Текст книги "Обнаженный любовник (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)
Глава 36
Порой ты подходишь к обрыву, судьбоносной границе важнее жизни и смерти.
Балз оказался перед такой.
Дрожа на грани абсолютной покорности, когда каждая клетка тела желала подчиниться женщине его мечты, Балз познал неизбежное, словно это было второе рождение: выбор, сделанный другим за него, который будет стоить ему жизни в этом мире. Поэтому да, он войдет в вотчину экстрасенса, последует на зов брюнетки и проживет то, что ему было предначертано.
– Правильно, – сказала она, улыбаясь своими кроваво–красными губами. – Иди ко мне...
Из ниоткуда, по сознанию подобно боевой руке ударила картина: он увидел своего кузена в Старом Свете, в лесной лачуге, служившей укрытием от солнца. Сайфон, облачаясь в боевые одежды и надевая оружие, улыбался, на его виске заживал порез от лессерского клинка, который оказался быстрее и проворнее своего хозяина.
Боевой товарищ. Друг. Защитник.
Семья.
Его глаза были такими голубыми, улыбка – очень широкой, доброта – неисчерпаемой, несмотря на то, что желудок сводило от голода, а периной им служила сырая земля пещеры...
Вот, возьми.
Приглашение его кузена, произнесенное на Древнем Языке, звучало четко, как будто Балз услышал его в реальном времени, и он буквально видел перед собой бойца с протянутой рукой.
И в его ладони лежал последний ломоть хлеба, что был у него.
Ты разве не голоден? – спросил тогда Балз.
Нет, это для тебя, кузен. Возьми, поешь. Я найду что–нибудь еще.
Сайфон произнес эти простые слова под урчание собственного желудка, несмотря на то, что в пещере больше не осталось еды...
Балз резко распахнул глаза, хоть и не понимал, что они были закрыты. И улыбка перед ним, соблазнительная улыбка, улыбка воплощения зла, осознающего, что чужая душа у него в руках... она не была похожа на ту улыбку его кузена в прошлом.
На улыбку его кузена в настоящем.
– Ты знаешь, что хочешь сделать, – сказала женщина. – Знаешь, что пойдешь со мной...
С боевым кличем Балз резко развернулся и рванул с лестничной площадки, спрыгнул к болтающимся в воздухе ногам беспомощного кузена, которого тень поднимала все выше и выше от ступеней, словно собиралась вместе с Сайфоном просочиться сквозь окно над парадной дверью и исчезнуть.
– Гребаный идиот! – закричала брюнетка со своего возвышения. – Паскуда!
Прямо перед тем, как тень успела пробить стекло и сбежать со своей добычей, Балз схватил кузена за левый ботинок... и усилил хлипкий захват, сжав второй рукой лодыжку.
Тень издала нечестивый визг, когда добавившийся вес утянул ее вниз, а потом что–то произошло, и существо отпустило свою ношу.
Падение остановила спина Балза, когда его тело с треском рухнуло на деревянные ступени и полетело вниз... а кузен стал ужасным преследователем, всем весом еще сильнее вбивая его в безжалостные ступени без покрытия. Когда мозг переполнился сигналами боли, на мгновение он впал в паралич, но последующая контратака тени не за горами, так что времени поныть от боли у него не было... даже не было времени проверить, жив ли Сайфон.
Выбросив ногу, чтобы остановить их падение, Балз устремил руку к набедренной кобуре и выхватил один из сороковых. Когда он вскинул пистолет, тень рванула вперед, змеевидные щупальца устремились к его кузену, к нему самому. Когда хрень задела его предплечье, он выругался от боли, но все равно нажал на курок.
Пистолет делал свое дело, выплевывая пулю за пулей... и, слава яйцам, они подействовали. Тень издала еще один разрывающий уши вопль и отшатнулась так, словно ее обожгло огнем. Но снова устремилась в атаку.
Поэтому Балз достал серебряный кинжал. Когда одно из щупальцев приблизилось к нему, он вонзил лезвие... и получил в награду высокочастотный визг. Но потом Сайфон, который потерял сознание, снова начал соскальзывать с лестницы, Балз попытался схватить его, и в итоге они оба полетели вниз.
Когда тело закрутило, словно в блендере, он сделал все, что мог, чтобы зацепить тень кинжалом или пулей, убедившись перед этим, что не попадет ни в себя, ни в кузена...
Бамс!
Они приземлились беспорядочной грудой у основания лестницы, их огромные тела прижались к закрытой двери. Балз толчком отодвинул кузена в сторону, чтобы продолжить стрельбу, но когда последняя пуля покинула обойму, запахло жареным. И он не мог дотянуться до запасной обоймы или сорокового...
Перед лицом появилась рука Сайфона с полной обоймой.
– Аллилуйя, – пробормотал Балз. – Можешь дать еще одну пушку?
Получив в ответ хрип, он сменил обойму и продолжил палить... и как по волшебству перед глазами появился второй «Зиг Зауэр».
Убрав кинжал – туда, где лезвие точно не проткнет их с Сайфоном и им не воспользуется существо – Балз как Дедпул начал палить из обоих пушек в тень, отбрасывая ее назад, в ее прозрачной туше появлялись видимые дыры... наверное, структурная целостность существа наконец начала давать сбой. Сейчас оно напоминало косяк рыб, целое распадалось на скоординированные части, которые в последствии двигались все более хаотично, по нарастающей.
Возле его головы появилась очередная обойма, дрожащая рука Сайфона пробилась сквозь кашу–малашу из их конечностей.
– Я пуст, – сказал Сайфон хрипло.
И в тот момент, когда из сорокового вылетела последняя пуля, тень взорвалась, и по воздуху пронеслась шрапнель словно из птичьих перьев, лениво оседающих на пол.
Тем временем на вершине лестнице из–за дверного косяка выглядывала брюнетка, злым взглядом смотря на Балза.
– Идиот, – выплюнула она.
Ивоттаквот – исчезла.
Балз обмяк, дыхание шумно вырывалось из горла, в животе образовалась странная тошнота, тело прошил лихорадочный озноб. Когда Балз извернулся, его вырвало, и он ощутил боль, вспыхнувшую в разных участках тела.
Когда непосредственная угроза пропала, он вспомнил рассказы о тенях, появившихся в Колдвелле. И, черт, ему не мешало прихватить с собой особенные пули от Ви. Но он не воспринял те доклады с должной серьезностью.
И ему нужно вызвать подмогу прежде, чем появится еще больше ублюдочных теней.
Оторвавшись от пола, Балз попытался встать... но упустил равновесие и ударился бедром о перила.
– Живой? – пробормотал он, когда заметил еще одну рану.
Со стороны его ног донесся стон. Потом Сайфон поднял лицо, испещренное красными волдырями, черты были искажены до неузнаваемости.
– Я вызвал подмогу, – сказал Балз, нажав на экстренный вызов на коммуникаторе. – И нужно навести там порядок.
– Со мной все будет в порядке, у меня есть кинжал.
Балз промолчал о том, что его кузен едва видит.
– Хорошо, держи оборону.
Он поднялся по лестнице, прихрамывая. Лестничная площадка была усыпана пулями, гильзы лежали там, где они попали в тень.
На верхней площадке он прижался спиной к стене возле двери... а потом включил фонарик и осветил темное помещение.
Пространство было полупустым: пара столов возле окон, выходивших на улицу, груда свечей, склянки и пучки с травами. В центре комнаты стоял хрустальный шар на круглом столе со скатертью и с двумя креслами. Также были диваны с подушками и зона для гостей с мягкими креслами. К стенам прибиты тканевые ленты ярких цветов с дешевой золотой нитью, напоминая похищенную радугу.
И никакой брюнетки.
Она исчезла.
Балз сделал глубокий вдох. Он не чувствовал ничего кроме едкого металлического привкуса пороха и неприятного резкого запаха свежего мяса.
Она вообще не причудилась ему?
Он сказал себе, что принял верное решение. Он выбрал семью, а не... то, чем она была.
И все же он чувствовал скорбь. Словно его покинула любимая...
Когда коммуникатор издал пиканье, Балз склонил голову к плечу.
– Мне нужна медпомощь, срочно! – Он посмотрел в сторону лестницы. Потом сбежал по ступеням. – Один раненный, множественные повреждения... секунду.
Вернувшись к кузену, Балз взял обмякшую руку, что лежала ближе всего к нему. Сайфон снова потерял сознание, но сквозь обожженные губы прорывалось дыхание.
Странно, но одежда осталась целой.
– Критические по большие части, – выдавил Балз, когда силы покинули его тело, и он рухнул на бок. – У вас есть координаты..? Хорошо. Боже, поторопитесь.
* * *
На ранчо ее родителей, в ванной комнате, где она хранила в холоде то, что никому не позволено было видеть, Мэй попыталась закрыть Сэвиджу обзор на ванну, в которой лежал... Роджер. Но едва ли глаза могут проигнорировать труп во льду, даже если по большей части его не было видно.
– Закрой дверь, – рявкнула она, потому что не могла придумать ничего иного. – Не смотри на него так!
Но Сэвидж смотрел не на Роджера. Он уставился на нее.
– Мэй...
– Нет! – Она закрыла уши ладонями. – Я не слушаю!
Вместо того чтобы продолжить или выполнить ее требование и закрыть дверь, Сэвидж отступал назад, пока не уперся спиной в стену коридора. Потом он сполз по ней и приземлился задницей на жесткий пол, так что они оказались в одной плоскости.
Он не смотрел на нее или Роджера. Он уткнулся лицом в руки.
Пока Сэвидж молчал, Мэй рухнула на пол и прислонилась к ванной. Посмотрела на брата, покрытого льдом.
– Ты не понимаешь, – прошептала она. – Это моя вина.
Сэвидж устало выдохнул.
– Это не так, если, конечно, ты не убила его собственноручно.
– Наши родители были очень строгими, – услышала она себя. – Старомодными. Когда их убили во время набегов, Роджер начал меняться. Пропадал непонятно где в дневные часы, порой – целыми неделями. Зависал в странных компаниях. Его просто... затянуло. Тем временем я заботилась о доме, оплачивала счета, пыталась сохранить то, что осталось от нашей семьи. Я злилась.
Она протянула руку и растолкала лед в ванной, распределяя его равномерно. Когда рука онемела от холода, разница в температуре между ее ладонью и кусками льда жестко напомнила Мэй о пропасти, разделяющей ее с братом.
Она подавила слезы.
– В ночь, когда он ушел... мы поругались. Я сорвалась. Я сказала ему, что он должен найти работу и съехать. Он кричал в ответ. Это было ужасно. – Она покачала головой, хотя не знала, смотрит ли на нее Сэвидж. – Роджер не вернулся. Прошло две недели, может, три. Не помню точно. Я пыталась найти его. Постоянно названивала на мобильный. Ходила по домам его друзей. Никто не знал, куда он пропал. Потом, в одну ночь я работала здесь и... он вошел через главную дверь. Он был весь... кровь шла из стольких ран, не счесть, и он выглядел так, словно не ел с тех пор, как ушел. Я бросилась к нему, и Роджер умер у меня на руках. – Мэй потерла слезившиеся глаза. – Я не знала, что произошло с ним, что мне делать. Я позвонила Талле. У меня никого не осталось, голова совсем не работала. Я рассказала ей все, и когда смогла успокоиться, она молчала в трубку, было так тихо... я думала, она отбила звонок. А потом она произнесла те слова...
– Книга, – выдавил Сэвидж.
Мэй из ванной посмотрела на него.
– Книга.
– Мэй, так нельзя. Ты не представляешь, что хочешь сделать.
– Но ты считаешь нормальным продление жизни Таллы, – прошептала она горько.
– Я такого не говорил.
Мэй вскинула руку.
– Роджер – все, что у меня осталось.
– То же самое ты сказала о Талле.
– Мы серьезно собираемся обсуждать, как мало людей в моей жизни? Да ладно? – Мэй собрала пустые пакеты из–подо льда, разбросанные вокруг нее. Но больше ничего не сделала. – Я не могу отступиться. Ты не поймешь. Это... это моя вина. Я отпустила его из этого дома в руки того, кто запытал его до смерти, он умер от ран.
Сэвидж выругался.
– Он уехал потому, что так решил, Мэй. Это могло произойти в любую другую ночь...
– Не притворяйся, будто знаешь нас.
– А ты не делай вид, будто то, что ты творишь – нормально.
– Под этим льдом мой брат, – выдавила она.
– Это – мертвый мужчина, – ответил Сэвидж. – При жизни он был твоим братом, но не сейчас.
Мэй резко выдохнула.
– Как ты можешь так говорить?!
– Потому что это правда.
– Прекрати. – Она зажмурилась. – Хватит.
Когда она снова подняла веки, Сэвидж был рядом с ней, и когда она отшатнулась, он взял ее за руку.
– Прошу, – сказал он. – Не делай это с ним. Если любишь его, не делай...
– Что, не возвращать его? Это неправильно!
Сэвидж проглотил ком, и его голос едва был слышим:
– Оставь его в Забвении, умоляю. Последствия того не стоят.
Полуночно–синий взгляд впился в нее, и выражение его лица было настолько напряженным, что Мэй знала, дело не только в том, что он думает о ее благополучии.
– Что ты умалчиваешь? – требовательно спросила она.
– Я слышал, что слухи не врут...
– Чепуха. Что тебе известно? И не лги мне.
Сэвидж разорвал зрительный контакт и рухнул на задницу. Он смотрел на Роджера и лед и продолжал молчать.
Когда он заговорил, то его голос, выражение его лица выглядели затравленно.
– Я только знаю, что нам не положено жить вечно...
– Я не хочу для него бессмертия, черт возьми! Я просто хочу вернуть его...
– Считаешь, что ты здесь ставишь условия? Искренне веришь, что устанавливаешь правила? Ты играешь с основами смертности и мироздания.
– К черту смертность! Роджера обокрали! И я это исправлю, даже если это будет стоить мне жизни!
Глава 37
Сэвидж лишь однажды за свою жизнь испытывал столь ошеломляющую слепоту, меняющую все вокруг. И не то, чтобы Мэй солгала ему. Он просто не понимал ее скрытых мотивов. И просто принял ее слова за чистую монету и перешел к другим проблемам.
Например, к сексуальному влечению к ней.
Забавно, как оно стерло все остальное.
– У меня нет другого выбора, – заявила Мэй.
– Ты ошибаешься. – Он покачал головой. – Смерть – это не что–то ужасное.
– Как ты можешь такое говорить? Роджеру было всего семьдесят лет. Его преступно обокрали.
– Но если ты веришь в Забвение...
– Ты хочешь сказать мне, что мои отец и мамэн, которые не особо ладили, когда жили под этой крышей, сейчас наслаждаются идеальными отношениями на небе? Я тебя умоляю. Я соглашалась с теорией про Забвение, пока не сложила два плюс два касательно людей, которые предположительно там оказались. И вечность с так называемыми любимыми – всего лишь сказка, которую нам скармливают, чтобы мы не сходили с ума в ситуациях вроде моей... и да, я понимаю, что схожу с ума. Но ты не знаешь, каково это...
– Я тоже потерял единственного близкого мне человека. Поэтому я прекрасно понимаю, как ты себя чувствуешь.
Это заставило его женщину замолчать.
Не то, чтобы она была его.
– Что случилось? – спросила Мэй мягче.
– Это произошло еще в Старом Свете. – Сэвидж потер лицо. – Она была под моей ответственностью, моя двоюродная сестра. Я отвечал за нее. Я был ее единственным близким, ее защитником...
Когда он не продолжил, Мэй подалась вперед.
– А ты... ты потерял ее.
– Я подвел ее. Ужасно. Ее забрал у меня аристократ. И потом... над ней надругались. – Сэвидж направил на нее жесткий взгляд. – Так что да, я знаю, каково это... и это также на моей совести.
В глазах Мэй засияли слезы, ее лицо излучало сострадание.
– Поэтому тебе не нравится смотреть на себя.
– Нет, – ответил он мрачно. – Поэтому я ненавижу смотреть на себя.
Черт, это становилось слишком реальным, подумал он.
– Тогда как ты можешь говорить, что не понимаешь мои мотивы? – спросила она.
– Я не говорил такого. Я сказал, что то, что ты пытаешься сделать, неправильно. Я про Книгу. Бессмертие не предназначено для смертных, Мэй, даже для наших любимых. Отпусти его. Проведи церемонию ухода в Забвение... и отпусти его.
Мэй молчала какое–то время.
– Прости... просто я не думаю, что смогу ужиться с собой. Я должна попробовать. Если я найду Книгу, то я сделаю это.
– Я как–то могу заставить тебя передумать?
– Нет.
Он отвел взгляд, посмотрев на пустые пакеты, которые она скомкала и положила возле своего бедра. Один из пакетов развернулся, показывая нарисованного пингвина с красным шарфом. Ублюдок выглядел чересчур радостным. Непозволительно, учитывая все обстоятельства.
– Прости, что солгала тебе, – сказала Мэй отстраненно. – Про Роджера.
– Сейчас это неважно.
– Мне сложно говорить об этом.
Сэвидж посмотрел на нее, жалея, что Мэй – не человек, и он не мог управлять ее сознанием.
– Неудивительно. Потому что все это – ненормально, и если ты скажешь об этом кому–нибудь или кто–то увидит это, ты можешь осознать сама, насколько эта идея плохая.
Мэй моргнула. Пару раз. Потом подалась вперед, прищурившись.
– Ты издеваешься? – Она покачала головой. – Ты – незнакомец. Я знаю тебя всего двое суток... и я встретила тебя на парковке, когда ты истекал кровью после рукопашки с человеком...
Сэвидж поднял вверх указательный палец.
– Не было бы крови, если бы ты не отвлекла меня...
– Да перестань уже! – Мэй вскинула руки. – Черт возьми. Я хотела сказать, что ты в моей жизни временно. А это... – она указала пальцем на своего брата, – ...это убивает меня, ясно? Это меня убивает. Так что нет, я не особо торопилась поделиться этим с тобой.
Ее голос сорвался, а глаза снова наполнились слезами. Но было ясно, что Мэй не ждала сочувствия, по крайней мере, не от него: она вспыльчиво провела ладонями по щекам, а потом вытерла их о джинсы.
– Я не могу просто сидеть здесь сложа руки, – сказала она хрипло. – Поэтому единственное, что мы можем обсудить с тобой – это что делать дальше. В деле ты или нет. И прежде чем ты найдешь новый способ выбесить меня до трясучки очередным своим комментарием – да, сейчас мы на перепутье. Снова.
Сэвидж закрыл глаза. После долгого молчания он собирался дать ей ответ. Но внезапно прошлое выместило настоящее, он оказался в воспоминаниях, которые игнорировал очень долго…
* * *
В величественном холле замка Зайсиса Старшего, Сэвидж буквально ощутил, как пелена упала с его глаз, зрение стало кристально ясным, хотя ранее он не ощущал ограничений, мутная дымка рассеялась, открывая его взору окружающий мир.
И то, что предстало перед ним, поистине ужасало.
– Кто ты? – прошептал он, посмотрев на Рэйвин, свою двоюродную сестру, свою семью.
Позади него обезглавленные тела стражников подрагивали в лужах крови, смерть с последними судорогами предъявляла свои права. И перед ним стояла несгибаемая Рэйвин, несмотря на суровые побои на ее лице, несмотря на пережитое насилие, поруганные честь и достоинство.
Но у нее были основания ничего не бояться, не так ли?
Подняв руки, она посмотрела сначала на одну руку, потом на другую, на стальные оковы, впившиеся в ее тонкие запястья. Они спали словно по приказу, со звоном приземлившись на каменный пол.
– Я та кем всегда была, – сказала она полным силы голосом. – Но сейчас освободилась от оков.
Зайсис каким–то образом узнал об этой силе внутри нее, – подумал Сэвидж.
Было очевидно, что аристократ собрал россказни в деревне воедино и сделал верные выводы.
Тем временем Сэвидж, находившийся к ней ближе всех, упустил главное.
Ей не нужна его защита.
Ничья защита.
– Кузен, наши пути должны разойтись. – Сейчас ее голос изменился, став практически знакомым. – Ты выполнил свой долг по отношению ко мне, клятву моему отцу, твоему дяде. И я знаю, что ты меня не оставишь, значит, я покину тебя...
– Рэйвин, где Зайсис? Что ты с ним сделала?
Его ввела в ужас улыбка, натянувшая уголки женского рта.
– То, что он сделал со мной. Не больше, не меньше. Я оплатила ему тем же, войдя в его тело. – Рэйвин хромая подошла к сидению, на которое был брошен черный плащ. Накинув его на себя, она повернулась к Сэвиджу. – Не ищи меня. Даже не пытайся.
По привычке он начал возражать:
– Мой долг перед тобой священен....
– И настоящим я освобождают тебя от этой ноши. – Ее взгляд внезапно смягчился. – Сэвидж, ты свободен. От всего этого. Заботы обо мне больше не будут отвлекать тебя от твоего истинного призвания. Ты должен стать самым могущественным воином, когда–либо служившим в Братстве Черного Кинжала. Раса никогда не знала защитника подобного тебе, ты должен прославиться.
– Нет! Твоя защита важнее...
– Больше нет. – Она сморгнула слезы и вскинула подбородок. – Здравия тебе, мой кузен. Я верю в твое будущее. Прошу, поддержи меня в моей вере, пусть я и покидаю твою жизнь. Этому периоду пришел конец.
– Рэйвин! – закричал он, устремившись вперед.
Но она дематериализовалась из огромного холла, оставляя лишь свой запах... и учиненную резню.
– Нет! – закричал он. Не зная, что именно отрицает.
Пропустив волосы сквозь пальцы, Сэвидж прошелся по холлу. Еще. И по третьему кругу. Но ничего не изменилось. То, что сделала его подопечная, то, что он видел своими глазами. Выругавшись, он опустил свою голову и подошел к трупам. Мешанина из тел и оружия блестела от красной крови на кожаных одеждах, плоти и камне... на яркой стали ножен и чугуне ружья.
– Рэйвин, – прошептал он. – Что ты еще натворила?
Но Рэйвин здесь больше не было.
Когда он это осознал, некая острая необходимость ударила по нему словно в медный колокол, и он основательно вооружился оружием мертвецов, прежде чем направиться по широкому проходу, ведущему к подъемному мосту. И пока он быстро и бесшумно бежал, перед ним предстало множество препятствий на этом поле из мостовых камней: одежда, продукты в сетках и мешках, листы из дневников и книг – все это захламляло путь к выходу.
По этому самому маршруту недавно пронеслась толпа людей, туча ног, побросав свои вещи, спасали жизни своих хозяев.
Что напугало их так сильно? Он боялся отвечать на этот вопрос.
Когда возникла парадная лестница замка, Сэвидж замедлился.
Потом остановился.
Сквозь широкий проход открывался обзор на расчищенное поле, окружавшее замок. Ручейки утоптанной травы указывали, в каких направлениях рассыпались удиравшие жители замка, подъемный мост, который оставался опущенным, так же был усеян разными продуктами жизнедеятельности.
– Что они увидели, – прошептал Сэвидж, проходя через ворота из железа и стали. – Что такого они увидели, когда покидали этот замок?
Тук. Тук... Тук...
Уловив тихий звук, Сэвидж посмотрел вниз, куда падала его мантия. Там на старой изношенной поверхности дерева в лунном свете блестела лужа.
Красная. Ярко–красная.
Повернувшись, Сэвэвдж посмотрел наверх...
– Дражайшая Дева...
Над парадным входом, на копье, державшем герб рода, словно на кол был посажен...
Зайсис Старший.
Причина смерти была очевидна.
Словно кола было мало.
Воистину, его кожу сняли с костей и мускул: все, что раньше покрывало его телесную оболочку, исчезло, внутренности выпадали из таза, органы вываливались из грудной клетки. Но лицо не тронули. То, что давало ему узнаваемость в рядах Глимеры, домочадцев и жителей деревни, оставили на месте, на его лице застыл чистый ужас, рот был широко распахнут, обнажая зубы, а слепой взгляд переполнен ужаса.
– Рэйвин...
Ослепительный свет вспыхнул в небе, настолько яркий, что превзошел сияние луны, и Сэвидж застонал от боли и накрыл руками глаза. Отшатнувшись назад, он нашел защиту в каменных стенах замка, и, оказавшись в укрытии, он попытался рассмотреть, что за божественное явление возникло перед ним.
Неизвестно что пронеслось по бархатным небесам, затмевая мигающие звезды и, казалось, потушив все огни над головой. И когда оно достигло горизонта на севере, последовала еще одна краткая вспышка... а потом она просто погасла.
Оставив после себя все таким, каким оно было всегда.
Но нет, это неправда. Ничего из того, что его окружало, не было нормальным.
И Рэйвин ошиблась.
Она не освободила его своим исчезновением. Она повесила на него трупы похитителей, погибших от ее руки.
Никто не поверит в то, что это не он умертвил Зайсиса и его стражу: его репутация в Братстве не только оправдывала качества, данные ему от рождения, она также шла впереди него.
Тела в холле. Зайсис, освежеванный как животное, посаженный на кол. И все, что было сделано с теми, кто причинил Рэйвин боль. Все будет повешено на Сэвиджа, и Глимера придет за ним, потребует объяснений, которых он предоставить не сможет. Братство окажется между молотом и наковальней, ведь они знали, каков он был в бою... и что для него значила его подопечная.
Они также узнают о слухах, что пойдут по деревне, старухи и дети говорили о магии в лесах и необъяснимых вещах – в городе.
Чтобы защитить свою подопечную, Сэвидж принял на себя проклятый ярлык колдуна, хотя он имел такое же отношение к магии, как и любой другой смертный. Кроме того, магия Рэйвин была безобидна... нечего было бояться.
Он закрыл глаза и представил Зайсиса.
Про безвредность можно забыть.
Поэтому, нет. Сэвиджу не видать свободы, как бы ни считала его кузина. Ее деяния станут причиной его погибели…
Он резко повернулся к входу, через который зашел.
И сорвался на бег.
Подойдя к обезглавленным стражникам, он перепрыгнул через тела и кровь. Он устремился дальше, вперед, к ступеням, по которым поднялся ранее... и вниз, на нижние уровни замка.
Когда он подошел к складу, в котором очнулся, Сэвидж взял факел с собой и устроил его в подставке на стене возле двери. Подойдя к своему гробу, он сложил туда оружие и вернул крышку на место... и тогда, благодаря дрожащему пламени факела, он заметил предупреждения, вырезанные на дереве. Здесь покоится проклятый труп – гласили символы по обеим флангам.
Сэвидж оглянулся по сторонам. Потом снова сдвинул крышку... и взял мешки с мукой, лежавшие рядом. Три. Четыре мешка, и еще, он уложил все туда, где положено было лежать его телу. Наконец, он достал присвоенные ножны. Используя их твердый конец, он вырезал свое имя на крышке гроба и на вертикальных панелях.
Закинув ружье на плечо, Сэвидж взял факел и вернулся в коридор. Посмотрев в обе стороны, он убедился, что в замке по–прежнему царила резонирующая тишина... которая продлится недолго. Суеверие заставит вампиров держаться в стороне, как и людей, лишь какое–то время. Воровская жадность вскоре превзойдет инстинкт самосохранения, а здесь было что красть. И это сыграет ему на руку. В ходе такого проникновения будет обнаружен его гроб, и, учитывая все, что произошло в стенах замка, только гроб останется нетронутым. Никто не тронет подобный артефакт.
Пойдет молва.
Рано или поздно, Братство обнаружит его местонахождение, но примут ли они останки... или обнаружат хитрость? Кто знает.
Однако Сэвиджа не будет с ними, чтобы узнать судьбу якобы трупа. Нет, он будет искать свою кузину, пока не найдет ее, а потом, когда Рэйвин начнет мыслить здраво, он убедиться, что их никто не обнаружит. И его мнимая смерть сделает это возможным...
Тук.
Он уже хотел убежать, но повернулся на звук.
Тук. Тук.
В неестественной тишине замка мягкое капанье звучало намного громче, чем должно было при иных обстоятельствах.
Тук. Тук. Тук. Тук. Тук...
Оставь, сказал он себе. Его задача – грамотно покинуть место…
Туктуктуктуктуктук...
Когда леденящее предчувствие схватило Сэвиджа за шею, разум велел ему направиться к выходу. Однако его тело сдвинулось в ином направлении.
На этот странный тихий звук.
