и бросился за ней. Нос самолета взлетел вверх, когда он налетел на волну, и он отпустил ее, и его отбросило назад к задней части кабины. На мгновение она увидела дверной рычаг. Она схватилась за него, когда вода попыталась утащить ее обратно по фюзеляжу.

  Она попыталась заставить себя думать ясно, но затем она заметила изогнутую стрелу, окрашенную в красный цвет, на боковой стороне двери, и с остатками своей энергии и решимости она распахнула ее. Рычаг был вырван из ее рук, когда дверь отодвинулась от нее. Когда плавучий плот вылетел из контейнера в двери, раздался пронзительный вой и сильный поток воздуха. Джерри снова бросили на пол, но когда она начала с трудом подняться на ноги, нос самолета опустился, и море с ревом хлынуло через открытый дверной проем, отбросив ее назад. У нее было время сделать один отчаянный вдох, прежде чем она снова погрузилась в воду.

  Через несколько секунд вода перестала кружиться, и она смогла пошевелить руками. Когда самолет начал тонуть, в ее ушах болезненно росло давление. Она схватилась за нос и тяжело сглотнула. Она открыла глаза, морщась от укуса соленой воды, и огляделась. Она увидела открытый дверной проем и попыталась оттолкнуться ногой к нему, но ее правая нога за что-то зацепилась. Желание перевести дыхание нахлынуло на нее. Аварийное освещение отключилось, но она все еще могла разглядеть прямоугольник открытого дверного проема. В панике ей удалось вырвать ногу и подплыть к двери, а вытянутыми руками она схватилась за край дверного проема и вылезла из фюзеляжа. Она ударилась лицом об открытую дверь, и новый спазм боли пронзил ее челюсть. Отчаянно сопротивляясь настоятельному порыву вдохнуть, она сумела дождаться, пока она всплывет на поверхность, прежде чем сделать глубокий вдох. Она снова подпрыгнула и поймала глоток морской воды, но ей удалось проглотить ее, а не в легкие. Она огляделась и увидела изогнутую крышу самолета под ней, который медленно скользил под поверхность, и она испугалась, что водоворот утащит ее вниз. Она безумно пинала ногами, а потом вспомнила, что могла привлечь акул. Море внезапно накрыло ее, и она закричала от ужаса, когда к ней ринулась большая фигура, но она поняла, что это был плавучий плот, вырвавшийся из дверного проема.

  Она бросилась к нему, и из последних запасов энергии ей удалось ухватиться за несколько ремней, свисавших с борта, и вытащить ее усталое тело на борт. Она спрыгнула с борта плота и уставилась на хвост самолета, все еще указывающий на залитое лунным светом небо. Она увидела, как он медленно отклонился от нее, и внезапно кончик крыла оторвался от волн в нескольких футах от плота, прежде чем он тоже исчез из поля зрения. Она перекатилась на спину и лежала в воде, которая плескалась по дну плота. Она смотрела на звезды и плакала от облегчения, пытаясь не думать о том, насколько безвыходным может быть ее положение. Снова спазм боли в верхней челюсти, и она толкалась языком, ощущала вкус крови из распухшей разбитой губы и нащупала колышек своего правого переднего зуба, от которого откололась коронка.

  Через минуту, проведенную в относительной безопасности плота, ее паника улеглась, а сердцебиение замедлилось. Она оценила свое положение. В первую очередь травмы: помимо повреждения зубов у нее болела голова сбоку. Она была полностью в сознании, и, если на следующий день у нее не разовьется ослепляющая головная боль, она может предположить, что ее череп был поврежден не слишком серьезно. Ее правая рука пульсировала в том месте, где ее ударил Карсон, но, несмотря на боль, она могла свободно двигать рукой и пальцами; ничего не было сломано. Она посмотрела вниз и пошевелила правой ногой, вздрогнув от боли в бедре, но решила, что, по крайней мере, ее лодыжка слегка растянута. Она сняла туфлю, потерла сустав, а затем легла на спину и уставилась в небо, пока ее дыхание стабилизировалось, время от времени выплевывая соленый привкус крови и морской воды изо рта и фыркая через нос.

  «Помогите мне, милостью Божией, помоги мне», – раздался слабый крик.

  Али Хамсин? В живых! Как такое могло быть? Она пыталась освободить его ногу, когда вода унесла ее. Теперь она вспомнила, как он цеплялся за нее до того, как вода смыла его фюзеляж. Конечно, он утонул. Она перекатилась на нос, прижалась к борту плота и посмотрела на море.

  'Я здесь!'

  В тусклом лунном свете она увидела, как он цепляется за подушку сиденья. Он поднял руку и коротко помахал рукой, а затем отчаянно схватился за подушку, которая едва выдерживала его вес. Как она собирается с ним связаться? Она не хотела покидать безопасный плот.

  «Джерри, помоги мне!»

  «Вот дерьмо», – пробормотала она. Она схватилась за один из ремней и соскользнула через борт обратно в море.

  «Плыви ко мне», – позвала она. «Я не хочу отпускать плот».

  «Я не умею плавать! Вода тянет меня вниз.

  «Давай, ты должен плавать!» она перезвонила. Она посмотрела на плот, а затем снова на него. Затем она увидела, что рядом с ней в воде тянется леска. Она схватила его и обнаружила, что он прикреплен к плоту. «Подожди, Али. Думаю, я смогу к тебе добраться ». Она обернула шнур вокруг своего запястья и подплыла к нему, пытаясь не обращать внимания на боль в ноге. Она была еще в двух метрах, когда леска резко дернула за запястье. Она неуклюже поплыла, пока ее ноги не потянулись к нему. «Тебе придется плавать и схватить меня за ноги».

  «Я не могу!»

  'Ты должен! Продолжай, верь в Бога ».

  Он отпустил подушку сиденья и предпринял несколько неистовых ударов по направлению к ней, когда море сомкнулось над ним. Она внезапно почувствовала, как он схватил ее за ступню, и она подняла ноги вверх и опустила руку, почувствовала, как он схватил ее, а затем вытащила его на поверхность. Он вцепился в нее, пока их лица почти не соприкоснулись.

  «Мне жаль, что я держу тебя вот так», – пробормотал он.

  – Теперь неважно, Али!

  Она взялась за веревку и начала тащить их обратно к плоту, их общий вес напрягал ее руки, но, наконец, они оба смогли дотянуться до ремней, свисавших с борта плота.

  «У меня нет сил… – выдохнул он, – чтобы залезть внутрь».

  'Слушать; ты только легкий. Я держусь за эти ремни и спускаюсь вниз. Тогда ты встанешь на колени мне на плечи и сможешь забраться внутрь ».

  Некоторое время он смотрел на нее, гадая, что она имеет в виду, а затем кивнул. «Как пожелает Бог», – сказал он по-арабски.

  'Будем надеяться.'

  Она обернула ремни вокруг запястий, глубоко вздохнула и погрузилась на поверхность. Она почувствовала, как он пытается встать на колени у нее на плечах. Она стиснула зубы, когда его колени упали на ее плечи, когда он залез на плот, а затем одна из его ног ударила ее ногой по голове. Ей потребовалась минута, чтобы собраться с силами, а затем она поднялась на борт рядом с ним. «Как ты выбрался?» спросила она.

  'Я не знаю. Я боролся под водой, когда моя нога вырвалась, и я врезался в тебя. Я помню, как меня вертелось вокруг и вокруг, пока я не обнаружил, что плаваю на поверхности, и схватил подушку. Это была воля Бога ».

  «Самолет, должно быть, раскололся, когда затонул».

  'Возможно. Как бы то ни было, мы оба живы.

  Они были одни на спасательном плоту в Атлантическом океане. Только вчера утром она проснулась в комфортабельном гостиничном номере, смотрела в окно и наслаждалась видом волн, мягко плещущихся о берег, и думала о возвращении домой. Теперь она была окружена морем, и, если не произойдет чуда, она умрет здесь. Она смотрела на облачное небо и изредка видела звезды сквозь прорехи в облачности. Она думала о своей дочери, растущей под опекой другой женщины, но через несколько секунд она приказала себе взять себя в руки, перестать погрязнуть в жалости к себе. Она подумала о Райане Карсоне, с которым несколько дней назад она весело болтала за ужином.

  «Чертов ублюдок!» – крикнула она, и ее голос казался слабым из-за волны, набегающей на борт плота.

  'Что вы сказали?' – крикнул Али.

  'Ты проснулся?'

  'Конечно.'

  'Как ты себя чувствуешь?' спросила она.

  «Я чувствую себя дерьмом!»

  Несмотря на их ситуацию, она почувствовала вспышку веселья; это был первый раз, когда она слышала, как он приближался к какой-либо клятве.

  «Ага, я тоже».

  В подтверждение своих слов она почувствовала внезапный прилив кислоты и ее вырвало немного морской воды и остатки последней еды.

  – Джерри, ты в порядке?

  Она фыркнула через нос, закашлялась и сплюнула. «Просто рвота», – пробормотала она.

  «Мы здесь в плохом состоянии».

  «Да», – согласилась она.

  – Этот пилот, вы его убили?

  'Да. Он достал какой-то лом. Он должен был быть где-то в кабине экипажа, может быть, часть оборудования самолета. Как бы то ни было, мне удалось от него избавиться ».

  «Он был тем человеком, который привел меня в залив Гуантанамо много лет назад», – сказал Али.

  «Что… Райан Карсон? Пилот?'

  'Да. Он был тем, кто появился в тюрьме в Абудже с некоторыми другими американскими солдатами и проводил меня в аэропорт. Меня посадили в самолет и доставили в лагерь. Я не видел его снова, пока вчера меня не забрали из лагеря и не посадили в тот самолет ».

  «Так это был Карсон! Был ли с ним вообще какой-то англичанин?

  «Был, но с тех пор я его не видел».

  «Тогда опиши его»

  «Давай, Джерри, прошли годы. Я помню только Райана Карсона, потому что он такой красивый тип.

  «Разве ты не можешь попробовать?»

  «Ну, он был очень умный, с короткими волосами. Я полагаю, он действительно был похож на другого военного.

  «Старый или молодой?»

  «О, наверное, того же возраста, что и Карсон, – сказал бы я».

  «Винс Паркер», – пробормотала Джерри про себя. «Бьюсь об заклад, это был проклятый Винс Паркер, который всегда появлялся. Эти ублюдки убили Филиппа, это были те два куска дерьма ».

  На данный момент больше не о чем было говорить. Они оба лежали в воде, которая кружилась на дне плота. К счастью, ночь была мягкой, и, если не считать случайной дрожи, она в основном чувствовала себя влажной и влажной. И хочется пить. Она впала в оцепенение, пока длинные атлантические катки медленно поднимали и опускали плот, и, несмотря на ее беспокойство, ее истощение приводило к периодам прерывистого сна, пока рассвет не начал осветлять небо на востоке.

  Она посмотрела на Али Хамсина, упавшего на бок в паре футов от нее. – Ты проснулся, Али?

  Ответа не последовало. Она подползла и пощупала его шею. Был сильный пульс. Она вздохнула с облегчением и похлопала его по щеке. Его голова откинулась от нее, и она поняла, что его голова была залита кровью. Это была старая кровь, но ее пальцы нащупали опухшую плоть вокруг пореза, и он слегка застонал, когда она надавила на рану.

  – Вот дерьмо, – пробормотала она. «Давай, Али, нам есть о чем поговорить. Не умирай сейчас.

  Его глаза ненадолго открылись, а затем закрылись. «Я устал, Джерри; у меня сильно болит голова ». Он тяжело дышал, заикаясь, а затем глубоко вздохнул.

  Али! Проснись!' – скомандовала она. Она пощупала его шею и с облегчением снова почувствовала его пульс, и внезапно он возобновил дыхание, но оставался в полукоматозном состоянии.

  Она осторожно встала, гадая, может ли она увидеть какие-нибудь обломки, но самолет, казалось, затонул без следа, за исключением нескольких небольших обломков и еще одной подушки сиденья, или, возможно, это был тот же самый, который спас жизнь Али, но ничего больше. Ей показалось, что на поверхности есть легкий маслянистый блеск, и она погрузила в нее руку и почувствовала запах горючего. Она осмотрела горизонт, желая увидеть корабль, но это была безнадежная надежда, и ближайшей сушей были Бермуды, вероятно, на расстоянии сотен миль.

  Она собиралась устало опуститься на дно плота, когда что-то привлекло ее внимание. Восходящее солнце отражалось в пластиковой бутылке с водой, плывущей метрах в двадцати. Она поняла, что отчаянно хочет пить и собиралась нырнуть после нее, но затем остановилась и подумала над этим, не сводя глаз с бутылки. К счастью, ветерок дул в сторону бутылки с водой, поэтому, если она поплывет к нему, по крайней мере, ветер не унесет плот от нее. Она неплохо плавала и должна была быстро добраться туда и обратно. А что насчет акул? Не было никаких явных ласт, и ей пришлось бы воспользоваться этим шансом.

  – Итак, поехали, – объявила она бесплодному морскому пейзажу и приготовилась соскользнуть через борт. Она остановилась. По крайней мере, с ее одежды слили часть морской воды, и было бы глупо снова намочить ее, к тому же она могла бы лучше плавать без них. Она быстро разделась, не сводя глаз с бутылки, но затем она скромно огляделась на Али, чтобы убедиться, что он не наблюдает за ней, прежде чем снять с нее нижнее белье. Она накинула одежду на широкую цилиндрическую сторону плота и соскользнула по нему в море.

  Она достала бутылку, но, к ее сильному разочарованию, в ней оставалось всего около литра. Затем с некоторым волнением она увидела, что рядом плывет еще один. Она посмотрела на плот и испытала момент паники, когда не увидела его. Она поняла, что это было по другую сторону гребня волны, и через несколько мгновений он снова появился в ее поле зрения. Чуть позже она почувствовала, что та же волна подняла ее вверх, и решительно взяла вторую бутылку, схватила ее и обнаружила, что эта была заполнена на две трети. Она поплыла за первой. Плавать, держась за пару двухлитровых бутылок, было труднее, чем она представляла, и ей потребовалось гораздо больше времени, чтобы снова подняться на плот.

  «Али, будь осторожен, сюда идут бутылки с водой!» она позвала. Она бросила их на борт и приготовилась подняться наверх, но затем поняла, что ей нужно пописать, и, плывя рядом с плотом, увидела два пакета прямо под поверхностью, привязанные к концу плота. Она остановилась на ближайшем. Это оказалась водонепроницаемая сумка, застегивающаяся на черную пластиковую молнию. Она попыталась бросить его в плот, но тот снова упал в воду. Она выругалась и снова потянулась за ним, но потом поняла, что ведет себя глупо. Было бы намного проще поднимать вещи на плоту. Она вскочила на борт, потянула за трос и вытащила сумку за борт. Она разорвала молнию в надежде найти еще воды и немного продовольственных пайков, но вместо этого нашла несколько любопытных неопознанных предметов и водонепроницаемый буклет. Наконец она вытащила сложенный лист пластифицированной ткани. Она начала его раскладывать, а потом увидела, что бутылки с водой скатились к краю плота. Она взяла их, поспешно сняла крышку и приложила к губам, затем коротко вскрикнула и болезненно вонзила пластиковую шейку в разрез на губе. Она подождала, пока успокоятся ее нервные окончания, затем осторожнее позволила себе выпить и подползла к Али.

  'Проснись! Вот вода.

  Он стонал и что-то бормотал, но больше не отвечал. Она погладила его по щеке, а затем потянула за ухо.

  – Открой рот, идиот. У меня есть вода!

  Она раздвинула ему губы бутылкой и крикнула: «Давай, выпей!»

  Его разум, казалось, вышел из ступора, потому что он открыл рот и жадно пососал пол-литра воды. Когда она была закончена, он открыл глаза и посмотрел на Джерри, а затем округлил глаза от шока.

  «Ты… ты голый!» он поднял руку и заслонил ее от глаз.

  – А ты жив. Слушай, Али, тебе нужно рассказать мне все, что ты знаешь о Гильгамеше, так что будь жив, хорошо?

  «Пожалуйста, сначала оденься, – сказал он, закрыв глаза. Она перебралась на другую сторону плота и с некоторым усилием натянула липкую одежду. Она взглянула на Хамсина. „Хорошо, я одет, ты можешь снова открыть глаза. Он осторожно взглянул на нее и слегка кивнул. «Думаю, все началось в конце декабря 1983 года, когда моя страна была втянутой в войну с Ираном. Я был младшим переводчиком, но, к счастью или к несчастью, привлек внимание Хакима Мансура… “

  * * *

  Саддам Хусейн, одетый в тускло-зеленую военизированную форму партии Баас, вошел в комнату в сопровождении своей свиты. Он протянул руку Дональду Рамсфелду, который был одет в гражданскую форму: серый деловой костюм, белую рубашку и галстук. Он пожал диктатору руку и улыбнулся с самоуверенностью специального посланника президента США. Были представлены и другие американцы в серых костюмах, которые обменялись рукопожатием с иракцами в зеленой форме, в то время как иракские телекамеры записали сцену веселого дружелюбия. Как и положено его роли простого переводчика, Али Хамсин оставался незаметным на заднем плане, ожидая, пока его услуги будут вызваны.

  Перед этим организованным мероприятием он присутствовал на частной встрече, на которой Рамсфелд передал обнадеживающее послание лидера самой могущественной нации в мире стране, находящейся в разгаре отчаянной войны. Он заверил Саддама Хусейна, что в ближайшем будущем иракский лидер может ожидать восстановления дипломатических отношений между двумя странами и поставки вертолетов и систем вооружения иракской армии либо напрямую из США, либо от их региональных союзников.

  Американец, который отвечал за подробную презентацию, с улыбкой обрисовал в общих чертах меры, которые помогут иракскому народу в его борьбе против иранского режима, который вызвал столько проблем для обеих стран. Саддам Хусейн тоже улыбнулся, но выражение его лица было бессмысленным. Он улыбался или хмурился независимо от того, приказывал ли он отправить человека в тюрьму Аль-Грайб или поздравлял его с рождением сына.

  Переводчик взглянул на заместителя премьер-министра Тарика Азиза, который коротко кивнул. Он смотрел на грудь Саддама Хусейна, когда говорил с ним. – Могу я произнести благодарственную речь, сэр? – спросил Хамсин.

  «Да, конечно», – ответил президент Ирака. «Выражаем нашу благодарность г-ну Рамсфельду и его делегации за их визит и делаем все необходимые замечания». Улыбка Саддама Хусейна из-под густых усов стала шире. Али Хамсин кивнул и слегка повернулся к американцу.

  «Его Превосходительство президент Республики Ирак хотел бы поблагодарить президента Соединенных Штатов за его поддержку в борьбе против их общего врага и хотел бы пригласить его с официальным визитом в более счастливые и мирные времена. А теперь мы хотели бы выразить личную благодарность вам, его личному посланнику, за этот полезнейший обмен мнениями и идеями, и всех наилучших пожеланий благополучного пути домой ».

  Переводчик еще раз взглянул на Тарика Азиза и с облегчением увидел его легкую одобрительную улыбку. Саддам Хусейн сделал небольшой шаг вперед и протянул руку, и специальный делегат пожал ее еще раз, и на этот раз официальный фотограф сделал шаг вперед, чтобы зафиксировать момент, а переводчик попятился назад, чтобы он не вмешивался в кадр. При этом он почувствовал, как рука сжимает его локоть, и тихое бормотание Хакима Мансура, личного помощника заместителя премьер-министра, слышится в его ухе. «Али Хамсин, будь молодцом, скажи американскому полковнику, что я хотел бы зайти к нему в его гостиничный номер через час».

  «Да, сэр», – ответил он.

  «Возможно, будет лучше, если вы будете сопровождать меня», – продолжил Мансур.

  «Очень хорошо, сэр».

  Али Хамсин тихо подошел к светловолосому американцу, короткая стрижка и военная выправка которого были очевидны, несмотря на хорошо скроенный гражданский костюм.

  – Полковник Брукнер, сэр. Хаким Мансур, личный помощник Его Превосходительства министра иностранных дел и заместитель премьер-министра, сочтёт за услугу, если он сможет зайти к вам в ваш гостиничный номер через час ». Брукнер посмотрел на переводчика, а затем на Хакима Мансура.

  «Но я живу не в отеле. Я остаюсь в посольстве ».

  «Да, я понимаю, сэр», – сказал Али Хамсин. «Моя работа – всегда точно переводить, а не предлагать устный перевод или совет».

  – Хорошо, скажите мистеру Мансуру, что через час я прогуляюсь у посольства пару минут, и если он захочет со мной поговорить, я присоединюсь к нему в его машине. Как это звучит?'

  Сорок минут спустя у здания Али Хамсин ждал возле лимузина «Мерседес» Хакима Мансура, разговаривая с шофером. Они обсудили погоду и вероятные условия движения и поинтересовались семьями друг друга. Они не обсуждали, куда они собирались и почему, или кем будут их пассажиры и чем они могут заниматься вместе.

  Они замолчали, когда увидели, что Мансур вышел из маленькой боковой двери и перешел через подъездную дорожку. К своему удивлению, они увидели, что его не сопровождал личный телохранитель. Шофер чуть было не прокомментировал, но вместо этого откашлялся, открыл дверцу машины и встал по стойке смирно. «Спасибо, Джамиль, – сказал Мансур, – ты можешь идти домой. Али отвезет меня ». Шофер вопросительно взглянул на Али, но, конечно, не выразил удивления.

  «Да, сэр, спасибо, сэр».

  * * *

  Сначала Али Хамсин нервничал из-за того, что ехал на официальном автомобиле Мансура в водовороте багдадского движения, но быстро понял, что другие водители узнавали автомобиль по его правительственному регистрационному знаку, и ловко отошли в сторону, чтобы пропустить его, и они всегда уступали ему дорогу. на перекрестках. Когда они подошли к посольству США, Хаким Мансур сказал ему притормозить. «Мы на две минуты раньше. Объезжай территорию, и тогда он должен быть там ».

  Когда они проезжали мимо входа, Али увидел, что морской гвардеец уставился на машину, а затем начал быстро говорить, предположительно в микрофон, прикрепленный к его шлему. Он медленно проехал на машине по кварталу, и когда они приблизились к задней части здания, из тени восьмифутовой стены внезапно вышел мужчина. Али Хамсин остановил машину, и полковник Брукнер подошел к задней двери, оглядел улицу и забрался внутрь.

  «Добрый вечер, полковник Брукнер. Я рад вас видеть, – сказал Хаким Мансур на ломаном английском. „У меня есть несколько важных и деликатных вопросов, которые нужно обсудить с вами, и, поскольку я хочу убедиться, что не будет неправильных заявлений, я привел с собой нашего переводчика“.

  «Да, я знаком с Али Хамсином. Мой арабский не очень хорош, так что это была хорошая идея ».

  'Конечно; он очень хорош в своей работе. А еще у него есть жена, маленький сын и родственники, которые очень его уважают ». Хаким Мансур улыбнулся в зеркало заднего вида и на этот раз заговорил по-арабски. «Мы знаем, что можем рассчитывать на тебя, Али Хамсин». Он увидел страх в глазах молодого переводчика. 'Хорошо. Теперь вы начинаете переводить для нас ». Он улыбнулся и повернулся к американцу.

  «Хотя с Божьей помощью мы уверены, что выиграем войну против иранских полчищ, мы хотим разработать определенные планы действий на случай непредвиденных обстоятельств, если произойдет какая-то катастрофа».

  Али Хамсин перевел, гадая, какие перипетии может принять этот разговор.

  «Вы угрожаете использовать свои запасы химического оружия?» – спросил американский полковник. «Мы знаем, что вы производите горчичный газ и нервно-паралитические вещества, и должны предупредить вас, что их использование поставит под угрозу нашу поддержку для вас».

  Али Хамсин был ошеломлен этим поразительным открытием, но ему удалось достаточно гладко передать арабскую версию.

  «О, я уверен, что нам никогда не придется их использовать; Я ожидаю, что простая угроза их использования будет иметь благотворный эффект, это мощный инструмент торга ». Он ненадолго замолчал, но прежде, чем Али Хамсин смог начать перевод, Мансур заговорил снова.

  «Мы имеем в виду другие непредвиденные обстоятельства, вопросы, которые могут возникнуть, если война пойдет не так хорошо. Это необходимо для защиты долгосрочных позиций ».

  «Продолжайте, – сказал полковник.

  Хаким Мансур описал предложения, а Али Хамсин перевел. По мере развития разговора между американским полковником и членом ЦК партии ему становилось все труднее и труднее сдерживать эмоции в своем голосе. Он схватился за руль, чтобы его руки не дрожали, и почувствовал, как на лбу выступили капли пота. Чем больше он узнавал, тем более боязливым становился.

  Наконец двое мужчин пожали друг другу руки, и Мансур приказал Али Хамсину ехать обратно в посольство США. «Удачного Рождества, полковник», – крикнул Мансур, когда американец вылез из машины. После того, как они увидели, как он показал свое удостоверение личности и исчез через ворота безопасности, Мансур сел на переднее сиденье рядом с Али и предложил ему сигарету. Они вдвоем сидели в молчании и курили, а затем заговорил Мансур. «Если известие о моей встрече с полковником когда-нибудь просочится, ты пожалеешь, что никогда не родился».

  Али нервно сглотнул. «Я понимаю, сэр», – сумел сказать он.

  'Хорошо! Но, конечно, эти обязательства проходят в обоих направлениях, и вы можете ожидать дальнейших вознаграждений в той или иной форме, пока вы работаете в министерстве. Теперь ты можешь отвезти меня домой, а потом тебе придется идти пешком или найти такси, чтобы вернуться домой ».

  'Спасибо, сэр!' – ответил Али, пытаясь придать своему ответу некоторый энтузиазм. Он вылез из машины и наблюдал, как Мансур, шаркая, подошел к водительскому сиденью, а затем пустился в путь. Али некоторое время смотрел ему вслед, прежде чем медленно пошел домой.

  * * *

  «Я проработал в министерстве следующие двадцать лет, – сказал Али, – и я должен признать, что был обеспечен по сравнению с большинством людей. Мне платили вовремя и предоставляли дополнительные привилегии, но я также могу с уверенностью заявить, что хорошо справлялся со своей работой. Конечной наградой было то, что мой сын Рашид смог изучать английский язык в Саутгемптонском университете. Конечно, была и обратная сторона; мы провели нашу трудовую жизнь под пристальным вниманием и боялись совершить реальную или воображаемую грубую ошибку, в результате которой нас бросили бы в тюрьму. Вы не можете себе представить, в какой стресс вы испытываете, проводя свою трудовую жизнь в таких условиях ».