355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дж. Уорд » Восторг » Текст книги (страница 7)
Восторг
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 18:25

Текст книги "Восторг"


Автор книги: Дж. Уорд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Головная боль сдавила виски, но она прекратилась, когда Мэлс снова подумала о Матиасе Холте. Здесь он был в безопасности, выздоравливал, а что касается его памяти, то лишь он один мог добраться до ее глубин. Мэлс сделала все, что могла, дабы дать ему какую-то основу, но не более… она могла заплатить, если он подаст на нее в суд, хотя не было похоже, что он рассматривал такой вариант.

Конечно, было нечто странное в доме, который должен принадлежать ему; определенные вещи не складывались, например, кто именно был в том гараже, но если она не станет писать об этом в газете, то детали на самом деле ее не касались.

Мэлс подошла к кровати и села у изножья. Матиас отложил поднос и взглянул на нее, и та самая вспышка вновь пронзила ее.

Ее определенно тянуло к этому мужчине.

Особенно здесь, в этом номере, где они были одни. Вот только она совсем не искала такого рода сложностей.

– Мне лучше уйти, – сказала она, разглядывая его лицо.

– Так иди, – прошептал он, глядя ей прямо в глаза сквозь ее очки.

Никто из них не пошевелился, его высокое, худощавое тело было так же неподвижно, как и ее.

Господи… она хотела поцеловать его. Безумная мысль…

– Из-за тебя я… – Матиас сделал глубокий вдох.

– Что?

Наклонившись вперед, он протянул руку и провел ею по лицу Мэлс.

– Из-за тебя я хотел бы быть другим.

От его прикосновения замерло сердце, а затем оно забилось гораздо быстрее.

– Думаю, ты лучше, чем о себе думаешь.

– И это меня пугает.

– Мысль, что ты в порядке?

– Нет, то, что ты считаешь меня таким.

Мэлс быстро отвела взгляд и задумалась, какого черта она делает в этом номере отеля, с ним… чувствуя, что хочет скинуть одежду с них обоих, как и сдерживающие их оковы. Но, проклятье, они взрослые люди, и она чертовски устала жить вполсилы, устала желать того, что не имела, скупиться на мечты и получать взамен малое или вообще ничего.

Она хотела снова писать громкие статьи. Как раньше, до того, как все изменилось, и она вернулась в Колдвелл и пресекла… себя.

Нахмурившись, она задумалась, сколько уже чувствует это.

А затем…

Мэлс не была уверена, что побудило ее к действию… его голос? Его глаза, которых она не видела, но чей взгляд чувствовала? Его врожденная гордость, смешанная с этой несмолкаемой неуверенностью в себе?

Сидящая в ней пещерная женщина?

Каким бы ни был мотив, Мэлс сомкнула их губы в поцелуе. Кратком, целомудренном. Мощном.

Когда она отстранилась, он казался ошеломленным.

– Вновь не контролируешь ситуацию, да? – тихо сказала она.

– У тебя талант к… да.

Что ж, себя она тоже шокировала. Но Мэлс просто не могла придумать, зачем нужно бороться с притяжением к нему. Жизнь не бесконечна… и после последних двух лет она больше боялась упустить сам шанс, чем мига полета и крушения наземь.

– Не против, если закончу то, что ты начала? – сказал он с рыком.

– Черт… нет.

На этой ноте воспитанности рука Матиаса скользнула ей за шею и притянула Мэлс, забирая контроль. И за секунду до того, как он овладел ее ртом, Мэлс подумала, как это поразительно: несмотря на то, что они относительно незнакомы, его сущность была лучше времени и контекста: с этим загадочным человеком она чувствовала себя в безопасности вопреки всем его убеждениям в обратном.

И, черт побери, она хотела его.

Похоже, это чувство было взаимным.

Матиас чувственно поцеловал ее и отпустил; затем вновь прильнул к ее губам, словно этого было слишком мало. Проникнув в нее языком, он не отрывался от Мэлс, прижимая ее к своим губам, наклоняя свою голову, и ее. Жар накатил на места, которые уже так давно не затрагивал, Мэлс парила, была безумной и иступленной… и поняла, что именно в этом нуждалась. В этом моменте, прямо здесь, с ним.

Секс, в этом номере, на этой кровати. С ним.

Матиас резко отстранился, будто ему было необходимо перехватить дух.

– Ты всегда целуешь героев своих историй? – хрипло спросил он.

– Ты не история. Не для печати, помнишь?

– Точно. – Он обвел ее тело взглядом. – Я хочу увидеть тебя обнаженной.

Мэлс медленно улыбнулась.

– Это вряд ли можно назвать сногсшибательной новостью, учитывая как ты только что меня целовал.

Застонав, он снова прижался к ней, опуская ее на матрас, оказываясь сверху. Черт, перед «несчастным случаем» он наверняка всегда физически доминировал над женщинами – не в насильственном смысле, ведь она не чувствовала принуждения, не чувствовала себя в ловушке. «Как животное» лучше подходит для описания.

Особенно когда он развел ее ноги своей, и его бедро прижалось к ее лону.

Мэлс выгнулась к его груди и обернула вокруг него руки…

Неуловимым движением он удержал ее, а затем и вовсе остановился. Он отстранился и отодвинулся от нее, его лицо и тело были напряжены… без намерения переспать с ней.

– Что? – хрипло спросила она. – Что не так?

***

Когда Матиас перелез на край кровати, его легкие горели, и ему хотелось пробить стену головой. Черт подери, вот он здесь, с этой прекрасной, полной жизни женщиной, демонстрирующей все признаки серьезного сексуального возбуждения, и… он желал этого, но не был способен осуществить.

Матиас хотел ее. Но ничего не мог поделать.

Вспоминая ту медсестру, то нежеланное «ручное» обслуживание, ему казалось какой-то жестокой шуткой, что его проблема вернулась при таких обстоятельствах: дистанцию между ним и его журналисткой не решит никакое количество поцелуев. То же с прикосновениями, потираниями или полной обнаженкой. Они снова стояли по разные стороны могилы, она – с живыми, он – с теми, кто почивал на кладбище.

По какой-то причине это усилило его отчаянное желание овладеть ею. И с внезапной ясностью он осознал, что в прошлом брал любую, которую бы ни захотел… и он не страдал от отсутствия добровольцев. Но это не значило, что он заботился о женщинах.

Мэлс же, с другой стороны? С ней все по-другому. Онабыла другой.

Вот только он никогда не сможет быть с ней по-настоящему, учитывая состояние его тела.

– Что не так? – спросила она снова.

Он не хотел, чтобы она знала. Даже если Мэлс узнает об этом позже, Матиас хотел поддерживать иллюзию того, что он настоящий человек, немного дольше. Предполагая, что увидит ее снова.

– Поверить не могу, что мы это делаем, – он уклонился от ответа. И это правда. Столько всего из происходящего – от пробуждения у надгробия Херона до аварии с ее участием – казалось неправильным. Как будто все было подстроено для него, словно память специально отняли у него.

– Как и я, – ответила Мэлс, пристально глядя на его губы, словно хотела большего.

Она не произвела на него впечатление женщины, которая спит с первым встречным. Не одевалась, как шлюха, не двигалась и не вела себя подобным образом. И источала нерешительные, но открытые флюиды, будто у нее уже какое-то время не было секса, но она действительно хотела его.

Скажи, чтобы она ушла, подумал он. Даже если не брать во внимание импотенцию, существовала куча других причин, по которым им не стоит быть вместе сегодня. И вообще когда-либо.

Вытянувшись рядом с ней снова, он обернул вокруг нее руку и притянул к себе… но не слишком близко. Не к своим бедрам.

Боже, от нее приятно пахло.

И чувства охватывали все его тело, жар обдавал пах, сердце билось с бешеной скоростью, руки и ноги казались сильнее, чем были. Однако его член не следовал общей программе.

Но может, так лучше, потому что ему нужно сказать ей…

– Могу я доставить тебе удовольствие? – выдал он.

Ладно, он должен был сказать «спокойной ночи».

– Ты уже это делаешь.

– Чертовски уверен, что способен на большее.

– Ну, не могу же я стоять на пути совершенствования.

Целуя ее снова, он представлял, как бы она выглядела в расстегнутой рубашке, без бюстгальтера, ее груди готовы для его рта, гладкая кожа ее живота ведет его вниз, к другой территории.

Невероятно прекрасно, все это, казавшееся совершенно новым для него… и не просто потому, что он никогда раньше не был с Мэлс. Казалось, он вообще никогда ни с кем не был. С другой стороны, насколько ему не изменяет память… до нее никого и не было…

Откуда ни возьмись изображение прорвалось сквозь его чувства. Он с женщиной с гладкой, темной кожей у стены. Он держал свою руку вокруг ее горла, ее ноги вокруг своих бедер, он трахал ее до потери сознания…

Матиас резко отстранился. Внезапно подобные изображения заполонили его разум, хронологическая последовательность всех женщин, с которыми он был… молодых, когда сам был молод; взрослых, «с изюминкой», когда вырос; затем серия весьма нервных, очень агрессивных женщин.

Он видел себя со всеми ними, его тело целое и невредимое, эмоции не затуманены и лаконичны, сердце холодное как камень. Он видел женщин, обнаженных и полуодетых, вооруженных и нет, кончающих, отчаянно извивающихся.

– Что ты вспоминаешь? – отдаленно спросила Мэлс.

Матиас открыл рот, чтобы ответить, но поток имен, лиц и мест превратился в потоп, из которого он не мог выплыть, натиск спутал его нейроны, практически лишая его сознания. И ослабев, он почувствовал, как ложится на подушки, о доминировании не могло быть и речи.

Поднеся руки к голове, он выругался.

– Я звоню врачу…

Матиас резко вытянул руку, хватая Мэлс за запястье:

– Нет. Я в порядке…

– Черта с два.

– Просто дай мне минутку.

Он начал неглубоко дышать и решил бросить сопротивление. Верный выбор – вместо того, чтобы врываться в его разум, воспоминания миновали его, процесс открытий замедлился. По крайней мере… до финального. Последнее воспоминание касалось его с… каким-то монстром?

Должно быть, приснившийся кошмар… но, Боже, она была отвратительна и брала его, дабы показать, что владеет им, в подземелье у основания длинной черной стены…

Паника словно прикуриватель ударила Матиаса настолько сильно, что сердце дернулось в груди, его тело круто сжалось. Но он не отпускал запястье Мэлс, убеждаясь, что она останется с ним, а не возьмется за телефон.

– Пожалуйста, – услышал он ее.

– Не надо… врача… все проходит…

В конце концов, он отпустил ее, сдернул очки и потер глаза.

– А я-то думал, что память будет возвращаться медленно и не напряжно.

– Могу я, пожалуйста, оказать тебе хоть какую-то медицинскую помощь? – Она взяла повязку и поднесла к его лицу. – Видишь? В обслуживании отеля имеется аптечка.

– Нет, серьезно, я в порядке. Просто накатило. Думаю, мы принимаем за должное все то, что хранится у нас здесь, – сказал Матиас, постукивая по черепу. – Много информации.

– О какой именно идет речь?

Он отвел взгляд.

– Что ж, я определенно не девственник. И давай не будем об этом.

– Вот как.

Повисла неловкая тишина. А затем Мэлс прокашлялась.

– Знаешь, думаю, мне пора.

– Да.

Она встала с кровати. Взяла пальто. Надела его.

– Прежде чем уйти… – Она подошла и написала что-то в блокноте, лежавшем на прикроватном столике. – Еще раз дам номер своего мобильного…

В ее кармане раздался звонок.

– Вспомнишь о дьяволе, – пробормотал он, смотря, как она дописывает семь цифр и отвечает на звонок.

– Да? – Ее голос был бодрым и профессиональным, и ему нравилась такая смена передач, нравилось, что она смогла так быстро взять себя в руки.

С другой стороны, ему многое нравилось в этой женщине.

– Где? – нахмурилась Мэлс. – Ее опознали? Как она умерла… Серьезно. Да, выезжаю прямо сейчас. Машина Тони все еще у меня… ага. – Она положила трубку и взяла свою сумку. – Мне пора.

– Что-то для печати?

– И мой босс, должно быть, изменил своим принципам. Он действительно отправляет меня на место преступления.

– Он не признает твоих навыков?

– Не те, что мне хотелось бы. – Мэлс остановилась у двери. – Ты уверен, что в порядке?

– А ты всегда была святошей? – прошептал он.

– Нет, пока не встретила тебя.

– Мэлс, – сказал Матиас прямо перед тем, как она вышла.

Она обернулась через плечо, свет над дверью упал ей на лицо. Когда их взгляды встретились, он бы обменял все только что увиденные перепихи на одну ночь с ней.

«Живым я из этого не выберусь», подумал он.

Поэтому если у него будет шанс поцеловать ее снова, он не остановится. И кто знает, может, во второй раз ему волшебным образом повезет.

Предполагая, что не существует другого тома «величайших хитов» на его DVD.

– Пристегнись, – тихо приказал он.

– Позвони чертову врачу, – парировала она с легкой улыбкой.

Дверь за ней закрылась, и он выругался. А затем подумал о том, каково было целовать ее.

Посмотрев вниз на свои бедра, Матиас понял, что желает вновь стать цельным мужчиной.

Глава 18

Бар в холле «Мариота» был назван в честь первого владельца отеля, – какого-то Сэссимэна. По крайней мере, так Эдриану сказала официантка хриплым соблазнительным голосом, принимая их с Джимом заказы на пиво. Она также «не нарочно» уронила ручку и наклонилась, а затем ушла так, будто ее пах недавно побывал в «Jiffy Lube»[61] и масла залили через край.

С другой стороны, здешняя клиентура состояла из похотливых бизнесменов, скорее всего сидевших на Виагре, а она – девушка чуть за двадцать с неплохой задницей.

Если бы Эдди был с ними как раньше, он бы тут же уединился с ней.

А сейчас? Ему совершенно плевать.

Диваны, на которых сидели они с Джимом, были отделаны красным кожзаменителем и кряхтели в точности как подушка-пердушка всякий раз, когда кто-то из них двигался. Однако своей цели они служили идеально. Отсюда через большой проем в баре просматривался холл. Они видели любого, кто приходил и уходил.

Хотя с радаром Джима они могли следить за Матиасом и той женщиной даже сидя на парковке снаружи: ангел предусмотрительно прикоснулся к ним обоим, и даже Эд чувствовал заклинания отслеживания сквозь этажи отеля. Парочка была шестью этажами выше, рядом друг с другом.

Отчего невольно задумываешься, чем именно они занимаются.

Наверное, настольными играми.

Ага, конечно.

Минуты тянулись, превращаясь в целый час, разговоры выпивающих людей вокруг них – единственное, что нарушало тишину. За заказанным пивом последовал обед. А время длилось… бесконечно.

Боже, бессмертие могло стать настоящим бременем, когда тебя ничего не волнует. Время – все, что у тебя есть. Огромная, зевающая пасть часов, постоянно пережевывающая тебя тупыми зубами, съедая заживо, но не поглощая.

Что ж, он сегодня просто весельчак.

Настроение не улучшилось, и он посмотрел на свои руки. Черные пятна, которые он видел в душе, не появились вновь, но Эд продолжал едва ли не каждую секунду проверять, не вернулись ли они. Пока все в норме, за исключением отвратного настроения.

Как будто его тело опустошили, и внутри скелета не осталось ничего кроме пустого пространства…

– Она спускается, – сказал Джим, допивая оставшийся дюйм теплого пива. – Женщина вышла из его номера.

Эд забил на остатки своей выпивки. Она ему все равно не понравилась.

Но лучше, чем «Курс Лайт».

– Останься с ней, – сказал Джим, когда они вышли в холл. – Не хочу, чтобы она была сама по себе.

– Разве не Матиас нужная душа?

– Думаю, да. А если так, то женщина – ключ к этому.

– Уверен?

– Я видел, как он смотрит на нее. Это все, что мне нужно знать. – Джим кивнул в сторону репортерши, выходившей из лифта в холле. – Будь с ней. Не собираюсь ждать, пока Девина здесь объявится.

Эд не горел желанием быть сбагренным на подружку. Он хотел дожидаться демона. Хотел стоять с ней лицом к лицу и молить ее сделать еще одно замечание об Эдди, просто чтобы он мог показать ей, что она больше не может до него добраться. А после он хотел посмотреть ей в глаза, в которых бы разгорелось разочарование, она будет вынуждена напасть на него физически.

И он мог бы окончить игру. Биться на смерть. Уйти как воин.

Сучка, несомненно, побьет его, но каково удовольствие сорвать с нее несколько фунтов плоти! И облегчение, что все закончилось.

– Эдриан? Приятель, ты со мной?

– Я хочу остаться здесь.

– А мне нужно, чтобы ты был с той женщиной. Она должна прожить достаточно долго, чтобы повлиять на Матиаса. Что если Девина пронюхает об их связи? Женщина будет кормить рыб на дне Гудзона… или того хуже.

Джим смотрел на него, и подтекст в его словах основывался на логике – сильнейший должен столкнуться с демоном, и прямо сейчас им был не Эд. И не потому, что Джим прятал дополнительные козыри в рукаве.

– Ты хочешь выиграть? – тихо спросил Джим. – Или запороть все дело?

Эд, выругавшись, отвернулся, садясь женщине на хвост и уходя обычным способом… потому что исчезнуть на глазах даже у простых наблюдателей было слишком хлопотно.

Направляясь к лифтам, ведущим на парковку, подружка Матиаса шла, будто выполняла какую-то миссию, и он завидовал ее целеустремленности. А вот ее машине он определенно не завидовал. В куске дерьма были двигатель и крыша… на этом достоинства заканчивались.

Шутки ради он невидимым переместился на заднее сиденье… которое по количеству старых газет и журналов даст фору Библиотеке Конгресса[62]. Хорошая новость – журналистка именно в этот момент завела двигатель… но все равно услышала, как его невидимый зад давит на бесчисленное число страниц газетной бумаги. Повернув голову, она всмотрелась в пространство, занятое им, и, будучи парнем вежливым, Эд помахал ей, хотя она считала, что в чертовой машине никого кроме нее нет.

– Я схожу с ума, – пробормотала Мэлс, выезжая на дорогу.

Хороший водитель. Ловко управлялась с педалью газа, умело выбирала маршрут.

Они приехали в восточную часть центра города, к мотелю, находившемуся всего в шаге от собачьего питомника. Выйдя из машины, – он невидимым, она – явно на охоту, – они присоединились к сборищу копов и репортеров, которое скопилось у комнаты слева…

Эдриан нахмурился и резко по-настоящему включился в происходящее. Когда женщина, за которую он был ответственен, подошла к полицейским, удерживавшим зевак у желтой ленты на месте преступления, Эд пересек хлипкую баррикаду и проник в толпу погруженных в работу людей у двери.

Какого черта, подумал он про себя.

От всего этого места буквально несло Девиной, ее остаточный запах задержался в ветерке, словно сюда заехал мусоровоз, вывалив содержимое в номер.

Эдриан втиснулся внутрь, и ему пришлось прикрыть нос, чтобы не опустошить желудок из-за вони, которая не достигала людских носовых пазух.

Привет, мертвая девочка.

Вдали от четырех или пяти копов, через открытую дверь ванной комнаты виднелось тело: бледные ноги, татуировки на бедрах, одежда, перекрученная на теле, как если бы девушка боролась. Горло перерезано, кровь залила блестящую тряпку, которую она, очевидно, считала футболкой, а также дешевый коврик, на котором она распростерлась.

Девушка была блондинкой… благодаря «L’Oreal»: вся тумбочка была завалена остатками набора для покраски волос, а в мусорном ведре лежали полиэтиленовые перчатки, измазанные в фиолетовой массе. Волосы выпрямлены… при помощи сушилки «Conair» и маленькой расчески, у основания которой были темные пряди, а на кончиках зубьев – светлые.

– Будь ты проклята, Девина, – пробормотал Эд.

– Фотограф уже приехал? – рявкнул устало выглядевший мужчина.

Представители Колдвелловского отделения полиции переглянулись, будто никто не хотел сообщать ему плохие новости.

– Еще нет, детектив де ла Круз, – сказал кто-то.

– Эта женщина меня с ума сводит, – прошептал парень, доставая мобильный и начиная ходить по номеру.

Когда парни в форме выстроились вокруг детектива, будто хотели понаблюдать, как влетит фотографу, Эдриан воспользовался свободным проходом в туалет и зашел внутрь, опускаясь на колени.

Надеясь, что ничего не обнаружит, Эд поднял края пропитанной кровью кофточки.

– Да быть не может…

Под блестяшками бледная кожа живота была изрезана символами, рунами, ничего не значившими для человека, коим она была, или мужчин и женщин, нашедших ее, или семьи, которая будет скорбеть о ней.

Это послание от Девины.

И Эд убедится, что Джим его никогда, никогда не увидит.

Бросив взгляд на кучку копов вокруг детектива, Эд еще раз проверил, что их озабоченность телефонным звонком все еще предоставляет ему уединение. Затем он провел ладонью взад и вперед над помеченной плотью.

К счастью, в клетках кожи еще осталось немного жизненной силы. Но устранение отметин шло медленно.

– …дуй сюда немедленно, – выкрикнул тот детектив, – или я сам сделаю фотографии. У тебя пятнадцать минут, чтобы приехать на место преступления…

Эд нахмурился, концентрируясь, вкладывая все свои силы в эту попытку. Глубина рун местами достигала четверть дюйма, и они были неровными, словно сделаны зазубренным ножом… или, что более вероятно, когтем.

– Давай… давай же… – Он обернулся через плечо. Передышка закончилась, и детектив возвращался.

Убирая руку, Эд вскочил на ноги… и вспомнил, что все еще невидим.

– Кто трогал тело? – выпалил детектив. – Кто прикасался к гребаному телу?

Дерьмо. Футболка была задрана, как раз закрывая грудь. Не там, где была прежде. И кожа неестественно покраснела, учитывая не только этническую принадлежность жертвы, но и то, где она находилась, умирая. Тем не менее, цель достигнута, и это гораздо важнее всех несостыковок, которые возникнут у людей в процессе выяснения происходящего.

В какую гребаную игру Девина играет теперь?

– Эта сучка заплатит, – уходя, прошипел Эдриан.

***

Джима достали люди, пялившиеся на него в холле, но он остался на месте, даже когда опустилась ночь: Матиас все еще торчал в своем номере, а значит, Джиму приходилось то разбираться с авралами, то ждать.

Такова жизнь оперативника: отрезки полнейшего бездействия разделялись вспышками чечетки под названием «жизнь или смерть».

Черт побери, прямо как в старые добрые времена… которые не были добрыми, и не казались такими уж старыми, потому что предыстория Матиаса – не единственное, о чем он думал. С тех самых пор, как новая работа ангелом ворвалась в его жизнь и захватила ее, все случившееся будто было стерто… вот только не в этом дело. Жизненно необходимое отвлечение – как амнезия; но это не значит, что у тебя нет прошлого…

Посмотрев на сводчатый потолок, он нахмурился. Матиас двигался.

Через полторы минуты открылись двери лифта, и мужчина вышел в холл, опираясь на свою трость, солнцезащитные очки на нем, хотя уже стояла ночь. Все вокруг заметили его… опять же, так было всегда, будто могущество Матиаса создавало эффект маяка даже среди тех, кто, к счастью, ничего не знал о нем.

Сделавшись видимым, Джим встал у парня на пути:

– Поздняя встреча?

«Рэй Бэны» повернулись в его сторону, но больше никакой реакции не последовало.

– Записался в мои няньки?

– Да, и платят мне недостаточно. – Джим кивнул на вращающиеся стеклянные двери на главном входе. – Куда-то направляешься?

– Нет, просто подышать свежим воздухом. Я чувствую себя… – Матиас провел рукой по волосам. – Взаперти. Не могу больше пялиться на эти стены… Что? Почему ты так на меня смотришь?

– Сейчас ты гораздо больше похож на человека, – ответил Джим, не успев придумать ложь.

– И что это должно значить?

– Да неважно, на самом деле, – пожал плечами Джим. – Не против, если я присоединюсь?

– А у меня есть выбор?

– Ты всегда можешь попробовать убежать от меня.

– Нехорошо смеяться над калеками.

– Не вижу таких рядом.

Матиас усмехнулся.

– Ладно. Пошли.

Ночь выдалась теплой не по сезону, в воздухе стоял густой туман, влага повисла меж облаков над ними и асфальтом под ними, будто не могла определиться, излиться дождем или нет.

Вытащив сигарету, Джим прикурил ее и выдохнул струю дыма. С туманом, «Мальборо» и резонирующими звуками их шагов по тротуару все происходящее казалось мрачным фильмом наяву… особенно когда они подошли к кучке мужчин, шагавших строем… или маршировавших, раз на то пошло.

Какого. Черта?

Шесть ублюдков были одеты в черную кожу, которая могла отнести их к разряду готов… вот только они шли строем позади своего лидера в профессиональной военной манере.

Поравнявшись с ними, Матиас с Джимом посторонились, а их лидер обернулся.

Уродливый сукин сын, это точно, а его глаза – пучины агрессии.

Ха… в своей старой жизни Джим бы рассмотрел их в качестве возможных рекрутов. Они выглядели так, будто могли убить что и кого угодно на своем пути, особенно парень впереди.

Но Джим изменился. И, он надеялся, что Матиас тоже.

– Я помню кое-что, – сказал его бывший босс, когда на тротуаре остались только они.

– Да?

– Только личное дерьмо. Не то, что меня интересует.

Когда молчание установилось так же прочно, как и туман, Джим сделал очередную затяжку и произнес на выдохе:

– Ждешь, чтобы я заполнил пробелы?

– Это ты хотел присоединиться. Можешь, по меньшей мере, принести какую-то пользу.

– А я думал, что для красоты здесь.

– Не для меня, приятель. – Когда Джим ничего не сказал, Матиас обернулся. – В общем, я думал о тебе.

– Не в романтическом смысле, надеюсь.

– Нет, мне нравились женщины. Очень.

– В прошедшем времени?

Матиас остановился и посмотрел на Джима.

– Что я хочу знать, так это…

В конце квартала на тротуар ступила фигура, с легкостью человека, обученного сидеть в засаде, и пистолет, разряженный в их направлении, не произвел ни звука. Джим увидел лишь небольшую вспышку, когда пуля вылетела из глушителя.

Выругавшись, он прыгнул и увел Матиаса в переулок, сила его двухсот двадцати фунтов[63] свалила мужчину с ног, и они параллельно полетели на землю как в замедленной съемке. Падая, они идеально синхронно достали пистолеты, направили дуло на стрелявшего и спустили курки… и когда их пули вылетели из глушителей, Джим развернулся, чтобы первым приземлиться на влажный тротуар, а Матиас упал на него, используя в качестве матраса.

Не было времени разлеживаться, и не было нужды говорить об этом бывшему боссу… очевидно, Матиас вспомнил не только о своих предпочтениях в женщинах: он стоял на ногах и был готов метнуться в укрытие за фургоном примерно в трех ярдах от них…

В них вновь полетели пули, ударяясь о тротуар, заднюю боковую часть кузова Джи-Эм[64], а также от колес. Стрелок следовал за ним, держась в тени, приближаясь.

Такая уловка была еще одной характерной чертой. Их нападавший подошел к ним бесшумно, и не только благодаря такой же самозарядке с глушителем, как и у Джима в руках: не слышно шагов, даже тяжелого дыхания – это обученный убийца, оперативник, как и он.

Спецподразделение, подумал Джим. Не иначе.

Выругавшись снова, он осмотрелся в поисках вариантов. Фургон не подходил для укрытия из-за бензобака: Джим знал о пределах того, что мог пережить, но не был точно уверен, как обстоят дела с неприкасаемостью Матиаса, а грибовидное облако над укрытием не лучший способ это выяснить.

Схватив Матиаса за руку, он помог парню добежать до фургона… который чисто случайно был припаркован у заднего выхода отеля, пакет ужасных стальных дверей вставлен в кирпичную стену. Джим кинулся к ручкам, дернул их, поворачивая.

Заперто. Да ну.

Ииииииии да пофиг как-то.

Бросив в металл заряд энергии, он разнес механизм блокировки и толкнул плечом укрепленные панели. Они с визгом поддались, и Матиас замер, реакция была такой быстрой, словно он обучался страху.

Джим затащил мужчину внутрь и закрыл дверь. Поддерживая Матиаса, он пустил в сталь очередной заряд тепла, в этот раз более длинный и сильный, припаивая дверь, выбивая себе немного форы.

Хорошая новость – это сработало… бывший босс был слишком занят, проверяя свою обойму, чтобы заметить фокусы.

С тростью в одной руке и пистолетом в другой, Матиас снова взял себя в руки.

– Туда, вниз, – рявкнул он, будто был главным. – Там должен быть выход.

Чтобы не разводить споры, Джим двинулся в указанном направлении, вновь поддерживая Матиаса подмышкой, утягивая его за собой. Вместе волоча ногами, он постоянно оглядывался через плечо.

Не нужно быть гением, чтобы понять, кто был мишенью. Матиас – бывший глава спецподразделения, который «умер». Стандартный порядок действий – визуальное подтверждение тела, а учитывая, что Исаак Рот избавился от останков, никто не смог этого сделать.

Каким-то образом они вычислили, что Матиас жив и в Колдвелле.

Может, у Девины были свои люди в организации?

– Ты запер за нами дверь? – проворчал Матиас.

– Да. – Но велика вероятность, что убийца…

Взрыв был коротким и благозвучным, немного сильнее вспышки света. А затем визг раздался вновь, когда оперативник вломился в коридор.

Впереди не было дверей. Никакого укрытия. Открытое пространство, насколько он видел.

Словно у них с Матиасом был один мозг, они резко развернулись и оба начали спускать курки, разряжая пистолеты. Пули рикошетили, оперативник стрелял в ответ… и само собой разумеется, что Джим оттолкнул Матиаса за себя, используя свое тело как щит.

Парочка пуль попала в цель, жжение неприятно, но это его не убьет и не привлечет особого внимания с его стороны. А затем у них с Матиасом закончились пули.

Как и у оперативника.

Наступило временное затишье, громко кричавшее «ПЕРЕЗАРЯЖАЮСЬ», и Джиму ничего не оставалось, кроме как снова бежать. Заклинания защиты отлично работали против приспешников Девины, но не были столь эффективны против натиска свинца из «Ремингтона»[65]: служа для Матиаса щитом, он чертовски быстро начал пробираться по коридору, придерживаясь одной из стен. Они прошли мимо кучки банкетных стульев, Матиас помогал, как мог… но с его травмами нижней части тела было бы лучше, если б он вообще не двигался, а Джим просто перекинул его через плечо.

Однако у них не было времени спорить об этикете мертвого веса.

Они преодолели примерно десять футов, когда Джим понял, что в них не стреляют.

Ни один профессионал не станет так долго вставлять другую обойму. Какого черта…

И в эту секунду он почувствовал присутствие Девины, так ясно, как если бы тень пересекла его собственную могилу.

Ну, просто охренительно.

Глава 19

– Ну же, Монти, ты должен дать мне хоть что-нибудь.

В отличие от других репортеров на месте преступления у мотеля, Мэлс не топталась у полицейской ленты, натянутой вокруг открытого номера. Она была в дальнем конце, стоя в опустившемся тумане со своим старым другом Болтуном Монти. Монти был порядочным копом, но именно его эго делало парня по-настоящему полезным. Он любил делиться фактами, чтобы просто доказать, что он это может, а значит, с ним легко договориться.

Сегодняшний вечер отличался от других тем, что она работала над собственным репортажем. Она не собирала данные для кого-то другого.

Мэлс перегнулась через ленту.

– Я знаю, ты знаешь, что происходит.

Монти подтянул пояс на свое брюхо и провел рукой по волосам, намазанным пенкой. Кстати о привете из прошлой эпохи. Бритая голова плюс леденец – и получается готовый Коджак[66] в двадцать первом веке.

– Да, я один из первых приехал сюда. Знаешь, оказался в выигрышном положении.

Проблема с Монти заключалась в том, что приходилось вытаскивать из него информацию.

– Когда тебе позвонили?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю