355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дж. Уорд » Обнаженный любовник (ЛП) » Текст книги (страница 13)
Обнаженный любовник (ЛП)
  • Текст добавлен: 15 августа 2021, 23:32

Текст книги "Обнаженный любовник (ЛП)"


Автор книги: Дж. Уорд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

– Спасибо, что вернулся.

Взгляд Сэвиджа встретился с ее… и удивление на его лице показало, что благодарность – последнее, что он ожидал от нее услышать.

– Я благодарна тебе. – Она подумала о Роджере. – Не знаю, что могло случиться, если бы ты не пришел мне на помощь…

– Все нормально. Это ничто…

– Помоги мне найти Книгу.

Сэвидж открыл рот. Закрыл его.

– Пожалуйста, – сказала Мэй. – Я знаю, что со мной было нелегко, и прошу за это прощения. Я стану лучше, обещаю. Но реальность такова... Мне нужна твоя помощь. Ты прав. Я ошибалась.

Когда он отвернулся, промолчав, Мэй покачала головой.

– Ты пришел в коттедж сегодня вечером, чтобы помочь мне, а сейчас не хочешь? После того, как даже последовал за мной сюда?

Сэвидж скрестил руки на груди.

– Ты заявила, что я представляю для тебя опасность, помнишь? И ты думаешь, я горю желанием строить из себя Доброго Самаритянина только потому, что тебе пришло откровение в стиле #спасименяИисус?

– Ну, если по существу, – сухо отметила она, – На Иисуса ты не тянешь.

– Я тоже не могу прыгнуть выше головы. И не смогу решить твою проблему волшебным образом. – Сэвидж кивнул на закрытую дверь гаража. – Мы столкнулись с дерьмом, которого я раньше никогда не встречал.

– Но ты знал о соли. И ты знаешь о других вещах, правда? – Она сделала глубокий вдох. – Потому что ты член Братства Черного Кинжала, не так ли?

Лицо Сэвиджа превратилось в застывшую маску.

– Нет. Я не Брат.

– Я видела шрам в форме звезды на твоей груди. Когда ты снял футболку. Я не сразу сообразила, но это их знак, не так ли? – Мэй не удивилась, когда Сэвидж отказался комментировать ее слова. – Мой брат интересовался Братством. Он рассказал мне о шрамах у каждого Брата. Я думала, это часть твоих травм, но это не так. И твое имя тоже подходит...

– Я – не член Братства.

– Не понимаю, почему ты это отрицаешь.

– Все просто. Потому что это неправда. – Он пожал плечами. – Я не лгу тебе, и, кроме того, после атаки той тени, ты не думаешь, что я бы вызвал подкрепление, будь оно у меня?

Мэй сжала губы. Затем спросила:

– Ты со мной или нет?

Сэвидж долго хранил молчание, и хотя его взгляд был прикован к ней, у Мэй возникло ощущение, что он ее не видит.

В тот момент, когда она почти опустила руки, поскольку у нее возникло ощущение, что она наделала слишком много ошибок, Сэвидж хрипло сказал:

– Я в деле.

– Слава Богу…

– С одной оговоркой.

Мэй прищурилась и подумала о том, как далеко он собирается зайти.

– И какой именно?

Глава 25

– Ты уверена, что ничего не нужно забрать из того места, где ты остановилась?

Когда Рейдж предложил это женщине в мантии с капюшоном, Нэйт был готов добровольно участвовать в этой поездке, куда бы ни пришлось отправиться. Пересечь штат? Да, конечно. Всю страну? Вообще не вопрос. Единственная беда – у него возникло ощущение, что Илин нечего было забирать. Или же неоткуда.

– Нет, спасибо, – сказала она тихим голосом с прекрасным акцентом.

Илин сидела на совершенно новом диване – его подушки были все еще запечатаны в полиэтилен – и была такой же сдержанной, как все еще упакованная мебель. С идеально прямой спиной, скрещенными в щиколотках ногами и руками, сложенными на коленях, она выглядела как любая правильная женщина Глимеры, сама поза превращала грубый плащ в бальное платье.

О, а ее волосы, как оказалось, были не светлыми. При хорошем освещении они были белоснежными, без какого–либо пигмента, длинные пряди, выбившиеся из–под капюшона, естественно завивались.

– Я рада, что ты переедешь сегодня в «Безопасное Место», – Миссис Мери взглянула на социального работника и снова посмотрела на Илин. – Но я думаю, что Дом Лукаса тебе тоже подойдет. Нам потребуются еще сутки, чтобы все здесь наладить, и мы будем готовы тебя принять.

– Спасибо, – сказала Илин. – Вы очень великодушны к чужакам.

– Ты не чужая, – Миссис Мери покачала головой. – Мы заботимся обо всех вампирах, нуждающихся в помощи.

– Я не знаю, чем отплатить вам.

– Тебе не о чем беспокоиться.

Ну, черт побери, Нэйт готов был отдать за нее весь свой заработок. И, не принимая участие в этом разговоре, у него была возможность пристально рассматривать Илин. Но вот что ему не очень нравилось? Он изучал выражение ее лица последние полчаса и понимал, не так сильно она купилась на этот план с переселениями, как думала миссис Мери.

Допустим, она сможет провести одну ночь в «Безопасном Месте». Но здесь? Здесь ей было не комфортно, хотя ее уверяли, что рядом всегда будут социальные работники и персонал: он мог сказать это по тому, как она старательно не встречалась глазами с миссис Мери всякий раз, когда разговор касался дома Лукаса. Сейчас – и это ужасно – Илин была измучена, голодна, она замерзла. Но она уйдет завтра с наступлением темноты, и никто из них ее больше не увидит.

– Ну что, отправляемся? – сказала миссис Мери, вставая. – Я отвезу тебя в «Безопасное место»… и, ура–ура, сегодня там Ночь Печенья.

Рейдж улыбнулся Илин.

– В «Безопасном Месте» каждая ночь – Ночь Печенья. Просто чтобы ты знала.

Брат проводил свою супругу и социального работника до двери… и когда все трое вышли и остановились, чтобы тихо поговорить на крыльце, Нэйт почувствовал, что они делают это специально, чтобы дать ему и Илин возможность попрощаться.

– С ними с тобой все будет в порядке, – сказал он, глядя на нее. – Я обещаю тебе.

Когда Илин сжала ладони на коленях, ему захотелось взять ее за руки. Обнять ее.

– Прости, что я солгала тебе. – Ее серебряные глаза поднялись к нему. – О знании английского. Но я не знаю, кому можно доверять.

– Ты полностью прощена. – Он взмахнул рукой. – Забудем.

Она повернула голову в сторону двери.

– Кажется, мне пора.

Боже, он мог часами слушать этот акцент.

– Мы можем увидеться снова…

– Да, пожалуйста, – сказала она. Прежде чем быстро добавить: – Но я не хочу навязываться…

– Ни в коем случае! – Нэйт прокашлялся. – Я хотел сказать – не переживай. Ни о чем. Давай я дам тебе номер своего мобильного?

Он едва не перепрыгнул через диван, чтобы попасть на кухню. И когда начал лихорадочно открывать ящики, Рейдж вернулся и достал маркер из кармана кожаной куртки.

– Вот, – тихо произнес Брат, глядя на него понимающим взглядом. – Запиши здесь, не идеально, но сгодится.

Нэйт взял обертку чупа–чупса, которую ему предложили, словно это был лист золота, и поспешно нацарапал цифры. Возвращаясь к дивану, он помахал пурпурным фантиком в воздухе, чтобы убедиться, что чернила высохли.

Илин поднялась на ноги, когда он подошел к ней, и ему очень хотелось засунуть бумагу с цифрами поглубже ей в карман, чтобы она не дай бог не потерялась. Вместо этого, когда она просто взяла обертку, он убрал листик, который запутался в ее волосах.

Казалось, Илин отшатнулась в испуге, и он покраснел.

– Извини, я только... ты хочешь его вернуть?

Тупица. Тупица…

Только вот она смотрела не на него.

Вместо этого она сосредоточила внимание на зеркале на противоположной стене, и, глядя на свое отражение, казалась обеспокоенной. Почти напуганной.

Как будто в трансе, она подошла и остановилась перед стеклом. Трясущейся рукой прикоснулась к волосам, торчащим из–под капюшона.

– С тобой все в порядке? – мягко спросил он.

Ее глаза встретились с его взглядом в зеркале.

– Нет, боюсь, что нет.

Внезапно на ее ресницах заблестели слезы. Но она вытерла их и расправила плечи.

Прокашлявшись, она сказала:

– Мне очень жаль, что я солгала тебе. Я не знаю, кому доверять.

Нэйт кивнул… и ему показалось, что она понятия не имеет, что говорит, и не понимает, что повторяется.

Внезапно Илин отвернулась от своего изображения и посмотрела на то, что он написал. Когда ее брови сдвинулись вместе, Нэйт запереживал, что цифры нечеткие. Но все было в порядке, поэтому он забеспокоился, не хочет ли отказаться от номера.

Но она убрала фантик под мантию.

На улице свистел ветер, и Нэйту хотелось отдать ей свое пальто. Но, конечно, он выбежал из дома без него.

– Доброго вечера, Нэйт, – сказала она, присев в коротком реверансе.

Нэйт поклонился, хотя понятия не имел, что делает.

– Просто позвони мне. В любое время.

Сегодня, – подумал он. – Ну, как только доберешься до «Безопасного Места».

Прежде чем он успел сказать что–нибудь еще – хотя, на самом деле, что еще могло выставить его еще большим тупицей – Илин вышла из дома, подол ее длинной мантии шлейфом тянулся за ней. Когда дверь закрылась, в его памяти отпечатались пятна грязи на ее подоле, и Нэйту потребовалась минута, чтобы понять, почему: Илин знала, каково это – быть одной и бояться.

Это роднило их.

– Ты в порядке, сынок? – спросил Рейдж.

Нэйт удивился.

– О, я думал, ты ушел.

– Как раз ухожу, – Брат подошел к тому месту, где стояло кресло. – Я забыл свою куртку, пришлось вернуться за ней.

Последовала пауза, и было ясно, что мужчина хочет что–то сказать. И речь не о погоде.

– Пожалуйста, не говори моему отцу... – тихо начал Нэйт.

– Что? Что ты впервые дал женщине свой номер? – Когда Нэйт покраснел, Рейдж кивнул. – Не беспокойся. Это твоя история, не моя. Береги себя, сынок.

Десять минут спустя Нэйт все еще стоял в недавно обставленной гостиной, когда входная дверь снова открылась, и вошли парни в комбинезонах и с инструментами. Когда он кивнул команде и попытался вести себя как ни в чем не бывало, ему пришла в голову мысль, что на площадке больше нечего делать… и это было печально. Учитывая, что этот дом станет своего рода филиалом «Безопасного Места», он чувствовал связь между ними, пока Илин была там, а он – здесь.

Да, в отличие от номера телефона, который казался слишком ненадежным, и не потому, что был написан на фантике от леденца. Илин явно раздумывала, сохранить ли у себя этот номер, и время поджимало…

– Что, черт возьми, с тобой происходит?

Он вздрогнул и повернулся к Шули… и почувствовал, что не узнает своего друга. Что было безумием, потому что парень был одет в ту же футболку «Izod», кашемировый свитер и шорты цвета хаки, которые всегда носил. У него даже была пара очков «Рэй Бэн», заправленная за V–образный вырез… как у Джеймса Спейдера в том старом фильме. «Красотка в фиолетовом»? Как он там назывался?

– Прием? – Шули махнул рукой. – Есть тут кто–нибудь?

Взгляд Нэйта рассеянно проследил за блеском дорогих часов на запястье приятеля. И поскольку он не хотел думать ни о чем другом, и поскольку он определенно не хотел обсуждать то, о чем не хотел даже думать, он выпалил:

– Почему ты здесь?

– А… почему я в бригаде? Мой отец считает, что небольшая подработка формирует характер.

– Кажется, это не работает.

– Ауч… хотя ты, наверное, прав. Иногда я бываю придурком. И на этой ноте: почему ты выглядишь так, будто кто–то вмазал тебе по яйцам?

– Я не. Я нет… Короче, пойдем, закончим покраску в гараже.

Когда Нэйт рванул на всех парах, Шули усмехнулся и пошел за ним.

– Вот почему ты не дрочишь на регулярной основе. Это многое объясняет.

– Ты о чем вообще?

– Нет яиц – нет эрекции. Нет проблем.

– Даже и близко нет, – пробормотал Нэйт.

– Нет, правда, именно так это работает…

– Пожалуйста, ради бога, замолчи уже.

– Про яйца или вообще?

Взгляд Нэйта через плечо ответил на этот вопрос. И когда они вышли в гараж, он молился, чтобы Шули дал ему пару минут на то, чтобы перестроиться. Парень, к счастью, начал открывать банки и молча раскладывать кисти, пока Нэйт пытался взять себя в руки и посмотрел на лист, который он вытащил из волос Илин…

Нахмурившись, он перевернул его на другую сторону. А потом снова лицевой стороной вверх.

Когда Нэйт впервые увидел кленовый лист в ее волосах, там, где упал метеорит, он был сухим, коричневым, давно прошедшим свой жизненный цикл.

Лист, что он держал сейчас, был гибким, желтым с красными кончиками, как будто он только упал с осенней ветки.

– На что, черт возьми, ты смотришь? – спросил Шули. – И если ты разглядываешь свою линию любви, то ты меня пугаешь, чувак.

– Ерунда, – пробормотал Нэйт, убирая листок в карман. – Готов красить?

* * *

Коллективная мудрость ошибочна. Фактически, возможно оказаться одновременно в двух местах.

Сэвидж стоял перед Мэй в ее гараже, но часть его находилась в темноте с той другой. С женщиной. Тойчьеимянельзяназыватьвслух.

С конкретикой, присущей новостному диктору, он мысленно воспроизводил все, что говорила ему брюнетка, как она выглядела, как себя вела. Он как будто искал мины на поле, поднимая камни в поисках возможной опасности.

– И? – лаконично подсказала Мэй. – На что я должна согласиться?

– Что, прости?

– Ты говорил об оговорке.

Встряхнувшись, чтобы сосредоточиться, Сэвидж сказал:

– Если я прикажу тебе бросить меня и уйти, ты должна пообещать, что сделаешь это. Когда я упаду, ты оставишь меня там, где я рухнул, и спасешься сама.

Ее глаза широко распахнулись, но он не мог ей помочь. Что–то внутри него снова смотрело в туманное будущее... и он видел момент, когда один из них умирает.

Сэвидж смотрел ей в глаза.

– Ты должна будешь бросить меня, когда придет время. Обещай мне.

Брови Мэй резко опустились.

– Что, если я откажусь?

– Тогда я оставлю тебя прямо сейчас.

– В этом нет никакого смысла.

– А что поделать.

Пару раз она открыла и закрыла рот, но он просто ждал, когда Мэй придет к какому–то своему выводу. Его слова не подлежали обсуждению, и хотя она злила его, Сэвидж был рад, что им пришлось пересмотреть свои... что там между ними было.

– Ладно. Хорошо.

Сэвидж протянул руку, в которой обычно держал кинжал.

– Честью. Поклянись своей честью.

Мгновение Мэй колебалась. Затем протянула руку и серьезно сжала протянутую ладонь… словно в своей голове она оторвала ему руку и его же конечностью пыталась выбить из него всю дурь.

– Скажи вслух, – потребовал он.

– Обещаю.

Сэвидж кивнул, как будто они заключили договор на крови. А потом взглянул на ее машину.

– Оставь ее здесь, и давай дематериализуемся обратно в коттедж. Я приоткрыл ставни на переднем левом окне на втором этаже. Мы можем попасть туда.

– Ты запечатал окна второго этажа тоже? Солью?

– Зло может войти только на первом этаже или по приглашению.

– А если дом не защищен?

– Она может войти, как заблагорассудится. – Сэвидж потер больную голову. – Спустится в дымоход, как Санта–Клаус, если захочет. Черт возьми, я не знаю.

– Я повторю это еще раз, слава Богу, что ты это сделал. – Мэй подошла к машине и достала вещевую сумку и сумочку. – И ты уверен, что этот дом в безопасности?

– Ты сама видела. Она не смогла войти.

– Не могу поверить, что это происходит в действительности.

Сэвидж подошел к заднему окну. Дневные ставни были опущены, и он запустил запирающий механизм и проследил, чтобы пока все оставалось на своих местах.

– Я провожу тебя в коттедж, – сказал он, – а потом вернусь к себе за оружием.

– Я могу помочь. Я пойду с тобой…

– Тебе нужно остаться с Таллой. Вы двое должны быть в безопасности вместе, и я не планирую задерживаться…

– Могу я кое о чем тебя попросить?

Он оглянулся. На плече Мэй висела маленькая сумочка, а в левой руке она держала дорожную сумку с двумя ручками. Она выглядела измученной, ее волосы в хвосте растрепались, глаза горели, а щеки были слишком бледными. Но было ясно, что она ни за что не отступит.

Черт возьми. Он будет скучать по ней после того, как уйдет.

– Зависит от того, что ты хочешь знать, – тихо сказал он.

– Где ты живешь? Кто... у тебя есть кто–нибудь в жизни?

– Не волнуйся. Никто не будет выяснять, где я и что делаю, и не станет любопытствовать. Вы с Таллой под надежной защитой.

Мэй откашлялась.

– Мне жаль.

– О чем именно?

– Что ты одинок.

– Можешь быть уверена, это мой выбор…

– Поэтому ты просишь оставить тебя еще до того, как мы начали, да? Даже если ты будешь ранен. Даже если... будешь умирать.

Все, что мог сделать Сэвидж, это покачать головой.

– Не играй в гипотетические игры.

– Прошу прощения?

– Я не поменяю свое единственное условие только потому, что ты снова его мне повторяешь, дорогая. А теперь пошли, мне нужно на воздух… и да, я снова зову тебя «дорогая». Если хочешь на меня поорать из–за этого, подожди, когда мы вернемся в коттедж.

Мэй подошла к нему. Вскинула подбородок. И…

– Не сейчас, – почти простонал он. – Прошу. Ступай, встретимся у пожилой леди. Она тебе небезразлична, помнишь?

– Не нужно напоминать мне о моих приоритетах.

С этими словами Мэй ушла… и на долю секунды, окинув взглядом гараж, Сэвидж порадовал себя короткой безумной фантазией, в которой он вернулся домой в конце ночи, Мэй вернулась с работы, и они сели напротив друг друга за обеденным столом и обсуждали часы, проведенные врозь.

Этого никогда не случится, – подумал он, уходя прочь. По многим причинам.

Когда он потоком молекул перенесся из пригорода, он проследил за эхом своей крови в Мэй и оказался в сельской местности… принимая форму в спальне в передней части коттеджа. Она уже была там и шла к лестнице, ее маленькая сумочка билась при ходьбе о ее бедро, большая сумка качалась в руке.

– Проверишь Таллу? – спросил он.

– А ты как думаешь? – тихо ответила она.

Или, по крайней мере, казалось, что она это сказала.

Прислушиваясь, как Мэй спускается по старой шаткой лестнице, Сэвидж пришел к двум выводам, ни один из которых не утешил его: им понадобится оружие, которое она могла бы использовать. И, черт возьми, он жалел, что не верил в Деву–Летописецу.

Он бы мог помолиться тогда хоть кому–то.

– Я скоро вернусь, – крикнул он.

Ответа не последовало. Но он его и не ждал.

Слушая, как Мэй спускается вниз на подземный уровень, он дал ей шанс избавиться от стресса. Затем услышал, как она вошла в подвал, и звук ее шагов стих.

Закрыв глаза, Сэвидж напряг все инстинкты, просто чтобы убедиться, что в коттедже нет посторонних звуков, запахов или каких–либо странных помех. Ничего не учуяв, он решил, что все в полной безопасности.

Излишне говорить, что путь домой будет чертовски быстрым. И, черт, он думал о том, что у него недостаточно оружия.

С другой стороны, можно иметь ракетную установку на заднем дворе, и он все равно будет чувствовать себя беззащитным.

Глава 26

Лэсситер шел через лес на горе Братства, но никак не расслабленной походкой, словно был здесь за главного. Напротив, он тщательно выбрал те места среди деревьев и скалистого подлеска, куда мог бы безопасно поставить ноги в ботинках. И он постоянно отряхивал свои плечи, убежденный, что на него что–то сыпалось сверху. А этот сладкий натуральный запах сосны? Раздражал его пазухи, черт возьми.

Несмотря на всю свою власть над земными делами, в особенности связанными с вампирами, он до чертиков ненавидел природу. В ней вечно что–то стремится залезть под воротник и спуститься по позвоночнику. Нагадить тебе на голову. Ткнуть в глаз. Заразить бешенством.

Добавить ко всему дождь. Снег. Изморозь. Град. Из–за этой пакости постоянно хлюпало в носу, коченели пальцы ног, и, о да, еще же был гололед, из–за которого твоя тачка норовит поцеловаться взасос с каждым встречным деревом.

А потом, поскольку природа и с июня по август не хотела упускать возможность поизводить людей, начиналось слишком жаркое лето, и помимо летающих над головой пчел, слепней и ос, постоянно потели подмышки. Тепловой удар и необходимость носить шлепанцы.

Он, блин, терпеть не мог шлепанцы. Никому и ни за что не нужно видеть, как торчат из обуви твои пальцы.

И во всем этом была еще одна сторона. Чтобы усугубить его непереносимость климата и аллергию на так называемые чудеса природы, он жил с Вишесом. Которому только дай повод назвать «нытиком» всякого, кому довелось упомянуть, что, возможно, остаться дома – это отличная идея, если температура отклонялась от отметки в семьдесят градусов[49]49
  21 градус по Цельсию.


[Закрыть]
.

Пофиг. Поместите этого язвительного сукина сына в мир, полный карточек «Холлмарк», мамочек в декрете, ведущих сетевой бизнес, и хэштегов #СпаситеБритни, и увидите, как он себя поведет…

Когда ветер изменил направление, и длинные волосы прядями накрыли его лицо, Лэсситер отбросил их в сторону и посмотрел на северо–восток.

– Клянусь, черт возьми, я надену на тебя намордник.

Понимая, что он только что приказал природе угомониться, иначе он покажет ей что к чему, Лэсситер решил, что, наверное, его просто избаловали. Его офис находился на Другой Стороне, в Святилище. Где температура всегда была ровно семьдесят градусов, без ветра… и без клещей, шершней или комаров. Без коричневых пауков–отшельников. Без ядовитых змей.

Без Вишесов.

К слову о намордниках. Технически, с этим Братом были варианты. Какова фактическая схема власти в иерархии реальности? Лэсситер был Верховным Мудаком, даже выше Рофа. И как бы ни бесился Ви, это непреложно, как гравитация. Восход и закат солнца. Превосходство гитарных аккордов Эдди Ван Халена, чувство стиля Беа Артур, общий уровень подготовки «Нью–Йорк Янкиз»... и #ктоеслинея Лэсситер.

На самом деле, ему было наплевать на бейсбол. Ему просто очень нравилось бесить фанатские чувства Ви.

– Как пару пальцев об асфальт, – сказал он сам себе.

Пока он придумывал новые способы потрепать нервы кое–кому высокому, мрачному и суровому, перед ним появилась искомая пещера. Скалистая дыра на склоне горы совершенно ничем не выделялась, представляла собой всего лишь трещину в гранитном массиве, замаскированную деревьями и кустарником. Если не знать наверняка, что она там есть, то ее невозможно заметить… в этом и был смысл.

Проскользнув внутрь, Лэсситер почувствовал сложный аромат земли и плесени… еще одна отличная рекомендация для кемпинга… и в темноте он ориентировался по золотому сиянию, которое сам и отбрасывал.

Прямо перед ним, на расстоянии еще чуть–чуть–чуть–чуть, лежала куча глиняных черепков высотой до бедра и шириной, как танцпол.

Остатки коллекции Братства Черного Кинжала из сосудов лессеров.

Взяв кусок неправильной формы с рисунком из голубой глазури, он подумал об Омеге. Общество Лессенинг. Конец той эпохи.

Сколько раз пришлось прийти сюда, чтобы убрать весь бардак? – подумал он, отбросив осколок и обойдя кучу.

Войдя в небольшой изгиб в трещине, Лэсситер подошел к железным воротам, покрытым блестящей сеткой. Прутья были толстыми, с мужское запястье, и с припаянным к ним тонким стальным сплетением, сетка не позволяла вампирам дематериализоваться внутри. Замок был медным.

Взмахом руки Лэсситер отбросил почтенный барьер с дороги и вошел в коридор, заполненный факелами, которые шипели и плевались на свои опоры. Звуки подметающих метелок вели его вперед, и вскоре его взору явились развалины. От пола до потолка в беспорядке висели стеллажи из обтесанных вручную досок, полки были сломаны, с рваными краями, как будто их кто–то покусал, или же отсутствовали вообще. По мере продвижения Лэсситер представлял все таким, каким оно было раньше: горизонтальные уровни, заполненные сосудами, бесчисленного количества и разных форм, размеров и цветов. Должно быть... вот дерьмо, их тысяча? Нет, может и больше. А внутри этих банок? Сердца убитых Братством лессеров.

Контейнеры разных эпох, от древних керамических, которые делали вручную, до дешевого масс–маркета из «Таргет».

Коллекция существовала очень долго и пополнялась столько лет, что, как это часто бывает, считалась чем–то незыблемым. Омега внес коррективы. Подобно старой осе в предсмертной агонии, Зло пришло сюда, чтобы укусить в последний раз: чтобы поддержать свою исчезающую силу, он забрал черные сердца, которые сам удалял во время инициации лессеров.

Однако, в конечном итоге, Зло потерпело поражение.

Но сейчас в Колдвелл пришел новый враг.

Лэсситеру оставалось только молиться самому себе, чтобы все, что им нужно для борьбы с Книгой, все еще находилось в гробу.

Примерно в сорока ярдах от него Бутч и Вишес подметали пол пещеры, оба были одеты в длинные черные мантии, и между ними велся какой–то непрерывный разговор.

Несомненно, коп пытался от чего–то отвлечь своего соседа по дому.

Этот бывший человек умудрялся уживаться с таким коктейлем Молотова, как Ви, проявляя недюжинное терпение.

– Легок на помине, – сказал Лэсситер Вишесу. – Как дела, Бутч?

– Не научили стучаться? – Ви наклонился, чтобы загнать кусок мусора в ручной совок с наклейкой «Опыт Джо Рогана».

– Тоже рад тебя видеть, – Лэсситер прошел мимо. – И, черт возьми, вы, ребята, умеете прибираться. Если бы у меня была машина, я бы попросил вас ее тщательно помыть и снаружи, и внутри.

– И зачем ты снова приперся? – спросил Ви, стряхивая пыль с Рогана в мусорную корзину «Раббермэйд».

– О, все по тому же поводу, по тому же. – Лэсситер пожал плечами. – Я не видел вас почти двадцать две минуты, так захотелось просто потусить с вами. Знаете, чтобы зарядиться теплом, которое вы приносите в этот мир.

Когда Вишес выпрямился и впился взглядом в узкий коридор, Бутч хлопнул своего соседа по комнате по плечу.

– Нет, ты не можешь ударить его метлой. Даже не думай об этом.

– Я буду называть его твоим дрессировщиком, Ви. – Лэсситер подмигнул и двинулся дальше. Затем бросил через плечо: – Увидимся у алтаря, мальчики.

– Я бы не стал напрягаться, даже получив возможность станцевать на твоих костях, – заявил Вишес.

Лэсситер, не оборачиваясь, указал на макушку.

– Бессмертный, помнишь?

Святилище Братства Черного Кинжала находилось глубоко внутри горы, а огромная пещера когда–то служила резервуаром для подземной реки. И внизу, в конечной точке плавного спуска, находился эпицентр всего: приподнятый помост, освещенный черными свечами на подставках, с каменным алтарем, на котором по всей красе стоял древний череп самого первого Брата. За этим драгоценным артефактом возвышалась огромная мраморная стена, на которой с самого верха шли имена всех членов Братства... до последнего. Джона Мэтью.

Здесь будут и другие. Не то, чтобы он мог сейчас делиться этой информацией.

В конце концов, судьба придерживалась принципа минимально необходимой осведомлённости.

Лэсситер остановился перед черепом, встретившись с черными пустотами глазниц, словно переглядывался с живым существом.

– Хотел бы я их успокоить, – пробормотал он.

Оказалось, когда ты стоишь у руля, всплывают вещи, о которых простым рядовым нельзя было знать. И из всех сюрпризов, которые произошли с тех пор, как он принял на себя работу Девы–Летописецы, самым большим потрясением стал объем информации, которым он не мог поделиться с теми, кого это больше всего затронет.

Очевидно, что знание исхода иногда меняло «свободную» составляющую воли.

Так что, как бы он ни ненавидел это, ему приходилось довольно часто информацию скрывать.

До него донеслись голоса, глубокие и далекие, и, прежде чем прибыло Братство в полном составе, он в последний раз оглядел сталактиты, черные свечи, факелы... алтарь и стену.

Отступив от черепа, Лэсситер отошел и встал сбоку. Спустя несколько мгновений голоса затихли и сменились приближающимися звуками тяжелых сапог и шелестом тяжелой ткани.

Вошел первый в черной мантии. И хотя капюшон церемониальной одежды прикрывал большую часть лица, было очевидно, что это Роф… и не из–за того, что белая трость мелькала сбоку. Он просто был больше остальных, и речь не о физических размерах.

Следующим в очереди был Тор, занимая почетное место, заслуженное тем, что он был военачальником Братства. Увидев его, Лэсситер вспомнил, как нашел мужчину в лесу и притащил ему «Макдональдс». Убитый горем овдовевший мужчина выживал за счет крови оленей, с нетерпением ожидая смерти, чтобы присоединиться к своей шеллан и неродившемуся сыну в Забвении.

Однако у судьбы на него были другие планы.

За Тором шли остальные, а четверо в центре были не с пустыми руками. Вернее, не с пустыми плечами. Рейдж, Вишес, Фьюри и Зэйдист взвалили на плечи старый гроб и несли ответственность с торжественной честью.

Брат Черного Кинжала Сэвидж, так сказать, вернулся домой.

Древесина гроба потемнела почти до черного цвета, обшивка была покрыта возрастными трещинами и испещрена червоточинами. Но резные надписи по–прежнему видны. Символы на Древнем Языке со всех сторон расписывали различные предупреждения, а среди мрачных посланий было вплетено имя брата.

У алтаря Тор поклонился черепу. Затем поднял его и передал реликвию Рофу, черный алмаз Короля сверкнул, когда он принял священный символ минувших времен.

Гроб поставили на плиту, он занял всю плоскую поверхность.

Братья сузили круг, становясь плечом к плечу, и когда Роф поднял череп над головой, раздалось низкое пение, голоса мужчин слились вместе, в один тон, один звук, который усиливался акустикой пещеры.

Тор шагнул вперед, доставая из складок своей черной мантии серебряный клин и старый молот с деревянной ручкой. Обнаружив шов крышки гроба, он вогнал острый скол орудия серией ударов, а затем повторил процесс со всех сторон, оторвав единственную деревянную планку, которая запечатывала смертный ящик. Воздух вышел с шипением, и от ощущения чьего–то неминуемого приближения у Лэсситера стало покалывать в затылке.

Если бы он был католиком, то перекрестил бы лоб. К счастью, Бутч О'Нил сделал это за всех.

Хэй, никогда не повредит осторожность со всем, что касается Бога.

Гробовые гвозди были длинными и прямоугольными, кованные вручную много веков назад, и, казалось, их было не меньше сотни. С каждым поворотом клина они протестовали, всячески противились, а скрип напоминал о том, что они не только хорошо справлялись со своей работой, но и делали это уже очень, очень долго.

Спрятав инструменты обратно в свою одежду, Тор кивнул группе Братьев, Рейдж и Вишес присоединились к нему, один встал у головы, другой – у ног.

Речитатив стал громче, когда три Брата просунули пальцы между крышкой и телом гроба… и Лэсситер подумал, что рад, что происходящее – не фильм Джона Карпентера[50]50
  Джон Го́вард Ка́рпентер – американский кинорежиссёр, сценарист, продюсер и кинокомпозитор. На протяжении почти сорокалетней кинокарьеры Карпентер снял ряд фильмов в жанрах ужасов и научной фантастики, некоторые из которых за эти годы получили мировое признание и культовый статус.


[Закрыть]
.

Гвозди высвободились серией хлопков, а затем открылось содержимое.

Братство подалось вперед в едином порыве, словно они держались за руки, и Лэсситер повторил движение со своей стороны. Когда его сердце отчаянно заколотилось, он убеждал себя в том, что дал им правильный совет.

Ключ от всего был…

Все замерли, включая троих, державших крышку.

– Что за хрень? – выдохнул Вишес.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю