Текст книги "Игры чародея, или Жезл Ниерати"

Автор книги: Дмитрий Браславский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

– Вообще-то это видно по почерку, – слегка смутился Моргиль. – Но если кто-то из вас действительно умеет допрашивать таких ребят…

– Есть идея получше. Будь добра, посвети-ка. – Макобер склонился к земле. – Следы слабые, но все же. Дождик бы вчера…

– Следы – в городе? – изумился Хагни.

– Главное – не следы, а нос! – отрезал Макобер. – Мэтти, пустим по следу твою крысу. Если вы с ней, конечно, не против.

Полгода назад гному случилось обнаружить в своем заплечном мешке маленького голодного зверька, и с тех пор, к немалому удивлению талиссы, они не расставались. Мэтт не мог смотреть на свою любимицу без умиления, а крыса почитала его как вожака стаи и кормильца в одном лице.

– Что тебе Рэппи, собака какая? – обиделся гном. – И вообще, она сейчас спит. Не то что некоторые, которым что ночь, что день – все едино…

По правде говоря, застать Рэппи спящей ему не удавалось еще ни разу. Но должна же она когда-нибудь?.. Так почему бы и не сейчас?

Надо было, кстати, хоть взглянуть, как она там. Щадя нервы постояльцев и хозяина гостиницы, Мэтт соорудил для своей крысы просторный домик из скончавшихся кольчуг, в котором она царствовала, маясь от безделья и громко вереща, если гном забывал ее покормить.

– Жалко тебе, что ли? – Макоберу все больше нравилась его собственная идея. – Покажи ей след…

– Вот дурная голова! – в сердцах воскликнул гном. – Как я, по-твоему, должен ей след показать? Я, знаешь ли, на крысином разговаривать не умею.

– А она на гномьем? – не удержался Торрер.

–  Ещенет, – с достоинством ответил Мэтт.

– Это-то не проблема… – Пока друзья спорили, Бэх при свете факела внимательно изучала брусчатку. – Похоже, один из них успел вдоволь нагуляться по грязи. По сырой земле, что ли…

– Может, тогда Рэппи пока не будить, если следы и так видно? – В голосе Мэтта прозвучала неприкрытая надежда.

– Ладно, оставим ее в покое, – сжалилась над гномом Бэх. – Как же мне этого не хочется, но… Вы мне не поможете? – обратилась она к Хагни.

– Все, что угодно, – галантно склонил голову Моргиль.

– Посадите, пожалуйста, того, который еще жив. Так, чтобы я видела его лицо.

– Извольте. – Хагни прислонил связанного убийцу к ясеню и слегка похлопал его по щекам. – Но вы уверены, что желание пообщаться будет у вас взаимным?

– Не волнуйтесь, будет, – успокоила его Бэх. – И вытрите, пожалуйста, моргенштерн: терпеть не могу неопрятности!

Усмехнувшись, Хагни повиновался.

– Ты уверена, что с ними стоит разговаривать здесь? – Торрер настороженно огляделся. – Я и так удивляюсь, что тут до сих пор не собралась вся гостиница.

– Думаешь, у них сон чутче, чем у нас? – хмыкнул Макобер. – Но может, и правда…

– По крайней мере, я уверена, что не стоит тащить их с собой в комнату, – отрезала Бэх. – Мак, подержишь факел?

Откинув назад непослушные пряди волос, Бэх присела на корточки и всмотрелась в лицо человека, который не задумываясь отправил бы к Айригалю любого из них. Глаза пленника оставались закрытыми, но жрица чувствовала, что он уже пришел в себя и внимательно прислушивается к разговору.

Все это казалось нереальным. Ночь, посланник герцога, Снисходительные.

«Почему Снисходительные?» – вот что мучило девушку больше всего. Лазоревый храм, Хозяйка Пустошей – это было бы понятно. Но Снисходительные…

Не слишком ли одно к одному? Мист, вовремя определяющая яды. Хагни, поджидающий их даже не с одним – с двумя убийцами в руках. Словно кто-то настойчиво пытается их убедить…

– Что здесь происходит, господа? – в воротах, зябко кутаясь в шаль, возникла Мист. Зыбкий свет луны, скрадывая морщины, делал чародейку значительно моложе, чем она казалась днем.

– Хотим побеседовать с теми, кто не поленился в такой час заглянуть к нам в гости. – Макобер предпочел избегать пока слова «убийцы». – Честное слово, утром все расскажем. А сейчас… Вам бы в комнату вернуться, почтенная госпожа, рорр-то, глядите, как разгулялся…

– Рорр? – повторила Мист, вкусно перекатывая во рту короткое словечко. – А вы случайно не из Мессара?

– А вы, гляжу, разбираетесь! – широко ухмыльнулся Макобер.

Жителей этого маленького городка, приютившегося на островке между Ольтанией и Антронией, можно было встретить где угодно, начиная от Килузана и заканчивая Хорверком. Временами Макобер спрашивал себя, что стало бы с его родным городом, вздумай все выходцы из него в один и тот же день навестить своих родственников, друзей и знакомых.

Лопнул бы, наверное…

– Да в общем-то нетрудно, – в голосе чародейки внезапно послышалась грусть. – Таких, гм, энергичных в других местах еще поискать надо.

– Да будь он хоть из Маркуса, – вмешался Торрер, – вы не возражаете, если мы побеседуем об этом утром? И что, кстати, за «рорр»?

– В Мессаре так называют ветер, дующий от города в море, – пояснила Мист.

– А сами-то вы?.. – начал было Макобер, но чародейка решительно перебила его:

– Ваш друг прав, сейчас не время. Я не помешаю? Считайте, что меня здесь нет.

Пожав плечами, Бэх дотронулась до медальона. Если хочет, пусть смотрит, не жалко. В конце концов, и ее могли отравить вместе с талиссой.

Тигр угрожающе зарычал. Вздрогнув, пленник непроизвольно открыл глаза.

– Сейчас я задам тебе несколько вопросов. И ты на них ответишь.

Жрица не требовала, не угрожала: она не сомневалась, что так оно и будет.

Пленник нервно облизнул губы. Его взгляд был прикован к оскаленной тигриной пасти, в висках настойчиво стучала воля жрицы, за которой стоял один из сильнейших богов Двэлла.

– Откуда вы явились?

– Из Майонты, – нехотя ответил пленник. Макоберу показалось, что говорил он не очень четко, словно что-то во рту ему мешало. Выбитый зуб?

Бэх вопросительно взглянула на Хагни.

– Небольшой городок на окраине герцогства, – любезно пояснил тот. – Но не спрашивайте, зачем они потащились в такую даль. Здесь и своих подонков хватает.

– Что значит «зачем потащились»?! – возмутился Макобер. – Вы что думаете, нас убить – это так просто?! Да клянусь брюхом Айригаля!..

– Мак! – укоризненно простонал гном.

– Да клянусь чревом Пожирателя Душ, – великодушно поправился Макобер, – даже сотни его жрецов не хватит…

– Чтобы заставить тебя замолчать! – рявкнул гном, покосившись на Хагни.

– Вы оба из Майонты? – Жрица вновь повернулась к пленнику.

Что-то шло не так. Едва уловимо, почти неразличимо, но не так. Смущала ли ее чуть большая, чем обычно, пауза между вопросами и ответами? Или то, что убийца то и дело пытался взглянуть ей в глаза? Но что она знает про Снисходительных и их способность к сопротивлению – пусть даже божественной воле?

– Да.

– Пожалуй, для человека, которому осталось жить всего ничего, он не слишком разговорчив, – мимоходом заметил Торрер.

– Короче. – Макобер присел рядом со жрицей. – Скажи-ка мне, приятель, ради чего ты шлепал в такую даль? Неужели специально, чтобы попытаться нас убить – заметь, я говорю «по-пы-тать-ся», – и, конечно же, потерпеть сокрушительную неудачу?!

Молчание. Бэх повторила вопрос, избавив его от лишних извивов.

– Да.

– Кто вам поручил с нами расправиться?

– Снисходительные.

«Все-таки Снисходительные! – в отчаянии подумала девушка, лишаясь последней надежды, что Моргиль ошибся. – Выходит, наш враг богат, даже очень. Прямо скажем, не знает, куда деньги девать».

– Сдается мне, ты ему настолько понравилась, что ни с кем другим он и разговаривать не хочет, – упрекнул ее Макобер.

Бэх фыркнула:

– А ты что-то имеешь против?

– Да нет, я так. Болтайте, жалко, что ли?

– Кто отдал приказ Снисходительным?

Молчание.

– Не приказ – заказ, – поправил Хагни. – Гильдия никому не подчинялась и не подчиняется. Платите деньги – и все.

– Кто заказал нас Снисходительным?

– Не знаю.

– Кто может отменить заказ?

– Тот, кто его сделал.

– Замечательно! – Мэтт оглядел друзей. – Все как в записке герцога. Какие будут идеи?

Он вспомнил другой допрос, полгода назад. Только тогда Бэх допрашивала покойника. И точно так же каждый ответ вызывал лишь лавину новых вопросов.

А потом были Лайгаш, смерть Айвена… Чьи смерти поджидают их теперь?..

– Насколько я слышала, – тихонько заметила Мист, – самое простое – это завернуться в саваны и отправиться стройными рядами на ближайшее кладбище. Если Снисходительные за что-то берутся, они не отступают.

– Не то чтобы я это предлагал… – Глаза эльфа засветились еще ярче. – Но в наши места Снисходительные не сунутся.

– Думаешь, там одни люди? – скептически хмыкнул Макобер. – Снисходительные – не армия. Им не надо штурмовать города. Или леса. Один-два эльфа…

– А в нашей маленькой эльфийской деревушке… – веско начал Торрер, но Макобер оказался проворнее:

– …убийц отродясь не было. Верю. Но рискнешь ли ты, друг мой зеленоглазый, поручиться за всехэльфов?

Торрер отвернулся.

– Итак, – объявил Макобер, – идея провести остаток жизни в эльфийских лесах восторга у нас не вызвала. С кладбищем – оригинально, заманчиво, но…

– Несколько преждевременно, – поддержала его Бэх. – Слушайте, а мы не отобьемся?

Хагни скептически хмыкнул.

– Сомневаетесь, господин Моргиль? – возмущенно шмыгнул носом Торрер.

– Да отобьетесь, конечно, – заверил его Хагни. – Если в живых останетесь.

– Хм, замкнутый круг получается. – Философия неизменно вызывала у Торрера уважение. – А если у этого спросить?

– От этого мы уже отбились, – напомнил гном. – Но постоянно беречься от ядов, стрел и прочих прелестей?

– Особенно, конечно, от ядов. – Макоберу лишь чудом удалось сохранить серьезное выражение лица.

– Особенно, конечно, от оптимистов, – в тон ему бросил гном. – И что же нам остается?

– Примерно то же самое, что и любому из заказанных Снисходительным, – невозмутимо посоветовал Хагни. – Ничего. Именно поэтому Снисходительные и берут такие деньги за свои услуги. Впрочем…

– Ну-ну? – поощрил его гном.

– Можно попытаться пройти обратно по всей цепочке.

Гном довольно улыбнулся: Хагни почти дословно повторил то, что сам он предлагал накануне вечером.

– Не стоит ли тогда начать с герцога? – Бэх и сама не смогла бы объяснить, почему ей так не хочется соглашаться с тем, что предложит Хагни Моргиль. Но не хотелось ей этого отчаянно. – Откуда-то он ведь узнал о заказе.

– Едва ли он окажется в силах вам помочь, – иронично заметил Хагни. – Насколько я понял, до Его Светлости дошли одни слухи. Самым краешком. И укрыть вас ему негде. Даже если бы господин герцог поселил вас в своем дворце…

– О нет! – Торрера передернуло.

– У него клаустрофобия, – с серьезной миной прокомментировал Макобер.

– Клаустрофобия? – удивленно переспросил Хагни.

– Ну да, боязнь клаустров, – небрежно махнул рукой мессариец. – Но я и сам, откровенно говоря, не горю желанием провести остаток жизни во дворце. В лесу, кстати, тоже. Вообще, когда меня насильно привязывают к одному месту…

– В этом я вас понимаю, – нарушила молчание Мист. – Совершенно невыносимо. Казалось бы, и не нужно никуда, и хорошо, и тепло, а…

Под излишне внимательным взглядом мессарийца она замолчала.

– Тогда остается последний вариант. – Гном героически попытался вернуть разговор в практическую плоскость. – Пообщаться с заказчиком.

Бэх улыбнулась. Нет, в этом разговоре определенно было нечто фантасмагоричное. Нормальному человеку – скажем, Хагни – они должны казаться толпой умалишенных, загадочным образом приглянувшейся герцогу. Ночь. Двое убийц. И о чем они спорят – здесь, едва ли не посреди улицы!

– Прекрасная идея, господин гном, – вновь вмешался Хагни. – За одним «но». Его имя известно лишь Снисходительным.

– Так давайте его и спросим. – Мэтт кивнул на пленника.

– Главарям, а не конкретным исполнителям.

– Да, – помедлила Бэх. – Его я об этом уже спрашивала…

– Ой, а узнайте, кстати, сколько человек они должны были прикончить? – вдруг попросила Мист.

– Так сколько? – хмуро проговорила жрица.

– Всех, – лаконично ответил пленник.

Девушка благодарно погладила медальон:

– Уф-ф! Наверно, все. И ничего толком не узнали!

– Странно… – пробормотал Макобер.

– Что? – вскинулась Бэх.

– И господин Моргиль, и Мэттик уже готовы, как я понял, нестись в Майонту, докапываться там до бедных Снисходительных… Но ни тот ни другой так и не задали себе одного простенького вопроса. Хагни, я ничего не перепутал, Майонта ведь маленькийгородок?

– Более чем, – подтвердил Моргиль.

– Меньше Трумарита?

– Существенно.

– То есть едва ли в Майонте как минимум двое Снисходительных, а в Трумарите – ни одного?

– Скорее всего, – медленно согласился Моргиль. – Да, странно. Госпожа Бэх, а, пожалуй, это-то как раз и стоит узнать.

– Узнаем, – согласилась жрица. – Разве в Трумарите у Снисходительных нет своих людей?

– Есть, но мы их не знаем, – неожиданно пространно ответил пленник.

– А в Майонте?

– Есть.

– И уж их-то ты наверняка знаешь?

– Да.

– И расскажешь нам, где их найти?

Молчание.

– Кажется, он не понял, что ты задаешь ему вопрос, – предположил Торрер.

– Где мы можем найти в Майонте тех, кто работает на Снисходительных? Кто вами руководит?

На лице пленного появилось странное выражение, какое бывает у человека, когда он пытается поднять тяжесть, которая ему не по плечу.

– Отвечай!

– Бэх! – вскрикнул Макобер, но было уже поздно. По лицу убийцы прошла судорога, губы его в последний раз шевельнулись и застыли в жуткой неестественной гримасе.

Пленник был мертв.

Глава V

Агарм, пять месяцев назад

Смерть могла прийти с минуты на минуту.

Зеркало уже стояло на треножнике. Несколько мгновений – и по нему побежали первые всполохи.

Лииль ждал. Рука чародея, крепко сжимавшая резной жезл из рога лерлана, едва заметно дрожала. Он успел привыкнуть к унылым пейзажам Бесплодных равнин, к тому, что ему открываются дали, одна мысль о которых раньше причиняла боль. Но так и не сумел привыкнуть к разговорам со смертью.

Не с Орробой, именовавшей себя богиней смерти, – ее приземистые серые храмы легко было отыскать почти в каждом городе. С самой смертью.

Эльф пока что не решил для себя, стоит ли верить скованному цепями и брошенному в недра царства Айригаля демону. Что-то в нем было глубоко неестественное, почти театральное. И вековечные страдания, и почерневшие от жара цепи (да любой ученик чародея знает, что магические оковы куда надежнее), и даже неизменное появление ровно в полночь.

Дурацкий розыгрыш? Представление для одного-единственного зрителя? Или Айригаль и впрямь склонен к дешевым театральным эффектам?

Уже четвертый день Лииль приближался к зеркалу в надежде отыскать ответы. Проклинал себя за любопытство, решал, что больше никогда, ни за что…

Три дня подряд демон не отвечал на вопросы Лииля. Три дня без устали твердил, что он и есть та самая смерть, прихода которой должен ожидать каждый. Три дня просил о помощи.

Лииль терпеливо ждал. Чем бы это ни оказалось – розыгрышем или неожиданно выплывшей правдой, – он не сомневался, что рано или поздно демон вынужден будет стать более разговорчивым.

Зеркало потемнело. Как обычно, демон задыхался от боли.

– Расскажи, расскажи всем, – выкрикнул он, едва появившись в зеркале. – Айригаль – ничто! Самозванец. Узурпатор.

Лииль почувствовал, как его рука становится мокрой от пота. Эккиль, всемогущий и предвечный,мысленно взмолился он, упаси меня от того, чтобы быть судией богам. Говорит ли эта тварь правду, лжет ли, что мне до того? К чему мне это знание, за что именно мне?

Молитва Прародителю придала эльфу уверенности. Твердо взглянув в пронизанные багрово-красными прожилками глаза, Лииль ласково поинтересовался:

– Самозванец, говоришь? А разве не к нему отправится моя душа, если только Эккиль не призовет меня к подножию своего трона?

«Призовет ли? – горько подумал маг. – Некогда я сумел убедить себя, что, занимаясь чародейством, пройдя Слияние, вступив в Круг, я приумножу славу своего народа. Но что толку лгать Предвечному…»

– Айригаль бессилен, – прохрипел демон. – Все это басни его жрецов. Души уходят в Колодец! И не этому фигляру решать, что станется с ними.

– В Колодец? – удивленно переспросил Лииль: раньше демон не упоминал о каких бы то ни было колодцах. – Но откуда тебезнать, что ждет нас за Гранью?

Чародей покосился на песочные часы – сколько еще у него времени: минута, две?

– Я – смерть. – Демон попытался гордо распрямиться, но цепи лязгнули, исторгнув из его пасти негодующий рев. – От начала времен япринимал отлетавшие души. Яотправлял их в Колодец. И яже зачерпывал из него новую жизнь.

– А как же Орроба? – иронично произнес чародей.

Есть! Картинка в зеркале скачком изменилась. Никаких Бесплодных равнин. Никакого демона.

Только сгусток боли. Нематериальный, не облеченный в плоть и кровь. Удерживаемый неведомо чем в невидимой клетке. И оттого еще более сильный, пронзительный, вечный…

Пальцы мага разжались. В зеркале привычно метался демон.

– Айригаль победил, – чувствовалось, что силы демона на исходе, – и занял мое место. Теперь Орроба может забрать любуюдушу.

Лиилю показалось, что старый, привычный, устойчивый мир вокруг него дал трещину, которая не зарастет уже никогда. Если демон не лгал, то ни Айригаль, ни Орроба не были нужны этому миру. Он мог обойтись и без них. Но тогда…

– А Ашшарат? – поднял голову чародей. – Ее ты тоже обвинишь в самозванстве?

– Пусть тешится, покуда я не вернулся. – В голосе демона сквозило презрение. – Зачерпывает души из Колодца по собственному разумению… Раньше… они покидали его, подчиняясь Предначертанному. Пусть Айригаль окружает Колодец стенами своей цитадели. Он… знает, что мое заточение не вечно.

Эльф увидел, как налетевший порыв ветра бросил в лицо демону горсть серой пыли. Тот гулко и надсадно закашлялся, изображение заплясало, подернулось рябью, и в последний момент, прежде чем увидеть в зеркале собственное отражение, чародей услышал:

– Прощай. Расскажи…

В лаборатории наступила тишина.

Вот, значит, как. Дурацкий, конечно, маскарад. Но ведь и сам он, приходя к какому-нибудь графу, не забывает драпироваться в мантию повнушительней.

Как же он умудрился дотянуться до этого демона? Или тот до него? Эксперименты эльф вел не первое десятилетие, но чтобы коснуться мыслью бога… Впрочем, и тут не бог – Демон. Вернее, бог, но бывший. Падший. Свергнутый.

Думать об этом не хотелось. Не думать было невозможно.

Неожиданно свеча на столике по левую руку от мага стала разгораться: к его жилищу приближался еще один чародей. А Агарм был отнюдь не тем местом, куда ходят приятно провести время.

Лииль на мгновение замер, потом быстро накинул на зеркало покрывало.

Вежливый стук в дверь не заставил себя ждать. Свеча уже горела так ярко, что освещала всю лабораторию. Гость не уступал Лиилю по силе. Редкий гость.

Щелкнув пальцами, чародей оказался перед не знавшей замков и засовов входной дверью: войти в жилище мага без приглашения рискнули бы немногие. Растерянно взглянув на жезл, который он все еще судорожно сжимал в руке, Лииль плавным движением ладони отправил его в ларец и лишь потом без опаски распахнул дверь. Если лес пропустил гостя так далеко, это должен быть кто-то, не раз бывавший в его доме.

– Гардар! – облегченно вздохнул чародей. – Тебя-то каким ветром сюда занесло?

Эльф постарался скрыть свое… не удивление даже – изумление. Гардар был свеж, как майская роза, а до сих пор Агарм весьма неодобрительно относился к попыткам перемещаться в его пределах иначе, чем на своих двоих. В крайнем случае на лошади.

Это какую ж Силищу надо иметь, чтобы вот так запросто оказаться на пороге его дома?! И каким же дураком надо быть, чтобы так запросто эту Силу демонстрировать? А уж дураком-то Гардар не был.

Из всех знакомых чародеев о Гардаре Лиилю было известно, пожалуй, меньше всего. И все же загорелый поджарый маг, от которого постоянно пахло соленым ветром и брызгами морской воды, был ему чем-то симпатичен. Может быть, своей немногословностью, столь нехарактерной для людей. Или умением не смеяться над собственными шутками…

– Увы, по делу. Зайти-то пригласишь?

Спохватившись, эльф отступил в сторону. И не заметил, как, переступая порог, гость метнул быстрый взгляд по сторонам.

– Вино? Тиссар?

– Тиссар, – кивнул Гардар, без колебаний выбрав горячий эльфийский напиток из душистых полевых трав.

– Проходи в гостиную, – Лииль махнул рукой. – Я сейчас.

В его присутствии Гардар никогда не упоминал о своем происхождении, однако эльф не сомневался, что при любом дворе тот будет принят без колебаний. Именно так выглядели потомственные дворяне с юга Арвианской империи: жесткие черные волосы, темные глаза, нос с небольшой горбинкой, слегка опущенные книзу усы и, конечно же, никакой бороды: во времена Империи она считалась уделом гномов и варваров.

Ставя на огонь воду в крошечной джезве, Лииль вздрогнул: в висящей рядом клетке добродушный серый попугай с малиновым хохолком начал высвистывать модную лет триста назад песенку «О боги, что вы сделали со мною?».

В доме появился посторонний предмет, благословленный одним из богов. Вот только каким?

В гостиную эльф вернулся с подносом, на котором высилась пара глиняных кружек с тиссаром и робко позванивали два хрустальных бокала с родниковой водой.

Даже профан мог бы предположить, что ныне таких уже не делают. И оказался бы прав.

Истинный знаток промолчал бы. Но в конце вечера небрежно поинтересовался бы, не уступит ли ему хозяин по-дружески во-он те бокальчики: так хотелось бы порадовать прабабушку, подарив ей вещицу времен ее молодости.

Гардар промолчал. Увидев хрусталь в первый раз, он задал эльфу прямой вопрос, получил столь же прямой и недвусмысленный ответ и больше не возвращался к этой теме.

– Прости. – Гость приступил к делу, едва дождавшись, пока эльф устроится в кресле напротив. – Но боюсь, у меня не слишком приятные новости.

Лииль слегка поморщился: и куда люди все время торопятся? Даже лучшие из них.

– Я весь внимание.

– Тебе знаком этот символ?

Гардар подтянул рукав шелкового янтарно-желтого одеяния, открывая браслет в виде обвившей запястье кобры. Солнечный луч заиграл на змеиной коже, кобра приподняла голову, раздула капюшон и негодующе зашипела.

Эльф похолодел: ему случалось видеть этот знак. Знак лангера Орробы. Тайного сообщества, которым руководила сама богиня. В него входили жрецы и маги, воины и мореплаватели… все, кого Орроба считала лучшими из лучших.

Карающая длань богини. Люди, которым она поручала то, о чем не должны были знать даже иерархи ее Ордена.

Эти люди не просили, не угрожали; в лучшем случае они предупреждали. И встать на пути у лангера означало обречь себя на весьма печальную участь. При жизни и после смерти.

Лииль слышал, что лангеры существуют и у других богов. Однако с ними, Эккиль миловал, эльфу сталкиваться не доводилось.

– Ты уже догадался, зачем мне пришлось тебя навестить? – с грустью проговорил Гардар.

– Пока что ума не приложу.

Лииль лихорадочно пытался определить, какой пост может занимать в лангере чародей уровня Гардара. Один из командоров, никак не меньше.

– Не стоит, Лииль. Честное слово, не стоит. Мы ведь не хотим тебе зла.

Он произнес эти банальные слова мягко, пожалуй даже излишне мягко. Но эльф понял – действительно не стоит.

– Зеркало?

– Ты можешь и дальше смотреть в него, если захочешь. Но Летучая Мышь предпочла бы, чтобы измышления этой сбрендившей ошибки природы не вышли за стены твоего дома.

Летучая Мышь… Гардар общался с самой Орробой. Или ему сообщили ее волю. Нет, наверняка сам – посредники здесь ни к чему.

Спорить, пытаться что-то объяснять… Бесполезно. Эльф и так подозревал, что все еще жив исключительно благодаря доброму отношению Гардара.

– Передай… Одним словом, я понял тебя.

Гость молча кивнул.

– Переночуешь у меня? – предпочел сменить тему Лииль.

– Увы. – Поднявшись, Гардар развел руками. – Сам понимаешь, дела. Завтра я вновь выхожу в море.

– Жаль…

Проводив гостя до порога, эльф все же не выдержал:

– А скажи… Он… он говорил правду?

Гардар отвел глаза:

– Не знаю… И поверь, тебе тоже лучше этого не знать.

* * *

– Кажется, ты перестаралась, – грустно заметил Макобер, ощупывая шею погибшего.

Бэх побледнела:

– Он что… правда… от простого вопроса?..

– Ладно тебе убиваться! – Почувствовав, насколько девушка расстроена, Мэтт тут же возник рядом. – Все одно ему не жить было.

– Похоже, вопрос был не таким простым, да только кто ж знал-то, – повинился Макобер. – Я слышал, у Снисходительных тоже есть свои жрецы, и они совершенно не заинтересованы в том, чтобы всплыли некоторые тайны.

Присев, Макобер приподнял губу покойного. Еще более удивительно – все зубы на месте. Отчего же тот тогда так странно разговаривал…

– Что ж, господа, – зевнул гном. – Нам, пожалуй, остается только поблагодарить господина Моргиля и придумать, куда бы оттащить этих…

– Ладно, приступим. – Прежде чем гном успел договорить, Макобер обнажил меч и наклонился к шее скончавшегося при допросе убийцы.

– Слишком… – В горле у Хагни пересохло.

– Что вы сказали? – поднял голову Макобер. – Мне кажется, по частям удобнее.

– Мак! – изумилась Бэх.

– Слишком много крови будет, – наконец прокашлялся Хагни. – И вообще, не беспокойтесь, я сам. Все равно мне сегодня не спать.

– Ну, как скажете, – разочарованно протянул Макобер. – Тогда доброй ночи!

– Доброй ночи.

Друзья потянулись со двора.

– Я сейчас! – Бэх коснулась руки Хагни. – Не обращайте на них внимания. Вы нам очень помогли. Так герцогу и передайте.

– Непременно. – Хагни даже не улыбнулся в ответ. Угу, передам. Забавно себя ведут эти благородные дамы – «передайте герцогу». Словно само собой разумеющееся.

Лицо Бэх оставалось в тени, свет луны падал только на самую макушку, золотя ее и превращая в сверкающую бриллиантами корону. И Хагни вдруг стало стыдно за свое ожесточение: они-то все чем виноваты? В спутники к нему вроде как не навязывались, охранять себя не просили.

Интересно, есть ли у нее муж? Или жрицам Темеса это не положено?..

Остановившись у дверей своей комнаты, друзья замялись.

– Как бы это поизящнее сказать, а? – начал наконец Торрер, обращаясь к чародейке. – Вы уверены, что на сегодня наши приключения закончились?

– Если хотите, я могла бы переночевать вместе с вами, – поддержала его Бэх. – Или идите к нам. Положим Мака на полу, ему не впервой.

– Не положим, – заметил мессариец. – Я – в город: хотелось бы перед уходом кое с кем попрощаться.

– Тогда можешь и с нами заодно попрощаться, – неодобрительно заметил гном.

– Не сгущай, – небрежно бросил Макобер. – Так как?

– Я сегодня все равно едва ли усну, – покачала головой Мист, – так что если кто сунется…

Прокрутив клюку над головой, она сделала зверскую физиономию и двинулась на Торрера, уморительно передразнивая приемы записных фехтовальщиков.

Едва успев отпрыгнуть, эльф громко расхохотался.

– Во голосина! – тяжело вздохнул Мэтт. – Утром сам будешь с постояльцами разбираться.

– Выглядит внушительно, – скептически заметил Макобер, разглядывая окованный железом наконечник клюки. – Я бы даже сказал – не для слабых женских ручек. Только вот…

Он посмотрел по сторонам.

– Мэтти, как тебе тот барельеф? – Мессариец указал на пиратскую морду, скалящуюся у начала лестницы.

– Отвратительно, – признался гном.

– Покажешь нашей отважной колдунье?..

– Отчего ж не показать!

Едва заметное движение рукой – и тяжелый метательный нож воткнулся прямо в лоб пирату.

– Так что… – С трудом выдирая нож из дерева, Макобер со значением посмотрел на чародейку.

– Так что, если кто-нибудь на всякий случай проводит меня до двери, я не откажусь, – спокойно продолжила старушка.

И вопросительно посмотрела на Мэтта: гном казался ей самым надежным из всей четверки.

– Воля ваша, – согласился Торрер. – Если что, мы рядом.

Но гном вернулся уже через полторы минуты и позвал всех за собой.

Войдя в комнату, чародейка зажгла свечу и обнаружила лежащий на столе маленький листок пергамента. На нем четким, скорее даже ученическим почерком было выведено:

Советуем лучше выбирать себе друзей.

– Бред какой-то, – растерянно проговорила Мист. – Даже если покойник и не соврал, для Снисходительных это как-то чересчурлюбезно.

– Да уж, – тоном знатока подтвердил Макобер, – насколько я знаю, полезные советы – это не их стихия.

Старушка пожала плечами:

– Ладно, утро вечера мудренее. – Она чувствовала, что валится с ног от усталости. – Бэх, если вы не возражаете…

– Она не возражает, – заверил чародейку Макобер, выталкивая лишний народ из комнаты.

Бэх с Мист остались одни. Не говоря ни слова, девушка расстелила свой плащ на полу.

– Ну вас, – улыбнулась чародейка, – давайте рядом. Поместимся. Думаете, одни вы такие привычные?

Бэх не стала спорить. Задув свечу, она юркнула в постель и старательно подоткнула одеяло. Холодновато что-то сегодня. Хотя осень только-только начинается, да и Трумарит, прямо скажем, совсем не на севере.

Наверное, ветер. Как там его называл Макобер, «рорр»?

В коридоре слышались мерные шаги гнома: Мэтт решил приглядывать за обеими комнатами сразу. Это и успокаивало, и тревожило: если уж посреди города приходится так ночи проводить…

– Вы давно вместе? – невзначай поинтересовалась Мист.

– Несколько лет. – Бэх заворочалась, устраиваясь поудобнее на набитом соломой матрасе. – Для Мэтта с Торрером, пожалуй, недолго. А мне вот кажется, я их всю жизнь знаю.

– И уже успели нажить столько врагов? – Девушка так и не поняла: то ли старушка произнесла это с завистью, то ли с недоверием.

– Они сами наживаются, – рассмеялась Бэх. – Мы даже не особо и стараемся. Тяжелее всего пришлось с Лазоревым храмом.

Мист поежилась. Лазоревые храмы, святилища Айригаля. Бога, с которым ей решительно не хотелось иметь никаких дел. Равно как и с его жрецами.

– Старая история?

– Не очень. Полгода назад…

Вспомнив о подозрениях Мэтта, Бэх оборвала фразу.

Снисходительные и так неплохо информированы о том, что у талиссы происходит. Едва ли, конечно, эта старушенция имеет к ним хоть какое-то отношение, но… Но кто его знает, на что способны Снисходительные. Могут ли, скажем, их маги подслушать разговор?

– Полгода назад… – поторопила ее Мист.

– Мы тогда и сами толком не понимали, во что ввязываемся. – Девушка закинула руки за голову. – И, как я сейчас думаю, не были готовы к чему-то действительно серьезному.

– Сами не понимали, что творите?

– Не совсем… Мы искали дело, которое казалось бы невероятно сложным, на грани наших возможностей. И нашли. На свою голову.

– Перешли дорогу жрецу Айригаля? – Мист даже заерзала от нетерпения. – А Орден за него вступился?

– Еще веселее. Взяли штурмом монастырь Лазоревого храма.

– Монастырь?! – Старушка поначалу решила, что Бэх над ней издевается.

Представить себе людей, которые осмелились бы вчетвером штурмовать монастырь Ордена, было выше ее сил.

С Айригалем предстояло встретиться всем. Рано или поздно. Если верить легендам, другие боги иногда, крайне редко, в исключительных случаях, брали жрецов под свое покровительство. Избранных жрецов. Скорее всего иерархов. Вряд ли Бэх, не говоря уже о ее друзьях, могла рассчитывать на такую судьбу.