Текст книги "Обнаженный любовник (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)
Ага, в его фантазиях все было иначе. Прямое доказательство того, что нельзя выдавать желаемое за действительное. В своих мечтах он нашел ее у того кратера и пригласил пообедать в круглосуточную закусочную, в которую они с Шули иногда заскакивали после работы. За гамбургерами и яблочным пирогом они говорили обо всем и ни о чем, пока не становилось слишком опасно оставаться на улице… и прямо перед восходом солнца, он бы проводил ее до дома ее родителей, где она бы дала ему свой номер телефона и попросила перезвонить днем.
Это стало бы началом прекрасного романа... и в качестве кульминации – их первое свидание через неделю, на котором он бы ее поцеловал. Нежно. На пороге ее дома.
И раз это была всего лишь фантазия, поцелуй был бы идеальным для них обоих, несмотря на полное отсутствие опыта с его стороны...
– Привет, ребята.
Миссис Мери встречала их у входной двери фермерского дома, она помахала рукой и вышла в поле теплого света, отбрасываемого наружным фонарем. Хорошая новость заключалась в том, что жена Рэйджа обладала всем, что хотел бы видеть тот, кто ищет приют: открытое лицо с искренней улыбкой… которая буквально внушала, что эта женщина умеет хорошо обнимать.
Никакой ложной рекламы.
Внезапно все заговорили в унисон. Мери. Рэйдж. И одна из социальных работниц, Райм, которая также присоединилась к группе. Илин в основном хранила молчание, но не выглядела испуганной.
Нэйт отступил на шаг. Через открытый дверной проем он увидел, что мебель уже расставлена в гостиной и на кухне. Все выглядело уютно. Безопасно.
Социальная работница вошла внутрь. Рэйдж – за ней. Мери что–то сказала и махнула к дому.
Илин кивнула и направилась к порогу.
Наблюдая за ее уходом, Нэйт знал, что больше не увидит ее. Когда он закончит красить внутреннюю часть гаража, его начальник переведет его на другой объект, и любая возможная связь между ними прервется.
У него не будет возможности попрощаться. По крайней мере, не так, как он хотел.
Взять номер ее телефона. Или оставить ей свой.
Со звенящей болью в груди, он подумал, как странно оплакивать потерю кого–то, кого он толком не успел узнать…
Илин помедлила, а затем оглянулась на него через плечо.
– Ты разве не войдешь?
– О, теперь ты в надежных руках.
– Пожалуйста, я боюсь.
Посмотрев в ее большие серебряные глаза, Нэйт почувствовал, как все его тело охватил жар. После чего он сделал глубокий вдох и расправил грудь.
– Я будут рядом, пока ты не скажешь мне уйти, – сказал он, присоединяясь к ней.
Глава 21
– Так ты собираешься осмотреть мои раны? Или продолжишь на меня пялиться? Меня устраивают оба варианта.
Когда Сэвидж откинулся на спинку старого деревянного стула, под ним раздался скрип, тонкие ножки неуверенно держали его вес. Но даже если он окажется на полу? Что ж, его это не парило. Эта женщина протянет ему руку помощи… потому что в ее природе помогать.
И, может, тогда он уложит ее на себя.
– Я не пялюсь на тебя, – огрызнулась Мэй. – Я просто беспокоюсь о твоем здоровье.
– И я этому рад. Я хочу сказать, руками ты можешь беспокоиться обо всех частях моего тела.
– О, ради всего святого, – пробормотала она, склонившись над его грудью.
Сэвидж сосредоточился на ее лице с нахмуренными бровями и цепким взглядом. Ему пришла в голову мысль, что если он немного сдвинется вперед – совсем чуть–чуть – то сможет поцеловать ее.
И узнать какова она на вкус – неплохое времяпровождение.
– Ты знаешь... это не правильно.
Или, по крайней мере, кажется, она это сказала. Его внимание было в другом месте… и когда память подсунула ему образ того, как она языком прикасается к его шее, бедра рефлекторно дернулись в плену армейских штанов, а эрекция между ногами стала заметно толще. Особенно когда он представил, как ее распущенные волосы падают на его обнаженную грудь…
Кончиками пальцев Мэй провела по полоске кожи от ключицы до пресса.
Когда он зашипел, она, казалось, перепугалась.
– Извини, я не хочу причинить тебе боль.
Да, этот звук не от боли, – подумал Сэвидж.
Хотя ему становилось больно от желания. Так случается, когда ты обращаешь внимание на женщину, потом снимаешь перед ней рубашку... а она прикасается к твоей кожи. В любом месте.
Отступив, она посмотрела на него сверху вниз.
– Зачем ты покрыл почти все свое тело татуировкой? – Прежде чем он успел ответить, она протянула руку. – Извини, это не мое дело….
– Хочу, чтобы мои враги знали, что их ждет при встрече со мной.
Он приготовился к очередной ханжеской лекции о том, что убивать это плохо, и с трудом сдержал улыбку. А тем временем Мэй была так сосредоточена на его груди, что он задался вопросом, сможет ли она когда–нибудь отвести от него взгляд.
Он будет только рад, если она этого не сделает… и его накрыло разочарование, когда Мэй встряхнулась, чтобы отвлечься и прийти в себя.
– Так, это своего рода реклама? – сухо спросила Мэй. – А не проще было написать на футболке «Привет, меня зовут Крутой Чувак»?
– Я не выхожу на ринг в футболке. И я бы не сказал, что подобные клички означают плохое поведение.
– По мне так лучше не афишировать.
– Это как тебе нравится.
– Мне не нравится.
– Мои тату? Правда? Тогда почему ты так пристально их рассматриваешь?
– Я не смотрю на…
Когда она решила отвернуться, Сэвидж схватил ее за руку.
– Тогда на что ты смотришь?
Когда их взгляды встретились, наступил момент звенящей тишины, и Сэвидж даже удивился тому, что между ними не вспыхнуло пламя. Но Мэй не поддержала его порыв… и он позволил ей вырваться из его объятий.
– О, подожди, мои травмы, да? – протянул он. – Ты просто смотрела на мои вавки. И тебе не нравится, что я получил травму.
– Вавки? – Она скрестила руки на груди. – Тебе что, пять лет? Тебе нужен врач.
– Я хочу медсестру.
Женщина уперла руки в бедра.
– Прекрати.
– Как скажешь.
Выругавшись себе под нос, Мэй огляделась, как будто искала чем заняться… и закончила тем, что потянулась к ножу для очистки овощей, который лежал рядом в этой странной коллекции чайных чашек и принадлежностей для заправки салата.
С такой скоростью она будет убирать со стола до следующей недели. Просто восхитительно.
– Обычно ты не такой покладистый, – пробормотала Мэй. – Тебе нехорошо?
– Когда ты смотришь на мое тело, да, у меня кружится голова. Но ты действительно хочешь, чтобы я рассказал, куда ушла вся кровь?
– Ой.
Нож выскочил из ее руки и с грохотом приземлился на пол, когда она стиснула кулак и прижала руку к груди.
Сэвидж моментально выпрямился.
– Дай мне посмотреть…
– Я в порядке…
На этот раз он ее не отпустил. И она не сопротивлялась, когда Сэвидж разжал ее крепко сжатую руку.
Она порезала палец, и ярко–красная кровь текла по тонкому, словно от хирургического вмешательства, порезу.
Облизнув губы – потому что как он мог этого не делать? – Сэвидж посмотрел ей в глаза. Она не смотрела на порез. Нисколько.
Ее внимание было приковано к его губам.
– Позволь мне позаботиться об этом, – прошептал он. – Вернуть долг. Знаешь, за то, что ты сделала для меня вчера вечером… и не более того.
Она казалась пойманной, балансирующей между «да» и «нет», разрывающейся между своими желаниями и тем, что, как она думала, было ей во благо. И все это время кровь медленной струйкой текла по ее указательному пальцу.
Сэвидж крепко сжал зубы.
– Я подожду, пока ты скажешь мне «да». Я беру чужие жизни против воли, но женщин – никогда.
Время тянулось как резиновая лента, становясь все длиннее и длиннее. И в наэлектризованной тишине между ними он остро чувствовал ее дыхание. Оно становилось все глубже. А этот пульс на ее горле? Ускорялся все сильнее.
– Я не причиню тебе вреда, – поклялся Сэвидж.
– Нет, причинишь.
Мэй отняла у него свою руку и отвернулась. Затем подошла к раковине и со стоном сунула ладонь под воду. Тем временем он оставался на месте, хмурясь.
Когда она закрыла кран и вытащила бумажное полотенце из рулона, Сэвидж спросил:
– За кого ты меня принимаешь?!
Повернувшись к нему, она замотала рану.
– Ты убийца. Верно? Ты, кажется, доказываешь это не только мне, но и всем, кого встречаешь на своем пути. А убийцы причиняют окружающим боль.
– Считаешь себя в опасности рядом со мной? Серьезно?
– Если жизнь и научила меня чему–то, так это тому, что для меня не бывает исключений. Так что да, я думаю, что ты опасен для меня.
Он указал на дверь.
– Я спас тебе жизнь, черт возьми.
– Что ж, тогда мы квиты, не так ли? И ты можешь уйти со спокойной совестью.
Сэвидж посмотрел на футболку, которую снял. Схватив, он натянул ее через голову и поднялся на ноги. Когда он пересек кухню и подошел к женщине, она встретила его смелым взглядом прямо в глаза, не отступая ни на дюйм.
– Ты умрешь, – грубо сказал он. – Может, и со мной рядом, но совершенно точно – если меня не будет. То существо? Ты не знаешь, куда оно делось, и глупо считать его мертвым. Но я же не могу заставить тебя спасти саму себя или ту пожилую женщину в подвале.
– Спасибо.
– Что, прости?
– За прогноз. Ты закончил или хочешь испытать удачу в лотерее? Может, скажешь, кто возьмет «Суперкубок» в следующем году?
– Удачи в выборе удобного гроба. Видит Бог, ты всегда принимаешь правильные решения, не так ли?
С этими словами он взял куртку и оружие и пошел к входной двери. Толкнув массивную дубовую мебель, он вышел.
Жалко, что в коттедже нет силача, что смог бы задвинуть на место баррикаду. Но, как часто указывала ему эта женщина... это не его проблема.
* * *
Мэй смотрела, как Сэвидж исчезает за входной дверью. Он не стал ею хлопать. Нет необходимости.
Убедившись, что он ушел, она бросилась в гостиную и закрыла медный замок. Затем прислонилась спиной к толстым панелям комода и попыталась подпереть им дверь. Но она ничего не добилась, просто скользила ногами по полу и тяжело дышала, и давилась проклятиями в горле…
Скрип половиц на втором этаже заставил ее вскинуть глаза к потолку.
Сердце колотилось в ушах, Мэй тяжело сглотнула и задалась вопросом, где она оставила свой баллончик. Потом вспомнила, что опустошила его, пытаясь отравить то... что там на них напало.
Она смотрела на потолок, но больше ничего не слышала. Несомненно, старый коттедж просто реагировал на ночное понижение температуры…
Мэй подскочила и посмотрела налево. Что–то двигалось между ножек приставного столика?
Протирая глаза, она подумала о Роджере и тающем льде.
И Талла в подвале вырубилась от изнеможения.
– У нас все в порядке. Все в порядке.
Не в силах оставаться на месте, она пошла на кухню… и остановилась. Ненадолго. Охваченная чувством срочности, совершенно не связанным с осознанием, что она выставила за дверь единственного помощника в борьбе с возможной угрозой, Мэй достала ведро из–под раковины и наполнила его горячей мыльной водой. В доме была только одна губка, и ей пришлось принять весь удар на себя.
Опустившись на колени, Мэй прошлась по грязному пыльному квадрату, оставшемуся на месте холодильника. Снова и снова.
Ее рука онемела, плечо горело, ладони и пальцы болели.
Но, черт возьми, когда она закончила, пол сверкал.
Конечно, на фоне яркого, начищенного до блеска участка пола остальная часть старого линолеума выглядела так, будто его постелили еще до Пунических войн. А у нее закончились силы. И губка тоже.
Осмотрев потрепанные углы и почти черную кровать, она подумала, что окружающая обстановка соответствовала тому, как она себя чувствовала: использованной, изношенной, порванной в клочья.
Взглянув на часы на стене, Мэй прикинула простой счет в уме. Затем посмотрела на холодильник, блокирующий заднюю дверь, и ставни, находившиеся на своих местах.
– Черт. Удлинитель.
Ей потребовалось некоторое время, чтобы найти трехлучевой, грязно–коричневый, древний штекер, и она подключала удлинитель с надеждой, что тот не сожжет коттедж дотла.
Ладно, кухню. И все же.
Мэй окинула взглядом столешницу, плиту, передвинутый холодильник, стол и стулья… и представила, как все это пожирает ярко–оранжевые и желтые языки пламени... и в этот момент кое–что мелькнуло в ее сознании.
Мэй нахмурилась и подошла к раковине. Серебряное блюдо, которое они с Таллой использовали для заклинания вызова, было чистым и сухим, и она подняла его, чтобы взглянуть на неровные края.
– Что это? – спросила она, не обращаясь к кому–то конкретному.
И все же что–то определенно мельтешило где–то глубоко в ее сознании, настойчиво, но смутно. И чем сильнее она пыталась понять, в чем дело, тем сильнее от нее ускользала эта мысль.
– Да пофиг, – пробормотала она, возвращая тарелку на место.
Учитывая все задачи, которые требовали умственного внимания и энергии, она отказалась от бесполезной игры в гадалки.
– Мне пора.
Окей, и с кем она, интересно, разговаривает? – подумала Мэй, взглянув на дверь в подвал. После мгновения нерешительности она достала блокнот из ящика и с помощью огрызка карандаша написала короткое сообщение для Таллы. Она оставила блокнот в центре стола, схватила сумку и вернулась назад, чтобы дописать номер своего сотового телефона на случай, если пожилая женщина его забыла.
Выходя через парадную дверь, она удостоверилась, что ключ от машины у нее наготове, и произнесла короткую молитву перед тем, как...
Распахнуть тяжелую панель. Развернуться и закрыть ее. Запереть замок и побежать к своей «Хонде».
Ключ от машины со стороны водителя отказывался входить в замок, металл скользил по отверстию. И чем дольше это длилось, тем отчаянней она оглядывалась по сторонам, всевозможные тени поднимались с земли, от скрученных виноградных лоз, от стволов деревьев, все словно собирались атаковать ее…
Ключ, наконец, вошел в разъем, и Мэй чуть не сломала его, вытаскивая обратно, потом долго возилась с ручкой и буквально плюхнулась на водительское сиденье. Она захлопнула дверь, запираясь в машине, и сердце колотилось в ушах, когда она попыталась вставить тот же ключ в замок зажигания.
Ей удалось завести машину прежде, чем что–то прыгнуло на капот, пробило дыру в крыше и вытащило ее за волосы. Но пришлось потратить время на разворот, потому что на этот раз она не последовала очень мудрому совету отца о правильной парковке и том, что всегда нужно быть готовой к отъезду в спешке. Мэй выдавила педаль газа, и шины забуксовали в грязи, отказываясь сдвигать машину с места.
– Черт, черт, черт…
Все это время Мэй всматривалась в окна, готовилась мысленно к тому, что одно из этих... существ... придет за ней, появится перед лучами фар, вырвет дверь, схватит ее и утащит в могилу.
Но ничего не произошло.
Ничего не двигалось. На нее ничто не нападало. Ничего необычного.
Сняв ногу с педали, Мэй тяжело задышала. А затем попыталась включить задний ход, дав лишь немного газа… и когда шины, наконец, нашли сцепление с землей, она подавила в себе проснувшуюся Данику Патрик[39]39
Даника Патрик – профессиональный новичок в Indy Racing League и гонщик, участвующий в гонках Рахал–Леттерман. По национальности она американка.
[Закрыть]. Дюйм за дюймом, ну, по крайней мере, так ощущалось, она продвигалась по узкой подъездной дорожке Таллы, чтобы наконец развернуться. Она не выпускала руль из рук, а ее глаза метались между лобовым стеклом и зеркалом заднего вида.
Мэй ненавидела себя за то, что оставляет пожилую женщину одну в коттедже.
Но выбора у нее не было. Роджеру нужен свежий лед.
И, кроме того, это ее кровь попала в то серебряное блюдо. Что бы это ни было, какое бы существо они не вызвали из Дхунда...
Оно пришло за ней и ни за кем другим.
Талла будет в безопасности... в то время как сама Мэй – нет.
Глава 22
Будучи симпатом, Рив обожал устраивать драму. Когда ты кого–то застаешь врасплох, а еще лучше – когда целая комната хором произносит «чтозахрень?!» в ответ на твои слова, вокруг бушуют эмоции всевозможного спектра, эмоциональные сетки горят, все друг друга перекрикивают.
Хаос. Раздор. Разногласие. И все это подпитывается восхитительной скрытой тревогой, которая доказывала, что смертные с гиподедуктивным мышлением заводятся с пол–оборота.
Симпаты питались этим дерьмом. Как пирожками.
Однако сейчас был не тот случай.
Ну, ладно, да, нынешний шквал шумной агрессии со стороны Братства был целиком направлен на него и на приятную новость с той парковки. Но сидя на одном из шелковых стульев в кабинете Короля и слушая, как все его родные и близкие бурлят от агрессии, он был не рад вызванной им тревогой.
Видите? Симпаты не такие уж плохие.
По большому счету. А он был наполовину вампиром, благодаря своей мамэн.
Конечно, первое собрание по поводу Книги и той женщины прошло вполне мирно. Прошлой ночью народ сохранил хладнокровие. Они слушали. Были готовы к дополнительной информации. Однако в их распоряжении было почти двадцать четыре часа, чтобы обмозговать вероятные последствия, так что эта простая информационная встреча превратилось в Драма–ггедон.
– ... все фигня, – говорил кто–то. – Это просто слухи. Пустые сплетни...
– Моя бабушка рассказывала мне о магии в Старом Свете… считаешь, она лгала? Хочешь сказать, что моя бабушка – чертова лгунья…
О, отлично. Единственное, что могло быть хуже насмешек над матерью Брата – если негодяй поднимется на поколение выше и бросит его бабушку в костер позора.
Рив посмотрел на свой «Ройал Оук» из розового золота. Господи, они торчат здесь уже полтора часа. И судя по настрою? Эта кучка горячих голов собиралась обмениваться любезностями до конца ночи.
По крайней мере, Фритц, дворецкий особняка, был счастлив. Этот доджен обожал отмывать дорогие ковры от крови. Если его карьера управляющим этим домом, полным убийц, когда–нибудь пойдет псу под хвост, его ждет большое будущее в «Стэнли Стимер»[40]40
Американская компания, которая занимается чисткой ковров, плиток и затирок, чисткой обивки мебели, чисткой паркетных полов и очисткой воздуховодов.
[Закрыть]…
Ба–бах!
Когда кулак Рофа врезался в большой деревянный стол, все замолчали, но никто не вскочил от удивления. Откровенно говоря, Рив ждал, когда эта хрень закончится. Он был готов поспорить, что они все этого ждали.
– Хватит пороть чушь, – выдохнул Роф, поглаживая Джорджа по подбородку, чтобы успокоить нервы золотого. – Мы закончили споры о том, существует магия или ее нет. Хотите подрочить на тему – или поднять всех родственников с того света – занимайтесь этим в свободное время.
О да. Никто не сравнится с лидером с навыками межличностного общения как у бензопилы.
Черные очки повернулись к Ви, который возле камина курил самокрутку.
– Ты еще не нашел женщину?
– Нет… в смысле, я отследил регистрацию авто и адрес, привязанный к номерному знаку, но это просто ширма для человеческого мира. Я проверил дом, о котором шла речь, но вампиров там нет. Пока ничего другого я по ней не нашел, и если она и ее род не записались в базу данных добровольно, это все равно что искать иголку в стоге сена. Но, так или иначе, я копну и поглубже.
– Одни обещания, – пробормотал кто–то рефлекторно.
– Когда я увидел ее, – тихо сказал Рив, – она мне показалась... действительно нормальной. Слишком уж ванильная для того места. Трудно представить, что она может хотеть от Книги. Попросит перекрасить ее дом? Найти пропавшую видеокассету с блокбастером времен, когда не было интернета?
– Только псих станет искать эту Книгу, – сказал Бутч.
Рив кивнул.
– Я считал ее сетку. Она на грани отчаяния. Ее родители умерли примерно три года назад, и я не думаю, что она замужем, учитывая то, как она повела себя с одним из бойцов. Я почувствовал что–то связанное с родным братом... которого ей не хватает? Что ей так нужно, что она готова сыграть в русскую рулетку с черной магией?
– В большинстве случаев… – Ви стряхнул пепел с горящего кончика самокрутки, – зная подноготную, можно сказать, чего человек добивается.
– Не все так просто.
– Ты удивишься, как порой внутренний мир противоречит внешности.
Кто–то сзади сказал:
– Значит ли это, что в глубине души ты, Ви, любишь обнимашки?
Ви показал Рейджу средний палец, и разговор возобновился, хотя и на гораздо более разумном уровне громкости, который длился недолго.
И когда Братья снова перешли на повышенные тона, раздался голос:
– Ситуация реально опасная. Неважно, кто эта женщина и для чего она использует Книгу.
Все оглянулись на двери кабинета. Еще одна заинтересованная сторона вошла в чат, но из–за горячих споров никто не заметил вновь прибывшего.
Падший ангел Лэсситер прислонился к закрытым дверям, скрестив руки на футболке с надписью «МАМЕНЬКИН СЫНОК» на груди. В легинсах с принтом под зебру, распущенными светлыми и черными волосами и тонной золотых цепей и пирсинга он выглядел как Дэвид Ли Рот[41]41
Дэвид Ли Рот – американский рок–певец, автор песен, актёр. Наиболее известен как один из вокалистов хард–рок–группы «Van Halen».
[Закрыть], подражающий мистеру Ти[42]42
Мистер Ти (англ. Mr. T; имя при рождении Ло́ренс Тьюро́ (Laurence Tureaud: род. 21 мая 1952 года) – американский актёр и бывший рестлер, один из самых узнаваемых чернокожих американских актёров (ирокез на голове и большое количество золотых цепей на теле).
[Закрыть].
– Силы, которые можно высвободить благодаря этим страницам? – Лэсситер пожал плечами. – Им нет равных на планете. Настоящий перст Господень. И проблема в том, что высвободив эту энергию, тигр выходит из клетки. Тигр, который не ел месяц. С ним нельзя договориться, его нельзя остановить.
– Почему раньше мы ничего не слышали?– потребовал ответа Тор. – У нас есть только слухи из Старого Света. Но ничего существенного.
– Равновесие. – Лэсситер теребил браслеты на своем мощном запястье, звенья издавали мягкий стук металла о металл. – В мире должен быть баланс, и Омега являлся достаточно весомой фигурой на стороне Зла. Но теперь он ушел, а природа не терпит пустоты. Его темное присутствие нужно чем–то заменить, и замена пришла.
– Знаешь, – тихо сказал Рейдж, – я вынужден повториться: я с нетерпением ждал отпуска. Не навсегда, но лет на двадцать пять, может, пятьдесят, было бы здорово. Я же только что запустил свою онлайн–энциклопедию вкусов мороженого.
– Решил сделать виртуальную «Британнику»[43]43
«Брита́нская энциклопе́дия» (лат. Encyclopædia Britannica), или «Британника», – британо–американская универсальная энциклопедия, старейшая англоязычная универсальная энциклопедия.
[Закрыть]? – кто–то подсказал. – А что так долго? У «Баскин Роббинс» всего тридцать один вид.
Рейдж бросил суровый взгляд на галерку.
– В профиле вкусов «Баскин Роббинс» более тринадцати сотен записей, чтоб ты знал, неотесанный чурбан. И я говорю обо всем мороженом во всем мире, от всех производителей. Я назову это «Вики–лижет».
Ви щелком пальцев отправил самокрутку в камин.
– Тебе лучше быть осторожным, чтобы этот URL–адрес не перехватил кто–то, у кого на языке другая повестка дня…
– Сосредоточьтесь! – рявкнул Роф. – Господи Боже, вы как «Гугл» без четкого поиска. А между тем у нас возникла проблема, и мы понятия не имеем, как сдержать…
– Не верно, – сказал Лэсситер. – Мы можем ее заблокировать.
Когда все взгляды обратились на ангела, он был чертовски серьезен… и Рив подумал, что, как бы ни раздражал Лэсситер, когда он в своем обычном шутливом состоянии, но его обратная сторона была намного неприятнее.
И страшнее даже для симпата: Лэсситер имел доступ к вещам, к которым не было доступа ни у кого в этой комнате, и что–то в этом дерьме низвергало Омегу до уровня двухлетнего ребенка в истерике.
– У тебя есть все, что тебе нужно, под этой крышей, – объявил ангел.
– Заставим Рейджа съесть Книгу?– вмешался кто–то.
Голливуд поднял свою боевую руку.
– Дайте мне правильную приправу, и я как–нибудь ее осилю. Клянусь, я справлюсь.
– Я голосую за то, чтобы посадить ангела на бочку с порохом и катапультировать прямо в проклятую книгу, – возразил Ви. – И я с радостью подожгу фитиль.
– Какое оружие мы не видим в упор? – потребовал ответа Король.
– Следуйте за мной, – Лэсситер открыл дверь кабинета и вышел.
К его чести, Ви первым пошел за ангелом.
– Я не говорю, что он мне нравится, – сказал он, зашагав к лестнице. – Но я воспользуюсь любым оружием. Даже если в наши руки его вложит этот засранец.
Рив встал вместе с остальными бойцами и Королем. И когда все они вышли из кабинета и спустились в фойе, он почувствовал себя так, будто учился в школе и собирался на экскурсию.
Только вот школой была академия боевых искусств, а ученики состояли из детей, которые могли поднять две «Теслы»[44]44
Tesla (ранее Tesla Motors) – американская компания, производитель электромобилей и (через свой филиал SolarCity) решений для хранения электрической энергии.
[Закрыть] одной левой.
Лэсситер провел строй через столовую на кухню, где было почти невозможно пройти мимо подноса с десертами, тележки с кофе или целой ноги ягненка, которую совал всем прямо в руки нервный и услужливый доджен.
Естественно, Рейдж схватил сэндвич с индейкой, как будто поймал футбольный мяч, вошедший в зачетную зону. И литр колы. И пакет «M&M’s».
В тот момент, когда Рив серьезно задумался, куда, черт возьми, это ведет, Лэсситер направился в гараж… и тут математика сложилась.
– Черт, – пробормотал Рив, ступая в огромное неотапливаемое пространство.
Потирая лицо, он окинул взглядом садовый инвентарь и урны с семенами трав и удобрениями… и задумался, стоит ли ему вообще здесь находиться. Это дело касалось лично Братства.
Потому что ничего, подходящего для сельскохозяйственных работ, здесь не было.
Шестнадцать гробов. Сложены в два этажа по два ряда по четыре.
Хранилища для трупов были сделаны из разных пород дерева, и состарились по–разному, но содержимое имело кое–что общее.
Останки проклятых.
Братья, не прошедшие надлежащую церемонию проводов в Забвение. Или которые были ее недостойны.
Роф рассказал предысторию одной ночью, когда они с Ривом мило болтали о том, как «весело» быть Королями.
– Мы находимся там, где я думаю, – пробормотал Роф через мгновение.
Лэсситер прошел вдоль ряда гробов… а затем остановился перед вторым и последним в верхнем ряду. Положив ладонь на крышку, он сказал:
– Да, именно так.
На каждом из гробов были надписи, бегущие по бокам и поперек крышки, и символы Древнего Языка отображали не просто имена и даты. Это были предупреждения.
Не тревожь проклятых.
– Нет никаких доказательств, что это был не простой переворот ради передела земли и ресурсов, – пробормотал Роф. – Это вполне могли быть силовые разборки Глимеры.
– Или вся история была уловкой, – сказал Рив. – Ведь, хэй, аристократия никогда не лжет и не искажает исторические события, не так ли?
– О чем вы, черт возьми, говорите? – потребовал ответа Ви.
Рив затаил дыхание, когда Роф оглянулся через плечо, как будто мог видеть Брата.
– Ведьмак.
Глаза Вишеса сузились, татуировка на виске исказилась.
– Я не знал, что у нас здесь есть один из них.
Король повернулся к Лэсситеру.
– Так что, полагаю, слух оказался правдой.
Ангел тихо заговорил, похлопав по гробу:
– Нам нужно то, что здесь есть. Даже если это нелегко контролировать.
– Извините, конечно… – вмешался Тор. – Но этот Брат давно мертв. Так разве его личностные дефекты не являются спорным моментом? Как и все, что он мог сделать, чтобы помочь нам?
– Нас интересует не он, – возразил Лэсситер. – А то, что лежит вместе с ним, вот что мы ищем.
– Мы не будем вскрывать этот гроб здесь. – Роф покачал головой. – Есть много протоколов, на которые мне наплевать, но если мы обнажаем тело брата, это происходит только в одном месте. Даже если он был проклят.
Лэсситер склонил голову.
– Согласен.
Когда другие Братья молча кивнули, Рив окинул взглядом их свирепые лица, и сильные тела... ощутил их непоколебимую волю… и, будучи посторонним, испытывал большую честь, воочию наблюдая традиции Братства Черного Кинжала.
Все собравшиеся, включая Короля, являлись частью почтенной истории служения расе. И хотя детали и природа этого прошлого считались по определению неприкосновенными и неизменными, время от времени прошлое проникало сквозь пространство и время... чтобы соприкоснуться с настоящим.
Тот, кто был убит пару сотен лет назад, должен был послужить расе сейчас. И это он заслужил минуту молчания и уважение.
И была еще одна причина для тишины, которая пронизывала холодные помещения гаража: эти гробы служили собравшимся напоминанием, что однажды и они окажутся среди ушедших.
Быть смертным значило умирать.
Когда холод, не имеющий ничего общего с дофамином, пробежал по его закутанному в норку телу, Рив подумал о своей любимой Элене… и вынужден был опустить глаза в бетонный пол. Он рассеянно заметил, что лоферы от «Бэлли», тканые, черного цвета, идеально дополняли его добротные черные брюки и двубортный пиджак под меховым полотном.
В обычное время он бы насладился своим гардеробом.
Сейчас... он мог думать лишь о том, как одевался в одиночестве в гардеробной, которую он делил с Эленой. Ей пришлось рано уйти в клинику. И она забыла поцеловать его на прощание, потому что спешила…
Внезапная острая потребность, вспыхнувшая в центре груди, заставила Рива отступить назад, прочь от собравшихся. Прочь от гробов. От проблемы, которую он принес на порог Братства. В прямом смысле.
Проскользнув обратно в дом, он пересек тамбур и кухню, направившись в фойе. Подойдя к парадной лестнице, он обошел ее и открыл потайную дверь.
Подземный туннель, который соединял Яму, особняк и учебный центр, представлял собой прямой бетонный переход под землей, и Рив сократил это расстояние достаточно быстро, учитывая онемение в конечностях от недостатка дофамина, который он должен был принять. Спасибо Богу за трость.
Он прошел через шкаф в офис, затем толкнул стеклянную дверь и направился в учебный центр.
Следуя зову собственной крови в венах своей женщины, Рив спустился в клиническую часть и остановился перед закрытой дверью кабинета для осмотров.
Тихонько постучав, он подавил в себе желание выбить панель голыми руками…
– Это ты, супруг мой? – раздался приглушенный голос Элены.
Рив толкнулся внутрь. Его любимая женщина сидела за столом и что–то печатала на компьютере. Одетая в униформу, на волосах у нее была хирургическая сетка, бахилы на кроксах, и ему была знакома сосредоточенность, с которой она хмурила брови.
Какое–то мгновение он мог лишь смотреть на нее. И вспоминать тот первый раз, когда увидел ее в старой клинике Хэйверса. Она пришла в смотровую, чтобы внести его данные в систему, а он... стал одержим ею с первого взгляда…
Элена повернулась и улыбнулась.
– Какой приятный сюрприз!
Не говоря ни слова, он подошел и обнял Элену, поднимая с кресла на колесиках. Закрыв глаза, он просто держал ее.
– У тебя все нормально? – спросила она, поглаживая его спину через норку. – Рив, что случилось?
– Просто захотел тебя увидеть.
– Что–то случилось?
Как ответить на этот вопрос, не напугав ее? – подумал Рив. И он не думал ни о Книге, ни о магии в чужих руках, ни о том, что могло таиться в этих гробах. Нет, он думал о том, действительно ли любовь может пережить даже холодную хватку Смерти. Спросите любого романтика, и он ответит, что это так… черт возьми, если вы верили в Забвение, это – правда. Ты со своей второй половинкой навечно. А если ты относился к скептикам?
– Ничего не произошло. Я просто хотел увидеть любимую женщину.
– Ты можешь поговорить со мной, – пробормотала Элена. – Ты же знаешь это, правда? Ты можешь рассказать мне, что происходит.
– Как я уже сказал, ничего серьезного.
Ну, ничего, кроме того, что скептики, как выяснилось, не любят смотреть на гробы. Деревянные ящики напоминали о конечности жизнь, а Рив не мог вынести саму мысль о потере шеллан.
Он буквально не представлял, что он будет делать без…
Он отшатнулся назад, когда образ той женщины на стоянке – и ее эмоциональная сетка – ворвались в его сознание.
– О, Боже, – выпалил он. – Она хочет кого–то воскресить из мертвых.
