Текст книги "Обнаженный любовник (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)
Глава 9
– Ты – Преподобный?!
Можно подумать, Мэй кричала, чтобы ее услышали за воем полицейских сирен, но нет, она просто дико злилась. А тем временем огромный мужчина, которому она дала свою вену – ведь она притащила себя в центр города в том числе ради этого – смотрел на нее со скучающим выражением на лице, а между ними протянулись две кровавые полосы от того места, где он чуть не умер, до места, куда он оттащил свое тело.
Он словно был ракетой, запущенной в космос, огромная лужа – пятно взрыва при отрыве от земли, полосы, оставленные его ботинками – инверсионные следы его полета.
Хотя подобная аналогия казалась сейчас бессмысленной.
И, черт возьми, она бы с радостью не видела эту татуировку на его груди, что указывала прямо на нее.
– Твою мать, голова трещит, – простонал мужчина.
Нечего было драться голыми руками с бесчестными людьми, проворчала Мэй мысленно. Ты ожидал чего–то иного?
– Да пофиг, – отрезал мужчина, глядя на нее. – И это ты меня отвлекла.
Блин, она сказала это вслух. И все равно она была права.
– Разве ты не слышал о запрете на контакты с людьми? – Мэй заскрипела зубами. – Ты в принципе не должен здесь находиться.
– Говорит женщина, которая стояла в толпе.
Мэй уперлась руками в бедра и наклонилась к нему.
– Мне разрешено ходить, куда заблагорассудится, темные века вампиров давно прошли.
– О, значит, у тебя есть свобода передвижения, а у меня нет, потому что я мужчина. Как удобно…
– Но я не дерусь с людьми голыми руками!
– Значит, ты пришла сделать ставку? Тогда, да, ты чиста как слеза ребенка.
Мэй стиснула зубы и всерьез подумала о том, чтобы подойти и пнуть его по ноге. Или, может, по заднице. В любом случае, она хотела дать ему еще один повод для беспокойства, кроме больной головы.
– Я пришла не ради азартных игр…
– Значит, дело в сексе? Ты бы могла добиться успеха, показав чуть больше кожи. А так ты похожа на чью–то мамочку.
Мэй закатила глаза.
– О, ну конечно, я прислушаюсь к совету ходячей трехсотфунтовой рекламы Старухи с косой. Никогда не слышал о лживой рекламе? Потому что буквально недавно на моих глазах обычный человек перерезал тебе горло…
Мужчина всплеснул руками.
– Потому что кое–кто в этот момент просил меня не убивать сукиного сына!
– Ты вообще не должен никого убивать!
– Ну, разве вы не подходящая пара?
При звуке сухого мужского голоса они оба посмотрели в сторону теней, где в темноте вырисовывалась большая фигура.
Она и боец заговорили одновременно:
– Мы не пара…
– Мы не пара…
Из угла донеслось хихиканье, означавшее «ну да, конечно», если только Мэй не послышалось… но она внезапно больше озаботилась своей жизнью и безопасностью, чем тем, что связывало ее с этим Скелетом.
И П.с.: выживание изначально должно быть ее первоочередным приоритетом.
Когда ее рука потянулась в сумочку за баллончиком, источник голоса вышел на свет.
– Попрошу вас держать оружие на месте, спасибо. Шон, тебя это тоже касается.
Шон?
Мэй перевела взгляд на бойца. А затем снова сосредоточилась на том, кто к ним присоединился.
Хорошо, этот мужчина… такого она не ожидала увидеть в ветхой части города. Он был высоким и мощным, и, судя по лицу, его врагам можно только посочувствовать. Так что да, внешний вид соответствовал требованиям… как и стриженный ирокез. Но на нем была меховая шуба до пола, а благодаря золотой трости, которую он использовал для равновесия, создавалось впечатление, будто он направляется в оперу…
В этот же момент «Шон» поднялся на ноги и поместил свое гороподобное тело прямо перед ней. Будто защищал ее.
– Расслабься, здоровяк, я ее не трону, – сухо сказал мужчина.
– Разумеется, – парировал Шон. – Потому что я не дам тебе ни единого шанса.
Мэй наклонилась в сторону и выглянула из–за горы мышц.
– Вы – Преподобный?
Выражение лица мужчины в норковой мантии не изменилось. И все же она почувствовала в нем перемену, хотя не могла сказать, в чем именно дело.
– Зачем ты ищешь Преподобного, женщина? – протянул он. – Ты не в его вкусе.
– И не в твоем тоже, засранец, – отрезал Шон. – Так что давай ты свалишь…
– Она не с тобой разговаривает, чувак…
Окееей, Мэй начала уставать от самцов, которые меряются членами.
Она вышла из–за укрытия и уставилась на новоприбывшего.
– Меня послала Талла. Найти Преподобного. И что–то подсказывает мне, что сейчас я смотрю прямо на него.
Мужчины замолчали, словно были удивлены, что она не захотела разыгрывать даму в беде перед двумя распетушившимся самцами.
– Просто будь со мной честен, – сказала она устало, – Мне надоело все до чертиков еще до того, как ты нарисовался тут красивый, словно внебрачный ребенок Либераче[24]24
Либераче – американский пианист, певец и шоумен. В 1950–е–1970–е годы – самый высокооплачиваемый артист в мире.
[Закрыть] и Ганнибала Лектера.
Когда мужик в норковом манто прищурился, Шон рассмеялся.
– Да ладно тебе, Преподобный, – сказал он, – признай, она тебя сделала.
Мэй была слишком занята изучением взгляда другого мужчины, чтобы обращать внимание на комплименты Шона. Кажется, радужная оболочка его глаз была темно–пурпурного цвета… таких глаз она прежде не встречала. И, Боже, ее снова охватило странное чувство. Это было не влечение… нет, это она, похоже, приберегла для убийцы, на теле которого было больше чернил, чем на фабрике «Бик», и с божественной кровью на вкус. Нет, сейчас чувствовала она что–то другое…и что бы это ни было, ей просто хотелось убежать от нахлынувшего беспокойства.
– Я спрошу тебя еще раз, женщина. – Протяжная речь мужчины не изменилась. – Что тебе нужно от Преподобного…
– Ой, заканчивай это дерьмо, – отрезала она. – Не ты мне нужен. Мне нужна Книга. Талла сказала, что ты знаешь, как ее найти.
Внизу послышался визг шин, а также хлопки автомобильных дверей, но мужчина молчал. И продолжил молчать.
– Значит, ты в курсе, что это такое, – сказала она с надеждой. – Ты знаешь, что я ищу…
– Конечно, я знаю, что из себя представляет книга. Это две твердые обложки с хлипким переплетом между ними. Слова печатают на страницах ровными строками, если нет иллюстраций. А порой в них встречается ругань, вроде той, что используешь ты.
Шон издал рычание, показывая, что его имя было сокращением от чего–то вроде Шорнадо. Мэй повернулась и пристально посмотрела на него.
– Я не нуждаюсь в твоей помощи. – Он не сводил злобный взгляд с другого болвана, и она постучала его по груди. – Эй, Шон, ты волен уйти прямо сейчас…
Ииииии, в этот момент группа полицейских выскочила из лестничной клетки, вскинув оружие и ослепляя их направленными прямо перед собой фонариками.
Когда Шон выругался еще раз, а вампир в норковой шубе вскинул руки вверх, Мэй прикрыла глаза руками… понимая, что, наверное, единственный раз в жизни она и эти двое находились в полном согласии.
Нецензурная лексика сейчас была очень кстати.
* * *
Когда на Ривенджа направили фонарный луч, разрушающий сетчатку, он испытывал сильное раздражение на женщину с гениальными идеями касательно вещей, от которых нужно бежать как от чумы. Еще его бесил Шон со своим позерством, хотя в основном из–за того, что тот проиграл бой, и теперь у Рива возник геморрой в части расчетов с игроками, сделавшими ставки. А полиция? Ну, эти мальчики и девочки в синем также выводили его из себя.
У него и без них достаточно проблем.
На этой ноте он заморозил троицу со значками прямо там, где они стояли. Будучи симпатом, он мгновенно и с удовольствием считал их эмоциональные сетки: женщина слева была очень взволнована, ведь новый стажер постоянно путался у нее под ногами; мужчина по центру был совершенно спокоен, как ветеран, повидавший разное дерьмо; а парень на дальней стороне что–то скрывал от всех.
– Расслабьтесь, – скомандовал Рив.
Скоординированным движением они опустили фонари, выключили нательные камеры и доложили в коммуникаторы на плечах, что на шестом этаже все в порядке, ничего подозрительного. Что бы здесь ни происходило, никого не осталось. Кто–то ошибся или специально отправил их сюда с целью отвлечения ресурсов.
Наверное, дети балуются.
Глупые дети.
Один за другим они обернулись, и, переговариваясь между собой, направились к лестничной клетке: женщина ела на обед сэндвич «Рубен», который ей не понравился, мужчина посередине беспокоился о закрытии сделки по новому дому, а парень, что шел последним, надеялся получить разрешение на сверхурочную работу.
А. Он копил деньги на обручальное кольцо для своей девушки. Вот что он скрывал… и как хорошо, что это не взятки и прочее дерьмо.
Охренеть как мило.
Когда стальная дверь, через которую они вошли, захлопнулась, Рив взглянул на парочку вампиров. Которые, очевидно, только что кормились друг от друга. Он чувствовал запах крови в воздухе.
– Вы уверены, что вы двое не вместе? – спросил он женщину, с целью отвлечь ее. – Разве он не твой?
– Нет! – Она теребила в руках сумочку. Воротник на своей толстовке. Левый рукав. – Он не… Господи, мы только встретились… ну, мы действительно встретились здесь. Но я даже не знаю его имени. Не знала, пока ты не пришел… и, все–таки, возвращаясь к моему вопросу…
Пока она тараторила, Рив вошел в ее эмоциональную сетку… и увидел скверные вещи. Весьма.
– Я не знаю ни про какую книгу, – перебил он ее. – Прости.
Женщина тяжело вздохнула.
– Талла сказала мне, что вы знаете о Книге и знаете, где ее найти. Она уверена в этом… она…
– Она ошибается, – Рив нахмурился. – Кстати, как у нее дела? Я не видел ее много лет. Она была хорошей подругой моей мамэн.
– Но она сказала…
– Я закончил отрицать очевидное. – Рив медленно улыбнулся и кивнул Шону, который все еще кипел от агрессии и ревности. – Но ответь мне на один вопрос. Если он не твой, зачем ты его кормила?
Это заставило женщину заткнуться.
– Он умирал.
Рив хохотнул.
– Позволь уточнить. Ты приходишь сюда в поисках какого–то бестселлера, сталкиваешься с этим красавчиком, и когда он дает течь, – Рив указал на кровавый ковер на бетоне, – ты рискуешь собственной жизнью, чтобы спасти его?
– Я сделала то, что сделал бы каждый.
Нет, – подумал Рив. У тебя были причины дать ему свою вену, и о чем бы ни шла речь, это доводит тебя до отчаяния.
– Нет, – пробормотал Рив. – Большинство бросило бы его умирать. Да все бы бросили. Так что, теперь он твой…
– Нет, он не…
– Он обязан тебе жизнью. Значит, он твой…
– Он мне не нужен!
Шон… и, кстати, кто, черт возьми, выбрал себе такое человеческое имя? Неужели этот ублюдок не мог придумать ничего лучше для маскировки? – внезапно принял оскорбленный вид. Будто она отдала кому–то другому кусок качественного мясного стейка.
Да, ведь мужчина вроде него – лакомый кусочек. Особенно для красивой женщины, которая явно была не в себе из–за, что, черт возьми, здесь происходило.
– Ладно, ладно, твое дело. – Рив пожал плечами. – И на этой ноте я, пожалуй, отчалю…
– Мне нужна твоя помощь, – взмолилась она.
Рив снова прищурился. Когда она сложила ладони вместе и подалась вперед, будто молилась, выражение ее лица могло заставить его сердце дрогнуть, не будь ему наплевать. Но он не мог себе этого позволить. Ее решетка, та надстройка, которую видели только симпаты, излучала яростный, разрушительный свет, сравнимый с пожаром высшей категории.
Особенно учитывая ее запросы.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Это важно?
– Не особо…
– Ты – моя единственная надежда, – умоляла она.
Через мгновение он покачал головой.
– Это строчка из «Звездных войн», женщина. И она не имеет ко мне никакого отношения. Ну, прощайте.
Рив дематериализовался с мыслью, что его это не касается.
К сожалению, учитывая то, что она ищет?
Он был вовлечен, как тонущий, привязанный к якорю.
Глава 10
Хорошо, что Преподобный ушел. Пока мужик в супермодном манто трепал языком, Сэвидж выбирал способ убийства этого ублюдка, который доставит ему наибольшее удовлетворение. Варианты впечатляли, так бывает, когда тратишь пару столетий на ночные вылазки и уничтожение врага. Однако отсутствие оружия ограничивало некоторые из возможностей, хотя никто не отменял вариант «голыми руками».
В итоге он решил так: берет парня за голову и вбивает его лицо в одну из ближайших бетонных стен, в результате чего череп Преподобного раскалывается как яйцо, а мозги разлетаются из костяной тюрьмы в стороны, как голуби – врассыпную.
О, какое это облегчение.
К сожалению, прежде чем этот маленький счастливый план удалось воплотить в жизнь, ублюдок растворился в воздухе…
– Нет, – крикнула женщина, ринувшись вперед.
Она пыталась ухватить руками воздух, хотя ее глаза, скорее всего, уже подсказали мозгу, что ловить некого. Некому ей помочь.
Стоя в стороне, Сэвидж думал, что было бы занимательно стать объектом ее интереса. Чтобы она вот так его хотела. Быть ей необходимым…
О чем, черт возьми, он думает.
Плавали – знаем, и на его голову в результате свалилось достаточно счастливого дерьма.
– Что за книга? – спросил он.
Черт. Зачем он в это полез…
Женщина обернулась. Он был шокирован при виде полного поражения на ее лице… без всякой на то причины.
– Он был моим последним шансом.
– На что?
Женщина уставилась на свои ботинки. Когда она, наконец, снова посмотрела на него, то поджала губы и покачала головой.
– Мне пора.
Сэвидж скрестил руки на груди.
– Хочешь, я приведу его обратно.
Подняв брови, она поднесла ладонь к уху, как будто не могла этого расслышать.
– Что?
– Я найду его и приведу обратно к тебе.
Она устало выругалась.
– Ты не сможешь этого сделать.
– Спорим? – Он пожал плечами. – Я не против притащить обратно это массивное брехло. Опыт есть, могу повторить.
– Он знает, где она, – тихо сказала женщина, взглянув на то место, где стоял мужчина. – Талла никогда бы мне не солгала. Он знает, где находится Книга, но по какой–то причине притворяется, будто не знает.
Сэвидж замер.
– Какую книгу ты ищешь?
Рассеянно, как будто это было запоздалой мыслью в потоке, она сказала:
– А тебе нужно прекратить драться.
Сэвидж нахмурился и обвел руками пустое пространство.
– С кем? Мы здесь одни, к твоему сведению, и этот наш остроумный диалог вряд ли можно считать боем.
По какой–то причине ему захотелось доказать ей, что он умеет складно выражаться.
Она снова посмотрела на него.
– Тебе нужно прекратить драться со всем и вся.
– Не надо делать вид, что знаешь меня, женщина, – предупредил Сэвидж.
– Мне и не нужно. У тебя все на лбу написано. – Она покачала головой. – Просто перестань драться. Тратишь энергию впустую. И прости, что отвлекла тебя, из–за меня тебя ранили. Но сейчас мы сравняли счет, хотя…
– Ты думала, что я Преподобный, – резко выдохнул он. – Вот почему вернулась, не так ли?
– Сейчас это не имеет значения.
– Ты права, – он шагнул к ней. – Но ответь мне на один вопрос.
– Мне пора…
– Если бы ты знала, что я – не он, ты бы все равно попыталась спасти меня?
Когда она не ответила, Сэвидж опустил веки.
– Давай, будь честна. Что тебе терять?
– Нет, – сказала женщина после паузы. – Я бы не вернулась.
– Хорошо. – Когда на ее лице вспыхнуло удивление, Сэвидж пожал плечами. – Это значит, что у тебя есть мозги, и что–то мне подсказывает, что они тебе пригодятся, дорогая.
Женщина глубоко вздохнула.
– Если ты еще раз назовешь меня «дорогая», я окачу тебя из газового баллончика.
Сэвидж усмехнулся.
– Звучит забавно. Я даже позволю тебе оседлать меня в процессе. Мне нравится представлять тебя сверху.
Покраснение поднялось с ее шеи, окатывая жаром лицо… и эта вспышка была не единственной в ее теле. Ветер донес до его носовых пазух аромат ее возбуждения, и Сэвидж сделал медленный глубокий вдох.
– Жаль, что ты уходишь, – произнес он низким голосом. – Мне нужно принять душ, а ты могла бы потереть мне спину.
Женщина встряхнулась, словно вышла из транса.
– Само собой разумеется, что я совершенно не заинтересована. Держи свое мыло при себе.
С этими словами она дематериализовалась так быстро, что он восхитился ее контролем над разумом. А потом, когда мозг зарегистрировал ее исчезновение, Сэвидж сделал то же, что и женщина ранее, и протянул руки в воздухе.
Хотя перед ним ничего не было.
Сэвидж опустил руки, чувствуя в груди пустоту, разраставшуюся по всему телу до самых пят. Он испытывал привычное состояние пустышки. Так он себя чувствовал уже очень долгое время.
Однако по неясной причине эта женщина заставила его осознать свое бесплодное существование, непривычное чувство невесомости.
Но ему ли не все равно, сказал он себе, дематериализуясь.
Кроме того, он сам мог дотянуться до своей проклятой спины.
Всегда так было и будет.
* * *
Внизу, на первом этаже, Мэй приняла форму в темноте, старательно игнорируя сбитое дыхание. И в ее теле происходило множество других вещей, которые она отказывалась признавать и на которых не собиралась зацикливаться. Их нет. Потому что она их игнорирует.
– Черт, – пробормотала Мэй. Хотя ругалась она редко.
С другой стороны, эта ночь побила все рекорды.
Погруженная в свои мысли, она зашагала вперед, не удосужившись посмотреть, нет ли кого поблизости. К счастью, копы орудовали на другой стороне гаража, а все остальные люди уже слиняли с глаз долой или как там было в поговорке.
Она пересекла улицу, случайные проблески красного света от огней на патрульных машинах вспыхивали вокруг заброшенных зданий, а на дорогах в радиусе десяти кварталов не было ни души. Точно так же стоянки, которые раньше были заставлены цветастыми тачками, оказались пусты, остался только мусор и брошенные развалюхи… а полицейский вертолет над головой выключил прожектор и уже покидал территорию.
Происходящее напоминало последнюю сцену в фильме ужасов: опасность позади, героиня в безопасности, выводы сделаны. Финальные титры.
Отличная аналогия… метафора, да что угодно.
Да, вот только в этот момент Джейсон всегда возвращался из своего пресловутого озера и тащил за собой вожатых на дно[25]25
Отсылка к фильму «Пятница 13–е»
[Закрыть].
Забирая последнюю жертву.
Ее машина была там, где она ее оставила, и, сев за руль, Мэй завела двигатель, включила задний ход и развернулась в три приема. И направившись в направлении, где, как она думала, она избежит полицейских, Мэй вцепилась в руль, откинувшись на сиденье.
Боже, все сложилось совсем не так, как она ожидала. И ей нужно позвонить Талле.
Вместо того, чтобы достать телефон из сумочки, она просто вырулила на вереницу односторонних улиц в центре города, нашла въезд на Северное шоссе…
Блин, она повернула на юг, а не на север.
– Черт побери, – пробормотала Мэй, оглядываясь через плечо, чтобы влиться в поток.
Машин не было, только пара фургонов, и Мэй выехала на следующем съезде, притормозила на светофоре и направилась обратно на шоссе, в этот раз в правильном направлении.
Двигаясь по своей полосе, придерживаясь разрешенной скорости и отслеживая многочисленные съезды, Мэй была погружена в свои мысли, слайд–шоу всего, что только что произошло, мелькал сцена за сценой. Когда мозг проиграл фильм от начала до конца и был готов к повторению, Мэй взглянула на часы на приборной панели.
Срань господня. Прошел всего час.
А казалось – все двенадцать.
Или целая неделя.
Тем не менее, несмотря на все события, самое главное осталось неизменным, и сокрушительная реальность ситуации мешала дышать. Приоткрыв окно, Мэй сделала несколько глубоких вдохов. Потом выключила обогреватель.
Когда она подъехала к нужному выезду, казалось, что машина двигалась сама по себе, и то же самое произошло, когда она зарулила к заправочной станции «Шелл», на которой заезжала каждую ночь. Когда «Хонда» остановилась перед магазином, вдали от колонок, ее голова повернулась к холодильнику.
На мгновение все стало расплывчатым, нарисованные пингвины с красными шарфами растворились в арктическом пейзаже.
Мэй удержала себя в руках, открыв дверь и выскочив из машины с сумочкой. Она зашла в круглосуточный магазин, и молодой парень за кассовым аппаратом оторвал взгляд от телефона.
– О, привет. – Он погладил взлохмаченную бороду. – Как обычно?
– Да, спасибо.
Мэй достала две двадцатидолларовые банкноты, человек нажал нужные кнопки на кассе, та издала звуковой сигнал и выдвинулся лоток с наличкой. Когда парень вернул ей двадцать семь центов сдачи, она положила монеты в пластиковую тарелку для пожертвований.
– Я оставил его незапертым для вас, – сказал он, усаживаясь на стул и возвращаясь к телефону. – Вы, кажется, устраиваете много вечеринок.
– Закрыть все за цепь, когда я закончу?
Он удивленно взглянул на нее, будто впервые принимал помощь от покупателя.
– Ага. Спасибо.
– Берегите себя.
– Да, вы тоже.
Вернувшись на улицу, Мэй подошла к морозильной камере. Ей потребовалось три ходки до машины и обратно, а в последний раз она положила скользкие холодные мешки на тротуар, пропустила звенья цепи через ручки морозильной камеры и защелкнула замок.
Глядя в видеокамеру, она помахала рукой.
За стеклянной витриной мужчина на кассе поднял руку в ответ.
Мэй со стоном собрала последние мешки со льдом и подтащила их к багажнику. Бросив их вместе с остальными, она захлопнула дверь и вернулась за руль.
Она проплакала всю дорогу до дома.
Дома, где они с братом выросли.
Дома, в котором они жили после смерти родителей.
Дорога, казалось, стремилась навстречу колесам ее машины, и, когда свет ее фар озарил одноэтажное ранчо, Мэй отметила, что один из кустов у двери не пережил зиму, и на газоне валялись сухие ветки. Ей придется с ним разобраться.
Ожидая, пока откроется дверь гаража, она осознала, что обращала внимание на этот куст и эту ветку каждую ночь, когда возвращалась со льдом. И каждый вечер она принимала одно и то же решение. Завтра вечером? Вероятно, она сделает то же самое.
Потому что ничего не менялось…
– Дерьмо, – пробормотала Мэй, включая задний ход.
Снова выехав на улицу, она развернула свою машину, оглянулась через плечо и припарковалась задом. Притормозив прямо перед тем, как задний бампер «Хонды» поцелуется со стеной, Мэй заглушила машину и подождала, пока гаражные ворота опустятся и встанут на место. После ей потребовалась пара минут, чтобы настроиться на работу.
Она все время думала об этом бойце.
И нет, она не собиралась тереть ему спину мочалкой. Как будто ей интересно смотреть на его череп, намыливая огромные плечи, мощную талию и его…
– Не заходи дальше, – приказала она себе, выходя из машины.
В этот раз ее сильно утомил привычный ритуал подпирания задней двери мусорной корзиной и хождения туда–сюда между багажником и тем местом, где она бросила в предыдущий раз свою сумку.
Закончив, Мэй удостоверилась, что замок заперт на засов, и встала над восемью мешками с кубиками льда. Ее ладони покалывало, кожа покраснела, и она обтерла их о свои штаны. Она не могла дышать, но не от напряжения.
Когда она почувствовала, что всё выдержит, она зашагала по узкому коридору и пересекла кухню. В гостиной передней части дома было темно, и в коридоре, ведущим к спальням на втором этаже и общей ванной комнате, также было тускло.
Они с братом всегда ночевали там. Но последние две недели она перебралась в подвал.
Подойдя к закрытой двери в общую ванную, она закрыла глаза. Потом постучала.
– Роджер? Роджер, это я.
Она выждала немного… без особой на то причины.
Толкнув дверь, Мэй не сводила глаз с кафельного пола до тех пор, пока игнорировать реальность стало невмоготу. Переместив взгляд на ванну, она почувствовала ноющую боль в центре груди.
Тело Роджера было погружено в чашу с ледяной водой, кубики, которые она засыпала накануне вечером, по большей части растаяли. Он был в одежде, в которой вернулся домой и рухнул в коридоре, вода вымыла пятна крови, рубашка с рукавами плавала в воде. Поношенные джинсы остались прежними. Ботинок не было, а босые ноги были цвета белого мрамора, как и его лицо.
Его веки снова были открыты.
Сжав рот рукой, Мэй начала задыхаться, грудная клетка работала на пределе возможностей, горящие легкие не помогали облегчить внезапное удушье.
– Клянусь, Роджер... – Она вытерла лицо и откашлялась. – Я найду Книгу. Так или иначе, я найду ее и спасу тебя.
Находясь в стоячей воде, брат смотрел на нее пустым немигающим взглядом.
Она уже привыкла к этому взгляду. Когда ей удавалось хоть немного поспать, она видела его глаза в ночных кошмарах.
Выскочив обратно в коридор, Мэй хотелось рухнуть на колени, ее тошнило.
Вместо этого она взяла себя в руки... и пошла за свежим льдом.
