355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дж. Уорд » Восторг » Текст книги (страница 20)
Восторг
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 18:25

Текст книги "Восторг"


Автор книги: Дж. Уорд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Лучшие намерения. Но не такой хороший – или очевидный – исход. Никто не просил ее так поступать. Ни отец, ни мать. И осматривая кухню, столовую, выглядывая через раздвижные стеклянные двери на крыльцо и сад…она видела, что все в порядке.

Однако не потому, что она устроила ремонт: обо всем позаботилась мать.

Качая головой, Мэлс задумалась, как произошла смена pater familias,[145] а она даже не заметила этого. С другой стороны, она действительно задавала себе этот вопрос после дерьма с Матиасом? Очевидно, межличностные отношения – не ее конек…

Вслед за раздавшимся звуком ключей в замочной скважине последовало открытие входной двери, и когда в коридоре включился свет, миниатюрная фигура ее матери была освещена сзади. Закрывая за собой дверь и идя по коридору, она держала в руках коврик для йоги и разговаривала по телефону.

– … о, я знаю, и я действительно верю в лучшее в людях… пока они не обманывают мои ожидания. Поэтому, да, думаю, тебе следует прекратить это и перестать с ней разговаривать. – Ее мама остановилась, чтобы приветственно помахать и положить вещи на столик у холодильника. Затем она нахмурилась, словно почувствовала неладное с Мэлс. – Слушай, Мария, давай, я тебе перезвоню? Ладно, спасибо. До связи.

Она повесила трубку и положила мобильный рядом с брезентовой сумкой с надписью «Go Organic!».

– Мэлс, что не так?

Мэлс откинулась на спинку, и вспомнила, как отец делал точно так же. Стул всегда скрипел под его весом, но с ней он не издал ни звука.

– Могу я задать тебе очень странный вопрос? – сказала она матери. – И, пожалуйста, знай, что я не хочу тебя обидеть.

Ее мама медленно села рядом.

– Конечно.

– Помнишь, когда папа все еще был с нами… как он сидел здесь и оплачивал счета? – Мэлс постучала по деревянной поверхности перед собой. – А перед ним лежала открытая чековая книжка, большая, с тремя чеками на странице? Он сидел здесь и выписывал чеки, клал их в конверты и записывал все в журнал учета.

– О, да, – грустно произнесла ее мама. – Каждый месяц. Как часы.

– Он надевал очки для чтения… они съезжали к кончику носа и чертовски его раздражали. И все это время он щурился, будто пальцы его ног были зажаты в тиски.

– Он ненавидел это дело… но всегда доводил его до конца. Каждый месяц.

Мэлс прокашлялась.

– Как ты… то есть, теперь ты платишь по счетам. Но где? Когда? Я ни разу не видела, чтобы ты выписывала чек.

Ее мама чуть улыбнулась.

– Твой отец хотел все делать вручную. Он не доверял банкам… всегда думала, что ежемесячный ритуал был физическим выражением его недоверия к «Первому национальному банку и Трастовому фонду». Я не такая. Все от платы за машину до счетов за электричество и страховки автоматически снимается со счета. Мои счета связаны онлайн… я проверяю их раз в неделю и таким образом все отслеживаю. Штампы, бумажная работа и визиты на почту не нужны. Так более эффективно.

Мэлс почувствовала, как ее пронзило удивление… но, ладно. Ее мама давно не ребенок.

– А что насчет… ну, работ на лужайке? Обычно папа подстригал газон, кто занимается этим сейчас?

– Сразу после его смерти я спросила соседей о том, как они решают эту проблему. У кого-то за двориком ухаживают мужья или сыновья, но, очевидно, для меня это не было вариантом. Попробовала сама, но это уйма работы, и я решила, что лучше кому-нибудь заплатить. Я обратилась в профессиональную службу, потому что не хочу каждую неделю волноваться о том, займется ли кто-то газоном… к тому же они убираются осенью и весной. Мэлс, тебя что-то беспокоит?

– Да, вообще-то. – Она вновь провела рукой по столу, по тому месту, где отец по-своему решал эти вопросы. – Я… меня беспокоит, что я провела последние несколько лет, пытаясь быть для тебя папой, и у меня не только не получилось… я во многом тебя не поддерживала. А ты смогла хорошо позаботиться о себе.

Повисло долгое молчание.

– Знаешь, я гадала, – пробормотала ее мама, – почему ты осталась. Ты была здесь так несчастна… и очевидно, что ты на меня обижена.

– В этом нет твоей вины…это все я, только я. – Мэлс постучала по столу. – Я просто… он бы хотел, чтобы я присматривала за тобой. Или кто-то еще.

– Так на него похоже. – Она медленно покачала головой. – Он всегда был старомоден, настоящий мужчина с очень традиционными ценностями. Я любила его, поэтому позволила ему любить меня так, как он считал правильным.

– Но тебе это не было нужно, не так ли.

– Мне был нужен он. Я была очень счастлива с ним, – сказала ее мама с грустью в глазах. – Он принадлежал к тому типу мужчин, кто должен все контролировать, и я вышла за него и родила тебя, когда была молода. Но я выросла.

– С этим были… проблемы? – Боже, такой личный разговор.

Наступила долгая тишина.

– Я любила его, он – меня… и в итоге ничто этого не меняло.

– Мне так жаль.

– О чем?

– Что он умер и оставил тебя одну.

– Я не одна. У меня жизнь, полная друзей и любимых дел. И что волновало меня больше всего, так то, что это не происходит с тобой. Настало время тебе заниматься тем, чем хочешь, преуспеть в своем деле, избрать собственный путь. Именно так я поступила с твоим отцом… и была рада, что не колебалась, потому что мы с ним прожили почти тридцать счастливых лет. Ты заслуживаешь того же счастья, кого или что бы ты не любила, или где.

На глаза навернулись слезы.

– Не знаю, почему я поняла это только сейчас. Я журналист… должна была разобраться в основах своей жизни.

– Вещи не всегда так просты и понятны. – Ее мама протянула руку и накрыла ею ладонь Мэлс. – Последние несколько лет были очень тяжелыми. Но я строю свое место в этом мире… и думаю, тебе следует поступить так же.

– Ты, безусловно, права. – Мэлс смахнула слезы со щек и чуть засмеялась. – Знаешь, над чем я работала эти несколько месяцев?

– Расскажи.

– Статья о пропавших людях. Я ничего не узнала… просидев много часов за столом, глядя на статистику, выискивая источники, анализируя и пересматривая все, я приблизилась к сути не больше, чем другие журналисты.

– Может, однажды ты найдешь ответы?

Мэлс встретила взгляд матери.

– Думаю, вместо этого мне стоило посмотреть в зеркало. Это прозвучит странно, но… с тех пор, как он умер, я потерялась в собственной жизни. Не знаю, есть ли в этом смысл?

– Конечно. Вы были как две капли воды… уверена, ты это знаешь, но он очень гордился тобой.

– Забавно… в детстве я всегда гадала, предпочел бы он мне сына.

– О, нет, что ты. Он хотел тебя. Он часто говорил, что ты была для него идеальным ребенком. Ты делала его гордым и счастливым, как никто другой, и это одна из главных вещей, за что я любила его. Связь между отцом и дочерью так важна, я знаю. Я была папенькиной дочкой… и хотела для тебя того же, что у вас с ним и было. Я жалею лишь о том, что вам не было отведено больше времени.

– Боже, мам, я люблю тебя. – Мэлс вскочила со стула и подошла к матери. Упав на колени, она обняла женщину. – Я так сильно тебя люблю.

Почувствовав, что ее обняли в ответ, Мэлс подумала, что изо всех дней, когда она нуждалась в этом, сегодня – самый подходящий.

Находясь в залитой солнечным светом кухне, в объятиях матери, Мэлс и подумать не могла, что поймет, осознает, что отец был не единственным замечательным человеком в семье – и у нее возникло ужасное чувство, что если бы он не умер, этот момент мог никогда не наступить.

Как здесь не задуматься о том, что Господь не закрывает дверь, не открыв при этом окно.

Мэлс отстранилась и вновь вытерла под глазами.

– Что ж. Ну и дела.

– Твой отец так говорил, – улыбнулась ее мама.

– Он был добр к тебе так же, как и ко мне?

– Был таким же прекрасным человеком. Твой отец – один на миллион, и его смерть этого не изменила. Никогда не изменит.

Мэлс встала на ноги.

– Я, эм, недавно сварила кофе. Хочешь?

– Да, пожалуйста.

Развернувшись к кофеварке и конторке, Мэлс подумала, что, по крайней мере, не все потеряно. Как бы она ни сокрушалась о Матиасе, это предоставило ей толику мира.

И заставило задуматься о ее нынешнем положении.

Она, может, и не нашла всех пропавших без вести, но наконец обрела себя в этой жизни.

Глава 47

В центре города, в гостинице «Мариот», Эдриан из первого ряда наблюдал, как уходит журналистка: сидя в коридоре, он смотрел, как женщина вышла из номера Матиаса, ее походка, говорившая «я сваливаю отсюда», явно указывала на то, что она не была счастливым постояльцем.

Ииииии пистолет в ее руке – еще одна неопровержимая улика.

Похоже, Эд пожертвовал своей половой жизнью зря.

Когда она зашла в лифт, Эдриан захотел вскочить на ноги… и впервые в жизни у него не получилось моментально принять вертикальное положение.

Его тело просто отказывалось верно функционировать, боль в коленях замедляла его, отсутствие глубинного восприятия создавало проблемы с равновесием…

– Какого черта с тобой происходит?

Эд обернулся налево. Джим появился во всей своей красе – или, в этом случае, во всем своем занудстве. Парень выглядел так, словно его на заднице протащили через розовые кусты, волосы торчали в разные стороны, одежда помята, мешки под глазами были достаточно большими, чтобы вместить багаж семьи, собравшейся на отдых.

Ангел застыл в тот же миг, как их взгляды встретились.

– Что ты наделал?

Эд позволил парню самому прийти к заключению. Ничего сложного… и надо же, Джим начал догадываться: его голова медленно повернулась к двери в номер Матиаса.

– Он здоров?

– Ты сказал, она – ключ… поэтому я дал ему возможность стать ближе к ней. Так сказать.

Эд потер затылок и приготовился к нотациям или даже ярости. Говоря по правде, у него не было сил для еще одной драмы.

– Ты в порядке? – резко спросил Джим.

– Да, просто мышцы затекли… и недостаток глубинного восприятия можно превозмочь. Я все еще смогу выходить на поле…

– Мне наплевать на сражения. Я хочу знать, в порядке ли ты. Так будет всегда?

Эдриан моргнул.

– Эм, возможно.

– Иисусе… – Парень снова посмотрел на дверь в номер. – Ты действительно сильно нам помог.

Восхищение и уважение в голосе ангела заставило Эда опустить взгляд на свои ботинки.

– Сильно не радуйся… ничего не вышло.

– То есть?

– Она ушла примерно полторы минуты назад… и не за бубликом, копченым лососем и выпуском «Таймс». Что бы ни произошло между ними, это было не совсем душевно-расчудесным.

– Дерьмо. – Джим кашлянул. – Ну, я поговорил с Девиной. Сказал ей отстать от журналистки.

– И как прошло?

Когда другой ангел скрестил на груди руки и сжал губы, Эдриан подумал, «о, черт возьми…»

– Ты снова был с ней, не так ли, – произнес он мрачным голосом.

Джим прокашлялся.

– Я был зол… как и она. Это просто… знаешь, случилось.

– Да уж, отличный способ поспорить. Кто победил?

– Не в соперничестве дело.

В этом Эд не был так уверен.

– Где сейчас эта сука?

– Не знаю.

Парень посмотрел на лифт, словно волновался о женщине Матиаса, и Эд кивнул.

– Иди, проверь Мэлс… я присмотрю за Прекрасным Принцем.

– Я буду недалеко.

– Не торопись. У меня все под контролем. – Вынув из ножен хрустальный кинжал, он поднял его, чтобы прозрачное лезвие поймало свет. – Доверься мне.

Джим колебался.

– Позвони, если понадоблюсь.

– Не понадобишься, но позвоню.

В мгновение ока Херон испарился.

Эдриан прихромал к двери, постучал костяшками и открыл ее. Матиас замер с наполовину натянутыми штанами.

– Я стучал, – сухо сказал Эдриан.

Парень закончил начатое, затянул шнурок на спортивных штанах и натянул свою футболку «Красные крылья Колдвелла».

– Тебе повезло, что я не пристрелил тебя.

Разумеется, пистолет лежал неподалеку, и Эд точно знал, что его перезарядили после шоу в лесу. Но все же сороковка могла причинить ему не больше неудобств, чем простое раздражение.

– Куда-то собрался? – спросил Эд.

Двигаясь быстро, мужчина сел на край кровати и сунул ноги в черные «Найки».

– Ты всегда так хорошо обращаешься с дверьми?

– Я хорош во многом.

Матиас остановился.

– Ты хромаешь… в курсе?

– Подвернул ногу, – пожал плечами Эд.

– Брехня.

– Я сказал все, что собирался.

Матиас выругался, вставая, чтобы взять бумажник и ветровку.

– Ладно, пускай. Но нам нужно уходить… копы в пути. Или скоро будут.

– Почему?

– Прямо сейчас к ним направляется Мэлс… она выяснила, что мы с Джимом были кое-чем заняты в здешнем подвале той ночью. Ко мне вернулась память, кстати.

– Целиком?

– Ага.

Дерьмо.

– Поздравляю.

– На самом деле, не с чем. – Мужчина говорил быстро и кратко. – Слушай, Джим сказал, я окажусь на перепутье?

Эд кивнул.

– Что случилось с твоей девушкой?

– Она узнала, кем я был на самом деле.

– Это нам не поможет.

– Ну, правда помогла ей, и это важнее. Мне вообще не стоило с ней встречаться.

На этой ноте Матиас замолчал, и да, вау, здесь запахло жареным.

– Я знаю, что должен сделать, – сказал он спустя пару секунд. – Это единственный способ… все исправить. Я точнознаю, что делать.

Эд позволил голове запрокинуться от разочарования. Этой ситуации определенно ненужны были новые гениальные идеи.

– Нам надо сматываться отсюда, – сказал Матиас, решительно направляясь к двери. – Но сначала немного проникновения со взломом по пути на выход.

– Разве это не оксюморон?

Когда парень просто вышел в коридор, Эдриан выругался и схватил трость, лежавшую около встроенного в стену телевизора.

Вещица пришлась кстати – вид старичка прибавил скорости. Однако сложно привыкнуть к тому, что тебе нужна трость.

Вообще не в его стиле.

***

Когда Матиас вышел на лестницу через запасной выход и начал спускаться по бетонным ступенькам, его преследовал голос Мэлс.

«Это ложь, все было ложью… ведь так?».

Одно предложение снова и снова, будто повторяющиеся выстрелы ружья… или пулемета… и он уже начинал молиться, чтобы вернулась амнезия.

Самое трагичное заключалось в том, что его чувства к ней были настоящими. То же и с его прошлым физическим состоянием, а также с воспоминаниями о том, где он побывал… и куда вот-вот мог вернуться.

А по поводу его жизненного пути? Проклятье, да, всех обманов и не сосчитать.

И именно об этом он собирался позаботиться.

Расставшись с ней таким образом и полностью вернув себе память, он не может оставить нетронутой паутину лжи и зла, которую так долго плел.

Это – действительно та расплата, которую он заслужил, и Матиас чертовски точно заплатит цену… и поступит правильно. Наконец-то.

Продолжая быстро и тихо спускаться по лестнице, он вдруг осознал, что его напарник по преступлению, так сказать, скорее всего, не успевал за ним. Что было безумно некстати. Обернувшись через плечо, он…

Матиас замер на месте и схватился за перила.

Ублюдок парил в трех дюймах над лестницей, зависнув над ней, словно на нем была обувь с системой антигравитации.

– Что ты такое? – выдохнул Матиас.

Ботинки мужчины тут же оказались прижаты к земле.

– Ничего особенного.

– Чушь собачья.

– Мы разве не бежим от копов? Ты, правда,хочешь обсудить это сейчас?

Парень верно говорил, но на кону было многое. И если б только в департаменте психического здоровья.

– Просто ответь мне на один вопрос. На чьей ты стороне? И пока ты не устроил мне очередной раунд «да забей», я знаю, где был… и говорю не о Ближнем Востоке.

– Я на стороне, считающей себя хорошей.

– Это ни о чем мне не говорит. Даже дьявол верит, что он прав.

– Она ошибается.

– Она, значит. – Когда парень пожал плечами, будто они говорили о спорте… или машинах… или программе «NBC»[146] на четверг. Матиас тихо выругался. – Так ты знаешь дьявола, будучи обычным парнем. Ты перенял на себя все мои травмы, внутренние и не только, не представляя собой что-то особенное.

Сосед снова поднял одно плечо, и выглядел совершенно равнодушным к выносу мозга, который устроил Матиас.

«Это ложь, все было ложью… ведь так?».

– Знаешь, – резко сказал Матиас, – я слышал о дьяволе… что он… что она– великий лжец.

– Это единственное, чему ты можешь верить.

– Значит, в этом мы с ней похожи.

– Да, но времена меняются, так ведь.

– Как Джим Херон в это вписывается?

Эдриан выдохнул, словно был древним.

– Беспокойся о себе, Матиас. Это единственный совет, который я могу тебе дать… просто поступай правильно, даже если это причиняет боль.

Матиас сосредоточился на мутном глазе… который был его собственным всего двенадцать часов назад.

– Говоришь, исходя из собственного опыта?

– Не совсем. А теперь, не должны ли мы бежать от копов?

Вдруг он подумал о ночи с Мэлс. Дерьмо закончилось так плохо, но ночь… и все, связанное с ней… помогло ему обрести душу. Без этого, без нее он бы оставил Колдвелл… и прошлое… позади.

– Спасибо, – пробормотал Матиас. – Я у тебя в долгу.

– Не знаю, что за чушь ты несешь.

Очевидно, он стучал в дверь запертую, снабженную засовом, цепями и решеткой. Ладно. Он знал, каково это – благодарность, порой, вынести тяжелее, чем боль.

По крайней мере, он знал, что делать. Оставалась лишь еще одна вещь…

– Джим такой же, как ты? – требовательно спросил он.

Парень выглядел так, словно ему надоело говорить, он был готов закричать, но сдержался.

– Скажи мне, – рявкнул Матиас. – Я должен быть в чем-то уверен.

Эдриан потер подбородок.

– Можешь поговорить об этом с Джимом… когда все закончится, ладно? Прямо сейчас моя работа состоит в том, чтобы ты остался жив, дабы совершить правильный поступок, когда придет время. Не могу сказать, насколько это важно. Просто поступи правильно хоть раз за свое жалкое существование.

– Заметано, – сказал Матиас, отворачиваясь и продолжая спускаться.

Глава 48

В нескольких кварталах от «Мариота», в отделе новостей «ККЖ», Мэлс сидела на своем музыкальном стуле, качаясь взад и вперед в такт «Янки Дудл».[147] На монитор компьютера был выведен ее почтовый аккаунт, периодическая автопроверка входящих писем пару раз обновила папку. Заставка тоже включалась через равные интервалы, и каждый раз, когда появлялись шарики всех цветов радуги, она протягивала руку, шевелила мышкой, не давая компьютеру перейти в спящий режим.

Единственный звонок, который она сделала, придя сюда, был знакомому Тони в лаборатории криминалистики. Она сказала ему, что позвонила детективу Де ла Крузу и сделала заявление.

Она надеялась, что в любую минуту зазвонит телефон с новостями, но Де ла Круз со своей командой, несомненно, был занят в гостинице, обыскивая пустой номер.

Матиаса давно там нет…

– Псс.

Встряхнувшись, она посмотрела в другой конец прохода. Тони, сидя на своем стуле, наклонился вперед с «Динь Доном» в ладони, предлагая кружок химического шоколадного чуда, словно он был бриллиантом.

– Похоже, тебе это нужно.

– Спасибо. – Мэлс натянула улыбку с мыслью «Какого черта». Может, заряд сахара и консервантов выведет ее из этого ступора. – Сегодня сама не своя.

– Это видно. Ты уже час сидишь здесь, уставившись на монитор.

– Нужно прочитать много писем.

– Тогда почему ты не читала их?

Мэлс открыла упаковку «Хостес» и вонзила зубы в сладость, обертка раскрылась, и крошки посыпались ей на колени. Пока они не растаяли и не соединились на молекулярном уровне с тканью ее брюк, она подняла их и бросила в корзину для бумаг.

Боже, «Динь-Дон» просто божественны на вкус.

Лучше чавкать химией.

– Слушай, Тони… знаю, мы никогда особо не разговаривали о карьере, но для тебя эта газета – эндшпиль[148]? То есть, ты планируешь работать здесь до самой пенсии?

Ее приятель пожал плечами.

– Я об этом не задумываюсь. Просто работаю над своими статьями, докапываюсь до правды… я спокоен за будущее. Если это – все, что у меня есть? Меня устраивает. – Он взял рулетики себе и раскрыл упаковку. – Но я ждал, когда ты уедешь.

– Из Колдвелла? Серьезно?

– Да, – сказал он, откусив батончик. – Ты так и не устроилась. Не завела связей. Не поддерживала их.

Конечно же, он был прав. И, может, поэтому она не достигла всего, чего хотела, за последнюю пару лет. Да, Дик был козлом и почетным членом клуба закоренелых придурков, но возможно, что она пряталась за этим извинением из-за того, что не прилагала достаточно усилий.

– Думаю, я хочу вернуться в Нью-Йорк. – Вообще-то, слово «думаю» нужно вычеркнуть, вдруг поняла она. – Пришло время.

С матерью все в порядке; именно Мэлс нуждалась в четком направлении. И ей казалось, оно будет южным.

– Ты чертовски хороший журналист. – Тони откусил батончик. – И тебя здесь недооценивают… и думаю, Дик это знает.

– Нам с ним так и не удалось поладить.

– То же самое можно сказать о нем и женщинах в принципе. – Тони скомкал обертку и выбросил ее в корзину. – Так что планируешь делать? Есть связи на Манхэттене?

Открыв свой шкафчик, она взяла карточку, которую затолкала туда, когда заняла этот стол. На ней было написано «Питер У. Ньюкасл, редактор отдела»… а сверху – логотип «Нью-Йорк Таймс».

Когда-то она встречала Питера на Манхэттене, и он все еще работал в «Таймс». Мэлс видела его имя в прошлое воскресение.

– Да, думаю, есть, – пробормотала она. – Кстати об уходе, я кое-что хочу тебе передать.

– Ланч, я надеюсь?

– Печально, но нет, – слегка засмеялась она.

Выбравшись из ступора, Мэлс открыла электронный документ, в котором хранились все ее исследования по делам пропавших без вести. Глядя на набранные слова, сделанные таблицы, указанные ссылки, она не могла не думать о том, что занималась всем этим до того, как на ее жизнь обрушился шторм.

Воспоминания о Матиасе появились словно шипы, прорывающиеся через кожу, от боли стало тяжело дышать.

На секунду закрыв глаза, Мэлс сказала себе собраться.

– Отправила по почте, – угрюмо сказала она.

Тони закинул в рот «Твинки»[149] и повернулся к экрану компьютера.

Секунду спустя она услышала, как он бормочет что-то себе под нос, а после развернулся к ней.

– Это… невероятно. Совершенно невероятно… никогда не видел… Как долго ты собирала эти данные? И какова твоя точка зрения? Кто твой… погоди, ты ведь не передаешь мне этот эксклюзив, так ведь?

Мэлс грустно улыбнулась и кивнула.

– Считай это моим прощальным подарком. Ты был щедр со мной с первого дня моей работы. Может, у тебя получится продвинуться дальше. – Она посмотрела на его экран, глядя на проделанную ею работу. – Я застряла, но у меня чувство, что с тобой эти материалы окажутся в хороших руках. Если кто-то и сможет докопаться до правды, скрытой за этими исчезновениями, то это ты.

Когда глаза Тони расширились еще больше, Мэлс поняла, что совершила верный поступок… по отношению к себе, к нему… и, что самое важное, по отношению ко всем пропавшим парням, этим душам, которые каким-то необъяснимым образом исчезли в Колделловской ночи.

Тони найдет ответы. Как-нибудь.

***

Шагая по покрытому ковром коридору цокольного этажа, части гостиницы, предназначенной только для персонала, Матиас держал голову высоко поднятой и небрежно размахивал руками. Проходя мимо открытых дверей, он читал небольшие дощечки, расположенные рядом друг с другом, и смотрел на представителей администрации, отдела кадров и бухгалтеров, все они усердно работали, говорили по телефону, набирали текст на компьютерах.

Заняты, заняты. Идеально, если нужно внедриться туда, где тебе не место. Главное – идти с целью, словно тебя ждет встреча, устанавливать зрительный контакт обыденно, скучающе. Такое сочетание было даже важнее костюма с галстуком: не хочется давать рабочим пчелкам повода или возможности поднять задницу и встать у тебя на пути.

Слава Богу, Эдриан согласился подождать в фойе. Кто-то вроде него с этими пирсингами в данной ситуации сразу будет бросаться в глаза.

Идя дальше, он знал, что рано или поздно найдет то, что ищет: свободный компьютер, подсоединенный к большой базе данных Матиаса. И надо же, «бинго» нашлось через три двери в форме пустого кабинета с полной установкой на столе: маленькая дощечка с указанием, кому он принадлежал, была вынута из держателя, на столе не было личных вещей, в углу не висело пальто… окон тоже не было. Решение оказалось даже лучше того, что он ожидал.

Скользнув внутрь и закрыв дверь, он подумал, что сейчас неплохо было бы иметь доступ к ресурсам спецподразделения… ничто не поможет замять все расспросы так, как бейдж с фотографией и должностью в сфере ИТ. Но прямо сейчас в его распоряжении находился заряженный пистолет с глушителем.

Сидя на мягком кожаном офисном стуле, он отчасти прекрасно осознавал, что незаменимых нет, что если кто-нибудь войдет сюда, пока он занят, Матиас застрелит их и затащит тело под стол.

Но, боже, он молился, чтобы до этого не дошло, и причин было несколько.

Наклонившись, Матиас включил процессор и не дал запуститься начальной загрузке прежде, чем на экране появилось неизбежное окно с требованием ввести пароль. Оказавшись внутри, избежав радара системы, он взял контроль, засекретил IP-адреса и вышел во Всемирную паутину.

Компьютерная система спецподразделения была монолитом, установленным лучшими экспертами, которых он смог нанять, будь то выпускники MIT[150], самонадеянные пятнадцатилетние задроты или хакеры из разных стран… и каждому из этих больших мозгов заткнули рот хорошим вознаграждением… или холодными объятиями земли.

В конце концов, строители твоего замка знали секретные выходы… и он очень не хотел, чтобы кто-либо в организации был в курсе потайных троп в сети, которыми он сейчас пошел.

В итоге кто-то наверняка узнает, что он вошел и вышел из сети, используя призрачный профиль администратора, но это займет недели, месяцы… может, не случится вообще…

Он внутри.

Быстрый взгляд на часы в углу экрана подсказал, что у него есть не больше шестидесяти секунд, пока он не подвергнется риску быть опознанным в качестве постороннего пользователя.

Ему нужно меньше тридцати.

Сунув руку в карман, Матиас вытащил флэшку «SanDisk», которую купил по пути из сувенирного магазина. Воткнув ее в USB-порт впереди, он запустил скачивание данных, гигантских по значению, но относительно небольших, если измерять в байтах.

В конце концов, оперативников не так много, и их задания коротки и по существу.

И кстати о внутренней информации… файлы были ключевым моментом его защитной стратегии ухода: он установил обширную кэш-память, а также функцию автоматического ее обновления, как только заработала компьютерная система спецподразделения. Это было так же важно, как и оружие с наличностью, которые он спрятал в Нью-Йорке. И Лондоне. И Танжере. И Дубаи. И Мельбурне.

В его деле император оставался на троне лишь до тех пор, пока мог удерживать свою власть… и нельзя знать наверняка, когда основание начнет разрушаться.

На самом деле, возвращение памяти рассказало ему все о том, как он оберегал свое влияние, накапливал его, растил, выживал и все контролировал… пока не начал источать зловоние своих дел; пока его душа… или то малое от нее, что у него было… не увяла и не умерла; пока он не стал настолько бесчувственным, что практически превратился в неодушевленный объект; пока не осознал, что смерть – единственный выход, и лучше, чтобы он выбрал время и место.

Например, в пустыне, на глазах у свидетелей… с бомбой, которой он доверил сделать работу.

Похоже, он контролировал далеко не все, потому что Джим Херон не оставил его лежать там, поэтому он не умер согласно графику.

С другой стороны, не вмешайся Херон, он бы в итоге не встретил Мэлс.

И не стал бы использовать эту информацию так, как собирался.

Это казалось даже лучшим исходом.

За исключением потери Мэлс.

Как раз перед тем, как выйти из системы, его одолело неимоверное любопытство. Быстрым маневром он вышел из своего теневого аккаунта и небольшого секретного шкафчика с информацией… и зашел под настоящим аккаунтом, установленным им для одного из администраторов примерно шесть месяцев назад.

Все еще активен. И пароль не сменился… глупо.

Зайдя в базу персональных данных, он ввел имя и запустил поиск.

В середине серого экрана медленно повернулись крошечные песочные часы, и этот невесомый поворот, казалось, занял вечность. На самом же деле, на это ушло меньше пары секунд. Рядом с профилем Джима Херона появились данные, и Матиас быстро просмотрел аккуратные записи.

Матиаса не волновало, что его активность отследят… что непременно сделают. Оперативники появятся у этого самого компьютера очень скоро.

Естественно, они поймут, что это он, и не будут удивлены.

Следующим он просмотрел собственный профиль, и затем вернулся к делу Херона прежде, чем выйти из системы. Он был не совсем уверен, что не так, но что-то прицепилось к нему, то, что не увязывалось. Однако выяснять это не было времени… по крайней мере, не в этом кабинете.

Матиас выхватил флэшку и сжал ее в кулаке. Выключив компьютер, он приоткрыл дверь, посмотрел налево и направо и вышел в коридор. Уходя, Матиас…

– Я могу вам помочь? – требовательно спросил женский голос.

Он остановился и развернулся.

– Я ищу отдел кадров. Я туда зашел?

Женщина была невысокой и коренастой, стояла, опершись на края посудомоечной машины или шкафчик с картотекой. Она была одета в строгий серый костюм, а волосы подстрижены до линии подбородка, словно ей казалось, будто она постоянно должна доказывать свою деловую хватку.

– Я возглавляю отдел кадров, – сказала она, прищурившись. – К кому именно вы пришли?

– Я по поводу вакансии официанта в ресторане. Отдел регистрации послал меня сюда.

– Да бога ж ради. – Мисс Вице-президент выглядела так, словно сейчас закипит от негодования. – Снова? Я же говорила им не посылать вас сюда.

– Да, знаю… мне разве не нужно встретиться с руководителем службы приема или…

– Идите по этому коридору до фойе. Затем мимо ресторана… пока не окажетесь у запасного выхода. Там есть дверь с надписью «Офис»… спросите Бобби.

Матиас улыбнулся.

– Спасибо.

Она развернулась и зашагала в противоположном направлении, и, судя по бормотанию, уже жаловалась кому-то по телефону.

«Повеселись», – подумал он, уходя.

Глава 49

– Ты в порядке, здоровяк? – спросил Джим, неся Пса вверх по лестнице к квартире над гаражом.

Паренек охранял место всю ночь, поддерживая порядок, его глаза были такими же яростными, какой не была его шерсть.

Наверху, в студии, Джим опустил животное на пол и пошел на кухню.

– Утром только сухой корм, приятель. Прости. Но я принесу тебе сэндвич с индейкой, лады?

Пес одобрительно запыхтел, и Джим подумал, что покупные сэндвичи – не лучшая диета, но жизнь слишком коротка, чтобы не наслаждаться чем-то настолько простым, как любимая еда. А Пес любил сэндвичи.

Включив воду в раковине, он сполоснул маленькую красную миску и вновь наполнил ее. Поставив чашку на пол рядом с миской и половиной «Еканубы»,[151] Джим отошел и позволил Псу все обнюхать, попробовать и заняться своим завтраком.

Пока тот ел, Джим подошел к двери и вытащил сигареты. Закурив на площадке, он выдохнул, взявшись одной рукой за перила.

Журналистка была на работе; он проведал ее, как только покинул «Мариот». А учитывая, что нигде не было следов Девины, и отслеживающее заклинание действовало и на Матиасе, и на его женщине, Джим решил вернуться сюда и убедиться, что все хорошо.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю