Текст книги "Восторг"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

И он как можно скорее сведет ее и Матиаса вместе. Не только потому, что так будет проще их защищать, – никто не знает, когда Матиас окажется на перепутье… и должен будет сделать свой выбор.

Чем больше времени бывший босс проведет с этой женщиной… тем всем им будет лучше.

***

Куда подевался «Джим Херон», гадала Мэлс, когда они с Тони, наконец, смогли вырваться из больницы.

– Хорошо, что у меня была та еда, – сказал ее приятель, когда они вернулись в лифт, на котором спустились в подвал целую вечность назад. – Уже восемь часов.

– Да. – Она нажала на кнопку «вверх». – Да…

Ладонь Тони опустилась на ее плечо:

– Ты в порядке?

Лифт начал подъем, и Мэлс сделала глубокий вдох.

– Не задавай мне этот вопрос, пока мы не поднимемся. Автомобильная авария, то, что только что произошло… я боюсь, не приближается ли ко мне очередное большое бедствие. Бог любит троицу, знаешь.

– Это всего лишь суеверие.

– Надеюсь, ты прав. – Подумать только, она волновалась из-за троицы в виде пятна от утреннего кофе/сломанного ногтя. Текущая полоса несчастий превосходила все, что могло быть сведено карманным пятновыводителем и пилочкой для ногтей… – Эм, Тони, – сказала она спустя пару секунд, – могу я попросить тебя еще об одной услуге? – Боже, неужели она на самом деле это сделает?

– Выкладывай.

– Помнишь, я спрашивала, знаешь ли ты кого-нибудь, кто разбирается в баллистике? Мне нужно провести анализ гильзы.

– Да, конечно… я могу позвонить двум парням. Какие сроки?

– Как можно скорее.

– Я сделаю несколько звонков, посмотрим, кто согласится.

– Ты мой спаситель.

– Не-а. Тот парень в подвале – вот кто герой.

– Не принижай себя.

Они поднялись в холл, Мэлс вышла из лифта, и… надо же. Джим Херон, или его брат-близнец… да без разницы… ждал напротив, прислонившись к стене, не выделяясь на фоне других так же, как и любой шикарно сложенный парень ростом выше шести футов.

Положив руку на предплечье Тони, она остановила его и вернула ему ключи.

– Я поймаю такси, ладно?

– Я могу тебя подвезти, – нахмурился ее друг, – … мне почти по пути.

– Я хочу заехать в редакцию…

– Уже поздно, и у нас выдалась та еще ночка.

Справедливо… и велика вероятность, что она какое-то время будет вновь и вновь переживать столь близкую смерть. Но Мэлс не упустит свой шанс поговорить с супергероем, который появился как раз вовремя… и который теперь, по всей видимости, ждал ее.

Мэлс наклонилась и чмокнула приятеля в щеку.

– До завтра.

Тони пожелал спокойной ночи и неторопливо зашагал к вращающимся дверям. Когда он достал телефон, она могла поспорить, что он вызывал такси, и почему-то стал нравиться ей еще сильнее.

Развернувшись, она встретилась взглядом с Хероном – или кем бы он ни был – и поняла, что не стоит обманываться насчет его позы. Одни его габариты достаточно устрашали, а мрачное выражение лица наводило на мысли не о ромашках и нарциссах.

Однако она не испытывала страха, когда подошла к нему.

Черта с два этот мужчина был близнецом…

С другой стороны, зачем шататься в общественном месте, где кто-то мог узнать его, как она?

– Думала, ты ушел, – сказала Мэлс.

– Не-а, я был тут все время.

– Дела в больнице?

– Можно и так сказать.

– Охрана хочет поговорить с тобой.

– Не сомневаюсь.

Мужчина замолчал, и Мэлс ждала, что он скажет ей что-нибудь, что угодно. Ничего не последовало. Он просто стоял, встречая ее взгляд, словно был готов делать это на протяжении следующей сотни лет.

– Полагаю, я должна поблагодарить тебя за спасение своей жизни, – пробормотала она.

– Это необязательно. Я не сентиментален.

– Ну, кажется, ты хочешь мне что-то сказать…

– Ты нужна Матиасу.

Мэлс вздернула брови, затем быстро отвернулась. И хотя она прекрасно его слышала, пробормотала:

– Прости?

– Ты можешь пойти со мной? Он в отеле.

Мэлс снова посмотрела на мужчину.

– Без обид, но я ни с кем никуда не поеду. И если не против, я спрошу… – не то, чтобы ее заботило, задеты ли его нежные чувства, – … кто он тебе?

– Старый друг, которому я пытаюсь помочь. У него долгое время были большие проблемы, а то, как он говорит о тебе, вселяет в меня надежду.

Теперь она просто моргнула.

– Он знает меня не лучше, чем я его.

– Важно ли это на самом деле?

Она сильно усмехнулась.

– Эм… да. Важно.

«Близнец» Джима Херона покачал головой.

– Слушай, я годы беспокоился за него, понимаешь? Он движется прямиком в кирпичную стену, топчется на месте, ищет цель, и я именно тот козел, который втянет в это любого, кто поможет ему найти путь.

– И ты думаешь, это я?

– Нет. Я это знаю.

Мэлс засмеялась вновь.

– Что ж, тебе следовало видеть, с кем он сегодня завтракал.

– Дай угадаю, – выругался мужчина. – С брюнеткой с ногами от ушей?

– Вообще-то… да. Кто она?

– Плохая новость. – Парень запустил руку в свои русые волосы. – Пожалуйста… слушай, я просто… мне действительно очень нужна твоя помощь. Не могу углубляться в детали, но мы с Матиасом в течение двадцати лет служили вместе, и тебе я могу не рассказывать, что война творит с людьми. Ты репортер. Ты человек. Можешь продолжить. Ему нужно… ради чего жить.

Мэлс подумала о пистолете на пояснице Матиаса. Затем вспомнила, как он прижался к ней, когда они стояли на парковке позади офиса «ККЖ».

«Я скоро ухожу».

– Если ты думаешь, что он представляет для себя опасность, – резко сказала она, – тебе стоит обратиться в нужные органы. Кроме этого… мне правда жаль. Но я не могу этого сделать…

– Пожалуйста. – Казалось, глаза мужчины заблестели, не от слез, а от света, напоминавшего ей восход у океана. – Он зашел слишком далеко, чтобы все сейчас потерять.

Боже, его зрачки гипнотизировали. И у нее было ощущение, что она смотрела в них и раньше… смотрела в них и…

Когда головная боль вернулась, Мэлс закрыла глаза и задумалась, были ли в сумке таблетки «Адвил».

– С чего ты решил, что я стану для парня спасательным кругом? – Вот только, выпалив эти слова, она подумала о связи между ними и точно знала, о чем говорит Херон-или-кто-он-там. – Я не должна так много для него значить.

Скорее, он не должен для неетак много значить.

Он был вооружен, черт побери. И остановился в отеле, где кого-то застрелили.

– Но значишь.

Мэлс открыла веки и нахмурилась.

– Скажи мне правду. Ты сегодня следил за мной?

– Да. Я хотел улучить возможность поговорить с тобой, но не знал, как подойти к тебе, чтоб ты не ужаснулась.

– Что ж, с этим ты справился, – сухо произнесла она. – Всего-то мне жизнь спас.

– Так получается, ты моя должница, верно?

Ей пришлось засмеяться.

– Поверить не могу, что ты разыгрываешь эту карту.

– Как я и сказал, я сделаю все, что в моих силах, дабы спасти его.

– Спасти его? Интересный выбор слов, мистер Херон.

Когда парень больше ничего не сказал, она долго смотрела на его лицо.

– Будь ты проклят.

– Это «да»?

Развернувшись и направившись к выходу, она ждала, что он пойдет за ней к выстроившимся у обочины такси. Что он и сделал.

– Скажите мне кое-что, мистер Херон… и это ваше имя, не так ли? Джим Херон. – Он не ответил, хотя ему и не нужно было. – Вы верите, что бедствия приходят троицей?

К ним подъехало такси, и Херон открыл для нее дверь.

– Не уверен насчет цифр. Но в последнее время несчастья приходят под видом брюнетки.

С очередным ругательством, Мэлс протиснулась рядом с ним… и села в машину.

Глава 28

Матиас пребывал в темноте. Не в той, что появляется в комнате в отсутствии света, или когда ты гуляешь в глуши ночью. Она не походила даже на ту, что наступала, когда ты закрываешь глаза и накрываешься одеялом с головой.

Эта темнота просачивалась сквозь кожу, заполняя пространство между молекулами, она оскверняла плоть, вызывая нескончаемый процесс гниения, она стирала прошлое и будущее, подвешивая на удушающий клеевой раствор скорби и отчаяния.

В этой ужасной тюрьме он был не один.

Матиас корчился в невесомой пустоте, как и другие, чужие голоса смешивались с его собственным, мольбы слетали с потрескавшихся губ, нескончаемые моления о пощаде раздавались и затихали, словно дыхание огромного зверя. Время от времени ему уделяли особое внимание, когтистые монстры щелкали клыкастыми пастями, дергали и тянули. Раны, наносимые ими, всегда излечивались так же быстро, как появлялись, предоставляя всегда свежий холст из плоти для их изжеванных картин.

Время не имело значения, как и возраст. И он знал, что никогда оттуда не выберется.

Таково его обязательство.

Это его вечная расплата за то, как он прожил свою жизнь: Матиас заслужил место в Аду благодаря своим грехам на земле, и все же он сетовал на несправедливость другим, с которыми был пленен. Тяжко поспорить. На чаше хорошего было немногое, что могло подкрепить его претензии на свободу; а что более важно – никто не слушал.

Он использовал свой смертельный выстрел. Избрал свой путь.

Но, Боже, если бы он знал, то всеми силами старался бы очиститься, стереть свои поступки, изменить последствия, которые в результате унесли столько жизней… включая его собственную.

Матиас был пленен в темноте, его и собратьев-грешников пытали, он был опустошен и отчаялся настолько, что даже худший ночной кошмар не мог с этим сравниться, чувствам был дан мощный выход, эмоции вырывались на поверхность…

– Матиас?

Он с криком проснулся, голова рывком оторвалась от подушки, руки били что-то впереди, будто сражаясь с чем-то.

Но перед ним никого не было. Никто на него не нападал.

И здесь был свет.

В тусклом свете, льющемся из ванной комнаты, Мэлс… его прелестная Мэлс… стояла у изножья кровати, в его номере. На ней было пальто, сумочка свисала с ее плеча, словно Мэлс только что пришла с работы… а в выражении ее лица не было ничего отстраненного, лишь сопереживание.

Плохой сон, сказал он себе. Это был плохой…

Ни черта не сон…

– Матиас, – нежно сказала она, – ты в порядке?

Сначала он не мог понять, почему она спрашивала его об этом. Да, ему приснился кошмар, но…

О, дерьмо, он что, плакал?

Вытерев щеки раскрытыми ладонями, он выбрался из кровати и скрылся в ванной. Плакать перед ней? Да ни за что.

– Просто дай мне минуту.

Закрывшись внутри, он уперся руками о тумбочку и склонил голову над раковиной. Включив воду, дабы не казалось, будто он пытается не быть слабаком, Матиас навалился на скромную силу своих рук, стараясь убедить себя, что никогда на самом деле не был в том месте, что увидел во сне.

Не получилось.

Только что увиденный Ад был воспоминанием, а не ночным кошмаром. И этого было достаточно, чтобы у него затряслись руки.

Он плеснул воды на лицо, но это не помогло, как и то, что он энергично протер его белым полотенцем. Воспользовавшись туалетом, он вернулся в комнату… ему пришлось. Проведи он в ванной чуть больше, и Мэлс могла посчитать, что он повесился на своем ремне или еще что.

Выйдя из ванной, он увидел ее в кресле у окна, руки на коленях, голова наклонена, будто она решала, нужно ли подстричь ногти.

Осознавая, что он был только в футболке и боксерах, которые купил в магазинчике в вестибюле… и что его обезображенные ноги были отчетливо видны, начиная с середины бедра… Матиас залез обратно под одеяло.

– Удивлен, что ты здесь, – сказал он тихо, надевая «Рэй Бэны».

– Так называемый брат Джима Херона привез меня сюда в такси и впустил в номер.

Будь проклят тот мужчина, подумал Матиас.

Мэлс пожала плечами, будто знала, что он на взводе.

– И знаешь что?

– Что?

– Я не купилась на эту чушь с близнецом. Думаю, это и есть Джим Херон, и он почему-то сфальсифицировал свою смерть… и мне кажется, тебе известна причина.

Повисло молчание, было очевидно, что она ждала, когда он поделится деталями, но его мозг не мог заполнить пробелы. Матиас не хотел, чтобы Мэлс была рядом с Хероном, тем более – наедине с ним, потому что он никому не мог доверять. Не с ней.

– Ты встречался с ним, когда я появилась у того гаража и нашла тебя. Так ведь.

– Это сложно. А насчет его имени – это не моя история.

– Он сказал, вы двое вместе служили в армии. – Она вновь дала ему возможность добавить деталей. – Видно, что он чувствует ответственность за тебя.

Прошлое закрутилось за покровами его амнезии, и ему, по крайней мере, не пришлось ей лгать.

– Так много из этого… туман. Ничего больше. – Матиас обвел ее взглядом. – Я рад, что ты пришла.

Долгая пауза.

– Хочешь рассказать, из-за чего только что был так расстроен?

– Не думаю, что ты мне поверишь.

– После прошлых полутора дней, – усмехнулась она, – я, скорее всего, тебе поверю, можешь не сомневаться.

– Почему?

– Все кажется… неправильным. То есть, все это так странно, знаешь. – Мэлс уставилась на него, словно проверяла его температуру, кровяное давление и пульс с другого конца комнаты. – Поговори со мной, Матиас. Ты должен открыться… и если не можешь поделиться воспоминаниями, просто расскажи, что у тебя на уме.

Закрыв глаза, он почувствовал себя будто в тисках, неспособным ответить и не в силах проигнорировать ее.

Наконец, он прошептал:

– Что бы ты ответила, если б я сказал, что верю в Ад. Не с религиозной точки зрения, а потому, что был там… и думаю, меня отправили обратно, с какой-то целью. – Черт, она молчала. – Не знаю, с какой, но собираюсь это выяснить. Может, это второй шанс – может… что-то еще.

Молчание продолжилось.

Подняв веки, он внимательно посмотрел на нее.

– Знаю, звучит безумно, но… я очнулся обнаженным на могиле Джима и думаю, меня туда поместили. Все, что было до этого – белая пелена, и все же меня преследует чувство, будто я должен что-то сделать, что у моего пребывания здесь есть цель… и что мое время ограничено.

Мэлс откинула волосы и прокашлялась.

– Белая пелена – следствие амнезии.

– Или того, что я не должен ничего помнить. Клянусь… я побывал в Аду. Был пленен в темнице с бесчисленным количеством людей, и все, что нас окружало… это страдания. Вечные. – Он потер грудь и оставил левую руку на сердце. – Я знаю это всем своим сердцем. Как и то, что нам суждено было встретиться той ночью, и суждено быть вместе сейчас. Да, это сумасшествие, но если загробная жизнь не существует, тогда почему столько людей верит в нее?

Мэлс покачала головой.

– У меня нет на это ответа.

– Я рад, что ты здесь, – сказал он.

Чем дольше она не отвечала, тем больше он убеждался, что давил слишком сильно… но затем она грустно улыбнулась.

– Мой отец верил в Рай и Ад. И не теоретически. Какая ирония, учитывая, как он жил. С другой стороны, возможно, он считал, что лично несет «гнев Божий» здесь, на земле.

– Он ходил в церковь?

– Каждое воскресенье. Как на работу. Может, он думал, что так ему будет прощено применение… скажем так, физической коррекции поведения.

– Здесь ничто не поможет.

Когда она резко посмотрела ему в глаза, ему захотелось выругаться. Просто шикарно… прозвучало так, будто ее папаня отправился вниз.

– Я имел в виду, что…

– Он также совершил много хороших поступков. Вызволял женщин и детей из ужасных ситуаций, защищал невинных, делал так, что люди получали по заслугам.

– Тогда это должно послужить очком в его пользу. – Слабо. Очень слабо. – Слушай, я не пытался предположить…

– Все нормально…

– Нет, это не так. Я не знаю, что несу, – сказал он, подняв ладони. – Не слушай меня. Просто… поганый кошмар… да, ничего больше, и я не знаю… совсем ничего.

Лжец. Какой же он лжец. Но слабые признаки ее облегчения, от расслабления плеч до медленного выдоха, подсказали ему, что оно того стоило. Стопроцентно.

– Его звали Томас, – вдруг произнесла она. – Хотя все называли его «Кармайклом». Для меня он был всем миром – всем, на что я равнялась. Всем, чем я хотела быть… Боже, не знаю, почему говорю об этом.

– Все нормально, – нежно сказал он… поскольку надеялся, что если не произведет много шума, она продолжит говорить.

Не повезло. Она замолчала, и Матиас удивился, как сильно хотел услышать продолжение. Черт, он был бы рад любому разговору: ее списку покупок, ее мнению о загрязнении воздуха, была она сторонником Демократов или Республиканцев… теории относительности.

Но, боже, подробности ее прошлого? О ее родителях? Настоящее золото.

– А что с твоей мамой?

– Вообще-то, я живу с ней… с тех пор, как он погиб. Это… несколько напряженно. С ним у меня было столько общего. А с ней? Я чувствую себя слоном в посудной лавке. Она совершенно не похожа на него.

– Может, поэтому у них все получилось. Противоположности притягиваются и все такое.

– Не знаю.

– Как он…

– Умер? В автомобильной аварии. Он в служебной машине преследовал преступника, у автомобиля виновного лопнула шина. Папа пытался избежать столкновения, сам потерял управление и в итоге врезался в припаркованный грузовой прицеп. Пришлось вырезать его тело из водительского сиденья.

– Мне… так жаль.

– Мне тоже. Я скучаю по нему каждый день, и хотя его больше нет, я все равно пытаюсь произвести на него впечатление. Это безумие.

– Думаю, он бы гордился тобой.

– Сомневаюсь в этом. Колдвелл – мелкий водоем.

– В котором он жил.

– Но не будучи мелким репортером.

– Что ж, учитывая, как ты держишься со мной, не понимаю, как кто-то может быть недоволен тем, кем ты стала? Ты была… очень добра к незнакомцу.

Мэлс бросила на него взгляд поверх кровати:

– Я могу быть честна с тобой?

– Всегда.

Последовала длинная пауза.

– Ты не кажешься мне чужим человеком.

– Со мной то же самое, – тихо ответил он. – Кажется, будто я знаю тебя всю свою жизнь…

– Ты же ничего не помнишь.

– Для этого мне детали не нужны.

Мэлс вновь посмотрела вниз на свои руки, на подпиленные ногти.

– Слушай, мне нужно, чтобы ты рассказал о том пистолете…

– Как я и сказал, взял его у Джима, когда приехал к тому гаражу, чтобы увидеться с ним. Взял, потому что не чувствовал себя в безопасности без оружия.

– Значит, Херон жив, и я была права насчет лжи о близнеце. – Она посмотрела ему в глаза. – Я должна знать.

– Да, права, – сказал он, потерев лицо, – но позволь мне внести ясность. Причины Джима для фальсификации своей смерти – его собственные проблемы, не мои. Я в этом дерьме не участвовал, и участвовать не собираюсь.

Спустя пару секунд, Мэлс кивнула.

– Ладно, спасибо, что рассказал. И полагаю, что могу простить парня, учитывая, что сегодня он спас мне жизнь.

Матиас внимательно посмотрел на Мэлс, ладони покалывало, будто им хотелось нащупать тот пистолет.

– Спас тебя? Как?

***

Сидевший на кровати Матиас внезапно обрел вид очень опасного парня, его тело напряглось, выражение лица наполнилось защитным гневом, из-за чего он казался способным почти на все… чтобы защитить ее.

Мэлс заерзала, притяжение, которое она чувствовала прежде, нахлынуло вновь.

– Как он тебя спас, – услышала она слова вперемешку с рыком.

– Ну… – Подыскивая слова, она сняла пальто, позволив ему соскользнуть с ее плеч и повесив его на кресло. – Я была в «Святом Франциске», следуя за одной зацепкой для сюжета, и там велись ремонтные работы. Какой-то парень увлекся, а потолок был недостаточно прочным, чтобы выдержать его вес. Несколько балок и черепиц упали… и словно откуда ни возьмись, в комнату запрыгивает Херон и закрывает меня. Он принял весь удар, а ведь одному Богу известно, сколько та груда весила. А затем через дыру пролетел строитель. Думаю, у него был сердечный приступ. Мы встречались с одним парнем, который работает в морге, и он мгновенно сделал бедолаге массаж сердца. Все было так странно.

Матиас сделал глубокий вдох. Словно всем сердцем испытывал облегчение.

И именно из-за подобной реакции она доверяла ему. Несмотря на все остальное.

Мэлс покачала головой.

– Просто ужасное происшествие, на волосок от смерти и все такое. Но, боже, я рада, что он оказался там.

– Могу я попросить тебя об услуге?

– Конечно.

– Подойди сюда, – сказал он, протянув руку. – И не потому, что я собираюсь к тебе приставать. Я просто…

Мэлс без промедления встала на ноги и сократила расстояние между ними, сев на край кровати рядом с ним, наклонившись к нему. Взяв ее руку, Матиас потер внутреннюю сторону ее запястья большим пальцем.

Это поглаживание было лучше всех слов, которые он мог произнести, заставило ее чувствовать себя драгоценной.

– Я очень рад, что ты пришла сюда, – снова сказал он.

– Как и я.

Протянув руку, она сняла с него солнцезащитные очки, и Матиас опустил взгляд, словно ему было тяжело позволить ей видеть его полностью.

– Я же говорила, ты не должен стыдиться, – тихо произнесла Мэлс.

– Чего? – горько усмехнулся он.

– Своей внешности.

Матиас резко поднял взгляд.

– Что, если я скажу, что проблема не в этом.

– Тогда в чем?

– Не уверен, что ты хочешь услышать ответ.

Наклонившись ближе, Мэлс провела пальцем по шрамам на его виске, и затронула бровь над глазом, который больше не функционировал.

– Мне нравится правда.

Он тихо выругался.

– Черт подери, женщина… ты убиваешь меня.

– А вот и нет.

Веки Матиаса опустились на секунду, словно он всеми силами пытался обрести самоконтроль.

– Знаешь, о чем я сожалею больше всего прямо сейчас?

– О чем?

– Что я не знал тебя раньше. Так как мог...

– Мог что?

Когда он сосредоточился на ее губах, у нее возникло непреодолимое желание облизнуть их… и она поддалась ему, а он извернулся под одеялом, будто его тело хотело чего-то от нее.

Боже, в номере вдруг стало так жарко.

– Я хочу заняться с тобой любовью, Мэлс. Прямо здесь, прямо сейчас. Вообще-то, я хотел тебя все это время. С той секунды, как увидел в госпитале… вот когда это произошло со мной.

Окей… ничего себе. И может, другая женщина прикинулась бы застенчивой… но ей игры не были интересны.

– Я тоже. – Она действительно произнесла это вслух? – То есть, слушай, у меня уже некоторое время никого не было, так что все это – огромная неожиданность… но с тобой все по-другому с тех пор… – Ей пришлось засмеяться, – … с тех пор, как я сбила тебя на своей машине.

Матиас снова взял ее за руку, поглаживая запястье.

– Спасибо тебе, – сказал он.

– За что?

– Не знаю.

Мэлс сомневалась, что поверила в это.

– Ты серьезно считаешь себя непривлекательным?

– Ты только что видела меня в боксерах.

Мэлс покачала головой.

– Я не из тех пустышек, которым нужен накаченный парень с мускулами. Это не главное.

– Возможно, но я довольно-таки уверен, ты бы хотела, чтобы твой мужчина мог заниматься с тобой сексом.

Мэлс открыла рот. Закрыла. Открыла снова.

– Вот именно.

Дерьмо. Она должна была задуматься над этим, учитывая другие шрамы на нижней части его тела…

– Скажу прямо, Мэлс, единственная причина, почему я не начал соблазнять тебя, – потому что я не могу. Я… не могу. – Он вскинул свободную руку и дал ей упасть на кровать. – А знаешь, что бесит больше всего? У меня было много женщин.

Иииииии от этих слов у нее заболело в груди.

– До того, как ты был ранен…

Он кивнул.

– Из всех воспоминаний, которые могли вернуться, да?

Намек на еще один удар в солнечное сплетение.

– Ты помнишь их?

– Я это ненавижу… потому что обменял бы каждый случайный секс на всего лишь одну ночь с тобой. – Матиас прикоснулся пальцами к ее лицу и поднес большой к ее губам. С таким же легким давлением, с каким поглаживал ее запястье, он провел им по ее нижней губе. – Я бы отказался от всех них. На самом деле, кажется… проклятьем, наконец, встретить кого-то вроде тебя, но слишком поздно. Такова моя реальность. Для меня уже слишком поздно, Мэлс, и вот как ты меня убиваешь. Когда я смотрю на тебя, вижу, как ты двигаешься, когда ты улыбаешься или делаешь глубокий вдох, я просто… я потихоньку умираю. Каждый раз.

Мэлс чувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, незнакомые эмоции охватывали сердце, заставляя его биться сильнее.

– Тебе нравилось целовать меня, – хрипло сказала она.

– Нет. Безумнонравилось. Я хочу делать это прямо сейчас. Я хочу… делать с тобой другие вещи, просто чтобы доставить тебе удовольствие. Но дальше этого не зайдет… и пусть этого больше чем достаточно для меня, я знаю, что придет время, сегодня, завтра, на следующей неделе… когда этого станет недостаточно для тебя.

Мэлс поцеловала его руку.

– Я думала, ты уезжаешь.

– Так и есть. Это просто риторический пример.

Возможно. Но это дало ей небольшую надежду, и внезапно она понадобилась Мэлс словно воздух.

– Мэлс, я…

Устремившись вперед, она своими губами не дала ему закончить мысль. Сначала, когда произошел контакт, его губы были неподвижны, но вскоре это изменилось. Он начал двигаться, брал желаемое. Облизывая. Покусывая.

Наконец, отстранившись, Мэлс еле дышала.

– Не принимай решения за меня, ладно?

Было ясно, что это затронуло не только ее, потому что его грудь поднималась и опускалась с серьезностью, которая заводила ее.

– Мне не нужен секс, чтобы быть счастливой с тобой, – сказала она ему. – Честно, это не важно…

Внезапным порывом он буквально набросился на нее, толкая ее на матрас, настойчиво и глубоко целуя. Накрыв ее своим телом, Матиас проник в нее языком, обладая ею так полно, что она только сейчас поняла, какими вялыми были остальные мужчины.

Возникший жар разлился по ней, кровь в венах ревела между ударами сердца.

А затем его руки начали расстегивать ее одежду.

Глава 29

Когда в номере отеля все завертелось в духе Барри Уайта[104], Эдриан тихо выскользнул, проходя сквозь закрытую дверь и появляясь в коридоре.

Джим оставил его нянькой и ушел, как только журналистка оказалась в «Мариоте», все шикарно, но Эд не хотел воочию наблюдать за порно, если сам в нем не участвовал, увольте. Однако он точно собирался предоставить парочке достаточно времени, свободного от Девины. Закрыв глаза, он прижал ладонь к деревянному выходу, которым воспользовался, и наложил печать на комнату, не только на вход, но и на само помещение и ванную.

Затем Эдриан прислонился к однотонным обоям и сунул руки в карманы.

Теперь он понял, почему Джим курил. Помогало скоротать время, когда начиналась мертвая зона.

Черт, бедняга Матиас, подумал он. С другой стороны, есть вещи похуже, чем быть импотентом. К тому же, именно это и происходит, когда встаешь на сухопутную мину, бомбу или что это было: подорвав самого себя, глупо ждать, что сможешь потом трахнуть свою женщину…

На другом конце коридора открылись двери лифта, из которого вышла женщина с дочерью лет пяти или шести. Первая выглядела так, словно прошла через войну, или, по крайней мере, через группу вышибал: на голове беспорядок, покатые плечи нагружены сумками, и единственный чемодан катился позади нее на колесиках, словно хандрящий пес. Мелкая, с другой стороны, была настоящим шилом, прыгая вверх-вниз, бегая взад-вперед, ее голос был достаточно визгливым, чтобы разбить стекло.

Или, в качестве альтернативы, мог вселить желание сделать это собственной головой.

Эдриан устроился поудобнее, сохраняя невидимость, когда парад прошел мимо него. Но это длилось недолго – маленькая девочка почувствовала его присутствие, медленно останавливаясь, глядя туда, где стоял он.

– Пойдем, Лиза, – сказала ее мама. – Нам туда.

– Мамуля, здесь ангел…

– Нет там никого.

– Но, мамочка, конечно же есть! Прямо здесь ангел!

– Никоготам нет. Ты идешь?

Девчушка просто посмотрела на него большими светло-карими глазами размером с колеса автомобиля, и вымотанная мама подошла к ней и утянула за собой.

Однако дорогая мамочка попала в точку, подумал Эдриан.

Он не ощущал себя ангелом. На самом деле, он никогда им себя не ощущал… и смерть Эдди забрала с собой то малое чувство ответственности, которое оправдывало его звание. Мертвый сукин сын был эталоном, на который он равнялся. Надежным и истинным. Компасом…

Не в силах сидеть без дела, Эд оттолкнулся, выпрямился и направился к лифту. Он ткнул по кнопке «вниз», и двери сразу же открылись, кабина, поднявшая на этаж мать с дочкой, осталась на месте. Спускаясь вниз, он сделал себя видимым, поправил волосы в красно-коричневых отражающих панелях и отдернул косуху.

Прихорашивание ничем не улучшило его внешний вид. С другой стороны, все дело в выражении его лица. Он выглядел так, будто был готов оторвать кому-нибудь голову.

Динь!

Двери открылись, Эд вышел из лифта и поплелся к бару. К сожалению, это место было недостаточно злачным, чтобы привлечь женщин его вкуса: никаких полуодетых готов среди толпы с улыбками, вызванными «Прозаком», коленями, которым нравилось раздвигаться… но не значит, что он не сможет найти добровольца.

Сев в темном углу, он позволил своей потребности в сексе буквально исходить от тела.

И, представьте себе, каждая заходившая, проходившая мимо или регистрировавшаяся на другом конце холла женщина оборачивалась в его направлении.

К нему подошла официантка, обслуживавшая их с Джимом прошлой ночью.

– Привет.

Она улыбнулась с полузакрытыми глазами и совсем непрофессионально. Особенно когда взглядом оценила его видимые достоинства.

Что включало бессовестный стояк.

– Что я могу тебе принести? – протянула она.

Девушка была симпатичной, главным образом по причине своей молодости. Ее кожа сияла, волосы были пышными и здоровыми, тело подтянуто. Ближе взглянув на ее черты, он предположил, что двадцатью годами и двадцатью фунтами позже, вступив в средний возраст, она ничем не будет выделяться, но его все равно интересовало лишь настоящее.

– У тебя здесь есть перерыв? – низким голосом произнес он.

– Да, – ответила она, улыбаясь еще шире. – Есть.

– Когда.

– Через десять минут.

– Где я смогу тебя поиметь?

Ее рот приоткрылся, словно ей не хватало воздуха.

– Где ты меня хочешь…?

– Здесь. Сейчас. – Он осмотрел бар. – Но народ станет свидетелем занятного шоу.

Эдриан обвел женщину взглядом и представил, как трахает ее спереди, ее ноги обернуты вокруг его бедер, его член входит и выходит из нее, пока он наблюдает за сексом…

Ладно, теория не возбуждала его так сильно… но в этом и есть разница между порнушкой и настоящим актом. Ему же был нужен реальный секс.

Разговор с его официанткой по поводу Плана был коротким и быстро подошел к концу, но ведь это и не деловая сделка. Она – не шлюха, которую собираются снять, а женщина из плоти и крови, которой хотелось хорошего секса так же, как и ему.

Обо всем договорившись, Эдриан вышел из бара с гудящим телом и сердцем холодным, как холодильная камера. Как они и условились, он повернул налево и спустился по вычурной лестнице к спа-зоне. При спуске стук его тяжелых ботинок эхом доносился до мраморного потолка, от запаха морской соли, минералов и душистых масел ему хотелось дышать через рот, а не нос.

Эдриан чихнул, оказавшись внизу, но, по крайней мере, ему не нужно было проходить через стеклянные двери в спа. Если дерьмо так сильно пахло снаружи, то внутри оно наверняка расплавит его носовые пазухи.

Снова свернув влево, он двинулся вдоль отбеленного коридора, украшенного черно-белыми фотографиями полуголых девчонок в геометрических позах. Надпись на дверях в конце гласила «Только для персонала», Эдриан остановился у них, потеряв всякое терпение, вдыхая пропитанный ароматами воздух, закупоривавший его легкие.