Текст книги "Восторг"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
Ни одна мускула не дрогнула на лице Джима. – Не удивительно… мы давно знакомы. И поэтому я помогу тебе.
– Тогда расскажи, как я получил… – Рука Матиаса неуклюже указала на его тело. – … все это.
– Увечья?
– Нет, пуанты и балетную пачку. А ты что, мать его, думаешь?
– Сними очки.
– Зачем?
– Я хочу смотреть в твой глаз, когда буду отвечать на вопрос.
Поднятая рука дрожала, но Джим был уверен, что это проявление физической слабости, а не эмоциональной. И то, что было отрыто взгляду, ничуть не изменилось.
– Как я получил ранения? – низким тоном повторил его бывший босс.
– Ты пытался убить себя на моих глазах. Ты закопал бомбу в пустыне и наступил на эту хрень прямо передо мной.
Матиас опустил взгляд на ноги, его брови сошлись на переносице, будто он что-то печатал на свой ментальной клавиатуре. – Зачем я это сделал?
Как ответить, не выболтав много подробностей? – Ты ненавидел, кем был. Ты не мог продолжать так жить, и ты установил бомбу, чтобы избавить себя от этой необходимости.
– Но я не умер.
– Тогда нет. – Джим поднялся на ноги. – Сосед вернулся.
Секунду спустя через окна донесся рев Харлея, становясь все громче, пока мотоцикл замедлялся.
– У тебя хороший слух, – заметил Матиас.
Джим повернулся лицом к лицу Матиаса, гадая, как разыграть ситуацию в свою пользу. Хитро улыбаясь, он пробормотал, – Это самый незначительный из моих трюков.
Глава 14
– Ты хочешь, чтобы я что сделала?
В ответ из тени вылетела коробка «Л’Ореаль»[45], и женщина поймала ее с мыслью… что да, ночь началась шикарно. Она уже была измотана, на взводе и готова закончить смену в час ночи… и ее «клиент» был каким-то психом, помешанным на краске для волос?
Вся эта проституция уже в печенках сидит. На самом деле. Ее тошнило от злачных, темных комнат в мотелях, уродливых мужчин с гениальными идеями… и невозможности наехать на «менеджера».
– Ты хочешь, чтобы я выкрасила волосы в блонд? Серьезно?
Веер из пяти стодолларовых купюр показался из угла, свет падал на них с потолка, заставляя банкноты мерцать в тусклой комнате. Бенджамины[46], казалось, сошли с небес… особенно с учетом того, что придурок уже заплатил за возможность приехать в эту почасовую комнату вместе с ней.
– Окей, заметано. – Она подошла ближе и вырвала купюры. – Что-нибудь еще?
Низкий голос звучал тихо. – Я хочу, чтобы ты выпрямила их.
– И все?
– И все.
– Никакого секса.
– Я хочу тебя не для этого.
Дрожь защекотала тату на ее копчике и холодком поднялась вверх по позвоночнику до затылка. Но беспокоиться ведь не о чем. В комнатах напротив были девочки, а ее босс прогуливался на парковке. Всего в двадцати футах от нее. К тому же, она носила «Мэйс»[47].
Ну что он может ей сделать.
Бормоча себе под нос, она направилась в ванну и включила свет. В зеркале она выглядела на все сорок, с залегшими под глазами мешками и волосами, напоминавшими кукурузную шелуху. Хорошо хоть, ей нужно было обновить корни… сбоку пролегла дорожка, засаленные черные волосы сверкали у корней. Но не потому, что она косила под Мэрилин Монро.
Ей нравилось быть рыженькой. И черт, если ее волосы и так были ужасно ломкими, покраска вряд ли поможет… о, вы только посмотрите, они вложили кондиционер. Какая прелесть.
Она достала пластиковую бутылочку с кремовой хренью, тюбик с краской и постблондиновскую эмульсию. На прочтение инструкции ушло какое-то время, потому что у нее всегда были проблемы с буквами-словами. Но это ведь не ядерная физика.
Сквозь открытую дверь она увидела, что клиент сел в дальнем углу комнаты, его ноги были широко расставлены, вместо паха руки покоились на коленях. Его было почти не видно, свет охватывал только ноги. Так лучше… больше анонимности.
Забавно, она не помнила, чтобы в этих комнатах было так темно.
Возвращаясь к делу, она проткнула тюбик пластиковой крышкой, выдавила вонючее дерьмо в бутылку с острым наконечником, а потом встряхнула смесь, будто мастурбировала кому-то. Пластиковые перчатки были приклеены к оборотной стороне инструкции, и она запустила в них руки. Слава богу, они были большого размера, и оставалось место для ее накладных ногтей.
Она без проблем окрасила бок, но колтуны не давали распределить смесь по длине. Достав из сумки расческу, она продиралась от корней, чтобы разделить концы и закончить начатое; потом быстро окрасила все, что росло из ее головы.
Дерьмо пахло освежителем воздуха и синтетическим клеем, по консистенции напоминало сперму.
Вот что заводило этого парня?
Мужчины такие свиньи.
Во время процесса окраски, пока ее голова грелась, а нос щипало, она набирала смски о том, какой чокнутой работой сейчас занималась. Нет причин говорить с клиентом… он просто продолжал сидеть там, словно статуя.
Спустя тридцать пять минут она зашла в душ с бутылкой шампуня, который оставили на столике. Жидкость кто-то использовал на половину, но осталось еще достаточно для смывки краски.
Было приятно ощущать теплую воду, а кондиционер пах в разы лучше отбеливателя.
Когда она вышла из душа, ее волосы были цвета поп-корна, эта золотисто-желтая копна придавала ее коже зеленое мерцание. Надев свои развратные шмотки, она не сильно спасла ситуацию.
Включив фен, она повернулась на голых ногах. – Ты готов?
Мужчина поднялся с кресла и подошел, выходя на свет. Он был достаточно красив, и, по какой-то причине, ей захотелось вернуть деньги и уйти. Быстро.
– Я займусь этим, – сказал он ей, забирая фен и расческу.
Шум от потока горячего воздуха ревел в ее ушах, когда мужчина начал проводить щетиной щетки по ее волосам.
Уверенно. Ровно. Будто он делал это и раньше.
Псих.
Когда все было высушено и гладко уложено, он щелкнул на выключатель «Conair»[48] и положил фен на столик возле нее.
Встретив ее взгляд в зеркале, он просто смотрел на нее.
Она прокашлялась. – Мне нужно идти…
Внезапно, что-то случилось с его лицом, черты, казалось, изменялись на…
Когда лезвие занесли над ее головой, она открыла рот и сделала свой последний вздох, чтобы закричать.
Резким движением по горлу монстр открыл новый выход для воздуха из ее легких, недостаточно высоко, чтобы жертва не смогла попросить о помощи.
Последним она увидела мертвый, ходячий труп, на гниющей плоти которого расплылась улыбка.
– Самое время повеселиться, – раздался женский голос.
Глава 15
Самоубийство.
Пока Матиас переваривал слово, в надгаражную квартиру вошел мужчина размеров автобуса, благодаря куртке, перчаткам и кожаным штанам он выглядел словно Ангел ада[49]. Суровое выражение лица подходило работенке… а пирсинги также не выставляли его тряпкой.
Джим познакомил их, назвав Матиаса «другом», а носящего кожу соседа – «Эдрианом».
Самоубийство.
Примерив на себя это предположение, Матиас обнаружил, что все сходиться, и принялся ожидать, пока в памяти всколыхнется все остальное: подоплека, место, роковая причина. Ничего не всплыло на поверхность, даже когда он напрягся от запора в голове…
С неожиданной ясностью он взглянул на Херона. – Пустыня.
Мужчина с ответами перестал говорить с приятелем и кивнул. – Ага. Там все и произошло.
– И ты был там. – Когда Херон кивнул, раздражение взревело в Матиасе. – Откуда, черт подери, мы знаем друг друга…
Все ответы оборвал звук машины, подъехавшей к гаражу. Резко появились пистолеты, и Матиас присоединился к вечеринке, схватив тот, что лежал на столе.
Боже… было так приятно держать оружие в ладони. Так привычно.
Матиас протолкнулся к окну и, как тот пес, выглянул из-за штор. Как только он увидел, кто там был, он отклонился назад со стоном. – Черт возьми.
– Ты знаешь ее? – спросил Джим, стоя у окна в двери.
Снова повернувшись, он увидел, как Мэлс вышла из своей Тойоты и остановилась у Харлея. Неудивительно, что она выяснила чертов адрес; если он сделал это, могла и она. Просто у него в голове не укладывалось, что она приехала сюда. Он вывалил на нее суровую реальность прежде, чем они расстались, и большая часть людей тут же удрала бы от драмы.
У меня черный пояс, есть разрешение на скрытое ношение легкого огнестрельного оружия, и я не выхожу из дома без хорошего ножа или своего пистолета.
– Я разберусь с этим, – сказал он, подходя к двери и отодвигая Джима с дороги… несмотря на то, что мужчина весил больше на целый багажник. – И хочу прояснить… никто не прикоснется к ней. Поняли, вы, оба? Никто.
У него были физические недостатки, но не нужно быть силачом, чтобы нажать на курок. И если кто-нибудь и близко подойдет к этой замечательной женщине, он выследит их и убьет, даже если это станет последним, что он сделает на этой земле.
В тягучей тишине, две пары бровей взлетели до небес, но никто из мужчин не стал возражать.
Молодцы, мальчики.
В мгновение, как Матиас вышел на лестничную площадку, Мэлс подняла голову.
Уперевшись руками в бедра, она умудрилась посмотреть ему прямо в глаза, хотя она стояла на уровне земли. – Вот неожиданность.
Пряча оружие, он сказал, – Ты должна уйти.
Она кивнула на мотоцикл. – Байк мертвеца?
– Разумеется, нет.
Нахмурившись, она внезапно пересекла гравийную дорожку и подняла что-то напоминавшее гальку.
Но, когда предмет поймал свет и послал вспышку в ответ, стало очевидно, что это металл.
Выпрямляясь, она подняла гильзу к носу и понюхала. – Тренировался на меткость?
Мэлс держала пустой патрон, на что он хотел выругаться. Особенно когда она холодно улыбнулась, – Совсем свежая… вылетела из пистолета не больше двадцати, может тридцати минут назад.
Затолкав чужой пистолет за пояс брюк, он спустился так быстро, как только мог, и когда они оказались лицом к лицу, он почувствовал себя беспомощным как никогда в жизни. Он пытался отпугнуть ее: очевидно, прием не сработал. Может, поможет честность.
Он очертил ее упрямое, красивое лицо взглядом.
– Прошу, – тихо сказал он. – Умоляю тебя. Просто оставь все в покое.
– Ты все твердишь об опасности… но я вижу лишь мужчину без памяти, который гоняется за призраками. Слушай, просто поговори со мной…
– Джим Херон мертв. И я не знаю, кому принадлежит этот Харлей или кто стрелял…
– Тогда с кем ты там говорил? Если скажешь, что ни с кем, значит солжешь. Ты не мог пригнать этот байк сюда. Без вариантов… двигатель еще постукивает. Готова поспорить, если я подойду и положу на него руку, он будет горячим.
– Ты действительно должна оставить все …
– Я не стану писать ни о чем из этого… мы уже печатали об этом случае. Не под запись…
– Тогда почему тебя это волнует?
– Я – это не только моя работа.
Он вскинул руки. – Да почему вообще я с тобой спорю. Ты даже не пристегиваешься в чертовой машине. С чего мне ожидать, что ты…
В этот момент дверь открылась, и Джим Херон вышел на свет божий.
Мэлс взглянула на парня и покачала головой. – Честное слово… знаешь, ты безумно похож на того строителя, которого насмерть застрелили две недели назад. Более того, я работала над статьей для «ККЖ» о тебе.
Матиас с силой зажмурил глаза. – Сукин сын…
***
Первая хорошая новость: женщина отбрасывала тень. Значит, это сто процентов не Девино-грамма.
Вторая новость – проявление собственничества со стороны Матиаса. Жестокий ублюдок никогда не заявлял о своем праве на что-то, кроме цели… не защищал ни одну душу на земле. Но что-то в этой журналистке с характером и горящим взглядом достучалось до него… и это не так уж плохо.
Эта женщина взглянула на Матиаса. Скорее «сверкнула глазами». – Не представишь нас?
– Я сам представлюсь, – заявил Херон, начав спускаться по лестнице.
– Как замечательно осознавать, что хорошие манеры не мертвы, – пробормотала она. – Но с другой стороны, вы тут ходите, поэтому «мертвый» – не такое уж бинарное определение.
Глаза Матиаса под «Рэй Бэнами» не излучали особой радости, но ему придется перетерпеть это. А также кое-что еще.
– Я – Джим, – протянул он руку. – Приятно познакомиться.
Ее выражение говорило «о, да ладно тебе», но она протянула ладонь. – Не хочешь рассказать, что тут происходит…
В мгновение, когда произошло прикосновение, он ввел ее в транс: она просто смотрела на него, расслабленно, готовая воспринимать информацию, ее краткосрочная память была стерта подчистую.
Круто. Он не был уверен, что сможет провернуть трюк.
Матиас с силой сдавил плечо Джима. – Что за хрень ты с ней сотворил?!
– Ничего. Просто небольшой гипноз. – Джим перевел взгляд на бывшего босса. – И вот, что произойдет дальше. Она не вспомнит меня… так чище и аккуратней. Ты отвезешь ее в гостиницу, в которой я зарезервировал для тебя номер…
Матиас не отрывал глаз со своей журналистки. – Мэлс? Мэлс… ты в порядке…
Джим поместил лицо прямо перед глазом парня. – Она в порядке… ты что, не слышал про Херона Великолепного?
Ииииииии, тут он достал пистолет. Матиас приставил дуло к шее Джима, и внезапно подбородок мужчины оказался там, где и всегда был, напряженный, жесткий, весь из себя «Пошевеливайся!».
– Что за хрень ты с ней сотворил. – Не вопрос. Скорее обратный отсчет для спуска курка.
– Ну, – вразумительно сказал Джим, – прострелишь мне сонную артерию и никогда не выведешь ее из транса, ага.
На самом деле, если парень выстрелит, ничего не произойдет. Но им достаточно драматичных событий, и он сомневался, что сможет поколдовать с разумом сразу двоих людей одновременно. Более того, учитывая ментальный ландшафт Матиаса, полный ловушек, Джим не хотел рисковать и взорвать ублюдку мозг правдой обо всей этой ангельско-дьявольской чертовщине. Определенно не сейчас.
Оружие даже не шелохнулось. – Верни ее назад. Сейчас же.
– Ты отвезешь ее в гостиницу.
– Я тут с оружием. Поэтому приказываю тоже я.
– Подумай головой. Если ты с ней, значит, сможешь убедиться, что я оставлю ее в покое.
Голос Матиаса упал на октаву. – Ты не знаешь, с кем имеешь дело.
– Равно как и ты. – Джим наклонился к парню. – Я нужен тебе. Только я смогу рассказать то, что ты хочешь знать… можешь быть уверен. Мне лучше тебя известно, насколько глубоко зарыто твое прошлое, и никто кроме меня не сломает преграду. Поэтому садись в эту гребаную развалюху, попроси Мэлс отвезти тебя в Мариот[50] в центре, а я появлюсь там, когда буду в нужной кондиции.
Матиас продолжил стоять там, где был, в боевой стойке. – Я могу застрелить тебя здесь и сейчас.
– Ну так вперед.
Матиас нахмурился и поднес свободную руку к виску, словно его голову охватила боль. – Я… стрелял в тебя, ведь так…
– Нас объединяет длинная история. И если ты хочешь ее услышать, то останешься с девушкой… и никаких возражений. Я держу тебя за горло, и команды здесь раздаю тоже я. Охренеть как классно сменилось положение вещей, если спросишь моего мнения.
Джим вернулся к лестнице и поднялся по ней, оставляя Матиаса между молотом и своей журналисткой. На лестничной площадке, он ради шоу щелкнул пальцами и потом скрылся в квартирке. Из-за штор он наблюдал, как женщина вернулась в реальность, и они начали разговаривать.
– Значит, душа – Матиас, – сказал Эдриан, отрываясь от своего «Рубена»[51].
– Похоже на то.
– Уверен, что хочешь втянуть женщину в эту заварушку?
– Ты видел, как он на нее смотрит?
– Может, он просто хочется трахнуться.
– Ну, удачи ему с этим, – пробормотал Матиас. – И да, она будет ценна для нас.
Вопрос в том: где крылось перепутье? Рано или поздно, Девина расставит ловушку для выбора, и до того момента Джиму нужно наставить на путь истинный полностью бессовестного, жадного до власти деспота.
Блеск. Просто блееееееск.
Он был так доволен своей работой в данный момент, что его буквально распирало от радости.
– Двигаем в ту гостиницу, – сказал он.
– Какую гостиницу?
– Мариот. – Он потянулся за бумажником. Там лежала действующая кредитка на имя Джима Херона… и Мастеркард[52] не в курсе, что технически он мертв, потому что он не сообщал об этом.
Эдриан вытер губы салфеткой «Goldstein’s Deli»[53]. – Уверен, что хочешь такой публичности? В городе полно народу, а Девина любит находиться в центре внимания.
– Да, но недостаток уединенности свяжет ей руки… во-первых, она будет вынуждена убирать беспорядок. И, во-вторых, ей придется очень аккуратно действовать в этом раунде… и можешь быть уверен, убиение невинных гражданских едва ли осчастливит Создателя.
Джим подошел к какому-никакому, но шкафу, и достал две кобуры. Натянув их, он растолкал в одну кинжалы, и пистолеты – в другую. Проверив карманы, он хотел выяснить, сколько сигарет было в его распоряжении…
Свернутый листок бумаги в заднем кармане его джинсов остановил охоту, и он на краткое мгновение закрыл глаза.
Нет смысла доставать газетную статью; он знал ее наизусть. Каждое слово, каждый параграф… особенно фотографию.
Его Сисси.
Не то, чтобы она на самом деле была «его».
Всегда с ним. Никогда не забывая о ней.
Убедившись, что Эдриан не видит, он достал листок восемь с половиной на одиннадцать, развернул страницу и украдкой взглянул на ее лицо. В девятнадцать лет ее убила демон, вечность она проведет в той стене душ…
Джим нахмурился и посмотрел на дверь. Матиас побывал в том аду. Что он видел внутри…
Или, черт возьми, что он там творил?
Одной мысли, что девочка страдала, было достаточно, чтобы Джим побелел от гнева.
– Эд, поторопись, – пробормотал он. – Нам пора.
Глава 16
Сидя на пассажирском сиденье «Тойоты», Матиасу казалось, будто все происходит чересчур быстро. На самом же деле, Мэлс не только соблюдала все правила дорожного движения, они еще и плелись со скоростью пять миль в час[54] через стройку, полную бурильных молотков и асфальтоукладчиков.
Матиас посмотрел на нее. Сидя за рулем, она была собрана, спокойна, уравновешена, хотя абсолютно ничего не помнила про Джима Херона.
Какого черта парень сотворил с ней?
Боже, в обычный день Матиас назвал бы все бредом собачьим. Гипноз, да по-любому. Вот только… ну, он вроде как находился в том же положении, но вместо пары минут ему стерли всю его гребаную жизнь.
И что для него теперь было «обычно»?
Когда они остановились на красный сигнал светофора, он выглянул в окно со своей стороны.
– Не люблю моменты, когда не могу контролировать ситуацию.
– Не многим это нравится. – Мэлс сделала глубокий вдох. – Я рада, что ты позволил мне отвезти тебя обратно в гостиницу.
«Если ты с ней, значит, сможешь убедиться, что я оставлю ее в покое».
Он просунул пальцы под оправу «Рэй Бэнов» и потер глаза.
– Почти приехали, – сказала она. Будто думала, что он вот-вот сознание потеряет или еще что.
Хотя Матиас и не думал отключаться.
– Из-за тебя я чувствую себя… беспомощным.
– Не думаю, что дело во мне. Это твое нынешнее положение.
– Нет, это все ты. – Ему казалось, что не будь ее рядом, все было бы яснее, даже если он так и не вспомнил ни единого события своей жизни: в этом гипотетическом случае ему пришлось бы заботиться только о себе, а одна проблема определенно лучше двух.
– Я пытался поступить правильно, – пробормотал он, а затем задумался, с кем разговаривает.
– Именно это ты и сделаешь, если остановишься где-нибудь отдохнуть. Последние двадцать четыре часа были для тебя настоящим хаосом. Тебе нужно поспать.
Позволив голове упасть на подголовник, он закрыл глаза и подумал о столкновении с Джимом, о том, что был абсолютно готов спустить курок и убить парня.
Сон – совсем не то, что ему нужно. Пригодятся, скорее, наручники и психологическое освидетельствование: в ту секунду, когда палец лежал на спусковом крючке, с его стороны не было никаких колебаний – не с той скоростью, с какой он приставил пушку к яремной вене парня, не с наличием свидетеля, не с отсутствием моральных норм типа «эй, это же человеческая жизнь».
Он был солдатом? Потому что в том поведении не было ничего гражданского, лишь выправка военного.
Да, подумал Матиас, так и есть. И он был одним из самых опасных бойцов… с пустотой в груди. А значит, они способны на все.
«Ты ненавидел человека, которым был».
Когда загорелся зеленый, Мэлс проехала мимо ряда минимоллов, магазинчиков, как конструктор «Лего» связанных друг с другом у дальнего края узкой парковки. Он никогда не замечал всего этого: вычурных кофеен, мест, где продавали сувениры народного творчества и недорогие украшения, долларовых магазинчиков[55]. Так банально. Так обыденно. Так обычно…
– Я пытался покончить с собой.
Мэлс резко надавила на тормоз, хотя движение на второстепенной четырехполосной дороге было равномерным.
– Ты… – Она прокашлялась. – К тебе возвращается память?
– Отрывочно.
– Что произошло? То есть, если это не слишком личное.
Вспомнив Джима Херона, он ответил его словами:
– Мне не нравилось то, каким я был.
– И каким ты был?
Темным как ночь, холодным как зима, жестоким как клинок. Но он не сказал этого вслух.
– А ты настырная, в курсе?
– Репортер, – сказала она, прикоснувшись к груди. – Это часть профессии.
– Я уж понял.
Матиас снова закрыл глаза и прислушался к шуму двигателя. Когда что-то теплое и мягкое накрыло его запястье, он подпрыгнул. Это была ее рука, ее изящная рука.
На каком-то уровне он поверить не мог, что Мэлс захотела прикоснуться к нему.
Тяжело сглотнув, Матиас сжал ее руку и разорвал контакт.
Они приехали к «Мариоту» примерно через десять минут. Отель был типичным фешенебельным заведением большого города, возвышающимся над стриженой изгородью и низким газоном, прямо посреди центра делового района. Заехав под навес, они оказались втянутыми в вереницу из портье, тележек и людей с багажом. С другой стороны, было уже за три часа, самый час-пик для туристов.
– Ты поднимешься? – услышал себя Матиас, гадая, кто мог следить за ними… и какие именно отношения связывали его и Джима Херона.
Парень часто произносил слово «помощь», но неизбежно встает вопрос о его мотивации, а принимать что-либо за должное было глупо.
– Я помогу тебе устроиться… как насчет этого.
– Это… хорошо. – Он все еще предпочитал полный разрыв, но это уже невозможно.
Благодаря Херону.
Хотя… возможность побыть с ней чуточку дольше не казалась тяжелым испытанием.
Мэлс медленно проехала мимо латунных тележек и парней в форме, всеми силами вытаскивавшими чемоданы из багажников, и направилась к парковке. Через систему вентиляции «Тойоты» в автомобиль проник запах выхлопных газов, и Матиас приоткрыл окно… глупый поступок. Воздух снаружи и был источником плохого запаха.
Они передали машину ее приятеля лакею, который не очень обрадовался необходимости парковать этот кусок дерьма, и поплелись через вращающуюся дверь в нижнее фойе, декорированное кроваво-красным ковром и золотыми стенами. К сожалению, несмотря на бархатную отделку – а может, из-за нее – интерьер скорее подходил борделю, а не бизнес-классу, стремление к роскоши «Четырех времен года»[56] завершилось неудачей.
– Всегда думала, что это место пытается походить на «Уолдорф»[57], – сказала Мэлс, нажимая кнопку вызова лифта. – Но это Колдвелл, а не Манхеттен.
– Забавно, я подумал о том же.
– Все равно, прости мою обиду, – сказала она. – Я приезжая.
– Из Нью-Йорка?
– Ну, родилась я здесь, но мое место там. Я просто жду, когда смогу вернуться.
– Что держит тебя в Колдвелле?
– Все. Ничего. – Она обернулась. – Странно, но я даже завидую твоей амнезии.
– Я бы не стал, будь я на твоем месте.
Да, он действительно не хотел этого для нее и не потому, что был джентльменом. Стоя рядом с ней, он бы убил для того, чтобы узнать Мэлс, ее семью, о том, где она выросла, обо всем, что привело ее к этому тихому, утекающему свозь пальцы моменту времени.
– Мэлс…
Прежде чем он смог начал расспросы, к ним в ожидании лифта присоединилась семья, дочери бегали вокруг, родители выглядели так, будто застряли в той версии ада, что пахнет жвачкой и населена низкорослыми демонами в одежде сказочных принцесс, выпрашивающих мороженое каждые три минуты.
Динь!
Когда двери открылись, он положил руку на поясницу Мэлс и завел ее в лифт. Он не хотел переставать касаться ее, но убрал руку, смирившись под взглядами детей.
Наверху, в главном фойе, толкотня и шум под навесом крыльца достигли стойки регистрации, люди по очереди выскальзывали из-за старшего коридорного, стоявшего у ряда бархатных канатов.
– Это кошмар какой-то, – сухо пробормотал Матиас.
– Могло быть и хуже. Когда-нибудь слышал о «Мотеле 6»[58]?
– Верно.
Когда они, наконец, подошли к стойке регистрации, он назвал свое имя, сомневаясь в успехе. Обычно нужно показать кредитку, которой была оплачена бронь…
– Да, мистер Холт, вы уже зарегистрировались. – Женщина быстро набрала что-то на компьютере. – Нужны лишь ваши водительские права, пожалуйста.
Матиас обвел взглядом фойе. Как, черт побери, Херону удалось попасть сюда со своей кредиткой и все оплатить? Движение было затруднено, но не по тому маршруту, что выбрали они с Мэлс… если только парень не вытащил у себя из задницы вертолет.
А по поводу кредитной карты, – действительно ли она принадлежала Херону? Сукин сын должен быть мертв, поэтому невольно возникает вопрос, как банк собирается послать счет в «Сосновую рощу». С другой стороны, номер карты достать так же просто, как читательский билет, если знать нужных людей… и учитывая вид соседа Херона, доступ на черный рынок имелся безо всякого сомнения.
– Сэр? Ваши права?
– Да, простите.
Когда он протянул их, портье профессионально улыбнулась ему, выражение ее лица – все равно что приветственный коврик.
– Так, вот ваша ключ-карта от номера. Просто поднимитесь на лифте на шестой этаж. Ваш номер…
«Только не шестьсот шестьдесят шесть», – вдруг подумал он.
– … шестьсот сорок два. Вам помочь с багажом?
– Нет, сам справлюсь. Спасибо.
– Наслаждайтесь отдыхом, сэр.
Пока они с Мэлс шли к другим лифтам, он внимательно осмотрел фойе, не поворачивая головы. Снующие туда-сюда люди ничем не выделялись… обычные посетители, тянущие за собой чемоданы, говорящие по своим мобильникам или спорящие с женами/мужьями/парнями. Никто не обращал на них внимания, вот почему публичные места – порой самое безопасное место, где можно спрятаться.
И все же он был рад, что взял у Джима пистолет.
Во второй раз они ждали лифт дольше, чем в первый, и когда он прибыл, Мэлс шагнула вперед, как и другая пара.
Матиас коснулся ее руки и спины:
– Мы поедем на следующем.
– Клаустрофобия? – спросила она, оглянувшись на него, когда двери закрылись.
– Да. Именно.
На этот раз он позволил руке задержаться чуть дольше. Стоя позади нее, он был гораздо выше Мэлс, хотя невысокой ее не назовешь… и он гадал, каково будет прижать ее к себе.
Странная мысль по стольким причинам.
Но она вела к другой неоспоримой картинке в голове…
– Вот, еще один приехал, – сказала Мэлс, отходя от него. – И в этот раз мы будем одни.
Боже, когда дело касалось Мэлс Кармайкл, «остаться наедине» имело некий подтекст, в самом деле.
Поездка до номера обошлась без приключений… полагая, что он отошел от направления, которое приняли его мысли. Другая положительная новость состояла в том, что номер шестьсот сорок два находился недалеко от запасного выхода. Идеально. Внутри комнатушки двадцать на двадцать был стандартный набор из кровати, комода, стола и стула, хотя когда позади них закрылась дверь, он сосредоточился на огромном матраце.
Вот только Мэлс не искала связи с незнакомцем, и он в любом случае не смог бы исполнить свою роль.
Когда он подошел к окнам и задернул шторы, Мэлс включила свет в ванной и заглянула внутрь.
– У тебя хорошая ванная.
Матиас непреднамеренно обвел Мэлс взглядом, и да, ему действительно нравилось, как на ней сидели эти брюки.
Черт. Он хотел ее… сильно. Хотел, чтобы она обнаженной лежала под ним, широко разведя ноги, а ее лоно принимало его энергичные толчки.
– Я могу угостить тебя ужином? – прокашлявшись, хрипло сказал он. – Знаю, рановато, но я проголодался.
По ней. К черту еду.
Выпрямившись, она посмотрела на него, и Матиас обрадовался ее очкам. Из того, что, несомненно, отражалось в его глазах, ничего хорошего бы не вышло. Страсть была неуместна, ни при этих обстоятельствах…
Эй, надо же. Он, может, и обычный убийца, но, по крайней мере, у него есть хоть какое-то чувство приличия.
– Да, – ответила Мэлс, слегка улыбнувшись. – Конечно. Я бы съела чего-нибудь.
Подойдя к встроенному столу в поисках меню обслуживания номеров, Матиас сказал себе, что просто выполняет то, что предложил Джим Херон: находясь с ней, он знает, что Мэлс в порядке.
Матиас мог не помнить своего прошлого, но в одном он был уверен.
Он ценой своей жизни будет защищать эту умную, добрую женщину… и ее идеальную попку.
Глава 17
Мэлс наконец-то доела порцию картошки фри.
Заказанный гамбургер оказался идеальной средней прожарки, маринованных огурцов было достаточно, чтобы запах ударил в нос, а ледяная Кола была как в рекламе – покрытый инеем стакан и все такое.
В консоли из красного дерева телевизор транслировал «WCLD», местное отделение «NBC»[59], ведущий пятичасовых новостей только начал передачу.
– Должна сказать, – прошептала она, взяв в руку последнюю картошку и макнув ее в кетчуп, – картошка здесь гораздо лучше той, что подают в «Риверсайде».
Матиас лежал на кровати, заканчивая свой клаб-сэндвич[60], но она знала, что он смотрит на нее. Даже сквозь солнцезащитные очки.
Он часто это делал, его взгляд задерживался на ней, словно Матиасу нравилось, как она двигалась, хоть Мэлс и сидела на месте… и по какой-то причине это делало его еще сексуальнее… настолько, что она начинала задумываться, каково будет иметь его на себе без каких-либо барьеров.
В смысле, взгляд.
Без «Рэй Бэнов», имела она в виду…
Проклятье, она возбуждалась.
– Знаешь, ты можешь их снять, – мягко произнесла она. – Темные очки.
Он замер. Затем вновь начал жевать.
– С ними мне комфортнее, – сказал он, проглотив тот кусок.
– Ну ладно, как хочешь.
Матиас ничего не сказал о своих поисках Джима Херона или о том, как он узнал адрес, где они встретились. Он просто сел в машину Тони и позволил ей привезти его сюда.
Она не собиралась спорить с внутренними переменами.
– Тебя разве никто не ждет дома? – спросил он мимоходом.
– Нет, вообще-то. Боюсь, у меня практически нет личной жизни.
– Я знаю, каково это… – Он остановился. – Дерьмо, я на самом деле знаю… каково это.
Мэлс ждала, когда он закончит. Вместо этого он просто сидел там, глядя на полупустую тарелку, будто в телевизор.
– Расскажи мне, – сказала она.
Матиас пожал плечами.
– Ни жены. Ни детей. Никого постоянного. Вот почему меня никто не ищет… ну, в смысле никто из родственников.
– Мне жаль. А твои родители?
Матиас вздрогнул, а потом, казалось, спохватился.
– Нет? – подсказала она.
– Ничего о них не знаю.
В повисшей тишине она уделила особое внимание тому, чтобы взять поднос и выставить его в коридор. Вернувшись, Мэлс поняла, что самое время уходить.
Возможно, пора его отпустить.
Джим Херон мертв… по крайней мере, согласно не столь давним архивам ККЖ, если не тому чертову надгробию. Она выяснила его адрес через один из источников, комментировавших историю… но, разумеется, его там не было…
