Текст книги "Игры чародея, или Жезл Ниерати"

Автор книги: Дмитрий Браславский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

Глава III

Обойдя караулы, Бергорн тяжело опустился на скамью и с облегчением вытянул ноги. Староват он для таких прогулок. Пара лет – и на покой. Еще бы чуток скопить…

– Гонец возвращается! – Стражник запыхался, но счастлив был принести известие первым.

Ничего, пусть побегает. Место хлебное, работа непыльная, город уж полвека никто не штурмовал. Можно будет и словечко за него замолвить. Чего ж не замолвить, коли так старается человек.

– Пора бы уже, – небрежно бросил Бергорн. – Попроси его ко мне заглянуть. Хотя нет, иди. Я сейчас.

Затянув ремешок шлема, он пристегнул меч и неторопливо вышел на воздух. Стражник в воротах зазевался, позабыв взять на караул, – и заработал сильный тычок в грудь.

– Доложишь декуриону. Как сменишься, поступаешь в распоряжение кашевара. Сегодня все котлы – твои.

– Слушаюсь, центурион! – Довольный, что легко отделался, стражник постарался поскорее убраться с дороги, а Бергорн тут же забыл о его существовании. К тому времени, когда гонец на взмыленной серой лошади подскакал к воротам, начальник караула уже ждал его.

Всадник отсалютовал, но при этом его так повело, что пришлось ухватиться за луку седла. Лицо юноши побледнело; над губой, где только-только начали пробиваться усики, проступили капельки пота.

– Сколько ты был в седле?

– Шестой день. – Гонец опустил голову. – Не сердись, даже сменить лошадь было негде…

– А то я не знаю! – ухмыльнулся Бергорн. – Не вечно же я протирал штаны в этой треклятой караулке! Ладно, парень, отдыхай. Ты сейчас не то что до дворца, до сортира еле дойдешь.

– У меня письмо к Его Светлости, – нерешительно возразил гонец. – Велено было передать немедленно по прибытии.

– Послание к самому герцогу Тайленскому? – Центурион задумался. – Ну, да что ж делать: раз я сказал «отдыхай», значит, отдыхай. А письмо я сам передам.

Гонец благодарно улыбнулся – не зря, значит, о Бергорне его люди одно хорошее говорят, – однако спохватился:

– Но господин посол приказал…

– Приказы существуют для того, чтобы их выполнять, – отчеканил центурион. – Здесь ты прав, парень. Тебе что приказали: доставить свиток. Ты его и доставил. Вопросы?

Юноша устало покачал головой и скорее сполз, нежели соскочил с лошади. Расстегнув седельную сумку, он протянул письмо начальнику караула:

– Спасибо, центурион. Счастлив был бы иметь такого командира.

– А, пустое, – отмахнулся Бергорн. – Накаркаешь еще. Вон там сколько инвалидов на стенах. А так, руку в бою потеряешь – милости просим.

Сунув свиток за пояс и не глядя больше на опешившего гонца, он повернулся и крикнул одному из своих людей:

– Приведи Черныша. И передай, что я во дворец.

Потрепав по холке любимого вороного, центурион удивительно легко для своего возраста взлетел в седло, миновал открытые ворота и углубился в лабиринт городских улочек. Здесь, возле городской стены, строились бедняки. Именно их деревянные дома при осаде первыми доставались огню и огромным камням катапульт…

Покосившиеся хибары уступили место купеческим особнякам за высокими каменными оградами, а те, в свою очередь, – небольшим, но уютным домам, опоясывавшим кольцом дворцовый район.

Не доезжая до дворца, Бергорн свернул к скромной усадьбе, окруженной грушевым садом. Пожилой слуга, не говоря ни слова, принял поводья и низко поклонился. Центурион небрежно кивнул, быстро прошел в дом и заперся в просторной светлой комнате на втором этаже.

– Орроба ему в ухо, все время забываю, какая мерзость для чего, – бормотал он, вываливая на стол мешочки с разноцветными порошками. – Синий, что ли? Нет, вроде коричневый. Чего б ему самому этим не заняться…

Сняв с полки свечу, Бергорн зажег ее и аккуратно бросил в пламя щепотку бурого порошка. Зажав двумя пальцами шелковый шнурок, с которого свисала печать, и стараясь не подпалить свиток, центурион поднес печать к огню. Шипение – и та раскрылась, словно раковина беспечного моллюска.

Светлейшему герцогу Тайленскому от Саена тай Эссешеля – поклон!

Милостивый государь и друг мой. Считаю своим долгом довести до Вашего сведения, что мы по-прежнему пребываем в полной неопределенности. Наступление Всадников Эркрота развивается по всем направлениям, и хотя Вождь уверяет, что примет во внимание нейтралитет Тайлена, предугадать его дальнейшие действия не в моих силах.

Вчера, во время приватного ужина в отсутствие других послов, Вождь намекнул, что, если бы мы объявили войну Хатронгу, не дожидаясь, пока его Всадники пересекут степь, он с превеликим удовольствием пошел бы с нами на заключение союза, пообещав, что его воины обойдут Тайлен стороной. Сказать по чести, я отнюдь не уверен, что такой союз был бы для нас предпочтительнее поддержки Хатронга, однако, сколь мне известно, нам сейчас нечего противопоставить военной мощи Всадников Эркрота.

Если первоначально орды кочевников не распались только благодаря энергии Вождя и его сподвижников, то с каждой новой победой Всадники все более воспринимают себя как единое целое. Однако же на данном этапе исчезновение их верхушки еще могло бы, как мне мыслится, переломить ход событий.

Засим остаюсь Вашей Светлости покорным слугой,

Саен тай Эссешель

Бергорн мысленно похвалил себя за то, что письмо вовремя попало в его руки. Имарн останется доволен. Знать бы еще, где он сейчас – дома или во дворце.

Соваться во дворец не хотелось. Обыскивать его, конечно, не станут, зато расспросов не оберешься: начальник дневного караула должен находиться на своем посту, а не по приемным отираться. Значит, начнем с другого конца…

Выйдя из дома, центурион быстрым шагом направился к особняку придворного чародея.

Имарн и в самом деле оказался доволен. Бергорн работал на него не первый месяц, но всякий раз, оказываясь в присутствии колдуна, испытывал безотчетный страх: он понимал, что их альянс длится лишь до тех пор, пока устраивает чародея.

По правде сказать, Имарн больше напоминал центуриону деревенского кузнеца, нежели придворного мага. Вот и сейчас, когда колдун с нетерпением схватил свиток своими огромными лапищами, Бергорн подумал, что его старания не повредить печать вот-вот пойдут прахом. Однако чародей развернул письмо бережно, даже нежно, и, быстро пробежав по нему взглядом, удовлетворенно погладил темную с редкой проседью бороду:

– Отличная работа, центурион. – Он широко улыбнулся, продемонстрировав ослепительно белые зубы, которые, казалось, без труда размололи бы и панцирь черепахи.

Бергорн склонил голову и в тот же момент почувствовал приятную тяжесть в правом кармане. Как пить дать, не меньше полусотни талеров. Неплохо за один-то день.

– Ладно, парень, отдыхай. – Сам того не ведая, чародей слово в слово повторил фразу, сказанную Бергорном около часа назад. Или маг подслушивал?..

Оставшись в одиночестве, Имарн еще раз перечитал письмо. Пожалуй, на сей раз обойдемся без герцога.

Взяв перо, он развернул перед собой чистый лист пергамента:

Владетельному барону, полномочному послу нашему Саену тай Эссешелю – привет!

Любезный друг Наш. Твои мысли и наблюдения, как всегда, бесценны для Нас и для блага герцогства Нашего. Союз с Хатронгом представляется Нам куда более выгодным, нежели попытка завоевать благосклонность Вождя. Как бы ни были сильны Всадники, сомневаюсь, чтобы они рискнули бросить Нам вызов.

И все же передай Фейранду: Мы обдумаем его предложение. Но сам знай, что впредь Наши действия будут направлены на обеспечение внезапной смены правителей Всадников, как ты и советуешь в своем послании.

Ведаем, сколь нелегко тебе который месяц находиться среди этих варваров, но такова уж судьба лучшего дипломата герцогства Нашего, коим Мы тебя всегда почитали и продолжаем почитать.

Прими же благодарность Нашу и заверения, что труды твои будут оценены по достоинству.

Таретт, герцог Тайленский

Имарн присыпал текст мелким песком, осторожно сдул его и провел ладонью над пергаментом:

– Aretunk leste quentir Taylennir!

Начертание букв изменилось. Весьма редкое заклятие – но теперь и сам герцог мог бы поручиться, что письмо написано его рукой. Принесенная центурионом печать барона Эссешеля легла в специальный ящичек. А извлеченная из него личная печать герцога Таретта – подвешена к свитку.

Вызвав слугу, маг велел ему завтра утром переодеться в цвета герцога и вручить послание гонцу.

Вроде бы всё. Хотя нет: нелишне было бы известить Круг, что, если Фейранд поторопится, Тайлен может оказаться легкой добычей. И следующей целью после Хатронга.

До Севера руки у них дойдут не скоро. А к тому времени Нетерта уже обретет полную силу…

* * *

– Как они выглядели?

Что-то в голосе Хельга подсказало хозяину, что ему лучше поднапрячь свою память.

– Э… Трое… – начал он.

– Вижу, – оборвал его страж. – Люди?

– Ну, не… – взглянув на Торрера, хозяин вздохнул и покорно подтвердил: – Люди.

– Какие люди? – нажал на него Хельг. – Бедные? Богатые? Воины?

– У меня впервые. Ничего примечательного – на наемников похожи, но не при оружии. Денежки у них водились, не нищие.

– Еще! – рявкнул страж.

Хозяин энергично затряс головой:

– Н-не помню…

– А… – Хельг махнул рукой. – Народу и впрямь сегодня…

– Вы уверены, что он не придуривается? – тихонько спросил Торрер, пока они возвращались на свое место.

Мист заметила, что эльф успел уже прихватить с лавки оба меча и теперь они воинственно торчали у него из-за плеч.

– Мы все равно ничего не докажем, – резонно заметил айн Лейн.

– А если разнести его гостиницу по бревнышку? – Трудно было не заметить, что эта мысль представлялась эльфу весьма соблазнительной.

– То нам негде будет ночевать, – попытался остудить его пыл Мэтт.

– Отчего же, – тут же возразил Макобер. – Подозреваю, что ночевать тогда мы будем в подвалах городской стражи.

– Тупик, – подытожил гном, устраиваясь на лавке. – Ну что ж, господа айн Лейн и Моргиль, присоединяйтесь. Хм, не могу сказать «к нашей трапезе», это прозвучало бы несколько двусмысленно…

– Да чего уж там! – махнул рукой Макобер. – Теперь, когда у нас есть такой замечательный знаток ядов, неужели мы не рискнем хотя бы доесть дичь?!

«Да уж, „замечательный“, – подумала Мист. – Наверняка он уверен, что такая старая карга, как я, вовсю варила отраву, когда его самого еще в колыбели качали».

– Не рискнем, – оборвал Макобера гном. – Мыне рискнем. И думаю, еще долго не рискнем.

– Я бы тоже до утра подождал, – хмыкнул Торрер. – Молитвы Бэх, конечно, великая штука, но хотелось бы знать наверняка.

– Да что вы как на похоронах, – расстроился Макобер. – Не помогут молитвы, завтра и будем печалиться. Сегодня-то к чему вечер портить!

Гном подарил ему «благодарный» взгляд.

Несмотря на все усилия Макобера, разговор не клеился. Хельг и Хагни деликатно помалкивали; Мист что-то настукивала клюкой по полу; Бэх задумчиво хмурилась; Торрер был на удивление тих, а Мэтт то и дело прислушивался к своему желудку.

– Ладно, – в конце концов не выдержал Макобер, – первый раз вижу столько зануд в одном месте. Давайте уж, что ли, спать ложиться.

– Я тогда завтра утром подойду? – с облегчением поднялся из-за стола Хельг. – Надеюсь, сегодня ночью моя помощь не понадобится. Кто бы на вас ни покушался, он, должно быть, уверен, что можно особенно не волноваться.

– Ему-то да, – не удержался гном.

– С вашего позволения я тоже откланяюсь, – присоединился к стражу Хагни. – Или мне лучше остаться?

– Да иди, иди, чего уж там, – пробурчал Мэтт. – Завтра будем думать, что делать. На свежую голову.

Мист проводила странную пару взглядом. Что-то в них было не так. Вроде как оба от герцога, но доверия между этими двумя людьми не чувствовалось. Скорее наоборот.

– Что ж. – Она поднялась на ноги. – Пожалуй, и мне пора.

– Вас проводить? – галантно предложил Макобер. – И спасибо за помощь.

– Пустяки, – отмахнулась чародейка. – Спасибо за ужин. Не трудитесь – я сама. Да и провожать некуда – я еще нигде не остановилась.

Бэх с Мэттом перемигнулись за ее спиной.

– Тогда я бы порекомендовал «Верный дельфин», – важно проговорил гном, будто это была одна из егогостиниц. – К тому же мы будем только рады снять здесь для вас комнату…

Чародейка вздернула подбородок.

– Вы неправильно его поняли, – тут же вмешалась Бэх. – Ну, не можем же мы, в самом деле, просто так отпустить вас на ночь глядя! Вы спасли нам жизнь…

– Любая уважающая себя чародейка способна о себе позаботиться! – отчеканила старушка.

– Конечно, конечно, – согласилась Бэх, думая о чем-то своем. – Так вы не возражаете? Вот и отлично!

Не давая Мист возможности поспорить (впрочем, едва ли та всерьез собиралась отстаивать свое право ночевать на улице), девушка подвела чародейку к хозяину гостиницы и договорилась, что той достанется комната по соседству с ее собственной.

– Какие мысли? – поинтересовалась Бэх у друзей, стоило Мист скрыться за дверью.

Ей показалось, что теперь зала выглядела совсем по-другому: от покоя и умиротворения начала вечера не осталось и следа. Хорошо, если этот айн Лейн прав и Снисходительные действительно пребывают в уверенности, что талисса мертва. А если нет?

Вглядываясь в лица подвыпивших постояльцев в наивной попытке обнаружить убийц, Бэх осознала, что отныне ни о каком покое не может быть и речи. Врагом способен оказаться любой. В конце концов, никто не давал обет покончить со всей талиссой разом – Снисходительным ничто не мешает выбивать их по одному.

Выстрел из арбалета с верхней галереи. Удар кинжалом в толпе. Да что угодно! Только кажется, что настоящий убийца должен непременно действовать под покровом ночи, – средь бела дня это бывает куда сподручнее…

– Я за то, чтобы покинуть город, – твердо заявил Мэтт.

– И потом? – Торрер покосился на закатившуюся за соусницу виноградину.

– Подождем, пока герцог вернется, и для начала поговорим с ним. По душам.

– Бесполезно, – покачал головой Макобер. – Если бы он что-то знал, написал бы. Или передал бы со своими людьми. Уверен, он в таком же недоумении, как мы.

– И что ты предлагаешь?

– Уйти из города, – согласился с гномом Макобер. – В лесу к нам так просто не подобраться, да и эта парочка поможет. В любом случае мы здесь засиделись. Так не долго и на мели остаться.

– Или жениться, – задумчиво произнес Торрер в пространство.

– Или жениться, – покорно согласился Макобер. – Или не жениться. В общем, я был бы уже не против заняться делом.

– Отрыть землянку? – фыркнул Мэтт. – Вылезать из нее поутру, нюхать цветочки, грибочки собирать… И гадать, сегодня до нас Снисходительные доберутся или, скажем, завтра. Ах, завтра? Спасибо тебе, дорогой Крондорн, за лишний прожитый день! Спасибо тебе, великодушная Меркар, что не оставляешь своими заботами!

– У тебя есть другие предложения?

Несмотря на весьма ироничный тон гнома (а может быть, в чем-то и из-за него), Бэх почувствовала себя задетой: о Темесе-то он даже и не вспомнил.

– Опыт в данном случае у меня, прямо скажем, невеликий, но и он подсказывает, что, начав убегать от Снисходительных, мы проиграем. – Мэтт раздраженно отодвинул блюдо подальше. – Я бы посмотрел, не можем ли мы сами их на чем-то подцепить. А потом уже размотать весь клубочек: кому мы так насолили, не согласится ли он удовлетвориться честной дуэлью, благо есть любители. – Гном бросил косой взгляд на Торрера. – И вообще, почему бы нам не разойтись тихо-мирно и не забыть друг о друге веков так на пять?

– Таких умных знаешь сколько. – Жрице то и дело казалось, что в его-то годы Мэтт мог бы быть куда менее наивным. – Недолго бы Снисходительные продержались, если бы соглашались брать деньги с обеих сторон.

– Но ведь и мы не абы кто, – заупрямился гном. – Я так подозреваю, обычно Снисходительные не извещают свои жертвы об открытии боевых действий. И те банально умирают, не успев начать переговоры.

– А поконкретнее? – Торрер почувствовал, что перспектива пожить в лесу тает, как предрассветный туман.

– Ну, например… – Мэтт огляделся, ища, за что бы зацепиться, – например, откуда мы знаем, что это действительно посланцы герцога? Приятно, конечно, что он о нас вспомнил, но как-то… Слишком уж внезапно, что ли…

– А ты бы предпочел, чтобы он вспоминал о нас медленно и постепенно? – невинно поинтересовался Торрер.

– Не в том дело. Да еще эта бойкая старушенция… Все одно к одному. Нас теперь четверо, их – трое. И если кто-то задумал выманить нас из города…

– Кому бы, по-твоему, это могло понадобиться? – устало возразила Бэх. – Если это проделки Ордена Айригаля, им проще было бы сослаться на Лайгаш. И мы точно поторопились бы унести отсюда ноги.

– Допустим, – не сдавался гном. – Моргиль и айн Лейн – настоящие, хотя я бы еще это проверил. А колдунья?

– Эк тебя разжелудило! – не выдержал Макобер. – Даже троллю понятно, что бабулька на мели, вот и обрадовалась, что я ее признал. А уж когда услышала, что мы – талисса…

– Раньше тебе нравились девицы помоложе, – хмыкнула Бэх, удивленная энтузиазмом друга. – И посимпатичнее.

– Годы идут, вкусы меняются, – философски парировал Макобер. – Да, прости, у всех, кроме тебя.

– Давайте всё завтра, а? – взмолился Торрер. – Заодно будет понятно, сколько из нас осталось в живых. Если хотите, я потом добегу до герцога – не в Шетах же он, в самом деле, на охоту поехал. И прямо спрошу, правда ли он отправил к нам этих двух спасителей… Или спасателей? Мак, как правильно?

– Да один пень! – Макобер старательно изобразил эльфийский акцент. – Ну что ж, отложим так отложим.

Однако, уже поднимаясь по узкой скрипучей лестнице, Торрер осознал, что выкинуть из головы мысли про Снисходительных так просто не удастся. За последний месяц они ходили этим путем сотни раз, но только теперь каждый из них подумал, что в коридоре на втором этаже подозрительно темно, застрявший в замке ключ едва не заставил Бэх схватиться за меч, а Макобер, прижав палец к губам, долго прислушивался, не идет ли кто следом.

Переглянувшись, они едва не расхохотались.

– Понятно, – фыркнула Бэх. – Старые привычки: весь мир против нас, но мы победим. Ну что, все спать будем или тоже как раньше?

– Я, пожалуй, погуляю, – предложил Торрер.

– Как нагуляешься, не забудь меня разбудить, – похлопал его по спине гном. – Колдунью-то куда поселили?

Жрица кивком указала на дверь в начале коридора:

– Ну и славненько. Приятной прогулки!

Вскоре все стихло, и эльф принялся задумчиво мерить шагами коридор. Пол едва поскрипывал, из грязного окошка с трудом пробивался лунный свет, но Торреру это было только на руку – как многие обитатели леса, эльфы относились к темноте без страха и давно уже научились с ней сосуществовать.

Баловство, конечно, – никто к ним сегодня не полезет. Возни много, а толку – мало. Передушить всех четверых в своих постелях так, чтобы никто и пискнуть не успел, – тут, знаете, не Снисходительными надо быть…

Прошла пара часов, когда шум во дворе заставил эльфа метнуться к окошку.

Проклятие, не открывается! Торрер привычно вскинул рукоять меча, но в последний момент сдержал себя и приналег на заржавевший крюк – едва ли Мэтт утром похвалил бы его за выбитое окно.

Когда ставни наконец распахнулись, взгляду Торрера предстала знакомая долговязая фигура, наседавшая, с моргенштерном в руках, на вооруженного коротким мечом мужчину. Даже не пытаясь защититься от свистящего шара на цепи, тот проворно скакал по всему двору, пытаясь оторваться от Хагни Моргиля хотя бы на несколько шагов и оказаться поближе к ведущим на улицу воротам. Похоже было, что его товарищу это так и не удалось, – едва различимое в темноте тело живописно привалилось к стене гостиницы. Подле тускло поблескивал в лунном свете сломанный меч.

Торрер уже готов был воспользоваться прислоненной под самым окном лестницей, когда Хагни, на мгновение обернувшись, вполголоса крикнул:

– Справлюсь. Будите остальных.

Едва ли эльф последовал бы его совету, но в этот момент цепь описала замысловатую дугу, меч с болезненным для ночной тишины грохотом зазвенел по булыжнику, а Моргиль, внезапно оказавшись нос к носу со своим противником, без лишних затей отправил его к себе под ноги экономным ударом по голове.

– Ну вот, – не без самодовольства объявил Хагни, склоняясь над поверженным врагом. – Допрашивать подано. Можете уже не торопиться.

С уважением присвистнув, Торрер отправился поднимать на ноги талиссу.

Глава IV

Азнивьер едва увернулся от разгоряченного коня и витиевато выругался вслед всаднику. Правда, его выдержки хватило на то, чтобы сделать это беззвучно: степняки что большие дети – склонны воспринимать все буквально.

Надо будет поговорить с Фейрандом: совсем прохода от его ребят не стало, наглеют на глазах. А помнится, до первого похода, когда им с налету удалось взять и разрушить Латрен, были тише воды, ниже травы. Еще бы – остальные кланы считали их изгоями, с которыми уважающий себя степняк и кизяком-то не поделится. А теперь, смотри ж ты, Всадники Эркрота. Дескать, сам бог любуется с небес их подвигами.

Когда в те годы Фейранд пригласил Азнивьера к себе в ставку, чародей удивился. Впрочем, мало сказать удивился – он был поражен. Степняки традиционно старались держаться от магии подальше. Любой глава клана, услышав про колдовство, презрительно сплюнул бы в пыль. А теперь… Впрочем, где теперь те настоящие главы кланов?

– Стой где стоишь, чужак. Назови свое имя.

Да чтоб им Айригаль подавился! Этот воин, Орроба ему в бок, с утра до вечера торчит у шатра Вождя. По двадцать раз на дню его видит, бестия, а все: имя, имя! И не придерешься: как Вождь повелел, так и действует. Попробовал бы он так какого-нибудь сотника остановить… А раз чародей, чего ж не покуражиться.

Терпеть колдовство здесь со временем научились, но вот любить… Впрочем, он и сам не испытывал особой симпатии к низкорослым степнякам, вечно пахнущим своим и лошадиным потом. Однако Круг считал, что упускать такую возможность было бы попросту глупо.

Солнце слепило глаза, но воин не торопился. Он долго рассматривал чародея, словно появление колдуна в ставке Вождя лишило его дара речи.

Маг ждал. Убедившись, что вывести его из себя не удастся, степняк лениво скрылся за пологом. И вовремя: Азнивьер чувствовал, что еще немного, и он испепелил бы наглеца на месте. А потом посмотрел бы, хватит ли у Фейранда духа по-прежнему утверждать, что обиду, нанесенную любому из его Всадников, он рассматривает как личное оскорбление.

– Входи, колдун!

Азнивьер с облегчением окунулся в вязкую прохладу шатра.

Предки Фейранда немало удивились бы, окажись они в гостях у своего преемника. Традиционные войлочные подстилки уступили место тяжелому и не слишком практичному антронскому ковру. На шесте вместо парба – вместилища душ ушедших, напоминавшего Азнивьеру ласточкино гнездо, старательно вылепленное гоблином из неподатливой глины, – появился рыцарский щит с неведомым доселе гербом: кентавр на голубом поле, обрамленном тускло-желтой, как степное солнце, лентой.

Увидев его в первый раз, чародей вынужден был приложить изрядные усилия, чтобы не расхохотаться: согласно староимперской геральдике, кентавр полагался рыцарю, чьих родителей король отказывался принять при дворе, а желтая лента – бастарду.

– Приветствую тебя, Фейранд! – Хорошо еще, что он сохранил привилегию обращаться к Вождю по имени. Другие во время аудиенций обязаны были именовать его не иначе как «Сын Эркрота». Ну да, точно как дитя малое…

И терпит ведь бог подобную наглость! Хотя каков папаша…

Второе и последнее послабление «этикета» (если у кого-нибудь повернется язык назвать этим словом заведенные в ставке порядки), которого чародею удалось добиться, заключалось в дозволении не опускаться на одно колено всякий раз, как он видел Вождя. Одни боги знают, где Фейранд почерпнул этот старомодный обычай!

Скорей бы уж очередной поход: на время военной кампании соблюдение этикета считалось необязательным.

– Ты хотел меня видеть, маг?

То ли сегодня Азнивьер, устав от бесконечной жары, все воспринимал излишне обостренно, то ли в голосе Вождя действительно промелькнула нотка презрения.

Чародей хмуро взглянул на повелителя Всадников Эркрота. Плоский, точно вбитый кулаком нос, редкие темно-серые волосы, какие не часто встретишь за пределами степи, картофелина подбородка надменно выпячена вперед. Да уж, красавцем не назовешь.

– Надеюсь не разочаровать тебя, Фейранд.

– Надейся, Азнивьер, – в тон чародею ответил Вождь. – У меня сегодня был тяжелый день.

Чтоб ему Айригаль улыбнулся! Хоть бы раз сказал: «Приветствую тебя, достопочтенный Азнивьер! Сегодня у меня был легкийдень!»

– Спешу тебя обрадовать: Тайлен не пойдет в ближайшее время на союз с Хатронгом.

– Лучше бы он пошел на союз со мной! Его легкая пехота отлично смотрелась бы в первых рядах, когда мы будем брать Хатронг. Возможно, мне даже стало бы жаль ее: тайленцы на редкость неплохие воины. Конечно, среди тех, кто проводит свою жизнь в вонючих деревянных колодцах.

Интересно, чем же ему дома-то колодцы напомнили? Срубом, что ли? Будто каменных зданий сроду не видел!

– Не все сразу, Фейранд, не все сразу. Не ты ли говорил, что поначалу приходится довольствоваться малым.

Намек был верхом того, что чародей мог себе позволить: Фейранд не выносил, когда ему напоминали, что еще пять лет назад он был всего лишь главой одного из кланов. И далеко не самого влиятельного.

– Это все, с чем ты пришел, маг?

– Не все. До меня дошли слухи, что интерес к твоему народу стали проявлять не только люди. Подозреваю, что со дня на день один из жрецов Парящей Вне Жизни попросит твоего разрешения посетить ставку.

– Воля Эркрота мне ведома, а планы остальных… Что мне до них? – Хитрые глазки Вождя так и впились в лицо Азнивьера, пытаясь прочитать на нем больше, чем маг высказал вслух.

«Что тебе до них? – мысленно усмехнулся чародей. – Вот и спросишь об этом Орробу. При встрече».

Склонив голову в знак согласия с неизбывной мудростью Фейранда, Азнивьер, словно спохватившись, добавил:

– И последнее, великий Вождь. Я хотел попросить твоего дозволения время от времени отлучаться из ставки.

– Это еще зачем?! – Цепкий взгляд Вождя заставил Азнивьера почувствовать себя под прицелом зайранских арбалетчиков.

Не хватало только разбередить его подозрительность! Если уж Вождю с самого начала везде измена чудилась…

– Моим друзьям нужна помощь. И мне не хотелось бы им отказывать.

Дружбу кочевники ценили. Хотя, конечно, не так высоко, как лояльность главе клана.

– И надолго тебе придется меня покидать? – смягчаясь, проворчал Фейранд.

«Меня»! Каково! Будто Азнивьер один из его подданных!

– Всякий раз мое отсутствие продлится не более четверти дня.

В конце концов, в Нетерте можно при желании и время остановить.

Но упустить шанс возродить город, который вошел в легенду… Ну уж нет! Круг бы, может, и предпочел, чтобы Азнивьер и дальше коптился в этой опостылевшей степи, но всему есть свой час и свой срок.

Чародей не сомневался, что окажется полезен не только Кругу, но и самой Нетерте. Городу, который открывает весьма неплохие перспективы перед магом, знающим, чтои каку него попросить…

* * *

– Господин Моргиль мечтает, чтобы мы оценили его заслуги, – объявил Торрер ошарашенному Мэтту, безжалостно вырывая гнома из сна как раз в тот момент, когда герцог Этренский обнимал его со словами: «О, мудрейший из ныне живущих гномов! Всех моих богатств не хватит, чтобы отблагодарить тебя, но ты вправе черпать из моей сокровищницы…»

– Да полноте, Ваша Светлость! – Мэтт сел на постели. – Тьфу, это ты, Торрер. Что ты там бормочешь?

– Господин Моргиль мечтает, чтобы мы оценили его заслуги, – терпеливо повторил эльф.

– Передай, что я восхищаюсь им, как пирожками бабушки Хрунды, – рявкнул Мэтт. – Вы что, не могли до утра подождать?!

– Подождать? – опешил Торрер. – Думаешь, я ради собственного удовольствия…

– Странные же вещи, о юный друг мой, стали доставлять тебе удовольствие! – подал голос с соседней кровати Макобер. – Хотя, конечно, у каждого эльфа свои маленькие слабости…

– А что, собственно, произошло? – В дверях появилась Бэх – заспанная, но уже в кольчуге и при мече. – Нашли время поговорить о маленьких слабостях.

– Ну хорошо, хорошо! – великодушно согласился Макобер, поднимаясь с постели. – Давайте поговорим о большихслабостях. Между прочим, когда ты вчера перед ужином опять украдкой на тот портрет любовалась, я молчал. Но если ты настаиваешь…

Гном поспешил прийти Бэх на помощь.

– Тут господин Моргиль требует, чтобы мы им восхитились, – как чем-то само собой разумеющимся поделился он. – Прибежал похвалиться.

– А что он такого сделал? – зевнула Бэх. – И откуда он вообще взялся?

– Понятия не имею. А ты, эльфушка?

Покорно вздохнув – не то чтобы реакция друзей была для него сюрпризом, но он всегда надеялся на лучшее, – Торрер вновь попытался растолковать, что произошло.

– Так бы сразу и говорил! – оценил его усилия Мэтт. – А то бекаешь, мекаешь, а чего хочешь – и не поймешь. Ну что ж, давайте посмотрим, кто там попался Хагни под горячую руку.

Больше не мешкая, они торопливо оделись и, сопровождаемые мрачными взглядами немилосердно разбуженного портье, вывалились из гостиницы.

– Крепко же вы спите, господа. – Изведшийся от нетерпения Хагни Моргиль встретил их прямо в ведущих во двор воротах. – Вот, извольте. Двое. И один еще жив.

Талиссе показалось, что факел в руках у Бэх вырвал из темноты нечто похожее на пару грубо отесанных бревен, при ближайшем рассмотрении обернувшихся двумя телами. Один из ночных гостей уже не дышал, другой был заботливо связан по рукам и ногам.

– Благодарствуйте, – рассеянно проговорил гном, осматривая поле боя. Торрер молча показал на приставленную к окну лестницу. Гном кивнул. – Значит, не рискнули-таки оставить нас одних?

– Не то чтобы не рискнул. – Хагни поклонился эльфу, признавая тем самым, что Торрер справился бы и без него. – Но все же просьба Его Светлости, сами понимаете…

– Его Светлость настолько не верит в наши силы?

Моргиль засомневался, что Бэх действительно задала ему вопрос, но тем не менее решил на него ответить:

– Его Светлость предпочитает, чтобы вы не разменивались по мелочам.

«Изящно, – мысленно отметил Макобер. – И не придерешься, и понимай как знаешь».

– И вам уже ведомо, кто это? – Эльф небрежно указал на тела.

– Ведомо, – с охотой согласился Хагни… – Как это не удивительно, ваши Снисходительные.

– Так-таки и признались? – Торрер смерил взглядом расстояние от стены гостиницы до поседевшего ясеня, у которого лежали тела сейчас. В чем, интересно, смысл перетаскивать покойника?

– Я только начал с ними работать… – скромно обронил Хагни.

«Словечко-то какое, – промелькнуло в голове у Макобера. – Будто он заплечных дел мастер при дворе Его Светлости…»

– И уже такие результаты? – недоверчиво уточнила Бэх.