Текст книги "Мастер печали"

Автор книги: Джастин Колл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

Глава 46

Аннев шел по деревне, закинув на спину мешок, в котором позвякивали стеклянные баночки с драконьей кровью. Некоторые из прохожих махали ему рукой или приветственно кивали.

– Доброго дня, Айнневог!

– Доброго, Грейсик, здравствуйте, Эдрея! – поприветствовал Аннев жилистого сапожника и его жену.

По случаю праздника чета нарядилась в свою лучшую одежду.

– Счастливого вам Регалея.

– И тебе! Ждем не дождемся вечерней проповеди брата Содара.

Аннев кивнул, думая о том, что ему-то этой проповеди не услышать – Тосан не позволит. А спросишь разрешения – впадешь в немилость, и получится, что все его старания пойдут прахом. Но Аннев не спешил падать духом: зато сегодня, впервые за все годы, он собственными глазами увидит, как празднуют Регалей за пределами часовни!

В воздухе витал аромат свечей Йохана. Ребятишки с громким смехом возились с игрушками, которые плотник Никум разложил перед своей мастерской. Вся деревня была охвачена праздничным настроением, и оно как нельзя лучше соответствовало собственному настроению Аннева. Он шел по круговым улочкам Шаенбалу, приветствуя ремесленников и лавочников. Из кузницы Шраона доносился методичный звон металла. Аннев подумал заглянуть к одноглазому кузнецу и поздороваться, но потом решил, что сначала нужно уладить дело с Тосаном. Даст он Анневу титул аватара или снова найдет какую-нибудь отговорку?

Аннев похлопал себя по карману, в котором лежали уши феурога, и почувствовал себя намного увереннее. Свернув на площадь, он помчался в Академию.

– Мне казалось, я вполне доходчиво объяснил тебе, что вернуться в Академию ты должен сразу же после того, как выполнишь задание.

Тосан восседал в своем кресле, застланном соболиными шкурами. Стул, на котором Аннев сидел в прошлый раз, заменил приземистый трехногий табурет. Аннев решил, что лучше постоять. Он положил пыльный мешок на пол и поклонился.

– Прошу прощения, старейший Тосан. Я вернулся на рассвете. Я всю ночь не спал, да и вас будить не хотел. К тому же я подумал, будет правильно привести в порядок все свои дела, перед тем как идти к вам.

Тосан прищурился:

– Это очень… разумно с твоей стороны. – Он выдержал паузу. – Так ты разобрался со священником? Он знает, что больше ты в часовне не служишь?

Аннев кивнул. Глава Академии улыбнулся:

– Хорошо. Вернемся к заданию.

Аннев положил мешок на стол. Тосан придирчиво осмотрел содержимое, пересчитал деревянные палочки и бутылки, а затем одобрительно качнул головой.

– Что с торговцем?

Аннев вынул из кармана сверток и положил перед Тосаном.

– Торговец нас больше не побеспокоит.

Глаза древнего немного расширились, но лицо его по-прежнему оставалось надменным. Он размотал сверток. На стол посыпались сухие хлопья засохшей крови. Тосан взял одно ухо и принялся внимательно его разглядывать.

– Когда ты отрезал уши – торговец был еще жив?

Аннев замешкался с ответом. Тосан предупреждал, что чует за версту, лгут ему или нет… А Крэг был жив, пока Аннев отрезал феурогу уши… Чувствуя, как в животе холодеет от страха, Аннев выдал единственно верный ответ:

– Да… жив.

– Не врешь?

Аннев замотал головой. На губах Тосана заиграла жуткая улыбка, придав его лицу неприятное выражение – смеси извращенного удовольствия и настороженности.

– Что ты сделал потом? Отпустил его? Я буду очень зол, если узнаю, что в наших окрестностях шляется безухий торговец. Ну же, отвечай.

– Вы об этом не узнаете. – Аннев указал кивком на кровавый кусок плоти, который держал Тосан. – Владелец этих ушей погиб от моей руки.

– Как именно?

– Я воткнул меч торговца ему в глаз и пронзил мозг. Я сам видел его смерть.

Древний некоторое время молчал, обдумывая услышанное. Наконец он произнес:

– А выполнил ли ты последнюю часть задания? Разузнал, как он вообще нашел Шаенбалу?

Аннев попытался припомнить точные слова Крэга.

– Он направлялся в Порт-Каэр через Хентингсфорт. Думал спрямить через Чащу и заблудился. Когда я назвал ему нашу деревню, он сказал, что никогда о ней не слышал.

– Так и сказал? А вот знающие жены сказали иначе: по их словам, он бродил у самой границы, пытаясь отыскать вход в деревню.

– Он искал мула! – выпалил Аннев.

– Что?

– Он потерял своего мула, – повторил Аннев. – А я помогал с поисками. Поэтому и вернулся позже, чем рассчитывал. Отчасти.

– Торговец потерял мула – а ты помогал ему искать?

Аннев кивнул.

– И что с мулом? Вы его нашли? Полагаю, что нет, иначе ты бы привел его в деревню.

– Мы его нашли, – возразил Аннев. – Точнее, то, что от него осталось. Его съели дикие твари.

– Не повезло. Ты сказал «отчасти». Что еще тебя задержало?

– На нас напали те же твари, что загрызли мула. Торговца ранили, а я… меня оглушили, и я потерял сознание. Простите, что не смог вернуться раньше.

– Оглушили? – переспросил Тосан. – Что-то я не вижу никаких следов.

– У меня голова крепкая. – Аннев почесал макушку.

– Даже чересчур. – Тосан погладил бородку, размышляя над его словами. – Что это были за твари?

Проклятье.

– Очень странные, – ответил Аннев, тщательно подбирая слова. Лишь бы его история не развалилась! – Какие-то монстры. Кожа и руки у них состояли из камня и металла.

Он лихорадочно соображал, как рассказать Тосану о феурогах, чтобы древний не догадался, откуда на самом деле взялись эти уши. А ведьма? О ней говорить – или лучше не стоит?

– Что? Монстры из камня и металла? В Чаще?

– Да, старейший Тосан.

Тосан задумался.

– Тревожные новости. Это похуже любого торговца будет. – Он нахмурился и подергал себя за аккуратную бородку. – Я склонен считать, что ты выдумал всю эту историю, от начала до конца, ради оправдания собственной некомпетентности. – Аннев собрался было возмутиться, но древний поднял руку, запрещая ему говорить. – Я сказал, что «склонен» так считать, а не «я думаю, ты лжешь». – Он покачал головой. – Сам ты убежден, что говоришь чистую правду, это я вижу. А был ты обманут или нет – это уже мне решать. – Он сделал паузу. – Сколько всего было чудищ?

– Трое.

Брови Тосана сошлись на переносице. Он бросил быстрый взгляд на кольцо, которое украшало палец его левой руки, потом снова посмотрел на Аннева.

– Ты лжешь, – заявил древний, потирая кольцо. – Почему? Что ты скрываешь?

Аннев замотал головой, не понимая, в чем его обвиняют, и тут вдруг осознал свой промах.

Дважды проклятье.

– Я имею в виду – трое феурогов, – объяснил он. – Но было и четвертое чудовище – ведьма.

– Ведьма, – повторил Тосан, явно заинтригованный. – А те трое, значит, феуроги. Что это за название такое?

– Так их называла ведьма.

Древний, удовлетворенный ответом, кивнул.

– А эта ведьма, – он наклонился вперед, – назвала свое имя?

Аннев на секунду замешкался, вспоминая.

– Я не уверен, но… кажется, ее звали Кельга.

– Кельга?

Тосан вскочил со стула, в глазах древнего появился лихорадочный блеск.

– Ты встретил в Чаще женщину по имени Кельга?

Если сначала Аннев решил, что древний взбешен, то теперь ему стало ясно, что́ на самом деле испытывает этот человек.

Отчаяние.

– Думаю, да. Она всего раз назвала себя, да к тому же было похоже, что она совсем спятила.

– Я тебе верю, – хрипло сказал Тосан и тяжело опустился в кресло.

Теперь на Аннева смотрел какой-то другой человек, с пепельно-серым лицом, а допрос внезапно превратился в мольбу о помощи.

– Она говорила что-нибудь о моей жене?

Аннев открыл рот от удивления:

– О вашей жене?

– О Лане. – Голос Тосана дрожал. – Ее звали Лана. Она умерла, когда Маюн едва исполнился месяц. Я думал, она по несчастливой случайности упала в куст терновника, но… там повсюду остались следы борьбы. Кельга должна была находиться рядом… защищать ее… но старуху мы так и не нашли. Я обыскал всю Чащу, но ведьма как сквозь землю провалилась. – Он мрачно уставился на дверь. – Вот уже почти двадцать лет я пытаюсь понять, что там произошло. Куда делась Кельга? Почему напала на мою жену? Что стало с одноруким сыном Кеоса, которого они должны были оставить на съедение зверью?

Аннев изо всех сил старался сохранять спокойный вид. Наконец Тосан снова взглянул на него. Самообладание вернулось к древнему, как и его властный тон.

– Почему ты назвал Кельгу ведьмой?

– Она пустила в ход какое-то темное колдовство, чтобы сбить нас с толку. Тем же способом она управляла феурогами. Кельга бросилась на нас и в итоге погибла.

Тосан не сводил с него изучающего взгляда.

– Это ты ее убил, – утверждающим тоном произнес он.

Аннев кивнул.

– А торговец тебе помог.

И снова кивок.

Тосан вздохнул так, как будто с его плеч свалилось тяжелейшее бремя.

– Итак, – продолжил он, – ты прикончил ведьму и троих феурогов, а потом занялся торговцем. Отрезал у него уши, а после убил его же мечом.

Аннев, прекрасно зная, что, ответь он сейчас утвердительно, древний тут же уличит его во лжи, на мгновение задумался.

– Нет.

– Как – нет? – поднял брови Тосан.

– Дело в том, – принялся объяснять Аннев, – что мы убили только двух феурогов, а третий… сбежал.

– Вот оно что. – Тосан потрогал лежащие перед ним уши. – А ведьма? Ты принес какое-нибудь свидетельство того, кто она, или доказательство ее смерти?

Аннев снова замешкался, стараясь припомнить, есть ли у него то, о чем говорит Тосан. Он уже собирался сказать «нет», как вдруг на ум ему пришла золотая пластинка, спрятанная в нагрудном кармане. Он вынул ее и положил рядом с ушами.

– Я нашел это неподалеку от места, где мы встретили ведьму. Если вам нужны еще доказательства, то можете отправить кого-нибудь в Чащу за ее костями.

Тосан поднял пластинку и взвесил в руке. Потом закрыл глаза и осторожно ее ощупал. Когда он снова открыл глаза, в них читалось искреннее потрясение.

– Это же артефакт.

– Что?

Древний осмотрел пластинку со всех сторон и проверил пальцем край.

– У этого предмета магическая аура. Назначение его… мне не ясно, но создавался он явно с недобрыми намерениями. Эта вещь почти что живая. Удивительно, как ты сам этого не почувствовал.

Аннев постарался вспомнить, испытывал ли он что-то особенное, когда держал пластинку. Если и присутствовали какие-то необычные ощущения, то, скорее всего, он списал их на собственные врожденные способности. Однако злонамеренности, о которой говорил Тосан, он совершенно точно не почувствовал. А это весьма и весьма странно, учитывая, какие ужасные видения посетили его два дня назад, когда он всего-то прикоснулся к жезлу исцеления.

– У меня не нашлось на это времени, старейший Тосан. Там были и другие металлы, но я взял только золотую пластину.

– Отлично. Служитель, тебе известно, что необходимым условием для получения титула аватара является успешное прохождение Испытания суда. Но знаешь ли ты, как аватар становится мастером?

– Я всегда думал, это случается тогда, когда древние решают, что он к этому готов.

– Отчасти так оно и есть. Но аватар должен выполнить два условия. Первое – доказать свое мастерство. А это значит – добыть артефакт и доставить его в Академию в целости и сохранности.

– А второе? – занервничал Аннев.

– Доказать свою верность. Аватар должен уничтожить какую-либо цель. Обычно это нечто, что представляет угрозу для Шаенбалу или Академии.

– Вы имеете в виду – кого-то убить?

Тосан вздернул бровь:

– Для тебя это уже, должно быть, сущий пустяк.

– Ну да, – ответил Аннев без особой уверенности.

В конце концов, торговца он так и не убил, а Кельгу, строго говоря, прикончил Крэг. Единственный, с кем он расправился собственноручно, – тот черноголовый феурог, но Аннев так и не решил для себя, считается это убийством человека или нет. При мысли, что ему снова придется убивать, Аннев нервно сглотнул, пытаясь протолкнуть подкативший к горлу ком.

– Признаюсь тебе откровенно, Айнневог: я был уверен, что ты попытаешься как-нибудь выкрутиться, лишь бы не выполнять моего задания… однако я ошибался. Ты убил торговца и оказал мне неоценимую услугу, уничтожив Кельгу.

– Значит, я справился? – с надеждой спросил Аннев. – Теперь вы дадите мне титул аватара?

Тосан нахмурился:

– Я что, недостаточно ясно выразился? Аватаром суда тебе не быть.

Аннев почувствовал, как горло сжало невидимыми тисками. Опять. Едва он вплотную приблизился к заветной мечте, как ее вновь у него украли, в самый последний момент изменив правила игры…

– Я не могу сделать тебя аватаром, – спокойно продолжал Тосан. – Потому что ты уже прошел Проверку мастерства и Испытание верности. – Он показал рукой на золотой артефакт и жуткий трофей. – Артефакт будет помещен в Хранилище.

Тут Тосан дернул за красный шнур – один из шести, свисавших вдоль стены, – и где-то в коридоре тонко зазвенел колокольчик. Потом древний дернул за коричневый и черный, но на этот раз никакого звона Аннев не услышал.

– Аннев, ты выполнил все необходимые условия и потому получаешь более высокий титул.

Брови Аннева поползли на лоб, а глаза расширились. Спазм в горле прошел, зато сердце забилось так, будто норовило вырваться из груди.

– Более высокий титул? – тупо повторил он, уверенный, что ослышался.

Вместо ответа старейший из древних выдвинул ящик стола и начал выкладывать на стол прямоугольные монеты, формируя из них башенки. Вышло шесть столбиков медных щитков и два – серебряных посохов. В конце он добавил один золотой лучик.

– Четыре дюжины щитков, дюжина посохов и один лучик. Когда аватар становится мастером-аватаром, он получает сумму в размере одного солнца для оплаты всех расходов, связанных с миссиями. Кроме того, на эти деньги он может купить оружие либо выковать его на заказ.

Аннев, разинув рот, перевел ошалелый взгляд с монет на Тосана. Все происходящее казалось каким-то сказочным сном.

Тосан поднялся из-за стола и, подойдя к Анневу, положил руку ему на плечо:

– Эти деньги твои, Айнневог. Прими их вместе с моими поздравлениями. Теперь ты мастер-аватар.

Глава 47

Аннев и опомниться не успел, как в кабинете возник Карбад со своим толстым журналом, чтобы вписать туда его новую должность – мастер печали, – которая оставалась свободной с тех пор, как возвели часовню и Содар появился в Шаенбалу.

– Он это заслужил, – сказал Тосан, отвечая на вопрос Карбада о причинах столь стремительного повышения обыкновенного служителя. – Одар свидетель, мальчик доставил мне немало хлопот, однако он прекрасно осведомлен в вопросах религии, а мы с Джериком займемся его дальнейшим образованием. Впервые за десяток с лишним лет храм Академии вновь откроется для прихожан, а когда Айнневог заслужит их доверие, то, бесспорно, будет справляться со своими обязанностями не хуже мастера Флинта.

Потом Карбад подхватил Аннева под руку и помчался с ним к мастеру Брайану, управляющему.

Мастер Брайан был семи футов ростом и широк в плечах, а половина его лица заросла густой черной бородой, однако под этой суровой внешностью скрывался жизнерадостный балагур.

– Мастер печали? – загрохотал он, ухмыляясь от уха до уха. – Вот так новость! То-то твой друг Титус обрадуется! Он тут весь день про тебя спрашивает.

Со вчерашнего дня Титуса назначили ему в подмастерья.

– Он и Карбаду будет помогать, – сказал Брайан, доставая новую форму для Аннева. – Мальчонка чудно ладит с цифрами. А как он с животиной управляется! Меня и на конюшни-то не хватает, что уж там говорить про псарни да голубятни, а ему – в радость. Он сейчас как раз с птичками возится.

Аннев едва успел пролепетать слова благодарности за новые сапоги и красную тунику, как Карбад снова его куда-то потащил.

– Мастер Кейиш снимет с тебя мерки позже – мы вот-вот ждем его возвращения из Банока. Главное – перехватить его до того, как они с Дювареком упьются до смерти.

Мастера Дэра, к которому они направились после визита к управляющему, на месте не оказалось.

– Последний день Регалея мастера предпочитают отмечать с самого утра, – хмыкнул Карбад. – Думаю, ты и сам не прочь попраздновать? Оно и понятно, из служителей перескочить сразу в мастера-аватары – достойный повод. А точнее, даже два.

Они с Анневом прошли дальше по коридору и остановились у невзрачной двери.

– Пока ты поживешь здесь. В приходской флигель переберешься чуть позже, когда его приберут, а то сейчас в нем полным-полно крысиного помета.

– Спасибо, – от всей души поблагодарил его Аннев.

Карбад толкнул дверь, и Аннев, переступив порог, оказался в крошечной комнатке. Почти все пространство занимали кровать и сундук для одежды. Из узкого окошечка в южной стене открывался вид на мельницу, пруд и Чащу. И пусть комнатушка была немногим просторнее его спальни в часовне, она показалась ему великолепным дворцом.

– Настоящая кровать, – ахнул Аннев, сжимая в руках подушку, набитую перьями.

– Естественно. – Карбад бросил ему новую форму и кошелек с жалованьем. – Старую одежду оставь здесь. Я прослежу, чтобы ее сожгли.

– А куда мне идти после того, как переоденусь? Старейший Тосан сказал, мастер Эдра должен дать мне оружие.

– Что ж, удачи. Хотя, чует мое сердце, он уже давно напивается вместе с остальными. Ты тоже можешь к ним присоединиться – найдешь их на кухне или на площади. О твоей новой должности мы объявим только завтра, но свое право на торжество ты уже заслужил.

Однако Аннев тут же отмел этот вариант: у мастеров была своя, давно сложившаяся компания, в которой он точно окажется лишним. Ему очень хотелось повидаться с Титусом и Терином, но в то же время он чувствовал себя перед ними немного виноватым: вместо аватара его сделали мастером – не решат ли они, что это несправедливо? А вот с Фином он повстречался бы с большим удовольствием…

– Постойте, – обратился он к Карбаду, который уже собирался уходить. – А что именно делает мастер печали? И обязательно ли брать оружие у мастера Эдры, или я могу пользоваться своим собственным?

Карбад наклонил голову и прищурился:

– Что за оружие?

– Я когда-то помог Шраону в кузнице, и за это он подарил мне топор. Я бы хотел принести его сюда.

Еще он подумал о Милости, однако счел благоразумным о мече не упоминать.

– Если он принадлежит тебе – ты волен делать с ним все что угодно. Это привилегия мастеров-аватаров. Что до твоей новой должности, то ты будешь исполнять обязанности деревенского священника: читать проповеди в храме, давать советы и отпускать грехи – все в соответствии с установленными Академией правилами. Если узнаешь что-то важное – сразу же сообщаешь Тосану. Уверен, что он найдет для тебя и другие занятия, помимо охоты за артефактами.

Аннев кивнул:

– А вас на поиск артефактов отправляют?

Карбад осклабился:

– Какое там. Меня из деревни-то выпускают не всегда – так ценна моя работа для Академии.

– О, – только и произнес Аннев.

Очевидно, сам того не осознавая, он поднял весьма щекотливую тему. Он неуклюже переложил кошелек с монетами из одной руки в другую.

– Что ж, благодарю вас. Вы мне очень помогли.

Карбад коротко кивнул и ушел, оставив Аннева наедине с его новым одеянием – и мыслями.

Четверть часа спустя Аннев уже спускался по лестнице Академии на площадь. Кошелек с позвякивающими монетами приятно оттягивал карман. Большую их часть он оставил в комнате, а с собой прихватил два десятка медяшек, немного посохов и золотой лучик. На этот лучик он строил особые планы – и касались они Маюн. Однако настоящее выглядело столь восхитительным, что Аннев решил отложить мысли о будущем и позволил себе насладиться моментом.

Он больше не служитель и не помощник священника. И даже не аватар. В одно мгновение его судьба переменилась, и он стал мастером-аватаром – мастером печали.

Это был странный титул, но Анневу он нравился, как и налагаемые им обязательства. Во-первых, именно этому он и учился, будучи помощником священника. А во-вторых, само название этой должности подразумевало, что он успешно совладал с собственными испытаниями и печалями. И потом, как знать, может, новый титул убережет его от горестей и волнений в будущем.

Аннев ступил на площадь, заполненную ликующими жителями деревни. Все они были одеты ярко и нарядно, и Аннев в своей новой темно-красной форме почувствовал себя среди них как дома. Он шел по площади, с наслаждением отмечая про себя, как удобны его новые черные сапоги и как приятна мягкая ткань туники. Остановившись, чтобы полюбоваться перчаткой с фениксом, которая удивительно подходила к его новому одеянию, Аннев уловил аромат свежей выпечки. Желудок жалобно заурчал, а ноги сами понесли к пекарне Лорна и Рафэлы.

– Добрый день, Рафэла.

– Айнневог! Как поживаешь? Пришел за угощением?

Не успел Аннев ответить, как из дверей пекарни вывалился Лорн, муж Рафэлы, с подносом горячих булочек и пирожков.

– Не вздумай больше давать им хлеб, Раф, – пробасил он. – У этих пацанят вечно нет денег, а нам еще с мельником расплачиваться. Прибереги-ка лучше буханки к вечеру.

Прежде чем Рафэла смогла возразить, Аннев положил на прилавок перед ней два медных щитка и жадно воззрился на поднос ворчуна-пекаря.

– Будьте добры, один пирожок и одну булочку. Сдачи не нужно.

Лорн поставил ношу на прилавок, поглядел на деньги и кивнул:

– Раф, дай парню то, что он просит. Он честно заплатил…

Тут он наконец заметил новую форму и разинул рот от удивления.

– …И отчего-то вырядился, как мастера из Академии.

Он озадаченно смотрел на Аннева, не зная, что и думать.

Рафэла же хрипло рассмеялась:

– Шел бы ты к своим печкам, Лорн.

Она протянула Анневу кулек, в котором, помимо его заказа, лежали два сладких хлебца.

– Все равно они к вечеру зачерствеют, – весело подмигнула она.

Аннев поблагодарил женщину и отправился к Шраону. В кузницу он вошел, держа в руке один из хлебцев.

– Аннев! – радостно взревел Шраон.

Он опустил в воду раскаленный кусок железа, металл зашипел, и в воздух поднялось облако белого пара.

– Пришел меня покормить?

Улыбаясь во весь рот, он снял свои огромные заляпанные сажей перчатки и взял у Аннева угощение. Он откусил кусок хлебца, но вдруг поперхнулся, да так, что изо рта полетели крошки.

– Боги мои! Аннев, это что же – форма мастера?

– Только что ее получил, – похвастался Аннев, не в силах сдержать восторга. – Теперь я мастер. Мне дали жалованье и отдельную комнату!

– Борода Одара, вот так новости! Содар, поди, вне себя от счастья!

Аннев слегка погрустнел. Он очень надеялся, что Содар и правда будет вне себя от счастья, но вместе с тем боялся, что старик снова примется убеждать его как можно скорее уйти из деревни. Хотя беспокоиться Содару, скорее всего, не о чем. Пусть Карбад и намекнул на поиск артефактов, Аннев сомневался, что его новая должность позволит ему отлучаться из Шаенбалу.

А вот если священник узнает, что Аннев собирается жениться на Маюн – а теперь, став мастером-аватаром, он имеет на это все шансы, – то наверняка запретит им даже видеться. Но с другой стороны, если Аннев сообщит Содару новости после того, как сделает предложение Маюн, тот, возможно, передумает и позволит ему взять ее с собой. Не заставит же его старик бросить невесту, а тем более жену! Эта мысль придала Анневу мужества.

– Содар еще ничего не знает, я скажу ему позже. Но сначала я хотел поговорить с тобой. Помнишь, в прошлом году я попросил тебя выковать кольцо обещания?

Шраон кивнул:

– Из гнутого-то гвоздя? Как не помнить.

– Я подумал, на этот раз ты сможешь сделать что-нибудь более изящное. Например, золотое обручальное кольцо. – Аннев вынул из кармана золотой лучик и протянул кузнецу.

Шраон, присвистнув от удивления, взял монетку и покрутил в пальцах.

– Женское кольцо я из него сделать могу, – сказал он, – да только я кузнец, а не ювелир. Так что особой красоты не жди.

– На Регалей ты преподнес мне прекрасный подарок! – запротестовал Аннев. – Настоящий шедевр.

Кузнец лишь пожал плечами, хотя огонек, заигравший в зрячем глазу, говорил, что похвала ему приятна.

– Ну, оружие – это другое дело. Гнуть да резать сталь – работа простая. А вот мелкие вещицы даются мне с трудом. Если хочешь колечко с хитрым узором, то ступай к ювелиру.

– Мне нужно самое обычное кольцо. Сможешь сделать?

– Хм. Думаю, да. Когда должно быть готово?

– Чем быстрее, тем лучше.

Шраон ухмыльнулся:

– Это для той же девушки, что и предыдущее?

– Да, – ответил Аннев, нащупав в нагрудном кармане кольцо обещания.

Ему не хотелось признаваться Шраону, что он до сих пор его не подарил.

– Для той же девушки.

– Ну так примите мои поздравления, мастер Аннев! Отличный способ отпраздновать Регалей – и повышение по службе заодно!

Он похлопал Аннева по спине и откусил кусок хлебца.

– Спасибо, Шраон! Сколько ты хочешь за работу?

– Деньги оставь себе, – проговорил кузнец с набитым ртом. – Это будет мой тебе свадебный подарок. Но только если ты угостишь меня такой же вкуснятиной.

И задорно подмигнул единственным глазом.

Аннев рассмеялся и вынул из кулька второй хлебец.

– С удовольствием! Спасибо тебе, Шраон. Ты замечательный друг.

– Это точно. А скоро стану толстым другом – если будешь и дальше носить мне печенюшки. Но я, само собой, не возражаю.

К часовне Аннев шагал бодрым шагом. От всего произошедшего голова у него шла кругом, но это было даже приятно. Последние два дня стали сущим кошмаром, вспоминать о котором ему совсем не хотелось, но он бы не задумываясь пережил его снова, только бы чувствовать себя таким же счастливым, как сейчас, всю оставшуюся жизнь. Да, ему все еще предстоял разговор с Содаром, но он уже знал, что скажет старику, и потому не волновался. Он радовался тому, что сможет наконец забрать в Академию меч и топор, подаренные ему на Регалей, – хотя еще совсем недавно мог о таком лишь мечтать, – и думал о том, как удивится Маюн, когда он подарит ей обручальное кольцо. Все это было настолько восхитительно, что он едва осмеливался верить своему счастью.

Погруженный в приятные раздумья, Аннев не заметил вдалеке фигуру в темно-красном одеянии, отчаянно размахивающую руками. Лишь когда Карбад возник рядом с ним, юноша вынырнул из мира грез и понял, что мастер расчетов уже некоторое время пытается его остановить.

– Мастер Айнневог, – тяжело дыша, вымолвил Карбад. – Старейший Тосан желает видеть вас в своем кабинете. – Он нахмурился. – Боюсь, погулять на празднике вам сегодня не удастся.