Текст книги "Игры чародея, или Жезл Ниерати"
Автор книги: Дмитрий Браславский
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)
Глава XXIV
Ближе к ночи редкие тяжелые капли, испытывавшие на прочность лоскутное одеяло черепичных крыш, переросли в настоящий ливень. Дождь, призвав себе на помощь порывы ветра, очищал улицы от прохожих. К полуночи даже патрули городской стражи предпочли сделать вид, что тавернам не обойтись без их присутствия.
Иссеченное дождем море ожесточенно покусывало деревянные сваи пирсов, а многочисленные корабли спешили убраться прочь от берега: ураганы налетали на Трумарит столь же быстро, сколь герцог Этренский расправлялся с мятежными баронами.
Порт вымер. Даже нищие постарались укрыться под мостами или внутри валяющихся по берегу бочек.
Дом Истана-булочника мало чем отличался от дюжины других в том же квартале: закрытые ставни, сквозь которые пробивались тусклые огоньки свечей, едва заметный дымок из трубы. Ночная смена только-только встала к печи.
Ударил гром. Где-то отрывисто залаяла собака.
Веревка обхватила трубу с первой же попытки. Мелькнули две тени. Одна из них пошатнулась, поскользнувшись на мокрой черепице; вторая поддержала ее и втащила за собой.
В дверь пекарни постучали.
– Кого там еще нелегкая, – пробормотал Истан. – Чего надо-то?!
– У матери дрожжи кончились. – Новый раскат грома заглушил слабый девичий голосок. – А к ней, как назло, свояк притащился. Соседушка, не впустите? А то холодно тута, мокро!
Не иначе как шорника дочка. Эк ее угораздило. Но мать и точно строга, против родительской воли не пойдешь.
– Ладно уж, – великодушно согласился он. – Сейчас отопру.
– Кто там? – обернулся старший пекарь, протягивая руку к самострелу.
– Соседи, – развел руками Истан. – Кто еще может быть в такую погоду!
Отодвинув особый хорверкский засов (скорее дерево разлетится в щепки, чем такой согнешь), Истан приоткрыл дверь.
Девушку, стоящую на пороге, булочник видел впервые. Грудь незнакомки подчеркивала легкая кольчуга. Отблеск молнии осветил висящий на шее медальон.
– Тре… – Вместо крика из горла пекаря вырвалось хриплое кудахтанье.
Выскочивший из темноты воин ловко подхватил обмякшее тело. Идтай махнула рукой: путь свободен.
Люди лангера работали красиво, но жрице Ашшарат лучше было этого не видеть.
В дом проскользнули двое. Ни шороха, ни вскрика. Ей говорили, что особый шик в том, чтобы успеть и метнуть нож, и бережно уложить покойника на пол.
Проверять не хотелось.
– Лаон, – подозвал легата Прест, выглянув из дома. – Здесь все. Начинаем?
Мягкая коричневая шляпа и затейливая вязь татуировок на обнаженных до локтей руках делали Преста похожим на удачливого трумаритского шкипера. Впрочем, в отрепьях паломника на ступенях храма Шеххер в Зайране он смотрелся не менее естественно.
Лаон тен Зерхос не торопился. Если Лентал не ошибся, Летящая Во Тьме, без сомнения, позаботилась о том, чтобы защитить этот дом.
– Проверишь? – шепнул он девушке.
– А не опасно?
– Лучше знать, чем не знать.
Девушка прошептала несколько слов. На мгновение в свете молний, проступил серый прозрачный купол, колпаком прикрывающий пекарню.
– Так и есть. Давайте по-быстрому. Удачи!
Крошечная темная столовая с запахом прокисшего супа.
Неопрятная спальня. Если бы тен Зерхос не держал в одной руке меч, а в другой – свечу, он зажал бы нос.
– Все пусто, легат, – доложил Чагги, появляясь из кладовки. – Ищем люк?
– Ищите.
Люди лангера бесшумно рассредоточились по дому. Через пару минут кровать Истана была отодвинута в сторону.
– Идтай, – подозвал девушку тен Зерхос. – Подавай сигнал.
Жрица выбежала на улицу.
Над домом сверкнула молния. Запахло свежестью. Тени на крыше зашевелились и принялись разматывать веревку.
– Все в порядке.
Тен Зерхос кивнул.
– Заперто. – Прест очертил мелом крышку люка.
Он больше всех возражал против того, чтобы допускать в группу постороннего.
Высунувшись на улицу, Чагги тихо свистнул.
На беднягу Куда-То-Вниз жалко было смотреть; в оставшихся после него на полу лужах едва не плескались головастики.
– Свет, – скомандовал взломщик, и легат безропотно поднес свечу поближе.
– Еще!
Идтай встала по другую сторону люка. Куда-То-Вниз тихонько зазвенел отмычками.
Снизу донесся чей-то вскрик, грохот и лязг мечей.
– Давай же! – в нетерпении сжал кулак Прест. – Ну!
– Не торопи, – огрызнулся Куда-То-Вниз. – Это тебе не на сене девку тискать.
Все было рассчитано по секундам. Проникнув через дымоход, двое воинов должны были отвлечь внимание от люка. Остальным стоило поспешить.
Наконец замок щелкнул.
– Спасибо! – Тен Зерхос торопливо пожал руку взломщику.
Идтай передала ему, что Куда-То-Вниз наотрез отказался от платы. И зря – лангер бы не обеднел.
Взломщик выскользнул на улицу. Двое притаились у задней двери. Остальные хлынули в люк.
Стражи оказалось больше, чем они думали: один из людей Лаона, с головы до ног перемазанный сажей, лежал на полу, неестественно вывернув голову, – чародеи Орробы любили такие заклятия. Второй отбивался бастардом, парируя удары двоих ребят в кольчугах. Вокруг его головы тускнел рой голубых мошек – защита от огня постепенно таяла.
Увидев подкрепление, стражники торопливо отступили по коридору.
– Ложись!
Тен Зерхос и сам упал на пол. Над его головой зазвенели тетивы самострелов.
– Вперед!
Пробравшись через заваленный телами дверной проем, они смогли наконец спокойно оглядеться.
Почти дюжина дверей. Одна распахнута – значит, камин там.
А как прикажете угадать, за которой Лентал?
В люк свесилась голова Преста.
– Двое пытались смыться. Мы уходим от черного хода?
– Одного оставь, – отрывисто приказал Лаон. – Рано.
– Куда теперь? – Чагги говорил тише, чем завывал ветер в камине, но легату показалось, что чародей кричит в полный голос.
– Погоди!
Тен Зерхос прислушался.
– Сюда! – донесся приглушенный крик из-за третьей двери справа. – Скорее!
– Лентал?
– Похоже. – Но уверенности в голосе Идтай не было.
– Посмотрим, – решился легат. – Не торчать же тут до утра.
Дверь не поддалась.
– Может, конечно, и засов. – Прест протянул было руку к двери. – Но я бы не рисковал.
– Чагги! Остальным приготовиться.
Заклятие заставило края проема ярко засветиться. Петли на глазах начали раскаляться.
– Прест!
«Шкипер» с разбега навалился на дверь – и это спасло ему жизнь. Не удержавшись на ногах, Прест рухнул в комнату.
– Ложись!
Свистнули стрелы. Стоило промедлить – и их пригвоздило бы к стене.
Напарник Преста нырнул в комнату – вниз и влево, уходя из-под удара. Остальные бросились на пол.
– Не угадали, – потирая колено, Прест возник из пустого проема. – Засада.
– Продолжаем по плану. – Лаон обернулся к тем, кто следовал за ним.
– На четырех дверях окошечки, – вернулся из тупика Чагги. – Вопрос в том, держат ли они Лентала в обычной камере.
– Проверим, – сжал зубы тен Зерхос. – Ты ее чувствуешь?
Идтай кивнула:
– Вот здесь. – Девушка указала на пятую слева дверь.
– С чего начнем? – Быстрый взгляд на жрицу. – Ладно, понял.
Дверь оказалась не заперта.
– Прест, разберешься? Идтай, Чагги, готовы?
Кивнув, Прест толкнул дверь острием меча.
Стол. Две изогнутые черные свечи, огоньки нежно соприкасаются.
И под ними мерно колышется в воздухе статуэтка раскинувшей крылья летучей мыши.
Оттолкнув легата, Идтай бросилась к столу.
– Ты куда? Да стой же!
Тен Зерхос рванулся за ней, но девушка оказалась проворнее. Ускользнув от его рук, она сжала статуэтку в кулаке.
И исчезла. Звякнул, падая на пол, медальон.
– Идтай!
– Пошли! – Прест потянул его за рукав. – Ей уже не поможешь.
Не надо было быть жрецом, чтобы почувствовать разлитую в воздухе силу Орробы.
Так просто. И Идтай уже нет.
Пустые комнаты. И ни одна не заперта – даже те три, что с окошечками.
А вот четвертая…
– Взломщика сюда!
– Ты же сам его отослал домой.
А ведь и правда.
Один из воинов склонился над замком. Вспышка, запах паленой плоти. Воин еще успел посмотреть на них безумными от ужаса глазами, а из прожженной во лбу дыры уже сочилась кровь.
– Чагги!
– Не сейчас, – покачал головой чародей. – Я пока все.
– Хорошо, ломайте!
Дверь затрещала под слаженными ударами топоров. Изнутри послышались громкие слова заклинания. Тен Зерхос не понял ни слова, но почувствовал, что вот-вот, и они опоздают.
– Быстрее!
Надсадно ахая, топоры вгрызались в дерево. Внезапно дверь вспыхнула, обдав их жаром. Все невольно отшатнулись. Кто-то закричал от боли.
Не дожидаясь приглашения, Чагги выбросил перед собой ладонь. С потолка хлынула вода. Маг согнулся, держась за стену, – его рвало.
Но когда лангер наконец ворвался в комнату, та была уже пуста.
Узкая лавка, валяющиеся на полу цепи.
Тен Зерхос растерянно обводил взглядом тесную камеру. Спрятаться было негде. Значит, им все-таки удалось ускользнуть.
– Вернемся, проверь, не перевезли ли его в храм Парящей Вне Жизни, – буркнул он Престу.
– Слушаюсь! – отсалютовал тот. – Отходим?
– Отходим.
Двое. Двое и Идтай.
Много – они должны были обойтись без жертв.
Стараясь не смотреть в глаза своим людям, легат поднялся наверх.
У задней двери неумело выругался Прест:
– Что там еще?
Надо уходить. Если даже на него так давит…
– Сам взгляни.
На земле, в сизой луже, покрытой волдырями дождевых капель, лежал оставленный ими воин. Шею пересекала кровавая полоса.
Еще один просчет – Лентала перенесли совсем близко. В пределах купола.
Тен Зерхос вздохнул:
– Прест, займись убитыми. Надеюсь, Дева их не оставит. Остальные – со мной!
* * *
– Кхарад? Впервые слышу, – быстро ответил Макобер, бросив на старушку укоризненный взгляд.
Та едва заметно пожала плечами.
– Вот видите! Кхарад рассказал Нетерту, что есть два места в обитаемых землях, подходящих для этого замысла. Одно – Агарм.
– Агарм? – изумился Торрер. – Но Агарм нашлес!
– В этом Нетерт очень быстро убедился: королева Талькар, в честь которой, как вы, несомненно, знаете, названа дочь вашего нынешнего короля, даже не разрешила Нетерту и его свите пересечь границу ее владений. Просто отказала – без всяких объяснений.
– И правильно сделала! Нечего, понимаете ли!
– Правильно – не правильно, не мне судить. И тогда Нетерт с Кхарадом направились во второе место, которое указал принцу чародей: в лес, окружавший со всех сторон Майонту. Так и возник этот чудесный город, коему суждено было погибнуть – и здесь я тоже вижу ехидную улыбочку, на которые так щедра бывает Судьба, – от рук ваших соотечественников. Правда, случилось это много позже, когда Нетерт давно уже лежал в могиле.
– А Кхарад? – тихо спросила Мист.
– Наверно, тоже. Не знаю.
Он умолк. Молчала и талисса: возможно, скоро ей придется познакомиться с городом, который для Трэмани был лишь одной из многочисленных древних легенд. Таких древних, что уже и не разберешь, что в них ложь, а что правда.
– Ну что ж… – Бард вздохнул. – Спасибо вам за гостеприимство…
– Вы хотите продолжить путь среди ночи? – Бэх склонила голову к плечу, и ее волосы, отливавшие расплавленным золотом при свете дня, скатились на плечо волной остывающей меди.
– Едва ли, – покачал головой бард. – Но надо же и честь знать.
– Тогда посидите с нами еще, ладно? – попросила чародейка и сама удивилась своим словам.
– Боюсь, за последние дни я успел отвыкнуть от людей.
Мист замерла, ожидая продолжения, однако Трэмани ничего больше к своим словам не добавил.
– Вы не ранены? – Бэх отметила, что, поднимаясь на ноги, он поморщился от боли.
– Я сам в этом виноват, – неожиданно смутился бард. – Не обращайте внимания.
– Я же не спрашиваю, кто вас ранил, – улыбнулась девушка. – Но может быть, я смогу помочь?
– Может быть, – согласился Трэмани, хотя жрице показалось, что сделал он это с некоторой неохотой.
Они отошли в сторону, и бард снова опустился на траву. Сапог он стянул с трудом – лодыжка распухла и неприятно посинела.
– Если вы…
– Можете мне поверить: это рана, полученная в бою, – вернул жрице улыбку Трэмани. – Иначе я бы и не надеялся, что Темес меня исцелит.
– Простите. – Бэх почувствовала себя глупо. – Я просто…
– Это вы меня простите. – На этот раз Трэмани был серьезен. – Я знаю, что эта любезность обойдется вам не так дешево, как думают многие. И я никогда бы не согласился ее принять, если бы мог позволить себе провести в пути несколько лишних дней. Но…
– Но у вас их нет, – помогла барду девушка.
– Но у меня их нет, – грустно согласился он. – Каждый час промедления делает сам путь все более и более бессмысленным.
– Тогда не будем терять время! – Бэх постаралась произнести эти слова по возможности бодро, хотя и ее саму вдруг ни с того ни с сего начала обволакивать тоскливая тягучая грусть.
Небесный Воин откликнулся на удивление легко; девушка даже задумалась, чем же так сумел угодить ему Трэмани. Никак настрочил хвалебную песнь…
Когда они вернулись к костру, купаться Бэх уже расхотелось. И даже не в том дело, что не было сил, – никто не заставлял ее переплывать озеро. Ушло настроение: сам того не желая, Трэмани поделился с ней частичкой своей грусти. Но жрица надеялась, что барду стало от этого хоть немного легче.
– Вы позволите? – Девушка протянула руку к лайноре.
Трэмани молча передал ей видавший виды инструмент.
Взяв в руки лайнору, Бэх пробежала по струнам, поморщилась и принялась неторопливо, что-то про себя мурлыкая, ее настраивать.
– Спой, а? – попросил Мэтт. – Я тебя уже знаешь сколько не слышал?!
Задумчиво перебирая струны, девушка кивнула.
Мысли Бэх были далеко. Сделав круг над озером, они полетели к ее собственной боли, ее собственной грусти. К Ленталу.
Тогда, на пороге, напоследок он коснулся ее колечка. Того самого, лайгашского. Маленького сапфира в окружении изумрудных лепестков. «Голубого, как твои глаза».
«…И окажешься рядом. – А друзья? – Ты. – А обратно? – Это на тот случай, когда никакого „обратно“ может уже и не понадобиться. Но, если захочешь, ты вернешься. Вот только будет ли куда возвращаться?»
Лентал, паладин Дарующей Жизнь. Полюбила ли она его в тот миг, когда он впервые появился на пороге тесной хижины, где талисса остановилась на ночлег? Или уже потом, когда убедилась, что нет такого боя, который заставил бы его утратить спокойствие? Или еще позже, когда лишилась божественной Силы? И Лентал помог, не задавая лишних вопросов.
Так ли это важно? Она стала его женой, жалея лишь о том, что они не встретились раньше. И у них было целых два медовых месяца. А потом – снова талисса, и Лентал старался, по-настоящему старался сродниться с ней.
Но им он был ни к чему. Лайгаш оказался забыт.
Или даже так: талисса не смогла, не захотела ему поверить. Между ними стоял Лайгаш.
А может быть, так: в талиссе надо было раствориться, а Лентал этого не умел. Он не растворялся даже в ней самой.
Наверное, Бэх надо было выйти из талиссы, друзья бы ее отпустили. И что? Стать хозяйкой чужого родового замка, пока муж целиком посвящает себя своей богине?
Наверное, и он мог оставить свой Орден. Жрецу его ранга нашлось бы место везде. И Ашшарат бы это поняла.
Наверное.
Она сказала, что хочет отправиться с друзьями в очередное путешествие. А он не стал ее останавливать.
Бэх хорошо помнила боль в его глазах, когда они прощались. Если бы Лентал произнес хоть слово – да что там слово, хотя бы руку к ней протянул, – она бы никуда не поехала.
Но он просто стоял, стоял и смотрел, словно стремился навсегда запомнить ее именно такой – сидящей перед ним в седле, с пушистыми, развевающимися от ветра золотыми волосами.
«Береги себя», – прошептала она, но он не услышал. И к лучшему: жрец Ашшарат идет туда, куда посылает его Зеленая Дева. Это ее он должен беречь и охранять. Ее саму и ее дело.
Бэх медлила, не в силах тронуть коня. Ей казалось, что сейчас она скроется за первыми деревьями и в их жизни что-то рухнет, что-то порвется. Потом, быть может, будет новое, другое. Но этих счастливых месяцев не будет уже никогда.
Эх, стоило ли уезжать, чтобы так рваться обратно? Если не первую ночь она думает о муже, пытаясь почувствовать, как он там.
И то, что она чувствовала, не радовало.
Талисса ни о чем не догадывалась. Для них она оставалась прежней Бэх – сестрой, другом. Как и прежде, она лечила раны и не отставала от остальных в бою.
Как и прежде. Стоило ли вообще выходить замуж, чтобы все было как и прежде?
Бэх хотела быть свободной: так вот она – свобода! От любви, от мужа. От себя.
А плакать можно только тогда, когда никто не видит. Редко. Ночью. И слезы не приносят облегчения.
Не единожды она касалась колечка и всякий раз отводила руку, упрекая себя в малодушии.
Талисса и Лентал. Лентал и свобода. Свобода и любовь. Разве она виновата, что они оказались несовместимы.
– Бэх, а правда, спой, – прервал ее мысли Хельг.
Она вновь тронула струны:
Устав спасать, устав спасаться,
Самой и нападать, и драться,
Устав лечить во имя бога,
Пойду искать домой дорогу.
Я попрощаюсь с постоялыми дворами,
Дворцам пошлю изящный реверанс.
Окольными и тайными путями
Вернусь домой, коль выпадет мне шанс.
Оглядев талиссу, она увидела, что Мэтт, почесывая Рэппи за ухом, улыбается в свою роскошную бороду, Макобер рассеянно поигрывает кинжалом, а Торрер… Торрер, кажется, понял, о чем она только что думала. Ну и пусть!
Устав от глупости и лести,
От ратных дел и от бесчестья,
От брани и изысков слога,
Ищи, прошу, домой дорогу.
И ты расправишься с заклятыми врагами,
Друзей простишь и вскочишь на коня,
Вскачь – чтоб земли не чуял под ногами —
Его ты пустишь, чтоб догнать меня.
А если нет? Не было бы талиссы, Бэх давно бы повернула кольцо. А там – пусть он считает ее слабой, непоследовательной, маленькой, какой угодно! Они уже будут вместе.
Устав вязать, готовить, печь,
Устав судить пустые ссоры,
Однажды ты наденешь шпоры,
Я отыщу забытый меч.
О какой Бэх она сейчас поет в своей бесхитростной балладе? О той, которая полгода назад отдала Ленталу свою душу, даже не спросив Темеса? Или о той, что сидит здесь, у ночного костра. Счастлива она или несчастна? Ну почему на этот вопрос никогда не бывает простого ответа?!
Лайнора умолкла. Друзья сидели, не произнося ни слова, боясь потушить в себе тлеющие угольки мелодии. Даже Хельг, снисходительно улыбавшийся вначале, слушал Бэх как зачарованный.
Лишь Мист не было в ту минуту у костра, однако никто не обратил на это внимания.
– Ну что, пора спать? – Мэтт неторопливо поднялся на ноги. Песня еще звучала в душе гнома, и пустая болтовня казалась после нее совсем уж неуместной.
– Пошли, – откликнулась Бэх.
Если бы Лентал мог услышать ее… Наверняка он помнил одно: она ушла. Ушла сама, сама решила вновь отправиться в путь. Но может быть, хоть когда-нибудь он сможет понять почему.
Бэх бросила последний взгляд на кольцо. В голубом камне отражались язычки пламени. И на мгновение ей показалось, что Лентал зовет ее на помощь, отчаянно просит повернуть кольцо и оказаться рядом.
Бэх тряхнула головой, отгоняя наваждение. Она приняла решение и будет ему следовать. По крайней мере сегодня…
Глава XXV
Встревоженное лицо Лаона тен Зерхоса последний раз мелькнуло в маленьком хрустальном шаре – и изображение померкло.
– Кто что скажет?
– Ты был прав. – Мэйлу довольно улыбнулся Гардару. – Я-то, признаться, не сомневался, что, увидев защиту, тен Зерхос оставит Идтай снаружи.
– В последний момент я чуть было не снял купол, – вмешался специально вызванный из Трумарита граф Фиренн. – Но побоялся спугнуть. Резиденция лангера, которую не прикрывает Летучая Мышь…
– Рано или поздно он все равно насторожится. – Гардар не склонен был обольщаться. – Они красиво разыграли свою партию, вы тоже не подкачали, но, если бы мы всегда были такими олухами, Госпожа разогнала бы нас в пять минут. Скольких он потерял – троих, четверых?
– И почему же он не насторожился, монсеньор? – Фиренн скрестил руки на груди.
– Все впереди, – заверил его чародей. – Лаон у них один из лучших.
– Какие будут распоряжения, командор? – не рискнул настаивать граф. – Думаете, они осмелятся штурмовать храм?
– Исключено, – покачал головой Гардар. – Хотите пари? На интерес.
– Тебе надоел «Шепот судьбы»? – ввернул Мэйлу.
– Судьба в последнее время что-то не шепчет, а прямо-таки вопит. Причем в оба уха, – не спасовал Гардар. – Так как, граф? Ставлю талер, что они сейчас отправились обратно в свой храм.
– Полагаете, тен Зерхос почувствовал наблюдение?
– Лаон быстро загорается, но быстро остывает, – пояснил Гардар. – Ворваться сейчас к нам – а с чем? «Вы не видели, святой отец, Лентал здесь не пробегал? Ах, не пробегал? Ну, спасибо, спасибо».
Командор прищурился. А Фиренн неплох, еще одно очко в пользу Мэйлу. По виду и не скажешь, но графа надо двигать. Через пару годков может получиться неплохой легат.
– В любом случае первый этап операции можно считать завершенным, – подытожил Мэйлу. – Можете расслабиться. При дворе давно не были?
– Мочи моей больше нет! – взмолился Фиренн. – Повстречаться бы с тем, кто придумал, что я идеально буду смотреться в роли придворного ловеласа…
– Знакомьтесь. – Мэйлу сделал широкий жест рукой. – Гардар. Наш командор. И прочая, и прочая, и прочая. Собственной персоной. Так что, считайте, повстречались. Жалобы, предложения?
– Отличная идея, монсеньор, – расхохотался Фиренн. – Нет, это правда вы?
– Правда, – с напускной мрачностью признал чародей. – Но если бы я знал, что вас это так утомит…
– Двух любовниц я еще терпел, монсеньор, – признался Фиренн. – Но когда для поддержания репутации мне пришлось завести еще и любовника…
– А кто вам обещал, что будет легко? – усмехнулся Гардар. – Значит, так, господа. Мэйлу пока что остается со мной и ждет, когда Летучая Мышь закончит с Идтай и вернет ее нам.
– Ты уже знаешь, что она благополучно добралась?
– Я не стал будить никого из жрецов. Проснутся – узнаем. Но куда бы ей деться? Фиренн, вы переходите ко второму этапу. Вот разрешение на перемещение Лентала в столицу. – Чародей передал графу перевязанный черной лентой свиток.
– Что дальше?
– Готовьте новую резиденцию, почаще навещайте любовника… Словом, мне хочется, чтобы следующий ход был за «фиалками».
– Ваш прогноз, монсеньор?
– Пока никакого. Считайте, что мне любопытно, скольких еще они положат, пытаясь вытащить Лентала.
– Имеет ли смысл рассказывать Асдану о его роли в операции? – уточнил Фиренн.
– Ни малейшего. – Мэйлу потер покрасневшие от бессонной ночи глаза. – Пусть по-прежнему считает, что все в городе вертится исключительно вокруг него. При встрече я поблагодарю его за спасение важного пленника, сообщу, что вы понесли должную кару за просчеты в охране резиденции, и пусть себе отдыхает. До следующего раза. Если бы не Асдан, Лентал до сих пор удивлялся бы, почему мы не отправили его в Альдомир в первый же день.
– Простите… – замялся Фиренн. – Я понимаю, что этот вопрос…
– Не думайте на эту тему дольше, чем она того стоит, – оборвал его Мэйлу. – Да понял я… Вы хотели узнать, почему такого человека, как Асдан, держат в лангере? Не очень умного, не очень компетентного? Поверьте: именно для таких случаев. Госпожа знает, что делает.
– Я в общем-то и не сомневался…
– Вот и отлично. Расскажите лучше, что творится с этой талиссой.
– Да, конечно. Только, если позволите, с самого начала.
Гардар кивнул. Время шло, но в таких случаях командор приучил себя не торопиться.
– Фервор без труда нашел ее, да они и не скрывались. А вот дальше начинаются чудеса. В итоге идеально спланированной засады мы получили семь трупов.
– Я же просил оставить в живых… – вскинулся чародей.
– В том-то и дело, монсеньор. Семь трупов нашихлюдей. Фервор единственный, кто унес ноги.
– Я не ослышался, граф? Вы сказали, что засада была идеально спланирована?
– Да, монсеньор. Заклятие Долгой Ночи – одно из самых простых и в то же время самых надежных, почувствовать его они просто не могли. И я сам давал Фервору разрешение на его использование.
Гардар нетерпеливо побарабанил по столу:
– Допустим. Что дальше?
– Фервор забился поглубже в лес и попросил прислать группу поддержки, пообещав задержать талиссу до ее прибытия. Я распорядился отправить к нему дюжину всадников во главе с декурионом, придав им нашего второго чародея. Я бы послал и больше, но это все, что у меня было.
Гардар внимательно посмотрел на Фиренна. Тот не отвел взгляд, хотя, конечно же, понимал, что сейчас от слов командора зависит его дальнейшая карьера в лангере.
И все же – четырнадцать человек, не многовато ли?
– Давно это было?
– Если мы правильно рассчитали, то с Фервором талисса должна была уже встретиться. А может быть, и с остальными.
– Хорошо. Свяжись, пожалуйста, с Фервором, – попросил Мэйлу командор, – только предупреди, чтобы действовали мягко. Если он не ответит, пусть не настаивают, не хотелось бы отрывать его от общения с талиссой. Да, и узнай заодно, нет ли известий от Ориса.
– Ответственность за действия Фервора я беру на себя, – добавил Фиренн, когда Мэйлу вышел из каюты.
– Вы приняли правильное решение, граф, – не стал томить его Гардар. – Я бы, конечно, оставил несколько человек в резерве, но не суть. Единственное, что… Мне бы хотелось услышать, что выдумаете по этому поводу.
– Приходится предположить, что мы недооценили этих ребят.
– И в чем же? – Гардар прищурился. – Что они умеют такого, чего не умеют наши? Хорошо, предположим, они раскусили группу Фервора. И что с того?
– Не знаю. Может быть, поэтому я и отправил за ними столько народа. И дал несколько зачарованных клинков.
Дверь приоткрылась, пропуская в каюту Мэйлу.
– Ну, и что там?
– Фервор мертв. По крайней мере, наши ясновидцы не могут его нащупать.
Граф побледнел:
– А Орис?
– Еще в Альдомире. Но маги вот-вот получат известие о его прибытии.
– Какое отношение имеет к талиссе иерарх Орис? – недоуменно спросил Фиренн.
– Орис имеет отношение к Нетерте, – терпеливо пояснил Гардар. – Но не к вашему Трумариту.
Граф склонил голову:
– В общем, если больше вопросов нет, возвращайтесь в Трумарит. Установите плотное наблюдение за тен Зерхосом, хотя я уверен, что он вот-вот отправится обратно в Альдомир. И как только поступят новости от ваших людей, не тяните с докладом.
– Мы не хотим связаться с ними вместо Фервора? – предложил Мэйлу.
– Не хотим. Они – наверняка поинтересуются его судьбой, а я не готов им лгать. К тому же в любом случае у них есть инструкции, как действовать, если Фервору не удастся задержать талиссу.
Когда за графом закрылась дверь каюты, Гардар улыбнулся:
– Способный парень. И не переваливает ответственность на других.
– Фервора только жалко.
– Сам виноват. Это мы, сидя здесь, можем недооценивать талиссу…
– Жестко, – усмехнулся Мэйлу. – Как бы нам так вдвоем не остаться. Кстати, ты подумал, что будет, если и эта дюжина не вернется?
– Не смешно. Распорядись лучше, чтобы кто-нибудь присмотрел за Фиренном. Если «фиалки» раскрыли графа, то после того, как они узнают, что мы сделали с Идтай, ему может прийтись несладко…
* * *
Мист шла в ночь, провожаемая размеренным перебором струн.
Озеро ждало ее, раскинувшись, как ленивый кот, которому чешут пузо. И ему не было дела ни до тех, что сидели сейчас у костра, ни до той, что шла к нему в тщетной надежде. Или не тщетной?
«Вода поглощает жизнь и дарует жизнь, творит и раскрывает тайны…»
И Мист искала – в Шетахе и Мессаре, на берегах упрямых антронских рек и ольтанских озер. Повсюду вода дарила жизнь, кормила десятки и сотни людей. И повсюду отнимала жизни. С ней было связано множество легенд: наивных и таинственных, изысканных и неумелых.
Чародейка корила, и проклинала себя – и все же раз за разом замирала на берегу, не в силах сделать последний шаг. Вот и сейчас она села, обхватив руками колени. Суставы протестующе скрипнули.
Старая развалина, которая все еще хорохорится. Если в ближайшие годы она не найдет разгадку, с путешествиями придется завязывать.
Мист не молилась: если боги и были способны услышать простого смертного, в чем лично она сомневалась, – значит, от нее они отвернулись уже давно. Еще в те дни, когда она металась по Найгарду, переполненная Приговором, – от храма к храму, от чародея к чародею.
Кара была жестокой и… непонятной. За что? За простое любопытство? За то, что Мист с самого начала не собиралась становиться послушницей? За стремление окунуться в инкунабулы, к которым были допущены лишь жрецы, да и то не все?
И самое обидное, ничего особенного она ведь так и не узнала! Никаких тайн, никаких постыдных секретов Ордена. Ничего, что могло бы подсластить горечь Приговора.
«Вода поглощает жизнь и дарует жизнь, творит и раскрывает тайны…» И вода же – одна лишь вода – способна смыть с нее Приговор.
Если, конечно, верховный жрец сказал ей правду. И если, конечно, такая вода действительно существует.
И вот еще одно озеро. Которого, по словам Хельга, раньше на этом месте не было.
Еще одна надежда.
Нет, она определенно становится доверчивой, как ребенок! И видит выход там, где его нет. И быть не может.
Ноги напомнили, что она уже не девочка и пора бы их разогнуть. Наверное, пора.
Тяжело опираясь на клюку, чародейка выпрямилась и чуть было не запустила надоевшую палку далеко в озеро.
Рано. Разве что лет через десять, когда и палка уже не поможет.
Мист сдернула косынку, выпуская волосы на свободу. Поблекшие, с седыми прядями. Волосы старухи.
Не спеша сняла платье – и кожа тут же покрылась мелкими противными пупырышками. Если и вода окажется холодной…
Мист осторожно попробовала ее ногой. Вроде ничего. Только бы еще суметь выбраться обратно на берег: хороша же она будет, взывая о помощи.
Решившись, чародейка вошла в воду. Присела, окунулась. И, оттолкнувшись от дна, поплыла прочь. От талиссы, от убийц, от Приговора.
Прочь от себя.
Вода приняла ее так же легко и ласково, как принимает дельфинов. Теплая, почти парная, дарящая телу долгожданный отдых.
Перевернувшись на спину, Мист замерла. Едва покачиваясь, как в колыбели.
Волшебное это озеро, не волшебное, но оно забирало, вбирало в себя все, от чего чародейка мечтала избавиться. Пыль, страх, годы…
Годы?
Ерунда какая! Или…
Мист чуть не захлебнулась, хотя дно оказалось рядом. Сердце билось, как после быстрого бега. Снова двадцать, неужели снова двадцать!!!
Она смотрела вокруг и не могла прийти в себя от удивления. Небо. Звезды. Лес. Какая же красота вокруг! Как давно она не видела этого! Вернее, видела, понимала, знала, но не чувствовала так остро. Как будто двери в сердце, раньше плотно закрытые, распахнулись настежь и в них устремился весь мир.
Младенец, появляясь на свет, кричит, впервые расправляя легкие и наполняя их воздухом. Мист казалось, что ее душа точно так же расправляется, захотелось так же закричать, раскрыть ее еще шире, чтобы все чувства, которых там не было так долго, вошли и заняли свое прежнее место.
