Текст книги "Химера (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ворожцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

Но я по-прежнему жив…  Жив!

Я мыслю – значит, мозг не поврежден. Пальцы на руках и ногах реагируют на приказы – позвоночный столб не задет. Конечно, кровь льется, но ее не так много – артерии не попорчены свинцом. Даже язык уцелел. Хотя жить захочешь – не так раскорячишься. Да я вообще огурцом, получается! К бою готов…

– Ты проиграл, странник! – поставила финальную точку в игре Хельга. Она развернулась и поплелась к пустому окну по дорожке багрового заката. – Как всегда, проиграл…

Эта была ее единственная, но фатальная ошибка…  Ведь счастливый троллейбус разрубил не только мою плоть, но и сковывающие меня путы. Веревки больше не сдерживали. Теперь меня вообще ничего не останавливало…  Не знаю, откуда, но я знаю, кто такая эта девица…

– Ошибаешься, черная вдова, – заревел я, как бурый медведь. Я разорвал остатки веревок и вскочил ей на спину за один громадный прыжок.

Лицо ее вошло со всего размаху во вздыбленный серый бетон. Удар за ударом я превращал его в бесформенное месиво. На удивление, арийка по-прежнему сопротивлялась, то и дело выскальзывая из моей хватки. Но я возвращал Хельгу на пол, дорисовывая начатое отвратительное произведение теперь уже затылком. Она была сильна, как бык, быстра и ловка, как леопард, и изворотлива, как змея.

Еще один мощнейший удар кулаком. Ее лицо уже напоминало фарш для котлет, сложенный в котелок. Кошмар…  Хотя человек с продырявленной башкой-бубликом, заливающий все вокруг кровью, тоже то еще зрелище…  Словно он ополоумевший зомби, жаждущий свежих мозгов и крови. Труп, который почему-то жив, наплевав на все медицинские заключения.

Мы явно стоим друг друга!

Правая рука арийки опять вырвалась. К моей голове приближался заряженный револьвер. Но в этот раз я был готов…  Жуткий хруст костей в районе ее плеча, и безвольная хрупкая ручка уже упирает ствол в собственный кадык. Грубый мужской палец нежно ложится поверх ее изящного указательного с маникюром, с которого на меня смотрит испуганный паучок. Немного сомнений – и палец отправляет Хельгу в последний путь…

* * *

Снова кровать и знакомые стены вокруг…  Я жадно глотаю воздух, растягивая сморщенные легкие. Судя по всему, не дышу я уже давно. Кислорода для голодающего мозга катастрофически не хватает.

Взгляд налево – постель пуста. И даже успела остыть. Рука не чувствует тепла. Комната тоже безлюдна, вероятно, как и оставшаяся квартира. Тихо так, что аж бесит. Даже мышь не скребется. И еще я хочу курить…

За окном мрачное серое небо и снег. Надо проветриться…

Я вскочил с кровати. Посмотрел на оставленные мной желтые пятна на белом белье. Следы страха…  Немудрено…  И отправился на балкон, на растерзание Дедушке Морозу.

Открыл балконную раму и прикурил сигарету…

Что вообще происходит со мной? Эти сны меня когда-нибудь доконают! Что-то все-таки не то творится…  Сводить меня с ума – прерогатива Химеры. Но сейчас артефакт лежит в сейфе и не может никак на меня влиять. Я не прикасался к нему долгих два месяца…  Хотя, должен признать, меня и так неплохо штырит.

Тело уже посинело и покрылось гусиной кожей, но уходить не хотелось. Трусы – это не самый подходящий наряд для января месяца в Екатеринбурге. Горящий окурок полетел по изысканной параболе вниз, но я тут же закурил еще одну сигарету. Мало ли. Лучше постою…  померзну. Вдруг это тоже глупый сон.

Вот только к чему мне снятся эти кошмары? Фэнтезийные миры с лепреконами, апокалипсисы, всеобщее помешательство…  Явный перебор…  Что хочет мне сказать подсознание? Да хрен его знает! Я понял лишь одно – всему виной черная вдова…  Она хочет уничтожить мир и меня вместе с ним. Но как ее найти? Ребус не из легких…

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ВЕРШИНА АЙСБЕРГА

Екатеринбург, 13 января 2012 года

Утренние гигиенические процедуры были закончены. Спальное место заправлено по всем требованиям фэн-шуй. Оставалось привести в порядок мысли. Вымести из головы весь мусор и забыть раз и навсегда глупые сны. И лепреконов, и пауков…  И прочую хрень…

Лучшего способа для промывания мозгов, чем незаменимый телевизор, человечество еще не придумало. Щелкнула красная кнопка на засаленном пульте, наверняка кишащем расплодившимися бактериями. Темный экран засветился всеми цветами радуги. Общероссийский канал «НТВ»…  «Чрезвычайное происшествие»…  Не то чтобы плохая программа, но и ничего хорошего. Название само за себя говорит. Перелистывать каналы было жутко лень, так что даже подташнивало при этой мысли, поэтому все осталось как есть.

На экране приятнейшая дикторша Дарья, вливающая через воронку в голову вонючую коричневую массу. Обычно ее называют красивым словом «информация». Освещаемые события были на любой вкус и цвет. От просто неприятных до отвратительных, а порою даже жутких. Но речь девушки все-таки чем-то цепляла до глубины души, и я погрузился взглядом в телевизор.

– В Екатеринбурге продолжают выяснять обстоятельства ужасной трагедии, случившейся около двух часов ночи шестого января. В ходе расследования ДТП установлено, что автомобиль «Mercedes Geländewagen» принадлежал младшему помощнику прокурора Ленинского района города Екатеринбурга. Сергею Стольникову, который и находился за рулем авто. Пассажиркой была некая Надежда Колотина – студентка первого курса Уральской академии госслужбы.

Напомним, на улице Куйбышева, напротив дома номер шесть, черный «Mercedes Geländewagen» на большой скорости выехал на встречную полосу и столкнулся с белым «ВАЗ двадцать один ноль шесть». После удара искореженный отечественный автомобиль вылетел на обочину. «Mercedes», изменив направление, выехал на улицу Московскую, где и совершил еще одно ДТП с автомобилем «КамАЗ», перевозившем металлопрокат. В результате сильного удара пакеты развалились. Стальные трубы сошли вниз, пробили лобовое стекло и пронзили насквозь головы водителя и пассажирки. После чего автомобиль загорелся. Огонь уничтожил все документы и вещи. Водитель «ВАЗ двадцать один ноль шесть» отделался переломом ноги, водитель «КамАЗа» не пострадал».

В телевизоре мелькала размазанная запись с сотового телефона, по-видимому, записанная случайным свидетелем. Пылающая немецкая машина, размазанная о непрошибаемый «КамАЗ». Мечущиеся люди, пытающиеся затушить огонь «карманными» огнетушителями. Крики вперемешку с визгом. Реальная жесть…  Врагу не пожелаю такой смерти…

Картинка сменилась. В кадре появился статный мужчина в костюме.

– Сегодня руководством «Белоярской АЭС», находящейся в городе Заречный Свердловской области, сделано официальное заявление. Им удалось предотвратить крупнейшую экологическую катастрофу, сопоставимую по масштабам с Чернобылем. Основная и три резервные системы охлаждения головного реактора на быстрых нейтронах были выведены из строя. Череда непонятных причин запустила неконтролируемую реакцию распада. Лишь самоотверженные действия персонала спасли ситуацию. Все эти люди представлены к государственной награде. Посмертно…

Видеоряд с обзорными планами АЭС с самолета сменился черным экраном. По нему поползли белые буквы, складывающиеся в инициалы, профессии, должности. Не то чтобы список был большим. Число погибших не превышало нескольких десятков. Но за каждым именем стоял поступок с большой буквы. На такой способен не каждый голливудский супергерой. Самопожертвование – удел избранных.

По странному стечению обстоятельств, в списке числился мой полный тезка – Владимир Владимирович Ветров. Удивительно. Никогда раньше не встречал…  И никогда не встречусь.

Экран уже погрузился во тьму, но дикторша по-прежнему молчала. Либо технические неполадки в эфире, либо минута молчания. Хотя никто вроде не предупреждал…  М-да…  Реактор бабахнул бы так, что мало никому не показалось ближайшие лет так тысячу. Трехголовые собаки, грибы-мутанты в полметра ростом, детишки-инвалиды…  Мертвая земля, насквозь пропитанная радиоактивными изотопами…  Полный комплект «счастья»…

И снова смена картинки…

– В Перми – очередная потеря. Не стало Святослава Алексеевича Полухина – генерального директора «Sinex». Эта транснациональная корпорация занимается разработкой и внедрением биометрических систем. Они достаточно успешно эксплуатируются по всему миру. Полухин был почетным гражданином города, меценатом, любителем искусства и ценителем старины. Он имел одну из крупнейших коллекций антиквариата в России.

Тело бизнесмена обнаружено двенадцатого января в собственном загородном доме. В интересах следствия не разглашается информация о подробностях и деталях расследования. Известно лишь то, что в качестве приоритетной рассматривается версия о несчастном случае – падение с лестничного марша. Хотя следствие не исключает версии насильственной смерти. Возможно, на Полухина совершено нападение с целью ограбления.

– Постойте…  А я ведь его знаю, – промычал я, рассмотрев фотографию олигарха на экране телевизора. – Это же забавный старик, который купил у меня серебряную шкатулку. Он еще беспечно размахивал своими деньжищами в подъезде…  Да, глупая смерть…  Хотя завистников у него явно было много. Наверняка кокнули за какую-нибудь безделушку. Деньги не все решают в этой жизни…

– Трагические известия пришли к нам из Благовещенка, – продолжила Дарья, как только попала в объектив камеры. – В канун празднования старого Нового года, в десять часов вечера, в милицейский участок ворвался молодой человек, вооруженный пистолетом ТТ. С особой жестокостью он расправился со всеми дежурившими в злополучную ночь милиционерами. Получив доступ в оружейные комнаты, устроил настоящую бойню. Оказал ожесточенное сопротивление прибывшим на место событий сотрудникам ФСБ спецподразделения по борьбе с терроризмом. Бой продолжался около полутора часов, в результате чего террорист был уничтожен. Камеры внутреннего и наружного видеонаблюдения зафиксировали все подробности. Ориентировочное количество жертв перевалило за несколько десятков. Точное число погибших устанавливается. Личность и цели нападавшего пока не выяснены…

На экране появилось полуразрушенное двухэтажное кирпичное здание. Складывалось впечатление, что штурмом его брали с помощью тяжелого вооружения. Видеокамера в руках оператора постоянно дергалась и выхватывала урывками обезображенные трупы людей в униформе. Они валялись повсеместно в неестественных позах. Почти у всех у них была прострелена голова, так что лиц разобрать невозможно. Снимали явно издалека и на максимальном цифровом приближении.

Резкая смена ракурса – и на экране уже плотное оцепление, которое сдерживает толпу. Мужчины, женщины, дети…  с красными зареванными лицами…  А еще слышится шум винтов вертушек, парящих в небе, словно хищные стрекозы.

Что за хрень творится в мире? Ладно бы это произошло в Америке! У них любое огнестрельное оружие в свободном доступе. Там случались подобные инциденты в учебных заведениях. Не один раз полоумные школьники убивали ненавистных учителей или одноклассников. Но у нас…  Паренек же убивал профессионалов. Людей, которые защищают нас от нападок такой мерзости…  И он был один…  Не пять, не десять…  Не толпа отъявленных головорезов, прошедших не одну войну и знающих, что такое запах смерти не понаслышке.

На душе становилось все мрачней, словно ее макнули в бочку с концентрированной печалью. Как любят говорить – кошки на сердце скребли…  Хотя причем здесь эти безобидные животные? Ума не приложу…

– Один «сопливый» мальчишка с игрушечным пистолетиком против целой армии, вооруженной до зубов…  Куда мы катимся? Черт! Я ведь с телевизором разговариваю, как неудачливый «вайт-трешер» из сериала «Наша Russia». Хотя не в Таганроге живу. И зовут меня не Сергей Беляков. Стоит над этим задуматься.

Смотреть уже ничего не хотелось. Телевизионный пульт, выполнив свою миссию, полетел в сторону.

Я наивно полагал, что смерть Рихтера что-то изменит…  В последнюю перезагрузку я позволил ему уйти в мир иной…  Думал, что больше не буду видеть смерть, и весь мир сразу превратится в благоухающий цветущий сад на задворках рая. Не то чтобы я считал, что люди станут бессмертными. Нет. Просто меня это не будет касаться. Смерть будет там, далеко…

Но я ошибался…  Старуха с косой никуда не ушла. Даже пока я об этом думаю, где-то рядом со мной умирают люди. Я не вижу этого, но чувствую…  И этот бесконечный список никогда не прервется, независимо от моего желания или нежелания. Здесь не бывает сбоев, минут молчания или рекламных пауз. Машина смерти работает без устали всегда. Это путь самоуничтожения, дорога в никуда…

Нет, я не опустил руки и не сдался сразу после вынужденной смерти Рихтера в поместье Эйзентрегера. Честно боролся…  Из последних сил…  Старался каждый раз предупредить, предостеречь, остановить. Я был персональным ангелом-хранителем Рихтера. Целая тьма мучительных дней в ожидании того, что сегодня это, может быть, не случится. И даже не с кем поделиться всей этой тяжестью.

Один на один против целого злобного мира. Я испытывал радость от того, что в это «сохранение» старик прожил на час дольше. Смерть медленно, но верно перетекала в разряд привычки…  Закрыл остекленевшие глаза Альфреда и сразу новый подход. Сорок четыре дня нескончаемого кошмара…

Я старел, а глупая жизнь проходила мимо. Редкие седые волосы. Морщины на лице. Это уже стало не неприятной неожиданностью, а истасканной обыденностью. В отличие от всего остального мира, я жил всегда в реальном времени.

Все время начинать с нуля…  Даже не могу сосчитать, сколько раз я возвращался в осточертевшее мне кресло и видел на поганом календаре одиннадцатое ноября две тысячи одиннадцатого года. Я чувствовал себя выжатым лимоном…  А сколько я видел ужасающих ликов смерти! Не на одну жизнь хватит…

Человеческая раса весьма изобретательна в вопросе умерщвления себе подобных. Можно сказать, что фантазия не знает границ. Вариантов умереть: самостоятельно или с чьей-то помощью – сотни, а то и тысячи…  Мне довелось не только познакомиться с большинством смертей, но и вкусить их во всех ролях в треугольнике Карпмана. Я был и жертвой, и спасителем, и палачом…  Мой мозг распухал от количества жути и уже не помещался в черепную коробку. Но, несмотря на усилия, все по-прежнему оставалось на своих местах: я в депрессии у потухшего телевизора, а Рихтер глубоко под землей в компании трупных червей.

М-да…  Определенно зря я включил этот «ящик с глупыми картинками». Теперь ни настроения, ни радости…  Одна серая пустая монотонность вокруг. Хоть волком вой от тоски! Я что-то определенно делаю не так…

«Хватит ныть! – одернуло меня подсознание хлесткой пощечиной. – Соберись и делай хоть что-нибудь!»

Кровь забурлила. Тело уже было готово отправиться в путь. Его останавливало лишь то, что оно не знало, куда именно.

А действительно, куда?

В руке уже пищал телефон, оставалось лишь отбросить сомнения. Я давно уже собирался все прояснить, но никак не подворачивался удобный случай. То не было времени, то желания. Теперь и того, и другого хватало с лихвой – не отмажешься.

Дорога предстоит неблизкая, так что лучше заказать такси.

– Такси…  Такси…  – бормотали однообразно губы. Палец заелозил по списку на экране довольного от такой внезапной ласки телефона.

О! Есть ведь идеальный вариант…  Можно сразу сделать два очень приятных дела вместе: поглумиться над скверным человечишкой и доехать куда надо. Все просто, если твой бывший шеф и водитель такси – это одно лицо. Это даже не назовешь грехом. Так, детская шалость. Где тут у нас Евгений Петрович затерялся?.. Вот же он! Я нажал на кнопку вызова и из динамика послышались характерные гудки, которые вскоре оборвались. Только мне никто ничего не сказал, пришлось начать разговор самому.

– Добрый день! Евгений Петрович?

– Нет, это не Евгений Петрович, – послышался в ответ грустный незнакомый голос. На слух он принадлежал женщине лет сорока пяти.

– Трубочку ему не передадите?

– Нет, – промямлила собеседница, – а вы кто?

– Я? Я…  товарищ…  по работе…  У меня к нему важный разговор. Деловое предложение. Срочное…  На миллион долларов…

– Ему уже некуда торопиться. И деньги не нужны. А вы, наверное, не в курсе?

– Не в курсе чего? – произнес я, прикидывая возможный расклад развития событий. В тюрьму посадили? Инфаркт? Авария? – С ним что-то случилось?

– Да…  Он умер и уже давно. Еще в ноябре прошлого года. Странно, что коллега по работе об этом не знает.

– Меня не было в России. Затяжная командировка, – оправдывался я. – А что с ним произошло?

– Подставили партнеры. Разорили до нитки. Самоубийство. Напился…  и повесился. На бельевой веревке. У нас на даче. Вы извините…  Мне тяжело об этом говорить. Не знаю, зачем я сегодня включила его телефон…  – всхлипывая, говорила женщина.

– Соболезную…  – выдавил я и нажал на кнопку завершения вызова. Беспардонно пытать дальше жену Евгения Петровича не хотелось.

Ничего не понимаю! Он же подвозил меня в аэропорт. Тогда, когда мы с Леной летали в первый раз в Париж. Я не мог ошибиться…  Мистика…  Неужели что-то происходит не так, как было в прошлый раз? Хотя…  Пора бы привыкнуть и ничему не удивляться.

Дурацких идей в голове больше не появлялось. Я вызвал первое попавшееся в телефоне такси.

* * *

Створки с мерзейшим скрежетом сомкнулись, и лифт ухнул вниз в бетонную пропасть. Он оживил заскучавший вестибулярный аппарат и даровал легкое головокружение. Уши заложило. Двигался лифт быстрее, чем теоретически должен был. Но, несмотря ни на что, он все равно остановился в положенном месте. «Железный монстр» разверзнул пасть на уровне первого этажа и выкатив склизкий рулон языка.

Расслабленные внутренности подкатились к горлу. Так ведь когда-то может и не успеть затормозить…  Хорошо если буфера установлены и исправны, а если…

Слегка пошатывающейся походкой я выбрался из лифта и отправился на морозную снежную улицу. Там меня ждала новая неприятная нежданность.

Подъездная площадка была забита людьми в черной одежде. На серых лицах – печаль, уныние и скорбь…

Молчаливая толпа стояла вокруг стоящего на двух табуретках гроба, как каменные изваяния. Крышка его была наглухо заколочена гвоздями. Лишь изредка тишину разрывали надрывный плач и нервные стоны пожилой женщины. Она роняла «сухие» слезы на ярко-красную ткань, припав на колени к гробу. Ох и не люблю я эти мероприятия!

Я озадаченно осмотрелся вокруг и скоро обнаружил человека, который мог мне хоть что-то рассказать. Бородатый, статный мужчина…  Он переминался с ноги на ногу и посматривал на стрелки наручных часов. Видимо, мужик, как, собственно, и я, оказался в ловушке похорон. Прервать процесс проходом сквозь убитую горем толпу он не рискнул.

– Кого хоронят? – спросил я мужчины. Он обернулся, и я его узнал. Добродушный сосед Леня из квартиры напротив.

– Здорово, Ветров! – тут же откликнулся он, протягивая крепкую раскрасневшуюся от мороза руку. – Девчонка с пятого…  Ее вроде звали…  Надя…  Симпатичная такая…  Да. Точно Надя…

Вот ведь хрень! Это же Наденька, которая заходила ко мне за солью…  Как же несправедлива жизнь…

– Вот черт! Она же еще юная…  А гроб почему закрытый? Что случилось?

– Не думаю, что кому-то это зрелище будет по душе…  – печально произнес бородатый, взглянув на «деревянный тулуп» девушки. – От ее тела ничего не осталось…  Сначала «дикий» металл» с лицом покуражился. Затем пламя. Ты что новости не смотришь? Битва титанов…  Авария на пересечении Куйбышева с Московской. С недельку назад где-то…

– Авария, где «КамАЗ» с «Мерседесом» столкнулся? – уточнил я, расширив глаза. – Она пассажирка? Жесть…

– Да. Нелепая смерть…  Ей бы еще жить да жить…  Они с прокурором вроде как к свадьбе готовились. Он даже с женой вроде развелся. А тут такое…

– М-да…  У судьбы явно были другие планы…

– И ведь не поспоришь с ней Ветров…  С судьбой-то…  Не отмотаешь время назад…  – пугающе проникновенно произнес сосед, вглядываясь мне зачем-то в глаза.

Странный у меня сосед. Какими-то загадками заговорил…

* * *

Автомобиль долетел до пункта назначения почти мгновенно. Каких-то два с половиной часа беззаботного безделья с разглядыванием зимних пейзажей, чередующихся с вековой черной грязью промышленных агломераций. И вот мы уже на месте. Держать машину с включенным счетчиком не было никакого смысла. Загадывать наперед о продолжительности беседы я не стал. Слишком уж глупая это была затея!

Я рассчитался с водителем. Пожелал удачной дороги и вышел навстречу полузабытым воспоминаниям.

До боли знакомое здание…  Все тот же мрачный вид. Угрюмый и навевающий тоску цвет плитки на стенах, ассоциирующийся с закисшим болотом. Все тот же отвратительный запах медицинских препаратов, смешанный со зловонием страхов пациентов и тонким привкусом безумия. Та же выцветшая и потрескавшаяся вывеска, пугающая не внешним видом, а внутренним кричащим содержимым. Пляшущие буквы, выстраивающиеся в сознании в стройный ряд…  «Психиатрическая больница?7 города Нижнего Тагила»…  Ничего не изменилось. Как будто время здесь остановило свой ход. Точно это было вчера. Ну, максимум позавчера…

Стены с облупившейся краской и проплешинами штукатурки, зияющие, словно рубцы от сибирской язвы. Разбитые деревянные лавки в приемном покое с искривившимися тонкими ножками, как у жертв концлагерей. Устрашающие лохмотья паутины, свисающие с хрустальной люстры с одинокой лампочкой. Она горела в полнакала на последнем издыхании. Мутные стекла окон, через которые даже солнечный свет проникать не желал. Хмурые неприветливые медсестры пенсионного возраста. В серых застиранных халатах, которые явно были ровесниками их владелиц. Заповедник концентрированной грусти и тоски…

Даже отпечаток ботинка на входной двери главврача так и не оттерли. Достопримечательность в микромасштабе…

– Добрый день! Можно войти? – спросил я, постучав несколько раз в дверь и приотворив ее на ширину ладони.

– Входите-входите! – послышался грубый властный голос мужчины с акцентом жителя высокогорий.

Нехороший кабинет. И воздух затхлый…

– Здравствуйте, Сергей Борисович! – поприветствовал я хозяина. – Я к вам по одному щепетильному вопросу.

Главврач сидел в кожаном кресле за современным столом. В кабинете чувствовалась атмосфера рабочего беспорядка: кипа бумаг, всевозможных банок-склянок и прочей ерунды.

Сергей Борисович – личность яркая и многогранная. Широкоплечий, в меру низкорослый, но с правильно и грамотно сложенной фигурой. Тело его, вероятно, повидало за свою жизнь десятки сотен тонн металла тренажеров и тысячи километров беговых дорожек. В белоснежном халате и медицинском колпаке на голове. В руках он перебирал четки. Нос с горбинкой. Густые брови. Крошечные глаза почти черного цвета, бегающие из стороны в сторону. Глупые овальные очки. И фамилия для внешности вполне соответствующая – Джавахишвили. Кого-то он мне напоминал, но вот кого?

За ним вроде даже ученая степень доктора наук числилась. Темы его трудов, а особенно их содержимое не были постижимы ни тогда, ни сейчас. Разобраться в докторской с пугающим названием: «Клинико-биологические корреляции в системе оценки прогредиентности этнического шизофренизма европеоидов нордической расы» – для меня нереально. Я вот только название запомнить осилил…

– Слушаю вас внимательно, товарищ, – произнес доктор-мозгоправ, наливая темную жидкость из бутылки с надписью «Hennessy» в дымящуюся кофейную кружку. – К сожалению, не знаю, как вас по имени-отчеству…  Кофе с коньяком изволите?

Вернее, уж коньяк с кофе, подумал я, оценивая заполняемый объем кружки по количеству смачных бульков. Соотношение никак не меньше чем один к трем. А он не изменил своим привычкам, несмотря на больную печень.

– Спасибо, конечно, но я воздержусь, пожалуй.

– Ну, как скажете. Было бы предложено, – сказал он и сделал большой глоток. – Тогда давайте не будем тянуть кота за хвост. Присаживайтесь и переходите к целям вашего визита. Вы же ко мне не как к «старому незнакомому другу» пришли на встречу?

– Хорошо…  – протянул я, опускаясь на стул напротив стола доктора. – Зовут меня Владимир Ветров. Меня интересует одна пациентка вашей больницы. В смысле не она сама. Сведения о ней. А если уж конкретно, то личная информация о бывшей пациентке. Адрес, фамилия, родственники…  Она умерла в две тысячи восьмом…  Сиганула с крыши…  Вы же Дусю и нашли на асфальте, когда шли утром на работу.

– Бог с вами! Вы что мелете, товарищ Ветров? – напугано забормотал психиатр, поглядывая на меня. – Язык у вас без костей! Какие самоубийства? Какие еще Дусеньки? Ничего такого не было. Я на пенсию хочу выйти, а не в тюрьме сидеть, – продолжил доктор, сплюнув три раза через левое плечо и постучав по столу.

– Да как же так?! Я сам видел!

– Не могли вы такого видеть! Точно.

– Может, запамятовали?

– Не было, я вам говорю, – упирался Сергей Борисович.

– Тогда дальнейшие вопросы не имеют смысла…  А вы меня разве не помните? – спросил я расстроено, надеясь услышать не то, что он произнес.

– Я не то чтобы вас не помню, – приспуская на кончик носа очки, продолжал поражать ответами доктор. – Я вообще вас в первый раз в жизни вижу.

– Ну, как же так, Сергей Борисович! Вы же мне паспорт помогали делать. Вспоминайте, в две тысячи девятом, – непонимающе бормотал я.

– Да вот так, товарищ Ветров. Не помню и все тут…  Хотите, я по нашей базе проверю? Нам недавно по президентской программе компьютеры поставили. Хорошая штука, однако…

– Проверьте…  – безразлично произнес я, не веря в положительный результат.

Главврач положил сине-зеленые бусы-четки на стол и уставился в монитор.

– Секундочку…  Ветров, говорите…  – пробормотал доктор и заклацал одним пальцем по клавиатуре. – Так…  Так…  Ветлугин, Веткин, Ветринский…  Ничего по запросу не найдено…  Может, вы с адресом больницы ошиблись? Был тут у нас один случай…

– Нет, – убил я в зародыше рассказ доктора, – я точно не ошибся…

– Не знаю даже, чем вам еще помочь…

– Сергей Борисович! Прописка! – озарила меня до безобразия умная мысль. – В паспорте прописка вашей больницы.

– Быть такого не может, – главврач нахмурил брови, опустошил кружку до дна и тяжело выдохнул. – Давайте взглянем тогда…  Хотя это нонсенс…  Но пока у меня нет причин вам не доверять…

– Вот! – радостно выкрикнул я и протянул документ в обложке из змеиной кожи.

Психиатр его взял и внимательно посмотрел на первую страницу. Потом уставился на меня, но вскоре вернул взгляд на место. Бегло перелистал паспорт до прописки и замер с непониманием в глазах.

– Ну, что я говорил! – с воодушевлением пропел я. Хотя хотелось еще и протанцевать что-нибудь веселенькое.

– Да…  говорил, а написано здесь почему-то другое. Проживали вы в это время на улице Арктической, дом номер один. Странно…  Абракадабра какая-то…  Я здесь живу уже целую вечность и о такой улице никогда не слышал. Да вот же, сами взгляните!

Я выхватил паспорт из рук доктора. Глаза впились в ненавистные буквы, ворочая и коверкая их на разный манер. То слева направо, то сверху вниз и тут же наоборот, а затем по диагонали…  Но честнейший доктор оказался прав. Не было там упоминания о психиатрической больнице. Но ведь раньше…

Я собственными глазами это видел…  Ничего не понимаю…  Галлюцинации и всеобщее помешательство? Я сотни раз устраивался на работу и каждый раз слушал глупый вопрос инспекторов отдела кадров: «Что это такое?». Кто-то подменил мне паспорт? Для чего? И главное, кто этот кто-то? Ахинея…  Может, это…

– Может, все-таки кофе? – перебил психиатр мои мысли, доставая ополовиненную бутылочку. – Если не поможет разложить все по полочкам, то хотя бы подсобит об этом забыть.

– Я не пью алкоголь с некоторых пор.

– А кто говорит про «пить». Так, пригубить в профилактических целях. Это же полезно в приемлемых дозах. Особенно сейчас – в вашем состоянии. Для сердца полезно. Да и для душевного спокойствия.

– Мне это не нужно…

– Эх…  Да не печальтесь вы, со всеми бывают казусы!

– Я и не печалюсь…  Просто непонятно…  Совсем ничего не понятно…

– Ага…  Я вижу…  А вообще, не забивайте себе голову. Время само все расставит по местам. И не переживайте, все ошибаются. Главное, разобраться в собственных ошибках и не повторять их впредь. Ну, не надумали выпить?

– Нет…  – прошептал я и вышел прочь из кабинета, не прощаясь. Словно потерявший интерес к жизни зомби, которого даже вид свежей крови не радовал.

* * *

Вновь футуристические ландшафты зимнего царства за окном. А я снова в салоне веселяще-желтенького автомобиля с шашечками на борту, который мчится на всех парах в обратный путь. Следующая моя остановка – железнодорожный вокзал «Свердловск-Пассажирский». В моем грандиозном плане по поиску истины этот пункт теперь числился под номером два. Что-то я там в свое время недосмотрел, недослушал или недопонял…  Чувствовал я это больше подсознательно, чем осознанно, но это никак не влияло на мое решение. «Властелин чебуреков» явно знал больше, чем говорил, и именно с ним мне предстояли игры в плохого полицейского. Задача, конечно, не из легких, но мне не привыкать. Лишь бы все получилось не так, как с доктором! Внезапная человеческая амнезия уже раздражала. Кстати, все-таки именно Силби мне доктор и напоминал. И дело вовсе не в моей бурной фантазии, опирающейся на стереотипы внешности и национальной принадлежности. Черты характера, повадки, манера говорить. Доктор и навел меня на мысль посетить вокзал…

Скрип колес. Машина резко затормозила. Пролетела юзом с несколько десятков метров и остановилась как вкопанная. Вместе с выдираемыми из промороженной резины твердосплавными шипами из головы со звоном вылетели и лишние мысли. Хорошо, что хоть ударов в спину не последовало. Другие водители тоже успели среагировать.

Дорогу впереди перегородил автомобиль ДПС с включенными проблесковыми маячками. На его капоте сидел инспектор в овечьем тулупе, с опущенным черно-белым жезлом в руках. Водила, до этого молчавший, ударил руками об руль и с досадой произнес:

– Все! Приехали! «Фуры» сошлись. Теперь пока дорогу разгребут…

Но его слова прошли мимо моих ушей. Ведь мой взгляд и мысли были сосредоточены на груде искореженного металла. Она лишь отдаленно напоминала очертаниями автомобиль. В неприкосновенности остался лишь тыльный номер, цифры и буквы, которые меня не просто пугали…  Они вгоняли в цепенящий ступор.

Это было именно то такси, на котором я приехал в Нижний Тагил…  Сегодня я мог остаться здесь…  Окончательно и навсегда…  Ведь Химеры со мной не было – она уже давно лежала в сейфе.

* * *

Вокзал…  Спешка…  Суета…  Сотни лиц, сменяющих друг друга в одну минуту. Бурлящий поток, нет которому ни конца ни края. Одни уезжают, другие приезжают. Третьи здесь зарабатывают на хлеб с прокисшей баландой или вовсе живут как придется. Лишь я, один-одинешенек, слоняюсь без дела в поисках «непонятно чего».