Текст книги "Мастер печали"

Автор книги: Джастин Колл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 37 страниц)

– Теперь налево, – объявил он. – Держимся вместе.

– Тсс, – прошипел Терин, – сзади кто-то есть.

Аннев с Титусом наклонили голову, прислушиваясь. Футах в ста от них кто-то шлепал по воде…

– Кентон? – предположил Титус.

– Или Фин.

– Или кто-нибудь из местных обитателей, – добавил Терин.

Плеск слышался все ближе.

– Кто бы это ни был, – сказал Аннев, – ждать его я не собираюсь.

Они пошли дальше. Пол начал постепенно подниматься, и через несколько резких поворотов под ногами у них снова оказалась сухая земля. Аннев нащупал впереди стену, однако ни справа, ни слева прохода не было.

– Почему мы остановились? – спросил Терин.

– Туннель закончился.

– Загоритесь мои кости! Я уже думал, что на этот раз мы наконец на верном пути – ключ ведь подошел!

– Погодите-ка.

Аннев ощупал потолок у себя над головой, потом, ведя по нему пальцами, отошел назад и вдруг почувствовал, что поверхность изменилась: вместо грубого холодного камня руки ощутили гладкое дерево.

– Так я и думал, – пробормотал Аннев. – Над нами люк. Помогите открыть.

Все трое уперлись в крышку люка ладонями и плечами.

– На счет «три». Раз… два… три!

Крышка откинулась, и в туннель, ослепив ошеломленных мальчишек, хлынул свет от факелов. Несколько секунд спустя, когда глаза привыкли, Аннев встал во весь рост, подтянувшись, вылез из люка…

И увидел, что окружен.

По периметру комнаты, на равном расстоянии друг от друга, неподвижно стояли восемь из девятнадцати мастеров-аватаров. На стенах между каждой парой горело по два факела. Каждый мастер держал в руках короткий посох, и все восьмеро не сводили глаз с люка, ожидая победителя.

Пока Титус с Терином выбирались из туннеля, Аннев успел заметить у стены в противоположном конце комнаты помост. По трем его сторонам сидели трое древних в церемониальных фиолетовых мантиях, а в кресле на возвышении между ними восседал сам старейший Тосан.

Глава 31

– Поразительно, – пробормотал Тосан. – Впервые в истории Испытание заканчивают сразу три служителя одновременно. – И, наклонив голову, с деланым восхищением добавил: – Похвально.

Аннев поклонился и тут заметил в дальнем углу комнаты госпожу Кьяру, а рядом с ней – вечно серьезную Тонью. Позади Кьяры стояла Фэйт, а возле Тоньи – Маюн. Взгляды Аннева и Маюн встретились, и девушка улыбнулась.

– Разумеется, – продолжал Тосан, – мы предусмотрели подобный исход.

Он сделал знак мастеру Эдре.

– Прошу вас.

Мастер оружия поставил у стены свой посох и взял в руки три коротких жезла.

– Построиться!

Мальчики встали по стойке смирно лицом к древним. Эдра, как того требовала традиция, окинул их суровым взглядом, потом кивнул и вложил в ладонь Титусу бронзовый жезл. Терину он дал серебряный, а Анневу – золотой. Затем медленно обошел вытянувшихся по струнке служителей и встал у них за спиной.

– Вы хорошо проявили себя на арене, – сказал он, – доказав, что способности вашего тела не уступают гибкости вашего ума. – Он выдержал драматическую паузу. – Теперь вам предстоит последнее испытание. Вы должны…

Тут позади них раздался какой-то шум, и из люка вылез Кентон.

– Аватар Кентон, – равнодушно произнес Эдра. – Мы начинаем заключительное испытание. Вы по-прежнему желаете принять участие в борьбе за титул?

Кентон поднялся на ноги и угрюмо ответил:

– Да.

Эдра жестом пригласил его встать в строй и протянул железный жезл.

– Итак, вам предстоит последнее испытание, – повторил Эдра. – Вы должны продемонстрировать свои боевые навыки. Титулом аватара будет награжден тот, у кого в руках окажутся три жезла.

С этими словами он развернулся и проследовал к своему месту среди остальных мастеров.

«Только не это! – с отчаянием подумал Аннев. – Мы ведь так старались… и все вместе достигли цели. Неужели по-другому нельзя?»

Он посмотрел на Тосана. Древний спокойно выдержал его взгляд, и тут Аннев почувствовал, как внутри растет непоколебимая решимость.

«Выход есть – сделать все по-своему».

Глава Академии взмахнул рукой:

– Приступайте.

Кентон тут же метнулся влево и ударил Терина в живот. Терин, выбросив руки перед собой, закашлялся и, шатаясь, отступил назад. Кентон уже собирался выхватить у него жезл, но не успел – Терин рухнул в открытый люк. Аватар выругался и развернулся к двум оставшимся соперникам, которые к этому моменту уже стояли в противоположных углах комнаты.

«Он нападет на Титуса, – догадался Аннев, проследив за взглядом Кентона. – Нужно его удивить…»

– Эй, Титус! – крикнул он.

Титус повернул голову.

– Лови!

И бросил другу свой жезл. Кентон на мгновение застыл, изумленно наблюдая за летящей по воздуху золотой палочкой, но тут же пришел в себя и бросился наперерез, пытаясь ее перехватить. Титус, стоявший наготове, увидел, что на него несется Кентон, и отпрыгнул в сторону. Жезл со звоном упал на каменный пол.

Однако Аннев не дремал. Он выбежал из своего угла и, воспользовавшись тем, что внимание аватара всецело приковано к жезлу, прыгнул на Кентона, сбив его с ног. Сцепившись в яростный клубок, они покатились прямо на одного из мастеров. Тот успел вовремя отступить, и Аннев с Кентоном врезались в стену.

Жезл Кентона выпал у него из пальцев и покатился по полу, остановившись рядом с золотым жезлом Аннева. Кентон с силой рванулся, однако Аннев повалил его спиной на себя и попытался провести удушающий прием, но Кентон не дал, схватив его за руки. Ни одному из них от этого положения не было никакого толка: вывести сопротивляющегося Кентона из строя Аннев не мог, а Кентон не мог освободиться от хватки Аннева. И оба, естественно, до жезлов добраться не могли.

Тут Аннев поднял голову и увидел, что Титус стоит всего в паре футов от металлических палочек, а Терин, успевший выбраться из люка, бежит к ним во весь дух.

– Да забудьте вы о них! – заорал Аннев. – И помогите мне с Кентоном!

Терин, сбитый с толку, остановился, не сводя с палочек жадного взгляда. Но вдруг раздался легкий стук – это Титус бросил свой бронзовый жезл и поспешил на помощь другу. Терин тяжело вздохнул, с сожалением положил на пол свой серебряный и бросился к остальным.

– Титус! – взревел Кентон, когда мальчуган схватил его за ногу. – Ты мне должен!

Титус в страхе отпрянул от него, однако уже через секунду вцепился аватару в левую руку. Терин схватился за правую, и оба потянули на себя, давая Анневу возможность завершить его прием.

– Сбросим его в люк, – предложил Аннев, когда Кентон потерял сознание.

Они приподняли аватара за руки и за ноги и, дотащив до люка, бесцеремонно сбросили вниз.

Из туннеля тут же донесся гневный крик, – по-видимому, кому-то едва-едва удалось увернуться от падающего тела.

– Это Фин! – воскликнул Аннев.

Он захлопнул крышку люка и вскочил на нее как раз в тот момент, когда Фин принялся ломиться наверх, обрушивая на крышку удары мощных кулаков.

– Титус, помоги мне его удержать! Терин, дверь надо запереть!

Терин кивнул. Он сбегал к валяющимся на полу жезлам и принес жезл Кентона. Встав на колени, он с силой надавил на крышку, чтобы замочная петля, прикрученная к полу, оказалась на одном уровне с петлей на крышке, и засунул в них жезл. Все трое с облегчением вздохнули. Фин внизу тарабанил по двери, ругаясь и требуя, чтобы его немедленно впустили.

Справа от них раздались тихие хлопки. Аннев повернул голову и увидел, что Тосан стоит у своего стула и хлопает в ладоши.

– Великолепно, – похвалил древний. Его глаза странно блестели. – Но задание не выполнено.

Он оглядел всех троих по очереди.

– Тот из вас, кто принесет Эдре три жезла из четырех, станет аватаром суда. Остальные – стюардами.

Долгое время никто из ребят не двигался. Терин с Титусом выжидающе смотрели на Аннева. Увидев, что тот наконец решился и направился к жезлам, Тосан улыбнулся. Однако Аннев поднял только два. Ни слова не говоря, он вернулся и отдал Титусу бронзовый, а Терину серебряный жезл. Потом подобрал свой, и три служителя выстроились в ряд перед древними. Аннев, опустившись на колени, почтительно склонил голову и протянул свой жезл Тосану. Титус с Терином сделали то же самое.

Тосан не пошевелился. Воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь проклятиями Фина.

Краем глаза Аннев видел госпожу Кьяру: наклоняя голову то вправо, то влево, она изучала Аннева с таким видом, как будто у того за спиной только что выросли крылья. Пожилая женщина улыбалась – едва заметно, одними уголками рта, – и Аннев нервно сглотнул. Но отступать он не собирался.

– Старейший Тосан, – начал он, глядя древнему прямо в глаза, – мы с самого рождения тренировались, чтобы стать аватарами суда. Мы втроем боролись за то, чтобы стоять сейчас перед вами, а значит, все трое прошли Испытание. Как показали нам вчера своим примером девушки, каждый из нас должен уметь сражаться в одиночку, но когда мы вместе – мы непобедимы.

Он бросил взгляд исподтишка на госпожу Кьяру в надежде встретить ее одобрение, однако в глазах женщины на этот раз была лишь задумчивость, а лицо стало совершенно беспристрастным. И вера Аннева в себя моментально пошатнулась. Так что же в итоге – удалось ему найти золотую середину между принципами Тосана и Содара или нет? Или он всего-навсего сам себя одурачил… и вновь остался ни с чем?

– Мы все достойно проявили себя, – продолжил он, пытаясь вернуть себе прежнюю уверенность. – И поэтому все трое заслуживаем того, чтобы получить титул аватара суда.

Он старался прочесть мысли Тосана. Сначала лицо древнего выглядело непроницаемой маской, но теперь в его глазах пылал огонь насилу сдерживаемого гнева.

– Благодарю вас, служитель Айнневог.

Тосан обратился к Титусу с Терином:

– Согласны ли вы с тем, что сказал сейчас ваш друг?

Мальчишки быстро переглянулись, потом посмотрели на Аннева, и оба почти синхронно кивнули – разве что Титус опередил Терина на долю секунды.

– Благодарю, служитель Титус, – сказал Тосан. – Согласно правилам, победить в Испытании суда может лишь один служитель. Поспешив согласиться со служителем Айнневогом, вы тем самым выразили пренебрежение правилами Академии и, так же как и он, исключили себя из списка претендентов. А потому я вынужден присудить титул аватара служителю Терину.

Древний щелкнул пальцами, и вперед выступил Брайан, держа в руках коричневую тунику с поясом.

– Ты пришел к нам служителем веры, – провозгласил Тосан, когда Терин, потерявший дар речи, принял форму. – Сегодня же ты становишься аватаром суда.

Терин уставился на тунику, потом перевел взгляд на друзей, и на его лице появилось выражение ужаса.

– Я… я не… – промямлил он, ошарашенный неожиданным поворотом событий.

Что до Титуса, то удивление и негодование на его лице сменились покорным принятием – и даже облегчением. И Аннев знал почему: обязанности стюарда всегда привлекали этого малыша больше, чем служба аватара. Так что испугался Терин не за него, а за Аннева.

Аннев же попросту отказывался принять произошедшее.

«Он нарочно это делает, чтобы преподать мне урок. Думает, я предан Содару, а не Академии. – Аннев глядел в пол, на глаза предательски наворачивались слезы. – Он мог бы нам троим дать титул – всем троим, – но нет: ему хочется наказать меня за то, что я не желаю поступаться собственными принципами – и принципами Содара».

Он чувствовал, как закипает от злости, однако совсем скоро душу его обдало ледяным отчаянием: ему никогда не быть с Маюн. Теперь ему даже смотреть на нее нельзя.

«Он и не хотел, чтобы мы были вместе, – понял вдруг Аннев. – Он с самого начала преследовал лишь свои собственные интересы».

Ему хотелось бросить Тосану вызов. Он изнывал от желания накинуться на древнего – пусть на собственной шкуре узнает, достоин Аннев титула аватара или нет! – но, провалив Испытание суда, он уже и служителем-то не был. Он стал стюардом. А Фин победил. И Кентон тоже. И теперь всю оставшуюся жизнь они будут над ним измываться, тыча носом в его провал. Этих двоих наградили – за их бесчестную, подлую игру. А его наказали. И теперь Маюн выйдет за другого, и каждый раз, сталкиваясь с ней в Академии, он будет вспоминать сегодняшний день и сгорать со стыда.

Аннев лишился всего.

Тосан пожимал руки Эдре и Мурлаху, поздравляя их и сидевшего на помосте древнего Денитала – гениального престарелого химика Академии – с прекрасно проделанной работой.

Мальчишки поднялись с колен. Аннев чувствовал на себе взгляды друзей, но смотреть на Терина и Титуса было выше его сил. Только не сейчас. А может статься, он вообще больше никогда не сможет смотреть им в глаза.

– Аватар Терин, – позвал Тосан, – отправляйтесь за мастерами. Мастер смены облика проследит, чтобы вам выдали туники по размеру, а у мастера неслышной поступи вы получите новую обувь. Если вам понадобится что-то еще, обратитесь к управляющему.

Терин неслышно прошептал: «Извини» – и, окруженный мастерами, вышел из комнаты.

Аннев молча смотрел ему вслед. Он не хотел винить друга за то, что тот так быстро сдался, что не стал перечить Тосану и требовать титула для всех троих… И все же винил. Сначала Терин предал его, украв те медальоны, а теперь… То, что произошло теперь, много, много хуже. Ему было горько и обидно, он злился, и с каждой секундой гнев его распалялся все больше.

– Жаль, что ты больше не будешь посещать уроки, Титус. – Древний Бенифью обнял своей волосатой рукой круглые плечики Титуса. – Однако сдается мне, твоя новая служба понравится тебе куда как больше. – Он посмотрел на Аннева, но, очевидно, решил воздержаться от каких-либо предположений в его адрес. – Пойдем, мой мальчик. Через несколько часов остальные приведут себя в порядок и примутся за свои новые обязанности, а пока время у нас есть. Проводи меня до кухни, и там перекусим, а я тем временем расскажу тебе историю о том, как Брон Глоир в одиночку одолел пять тысяч врагов в степях Спеур Дун.

Титус отдал свой жезл Эдре и направился вместе с Бенифью к выходу. Проходя мимо Аннева, малыш робко улыбнулся.

– Зато нам не придется расставаться, правда же?

У Аннева перехватило горло. Он уставился в пол, понятия не имея, что ему с собой делать, а когда снова поднял голову, увидел, что Кьяра и Тосан о чем-то горячо спорят. Тонья, Фэйт и Маюн уже куда-то исчезли – и слава богам. После всего, что случилось, он бы скорее сквозь землю провалился, чем взглянул на Маюн. Более того – в глубине души он даже надеялся, что вообще никогда ее не увидит. Одним унижением меньше.

– Так и быть, – донеслось до него рычание Тосана, после чего госпожа Кьяра направилась к двери вместе с мастерами.

Как только женщина ушла, Тосан принялся вполголоса беседовать с древними.

Анневу же оставалось лишь неуклюже переминаться с ноги на ногу. Он чувствовал себя брошенным и никому не нужным, но идти было некуда. Он был вымотан усталостью, обидой и злостью. Растерянно глядя по сторонам, он начал бочком продвигаться к двери. Что теперь делать? Вернуться в часовню, стать священником и так и умереть, не покидая ее стен? Или теперь он должен веки вечные дневать и ночевать в Академии, жить, есть и спать только в компании стюардов? Это уже не имело значения. Вот бы просто забыть этот день, забыть все свои надежды и мечты – и исчезнуть из памяти людей, навсегда…

– Служитель Айнневог.

Аннев, ссутулившись, застыл на пороге. Древние Майкен, Денитал и Пеодар друг за другом вышли из комнаты, даже не удостоив мальчика взглядом. Древние Джерик и Дорстал, напротив, посмотрели на него слишком выразительно – и лучше бы они этого не делали. Аннев почувствовал себя полным ничтожеством.

Когда наконец они остались вдвоем, Тосан снова заговорил:

– Служитель Айнневог, жду вас в своем кабинете через тридцать минут.

«Это еще зачем? У меня ведь и отобрать-то больше нечего», – горько усмехнулся про себя Аннев.

– Да, старейший Тосан.

Древний окинул Аннева с ног до головы внимательным взглядом, потом закрыл глаза и потер виски.

– Но сначала идите к мастеру Сейджу, пусть даст вам что-нибудь поесть, а после попросите у управляющего Брайана сухую пару сапог.

Тосан вздохнул, как будто на плечах у него лежало какое-то тяжелое, невидимое глазу бремя.

– Раньше приходить не нужно, – добавил он. – Но и опоздания я не прощу.

И вышел из комнаты.

Глава 32

Аннев в одиночестве брел по длинным каменным коридорам. На кухне, по счастью, он уже не застал ни древнего Бенифью, ни Титуса. Управившись с порцией хлеба и супа, которую выделил ему упитанный стюард здорового питания, Аннев поспешил к мастеру Брайану.

Пока он ел и переобувался, в голове его крутилась одна и та же мысль: он вот-вот станет стюардом, и какую бы еще кару Тосан для него ни придумал, она будет совершенно ничтожна по сравнению с победным гоготом Фина и потерей Маюн… так с какой стати древний его вызвал? Ради подробного рассказа о его новых обязанностях? К этому Аннев был совершенно не готов. Ему требовалось время на то, чтобы предаться своей скорби, вспомнить каждый шаг и понять, где он совершил ошибку. Его переполняли злость и горечь разочарования, на душе было мерзко.

Ну почему, почему Тосан так цепляется за правила Академии? Он ведь запросто мог дать титул всем троим! Аннев был взбешен. Пусть только древний его заденет – уж он-то все ему выскажет!

Вот только… Тосан ведь его об этом предупреждал. Он весьма недвусмысленно приказал двигаться вперед и не отвлекаться на помощь другим. Но Аннев ослушался – и теперь приходилось признать, что злится он не только на Тосана, но и на себя самого: каким же надо быть глупцом, чтобы поверить, будто сможешь изменить решение старейшего из древних!

«Нужно было хватать жезлы, пока был такой шанс!»

Он вдруг понял, что злится и на Содара тоже: это из-за влияния старика он так по-идиотски себя повел! Однако ему тут же стало стыдно за то, что он пытается найти виноватых, и он снова предался самобичеванию.

«Если бы я поднял третий жезл, то аватаром сейчас был бы я, и все бы вокруг переменилось».

Терин бы провалил Испытание, но Аннев чувствовал, что достоин титула куда больше, чем его друг, и, в отличие от того, ему было что терять… так зачем же он поставил на карту свое будущее, зачем позволил себе, глупому, понадеяться, что Тосан примет его правила? Интересно, а если бы он все-таки предал Титуса с Терином – ему сейчас было бы так же паршиво? Ответа на этот вопрос он уже никогда не узнает, и все же счастье быть с Маюн наверняка затмило бы горе от потери друзей.

Ровно через тридцать минут Аннев остановился у знакомой дубовой двери. Дверь распахнулась, какой-то человек в темно-красной мантии шагнул в коридор и тут же налетел на Аннева.

– Прошу прощения, мастер Карбад.

Мастер расчетов потер ушибленный нос и прищурился, глядя на Аннева. В виски мастера уже закралась седина. В одной руке он держал толстый журнал, в другой – чернильницу. Ему потребовалась пара секунд, чтобы понять, кто перед ним.

– А, Айнневог. – Он махнул рукой назад. – Старейший Тосан вас ждет.

Аннев поклонился и шагнул в кабинет. Закрыв за собой дверь, он прошел вперед, и его ноги тут же утонули в толстом, мягком ворсе ковра. Стены были увешаны гобеленами, единственный книжный шкаф доверху заполняли книги. На массивном дубовом столе, стоявшем посередине комнаты, лежала гора свитков, а за ним, откинувшись на спинку покрытого шкурой кресла, сидел Тосан. Однако внимание Аннева было приковано не к убранству комнаты и даже не к древнему: как всегда, этой чести удостоилось гигантское витражное окно на западной стене кабинета.

Из обычных осколков цветного стекла художник создал поражающую воображение картину. В правом верхнем углу – муж, поднявший к небесам посох; глаза его сверкают подобно молниям, струящимся из грозовых туч. В левом нижнем – Кеос, Бог крови и кости, в центре орды кеокумов, которых автор изобразил как великанов в доспехах, черных драконов и крылатых человечков с горящими глазами. В золотой руке бога зажат пламенеющий молот. Его противник готов к битве – с конца его серебряного посоха срывается бело-голубая вспышка, а в лице его – сияние света Одара. Так создатель увековечил свое представление о Возгарской битве.

Тосан кашлянул, и Аннев отвел взгляд от окна. Древний указал на маленький жесткий стул перед собой, на который юноша тут же послушно уселся.

Тосан задумчиво погладил тронутую сединой бородку, как будто размышляя, с чего начать.

– Ты слышал о кольцевой змее, Айнневог?

– О ком?

– О кольцевой змее, – повторил Тосан и сцепил пальцы. – Она известна также как кодавора или уроборос, однако большинство знает ее как кольцевую змею.

Аннев помотал головой. Он понятия не имел, что это за существо – как и о том, к чему Тосан клонит.

– Я слышал о ней только в поговорках. «Выкидывает штуки похлеще кольцевой змеи» – или что-то в этом роде.

Древний кивнул – очевидно, большего он и не ожидал, – встал и подошел к шкафу. Вынув оттуда внушительный фолиант, он пролистал его до страницы, на которой изображалась обвившая ствол дерева змея, и положил книгу перед Анневом.

– Они водятся только в Возгаре, – сказал Тосан, садясь в кресло. – А поскольку Чаща была когда-то частью Возгара, то на юге Шаенбалу они встречаются до сих пор. Когда я был служителем, мастер ядов отправил нас на них охотиться… а это представляло собой весьма непростую задачу, ведь из-за ядовитых веществ, выделяемых их кожей, они могут замаскироваться подо что угодно. Мастер Карриган полагал, что и деревья они изменяют с помощью тех же самых веществ.

– Что значит – «изменяют деревья»?

Тосан постучал пальцем по картинке в книге:

– Кольцевая змея селится в деревьях охрома – обычно они стоят довольно далеко друг от друга, – оборачивается вокруг ветвей и сжимает их до тех пор, пока не получится этакое кольцо. Когда она охотится, то прикусывает свой хвост и становится невидимой – полностью сливается с деревом, – а схватив добычу, сжимает ее, как и ветви охрома. Жертва задыхается, а ядовитые вещества ускоряют ее смерть. Это как…

Древний умолк. Не говоря ни слова, он вытащил из ящика стола потрепанный журнал, взял перо с золотым наконечником и начал что-то быстро записывать.

Смущенный Аннев не знал, что и думать. Прошла минута, и у него появилось ощущение, что древний вовсе о нем забыл.

– Ты наверняка спрашиваешь себя: при чем здесь кольцевая змея? – внезапно заговорил Тосан.

Он отложил перо и взял коробочку с песком.

– Ну… – промямлил Аннев. – Не думаю, что я могу…

– Это аналогия, – оборвал его Тосан.

Он присыпал мокрые чернила песком и, накрыв чернильницу крышечкой, наставил на Аннева перо:

– Ты, Айнневог, и есть кольцевая змея.

– Простите?

Тосан стряхнул со страницы песок и вернул журнал в ящик.

– Ты – самая настоящая кольцевая змея, – повторил он и подтолкнул к Анневу какой-то свиток. – Ты сливаешься воедино с деревом, притворяясь его неотделимой частью, а на деле – уродуешь его и ослабляешь. Ты меняешь дерево в соответствии с собственными нуждами.

Аннев развернул свиток. Тосан положил перед ним еще два.

– Знаешь, что это такое?

Аннев быстро пробежал глазами текст.

– Это ваши заметки о наших ежегодных встречах.

Тосан кивнул и постучал пальцем по пергаменту:

– Прочти-ка начиная с четвертой строки.

Когда Аннев нашел нужное место, ему стало дурно, однако он послушно прочел:

– «Вступает в спор с древними. Проявляет неуважение к руководству».

– Каждый год одно и то же. – Тосан показал на два других свитка. – Ты постоянно недоволен и ведешь себя так, словно правила Академии касаются всех, кроме тебя. Это дух неповиновения, который капля за каплей влил в тебя Содар.

– Но я не такой…

– Именно, – прервал Тосан. – Ты не такой, потому что… – Он поднял руку и начал загибать пальцы. – Ты не живешь в Академии, как все ученики. Ты не тренируешься наравне с остальными. Ты подвергаешь сомнению истины, которым учат тебя древние. Зато с готовностью впитываешь все, что говорит тебе Содар. И конечно же… – Он загнул большой палец. – Ты не согласен с моим сегодняшним решением.

Аннев сидел с открытым ртом. Что он мог на это возразить? Последние слова Тосана попали точно в цель, да и с древними он зачастую готов поспорить, но наказывать его за то, что он живет с Содаром?..

– Я спорю со всеми своими учителями, – заявил он, справившись со смущением. – И Содар не исключение. Что касается моей жизни в часовне, то… у меня просто нет иного выбора.

Губы древнего тронула едва заметная улыбка.

– Ты ведешь себя так, словно связан по рукам и ногам. Словно ты жертва обстоятельств, а все это, – он ткнул пальцем в свитки, – вина Академии. Однако мы оба знаем, что это ложь. Если что-то тебе не по нраву – ты будешь пытаться сделать по-своему. И твой сегодняшний фокус с Титусом и Терином – лучшее тому подтверждение.

Аннев молчал, боясь заговорить, и Тосан понял, что выиграл этот спор.

– Такова суть твоей природы, Айнневог. Ты, как кольцевая змея, заставляешь окружающий тебя мир служить своим целям. Если бы тебе предоставили выбор – жить в часовне или в стенах Академии, – ты бы все равно им не воспользовался. Потому что ты никогда не делаешь тот выбор, который делают все остальные. Можешь сколько угодно прикидываться, что ты один из нас, однако твои действия говорят сами за себя: для этого дерева ты чужеродный организм, враг, который стремится извратить то, что я с таким трудом взрастил.

Тосан замолчал, ожидая услышать протест, но Аннев не проронил ни слова. Древний взял книгу и некоторое время рассматривал змею, обвивающуюся вокруг дерева. Затем аккуратно закрыл фолиант и подошел к шкафу.

– Вместе с тем у кольцевой змеи есть одна особенность, которую лично я нахожу восхитительной, – сказал Тосан, возвращая книгу на полку. – Иногда змея становится жертвой собственной хитрости: либо пытается сжать дерево, которое для нее велико, либо слишком глубоко заглатывает хвост. Исход первой ситуации для змеи благоприятен: выбившись из сил, она смиряется с тем, что есть вещи, которые нельзя изменить; во втором случае она задыхается насмерть.

Древний пристально посмотрел на Аннева.

– Ты, несомненно, талантлив, Айнневог. – Тосан принялся расхаживать по кабинету. – Однако рано или поздно всем нам приходится смириться и признать, что мы в силах изменить далеко не все и потому должны измениться сами. Но я не знаю, настал ли этот момент для тебя. Не знаю, готов ли ты учиться на своих ошибках, или же в итоге они тебя погубят.

Тосан остановился у окна. Лучи солнца проникали в комнату, бросая на лицо древнего красные и золотые отсветы.

– Госпожа Кьяра настаивала, чтобы я изменил свое мнение, – промолвил он после длительной паузы. – Я сказал ей, что у тебя вздорный и упрямый характер, но отметил и твои способности. Нам нужны хорошие аватары, однако велика вероятность, что идеи, привитые тебе Содаром, окажут разрушительное влияние на Академию. Остается лишь решить: готовы ли мы пойти на такой риск?

В душе Аннева вспыхнул робкий огонек надежды.

– И я отвечу: нет, не готовы. Но если бы я избавил тебя от влияния Содара, усмирил твой мятежный дух – стал бы ты приносить благо Академии? Этого я не знаю.

Тосан задумчиво прижал палец к губам, потом снова вернулся к столу.

– Ты долгие годы тренировался, чтобы стать аватаром суда, – негромко произнес он, словно говоря сам с собой, – и в то же время тебя обучали как священника. Мне следовало бы положить этому конец сразу после того, как я получил титул старейшего из древних. Что же мне теперь с тобой делать?

Аннев затаил дыхание.

– Я надеялся, что после нашего вчерашнего разговора ты изменил свою точку зрения, однако сегодняшние события показали обратное: ты по-прежнему верен себе. А поскольку, невзирая на мои старания, ты так и не смог доказать, что являешься аватаром – и телесно, и духовно, – мне остается лишь назначить тебя стюардом. Отныне ты больше не будешь посещать занятия – вместо этого тебе предстоит осваивать новые обязанности. Ты переберешься из часовни в Академию и будешь лишен права входить в Чащу. – Тосан погладил подбородок. – Но все это навряд ли помешает тебе видеться с Содаром, поэтому тебе будет запрещено покидать Академию. Никаких праздничных служб, никаких походов на рынок – ты больше никогда не покинешь этих стен. Ты понял?

Аннев лишился дара речи. В глубине души он надеялся, что Кьяра убедила Тосана дать ему еще один шанс, но он и представить не мог, какое чудовищное наказание придумал для него древний. И тут, впервые за все время, Аннев искренне пожалел, что помог Титусу с Терином. Ну почему он не послушал совета Тосана, почему отказался играть по его правилам?

– Да… понял.

– Хорошо.

Тосан уселся за стол.

Это был конец. Аннев не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Что он обречен до самой смерти сносить нападки Фина. Что никогда не подарит Маюн кольцо обещания.

Никогда не увидит Содара.

Это казалось каким-то страшным сном. Еще сегодня утром они вместе завтракали – а теперь ему запрещено даже приближаться к старику. Священник был не просто наставником – он был Анневу почти как отец. Он знал все его тайны, вселял в него уверенность в собственных силах; да если бы не Содар, Академия бы уже давно с ним расправилась…

Аннев чувствовал себя разбитым, его мутило. Ум метался в поисках хоть какого-то, пусть совсем крошечного, уцелевшего кусочка прежней жизни – и не находил.

– Но не все потеряно, – вдруг сказал Тосан. – У тебя еще есть шанс исправиться.

Аннев поднял голову. По его щекам струились слезы.

– Все что угодно, – прошептал он.

– В этом месяце Испытание совпало с Регалеем. – Тосан наклонился вперед. – А это значит, что до конца недели и Испытания следующего сбора остается один день. Последний день, когда ты можешь доказать, что достоин титула аватара суда.

Аннев резко выпрямился:

– Что я должен сделать?

Тосан несколько секунд изучал его лицо.

– Во-первых, ты в любом случае уйдешь из часовни и станешь жить в Академии. Для того чтобы обучать тебя дальше, нам необходимо исключить любую возможность разрушительного влияния Содара.

Аннев и не думал возражать: его жизни с Содаром все равно пришел конец.

– Я понял, старейший Тосан.

– Замечательно. Во-вторых, вот какое задание тебе предстоит выполнить. Мастер Карбад говорит, что у границ деревни бродит какой-то торговец – уверяет, что хотел срезать путь через Чащу, но заблудился. Скорее всего, прямо сейчас он пытается проникнуть в Шаенбалу.

– Торговец? – переспросил Аннев. – Но ведь… к нам в Шаенбалу никто не приходит.

Тосан продолжил с непроницаемым видом:

– Многие годы это место было сокрыто от глаз чужаков, и пусть так и продолжается дальше. Это необходимо для того, чтобы до артефактов не добрались чудовища, желающие использовать их во зло.

Аннев, нахмурившись, ждал дальнейших объяснений, однако их не последовало.