Текст книги "Восторг"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
Нет, подумал он. Его там не будет.
Нахрен их, и игру туда же.
Отмахнувшись от призыва, он остался на земной тверди… к черту архангелов, к черту Девину, к черту Создателя.
Сейчас он не играет. Может, через минуту, час, день он вернется в онлайн, но в это мгновение? Пошли они все нахрен.
Он позаботится о погибшем так, как может. Это все, что он знал.
Выругавшись, он заставил себя переместиться на бок и запустил руки под колени и плечи Матиаса. Когда он начал подниматься, Джим чувствовал себя таким же мертвым… понимая, что это совсем нелогично. Сейчас он заработал три очка в войне. Еще одна победа и он закроет эту странную главу своей жизни и двинется дальше.
Ему следовало бы праздновать…
Матиас с силой дернулся и втянул огромный глоток воздуха.
– Что за нахрен! – закричал Джим.
И бросил мужчину как мешок с картошкой.
Глава 54
После того, как ее «шофер» припарковал автомобиль матери в гараже, Мэлс просто осталась сидеть на пассажирском сиденье, смотря прямо перед собой на покрытые пылью садовые принадлежности.
– Вы можете сейчас уходить, – услышала она свой голос.
Она не посмотрела на мужчину, молясь, чтобы он ушел быстро.
Когда мужчина не сдвинулся, она спокойно сказала:
– Если ты не выйдешь из машины сию же секунду, я буду кричать, пока лобовое стекло не разлетится вдребезги. И не думаю, что кому-то из нас это нужно. Ведь так?
– Он был хорошим парнем.
Мэлс закрыла глаза и медленно обхватила себя руками. Она думала, что потеря отца принесет самую сильную боль, которую ей придется пережить в этой жизни.
Может, смерть Матиаса казалась хуже оттого, что была свежей?
– С Матиасом все будет в порядке, – сказал парень.
– Он умер.
– И он в порядке.
Боже, Мэлс на самом деле хотелось заплакать, прореветься как сумасшедшей. Но она чувствовала себя замерзшей изнутри.
– Посмотри на меня, – сказал мужчина. Когда она не сделала этого, он нежно положил палец под ее подбородок и повернул ее голову… но женщина отказывалась смотреть ему в глаза. – Я не должен делиться определенной информацией, но думаю, этой ночью тебе нужно кое-что, что поможет двигаться дальше. Уверен, что знаю, что это.
– Ты ничего не можешь сказать…
– Твой отец там же, куда направляется Матиас. Они оба в порядке…
– Как ты можешь быть таким жестоким…
– … там, где они сейчас…
– Кладбище «Сосновая роща» – это не «в порядке»!
Он просто покачал головой.
– Они обрели вечный покой, и это не связано с тем, где сейчас захоронены их тела. И ты увидишь их снова, но не скоро.
Наконец, их взгляды пересеклись…
Судорожно втянув воздух, Мэлс внимательно рассмотрела его глаза… особенно тот, что выглядел как глаз Матиаса когда-то. В точноститакой же. И на его лице были шрамы, которых не было раньше… прямо в тех же местах, что и шрамы Матиаса.
Будто мужчина забрал на себя все ранения с плоти Матиаса.
Дрожащей рукой Мэлс потянулась к его лицу, но он отодвинулся назад, уклоняясь от контакта.
– Это была правда, – пробормотала она. – Матиас не подделал свои ранения и исцеление.
– Будь спокойна, – сказал мужчина изменившимся голосом, который, казалось, прозвучал в ее голове, а не в ушах. – Тебе не нужно волноваться о них. Они в безопасности.
В это мгновение, своим сердцем она поняла, кем он был.
И кем был Джим Херон.
Она увидела правду в зеркале в «Мариот», и она видела ее сейчас.
– Ты – ангел, – благоговейно прошептала она.
Ее слова, казалось, разорвали связь, и он резко отстранился.
– Нет, просто встречный на твоем жизненном пути.
Чепуха, подумала она.
Мужчина резко вышел из машины, хлопнул водительской дверью и, закрыв гаражную дверь… исчез в мгновение ока.
Мэлс, извернувшись, посмотрела через плечо, за машину, пока дверные панели с треском опускались.
Выпрыгнув наружу, она позвала его по имени. Но…
– Ты все еще здесь… я это чувствую.
Никто не ответил. Никто не появился…
– Мэлс?
Мэлс развернулась. Там, в дверном проеме на кухню темным силуэтом на фоне света стояла ее мама.
Мэлс подбежала к ней, путаясь в собственных ногах, почти теряя равновесие. А потом прижалась к женщине.
– Мэлс? Что случилось? Тебя трясет… о Боже, Мэлс…
– Мне жаль… мне жаль…
Мама подняла ее с пола.
– Мэлс? О чем тебе жаль? Что случилось…
Полились слезы, без остановки, все вышло наружу – все годы стойкости разлетелись на осколки словно зеркало, тысячи трещин задрожали, а потом окончательно раскололись.
Мама была рядом, держала ее.
И, только подумать… она всегда думала, что из них двоих была самой сильной?
Глава 55
– Больноже, сукин ты сын!
Джим практически лишился разума, когда посмотрел вниз, на своего бывшего босса, который – сюрприз! – был жив и умудрялся пинаться. Одна, всего одна мысль посетила его голову: – Только не говори, что нас ждет третий раунд.
Матиас сел и потер тыльную сторону своего котелка, затем стрельнул злобно взглядом.
– Ты уронил меня на голову.
– Ты мертв!
– О, и это оправдание? – Парень встал и смахнул гравий с филейной части штанов. – П.с. я выяснил, кто ты такой.
Джим захлопал по своим карманам.
– Человек, нуждающийся в сигарете. Вот кто.
– Ты – ангел.
– Да? – Джим нашел свою пачку Мальборро, и его подмывало достать все десять оставшихся, затолкать себе в рот и прикурить разом. – Я смахиваю на ангела?
– Я встречался с твоим Создателем.
Джим замер с «Биком» на полпути ко рту.
– Да, все верно. – Матиас выглядел слегка самодовольно. – Кстати, он передавал привет… и что ему нравятся сэндвичи с индейкой. Не знаешь, что бы это могло значить?
– Что, прости?
Матиас пожал плечами.
– Без понятия. Но я видел его… и мне показалось, что ты ему нравишься. Он рассказал мне про твою игру. Кстати, удачи тебе в ней…
Джим выставил свою ладонь на обозрение… прямо перед физиономией Матиаса.
– Стой. Что ты, черт возьми, делаешь здесь?
Матиас сделал небольшой круг, будто подбирал слова, а, может, он проигрывал разговор в своей памяти.
– Ну, вот в чем дело: не то, чтобы я не доверяю тебе… но она – моя девочка. Я должен защитить ее. Это – единственный способ.
– В каком плане единственный?
Матиас постучал по груди кулаком.
– Я снова вернулся в седло, мой друг. Ну, не совсем в седло…
– Бессмыслица какая-то…
– Просто свободная воля. Я поднялся туда. – Он посмотрел на небеса и нахмурился, будто сомневался в том, что произошло с ним. – Там был огромный замок… со рвом. У укрепленных дверей меня ждал англичанин, на дальнем конце дорожки из древесины. На самом деле я видел его раньше… в «Мариот»? А потом он гулял с собакой. Так или иначе, кажется, я понял без чужих слов, что мне нужно лишь пересечь мост над водой, и я обрету там вечность.
На этом месте слова иссякли, брови Матиаса низко опустились, его глаза не отрывались от земли.
– Ииииии? – выдохнул Джим.
– Я не смог этого сделать. Я знал, что если пересеку реку, то назад пути не будет… в плане, я не мог поверить тому, где оказался. Это было шикарно, но… не для меня.
– Дай угадаю. Ты попросился в Ад?
– Вовсе нет. Создатель пришел ко мне, и мы поговорили. В итоге, я просто предложил одну версию места пребывания взамен другой. Для меня? Рай – рядом с этой женщиной, и я хочу провести остаток своей жизни, пытаясь доказать ей это… хотя, в этом нет никаких гарантий… ну, черт, столько всего поставлено. Но я ясно дал понять, что хочу попытаться.
– Это не может быть правдой.
– Что я могу сказать? Создатель – фанат свободной воли… может потому, что если люди будут принимать правильные решения, это подтвердит ценность сотворенного Им? Не знаю.
Джим встал прямо перед физиономией парня, странная ярость двигала им.
– Это чушь собачья… если у тебя был выбор, почему все остальные не могут остаться с теми, кого любят?
Как его мама.
Как его Сисси, ради всего святого?
Блин, он слишком, черт возьми, устал, что его постоянно имеют в этой игре.
– Люди возвращаются из мертвых, – сказал Матиас. – Такое происходит постоянно.
– Не со всеми. – Не с его погибшими. Это – такая чушь.
– Мне повезло. Слушай, если у тебя проблемы с этим, поговори с Ним.
Джим начал выписывать круги, курил, ругался… увлекся так, что почти дал пинка телу мертвого оперативника просто от нечего делать.
– Джим? – медленно позвал Матиас. – Что происходит в твоей голове, дружище?
В этот момент решение само пришло к нему, что-то, что Найджел сказал в самом начале раунда, вернулось к нему, пустило корни, выросло в план, который был настолько еретическим, что дал Джиму передышку даже в его гневе. Но потом он вспомнил, что Матиас рассказал ему об Аде… и посмотрел на лицо мужчины, его живое, дышащее, будто-в-него-никогда-не-стреляли лицо.
Взрыв жестокости внутри Джима был очень знакомым, та же сила заставила его трахнуть Девину, то самое пламя, которое порой берет верх и делает его беспощадным, то самое дерьмо, которое привело его к первым убийствам… мужчин, которые забрали жизнь его матери.
Это – дьявол внутри него, подумал Джим, эта вспыхнувшая ярость… она перерастет в холодную целеустремленность, которая изменит формат игры.
Но, будь все проклято, как Матиас и сказал, некоторые вещи приходиться делать самому.
– Слушай, Джим, как насчет того, чтобы избавиться от тела, а потом найти машину, на которой он приехал? Мне на самом деле не помешают неарендованные где-то колеса, и, поработав немного, я могу найти в ней GPS и избавиться от штуковины.
– Да, – отмахнулся Джим. – Конечно.
– Ты в порядке?
Нет.
– Да. – Он затушил окурок о подошву ботинка – Конечно.
Глава 56
К тому времени, как Джим с Матиасом закончили свою ночную работу, персиковые лучи рассвета уже прорывались сквозь лес, рождая длинные тени.
Работа включала нечто большее, чем просто сокрытие трупа.
Прикурив последнюю сигарету, Джим перепроверил, чтобы два Харлея были хорошо закреплены в багажнике Ф-150. Там было тесновато, но они ни за что не бросят транспорт Эдди.
Он вывезет их. Матиас ехал на байке Эда. Эдриан взял «Эксплорер». Потому что именно туда они погрузили Эдди.
– Готовы? – спросил Матиас.
Когда Джим кивнул, мужчина надел «Рэй Бэны», завел Харлей и выжал газ, рычание прогремело и тут же притихло в тишине раннего утра.
Флотилия во главе с Джимом двинулась в путь, и, да, какой стыд, он испортил полицейскую ленту, которую копы натянули снаружи гаража, решетка радиатора порвала ее на две части.
Прости, ОПК.
Но, по крайней мере, они оставили арендованную Матиасом машину, чтобы у значков[158] было что-то вещественное для работы.
Выехав на главную дорогу, он медленным ходом двинулся на север. Они поколесят по городу какое-то время, просто убедятся, что на хвосте никого нет. Позже, в районе десяти утра, они заезжали в новый штаб.
Длинная выдалась ночь… и было приятно просто припарковать свой зад. Упаковать квартирку над гаражом – не такая большая проблема; у него мало личных вещей. Дело в оперативнике. Хорошо хоть, что у Эда было на примете подходящее место, где можно скинуть парня… яма в горах, где его приятеля недавно сбросили словно якорь.
Так лучше. Спецподразделению, скорее всего, в ближайшем будущем будет не до этого, но пока они могут занять самих себя поисками двух тел и жить без забот.
На пути к яме они обнаружили седан на обочине дороги, рядом с тем местом, где первый убийца припарковал свой транспорт… но Джим отговорил Матиаса от использования автомобиля. Они отдадут его грузовик бывшему боссу, когда доберутся до нового убежища и распакуются. Безопасней, нежели попытаться найти GPS на немаркированной машине, а номерные знаки вообще можно купить по дешевке, если знаешь, где искать…
Желудок Джима заурчал так громко, что даже Пес, свернувшийся на пассажирском сиденье, поднял голову.
– Да, прости… готов поспорить, тебе тоже не мешает перекусить, – сказал он хрипло. – Может даже сэндвич с индейкой… верно, Пес?
Когда он посмотрел на сиденье, «животное» спокойно встретило его взгляд, его миндалевидные глаза не моргали. Потом одна из мохнатых лап поднялась и схватила воздух между ними… будто она делала заказ на два, нет, три больших сэндвича.
Значит, Создатель был с ним, подумал Джим. Все это время.
Интересно, что подумает здоровяк относительно его следующего хода.
Судя по мрачной морде Пса, Джим задумался, а не известно ли Ему о его решении.
– Прости, – пробормотал он. – Но некоторые вещи нужно делать самому…
К тому времени как электронные часы показали девять сорок четыре, Джим заезжал на подъездную дорожку их нового пристанища ангелов, «Эксплорер» и Харлей держались прямо за ним, и кто-то одобрительно просвистел.
Очевидный сарказм.
– Это место выглядит подозрительно, – сказал Матиас, заглушив двигатель байка.
– Оно дешевое и расположено подальше от чужих глаз – донеслось ворчанье Джима через опущенное окно.
И, как бы уродливо оно ни выглядело, он не чувствовал здесь Девину.
Подхватив Пса, он вышел из машины, чтобы обнаружить, что даже Эдриан выглядел слегка удивленным… что, учитывая послужной список парня, о чем-то да говорило.
– Я думал «Арендуй развалюху»[159] сдают только машины, – пробормотал парень.
Окей, хорошо, в чем-то ублюдок был прав. Но кто еще, черт возьми, сдаст помещение подозрительному типу вроде Джима? Без требования поручителей?
Развалюха – это верно: особняк был выполнен в серых тонах, все, начиная с куполов на третьем этаже, каменного крыльца на уровне земли и до покосившихся ставен между ними было окрашено в технике «гризайль»[160]. Черт, даже лоза, поднимавшаяся по флангам и опоясывавшим массивную дверь, была без листьев, скелет из корней словно инфекция поднялся из земли, распространяясь повсюду.
Этот сорняк покрывал участок в двадцать пять акров, косматая лужайка простиралась до тонкой линии леса.
Издалека едва виднелись другие дома-гиганты… которые пребывали не в столь плачевном состоянии.
Готов поспорить, соседи обожали это место.
– Тут есть водопровод? – спросил Эд.
– Ага. И даже электричество.
– Чудеса да и только.
Джим подошел к почтовому ящику. Когда он потянулся к дверце, она отвалилась с петель, прямо в его руку.
– Здесь ключ.
– Хочешь сказать, они додумались запереть этот кусок дерьма?
Когда он сделал звонок по поводу жилья во время полицейского рейда, владелица, казалось, сильно удивилась, будто вообще не надеялась сдать этот дом. Во время разговора Джим опасался, что она запросит поручителей, а гипноз по телефону может оказаться ему не под силу, но женщина не дошла до этого. Ее волновал только депозит, первый и последний месяц аренды и электронная дебетовая карточка… и он подходил по всем пунктам: обмен информацией о счетах после, и она оставит ему ключи в почтовом ящике. Что она и сделала.
Та-дам. Готово.
Джим прошел по каменной дорожке до парадного входа, его ботинки совсем не шумели, будто сланец проглатывал его шаги. Пес не последовал за ним. Двое мужчин – тоже.
Жалкие трусы, все они.
Ключ был не стандартного производства «Шлейг»[161], а сделан из меди, с рукоятью толщиной в палец. Он ожидал, что придется силой заталкивать его в замок, а потом бороться с механизмом… но тот вошел как по маслу и мягко открыл дверь.
Будто сам дом хотел впустить его внутрь.
Он ожидал, что интерьер будет покрыт пылью, как в старомодной программе «Эльботт и Костелло»[162]. Вместо этого огромное фойе было потрепанным, но чистым, истертый пол, выцветшие обои и пахнувший плесенью антиквариат свидетельствовал о достатке, который был утерян давным-давно.
Слева была приемная, а за ней – по всей видимости, гостиная. Столовая была справа. Огромная лестница – впереди. А за парным набором ступенек – солнечная комната, выходившая на террасы за домом.
Джим посмотрел вперед с мыслью, что эта зона может вылиться в восемь обещанных рекламой спален.
Он развернулся и посмотрел сквозь открытую дверь.
– Парни, вы заходите? Или еще не закончили мочиться в штаны?
Нуденье. Нытье. Его имя, произнесенное всуе.
Плевать.
– Несите с собой шмотки, ага? – крикнул он.
Пройдя в заднюю часть здания, он обнаружил кухню родом из сороковых и задний дворик, которому не было видно ни конца, ни края.
В лучшие годы это был знатный особняк…
Когда раздался медленный, ритмичный бой напольных часов, Джим задумался, где стояла штуковина.
Один, два, три, четыре…
Он от нечего делать принялся считать секунды, когда вернулся к передней части дома и осмотрелся по сторонам в поисках громилы, отвечавшего за время.
Восемь… девять…
Нахмурившись, Джим подошел к основанию лестницы и поднялся, предположив, что часы стояли на широкой лестничной площадке, на полпути между этажами.
Их там не было.
Десять.
Как раз в тот момент, когда его Измеритель Паранормального слетел с катушек, Эдриан и Матиас занесли груз внутрь, их голоса эхом проносились по дому.
Вместо того чтобы помочь им, Джим пошел выше по ступенькам, направляясь в фойе второго этажа.
Одиннадцать.
Он поставил военный ботинок на последнюю ступеньку.
Двенадцать.
И здесь пусто… по крайней мере, насколько он видел. Он видел только открытые двери, обрамлявшие пространство в форме куба, спальни расположились по бокам восточного ковра и места для отдыха размером с его квартирку над гаражом…
Тринадцать.
Или последний раздался в его воображении?
Потирая затылок, Джим задумался об этом перезвоне. Но это же чушь собачья, совсем не по-мужски… и часы не могли пробить на один раз больше.
И точка.
Покачав головой, он бегом спустился на первый этаж.
– Мне пора, – сказал он парням.
Эдриан не ответил и выглядел далеко не счастливым. Значит, ангел, вероятно, догадался о пункте назначения. И, вот неожиданность, парень быстро пробормотал:
– Будь осторожен.
Матиас поставил корзину, полную грязных – стоп, или чистых? – шмоток.
– Я здесь надолго не задержусь.
Джим почувствовал, как в груди что-то тянет, будто кто-то на мгновение сжал его сердце в кулак.
– Окей. Хорошо.
– Я больше не увижу тебя, ведь так?
– Да, не увидишь. Такова система.
– Похоже на операции в спецподразделении, да. Появляешься, выполняешь задание, исчезаешь.
– Что-то вроде того. – Даже сейчас, спустя раунд, Джим не рассказал Матиасу, как именно все происходит… и парень не спрашивал. Но ведь его бывший босс был не глуп.
Они долго смотрели друг на друга, пока Джим не почувствовал себя не в силах выносить напряжение.
– Удачи тебе с твоей девушкой, – сказал он.
– И тебе в… – Парень оглянулся по сторонам. – В том, чем ты тут, черт возьми, занимаешься.
– Спасибо, старина.
Матиас прокашлялся.
– Я по-прежнему твой должник.
– Не-а. После прошлой ночи мы квиты.
Матиас протянул руку, и Джим крепко пожал его ладонь. Забавно, они познакомились с рукопожатия, еще тогда, на тренировке в спецподразделении, оба не подозревали, во что ввязываются. То же самое сейчас, но это было прощание, а не приветствие.
– Если понадоблюсь… – начал Матиас.
– Просто береги себя.
В этот момент они обнялись, в том самом мужественном стиле, грудь к груди, достаточно долго, чтобы крепко сжать плечи друг друга. А потом они разошлись.
Джим не сказал «прощай». Он просто отвернулся… а затем исчез.
***
Внизу, в глубинах Ада, Девина сидела на своем рабочем столе, ее гниющие ноги свисали с края, когтистые руки так сильно сжимали деревянную поверхность, что когти входили через грязную поверхность до мяса.
Она нарушила правила… и проиграла.
Она попыталась играть по правилам… и проиграла.
Еще одна победа, и Херон свернет всю игру.
Стыд был почти что хуже последствий проигрыша в войне: она всегда гордилась своей способностью забираться под кожу изящных творений Создателя… и Джим не должен был составить исключение. В действительности, после секса в лодочном сарае, она чувствовала экстаз, будто добилась успеха со своим мужчиной, она была уверена, что выиграет раунд с Матиасом.
Вместо этого, ублюдок сделал неверный выбор. И, да ради всего святого, кому могло прийти в голову? Жалкий ублюдок так долго был пай-мальчиком, его склонность к расчетливой жестокости служила примером для многих.
А потом, в последнее мгновение, он напортачил? Из-за девчонки?
Да. Что. За. Хрень. Такая.
И, что хуже всего? Девина ничего не могла сделать с этим: она появилась в финале, обеспокоенная его привязанностью к той журналистке, готовая вмешаться в самый критический момент… только чтобы обнаружить Найджела, стоявшего на охране, словно какой-то напичканный моралью мастиф.
Она не могла вляпаться в разборки с архангелом в тех гребаных кустах. И Джим, пропади он пропадом, продолжал предавать ее, оказывая благотворное влияние на души.
При таком раскладе она проиграет…
Девина подняла голову, поток энергии потревожил ее внутренний звонок.
Джим, подумала она.
Ага, как же, пустит она его сюда. Последнее что ей нужно – это празднующий победу ангел.
Игнорируя призыв, она не двигалась с места, даже симптомы ее ОКР были под контролем, повергнутые чувством поражения.
Что она будет делать…
– О, да черт возьми. – Она подняла взгляд на отдаленный круг тьмы наверху ее колодца. – Угомонись, Херон, а? Я не хочу тебя видеть.
Сигнал стал только громче, более настойчивым.
Может, что-то пошло не так?
Было бы весело. Она резко переоделась в свой костюм из плоти, тот, в котором с удовольствием кончала пару вечеров назад. Ее волосы были идеальны, как всегда, но она все равно рукой поправила прическу.
Оставаясь на месте, она позволила Джиму войти, его присутствие возбудило ее сразу же, как он попал в радиус досягаемости и появился в своем физическом обличии.
Занятно… на его лице не было триумфа, никакого «ха-ха!» или бахвальства – благодаря победе.
Он стоял перед ней, несгибаемый, но и не засирал ее состояние.
Девина сузила глаза.
– Ты пришел не для того, чтобы поглумиться?
– Я бы не стал тратить на это время.
Нет, скорее всего, нет. Она бы так сделала… похоже, эта сторона его характера была унаследована от Найджела.
– Тогда зачем ты здесь? – она спрыгнула со стола и обошла вокруг него. – Я не настроена трахаться.
– Как и я.
– Тогда..?
– Я здесь, чтобы заключить сделку.
Она рассмеялась ему в лицо… даже хотела плюнуть в него.
– Один раз у нас уже был уговор, и, если запамятовал, ты не выполнил свое условие сделки.
– Сейчас выполню.
– С чего мне быть уверенной… и кто сказал, что меня это заинтересует?
– Заинтересует.
Она замерла перед столом и положила ладонь на поверхность, пытаясь напомнить Джиму, как она поимела его тут.
– Сильно сомневаюсь.
Ангел вытащил руку из-за спины, в которой, на коротком шесте… был флаг победы.
Девина нахмурила брови.
– Пожинаешь посеянное, верно?
Он лениво помахал флагом.
– У меня есть то, что нужно тебе. У тебя есть то, что хочу я.
Демон перестала дышать… хотя ей и не требовалось вдыхать/выдыхать для того, чтобы выжить. Он на самом деле предлагал… Джим отдаст ей одну из своих побед?
Ну, такое было в правилах, подумала она. По крайней мере, технически. Победа была его собственностью… и Девина допускала, что он мог передать флаг ей, если решит.
– Найджел знает, что ты делаешь? – мягко спросила она.
– Я говорю сейчас не о нем. Это – между нами.
А, значит, архангел закатил истерику… или просто не знал об этом.
И, если все сработает, счет станет два к двум, вместо одного к трем. Ситуация меняется кардинально.
Демон начала улыбаться.
– Скажи мне, любимый… что именно ты хочешь?
Но она и так знала.
Так-так, а сейчас игра становиться интригующей. И казалось, ее терапевт была права: с достаточным влиянием возможно перепрошить свой мозг… или чужой… чтобы добиться нужного результата.
И та краска для волос стоила того.
Как и говорилось в рекламе Л’Ореаль.
Девина подкралась к своему любовнику, ее лоно расцвело в этой напряженной тишине.
– Скажи мне, Джим, и я подумаю об этом. Но я хочу услышать от тебя эти слова.
Он ответил спустя какое-то время.
И когда он заговорил, его голос был громким и четким:
– Я хочу Сисси.
ЭПИЛОГ
Три недели спустя…
– Ты готова?
Кивнув, Мэлс, щурясь, посмотрела на полуденное солнце. Подняв руку и прикрыв ею глаза, она сказала:
– Я не могу дождаться.
Автомастерская «Рэдс» была из разряда тех мест, в которое обратился бы ее отец, кузовной ремонт и магазин запчастей, полный парней старой закалки, с тату из армии, маслом на лице и с гаечным ключом вместо компьютера.
И, в отличие от «Колдвелл Авто», они считали, что Фи-фи стоит спасения.
Старенький «Цивик» Мэлс выгнали под фанфары, под которые «Вест Кост Чопперс»[163] являют публике свои творения.
Но с другой стороны, древние колеса Мэлс, которые вернули к рабочему состоянию, – это какое-то чудо.
– О, вы только посмотрите на нее! – Мэлс подошла к машине, когда механик вышел из-за руля. – Это… ну, это настоящее чудо.
Чудо – единственное слово, которое пришло ей на ум: ее верная и надежная машина была излечена от катастрофических ранений и снова вышла на дорогу.
Честно говоря, она чувствовала сходство с «Цивиком». Она тоже пережила аварию, собрала себя воедино и уже готовилась выйти в свет. С помощью Фи-фи, конечно.
– Огромное вам спасибо, – пробормотала Мэлс, быстро моргая.
Быстрая подпись на каких-то бумагах, а потом она была на водительском сидении, скользила руками по рулю. Приборную панель пришлось частично заменить из-за неверно сработавшей подушки безопасности, и Фи-фи пахла иначе… немного напоминая чистое масло. Но звучала она по-прежнему, по ощущениям была той же.
Мэлс закрыла глаза на мгновение, когда к ней вернулась знакомая боль.
Потом она открыла их, потянулась к левому бедру и натянула ремень безопасности. Щелкнув замком, она завела двигатель и включилась в дорожное движение.
Прошлые три недели… проливали свет. Пугали. Были одинокими. Обличительными.
И ее утешением, не считая работы, стала запись всего произошедшего… всего, начиная от историй о ее отце, деталей о мужчине, в которого она влюбилась, и до последующего.
Ну, определенной части последующего.
Выехав на шоссе, она позволила другим машинам задавать ее скорость, не стала нетерпеливо обгонять их. По пути домой Мэлс заехала в продуктовый, потому что время ланча уже прошло, а она умирала с голоду и совсем измоталась, собирая вещи в своей комнате и загружая все свои пожитки в маленький грузовик U-Haul.
Она выходит на работу в Манхэттене со следующего утра, так что, может, вернувшись домой, поспит немного на застекленной террасе дома.
Забавно, она частенько занималась этим – ложилась на тот диван, который выглядывал в сад, подушка подпирала голову, ноги скрещены в лодыжках, плед натянут до живота.
Ей многое нужно наверстать по части сна.
После того, как Матиас умер на ее руках, она не спала несколько дней, ее мозг работал с неистовостью, Мэлс казалось, что она сойдет с ума. Она одержимо проигрывала все в своей голове, снова и снова, начиная со столкновения у кладбища и до момента, когда Матиас принял на себя ту пулю, у гаража. От него на больничной койке до них – в одной постели. От возникновения ее подозрений и до их краха.
До флэшки «СанДиск».
Замедляясь у растянувшейся стройки, она посмотрела на радио. Собравшись с духом, потянулась и покрутила ручку…
… скандальное расследование, проведенное «Нью-Йорк Таймс», о теневой организации, которая десятилетиями вела свою деятельность вне поля зрения нации, на родине и за рубежом…
Она выключила радио.
Смотря на девственно-новый капот, она сжала руки на руле.
После трех бессонных ночей и раздумий по поводу вариантов, она позвонила своему контакту в «Таймс» и поехала на личную встречу.
Она передала флэшку... и имя Исаака Роса… Питеру Ньюкаслу, со всего одним условием – не спрашивать, где она достала информацию, и чтобы он не пытался связаться с ней – ей нечего было добавить.
История прогремела прошлым утром, на передовице газеты, у которой имелись ресурсы, смелость и общемировая распространенность для того, чтобы совершить информационное правосудие. И скандал уже разразился, государственные службы наготове, сенаторы и конгрессмены яростно отбиваются от микрофонов и камер, а президент назначил беседу в духе «вопрос-ответ» с Брайаном Уильямсом[164] на девять вечера.
В конечном итоге, она решила передать статью всей жизни другому журналисту по двум причинам: во-первых, она любила свою собственную жизнь слишком сильно, чтобы рискнуть возможным возмездием. И, во-вторых, если она опубликует информацию под своим авторством, то, значит, она использовала Матиаса, что он был для нее всего лишь источником информации, что она помогла ему не по доброте душевной, но потому, что расследовала историю.
В том же духе он передал ей информацию, дабы доказать, что он был искренен… она передала ее другому, так, чтобы никто никогда не смог заявить, что она не любила его.
Не то, чтобы кто-то о нем знал.
В принципе. Не было ни одного упоминания о его смерти… и тела. Когда она вернулась к гаражу посреди ее семидесятидвухчасового периода умопомрачения, она наткнулась лишь на место преступления, вокруг которого снова поднялась шумиха.
Исчезло, все исчезло. Транспорт, личные вещи, все признаки проживания.
Джим Херон и его друг исчезли.
Конец следа.
Это было странно… она снова начала спать в ту ночь, когда вернулась из поездки
на Манхэттен, после встречи с Питером. Так она узнала, что правильно поступила с той флэшкой…
Она не ожидала, что еще раз услышит о нем.
Но потом, за три дня до раскрытия истории, он позвонил ей, чтобы сказать, что огромная статья готовится к печати… и предложить ей работу. Он сказал, что хочет видеть кого-то с ее цепкостью и фокусом в роли подчиненного… на этом она прервала его, объясняя, что источник передал ей файлы в таком состоянии; она ничего не сделала, чтобы собрать их, упорядочить, оформить информацию.
– Но ты добралась до источника, не так ли?
Ну, да. И в процессе разбила себе сердце.
В конечном итоге, она приняла предложение. Она же не дура… и была готова вернуться к тяжелому труду и сверхурочным. Может, это поможет справиться с болью…
Боже, она скучала по Матиасу.
Или, скорее тому, что могло быть у них.
Потому, что он сказал ей правду. Относительно всего.
Заехав на подъездную дорожку к дому мамы, она припарковала Фи-фи за U-Haul и не стала поднимать окно, потому что день был ясным, без дождя в перспективе.
Она съела свой сэндвич за кухонным столом, выпила имбирного эля и вытерла все на случай, если мама решит раньше вернуться с кэмпинга на Озере Джордж.
Кушетка?
Почему бы и нет... спасибо великодушное.
Выходя на уложенную плиткой террасу, она раскрыла раздвижные двери и ощутила приток тепла. Было семьдесят пять[165] на солнце, в воздухе пахло свежестриженной травой, потому что газонокосильщик приходил этим утром.
Кушетка была до идеального мягкой и удобной, Мэлс легла на нее и, взяв плед, использовала по назначению, натянув на ноги. Откинувшись назад, она перевела взгляд на цветы в горшках, кресло-качалку и массивное кресло с подлокотниками в углу. Все такое знакомое, такое безопасное.