Текст книги "Восторг"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
– Почему ты не бросил меня умирать?
– Мне осточертело играть по твоим правилам. Настало время, когда всемогущий Оз[73] не смог получить желаемое.
– Но если ты хотел выйти, то убил бы меня… кто бы посмел с тобой связаться? Если ты говоришь правду, ты получил бы свободу.
Джим пожал плечами.
– Ты был у меня в руках. Ты не хотел, чтобы информация о твоем небольшом суициде всплыла наружу, поэтому я извлек максимальную выгоду. Я получил свободу, а тебя ждало будущее в дерьмовом обличии и постоянной боли.
Матиас резко рассмеялся.
– Странно, но я уважаю такую логику. Но не понимаю, какого черта ты помогаешь мне сейчас.
– Сменил работу. – Джим потянулся к пульту. – Слушай, мы попали в новости.
Когда он убрал беззвучный режим, другой диктор освещал тело, найденное – ну кто бы мог подумать! – в том служебном коридоре, в котором они его оставили. Подозреваемых нет. Жертва не опознана… и, удачи им в этом. Даже если они нароют что-нибудь, вымышленные имена были непробиваемы. Время коронера было на исходе: тело могло исчезнуть из морга в любую минуту… если уже не исчезло.
Очередной висяк, который поселится в архиве Колдвелловского Отделения Полиции.
– Какой именно работой ты сейчас занимаешься? – спросил Матиас.
– Независимый подрядчик.
– Это совсем не объясняет, почему ты помогаешь тому, кого ненавидишь.
Джим смотрел на парня и думал обо всем, что Матиас представлял собой в войне против Девины.
– Сейчас… ты мне нужен.
***
Собираясь на работу, Мэлс, одеваясь, сломала ноготь, а потом, на кухне, пролила кофе на блузку. Вспоминая правило «беда не приходит одна», у нее возникло предчувствие, что она попала в чей-то «черный список»… по крайней мере, ее мама была на утренней йоге… и значит, Мэлс может выбраться из дома без лишней болтовни.
Порой так сложно – обсуждать с мамой свою работу. Будто женщине обязательно выслушивать историю той несчастной в мотеле?
Едва ли хорошая тема для разговора за завтраком.
К тому же, Мэлс не жаждала общения. Ночь выдалась долгая, включая подготовку материала об убийстве и его отправку в редакционную, чтобы затем текст вычитали и выложили он-лайн в первую очередь. А сегодня она сосредоточится на дальнейшем развитии репортажа, чтобы выяснить больше подробностей к завтрашнему бумажному выпуску.
Если хоть немного повезет, Монти наберет пальчиками ее номер, чтобы его рот мог сделать то, что умеет лучше всего.
Собираясь подобрать Тони, она застряла в очереди в автокафе МакДональдса, но она ни за что не покажется в квартире приятеля без завтрака. Наконец, с двумя бургерами[74] в пакете и парой стаканов кофе на приборной панели она вернулась к делу, сев в позаимствованную тойоту.
Когда Мэлс остановилась на обочине перед его домом, парень спрыгнул с передних ступенек и, переваливаясь с ноги на ногу, подошел к ней, благодаря своей походке в развалку он казался значительно выше, чем был на самом деле.
– Я давно говорила, как сильно люблю тебя? – спросила она, когда он сел в машину.
Тони ухмыльнулся.
– Если это завтрак, то совсем недавно.
– Я подобрала тебе комплект. – Она протянула ему пакет. – Один кофе – мой.
– Намного лучше пары сережек. – Он развернул белую бумагу. – Ммм, съедобно.
– Я на самом деле ценю, что ты одолжил мне свою крошку.
– Да ладно, куда мне ездить? Я в норме, пока в состоянии добираться на работу и с нее. – Жуя, он нахмурился и подхватил квитанцию из пепельницы. – Ты была вчера в «Мариоте»?
Мэлс включила поворотник и влилась в движение, жалея, что ее друг такой чересчур наблюдательный.
– Ага, была.
– В каком часу?
Мэлс смотрела на дорогу впереди, узнавая журналистский тон, которым ее допрашивали.
– Поздно вечером. Просто навещала друга.
– Значит, ты видела всю заваруху?
– Заваруху?
– Ты не в курсе произошедшего?
– Меня вызвали на сцену убийства в восточной части Колди. О чем ты говоришь?
– Погоди, тебя назначили на ту проститутку с краской для волос?
– Да. Так что произошло в «Мариоте»?
Пока Тони мать-его-не-торопясь заканчивал свой первый Мак-как-его-там-называют, желудок Мэлс бурлил. Блин, если он попытается открыть второй, она выпрыгнет из собственной кожи…
– В подвале была перестрелка. Сюжет отписали Эрику. Перестрелка в переулке, и кто-то взломал черный служебный вход в ресторан. Вызвали 911, и медики обнаружили мертвого мужчину с ножевой раной без оружия и удостоверения личности.
– Я так поняла, речь шла о пулях?
– О, в него стреляли, будь уверена. Но не это убило его. – Тони сделал жест у горла. – Вспорото от уха до уха.
По телу пробежала дрожь.
«Потому что ты умрешь, если не уб е решься от меня подальше».
Мэлс приказала себе успокоиться. Это – большая гостиница в неблагополучном районе. Убийства случаются, особенно между наркодиллерами и их клиентами…
Тони покопался в пакете, чтобы выудить вторую булочку.
– Очевидно, парень умер бы от огнестрельных ранений, но на нем был тот еще бронежилет. Эрик сказал, что парни из полиции истекли слюнями при виде него. Они еще не встречали столь качественную вещь. – Тихий шорох еще одной вскрытой упаковки сопроводился свежим запахом нездоровой и прекрасной пищи.
– Так, что ты нашла прошлой ночью? – спросил он с полным ртом.
Мэлс начала притормаживать и свернула налево, на Торговую, в ее голове творился бардак: после того, как она ушла, Матиас отправился в кровать… хотя, это не означало, что он не мог выйти после того, как она…
– Мэлс? Прием?
– Прости, что?
– Когда ты была в мотеле. Что ты выяснила?
– А… верно, прости. Немного. Женщину убили после того, как она покрасила волосы… ей перерезали горло.
– Двое за ночь. Эпидемия какая-то.
Ну, в том-то и дело, подумала Мэлс. Невозможно находиться в двух местах одновременно, ведь так?
Окей, она сходит с ума.
– Да. Странно.
Пятью кварталами позже они подъехали к зданию «ККЖ», Мэлс припарковалась с торца и отдала Тони ключи, когда они подошли к черному входу.
– Еще раз спасибо, – сказала она.
– Как я уже говорил, в любое время. Особенно, если ты обязуешься покупать мне завтрак. И, может, перестанешь оставлять доллары в моем ящике каждый раз, как таскаешь «Твинки»[75]? Ты же знаешь, моя заначка открыта для тебя.
Это правда. У Тони в столе хранилась куча продуктового топлива, и она время от времени совершала туда налет. Но она ведь не халявщица.
Мэлс открыла дверь и придержала ее.
– Я не собираюсь тебя обкрадывать.
– Это не ограбление, если я разрешаю тебе. И к тому же, ты берешь, ну, не больше одной-двух в месяц.
– Мелкая кража – есть мелкая кража.
Они поднялись по низеньким ступенькам, ведущим к стеклянной двери отдела новостей, и в этот раз он занялся дверью.
– Хотел бы я, чтобы все так думали.
– Видишь? Ты не обязан кормить нас всех.
Они вошли в помещение, и перезвон телефонов, быстрые голоса, спешащие куда-то люди знакомой мелодией окутали ее, унося к рабочему столу. Когда она села, глухой шум притупил беспокойство о Матиасе, и она ввела пароль на компьютере без единой сознательной мысли…
Манильский конверт приземлился на ее стол со шлепком, испугав ее.
– У меня кое-что есть для тебя, – сказал Дик с хитрой ухмылкой.
Она протянула руку к конверту и достала…
Ну, она очень обрадовалась тому, что оба гамбургера ушли к Тони: там лежали фотографии мертвой проститутки, восемь с половиной на одиннадцать, в цвет, приближенные и весьма личные.
Когда Дик навис над ней, будто ожидал ее испуганной реакции, она решила отказать ему в таком удовольствии, несмотря на то, что в центре груди заныло при виде фотографий… особенно той, где хорошо была снята рана на шее, глубокий разрез пересекал кожу, розово-красные мускулы и бледные хрящи горла.
Положив снимки, Мэлс убедилась, что эта фотография лежит сверху, и отметила, что Дик, весь из себя мачо, избегал смотреть на нее.
– Спасибо. – Она уверенно не сводила с него взгляда. – Это очень поможет.
Дик прокашлялся, будто понял, что перегнул палку даже по собственным низким стандартам.
– Покажешь свое продолжение как можно скорее.
– Окей.
Когда он отчалил, Мэлс покачала головой. Ему следовало подумать головой, прежде чем бросать подобный вызов дочери такого отца, какой был у нее.
И, П.С., сам факт такого поступка был отвратительным.
Она вспомнила про то, как Монти использовал трагедию в собственных целях.
Нахмурившись, она снова просмотрела фотографии, а потом сосредоточилась на той, что сняли на столе, в морге. На животе была странная сыпь, будто жертва получила солнечный ожог…
Когда зазвонил ее сотовый, она ответила, не посмотрев на экран.
– Кармайкл.
– Привет.
Низкий голос послал волну жара в центр ее тела. Матиас.
На короткое мгновение она задумалась, где он достал ее номер. Но потом вспомнила, что сама дала ему свою визитку… и написала там цифры.
– Ну, доброе утро, – сказала она.
– Как ты?
В ее голове начался матч по пинг-понгу между тем, что рассказал ей Тони в машине, и поцелуем Матиаса. Вперед-назад, вперед-назад…
– Ты здесь, Мэлс?
– Да. – Она потерла глаза, но потом остановилась, потому что тот, что с синяком, не оценил оказанное внимание. – Прости. Я в порядке, а ты? Что-нибудь еще вспомнил?
– Ну, по правде говоря, да.
Мэлс выпрямилась в своем кресле, переключая интерес.
– Что именно?
– Думаю, твоя Нэнси Дрю[76] не будет возражать и проверит кое-что для меня?
– Разумеется. Скажи, что ты хочешь знать. – Пока он говорил, она записывала, помечая имена, бормотала «ага» на паузах. – Окей. Без проблем. Хочешь, чтобы я перезвонила?
– Да, будет замечательно.
Повисла странная пауза.
– Хорошо, – неловко сказала она. – Значит, я позвоню…
– Мэлс…
Закрыв глаза, она почувствовала его, как его тело прижималось к ней, губы брали контроль, эта доминантная черта, так свойственная ему, вышла наружу.
– Ты знаешь, что произошло прошлой ночью в твоей гостинице? – внезапно спросила она.
– Ага. Я часами думал о тебе.
Она ненадолго закрыла глаза, борясь с соблазном.
– Полиция обнаружила труп. С навороченным бронежилетом.
Очередная пауза. Потом ровный ответ:
– Хм. Есть подозреваемые?
– Пока нет.
– Мэлс, я не убивал его, если ты об этом спрашиваешь.
– Я не говорила об этом.
– Ты об этом подумала.
– Кто все эти люди для тебя? – оборвала она его, очертив квадрат вокруг имен, которые он продиктовал ей.
– Просто имена, всплывшие в памяти. – Его голос стал отстраненным. – Слушай, мне жаль, что я позвонил тебе для этого. Я раздобуду информацию где-нибудь…
– Нет, – сказала она твердо. – Я все выясню и перезвоню.
Положив трубку, она уставилась в пустое пространство. Потом встала из-за стола и прошла через пару рабочих кабинок. Перегнувшись через верх очередной перегородки, она фальшиво улыбнулась своему коллеге, который знал ее недостаточно хорошо, чтобы заметить это.
– Хэй, Эрик, как жизнь?
Парень оторвал взгляд от монитора.
– Привет, Кармайкл. Чем могу быть полезен?
– Я хочу узнать кое-что об убийстве в «Мариоте».
Журналист улыбнулся, весь из себя кот, следящий за канарейкой.
– Что-то конкретное?
– Бронежилет.
– А, жилет. – Он покопался в бумагах на своем столе. – Жилет, жилет… – Он выудил лист бумаги и развернул его к ней. – Я нашел это в интернете.
Мэлс нахмурилась, прочитав параметры.
– Пять тысяч долларов?
– Столько они стоили до того, как их начали изготавливать по индивидуальному заказу. А его жилет сделан на заказ.
– Кто, черт возьми, в состоянии позволить себе такое?
– То же самое я спрашиваю у себя. – Еще больше шелеста. – Во-первых, внушительные структуры по безопасности. Правительство США – во-вторых… не говори своему агенту ФБР Джо Шмо[77], окей. Нужно находиться на очень высоком уровне.
– В гостинице были ВИП-персоны?
– Ииии, именно это я выяснял прошлой ночью. Официально, персонал не может выдать нам имена, но я подслушал разговор ночного менеджера и одного из копов. Под их крышей нет ни одной важной шишки.
– Что насчет окрестностей в центре города?
– Ага, поблизости есть крупные фирмы, но они все закрыты в послерабочие часы, как это и должно быть. И версия, что кто-то из официальных лиц разгуливал по Колдвеллу, а один из его безопасников ушел в самоволку и подставил горло под чей-то нож, совсем нелогична.
– Когда это произошло?
– Примерно в одиннадцать.
После того, как она покинула Матиаса и направилась на место преступления.
– Нет зацепок в плане личности жертвы?
– Ни единой. Что наводит нас на следующее «привет-как-дела». – Эрик погрыз конец голубой ручки «Бик». – Нет отпечатков.
– На месте преступления?
– На жертве. У него вообще нет отпечатков пальцев… они разъедены.
В ушах Мэлс начало звенеть.
– Других опознавательных знаков нет?
– Очевидно, татуировка. Я пытаюсь достать фотографии тату, равно как и всего тела. Но мои источники работают медленно. – Он сузил глаза. – Откуда такой интерес?
Навороченный бронежилет. Без отпечатков.
– Что с оружием?
– Нет. Видимо, его обчистили. – Эрик откинулся в кресле. – А скажиии-ка мне, ты не пытаешься уговорить Дика на соавторство в этом материале, ведь так?
– Господи. Нет. Просто любопытно. – Она отвернулась. – Спасибо за информацию. Я ценю это.
Глава 22
Когда телефон зазвонил примерно через полчаса, Матиас просто смотрел на устройство. Должно быть, Мэлс перезванивает ему.
Черт возьми, какой бардак…
После того как Джим ушел заказывать завтрак, отдавать распоряжения или еще какое дерьмо, Матиас, оставшись в одиночестве, первым делом позвонил Мэлс и попытался выяснить, правдива ли история про отца и сына из Бостона. До него не дошло, что она слышала о произошедшем в подвале, но, да ладно, тугодумие на лицо. О заварухе трещат по всем новостям. Даже не-журналисты, кто особо не следит за новостями.
Телефон прекратил электронный звон. Но Мэлс наберет заново.
Боже, ее голос во время их разговора. Он звучал подозрительно, и так для нее лучше. По стольким параметрам. Но это убивало его.
Когда телефон снова затрещал, Матиас не смог вытерпеть. Схватив трость, он подошел к двери в номер и слепо направился к лифту. Спускаясь, он не представлял, куда направляется. Может, за завтраком.
Определенно за завтраком.
Вот что делают люди в девять утра во всех уголках страны.
Иииии, разумеется, единственный открытый ресторан оказался тем, с которым он так интимно познакомился прошлой ночью… и, проходя мимо стены из цветного стекла, он решил покинуть земли «Мариот»…
– Матиас?
Услышав женский голос, он резко развернулся. Медсестра из больницы, та, что протянула ему руку помощи, образно выражаясь. Вне работы она была свежа как маргаритка, темные волосы распущены по плечам, бледное платье было ниже колен.
Она выглядела почти как невеста.
– Что ты тут делаешь? – спросила она, подходя ближе. – Я думала, ты выздоравливаешь дома.
Люди проходили мимо нее, они пялились, мужчины с фантазиями во взглядах, женщины – с разнообразной степенью зависти и неприязни. Но, с другой стороны, она была сногсшибательно красива.
– Я в порядке. – Он попытался не пялиться на нее. Так же жжет глаза, когда ты смотришь на солнце.
– Моя мама приехала в город. Или, точнее, она должна была уже приехать. Ее самолет должен был приземлиться полчаса назад, но его задержали в Цинциннати[78] из-за бури. Я гадала, подождать или же отправиться домой… мы собирались позавтракать. Ты ведь в ресторан направляешься?
– Эм, да.
– Ну, тогда платим вскладчину? Я умираю с голоду.
Ее черные глаза буквально сияли, ярко, чем напомнили ему о ночном небе. Но этого мало, чтобы усадить его в…
– Окей, – услышал он свой ответ, будто кто-то третий говорил его ртом.
Они вдвоем подошли к стойке метрдотеля[79].
– Нас двое, – сказал Матиас, когда мужчина начал внимательно рассматривать медсестру, а потом замер, словно олень перед светом фар, очевидно одурманенный прелестной внешностью.
– Я хочу сесть у окна, – сказала она, медленно улыбаясь парню. – Может вон…
Только не окно, из которого он вчера выпрыгнул, подумал Матиас.
– … там.
Бинго-мать-твою.
– О, да, именно там. – Метрдотель усек программу, подхватив пару книжек в кожаном переплете и указывая путь. – Но есть места лучше, с роскошным видом на сады?
– Мы не хотим, чтобы солнце светило слишком ярко. – Она положила ладонь на руку Матиаса и слегка сжала, будто хотела, чтобы он знал, что она следила за его плохим зрением.
Блин, ему на самом деле не нравилось, когда она прикасалась к нему.
Пока они шли по комнате, женщина произвела полный фурор, мужчины пучили глаза поверх своих «Уолл Стрит Жорналов», чашек с кофе и – иногда – поверх голов своих жен. Она отнеслась ко всему хладнокровно, будто такое внимание – привычное дело.
После того, как они устроились у окна, над которым надругались они с Джимом, появился кофе, и они зависли над меню. Цивильная рутина, приходящая с обсуждением и выбором завтрака из пятидесяти разных блюд, играла на нервах. И он не хотел есть с медсестрой, хотя, если быть совсем честным, он вообще ни с кем не хотел завтракать.
Дела с Мэлс – это проблема. Да, он позвонил ей с просьбой найти информацию, но по правде говоря, он просто хотел услышать ее голос.
Он соскучился за эту ночь…
– Мыслями не поделишься? – мягко спросила медсестра.
Матиас выглянул из окна на здание через улицу.
– Я просто осознал… я не знаю твоего имени.
– О, прости. Думала, его указали на вывеске на твоей палате.
– Возможно, так и было, но эта табличка могла быть подсвечена неоном, и я вряд ли бы заметил ее.
Разумеется, это ложь. На самом деле, там не была указана медсестра, только лечащий врач, а на ее форме не было именной таблички.
Что, если задуматься, казалось немного странным…
Она подняла изящную ручку и положила на грудь… как приглашение осмотреть ее декольте.
– Называй меня Ди.
Он смотрел ей в глаза.
– Сокращённое от Дэйдры?
– От Девины. – Она отвела взгляд, будто не хотела вдаваться в подробности. – Моя мама всегда была набожной женщиной[80].
– Это объясняет твое платье.
Ди печально покачала головой и пригладила юбку.
– Как ты узнал, что это – не мой стиль?
– Ну, с одной стороны, этой одежде место на сорокалетней женщине. Джинсы и парка больше подходят твоему возрасту.
– И сколько мне, по-твоему?
– В районе двадцати пяти. – Может, поэтому ему не нравилось, когда она прикасалась к нему. Она была молода, слишком юна для кого-то вроде него.
– Двадцать четыре, на самом деле. Именно поэтому моя мама приезжает. – Она снова коснулась груди. – Именинница.
– С днем рождения.
– Спасибо.
– Твой отец тоже приедет?
– О… эм. Нет. – Сейчас она полностью закрылась. – Нет, он не приедет.
Черт возьми, последнее, что ему нужно – лезть в ее личную жизнь.
– Почему нет?
Она покрутила чашку кофе на тарелке.
– Ты такой странный.
– Почему?
– Я не люблю говорить о себе, и вот я откровенничаю.
– Ты рассказала не так много, если тебе станет легче.
– Но… я хотела бы. – На мгновение ее глаза опустились на его губы, будто она думала о том, о чем ей на самом деле не следовало думать. – Я хочу.
Нет. Этому не бывать, подумал он.
Особенно после Мэлс.
Ди наклонилась, ее груди грозили выскочить из платья.
– Я не в силах перестать думать о тебе.
Чудно. Восхитительно. Просто-мать-его-идеально.
В напряженной тишине Матиас посмотрел на огромное окно рядом с ним. Он однажды выпрыгнул через него.
Если разговор станет совсем неловким, он может повторить трюк.
***
Мэлс повесила трубку и откинулась на спинку кресла. Когда оно заскрипело, она придумала новую мелодию, покачиваясь взад-вперед.
По какой-то причине она не сводила глаз с кофейной кружки, оставленной другим журналистом.
Когда ее телефон затрезвонил, она подпрыгнула и спешно схватила трубку. Быстрый взгляд на экран, и ей захотелось выругаться… не потому, кто звонил, а потому кто НЕ звонил.
Может, Матиас в душе.
Люди ходят в душ по утрам.
Ага, в течение, хм, получаса? Она набирала каждые пять минут.
– Алло? – ответила она.
– Хэй, Кармайкл. – Это Болтун Монти; она узнала по треску его жевательной резинки. – Это я.
Ну, по крайней мере, она ждала этого звонка.
– Доброе утро.
– У меня есть кое-что. – Его голос понизился, весь такой шпионский. – Просто бомба.
Мэлс выпрямилась, но без бури восторгов. Зная ее удачу, «бомба» была скорее гиперболизированной, чем водородной.
– Да ладно?
– Кто-то поработал над телом.
– Что, прости?
– Как я уже сказал, я первым оказался на месте и сделал несколько фотографий… знаешь, в пределах должностного положения. – На связи послышался шорох, а потом приглушенные голоса, будто он разговаривал с кем-то и прикрыл трубку рукой. – Прости. Я в участке. Дай мне выйти отсюда, и я перезвоню.
Он повесил трубку прежде, чем она успела ответить, и Мэлс могла представить, как он уклоняется от своих напарников-офицеров, направляясь к парковке, словно принимающий Илай Мэннинг[81].
Разумеется, когда он перезвонил, то был запыхавшимся.
– Ты меня слышишь?
– Да, слышу.
– Так вот, на моих фотографиях тела есть кое-что, чего нет на официальных снимках.
Вот и намек для ее возгласа «о мой бог», и он был искренним.
– В чем разница?
– Встреться со мной, и я покажу.
– Когда и где?
Завершив звонок, она глянула на часы и снова набрала номер Матиаса. Нет ответа.
– Хэй, Тони, – сказала она, переваливаясь через перегородку между их рабочими местами. – Я могу одолжить твою…
Парень бросил ключи, ни на секунду не отрываясь от разговора по телефону, с кем бы он ни был. Когда она послала ему воздушный поцелуй, он накрыл рукой сердце и изобразил обморок.
Покинув отдел новостей, она села в игрушку Тони и пересекла город по маршруту, который, совершенно случайно, проходил через… ну, вот неожиданность, гостиницу «Мариот».
И у нее добрых полчаса в запасе перед встречей с Болтуном.
По невероятной удаче, она нашла свободное место на парковке прямо напротив входа в вестибюль… но потребовалось две попытки, чтобы поставить машину, ее навыки параллельной парковки притупились из-за постоянного использования гаражей за то время, что она провела в Колдвелле.
К тому же, Мэлс чувствовала себя настойчивым преследователем, что не помогало за рулем.
Когда она вошла в вестибюль, ей показалось, что кто-то из охраны должен был остановить ее и отправить к выходу, но на нее не обратили внимание… отчего она задумалась, как много людей суетились здесь над вещами, которые находили отвратительными.
Она проехала на лифте на шестой этаж с бизнесменом, чей помятый вид и красные глаза указывали на то, что он летел всю ночь откуда-то.
Может, даже собственными руками махал.
Выходя на этаже, она свернула направо и прошла по застеленному ковром коридору. Подносы стояли у дверей, коварные приветственные коврики с грязными тарелками, полупустыми чашками с кофе и запачканными салфетками.
В дальнем конце, перед открытой дверью стояла тележка горничной, свет из комнаты лился в коридор, подсвечивая рулоны новой туалетной бумаги, свернутые полотенца и бутылки со спреем.
На двери Матиаса до сих пор висела табличка «Не беспокоить», и значит, он еще не съехал.
Припав ухом к панелям, она вознесла быструю молитву, чтобы он не вздумал открыть дверь в этот самый момент.
Ни звука бегущей воды. Ни бормотанья ТВ. Низкого голоса на телефоне.
Она постучала. И чуть громче.
– Матиас, – сказала она двери. – Это я. Открой.
Ожидая ответа, который не последовал, она окинула взглядом горничную, которая вышла из номера с целлофановым мешком, полным мусора. На короткое мгновение, она подумывала разыграть сцену «Я-забыла-свои-ключи», но опасалась, что уловка не сработает в Колдвелле-после-9/11[82]… и в итоге, возможно, ее вышвырнут вверх тормашками.
Ну, просто плюс к ее характеру: проникновение в частную собственность даже не маячило на ее радаре запретов; страх быть застуканной – вот что ее остановило.
Чувствуя к себе отвращение и злость на Матиаса, Мэлс снова вернулась к лифту, и, выйдя на первый этаж, она собиралась пройти к машине Тони, сесть в чертову штуковину и приехать не положено рано на встречу с Монти и его говорливым ртом.
Вместо этого, она прошлась по вестибюлю, заглянув в лавку с подарками, дошла до спа-салона…
Ага, ведь он обязательно будет в этот момент покупать халаты и делать огуречную маску на лицо. Ну точно.
Добравшись до ресторана, который был уже открыт, она почти бросила свою погоню за химерой, но решила лишь одним глазком заглянуть в…
По другую сторону массива столов, сидя у окна, Матиас завтракал с брюнеткой в лимонном платье.
Кто она такая…
Та медсестра, что ли? Из больницы?
– Хотите стол для одного? – спросил мэтр.
А, нет, это будет нежелательно. Только если к нему не полагался пакет для рвоты…
– Нет, спасибо.
Брюнетка рассмеялась, закидывая голову назад так, что ее волосы рассыпались волнами…
Она была идеально красивой, словно двигающая фотография, ретушированная в нужных местах.
Матиас сидел напротив нее, его было сложно прочесть, и в какое-то абсурдное мгновение собственничества, Мэлс обрадовалась, что он носил ее очки. Метафорично, как если бы она пометила его оградный столб.
– Вы кого-то ждете? – спросил метрдотель.
– Нет, – ответила она. – Уверена, что он занят.
Глава 23
Смех Ди был… ну, божественный, на самом деле. Настолько, что отключил часть мозга Матиаса, и он не мог вспомнить, что сказал такого смешного.
– Так, как твоя память? – спросила она.
– Пятнами.
– Она вернется. Прошло, что, всего полтора дня? – Она наклонилась в бок, когда принесли тарелку с ее яйцами, сосиской, тостом и драниками. – Просто дай время.
На фоне ее завтрака его сэндвич выглядел анемично.
– Ты уверен, что больше ничего не хочешь? – Она махнула вилкой. – Тебе нужно набирать вес. Я же убеждена, что плотный завтрак – единственный способ хорошо начать день.
– Приятно находиться рядом с женщиной, которая не ковыряется в своей еде.
– О да, это не про меня. – Она жестом попросила официантку вернуться. – Он хочет того же, что и у меня. Спасибо.
Казалось грубым упоминать, что если он съест так много, то лопнет, поэтому он просто отодвинул сэндвич в сторону. Наверное, она была права. Он чувствовал себя не в своей тарелке, голодный и медлительный, сэндвич клаб, который он умял с Мэлс на ужин, давно переварился, спасибо тому ублюдку-ниндзе с пальцем, без остановки жмущим на курок.
– Не жди меня, – сказал он.
– Я и не собиралась.
Матиас холодно улыбнулся и какое-то время просто рассматривал комнату. Большинство людей составляли обычный контингент гостиницы подобного рода… кроме одного парня, который серьезно выделялся на фоне остальных: на нем был костюм, скроенный лучше, чем у всех остальных, и казался старомодным даже для профана в вопросах моды.
Черт, наряд могли уже надевать на вечеринку в стиле рэтро… а может, и в бурные двадцатые…
И, будто почувствовав на себе его взгляд, мужчина с аристократичным видом поднял глаза.
Матиас перевел взгляд на своего компаньона по завтраку. Ди уплетала еду, аккуратно нарезая кусочки, острый край ножа без проблем проходил через яичницу и драники.
– Порой, не помнить – это благо, – сказала она.
Да, подумал Матиас, чувствуя, что в его случае это абсолютная правда. Боже, если та история, которую наплел ему Джим…
– Я не хотела уклоняться от разговоров о моем отце, – сказала она. – Просто… я просто не люблю думать о нем. – Вилка опустилась на тарелку, когда Ди выглянула в окно. – Я бы сделала все, чтобы забыть его. Он был… жестоким человеком… злым, жестоким человеком.
Ее взгляд быстро вернулся к его.
– Ты знаешь, о чем я говорю? Матиас…
Внезапно, возникнув из ниоткуда, его охватила та сама головная боль, расталкивая мыслительные процессы и целясь прямо в виски, два болевых удара обожгли обе стороны его черепа.
Он смутно увидел, как красные губы Ди шевелятся, но слова не достигали его ушей; казалось, что его выдернули из собственного тела, а его плоть осталась там, где была… а потом сам интерьер ресторана начал исчезать, так будто стены попадали наружу, трансформируясь в нечто в духе фильма «Начало»[83], пока внезапно он не перестал сидеть в псевдо-модном ресторане «Мариот», а оказался где-то в другом месте…
Он оказался на втором этаже загородного дома, полы, стены и потолок были сделаны из грубой древесины.
Перед ним была крутая лестница с сосновыми перилами, которые потемнели до цвета смолы от бесчисленного количества масляных рук, хватавшихся за дерево.
Воздух спертый и душный, хотя было не жарко.
Матиас посмотрел позади себя, в комнату, которую он узнал как свою. На двуспальной кровати лежали разные одеяла и не было ни одной подушки… поцарапанное бюро с наполовину приделанными ручками… коврика не видно. Но на небольшом столе рядом с кроватью стояло новенькое радио с фальшивым ободом под дерево и серебряные часы, чистые и выбивающиеся из интерьера.
Опустив взгляд на своё тело, он увидел, что на нем пара рваных джинсов, его ноги торчали из-под подвернутых краев; с руками то же самое, слишком большого размера по сравнению с тоненькими предплечьями, конечности были чрезвычайно крупны по сравнению с остальным телом.
Вспоминая этот этап своей жизни, он понимал, что был еще юнцом. Четырнадцать или пятнадцать…
Голова повернулась в сторону шума.
Мужчина поднимался по лестнице. Одежда была грязной; волосы сальные от пота, будто он часами носил кепку или шляпу; ботинки громко топали.
Большой мужчина. Высокий мужчина. Злобный мужчина. Его отец.
Внезапно все изменилось, его сознание отделилось от тела так, что оно оказалось неподконтрольно ему, рулевым колесом завладел кто-то другой.
Он мог лишь смотреть своими глазами, как его отец завернул за угол на вершине лестницы и замер.
Кожа на тощем лице была такой заветренной, что напоминала воловью, также отсутствовал один зуб сбоку, когда он улыбнулся как серийный убийца.
Его отец умрет, подумал Матиас. Прямо здесь. Прямо сейчас. Каким бы неправдоподобным это ни казалось, учитывая разницу в их габаритах, этот мужчина спустя мгновения свалится как подкошенный и умрет…
Вдруг Матиас почувствовал, как начал говорить, звуки, к которым он не имел отношения, срывались с его губ.
Но они оказывали влияние на его отца. Выражение переменилось, улыбка улетучилась с его лица, дырка между зубов скрылась, когда мужчина сжал губы. Ярость исказила невероятно-яркие голубые глаза, но она задержалась ненадолго. За ней пришел шок. Будто что-то, в чем он был абсолютно уверен ранее, сейчас казалось не таким незыблемым.
Все это время Матиас продолжал говорить.
Вот, откуда все началось, сказал он себе: этот мужчина, этот злодей, с которым он жил чересчур долго, этот больной ублюдок, который «вырастил» его. Сейчас настало время для возмездия, и его юный «Я» не чувствовал абсолютно ничего, пока говорил, прекрасно понимая при этом, что он, наконец, загнал монстра в клетку.
Рука его отца вцепилась в одежду, прямо в районе сердца, сминая ткань, грязные, обломанные ногти впивались в плоть.
