Текст книги "Игры чародея, или Жезл Ниерати"

Автор книги: Дмитрий Браславский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

Глава IX

Альдомир, тринадцать месяцев назад

В ту ночь, вопреки обыкновению, столичный храм Айригаля был ярко освещен. Горгульи недовольно хмурились, разглядывая укрепленные над входом факелы, в открытые окна лился свет сотен свечей, и даже безлюдные башенки приковывали к себе взгляд теплыми огоньками амбразур.

В ту ночь, вопреки обыкновению, столичный храм Айригаля не отбрасывал тени, и жители окрестных домов перебегали площадь, прижавшись к стенам и низко кланяясь черной громаде храма. Они знали, что это означает: сегодня бог был у себя дома.

Но и случайные прохожие, которых Судьба занесла в этот поздний час на одну из центральных альдомирских площадей, старались держаться подальше от магов Ордена Пурпурной Стрелы, с вечера заступивших в почетный караул у входа. Блики от их парадных нагрудников, перечеркнутых скрещенными стрелами, жалили глаза, как маленькие волшебные молнии – верткие, жгучие, не знающие промаха.

В ту ночь, вопреки обыкновению, в столичном храме Айригаля не было места для простых верующих, да они и не рискнули бы нарушить уединение тех, кто правил от имени и во имя Повелителя Бесплодных Равнин приходами и монастырями, кому подчинялись десятки жрецов и монахов, кто был удостоен чести лицезреть своего бога.

Два иерарха – Савернос и Исиндиос – встречали гостей в центральном нефе. Каждому было отведено свое место; каждому это место было хорошо знакомо. Бог не в первый раз призывал их со всех уголков Двэлла на личную встречу.

Когда последний из приглашенных ступил под своды храма, Савернос собственноручно запер тяжелые, уходящие ввысь двери, и в то же мгновение в нефе воцарилась тишина, какой не бывает даже в могиле, – каждый почувствовал приближение своего господина.

Факелы в простенках погасли. Вернее даже будет сказать, иссякли – так медленно, так нехотя истаяло их пламя. Расползаясь по приделам и забираясь под купол, храм залил мягкий свет раннего летнего утра. Утра, которое обещает быть жарким.

Исчезли черные бархатные портьеры, растворился мрачный, внушающий почтение и страх алтарь. Сегодня богу это было не нужно. Пугать здесь было некого.

На алтарном возвышении возникли два кресла – именно кресла, а не трона – высоких, украшенных затейливой резьбой, но не подчеркивающих грань между господином и его слугами, а лишь обозначающих ее.

Повелитель Бесплодных Равнин выбрал для этой встречи столь любимое им обличье купца средней руки откуда-нибудь с побережья Антронии. Мощное тело любителя поесть и поспать, черная густая борода, глаза слегка навыкате, лицо скорее добродушное, нежели грозное. Лет сорок–пятьдесят, точнее не скажешь. На левой руке скромный палладиевый перстень.

В отличие от него Дарящая Легкую Смерть выглядела настоящей светской дамой. Седеющие волосы уложены в высокую замысловатую прическу, туго перетянутое в талии платье спускается вниз похожими на лучи складками. На лице ни морщинки, в глазах плещется ирония.

Завидев божественную супругу своего господина, ни разу на их памяти не посещавшую его храмов, жрецы позволили себе выразить свое изумление легким ропотом, прокатившимся по центральному нефу и замершим у самого входа. Они могли бы и промолчать, но были достаточно правильно воспитаны, чтобы не лишать своего бога возможности насладиться произведенным эффектом.

Айригаль и Орроба подзывали прелатов по одному устами иерарха Исиндиоса: ожидавшие своей очереди не слышали ни единого слова из тех, что произносились у самого возвышения. Однако от них не укрылось, что Властитель Ушедших Душ держал себя весьма просто, часто улыбался и, когда настоятель главного маркусского храма попытался было пасть ниц, вежливо, но твердо остановил его. В ту ночь боги позвали своих жрецов не для того, чтобы принимать поклонение.

Со стороны могло показаться, что довольная жизнью и друг другом чета дает аудиенцию придворным. На деле же Айригаль и Орроба собрали прелатов, чтобы сообщить об объявлении войны. Пока еще тайной, о которой не должен знать никто, кроме самых приближенных.

Внешне ни Айригаль, ни его божественная супруга не выказывали сомнений в победе. Но они знали, что на карту поставлено все. При самом неблагоприятном развитии событий они могли и вовсе перестать быть богами.

Жрецы не представлялись, не называли свою должность – боги и без того прекрасно знали их. К ним обращались как к принцам и герцогам – по названиям тех мест, откуда они прибыли. В некоторых землях прелат и в самом деле оказывался куда влиятельнее наследного государя.

– Катэна, ты отвечаешь за то, чтобы Сыны Тайха встали на нашу сторону. Добровольно, но с осознанием наших возможностей.

– Но колонна Зеантиса не позволит им покинуть подземелье! А мы не в силах ее разрушить, господин и госпожа.

–  Вы – не в силах. Когда понадобится, Колонна рухнет с нашейпомощью. Главное – чтобы лорды ничего не знали о ваших переговорах.

Молодой жрец поклонился – и исчез. Его место занял другой.

– Трумарит, ты отвечаешь за Нетерту. Маги должны стать нашими союзниками.

– Но, господин, не думаю, что они уже забыли…

– Битву Святых Отцов? Надеюсь, что нет. Именно это и обеспечит их покорность.

– Что я могу им обещать?

– Жизнь!

– Не торопись, Айри. Узнайте сначала, чего они хотят. Мы не против поторговаться.

– До каких пределов, госпожа?

– До известных. Они побоятся, что после нашей победы не останется ни одного мага. И надо их убедить, что колдунов-конкурентов мы не потерпим, зато друзьям препон чинить не будем.

– А это?..

– Правда ли это? Не знаю. Посмотрим. Но и им знать не обязательно.

Осторожный этренец откланялся.

– Мессар, на тебе флот.

– Большинство моряков поклоняются Юрайе, мой господин.

– Тогда создай собственный флот и набери тех, кому нет дела до бога морей! В нужный момент корабли нам понадобятся, сам понимаешь.

– Не хотите ли вы купить уже имеющиеся суда?

– Если они в хорошем состоянии, я не против. Но не спеши – проверь каждое, у нас еще есть время. Если не подойдут, смело размещай заказ на антронских верфях.

Ухмыляясь и мысленно подсчитывая доходы, мессариец отправился восвояси.

– Байнар, на тебе изготовление эликсира.

– Работы в самом разгаре, моя госпожа. Опыты показали…

– Меня не интересуют подробности. Хотя бы потому, что я и без тебя их знаю. Почему до сих пор не начаты эксперименты на жрецах?

– Я ждал распоряжения моего господина, мудрейшая.

– Ты получил его. И не теряй времени: через полтора-два года я должна быть уверена, что, когда придет время, эликсир подействует.

Ученый жрец из Байнара уступил место обаятельному степняку, долгие годы проведшему в Тайлене.

– Подстегни Всадников Эркрота. Они должны дотянуться до Трумарита.

– Фейранд не хочет рисковать, мудрейший.

– Ему придетсярискнуть. Все эти фокусы с божественным благословением его походов проходят до тех пор, пока мы играем роль Эркрота. Тебе не кажется, что ему пора бы уже об этом узнать?

– Вождь придет в ярость, моя госпожа. И я не возьмусь предсказать его поступки.

– Хорошо, попробуй тогда вдолбить ему в голову мысль, что при поддержке наших жрецов всадникам нечего бояться. Сделай так, чтобы Тайлен пал в ближайшие месяцы.

– Но тогда моя епархия перестанет существовать!

– Или ее власть распространится на всю степь. По-моему, в твоих интересах, чтобы события развивались по второму варианту.

– Да, и сам там не появляйся, – добавила Орроба. – Отправь кого-нибудь из наших, при всех регалиях. Со своим они могут надумать поговорить по-свойски.

Когда степняк исчез, Айригаль подмигнул жене:

– Давай пару минут передохнем. Когда я попадаю в это тело, невольно чувствую себя человеком.

– Лучше бы ты не забывал о том, что мы – боги, – отрезала Орроба. – Идиотская привычка – спрашивать мнение этих людей, советоваться с ними. Они не знают и тысячной доли того, что знаем мы!

– Зато у них есть интуиция, моя дорогая. Тайленец понятия не имеет, какова будет реакция Фейранда, но он ее чувствует. Чем не предсказание будущего, к которому ты так стремишься?

Вместо того чтобы рассердиться, Орроба рассмеялась:

– Наверно, ты прав. Просто я продолжаю сомневаться, не рановато ли мы начали. То, что ведомо хотя бы нескольким людям, считай, знают все.

– Вот и посмотрим, как мои слуги умеют хранить тайну, – хитро прищурился Айригаль. – А послезавтра испытаем твоих. Но что мне было бы куда более любопытно…

– Да, дорогой?

– Что скажут остальные – тот же Темес. И в особенности Сентарк.

– Вот как? – усмехнулась Орроба. – Не я ли тебе говорила, что стоило взять его в долю!

– А если бы он не согласился? Подождать еще веков пятнадцать? Сказать, что мы пошутили? Поискать других союзников – и так, пока о наших планах не узнает только ленивый? Вот ведь любительница по двадцать раз обсуждать одно и то же!

– Тебя удивляет, что я боюсь? – почти шепотом проговорила Орроба.

– Хорошо, что об этом не знают твои жрецы. – Айригаль накрыл ее руку своей ладонью. – Прости. Но нам действительно рано бояться: пока что не происходит ничего необычного. Каждый старается по мере сил увеличить свое влияние на людей – дозволенными средствами, конечно. Вот и мы стараемся. Поймем, что поторопились, – затаимся.

– Но ты действительно думаешь, что Сентарк нам не союзник? – На лице Орробы появилась слабая улыбка.

– Сказать честно, мне очень не понравилась история с жезлом. – Почувствовав нетерпение прелатов, Айригаль нахмурился. – Вот ты веришь, что Сентарк представления не имеет, что с ним стало?

– Зная, что последней Жезл держала в руках его жрица? Пусть даже она погибла в Нетерте вместе со всеми… Едва ли.

– Вот когда поверишь, тогда и вернемся к этому разговору. Но мне почему-то кажется, что Жезл всплывет раньше.

«Кажется, – с легким чувством превосходства подумала Орроба. – Ты умен, муж мой, но интуицию, которую ты столь ценишь в людях, с успехом заменяет информация…»

* * *

– Давайте поговорим откровенно, – решительно предложила Бэх, обращаясь к Хельгу айн Лейну и Хагни Моргилю. – Мы ничего не знаем о вас, кроме того, что Его Светлость вам доверяет. Вы тоже вчера увидели нас впервые и теперь наверняка ломаете себе головы, чем же это мы сумели снискать такое расположение господина герцога.

– Скорей уж такое внимание Снисходительных, – вполголоса заметил Моргиль.

Бэх подарила ему осуждающий взгляд.

– Так получилось, – продолжила она, – что нам некогда присматриваться друг к другу. Поэтому начнем сначала. Во-первых, мы – талисса.

– Этого Его Светлость от нас не скрыл, – улыбнулся Хельг.

– Хорошо, во-вторых: не получали ли вы часом этой ночью какого-нибудь письма?

– Ну, ночью это было бы затруднительно, – протянул Хагни. – Но с утра – да, получал. Дескать, если я хочу и дальше любоваться на солнышко и валяться на травке, мне настоятельно рекомендуют до того, как покинуть с вами город, явиться в одно место для получения детальных инструкций. И это место – отнюдь не дворец Его Светлости.

– Со мной та же история, – признался Хельг.

Страж чувствовал себя не в своей тарелке. Угрозы, убийцы, подметные письма – все это существовало в какой-то другой жизни, где танцевали на балах вельможи, умирали от яда купцы, рушились и воздвигались королевства…

– Тогда в-третьих. То, что ночью двое убийц пытались нанести нам визит, вы уже знаете. Но был и еще один. И Мак его выследил.

Мессариец скромно опустил глаза, надеясь, что Бэх не станет упоминать о том, что последние два часа перед рассветом она провела в молитве. И теперь колено, по крайней мере, не напоминает о себе ежеминутно. Хотя мысль о том, чтобы пробежаться, по-прежнему вызывает живейшее отвращение. А вот о том, чтобы спокойно полежать…

– Вы сумели узнать что-нибудь новое? – быстро спросил Хагни.

– А то! – усмехнулся Макобер. – Например, что совладать с ними будет не так просто.

«По крайней мере мне», – добавил он про себя.

– А про статуэтку?

– Я почти уверен, что ниточку с «Лезвием ночи» нам не вытянуть, – нехотя признал мессариец.

Хагни кивнул:

– Не исключено. Мало ли откуда у убийцы статуэтка, может, друг подарил.

– Значит, все же Майонта, – задумчиво проговорил Хельг.

– Это будет в-пятых. – Бэх вновь взяла инициативу в свои руки. – А в-четвертых… Я так понимаю, что вам уже начали угрожать. И очевидно, исключительно из-за нас. Поэтому, господа, я хотела бы предложить вам остаться в Трумарите. Вам, разумеется, такая мысль и в голову не приходила, распоряжение Его Светлости – закон, но ведь частоничто не заставляет подчиняться его капризам. И нам не составит труда написать ему, что мы сами отказываемся от вашей помощи.

Моргиль почувствовал, что еще немного, и он совершенно неприлично расхохочется. Они решили его пощадить! Нет, каково! Да даже если бы все обернулось по-другому, неужели они думают, он испугался бы! На Аллайре были четырехголовые псы, под Докмаром – одуревшие от голода крестьяне. Ну, добавились бы еще Снисходительные, что с того?

Хагни понимал, что обычный человек на его месте должен был уже утром как минимум испугаться. Или на худой конец побледнеть. Или еще что-нибудь…

А сейчас? Как он должен отреагировать сейчас?

– Не стоит, – прищурился он. – Я имею в виду, не стоит отказываться от помощи, если она может оказаться кстати. А я, можете спросить у госпожи Мист – дочка-то ей наверняка про меня рассказывала, – бываю оченькстати…

Мист несколько смутилась.

– Мало ли у нее знакомых было, – хрипловато произнесла чародейка, – про всех и не упомнишь. Но что-то такое она действительно говорила… То ли вы, Хагни, отменно готовите, то ли искусно играете в «обезьян и поросят»…

Правая рука Моргиля сжалась в кулак, но Хельг не дал ему возможности ответить.

– Я тоже с вами. – Хельгу казалось, что лишние рассусоливания здесь неуместны. – Коли Его Светлость считает, что без нас вам не справиться, значит, так тому и быть.

Бэх улыбнулась: прямота стража импонировала ей больше изощренных речей Моргиля.

– А что, если навестить это одно место? – загорелся Макобер. – Ну, то самое, где полезные инструкции раздают.

– Они наверняка предусмотрели и такой вариант, – осадил его Мэтт. – Нет, так мы ничего не узнаем.

– Однако мне кажется, госпожа Бэх, между «в-третьих» и «в-четвертых» вы кое-что пропустили. – Моргиль выдержал паузу. – Судя по письмам, не одни Снисходительные желают вашей смерти. Тогда кто?

– Ни единой идеи, – со вздохом признался Торрер.

– Все наши враги, – добавил Мэтт, – не стали бы действовать так сложно.

Зала потихоньку заполнялась, и гном понизил голос – теперь его было слышно лишь за тремя-четырьмя соседними столами.

– А если бы они и прислали предупреждение, – Бэх рассеянно полила кусок хлеба густым соусом, – то не вам – нам.

– Кстати, о предупреждениях, – вспомнил Макобер. – Не пора ли мне во дворец?

– Хотите убедиться, что мы действительно посланцы Его Светлости? – неприятно улыбнулся Хагни.

– А вас это тревожит? – подколол его Макобер. – Расслабьтесь. Я всего-то хотел показать придворному магу ту странную статуэтку.

– Тогда не лучше ли к нему отправиться самой госпоже Мист? – предложил Моргиль. – Мне кажется, маг скорее выслушает свою коллегу, чем…

Он замялся, подыскивая нужное слово.

– Не трудитесь, я понял. – Глаза Макобера блеснули. – Что ж, я не против, разумно. А мы с Мэттом покамест в порт прогуляемся.

– Да и я не против. – Чародейка даже не ожидала, что мессариец так легко согласится. – Если, конечно, маг не откажется меня выслушать.

– Ясный ясень – не откажется! – с энтузиазмом подхватил Торрер. – Коли нас… вас к нему пустят. А вот тех, кого герцог к нам отправил…

– Они же не приближенные Его Светлости, – фыркнула Мист. – С чего бы вдруг они смогли провести меня к придворному магу?

– Не приближенные, – честно подтвердил страж. – По крайней мере я.

Моргиль промолчал.

– Так, значит… – В голове эльфа явно зрела какая-то мысль. – Как у вас, людей, все сложно! Да я сам пойду к этому волшебнику!

– И как вы объясните ему цель своего визита, если не секрет? – Чародейка весело взглянула на него из-под косынки.

Талисса ей определенно нравилась. Они знакомы всего второй день…

– Скажу, что намерен обсудить с ним древние эльфийские предания, – брякнул Торрер первое, что пришло ему в голову. – Да мало ли…

– Мало, – отрезал Мэтт. – Если бы герцогский маг развлекал всех, желающих его повидать, такого мага давно бы уже выкинули из дворца. Как болтуна и бездельника. А тебя туда просто не пустят.

– Это еще почему? – Эльф воинственно посмотрел на гнома.

– По тем же причинам. – Мэтт увлеченно продолжил борьбу со стывшей на тарелке спаржей. Потом вдруг замер и вопросительно посмотрел на Мист.

– Все в порядке, я уже проверила, – успокоила его чародейка, благоразумно решив не спрашивать, как он чувствует себя после вчерашнего ужина.

– Хорошо, господа, но я-то всяко могу пройти во дворец. – Бэх отодвинула от себя пустое блюдо. – Не думаю, что жрицу моего ранга туда не пропустят.

– Во дворец-то да. – Мэтт был по-прежнему скептичен. – А дальше? Кто тебе сказал, что местный колдун как-то особенно религиозен?

– Какое ж мне дело до его религиозности – с чего бы ему ссориться с Темесом?

– Так ты вдвоем с Темесом во дворец собралась? – не удержался Макобер.

Бэх со значением посмотрела на мессарийца.

– Да хоть с Айригалем, – подлил масла в огонь Торрер, отличавшийся в вопросах веры редкостной толстокожестью. – Если станет одной загадкой меньше, я буду счастлив.

– Только… – Бэх с сомнением посмотрела на чародейку. Как бы повежливее сказать старушке, что во дворце ее экстравагантность может быть неправильно воспринята?

– Пойду переоденусь, – подмигнула ей Мист. – Сдается мне, рыжее в этом году при дворе не в моде.

– Просто вихрь какой-то, – пробурчал гном, когда Мист энергично помахала им от дверей и застучала сандалиями по лестнице. – Дай Крондорн каждому в ее-то годы…

– В твоих устах это звучит особенно пикантно, – хмыкнул Макобер. – Думаешь, она старше тебя?

– Не исключено, – пожал плечами Мэтт. – Относительно, конечно. Бэх, по-твоему, ей сколько?

– Лет пятьдесят, – прикинула девушка. – Или сто. Иногда мне кажется, что чуть больше. Иногда – чуть меньше. Господин Моргиль, а она действительно столь невероятно умела, как вы рассказывали?

– Проще, наверно, на «ты», – предложил жрец. – Иначе в первые же дни язык сломаем. Как начнем все титулы припоминать…

– А у вас… у тебя они есть? – поправился Макобер.

– Насколько я знаю, по крайней мере у одного из вас они есть, – ушел от ответа Хагни. – Если, конечно, верить моему богу. Что же касается госпожи Мист… Со слов ее дочери… Великой волшебницей ее, безусловно, не назовешь…

– А вот и я!

Появившаяся в дверях залы пожилая дама мало чем напоминала уже знакомую им энергичную старушку. Узкое золотистое платье делало ее стройнее и выше, обрисовывая не потерявшую изящества фигуру, скрытую доселе под балахоном, а конический головной убор, популярный к северу от Биирна, придавал Мист неожиданное благородство и хрупкость.

– Так годится? – Чародейка наслаждалась произведенным эффектом.

– Годится, – ошеломленно ответила Бэх. – Это все было у вас с собой?! И при этом вы…

– И при этом обычно я одеваюсь несколько по-другому? – помогла ей чародейка. – Эх, милочка, нельзя же быть такой доверчивой! Да если бы все это было у меня с собой, меня бы вам Его Светлость рекомендовал, а не господин Хагни Моргиль! Смотрите внимательнее…

Чародейка щелкнула пальцами, и сквозь шикарное платье проступил уже хорошо знакомый друзьям задорный рыжий балахон.

– А теперь поторопимся! Часа два оно, конечно, продержится, но за большее я не ручаюсь.

И на глазах изумленной талиссы чародейка гордо прошествовала к выходу из гостиницы.

Глава X

– Папа, папа! – отчаянно закричала девушка – и открыла глаза.

Бальдр, как и час назад, сидел за столом, погруженный в свои мысли. Свеча уже догорала.

Только сейчас Пээ поняла, что он чем-то напоминает ей Учителя. Та же ранняя седина на висках, хотя и не столь заметная в его русых волосах. Те же плавность и грация в движениях, которые встретишь только у опытных воинов.

Однако если Учителя можно было в равной степени принять как за чародея, так и за какого-нибудь удачливого молодца из лесных братьев, то с Фрейном не ошибешься. Ростом футов шесть с половиной, с многочисленными шрамами на руках, груди и даже под жесткой густой бородой, – для Пээ он был именно Воином. Воином с большой буквы.

– Бальдр!

Мужчина за столом обернулся:

– Опять не спится?

Если бы просто не спалось… Тревожный сон. Отец, мать, тероны – все они остались в прошлом.

Пээ ненавидела слово «сирота» – перед глазами возникала девчушка в коротеньком убогом платьице с грустными глазами побитой собаки. К тому же Учитель заменил ей отца.

Если, конечно, его можно заменить.

– Так, ерунда. Детство приснилось. Слушай, ты не знаешь, где Умгиз живет?

– Умгиз? – удивился Фрейн. – Первый раз слышу.

– Да ты что?! Ну, Умгиз Толкователь. Помнишь, Зея рассказывала: ей ни с того ни с сего шахский дворец приснился. И сам шах…

– Фантазерка твоя Зея, – добродушно хмыкнул Бальдр.

– Ладно тебе, – улыбнулась Пээ. – Нет, правда? С Зеей-то и без Умгиза все понятно: муж у нее – ни в бой послать, ни дома оставить, вот и мечтает о всякой ерунде. А вот к чему мнеэти сны снятся…

– Что значит «к чему»? – не понял Бальдр. – Снится детство, выходит, тоскуешь по нему. Семьи тебе не хватает, вот чего. Дома, детишек.

– Ага, именно этого мне и не хватает! – фыркнула Пээ. – Заняться мне больше нечем, кроме как с пузом ходить! Ты еще предложи на огороде горбатиться да сорочки мужу стирать.

– А что, неплохая идея, – ухмыльнулся Бальдр Фрейн. – Я тебе дело говорю, малышка, оставайся в Трумарите. Хочешь, я и сам задержусь, пока мужа тебе не найдем.

– Да такой маргибал, как ты, всех женихов распугает! Нет уж – придется им и меня потерпеть. – Пээ задумчиво потеребила кончик длинного рыжего локона.

А вот что за работа нашлась для Бальдра – этого она не знала. И спросить ей было некого, по крайней мере сейчас.

Все случилось довольно неожиданно. В последнем письме к Лиилю она обмолвилась, что Бальдр после Лайгаша места себе не находит, а уже через неделю в дверь постучал любезный до приторности вербовщик.

«Нет, не в Трумарите, в Майонте. Вернее, там скажут… Нет, десятником… Нет, не война, но дело ответственное, как раз с вашим опытом… Как откуда?! Слухами земля полнится, а уж про такого видного воина…»

Быстр наставник, быстр, ничего не скажешь.

Сама того не замечая, она никогда не называла Лииля учителем. Только наставником. Учитель в ее жизни был один, и никому с ним не равняться.

Только вот что Бальдру в Майонте-то делать? Им обоим было понятно, что такие воины, как Фрейн, в этом захолустье просто не нужны. Если, конечно, городок не надумал отложиться от герцогства Этренского. Что, впрочем, так же трудно себе представить, как желание правой ноги жить независимо от левой.

Значит, все же Нетерта…

– Потерпят, никуда не денутся.

Фрейн не стал говорить, что чародейка со знаниями Пээ будет для них не менее ценным приобретением, нежели он сам. Знать бы еще, кто такие эти «они». И захочет ли Пээ поступить к ним на службу.

Наемное войско? Охрана каравана? Эх, гадай не гадай…

– Ты что-нибудь про нее знаешь? – вдруг спросил Фрейн.

– Немного, – сразу поняла его Пээ. – Лииль как-то обмолвился, что с удовольствием отправил бы меня на месячишко в Нетерту. Если бы было куда. Но это понятно: такие места быстро обрастают всякой романтической дребеденью. Свободный город магов. Город свободных магов. Ну, и так далее.

Хорошо, Бальдр не спросил, зачем Лииль хотел отправить ее в Нетерту. За вещими снами? За ее прошлым, в котором она никак не могла разобраться?

– Но воины-то там были? – ревниво уточнил Фрейн.

– Все там были. Да ты что, это же сказка! Красивая сказка о месте, где примут любого, обладающего даром. Куда не сунутся имперские легионеры, где нет нищих и трущоб, воров и…

– И точно сказка, – ухмыльнулся Фрейн. – Но похоже, ты сама не очень-то в нее веришь?

– Лииль верил. Для него это был особый город. Которого больше нет и уже не будет.

Наполнив кружку элем, Бальдр залпом осушил ее. Крякнул, вытер усы.

– Малышка, а что такого хорошего в городе, которым правят маги? И этот твой, как его, Кхарад?

– Не знаю. – Пээ пожевала локон. – Каждый, наверно, мечтает о том, чтобы его оставили в покое. Чтобы жить как хочется, как ему кажется правильным. А маги… Я знаю, для тебя это не так, но мы ведь действительно можем больше, чем остальные люди. И при Кхараде Нетерта процветала!

– Что-то я не замечал, чтобы маги подарили Ольтании процветание, – поддразнил девушку Бальдр.

А ведь это не Лииль был таким уж неисправимым романтиком – она сама. Представить себе древнего эльфа, мечтающего о свободе для всех и каждого, было выше ее сил.

– В королевстве мы работаем на других. За что заплатят, то и делаем. В Нетерте маги работали на себя.

Фрейн покачал головой. Набег теронов, оставивших Пээ сиротой. Таинственный Учитель, отдавший ее Лиилю. Да и потом Пээ чего только не повидала в своей жизни. Одна служба Ордену дорогого стоит!

И вот же – мечтает. Верит.

– Слушай, – с надеждой начала Пээ, – если ты так не хочешь в Нетерту, почему бы тебе не обратиться к помощи братьев? Или отца?

«Снова-здорово! – подумал Бальдр. – Так я и знал! Четвертый раз за последний месяц».

– Во-первых, я не привык просить о помощи, – терпеливо начал Фрейн. – Все ж не инвалид. Во-вторых, им бы я не стал врать.

– Думаешь, они плохо тебя знают?

В свете свечи лицо Фрейна казалось бледным и усталым.

– Они понятия не имеют, чем я занимался последние два с половиной года. А семья ручается своим именем за наемников, которых рекомендует. – Голос Фрейна сделался монотонным, словно он читал устав Гильдии наемников. – И после той истории с Лайгашем…

– Да не было никакой тойистории с Лайгашем! – Пээ вскочила с постели, тихо взвизгнула, когда босые ноги коснулись пола, и, секунду поколебавшись, подбежала на цыпочках к Бальдру.

Когда Фрейн смущенно поднялся из-за стола, девушка обвила его шею руками:

– Ладно, не сердись!

– Хорошо, не было, – с трудом пересилив себя, согласился Фрейн и, подхватив Пээ на руки, отнес ее обратно в постель.

Да уж, с такой не соскучишься. Сейчас вон как льнет… А другой раз исчезнет на неделю, и попробуй спроси, где была да что делала. Мало не покажется.

И ладно бы он был ей нужен. Действительно нужен. Так ведь она своим колдовством так мужика приложить может – никакой меч не понадобится. Одно слово – Рыжая Молния.

А она ему? Эх, уж ему-то все это чародейство сто лет бы не видать. Другие наемники как: залезут колдунье под юбку, потом неделю павлинами ходят. А для Бальдра девчонка – она и есть девчонка. Хоть ты огнем плюйся, хоть по воздуху летай. Что у колдуний, ноги из другого места растут, что ли…

И все же, когда Пээ притянула его к себе, он не стал сопротивляться.

* * *

– Так кто из вас хочет посетить мессира придворного чародея?

Туповатым, но честным упрямством декурион напомнил Бэх десятки других младших офицеров, виданных-перевиданных ею во всех концах королевства. Она даже готова была, приди кому-то в голову безумная идея ее об этом спросить, рассказать всю его биографию – от начала и до конца. Лет десять гарнизонной лямки где-нибудь в захолустье. Нет, пожалуй, даже пятнадцать. Потом перевод в столицу, где и мед послаще, и сметана погуще. И вот наконец венец мечтаний – служба во дворце. Спокойной ее, правда, не назовешь, зато сытная. И потерять эту службу декурион боялся больше, чем прогневать всех богов на свете.

– Вот эта почтенная волшебница, – в десятый раз повторила девушка, моля Бесстрашного Тигра даровать ей терпение.

– Почему же тогда мне доложили, что его желает видеть жрица? – искренне недоумевал декурион.

«А потому, деревянная твоя башка, что Мист в одиночку и на порог бы не пустили!» – чуть было не прорычала Бэх, но сумела взять себя в руки и высокомерно процедила:

– Вы осмеливаетесь подвергать сомнению пути и цели моего Ордена?

Воин опешил:

– Ни в раз, благородная жрица, но разве сия достойная госпожа принадлежит к вашему Ордену?

Мист уже собиралась было что-то сказать, но Бэх взглядом попросила ее помолчать:

– Считайте, что сия достойная госпожа действует от его имени.

Похоже, в голове декуриона что-то вдруг сложилось – он понимающе кивнул и скрылся за тяжелыми двойными дверями, отделяющими покои мага от внешнего мира.

– Я не могу так долго поддерживать иллюзию! – в панике прошептала Мист. – И если он сейчас нас не примет…

– Мессир придворный чародей готов принять ту из вас, у кого к нему дело, – с облегчением заявил воин, появившись из-за дверей.

К его удивлению, это отнюдь не обрадовало настойчивую жрицу.

– Нас обеих! – отрезала она, намереваясь зайти на очередной круг, когда Мист легонько постучала ее сзади по кольчуге.

– Хорошо, – неожиданно для офицера согласилась Бэх. – Я подожду ее здесь.

– Э-э-э…

– Опять что-то не так?! – Голос жрицы прогремел не хуже гласа ее высокого покровителя.

– Если позволите… Вы в кольчуге и при мече…

– Что же мне, голой прикажете во дворец являться?!

Мечтая провалиться сквозь землю, воин лихорадочно облизал пересохшие губы, с ужасом подумал о том, как это может выглядеть со стороны, и вконец смешался.

– Не положено! – в отчаянии воскликнул он, цепляясь за последнее, что ему еще оставалось. – Прийти можно, уйти можно, а быть – не положено!

– Ладно-ладно, – с угрозой кивнула ему Бэх, едва не отправив беднягу на кладбище раньше времени. – Чует мое сердце, вы еще не научились ценить доверие, которое Его Светлость оказал вам, назначив на столь высокий пост.

– Встретимся в «Дельфине»? – поторопила ее чародейка.

– Встретимся. – Девушка ухитрилась произнести это так, что побледневший декурион принял ее слова и на свой счет.

Оказавшись в покоях придворного мага, Мист поразилась скромности, если не сказать аскетизму окружающей обстановки. Жесткая, похожая на солдатскую, койка, заваленный свитками стол, прикрытые обветшавшими шпалерами стены.

В полумраке она не сразу заметила самого мага, что-то сосредоточенно кидавшего в стоящий на огне тигель. С охоты он, что ли, вернулся? Или так по дому и разгуливает – в плаще и заляпанных грязью сапогах?

– Минуточку! – Чародей предостерегающе поднял руку. – Да, теперь можно. Присаживайтесь.

Мист растерянно огляделась. Кроме стола и кровати, присесть было, к сожалению, некуда.

– Мое имя…

– Не важно, – оборвал ее маг. – Говорите.

Чародейка перевела дух: она несколько опасалась, что после слов «мое имя вам ничего не скажет» маг попросту выставит ее за дверь.

– Я принесла одну вещицу, которая…

– Кладите. – Маг раздраженно дернул головой в сторону стола.