Текст книги "Мастер печали"

Автор книги: Джастин Колл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

– Я найду этого торговца, старейший Тосан. А что потом?

– Ты купишь у него пальмовой лозы и смолы драконового дерева – у нас нехватка и того и другого. Но главное – ты должен разузнать, как ему удалось отыскать нашу деревню.

Аннев кивнул. Древний вынул из ящика стола маленький кошелек.

– Он сейчас у восточной границы. – Он протянул кошелек Анневу. – После того как купишь все необходимое, отведи его подальше от деревни и убей.

– Убить? За то, что он заблудился?

У Аннева пересохло во рту.

– За то, что он представляет собой угрозу для Академии, Проклятого хранилища и артефактов. Смерть – наказание для тех, кто осмеливается покинуть деревню. Торговец знает, где находится деревня, так что это правило применимо и к нему.

– Значит, кошелек нужен лишь как… приманка?

Древний насупился:

– Мы аватары, Айнневог, а не воры. Ты заплатишь человеку за его товары. – Тосан поднялся из-за стола. – Если вздумаешь ограбить его после того, как убьешь, – это уже твое дело. Лично я нахожу воровство омерзительным – не важно, крадешь ты у живого или у мертвого. А в качестве доказательства, что задание успешно выполнено, ты принесешь мне его уши.

– Уши?

Тосан кивнул и указал рукой на дверь:

– Ты должен управиться до завтрашнего заката. Будь ты аватаром, я бы позволил тебе взять с собой любое оружие на свое усмотрение, но… ты не аватар. К тому же ты уже продемонстрировал свои умения, так что, думаю, прекрасно справишься и без оружия.

Аннев направился к выходу, покачиваясь, словно пьяный. Едва он открыл дверь, как древний снова его окликнул:

– Священники, Айнневог, могут позволить себе приятные манеры и обходительность, но для аватаров это непростительная роскошь. Другой возможности у тебя не будет: докажи наконец, кто ты на самом деле. Я не случайно выбрал для тебя именно это задание. Постарайся на сей раз меня не разочаровать.

Глава 33

Аннев вышел во двор и направился вдоль здания Академии. Он намеревался обойти его и таким образом срезать путь до восточной окраины Шаенбалу, где находилась часовня Содара.

Тосан высказался весьма недвусмысленно: в Чаще бродит какой-то чужак, и Аннев должен выведать, как он сюда попал, а потом лишить жизни. При других обстоятельствах он бы никогда на такое не согласился.

Но теперь все изменилось. Теперь Аннев был готов предать друзей, бросить наставника, убить человека – все что угодно, лишь бы не пришлось снова испытать это чудовищное отчаяние. Какой бы ни была цена за титул аватара – он ее заплатит.

Дойдя до одной из кольцевых улиц деревни, Аннев обернулся: витражное окно ярко выделялось на фоне темной каменной стены, и Аннев представил себе, что за ним, скрытый за отблесками полуденного солнца, стоит Тосан.

В окне вдруг что-то быстро мелькнуло. Что ж, возможно, он не слишком далек от истины.

Аннев развернулся и побежал к восточным воротам, мимо каменных домиков, которые быстро сменили деревянные избушки, а те, в свою очередь, уступили место лачугам из веток и глины. На окраине деревни, среди скромных жилищ земледельцев и торговцев овцами, стояла часовня. Аннев по инерции повернул в ее направлении – нужно обязательно заскочить к Содару и все рассказать! – но вовремя опомнился, все еще чувствуя на себе пристальный взгляд Тосана, и помчался в сторону Чащи, к сторожевой башне.

Оставив часовню позади, Аннев всецело сосредоточился на задании. На мгновение он пожалел, что у него нет при себе охотничьего ножа или меча Содара, но потом рассудил, что оно к лучшему: пустить их в ход в таком грязном деле – значит осквернить. К тому же Тосан прав насчет его умений: для того чтобы убить человека, нож ему ни к чему – нужно лишь дождаться правильного момента.

Когда он приблизился к каменной башне и высокому деревянному частоколу, его окликнул толстый мужчина в красном.

– Айнневог! – Это был Фолум, мастер таможни. – С каких это пор Тосан посылает на серьезные дела детей? Или ты просто забыл надеть свою коричневую форму?

Но Анневу было не до шуток.

– Где этот человек? – только и спросил он, тяжело дыша.

– Торгаш-то?

Аннев кивнул.

– Ждет на краю леса, прямо за столбами.

Юноша направился к воротам.

– Если он пересек границу, веди его сюда! – прокричал Фолум.

Аннев на ходу махнул рукой и, выйдя из ворот, припустил что было духу по восточной дороге, ведущей в самое сердце Чащи.

Добежав до леса, он остановился и с наслаждением втянул носом густой аромат хвои. Прохладный влажный воздух наполнил грудь, и Аннев даже почувствовал легкое головокружение. Он вдруг подумал о человеке, которого должен убить. Какой он? Злой или добрый? Есть ли у него семья? И будет ли он драться за свою жизнь?

Впереди стояли вертикальные камни, за которыми начиналась тропа в Чащу. Проходя между столбами, которые были ему по пояс, он провел пальцами по полустертым глифам, покрывавшим поверхность одного из них.

Руны не были магическими – это подтвердил и Содар, когда Аннев спросил его о них, – и тем не менее по коже Аннева пробежал странный холодок. Точно такой же он ощутил, пока шел по тропе, вглядываясь вглубь леса: землю устилал ковер из сосновых игл и почерневших листьев, но отпечатков ног торговца на нем почему-то не было.

Высоко в небе сияло солнце, однако его лучи едва пробивались сквозь толстый полог ветвей; всматриваясь в Чащу, Аннев невольно вспомнил о сумеречном омуте, который недавно видел. Эту часть леса Аннев знал плохо – так глубоко он забирался редко, раз в год, не чаще, – но все равно не сомневался, что сумеет обнаружить торговца, оставшись при этом незамеченным.

Аннев крался ловко и бесшумно, как кошка, однако через десять минут в голову полезли тревожные мысли: вдруг торговец уже ушел и придется возвращаться к Тосану ни с чем? Но тут же отмахнулся от своих опасений, твердо решив прочесать лес вдоль и поперек, пусть даже на это уйдет вся ночь.

– Эй! – не выдержал он наконец. – Есть здесь кто-нибудь?

– Да есть, есть, – раздался вдруг из-за деревьев чей-то голос. – Я тебя еще на дороге заприметил. Дай, думаю, посижу подожду, делать-то все равно шибко нечего. А ты все тычешься без толку, что слепой котенок.

Аннев ощетинился, возмущенный бесцеремонностью незнакомца, повернулся на голос… но никого не увидел. Тогда он сделал несколько шагов и остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку.

– И где ты? – спросил Аннев, не понимая, где может находиться владелец голоса.

В ответ раздалось насмешливое кудахтанье. Оно слышалось из раскачивающихся ветвей серебристого клена, перед которым, наполовину заслоняя от взгляда его ствол, росла высокая тонкая ель. Аннев подошел поближе и с удивлением обнаружил за кленом небольшую тележку. Интересно, как он умудрился раньше ее не заметить?

Взгляд Аннева скользнул вверх по стволу, по густым могучим ветвям, тянущимся вверх, и вдруг… На одной из веток, в четырех футах над землей, он увидел круглого, как шар, человека. Его румяное лицо покрывал загар; он сидел, завернувшись в плотный, болотного цвета плащ, и курил длинную трубку. Со щек и подбородка свисали неряшливые клочья каштановой бороды, наполовину застрявшие между жирными складками шеи.

– Холодно тут у вас, – ухмыльнулся толстяк. – Я всю ночь по лесу плутал, а когда наконец вышел к людям, вы, сволочи, даже погреться меня не пустили.

Он громко засопел, задвигал челюстями и, вынув трубку, смачно сплюнул. Сгусток мерзкой жижи шлепнулся на землю меньше чем в ярде от Аннева.

Аннев брезгливо скривился и отошел назад, продолжая, однако, смотреть торговцу в глаза.

– Меня послали помочь тебе выбраться из Чащи, – невозмутимо произнес он.

– Да ну? И как же тебя звать, помощничек?

Гласные «а», «о» и «у» он произносил на особый манер – протяжно, выпячивая губы. Шраон, кузнец, разговаривал похожим образом, но у толстяка акцент звучал более заметно.

Аннев ответил не колеблясь. Торговца он все равно скоро прикончит, так что для чего таиться? К тому же правду говорить всегда проще – а вот во вранье можно и запутаться ненароком.

– Мое имя Айнневог. Но все зовут меня Аннев.

– Айнневог, значит? – Толстяк задумался. – То бишь «феникс»?

Изумленный Аннев молча кивнул.

– А «Аннев», стало быть, «редкий». Хе. Знатное имечко.

Вытащив руку из-под плаща, торговец поскреб черными ногтями щеки и уголки рта и вынул трубку.

– А я Крэгкарак, – представился он.

– Крэкрак?

Торговец замотал головой, и его тронутые сединой космы разметались по плечам.

– Крэг-ка-рак, – произнес он, взмахивая трубкой на каждом слоге.

Потом снова завернулся в плащ, потянулся и спрыгнул со своего насеста, на полдюйма продавив ножищами влажную землю.

– Это древнее имя, – объяснил он, расправляя плащ. – Означает… в общем, не важно, твое-то куда внушительнее. Зови меня просто Крэг.

Обветренные губы растянулись в искренней улыбке, обнажив два ряда пожелтевших зубов, и неожиданно для себя Аннев тоже широко улыбнулся в ответ.

– Значит, Крэг, – дружелюбно произнес он. – Так что же привело тебя к нам в Чащу, Крэг?

– Дела. – Крэг махнул на дерево, за которым стояла тележка, и засеменил к своему добру. – Дела привели меня к вам в Чащу. Везу из Северной Одарнеи пальмовую лозу, орехи кола, варану, драконью кровь. Такие товары для южных земель редкость.

– Почему именно сюда, а не в Лукуру?

– Лукура!

Крэг покачал головой и принялся вытаскивать тележку из-за клена. Наконец ему это удалось, и, с силой дернув ее на себя, он смог выкатить ее на тропинку.

– В Лукуре обдираловка: налоги безбожные, да и цену выше той, что купеческий союз требует, не назначишь. А чтобы назначить – это надо союзу еще и заплатить, и то нет гарантий, что он разрешение выдаст. Лучше уж в Банок податься. Или в Порт-Каэр – пусть он и дальше будет.

– Это туда ты направляешься?

– В точности так. Четыре дня назад я был еще в Баноке. Дошел до Хентингсфорта, а оттуда выдвинулся в Порт-Каэр. Думал срезать путь через Чащу. Вот тебе и срезал. Нет бы в окружную пойти, как все путные торгаши делают, – был бы уже на полдороге. – Он харкнул в сторону. – Проклятущий лес – целый день псу под хвост!

– Два, – поправил Аннев. – Ты слишком далеко забрался. Сейчас мы на западной окраине Чащи.

Крэг разинул рот, отказываясь поверить в услышанное; толстое лицо исказила страдальческая гримаса. Такое выражение лица обычно бывает у аватаров, когда на тренировках они получают удар ногой в живот.

– Опять на западной? – выдохнул он, когда к нему вернулся дар речи. – Да быть такого не может! Отсюда ж до Банока рукой подать! Я-то думал, что иду на юг!

Аннев помотал головой.

– Боги мои, – пробормотал торговец, – это ж куда меня занесло?

– В Шаенбалу, – произнес Аннев название деревни, тем самым окончательно решив судьбу незадачливого торговца.

– Шанблу? – Крэг тряхнул седыми патлами. – Первый раз слышу. А я, между прочим, каждый захудалый городишко между Одарнеей и Озерным краем знаю.

Аннев пожал плечами. Что ж, первую часть задания он уже выполнил: этот человек и сам понятия не имеет, как он сюда попал.

Крэг подергал себя за жидкую бороденку и снова поскреб уголки рта.

– Шанблу, значит? – повторил он, словно пробуя слово на вкус.

Он изучающе оглядел тропу и угодья, начинавшиеся за краем леса, и опять повернулся к Анневу:

– Сдается мне, деревушка ваша секретная. Потому-то мужик в красной пижаме меня и не впустил, верно я мыслю?

– В некотором роде.

Какой смысл скрывать правду от человека, который будет мертв еще до заката?

– Ну и пропади он тогда пропадом – и лес этот ваш тоже. Сначала я потерял здесь Сениф, а теперь и сам потерялся.

– Хватит ныть и плеваться. Сказал же – я здесь, чтобы показать тебе дорогу. К тому же мне нужно кое-что из твоего товара.

– «Ныть и плеваться»?

Не сводя с Аннева глаз, Крэг сунул руку под плащ и вытащил из кармана кожаной жилетки серебряную фляжку. Он сделал приличный глоток и, прополоскав рот, сглотнул.

– Гляжу, в вашей секретной деревушке молодежь и не слыхала, что старших надо уважать? – Он почмокал губами и снова спрятал фляжку в карман.

Аннев взвесил в руке мешочек с монетами.

– Ты вроде бы говорил, что везешь пальмовую лозу и драконью кровь?

– Так и есть. Сколько тебе?

Аннев смутился, ведь подробных указаний Тосан ему не дал.

– Десять стеблей и четыре бутыли смолы, – выпалил он.

И, высыпав на ладонь половину мешочка, начал выбирать монетки покрупнее.

– Я заплачу тебе три серебряных луны.

Крэг приблизился, поглядел на скудную горсть монет и объявил:

– За эти деньги я тебе дам два стебля и одну бутыль.

– Я ведь сказал: три луны – не каких-то три посоха.

– А я сказал: два стебля и бутыль. Ты что, глухой? Но коли ты мне помогаешь, я пойду тебе навстречу: двенадцать лун – и весь товар твой.

Аннев вытряхнул из мешочка все, что в нем оставалось. Его богатство составляли пять лун, двадцать медных звездочек и меньше десяти серебряных посохов – и ни одного тебе золотого лучика или солнца. Это было чуть больше половины той суммы, что запросил торговец. Либо он пытался надуть Аннева, либо Аннев ничего не понимал в ценности пальмовых лоз и драконьей крови.

– Я дам тебе по луне за каждую бутыль…

– Две луны.

– …и двадцать медяшек за стебли.

Крэг рассмеялся:

– Так и быть, сделаю тебе скидку. Давай сюда весь кошелек – и получишь половину своего товара, то бишь две бутыли и пять стеблей. Так тебе больше нигде не свезет, уж поверь.

– Отлично, – согласился Аннев, а когда Крэг протянул ручищу к мешочку, добавил: – А остальную часть товара я заберу в уплату за то, что вывел тебя из леса.

Крэг тут же отдернул руку:

– Но это уже входит в стоимость! Да на юге за такие деньги тебе и деревяшки-то не везде продадут. А смола и того дороже, даже если придешь за ней в саму Северную Одарнею.

– Но мы не в Северной Одарнее, – спокойно заявил Аннев. – Ты заблудился в Чаще, и если я тебе не помогу – ты больше никогда никому ничего не продашь.

Крэг затряс головой:

– Ты мошенник и вор. Проклятые деревенщины сказали мне, что дадут мне провожатого, но о том, чтобы платить за него, речи не шло!

– Иди один, – невозмутимо ответил Аннев, – но без моей помощи ты и через месяц отсюда не выберешься. Я знаю все местные тропинки – а ты знаешь мою цену.

Торговец громко засопел.

– Думаешь, перед тобой полный дурак, парень? Да мне всего-то и надо – дойти до Чащобного тракта, а это раз плюнуть: сначала на юг, потом на восток – и я на месте.

– Если это так просто – почему же ты все еще здесь? Пойдешь на юго-восток – снова заплутаешь. Тебе понадобится несколько дней, чтобы добраться до тракта – если ты вообще когда-нибудь до него доберешься. Ты еще не заметил, что деревья здесь любят поиграть со светом?

Крэг задрал голову, и Аннев понял, что ему удалось не на шутку его озадачить.

– Ты идешь туда, – продолжал он, – откуда встает солнце, уверенный, что движешься на восток, а это на самом деле север, и ты в итоге попросту делаешь круг. Бывало с тобой такое?

Крэг прищурился. Теперь он смотрел на Аннева не как на мальчика на побегушках, а как на равного – такого же дельца, который своего не упустит.

– А ты смышленый малый, – сказал он. – Феникс как есть. Ладно, назови свою цену.

Аннев разжал ладонь, в которой лежали монеты:

– Десять стеблей пальмовой лианы и четыре бутыли смолы за… восемь лун.

Крэг разворошил горсть пальцем, пересчитывая.

– Одного посоха не хватает. – Он посмотрел на опустевший мешочек и пожал плечами. – Десять было бы в самый раз, ну да восемь так восемь.

Толстяк сгреб деньги, и они с тихим звяканьем исчезли в складках его плаща. Потом сдернул кусок парусины, накинутый на тележку, и принялся копошиться в товарах.

– И не тяжело было тащить ее от самой Одарнеи? – спросил Аннев.

– У меня был мул. – Крэг вынул сухие стебли и бутыли с ярко-красной смолой. – А вчера она сбежала. Время шло к ночи. Я накормил Сениф, дал ей воды и уже собирался снова запрячь, а она вдруг как сорвется с места! Только я ее и видел. Напугалась чего-то скотинка. – Крэг положил покупки в холщовый мешок, предварительно обмотав все бутыли тряпками, и протянул его Анневу. – И сказать по правде, – прошептал он, – я тоже. Мы с Сениф что-то почуяли – что-то жуткое и ненормальное.

И, словно в подтверждение его слов, в лесу вдруг повисла тишина, плотная, точно ватное одеяло. Аннев смотрел на тени, сгущавшиеся в конце тропы, и ему показалось, что в этих тенях шевелится какое-то громадное невидимое существо, его чудовищные щупальца подползают все ближе, и вот уже их шелест слышится у самых ног… Аннев подумал о сумеречных омутах – вдруг в них и правда живут такие твари?

Он поежился, взвалил мешок на плечо и сказал:

– Унесу его на опушку и вернусь.

Крэг кивнул. Судя по его виду, перспектива остаться в одиночестве именно сейчас его совсем не обрадовала.

Аннев добежал до пограничных камней и положил мешок с их обратной стороны, ближе к деревне. Дурное предчувствие уже покинуло его, но тут он вспомнил о своем задании, и на сердце снова стало тяжело.

Как он это сделает? И когда? Тосан дал ему полтора дня, но Аннев мог бы управиться и за час – если бы захотел. Он уже знал, что Крэг попал в Шаенбалу случайно, и купил все, что было нужно, – теперь оставалось лишь довести дело до конца.

«Пройдусь с ним немного, поспрашиваю о том о сем, а когда он отвернется – сделаю то, что должен».

И все же – как? Сначала он думал, что попросту свернет торговцу шею, но когда увидел эти жирные складки, то передумал – поди еще до этой шеи доберись. Вариант с удушением отпадал по той же причине. Будь у Аннева веревка или нож – тогда еще куда ни шло, но ни того ни другого у него нет. Можно попробовать оглушить камнем – ударить как следует, а когда толстяк рухнет без сознания, прикончить чем-нибудь острым, что наверняка найдется в его тележке.

– Спасибо за товары, – поблагодарил Аннев, вернувшись. – Жаль, что ты лишился мула и проплутал столько времени по лесу. Но скоро мы это исправим. С тележкой я тебе помогу, а в Хентингсфорте ты купишь себе нового мула.

От собственного вранья на душе стало совсем гадко.

Крэг засмеялся:

– Так и быть, по рукам – мне и выбирать-то было особо не из чего! Все, что теперь остается, – уповать на твою милость!

Аннев похолодел. Слова толстяка прозвучали так, словно он обо всем догадался… или это лишь кажется? Аннев нервно сглотнул, чувствуя себя уже не столь уверенно.

– Да брось, – произнес он с наигранной веселостью, – как по мне, ты ничуть не прогадал.

Крэг добродушно фыркнул:

– Тебе-то почем знать, парень из секретной деревушки? Удивительно, что ты вообще в деньгах разбираешься, а про цену моих товаров я и вовсе молчу.

Аннев улыбнулся:

– Честно признаюсь, торговаться я не привык, но кое-что в этом понимаю – благодаря Содару. Само собой, мне известно, какие монеты нынче в ходу, даже если я ничего не… Крэг?

Лицо торговца стало белее снега.

– Как ты сказал? – прошептал он.

– Что, прости?

– Ты назвал имя Содар?

Глава 34

– Ну да, – ответил Аннев с нарочитой непринужденностью. – Он мой наставник.

Говоря это, он почти слышал, как Содар попрекает его за то, что он вот так запросто делится с незнакомцем своими тайнами… Вот только Содар уже никогда его не упрекнет, а Крэгу осталось жить не больше часа.

– Содар, – медленно произнес Крэг. – А ты, значит, Айнневог. Феникс.

Он как-то странно ухмыльнулся, и ухмылка эта Анневу вовсе не понравилась.

– Ладно, парень, пошли, – сказал торговец, по-прежнему улыбаясь, и нырнул под перекладину тележки. Аннев последовал за ним, кое-как втиснувшись в оставшееся свободное пространство.

– Куда? – Крэг взглянул на юношу. Аннев кивком указал на тропу: вперед. Он не появлялся здесь с прошлого лета, но с того времени местность почти не изменилась.

– Скоро будет поворот направо.

Они навалились на перекладину и двинулись по тропе, таща за собой тележку.

– Расскажи мне о своей деревне, Аннев.

– Обычная деревня. Живем себе потихоньку.

Крэг снова оскалился:

– Это точно – тише некуда. Бьюсь об заклад, гости к вам нечасто ходят.

Аннев промолчал, давая толстяку возможность почесать языком.

– Странно все это, как ни крути, – не унимался тот.

– Что именно?

– Помимо того, что меня даже к воротам не подпустили? – Крэг повел плечами. – Один из тех парней в красном взял у меня список моих товаров. Так вместо того чтобы заказать обычную ерунду – шелк, специи, кухонную утварь, – он заявил, что нужны пальмовые лозы и драконья кровь.

– Что же в этом странного?

– Пальмовая лоза – название древнее, его мало кто знает. Большинство зовет ее ротангом. А драконья кровь? Да здесь, на юге, людей, которые о ней слышали, по пальцам можно пересчитать. А тех, кто в курсе, что так зовется всего-навсего древесная смола, – и того меньше.

– Зачем же тогда везти ее сюда?

– Да затем, что это – редкость. Те, кому она нужна, знают ее цену – кроме разве что тебя, – и потому обычно мне удается выручить за нее с полгорсти золотых лучиков.

– Это и правда честная цена? – спросил Аннев, поглядывая по сторонам в поисках подходящего оружия.

– За четыре-то бутылки? – Крэг загоготал. – Как по мне, то вполне.

Аннев улыбнулся. Значит, он был прав и торговец действительно пытался его надуть. Муки совести немного утихли.

– Так, значит, – продолжил Крэг, – деньжата считать тебя Содар обучил?

Аннев кивнул.

– И торговаться, гляжу, тоже. А кто он такой? Лавочник? Или коневод?

Аннев рассмеялся:

– Не угадал!

– О, гляжу, я тебя здорово рассмешил, да? Хм. Тогда, может быть, Содар – священник, а ты – его помощник?

Аннев даже запнулся от неожиданности:

– Как… с чего ты так решил?

Крэг махнул головой, показывая на его тунику:

– Обычный народ носит яркую одежду. А в бежевом ходят либо церковники, либо бедняки. – Его взгляд задержался на единственной перчатке, да и то сшитой из лоскутов, однако мнения своего толстяк не изменил. – Сомневаюсь, что твой наставник прозябает в нищете, значит, он священник. Впрочем, может статься, ты работаешь на парней в красных пижамах – новичкам обычно запрещают одеваться в приличную одежду. – Он посмотрел на Аннева. – Теперь угадал?

Аннев, пораженный его проницательностью, что-то тихо промычал себе под нос. Он уже не был уверен, что поступил правильно, решив честно отвечать на все вопросы. Кто знает, вдруг этот хитрец догадается и о его замыслах? Некоторое время они молча катили тележку, и с каждым их шагом лес вокруг них становился гуще.

– Я помощник священника, – произнес наконец Аннев, нарушив затянувшуюся паузу. – То есть не совсем помощник. Так просто не объяснишь.

– Что ж, тогда не будем об этом, – с пониманием кивнул Крэг и вскинул перекладину повыше. – Позволь спросить тебя о другом. – Он на мгновение задумался. – А чем занимается «не совсем помощник священника»?

Аннев покосился на Крэгкарака – уж не идиот ли он?

«Да ты вообще меня слушал?»

Крэг поймал его взгляд и в ответ скорчил злодейскую гримасу.

И Аннев, неожиданно для себя самого, улыбнулся во весь рот. Торговец явно его проверял и по-прежнему держал ухо востро. Что ж, значит, еще не время. К тому же подходящего камня Аннев пока не приметил, а потому они продолжали тянуть тележку, все дальше углубляясь в Чащу.

Впереди показалась узкая тропинка, уходящая вправо от главной.

– Нам туда.

Они вместе стащили тележку на тропинку и поволокли дальше, утопая во влажном мхе и ломая низкорослые кустики. Тележка подпрыгивала на каждой кочке, издавая жалобный скрип, а кусты становились все выше и гуще. Вскоре тропка превратилась в едва заметную узенькую полосу, которая, змеясь, исчезала в гуще леса.

– Далеко еще? – не выдержал Крэг.

– Трудно сказать. Чаща любит пошутить. Я ходил этой тропой с дюжину раз, и каждый раз она немного другая.

– Это как?

– Иногда, чтобы добраться до тракта, хватает пары часов, а то и меньше. А временами идешь, идешь, а тропа все не кончается…

Путь им преградила очередная заросшая травой кочка, и Крэг, тяжело сопя, с новой силой навалился грудью на перекладину.

– Стало быть, дороги здесь меняются?

– Нет, – ответил Аннев. – Не в этом дело. Они скорее… становятся длиннее, хотя идешь ты так же быстро, как всегда. Дорога все та же, а идешь ты по ней дольше.

Крэг ничего не ответил, размышляя над его словами. А когда они добрались до места, где тропа делала резкий поворот, спросил:

– Ты сам здесь никогда не плутаешь?

– Да постоянно. Даже в северной части, где охочусь. Но со временем учишься понимать лес: как он дышит, как двигается. Запоминаешь расположение полян, пересечение главных троп. И тогда становится легче, но слишком легко не бывает никогда.

– Есть соображения, отчего он такой?

– Когда-то Чаща была частью Возгара. Может, его магия проникла и сюда… оттого-то тени и оживают.

– А ты, гляжу, немало знаешь.

– Достаточно, чтобы держаться подальше от темных мест.

– Это еще что за места?

– Деревья там стоят так плотно, что ветви их сплетаются в сплошную черную массу, сквозь которую не проникает солнечный свет. Там всегда царит непроницаемая темнота, но даже в ней есть какая-то жизнь. А когда глядишь в эту темноту со стороны, кажется, будто перед тобой омут черной воды.

– И ты, само собой, глядел? – предположил Крэг.

Аннев криво усмехнулся:

– Всего пару раз. Если я увижу такой омут, то обязательно должен о нем сообщить, но приближаться к нему мне нельзя. Они считаются опасными.

– Похоже, старшие много чего тебе говорят, да только ты все равно делаешь по-своему.

Аннев густо покраснел, но вовсе не от смущения, а от злости. Пропади он пропадом, этот Тосан вместе с его Академией.

– Да потому что некоторые правила попросту не имеют никакого смысла! – взорвался он. – Мастера и древние ходят куда захотят, а мы словно на привязи! Они все за нас решают: что носить, что есть и что делать, а если мы поступаем по-другому – нас наказывают! Они ведут себя так, будто лучше их никого нет, а весь мир – сборище воров и убийц, хотя сами они и есть самые настоящие воры и убийцы! А теперь еще… – Слова комом встали в горле.

– Что?

«Я должен тебя убить, потому что хочу стать одним из них».

От этой мысли Анневу стало дурно. Солнце скоро сядет, а он тащится по лесу с тележкой товаров, помогая торговцу, уши которого уже давно должны лежать в его кармане. С какой стати он вообще говорит с Крэгом?

– Ничего.

Аннев отвел взгляд.

Крэг кивнул: мне, мол, такое слышать не впервой.

– Всем нам иногда приходится подчиняться правилам, парень. Думаешь, за забором вашей деревеньки сплошь розами пахнет? Дерьмом там пахнет и падалью, вот что я тебе скажу. С востока надвигается какая-то жуть, а бордерлундские аристократишки только и делают, что грызутся промеж собой! А про Лукуру с Квири я и вовсе молчу! Песня даже такая есть, в кабаках частенько гремит: «Воры в Квири ходят в рясах, в Лукуре – в шелковых чулках». Слыхал?

Аннев молча помотал головой.

– А, ну да, где бы ты ее слыхал. Так я про что: пусть и не все правила тебе по душе, зато жизнь у тебя здесь отнюдь не плоха. С голоду ты не помираешь, от головорезов и прочей швали бегать не приходится. Может, не такое уж и зло – правила эти.

«Знай ты, что из-за правил этих скоро лишишься жизни, по-другому бы заговорил».

Аннев снова напомнил себе, для чего он здесь. Не для того, чтобы ублажить древних и снискать милости Тосана – нет. Он пришел сюда потому, что хочет стать аватаром, жениться на Маюн и познать огромный мир за пределами Шаенбалу. Он хочет получить свободу, а цена ее – жизнь Крэга.

– Чего такой смурной, парень? – спросил Крэг. – Вид у тебя, что у той горгульи.

Аннев покачал головой:

– Не важно. Все равно ничего уже не изменишь.

Они приближались к небольшой поляне с торчащими по краю сухими стеблями болиголова. Рядом бежал широкий ручей. У берегов острыми осколками вздыбился лед. Пора.

– Сделаем привал, – предложил Аннев. – Напьемся, наберем воды, и ты расскажешь мне о местах, где успел побывать. Меня всегда интересовало, что творится в большом мире.

«И если я тебя убью, то смогу увидеть все это собственными глазами».

– Слава богам! – пропыхтел Крэг. – Отдых мне не помешал бы…

Тут он заметил, что Аннев на что-то отвлекся. Крэг пошарил глазами по сторонам, и тут его взгляд остановился на поляне.

Взору торговца предстало нагромождение залитых кровью камней. В центре поляны были разбросаны бесформенные останки какого-то животного.

– Сениф!