Текст книги "Игры чародея, или Жезл Ниерати"

Автор книги: Дмитрий Браславский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

Город не спешил им навстречу. Он ждал – полный достоинства и осознания собственной красоты.

Золотистый камень стен. Кудрявая просека бульвара сразу от городских ворот. И в конце – стройное здание, рвущееся в небо всеми тремя куполами. Голубыми куполами.

Казалось, оно не стоит на земле, а тоже парит, танцует в воздухе. В нем была какая-то невыразимая легкость, полет, музыка – и Мист поняла, что готова преклонить колени перед зодчим, сотворившим это чудо.

– Интересно, от кого они здесь защищались, – задумчиво заметил Хагни. – Конница по такому лесу не пройдет – здесь и гном-то с трудом. А перебрасывать пешие легионы…

– Ну, это ты не прав, – с удовольствием ввязался в спор Макобер. – Ежели, к примеру, сначала пустить легион гномов, а потом по степи конницу…

– Все, нишкни, – оборвал его гном. – Мист, тырассказывала красивую историю про то, как Нетерту сровняли с землей?

– Может, не всю? – неуверенно предположила чародейка, силясь отдышаться. Хорошо, что она в собственном теле – бабульке за эльфом точно было бы не угнаться.

– Вообще, идеально получается. – Бэх откинула со лба мокрую прядь волос. – Не хватает только герольдов с фанфарами – а так полное «добро пожаловать».

– Пожалуем? – Завидев городские стены, эльф несколько подрастерял свою уверенность.

– А куда мы денемся? – пожал плечами Хельг, направляясь к воротам.

Караулка оказалась пуста. Город, похоже, тоже.

Под надвратной башней талисса проходила медленно, осторожно, словно пробуя ногой воду перед тем, как целиком в нее окунуться. Они ожидали чего угодно: кипящей смолы, скрывающей лучников и стражников магической завесы, бургомистра, выходящего с ключами навстречу…

Однако Нетерта оставалась безлюдна и равнодушна. И только бульвар приглашал следовать за собой – просторный, как это бывает лишь в городах, возведенных по заранее продуманному плану. С выстроившимися по краям тополями, сливающимися с увитыми плющом стенами домов. Да и сами домики радовали глаз: с цветочными горшками под окнами, с выглядывающими из красной черепицы трубами. Разноцветные: белые с коричневыми прожилками досок, горчично-желтые, кремово-зеленые.

– Хельг, случилось что?

– Наверно, померещилось.

Должно быть, и правда померещилось.

Когда Тирис увез его в Шетах, они жили в точно таком же домишке: двухэтажном, со старой скрипучей лестницей и солнечным эркером, в котором никогда не закрывались окна. И можно было верить, что все беды остались по ту сторону гор, что Тирис, как настоящий эльф, вечен, – Хельгу тогда особенно не хватало надежности, прочности, ощущения, что близкие ему люди останутся рядом навсегда.

По утрам наставник сам поднимался к нему, присаживался на кровать…

– Хельг!

– Да, – задумчиво пробормотал страж. – Иду.

– Как сонные мухи, – неодобрительно буркнул гном.

– Слушайте, – оживился Макобер, – ведь весь город, совсем как игрушечный. А представляете, как должно быть красиво, если смотреть на него сверху: потихоньку в каждом доме зажигаются огни, и когда на Нетерту спускается ночь…

И наступила ночь. Внезапно, без предупреждения, точно на город набросили гигантское черное покрывало. А окна вытянувшихся вдоль бульвара домов засияли мягким и теплым светом.

«Как в сказке», – восхищенно подумала чародейка.

Глава XXXV

Альдомирское подземелье «для приватных бесед» ничем не напоминало тесную аскетичную камеру в Трумарите.

Разве что отсутствием окон и тяжелой дверью, деликатно прикрытой портьерой из дорогого месхенского бархата. В остальном же оно могло соперничать с любимым голубым салоном для малых приемов во дворце Ее Величества, до которого, кстати, отсюда было рукой подать. Ковер – разумеется, антронский ковер – возлежал на полу столь величественно, точно делал ему великое одолжение; расставленные тут и там пуфы и несколько низких кушеток вдоль стен навевали мысли об одалисках покойного короля – да приголубь Айригаль его душу, да воздай ей по заслугам. Интерьер дополняли покрытая благородной пылью монастырских погребов бутылка вина и пара кубков на яшмовом овальном столике.

Впрочем, люди, находившиеся сейчас в комнате, были далеки от фривольных мыслей об одалисках.

Примостившись прямо на ковре в углу у портьеры и скрестив ноги по старому антронскому обычаю, строчил по табличкам писец, чей цвет лица составлял достойную пару воску, по которому бегало его стило. Лентал тягой к завязыванию ног узлом не страдал, а посему устроился на кушетке, обитой золотой парчой. Прелат сидел, опершись спиной о стену и положив ногу на ногу. Время от времени он теребил отросшую за неделю бородку, которая уже начинала изрядно курчавиться.

Рядом с ним, так близко, как позволяли приличия, расположилась обворожительная девушка с короткими темными локонами, убранными под невесомую сеточку с проблесками мелких рубинов. Ее бордовое платье с высоким лифом и зауженной талией более уместно выглядело бы при дворе, нежели на допросе, но оно настолько соответствовало духу салона, что Лентал мысленно поаплодировал неведомому автору этой мизансцены. И решил подождать, что последует дальше.

Откровенно говоря, ничего другого ему и не оставалось. Как он подозревал, они находились глубоко под храмом Орробы, где ни один другой бог не увидел бы и не услышал бы своего жреца.

– Если мессир не хочет называть свой ранг, это его право, – соблазнительно улыбнулась девушка, представившаяся как Полина. – Но я хотела бы заметить, что теперь это не имеет ровным счетом никакого значения.

Выверенные учтивые обороты наводили прелата на мысль о том, что Полина и в самом деле нередко бывает при дворе. Куртизанка, фрейлина, знатная дама? Не исключено. Но в любом случае она занимает значительный пост в лангере Орробы.

«Кобра». Обаятельная, готовая к укусу.

Лентал молча пригубил терпкое, хотя, пожалуй, излишне теплое маркусское.

– Мессир наверняка понимает, что выйти отсюда живым ему удастся лишь при крайнеблагоприятном стечении обстоятельств. Например, если мы убедимся, что он искренне хочет нам помочь.

– А в противном случае? – поинтересовался прелат.

– В противном случае мы будем счастливы предложить мессиру наше гостеприимство, которое, поверьте, не знает ни пределов, ни границ.

Вот так, значит. Без угроз, без применения силы. Вежливый равнодушный выбор. Либо он рассказывает им все, что знает, либо…

Интересно, что у них в запасе. Пытки? Глупо – даже Асдан понял, что кольцо защитит его от боли. Убивать его им тоже не с руки: Дева без промедления потребует у Айригаля душу своего жреца.

Пожалуй, они уже осознали, что лангер оказался в весьма щекотливой – и, по сути, проигрышной – ситуации. Как только они убивают или отпускают Лентала, Дева тут же узнает о том, как обошлись с ее доверенным лицом. И теплоты ее отношениям с Орробой это не прибавит.

Держать его взаперти без шанса заполучить интересующую лангер информацию – жест щедрый, но бесполезный. Если не предполагать, что именно без Лентала «фиалки» завянут на корню, а дураков здесь (кроме, наверное, Асдана) он не встречал.

Выходит, им остается одно – ждать, покуда пленник созреет для взаимовыгодного сотрудничества. Желательно досвоей кончины – иначе его душа попадает к Зеленой Деве, и далее по тексту.

Лет тридцать у них в запасе есть. А если повезет, то и сорок.

Правда, очень скоро знания Лентала упадут в цене примерно так вдвое. Лично он бы на месте «кобр» поспешил.

Что они, собственно, и делают. Не Асдана же прислали – барышню. Да такую, которой и без угроз все рассказать хочется, только бы улыбнулась. А учитывая, что о произошедшем в этих стенах Дева никогда не узнает, если он сам ей не поведает…

– Я искренне благодарен Ордену за гостеприимство, – любезно ответил Лентал, не прерывая размышлений, – но не уверен, что действительно смогу быть вам полезен. Вряд ли проблемы строительства нового приюта для душевнобольных и убогих, ради которого я прибыл в Трумарит, так уж интересуют ваших… ну, скажем, друзей.

– Мессир, должно быть, великий зодчий! – Полина не сводила с него насмешливого взгляда. – Его… ну, скажем, друзья не пощадили своих жизней ради того, чтобы иметь возможность обиходить наконец всех трумаритских дурачков. И в самом деле – давно пора!

Им обоим понятно, что все это не более чем игра, прелюдия. Значит, ребята все же попытались его освободить. И именно поэтому Асдан так срочно телепортировал его в столицу.

– Неужели ваши друзья рискнут вызвать гнев моей Госпожи? – притворно изумился Лентал. – Всякое, знаете ли, в жизни бывает. У кого жене придет время рожать, у кого ребенок приболеет. Вот вы, мадемуазель, – если не секрет, вы замужем?

Щеки девушки порозовели.

– Отвечу как на духу – вам ведь приходилось принимать исповеди, – не встретила достойного. Впрочем, я пока могу не торопиться, вы не находите?

– Бесспорно, – с жаром согласился Лентал.

– И станет ли богиня мессира мстить невинным? Никто здесь не терзает ни его плоть, ни его душу. К услугам мессира лучшие повара столицы. Напротив, я уверена, что Дарующая Жизнь оценит, с каким уважением мы отнеслись к ее слуге. Не зная, замечу, ни его должности, ни его ранга.

Да уж, подумал Лентал, оценит.

– Если позволите, мессир. – Полина впервые обратилась к нему напрямую, давая понять, что предлагает от придворного этикета перейти к более задушевной беседе. – Я бы предложила вам взглянуть на ситуацию несколько с иной стороны. Мы не знаем в точности, кто вы. Мы в состоянии пробиться через защиту кольца, однако наши жрецы уверены, что это приведет к вашей смерти. В то же время и вы не в силах покинуть нас по собственной воле. Я доступно излагаю?

Лентал кивнул. Полина, или как ее там на самом деле, была совершенно права. Лангер Орробы мог бесконечно долго ждать, пока он образумится.

– Кольцо подобной мощи попадает в руки далеко не каждому, – продолжила девушка, так и не дождавшись ответа. – Так ли важно, кто вы сейчас? Командор лангера Ашшарат, как уверен Асдан. Паладин, как и полгода назад. Просто высокопоставленный жрец. Поверьте, нам это все равно. Да и вам тоже – пока вы здесь. Так стоит ли изображать из себя героя, если подвиг все равно никем не будет оценен?

Банальный прием. Но порой действенный.

– При чем здесь геройство? – В голосе Лентала неожиданно послышалось раздражение. – Вы предлагаете мне предательство!

– Да с чего вы вбили себе это в голову?! – всплеснула руками Полина. – Настоящее предательство по отношению к вашей богине – это похоронить себя здесь. Как только обретете свободу, никто вам не помешает и дальше бороться против нас. Или принять меры к тому, чтобы все, что мы узнаем, обесценилось, обратилось в труху.

Складно у нее получается. Всего-то по-новому организовать всю работу лангера!

– И вы мне поверите?

– Проверим, – мягко улыбнулась девушка. – Проверим, а потом уже и поверим.

– Где гарантии, что меня отпустят?

– Подправим память – и Ашшарат даже не заподозрит, что мы с вами нашли общий язык. А гарантии… Клятва на алтаре Орробы представляется вам достаточно веской?

– Хорошо, – решился Лентал. – Но поклясться должен будет один из руководителей лангера. Тот, с которым я буду говорить.

Прелат в задумчивости коснулся кольца, однако Полина даже не обратила на это внимания.

– Говорить вы будете со мной, мессир. – Девушка устало обмахнулась веером. – Надеюсь, уровень легата вас устроит?

* * *

– Мак! – взревел гном.

Рэппи высунула нос наружу, чтобы посмотреть, чем так возмущен ее хозяин. Увидев, что наступила ночь, она обрадованно запищала, взобралась гному на плечо, ласково куснула за ухо и успокаивающе обвила хвост вокруг шеи.

– Что «Мак»? – возмутился мессариец. – Если ты про движение солнца по небосводу, то нести за него ответственность я решительно отказываюсь! Равно как за прошлогодний дебокасский недород, самумы под Вар-Рахибом и нерест рыб у берегов Антронии.

– Но ведь пока ты не пожелал посмотреть, как они светятся, все было нормально, – резонно заметил Торрер.

– А если сейчас я пожелаю, чтобы ты сквозь землю провалился? – то ли пошутил, то ли пригрозил Макобер. – Что тогда?

– Эксперимент дешевле расчета, – фыркнула Бэх. – Мак, а серьезно?

– Серьезно? – Макобер обвел друзей недоумевающим взглядом. – Ничего я не желал. Я просто сказал, как было бы красиво…

– Стой! – громче, чем следовало бы, воскликнул Мэтт. – Давай лучше обратно!

– Что «обратно»?

– Пожелай, чтобы наступил день! – потребовал гном.

– Ты что, издеваешься?!

«А здорово было бы – как скажешь, так и исполняется, – подумал мессариец. – Я бы и в самом деле много чего пожелал. Мэтту – чтобы не грустил. Видно же, тоскует, который год уже тоскует. Торреру – чтобы он и взаправду стал таким, каким хочет. А то старается, старается, а мы все равно над ним шутим. По-доброму, конечно, но… Бэх – мужа. Настоящего, не такого, как Лентал. Чтобы заботился, рядом был. Ну что это такое: поженились – и разбежались в разные стороны. Едва медовый месяц вместе вытерпели. Хотя я бы с таким и месяца… Сноб – он и есть сноб. Подумаешь, дворянин в семьсот двадцать втором поколении – что теперь, пылинки с него сдувать?! И себе бы пожелал… Не сразу, конечно, тут подумать надо, а то наколдуешь с кондачка…»

– Мак, ну пожалуйста, – вмешалась в его мысли Мист. – Попробуй, а?

– Вот теперь я понимаю, что чувствуют великие колдуны! – простонал мессариец. – Секунды посидеть спокойно не дадут. Хотите – да ради всех богов!

Макобер поднял глаза к небу – где звезды, кстати? – и торжественно взвыл:

– Желаю, чтобы наступил день!

Ему показалось или небо пожало плечами? Дескать, ну желаешь, а мне-то что с того?

– Представляю себе, как днем здесь должно быть красиво! – уже менее уверенно провозгласил мессариец.

– А ты представь, представь, – поторопил его гном. – На самом деле представь. А то болтать-то всякий горазд. А сам небось думаешь: «Видал я днем эти домишки – ничего особенного». Вот они и не слушаются.

– Мэтти, кто они?

– Ну, они. – Гном сделал рукой неопределенный жест, из которого можно было заключить, что то ли «они» все такие кудрявые, то ли все такие из себя непонятные.

– Не буду я больше ничего желать! – возмутился Макобер.

– Тогда расскажи, как ты этосделал!

– Хорошо, отвечаю сразу на все вопросы, – не стал упрямиться мессариец. – Никто не против? Все меня внимательно слушают?

– Все, – заверил Торрер.

– Я ни-че-го про э-то не зна-ю, – по складам проговорил Макобер. – Хоть пытайте.

– Значит, как портить – так первый, – насупился гном.

– Мэтти, а вдруг это не Мак? – попыталась остудить пыл гнома Бэх.

– Как это «не Мак»?

– Ну, если оно само? Сама Нетерта?

– Господа, – вмешался в их разговор Хагни, – вам не кажется, что, сколько бы вы ни спорили, все останется как есть. Нетерта решила, что так правильнее, – с помощью Макобера или без помощи – значит, так и будет. Хотя лично я предпочел бы провести этот день не в темноте.

Тьма рассеялась, словно ее и не было.

– Та-ак, – тяжело обронил гном.

– Никогда не думала, что попаду сюда… – пробормотала Мист, вновь невольно залюбовавшись городом. – Ведь для любого чародея оказаться в Нетерте – все равно что…

Она запнулась, подбирая нужное сравнение, и Макобер тут же галантно пришел на помощь:

– …все равно что для Торрера посидеть на коленях у Эккиля!

Представив себе эту картину, Бэх закашлялась.

– Вот уж спасибочки, – нахмурился Торрер.

– Всегда пожалуйста, – великодушно разрешил Макобер. – Интересно, она и правда так выглядела?

– Почему бы и нет? – Бэх тоже не могла оторвать глаз от отточенной простоты загубленного Темесом города. – Слушайте, а не о ней ли та старая-старая баллада?

 
Тянулись вверх прекрасных зданий шпили,
И воздух негой был объят, и были
Поражены до глубины души все те,
Кто прикоснулся к этой красоте.
 

– Я тоже ее слышала, – тихонько, словно боясь спугнуть наваждение, пробормотала Мист. И подхватила:

 
А под землей в молитвенном молчанье
Простерли руки в древнем заклинанье
Волшебники у древних алтарей
И ждут, когда проснется сын царей.
 

Голоса девушек неожиданно стали тише:

 
Как после катастрофы лечит время!
Дворцов забытых заросли ступени.
И опустели храмы под землей… [3]3
  Отрывок из стихотворения Наталии Боровиковой.


[Закрыть]
 

– Не сочтите меня занудой, – напомнил о себе гном. – Стихи, конечно, красивые, но я бы потратил сегодняшний день с большей пользой. Ну, например, решил бы, что мы собираемся делать дальше.

– Освоиться в Нетерте, – заявил Хагни так, будто это уже десять раз было решено. – Раз Бэх нужно ночью, – жрец не удержался от того, чтобы подчеркнуть это слово, – к мужу, значит, начинать действовать мы можем только после ее возвращения. А пока стоит посмотреть, что вокруг. Ну и Мэтту, наверно, разумно нарисовать чертеж какого-нибудь дворца – на случай, если Рыжая Молния решит проверить, чем мы тут занимались.

– Вот только ума не приложу, куда мы этот дворец воткнем, – пробормотал Макобер. – Здесь вроде как и без него все в порядке.

– Давайте лучше сориентируемся, пока не поздно! – Мист подскочила к Мэтту. – Доставай карту. Мы скорее всего вот здесь, а это что?

– «На время работы в отведенных архитекторам секторах будет обеспечена реконструкция города с опорой на сохранившиеся творения художников, – прочитал вслух Макобер. – Убедительная просьба при изменении реконструкции не выходить за обусловленные рамки». Мэтти, ты здесь видишь какие-то рамки?

– Подозреваю, что Рыжая Молния должна была рассказать о них, когда архитекторы войдут в город, – предположил Хельг. – Но нам ничто не мешает спросить ее сейчас.

– Не стоит, – остановил его Хагни. – Разберемся. Мне не хотелось бы без необходимости попадаться ей на глаза.

– Скучно, – грустно подытожил мессариец. – Значит, это все – просто иллюзия? Мурок?

– Веселиться будем послезавтра, – буркнул гном. – Если выживем. Ну, теперь, по крайней мере, все понятно. Что-то из этого наверняка настоящие развалины, а что-то воссоздали к нашему приходу. И мы можем спокойно прогуляться, не ожидая никаких сюрпризов – разве что от самих себя. Главное – не выходить за ту черту, которую Рыжая Молния провела на карте.

– А если надумаем заглянуть в дома, то на всякий случай не забираться выше первого этажа, – продолжил Хагни.

– А также не спускаться в подвалы, не проверять, точно ли перед нами мостовая, и по возможности не отходить далеко от улиц, – закончила Бэх.

Однако прогулка получилась весьма своеобразной: бульвар упрямо не желал никуда сворачивать, и уже через четверть часа, так и не заметив ни одного перекрестка, талисса добралась до границы отведенного ей сектора.

– Да не может такого быть! – ошарашенно заявил Макобер. – Что ж они, годы тратили, чтобы на соседнюю улицу попасть?

– Решено: считаем, что Нетерта восстановлена некачественно! – хмыкнул Хагни. – Господа, это же иллюзия. В ней как задумаешь, так и будет. Так что тяни этот бульвар, хоть пока в Трумарит не упрется…

– Значит, будем пробираться через развалины, – упрямо заявил Макобер. – Надо же понять, где здесь что. Угадать бы только, что настоящее, а что нет…

Подойдя к стене дома, он потрогал ее рукой. Стена как стена, только теплая почему-то. Словно солнцем нагретая, а денек нынче не жаркий.

Макобер двинулся вдоль дома.

Стена. Охристо-белая, потом салатово-желтая. Другая стена. Соседнего дома.

– Так мы далеко не уйдем. – Гном с интересом следил за манипуляциями мессарийца. – Мист, а мурок – он какой?

– В смысле? – не поняла чародейка.

– Ну, какой он? Если, скажем, топором долбануть, что будет?

– А, ты про это… – Мист почесала кончик носа. – Смотря кто творит. Мой, скажем, и пощупать не удастся. Так что зря ты, Хагни, сработано на славу.

– На славу, говоришь? – кивнул гном. – Вот и ладненько.

И вдруг, разбежавшись, всем телом врезался в стену.

На глазах изумленной талиссы гном, не встречая сопротивления, в одну секунду скрылся внутри дома. Послышались грохот, вопль и витиеватая, со вкусом закрученная тирада, по счастью непонятная большинству присутствующих.

– Попал на соседнюю улицу, – деликатно перевел Макобер. – Ну что, за ним?

Ходить сквозь стены оказалось непривычно – но в принципе ничего страшного. Самое обидное, что нельзя было зажмуриться, – повторить судьбу торопливого гнома (неплохое сочетание, почти как «вялый мессариец») никто не стремился.

Однако пробивную силу Мэтта Макобер явно преувеличил: они очутились отнюдь не на улице, а внутри старого разрушенного дома – с многолетней пылью, навязчивым запахом запустения и останками полусгнившей мебели. Оставалось неясно лишь, как все это за века не превратилось в прах и как выглядела мебель до внезапного появления гнома, барахтающегося теперь на полу среди обломков стола.

– Не ушибся? – Бэх подала Мэтту руку.

– В жизни не слышал более дурацкого вопроса, – буркнул гном. – Впрочем, спасибо.

Утвердившись на обеих ногах и убедившись, что пол под ним не собирается проваливаться, Мэтт присел на корточки:

– Рэппи! Рэппи! Иди сюда, моя маленькая.

– Ты не хочешь поднять голову? – небрежно поинтересовался Макобер. – Похоже, тебе достался редкостный экземпляр летучей крысы.

Крыса и в самом деле выглядывала из-за створки верхней дверцы буфета – принюхиваясь и пытаясь сообразить, за какие грехи судьба обошлась с ней столь неблагосклонно. Все попытки пристроить ее на гномьем плече потерпели провал – попискивая, Рэппи забралась Мэтту за пазуху, высунулась, укоризненно покачала головой, словно говоря: «А ведь с виду такой смирный! Как обманчива жизнь!» – и спряталась обратно.

– Идем дальше? – Отряхнувшись, Мэтт примерился к противоположной стене.

– Не хочешь передохнуть? – Торрер отодвинул друга в сторону. – Давай уж теперь я.

Подойдя к стене, эльф потрогал ее рукой. Потом что есть силы стукнул кулаком.

– Как настоящая, – с уважением отметил он. – Подстрахуйте меня, что ли.

Обвязавшись веревкой и вручив ее конец Хельгу, Торрер отошел подальше, примерился и с разбегу врезался в стену. На глазах изумленной публики эльф с громким воплем сделал странный кульбит, дернул ногами и гулко свалился на пол.

Вертикальное положение Торрер принял без посторонней помощи.

– А стена-то и правда настоящая. – Открыв дверь в углу, которую они поначалу приняли за стенной шкаф, Макобер обнаружил проход в соседнюю комнату.

Пожевав губами, эльф отвязал веревку и с поклоном вернул ее Хельгу.

– Оставь, вдруг пригодится, – предложил страж, едва сдерживая смех.

– Не пригодится, – мрачно бросил Торрер и первым прошел через дверь.

В остальном до вечера обошлось без сюрпризов. Постепенно талисса приноровилась менять облик зданий и даже создавать небольшие переулочки – действительно, для этого было достаточно лишь четко представить себе, что хочешь в итоге получить. Накладки получались только в том случае, если на пути оказывались стены, которые еще не успело разрушить время, но таких, как показал опыт, было немного.

Когда стало смеркаться, их разыскал хмурый неразговорчивый воин, пригласивший господ архитекторов к общему костру. На одной из площадей ближе к западной границе города были уже поставлены шатры, над огнем жарилось мясо, а притомившиеся за день «коллеги», к счастью, были далеки от того, чтобы приставать к талиссе с расспросами.

Бэх ела вяло. Что же ее ждет? И что случилось? Опасная операция? Она рискует оказаться в месте, откуда иначе не выбраться?

Когда, наевшись, талисса устроилась в отведенном ей шатре, Мэтт успокаивающе накрыл ее руку своей ладонью.

– Не бойся. Надо – значит надо, – не задумываясь, повторил он давешние слова Макобера.

– Да я и не то чтобы…

– Постарайся вернуться часам к трем-четырем утра, ладно?

Она с удивлением взглянула на Хагни:

– Думаешь, ночью будет проще?

– Не ночью – утром. Я уверен, что нам вниз, и не хотелось бы там на кого-нибудь наткнуться. А часов до девяти нас, я надеюсь, не хватятся.

– Да, а не успеешь, – добавил Торрер, – возвращайся, когда сможешь, и жди нас в шатре: мы скажем, что ты приболела, никто и не хватится.

– Я успею. Ну куда вы без меня?.. – через силу улыбнулась девушка. – Что ж, мне пора.

Бэх коснулась кольца. Изумрудные лепестки разошлись и исчезли, уступив место двум тонким рукам, тянущимся к маленькому сапфиру между ними – еще мгновение назад темному и спокойному, а ныне небесно-голубому.

«Голубой, как твои глаза».

– Простите, – тихонько прошептала жрица. – Но, по-моему, ему я сейчас нужнее.

И Бэх решительно повернула кольцо.