Текст книги "Обнаженный любовник (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
Глава 30
Ладно, появилась моральная дилемма.
Хотя нет, не совсем.
Сэвидж принял форму за трейлером с пулевыми отверстиями в дешевой алюминиевой обшивке и окинул взглядом неухоженный двор: два пикапа стояли в стороне, ржавые запчасти машин разбросаны вокруг, как части тел, барбекю–гриль стоял без крышки, пустой баллон из–под пропана – у сломанного стола для пикника. Территория заросла деревьями и виноградными лозами, и, вспомнив коттедж, Сэвидж подумал, что хотел бы остаться в жизни Мэй. Ему нравилась идея купить газонокосилку и машинку для стрижки кустов и привести в порядок участок, позаботиться о…
Господи. Один поцелуй, и она превратила его в пригородного домохозяина. Далее пойдут мечты об уютных вечерах с бутылочкой пива, осенний футбольный сезон и пивной живот.
– Этому не бывать, – подумал Сэвидж, положил ладонь на один из пистолетов.
Что он точно мог сделать для нее? Обеспечить ее безопасность.
Три хлипких деревянных ступеньки вели к двери, которая, вероятно, была единственной прочной вещью на территории. Поднимая руку, чтобы постучать…
Внутри послышался приглушенный крик боли. И голос явно был женским, высокий и полный отчаяния.
А потом раздался другой, намного громче:
– Ты, долбаная шлюха! Где мои гребаные деньги…
– Я отдала их тебе! На этом месте…
Пощечина была настолько громкой, что звоном отдалась в ушах Сэвиджа. Иииииииии, этого было достаточно.
Схватившись за ручку, он вырвал дверь из рамы и выставил перед собой дуло сорокамиллиметрового.
На изношенной клетчатой кушетке лежала женщина с впалыми глазами, в выцветших синих джинсах и пятнистой от крови футболке, зажатая под долговязым телом засаленного метамфетаминщика, которого Сэвидж знал всего две с половиной недели. Мятые купюры валялись на изношенных подушках вокруг них, а бонг в три фута высотой, обугленный, как выхлопная труба, упал и словно пускал слюну на грязный, матовый ковер.
Когда они оба с удивлением посмотрели на него, Сэвидж нацелил пистолет на мужчину.
– Отпусти ее.
К своему абсолютному безумию этот женоненавистник быстро пришел в себя.
– Пошел к черту! Какого хрена ты делаешь…
– Дэйв, – разумным тоном сказал Сэвидж, – Отпусти ее, или я выстрелю тебе в голову.
– Это не твое долбаное дело. – Дэйв выворачивал женщине руку, пока она не захныкала. – И мы не договаривались о встрече.
– А ты у нас дантист, принимающий по записи, – Сэвидж прищурился. – На счет три. Ты отпустишь ее, или я выстрелю тебе в голову. Один.
Дэйв резко повернулся, удерживая при этом женщину за горло, чтобы сохранить равновесие.
– Ты сейчас крупно ошибаешься…
– Два.
– Ты не пристрелишь меня.
Скоординированным движением – как будто ему приходилось это делать раньше – Дэйв бросился к диванной подушке за пистолетом.
– Три, – сказал Сэвидж, спуская курок первым.
Выстрел прозвучал громким хлопком в этих грязных стенах, а затем довольно ограниченный IQ Дэйва выплеснулся через дыру в его черепе, заливая стену позади него кровью и серым веществом. Пистолет, за которым он бросился, выстрелил, когда рука рефлекторно сжалась, но прицел оказался сбит, так что пуля угодила в дешевые шкафы над раковиной, и посуда, что хранилась там, загремела.
Женщина снова закричала и оттолкнула рухнувшее на нее тело.
– Прошу прощения за это, – мрачно сказал Сэвидж.
У него не было возможности предложить помощь. Она собрала валяющиеся деньги, перекинула черный рюкзак на руку и, уворачиваясь от мусора и обломков, выскочила из трейлера. Спустя долю секунды грузовик без глушителя с ревом завелся и выбросил из под колес рыхлый гравий на подъездную дорожку.
Сэвидж выдохнул и, держа оружие наготове, подошел к дивану и взял пистолет из уже мертвой руки торговца оружием. Затем прошел в спальню. Пинком выбив дверь из петель, он нацелил свой пистолет на стальной шкаф размером шесть на девять футов, стоявший в углублении.
Два выстрела. Оба срикошетили в голый грязный матрас на кровати.
Когда панели оружейного сейфа открылись, Сэвидж быстро вытащил оружие, которое Дэйв украл у Бог–знает–кого. Трудно сказать, считалось ли воровством изъятие имущества у человека, который сам у кого–то украл эти же вещи.
И, о, смотри–ка. Рядом с коллекцией нетронутых кроссовок стояла спортивная сумка. Удобно для транспортировки.
Взяв сумку и оставив при этом обувь, Сэвидж наполнил свой новый мягкий чемодан винтовками, дробовиками и девятимиллиметровым пистолетом для Мэй. Боеприпасы лежали внизу оружейного шкафа, и он забрал все упаковки с патронами.
Вообще, он заплатил бы за это Дэйву. У него было две тысячи восемьсот долларов наличными в той дыре, в которой он ночевал, и еще один бой у Преподобного покрыл бы оставшиеся пять или около того тысяч, которые ему бы выставили за оружие: он пришел сюда не с намерением украсть, скорее взять под залог.
А получилась перестрелка.
Но старому доброму Дэйву больше не придется беспокоиться о своем бизнесе на черном рынке, поэтому Сэвидж посчитал долг погашенным.
Вернувшись, он посмотрел на Дэйва… и на минуту задумался о природе мертвых тел. И внезапно ощутил, как воспоминания, которых он пытался мысленно избежать, настигли его, захватили и отбросили в прошлое.
* * *
В замкнутом пространстве своего гроба Сэвидж собрался с мыслями и силами. Было искушение продолжать долбиться, но он не понимал, где находится. Он не чувствовал запаха земли, и решил, что его не хоронили. Но кроме этого? Сейчас он вообще ни в чем не был уверен.
Звуки ни о чем не говорили ему. Специфических запахов тоже не было.
За исключением запаха свежих деревянных досок, окружавших его.
Речь не шла о том, чтобы успокоиться и дематериализоваться. Недостаточно самообладания, чтобы раствориться, поскольку сердце бешено колотилось от всего, что должно было происходить сейчас с Рэйвин, поэтому он уперся ладонями в крышку гроба и со всё возрастающей силой толкал, толкал, толкал…
Гвозди пели и скрипели, и, не выдержав давления, крышка с треском открылась, воздух проник внутрь… а света не было. Один глубокий вдох дал ему местоположение, совершенно нелогичное на первый взгляд, потому что он должен был находиться под землей на глубине шесть футов, должен был чувствовать запах сырой земли, а не муки и овса. И как только крышка оторвалась от многочисленных креплений, он ухватил ее за край, чтобы не шуметь…
С шипением Сэвидж прикусил язык, чтобы сдержать вскрик, когда вспорол руку о гвозди. Запах свежей крови проникал в нос, его плоть кровоточила, и он молился, чтобы в этом месте, где хранилась еда, не было сквозняков, которые донесли бы его запах до чужих носов.
Сэвидж приподнялся и позаботился о крышке, молча откладывая ее в сторону…
Что–то упало с его груди. Бусы? Звук напоминал мраморные шарики.
Ощупав все вокруг себя, Сэвидж наткнулся на влажный неприятный сгусток. Его кровь? Кого–то другого?
Но он не мог беспокоиться об этом прямо сейчас.
В каком бы пространстве он ни находился, здесь была дверь... он мог видеть светящийся контур, возникший из–за неплотной посадки панели, и хотя свет не распространялся далеко, его хватило, чтобы он медленно встал.
Сейчас Сэвидж дышал глубже и ровнее, а его обоняние подтверждало некоторые гастрономические догадки: опять же, мука, специи какие–то. Дальше зерно.
Сухой склад. И такое очевидное изобилие могло быть только в замке Зайсиса.
Странное место для гроба, но, видимо, благородный муж решил спрятать Сэвиджа подальше. Он был членом Братства Черного Кинжала, значит, его останки считаются священными для его Братьев и подлежат немедленному возвращению и отмщению. Но здесь, в складах, где бывали только слуги аристократа, чьё благополучие зависело от лорда? Доджены ничего не видели и не задавали вопросов. И никому не придет в голову искать гроб в таком месте.
Вылезая из гроба, Сэвидж обнаружил еще две детали: на ногах ничего не было, и на теле была свободная одежда. Быстрый осмотр не выявил каких–либо заметных болевых точек, стрелы удалили, а нанесенные ими раны уже исцелились. Сделав паузу на мгновение, Сэвидж поднял голову и вознес короткую благодарственную молитву чистокровной Избранной, от которой он кормился всего три ночи назад.
Без ее силы он бы наверняка скончался.
Повернувшись к двери, Сэвидж наполнился намерением найти свою кузину. И забеспокоился о том, как долго он спал. День? Сутки?
На пути к выходу стояли ящики и мешки, и он обходил их, пытаясь сохранить равновесие и не нарушить тишину в темноте, среди незримых препятствий. Когда он наткнулся на крепкие дубовые доски, расположенные вертикально, он прижался к ним ухом и перестал дышать.
С другой стороны не было ничего такого, что он мог бы услышать или почувствовать.
Приложив руку к панели в поисках защелки, Сэвидж молился, чтобы замок был внутри…
Когда он нащупал металлический штырек и стержень, он осторожно поднял болт и приоткрыл дверь. Бледные каменные стены напоминали зал, освещенный факелами. Никаких звуков. Никаких запахов. Или, по крайней мере, ничего из этого не тревожило его инстинкты.
Высунувшись, Сэвидж осмотрел коридор в обоих направлениях. Затем взглянул на одежды, что покрывали его тело. Черные перья, слипшиеся от сырости, упали к его ногам комком вместе с галькой, и он почувствовал запах чего–то непонятного. Прикоснувшись к передней части одеяния, он вскинул пальцы. Они были запачканы чем–то красным. Его кровь. Но что еще…
Когда вяжущий запах защекотал его пазухи, он понял, что с ним сделали.
Зайсис и его стража пометили его тело магией, чтобы не дать воскреснуть тому, кто на самом деле не был чернокнижником и вовсе не умер. Без сомнения, для того, чтобы они успели приготовить ему безымянную могилу.
Их заблуждение о его способностях на всех уровнях было бы смешным, если бы они не держали Рэйвин в своих лапах.
Выйдя, Сэвидж достал факел из его железного гнезда в камне и направился вправо, следуя за слабым следом свежего воздуха. Шагая босиком, он пытался вспомнить планировку замка. Время от времени он бывал в тронном зале Зайсиса на празднованиях, еще до того, как особая природа Рэйвин начала проявлять себя. Здесь он ни разу не был. Но какое это имело значение? Он достанет оружие, даже если придется его изготовить своими руками, и найдет свою дорогую кузину.
А потом заставит ее покинуть эту деревню вместе с ним, даже если ему придется привязать ее к седлу своего скакуна.
А после, когда он убедится в ее безопасности?
Он вернется и вырежет здесь всех.
Поскольку его судьба стала не только ясной, но и неизбежной, Сэвидж знал, что этот путь разлучит его с Братством Черного Кинжала. Но он не мог привлечь их. Это было его правом и его долгом перед кузиной. Он не примет никакой помощи, а когда Совет осудит его действия, они обратятся к его Братьям и будут искать собственного возмездия.
И так по кругу. По крайней мере, никто не будет его отговаривать, и он не станет искать разрешения для своих действий. Так что с этого момента он стал одиноким разбойником, предавшим общие интересы.
Может, будет лучше, если все поверят в его смерть.
В этот момент его осенило... и он замер на месте. Оглядываясь туда, откуда пришел, Сэвидж обнаружил, что прошел уже какое–то расстояние, не встретив ни одного жителя огромного замка. Более того, резонирующая тишина вокруг вошла в его сознание. Он выругался. В самом деле, скорее всего, был день, и в этом случае спасение его кузины осложнит вездесущая угроза солнечного света…
Дальше по коридору открывалась и закрывалась дверь, и поток свежего воздуха, должно быть, создавался входящими и выходящими додженами, поскольку этот подвид расы не подвергался воздействию дневных лучей. Когда раздался шорох приближающихся шагов, он тихо подошел к двери и с облегчением открыл ее, обнаружив еще одну кладовую. Пригнувшись, он выждал, оставаясь неподвижным и молчаливым, когда слуга проходил мимо.
Когда путь очистился, Сэвидж снова высунулся наружу и нахмурился.
Это не был запах доджена. Он принадлежал вампиру–мужчине.
Значит, сейчас была ночь?
Ускоряя темп, Сэвидж продолжил путь по коридору до его конца, прежде чем подняться по одной ступеньке, а затем по другой. И все же тишина сохранялась, наверху, вокруг. Где все обитатели замка?
Появилась широкая лестница, способная вместить несколько мужчин плечом к плечу, и именно тогда он почувствовал запах чего–то, что заставило его ускориться, не беспокоиться о том, чтобы остаться незамеченным.
Его кузина! Она была рядом!
За лестницей развернулся большой зал… и он ахнул.
– Рэйвин!
Бросившись вперед, он пересек каменный пол к очагу, где женщина была прикована цепью к стальным петлям, вмонтированным в толстую, залитую цементным раствором стену, ее голова свисала вниз, одежда была испачкана грязью и кровью, еще больше крови залило ее темные волосы.
– Рэйвин, о Дражайшая Дева–Летописеца, Рэйвин... – Он дрожащими руками осторожно убрал ее волосы назад. – Посмотри на меня…
Когда она подняла лицо, он почувствовал такую ярость, что охватила даже его кости.
Под глазами сияли черные синяки, губа лопнула, а на шее расползся след от ушиба.
Однако ее взгляд светился силой, которую он не мог сразу постичь.
– Рэйвин, я освобожу тебя… – неосторожно уронив факел, он попытался нанести удар по стене. – Мне нужно…
– Нет, – прошипела она. – Они не могут причинить мне вред…
Сэвидж замер. Затем удвоил свои усилия.
– Что ты такое говоришь? – Он дернул за стальные цепи и попытался придумать способ унести ее. – Подожди мгновение…
– Я вернулась. Они не могут причинить мне вреда.
Сэвидж нахмурился. Что–то в ее голосе, в ее словах...
– Что?
– Я умерла, но я вернулась. И больше мне не причинят боли.
– Что они сделали с тобой? – спросил он напрямик.
– Ты тоже свободен. Сейчас ты свободен. Иди и не тревожься обо мне...
– Что ты имеешь в виду, говоря, что я свободен?
– Я освободила тебя, и теперь ты можешь идти…
– Я не оставлю тебя…
Голосом, искаженным силой, которую он не понимал, Рэйвин произнесла:
– Я позабочусь о себе. И ты уйдешь, потому что из нас двоих силу положено иметь… мне.
Он покачал головой:
– Что ты такое говоришь?
– С этого момента наши пути расходятся.
Сэвидж продолжил сражаться с ее оковами.
– Больше никаких разговоров. Я заберу тебя отсюда и позабочусь о тебе…
Тотчас послышались тяжелые, грохочущие шаги. Много, много огромных мужчин, вооруженных до зубов устремились сюда.
Сэвидж так резко рванул стальные цепи, что почувствовал хруст в плечевом суставе, но кольцо выскочило из стены, цепи зазвенели. Он перешел на другую сторону.
– Стой, – приказала Рэйвин. – Оставь цепи. Я не боюсь.
– После того, что они сделали с тобой…
– Я освободилась благодаря насилию Зайсиса. Я ни о чем не жалею…
Второе крепление выскочило, а затем Сэвидж попытался подхватить Рэйвин на руки.
Его любимая кузина оттолкнула его.
– Нет! Я не пойду с тобой…
– Ты сошла с ума?
– Если ты не оставишь меня, это сделаю я, Сэвидж. Нам нужно разлучиться, теперь ты свободен…
И тогда к арке подошла стража. Полноценный отряд, в униформе цвета лент, принадлежащих родословной Зайсиса, вооруженные мечами и пистолетами.
Когда Сэвидж поместил свое тело между своей подопечной и заклятым врагом, он снова поднял факел как единственную защиту, которую имел кроме своего могучего тела. Собравшись с духом, он нацелился на выход, то есть к лестнице, по которой он поднялся и…
Стража оставалась на месте, с вскинутым оружием, тела готовы к атаке, но насилие кипело на грани, не выплескиваясь наружу.
Страх был у них в глазах.
Поскольку никто не двинулся с места, у Сэвиджа возникло странное предчувствие, и он оглянулся на свою кузину. Она смотрела на стражу с сосредоточенностью, которая казалась осязаемой, как веревка или набор цепей, похожих на те, что свисали с ее запястий.
– Я велела вашему господину оставить меня, – сказала она мужчинам. – И он не послушал. Вам я уйти не позволю.
Тут же клинки и кремневые ружья опустились и с грохотом повалились на камень. А потом пришла дрожь. Эти мужские тела, такие крепкие и в защитной броне, задрожали. Каждый из них. А потом руки потянулись к горлам, к вискам, к груди. В панике глаза стали еще шире…
Стоны эхом разлетелись по большому залу, когда рты окрылись, глотая воздух, щеки покраснели от напряжения, а пот, стекая по лицам, капал на грудь…
Первой взорвалась голова у самого дальнего стража с правого края… прямо как перезрелая тыква, фрагменты черепа и мягкие белые кусочки мозга разлетелись в брызгах ярко–красной крови.
Когда обезглавленное тело рухнуло на пол, приземлившись на оружие, которое когда–то держали живые, сражающиеся руки, остальные закричали и забились, но они как деревья с корнями не могли двинуться с места. Один за другим они повторяли судьбу первого, необъяснимый кровавый хаос ошеломлял, потому что никто не трогал их руками или еще каким оружием, что могло раздробить головы… перед ними никого не было, никто не прикасался к ним.
И все же это было правдой, потому что их кровь, брызжущая по воздуху, попадала прямо на черное одеяние Сэвиджа, и запах сырой мясистой плоти стоял у него в носу.
Обернувшись к Рэйвин, Сэвидж отступил на шаг от женщины, которую, как ему казалось, знал как свое собственное отражение.
– Кто ты? – хрипло выдохнул он.
* * *
Рывком Сэвидж вернулся к настоящему… и обнаружил, что подошел близко к дивану и уставился на пятна крови и мозгов на стене позади того места, где упокоился Дэйв. Даже сейчас, после прожитых лет и всех сражений лицом к лицу... он так и не смог смириться с тем, что видел той ночью, когда Рэйвин очнулась от ступора и буквально снесла головы стражникам.
– Спи спокойно, засранец, – пробормотал Сэвидж, закидывая спортивную сумку, забитую оружием, на плечо и направляясь к выходу.
Снаружи у него возникло желание прихватить грузовик, но оно быстро ушло. Он никогда не нуждался в транспорте, и как потом спрятать эту развалюху, чтобы никто не выследил его от места убийства? Пофиг. Лучше все оставить как есть, даже если он не собирался задерживаться в Колдвелле надолго.
Хотя сейчас, учитывая преследовавшее его предчувствие смерти, у него возникло ощущение, что его вынесут из этого города ногами вперед. Смерть принесет долгожданное облегчение, и если он сможет удержать Мэй от ошибки и заставит принять неизбежность судьбы пожилой женщины? Что ж, тогда он все сделал правильно в этом мире.
Незадолго до того, как дематериализоваться в коттедж, Сэвидж с мыслью о Рэйвин посмотрел на небо. Прошло много времени с тех пор, как он делал это. Пара десятилетий.
И сейчас он чувствовал себя не лучше, чем тогда. Рэйвин была его главным поражением в жизни.
Покачав головой, Сэвидж растворился в воздухе. Если повезет, ему больше не придется думать о ней в ближайшее время. Он окажется в черной пустоте, которая наступает за последним ударом сердца, вне забот, тревог, без всего.
Хотя он на собственном горьком опыте узнал о существовании магии в этом мире, он больше не верил в Забвение. Смерть была конечной точкой.
Ничего, лишь погасший навсегда свет.
И – слава Богу.
Глава 31
Нет, нет, нет, нет...
Эрика протискивалась через движущуюся массу полуодетых, пьяных посетителей клуба, взбешенная и на грани. Вышибала, шедший впереди, отфильтровывал большую часть тел, но бывало, что под ноги вываливались приблудные, и ей приходилось их отталкивать со своего пути. А еще эти лазеры. Грохочущая музыка. Ей словно ураган бил в лицо, слишком много препятствий оказалось между ней и пунктом назначения.
К счастью, поход длился не вечно. Даже если и казалось, что на это ушло полтора года.
В дальней части клуба, рядом с коридором, который был единственным хорошо освещенным местом, два офицера в штатском спорили с парнем с прической, словно покрытой шеллаком, и он был одет в черные джинсы, ставшие второй кожей на его тощих ногах. Узкий зрительский круг из участников вечеринки развесил уши, но большая часть клиентов занималась своими делами в баре и на танцполе.
– ...вы не можете заставить меня, – заявил мистер Гладкая Прическа офицеру. – Вы не заставите меня закрыть…
Эрика проигнорировала спор и подошла к тому месту, где возле женского туалета стоял патрульный.
– Мэм, – сказал он, открывая перед ней дверь. Потом покраснел. – Извините, я хотел сказать, Детектив.
Да наплевать, ей кроме этого было о чем беспокоиться.
Господи Боже. Запах свежей крови был настолько густым, что перекрыл аромат вейпа в воздухе, и, когда она поскользнулась, медный привкус в задней части горла вызвал у нее рвотный рефлекс.
Войдя в женскую уборную, она натянула нитриловые перчатки и огляделась по сторонам. Вокруг сплошняком нержавеющая сталь и плитка, и Эрика была готова поспорить, что в конце каждой ночи это место промывали из шланга с отбеливателем. Здесь даже не было настоящих зеркал, их заменяли панели из полированного металла, как в туалетах в общественном парке. Сушилки, а не бумажные полотенца. Никаких мусорных баков, что объясняло наличие оберток от презервативов, комков ткани и сомнительных пятен и капель по всему полу.
Кабинки были справа, всего четыре. С другой стороны – две раковины и более чем достаточно места для секса.
Лужа крови текла из–под последней кабинки.
Подойдя к двери из нержавеющей стали, Эрика словно со стороны наблюдала, как ее рука поднимается и широко распахивает дверцу…
– Дерьмо, – выдохнула она.
Еще одна гетеросексуальная пара: мужчина сидел на унитазе, штаны спущены до колен, торс без рубашки откинут назад в угол, образованный кафельными стенами. Женщина оседлала его лицом к лицу, короткая юбка задралась вокруг бедер, линия стрингов, которые, несомненно, были отодвинуты в сторону, едва виднелась между ее ягодицами. Ее тело откинулось на противоположную сторону, лбом она упиралась в перегородку, отделяющую кабинку от соседней.
Кровопотеря у обоих была обширной: красные реки стекали по обеим сторонам унитаза, соединялись и уходили к водостоку в центре пола.
В груди мужчины... зияла рваная рана, в которой виднелись белые ребра посреди красных мышц и уже посеревшей кожи.
Учитывая лужу крови под торсом женщины с ней случилось то же самое.
Эрика покачала головой, отвернулась и зашагала обратно в коридор. Подойдя к менеджеру клуба и полицейским в штатском, она посмотрела на мистера Гладкая Прическа.
– Выключайте музыку, немедленно. И никто не покинет это помещение.
Парень вскинул руки.
– У нас есть другие уборные! Мы заблокируем …
– Весь клуб сейчас – место преступления. Ты здесь больше не главный.
Он указал через ее плечо.
– Там есть пожарный выход. Если вам нужно вынести тела, вы можете просто…
– Два человека были убиты в этом туалете, – рявкнула она. – Весь клуб и все присутствующие в нем должны быть опрошены. Включайте свет, мы приступаем к работе.
– Подождите, Вам нужны имена сотрудников?
– Мне нужны имена всех.
Мистер Гладкая Прическа скрестил руки на груди и покачал головой.
– Вы разорите нас, леди…
– Мне также нужны записи камер видеонаблюдения – внутри и снаружи. И не говори, что у тебя их нет.
– Ни хрена я тебе ни дам.
Эрика встала прямо перед парнем и понизила голос.
– Два человека только что были убиты в твоем клубе или клубе твоего босса, кем бы он ни был. Два человека. И это сделал кто–то из присутствующих. Так что ты больше ни за что не отвечаешь. Мы можем сделать это красиво, или же мы наденем на тебя наручники, и впоследствии ты с удовольствием заплатишь адвокату, который будет защищать тебя в суде от обвинений в препятствовании правосудию.
Мистер Гладкая Прическа сдулся быстрее, чем она ожидала.
– Он уволит меня. Меня за это, мать твою, уволят.
– Я не могу тебе с этим помочь, но ты можешь помочь нам. Поступая правильно, здесь и сейчас.
Последовала пауза, а затем парень оглянулся через плечо.
– Тибби, закрывай все.
Эрика обернулась… и налетела прямо на широкую грудь Дейондра Делориана.
– Отлично сработано, Детектив, – пробормотал специальный агент.
– Уроки этикета еще не окончательно забыты.
Огни загорелись сразу, как щелкнули каким–то выключателем, и, поскольку музыки больше не было, казалось, что именно освещение прогнало биты прочь. Естественно, толпа откликнулась незамедлительно и по–пьяному недовольно.
По–недовольному пьяно, – рассеянно подумала Эрика.
Загнать эту группу окосевших потенциальных свидетелей в какое–либо подобие порядка – веселая задачка, и, словно прочитав ее мысли, Делориан вызвал подкрепление. После звонка криминалистам, Эрика вернулась в уборную и уставилась на закрытую дверь кабинки. Застывшая кровь на плитке. Смазанная пяткой мужчины, когда тот водил ногой из стороны в сторону, вероятно, от боли или страха.
Эрика также видела то, чего не было.
Никаких кровавых шагов на полу возле кабинки. Или по пути к выходу.
Ни капли крови, нигде, кроме самой кабинки.
Эрика снова толкнула металлическую панель. Под телами много крови, но на стенах ничего, только отпечатки рук погибших.
Как, черт возьми, кто–то вытащил сердца у двух человек в общественном месте, а затем ушел, не оставив следа, ушел так, что никто не заметил.
Возможно, хозяева клуба могли бы ответить на какие–то вопросы, но она опасалась, что это скорее только заведет ее в тупик, чем даст больше зацепок.
Когда ее телефон зазвонил, она рефлекторно ответила на звонок, вытащив телефон из кармана пиджака и прижав его к уху.
– Сондерс…
– Почту проверь.
Она закатила глаза.
– Ты мог бы просто сюда заглянуть, Делориан.
– Я уже на пути из клуба. Вызвали в штаб, но четыре моих агента тебя поддержат. Проверь свою электронную почту.
Связь оборвалась, и Эрика заворчала, заходя в рабочий аккаунт. Она все еще говорила сама с собой, открывая то, что прислал специальный агент. К слову о «коротко и ясно». К письму было прикреплено вложение... видео–файл... а Делориан напечатал три слова без знаков препинания: снято ранее вечером.
Включив запись, она…
Тусклое освещение. Шумная толпа образовала круг. Кто–то в центре…
Ральф ДеМеллио. С голым торсом.
Камера подпрыгивала и дергалась, будто ее владельца кто–то постоянно толкал, но теперь она знала, чем занимался Ральф: подпольный бойцовский клуб. Эрика прекрасно знала, что они собирались в центре города, и последние пару месяцев постоянно ждала, что ее вызовут из–за кого–то, кто погиб в рукопашном бою…
– Срань Господня, – выдохнула она.
Камера повернулась к противнику Ральфа, и Эрика отпрянула, увидев парня. Грудь мужчины была мускулистой, как у профессионального спортсмена, а татуировка, покрывающая каждый дюйм кожи, была достойна члена банды: на черном фоне белая костлявая рука, тянувшаяся вперед.
– Господи, Ральф, о чем ты думал, – пробормотала она.
ДеМеллио явно был бойцом–любителем, судя по телосложению и тому, что она узнала после разговора с его родителями. Но этот противник? Не обязательно видеть список его приводов, чтобы знать, что перед ней убийца: он смотрел холодными, мертвыми глазами хищника, у которого не было ни капли совести.
На долю секунды Эрика почувствовала, как по спине пробежал холодок. Затем ее профессиональная стойкость вернулась в режим онлайн, и она наблюдала за тем, что происходило в начале боя: пара кружила друг перед другом, Ральф поднял оба кулака вверх, а вот руки его противника расслабленно свисали вдоль тела.
Когда бой, наконец, начался – Ральф делал подходы с кулаками, которые выглядели совершенно по–детски в сравнении с тем, кого он пытался зацепить – Эрика поставила себя на его место, сердце билось где–то в горле, зная, а не догадываясь, что будет дальше в этом состязании голыми руками. Это были одни из последних двух часов жизни парнишки, и она не могла не вспоминать, каково было сидеть напротив его матери и отца и сообщать ужасную весть о его смерти таким приятным людям.
Отец плакал больше матери.
Между тем Эрика потеряла самообладание позже, когда была дома одна.
Это произошло так быстро, что потребовалось перемотать видео: противник молниеносно взял верх над Ральфом, но что–то заставило громилу взглянуть на толпу… и Ральф вынул нож и перерезал это мощное горло.
Ролик внезапно закончился дикой толкотней, тот, кто снимал, убежал вместе с остальной аудиторией. Под ногами лента бетона. Потом – забитый людьми лестничный проем.
В центре города достаточно таких мест, – подумала она. Может, это гараж? Или стадион?
Эрика снова просмотрела отснятый материал и увеличила громкость динамика. Во время второго просмотра она отметила, что на Ральфе были те же джинсы, в которых он был убит; она узнала дизайнерские разрывы и потертости. А что касается девушки, рядом с которой его нашли? В толпе было трудно разглядеть что–то особенное, но сделать стоп–кадр и перепроверить ее присутствие было несложно.
Им нужно узнать больше об источнике этой видеозаписи.
Когда настал момент для соперника взглянуть вверх и замереть, Эрика поставила на паузу и увеличила кадр с этим суровым, холодным лицом. Затем она сделала то же самое, когда нож закончил свою дугу.
Трудно поверить, что человек мог пережить такое, и при обычных обстоятельствах она подумала бы, что Ральфа убили в качестве расплаты члены банды этого парня.
Но нет – имея на руках длинный список убитых любовников с вырванными сердцами.
Но что случилось с противником? – подумала она.
Где–то было тело с подобным артериальным кровотечением, и рано или поздно оно всплывет.
Еще одна загадка.
