Текст книги "Химера (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ворожцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

Рука по-хозяйски нырнула в глубины кожаной сумки. Я приступил к поиску «не знаю чего», варварски разгребая утрамбованный тетрис из десятков предметов. Зеркальце, губная помада, шариковая ручка, кроличья лапка, тушь…  Чего здесь только не было! Все, кроме того, что могло хоть что-то прояснить…  Связка ключей с брелоком, детская пипетка, фонарик, стеклянный пузырек с прозрачной жидкостью без опознавательных знаков…  Странно…  Я надавил на крышку, и она беспрепятственно отвернулась. Нос атаковало жуткое зловоние.

– Дьявол! – выкрикнул я, закупоривая пузырек и возвращая его обратно. – Смердит хуже, чем от бомжей на Курском вокзале.

Ума не приложу, для чего это может пригодиться. Вот только запах мне знаком почему-то…  Странно…  Зачем мне вообще откладывать в памяти напоминание о смраде? Причем четкие воспоминания. Я прямо вижу отвратительные ингредиенты этого зелья. Молочко мака, яд мокриц, галлюциногенные грибы и прочая дрянь…

Я еще немного поковырялся во внутренностях сумки, но ничего интересного больше не нашел. Что-то было не так…  Что я упустил? Злобный червь сомнения вгрызался в мозг все глубже, перегоняя через нутро забродившие миллиарды нейронов. Никаких вариантов так и не появлялось.

Внезапно меня накрыла волна чувств – обида и гнев. Кровь забурлила. Скомканное письмо улетело в пыльный угол за шкаф, и я устремился в ванную комнату в поисках ответов.

Секунды – и рука уже тянется к ручке, но…

Дверь с силой распахнулась, уложив меня на пятую точку точным ударом в переносицу. Кровь хлынула из раскуроченной «носопырки» добротным фонтаном, заливая новую футболку. Дрожащая рука пыталась хоть как-то остановить этот буйный напор, но безуспешно. Давление пальцев лишь увеличивало нечеловеческую боль.

Хотя кровотечение в этом раскладе было меньшим из бед. В пугающей близости от себя я увидел дульный срез «Парабеллума». Он был зажат в руке блондинистой арийки прекрасной наружности, но озлобленной внутренности…

– Хельга…  – проклокотал я, сплевывая на ворот тягучие розовые слюни.

Я попятился в направлении коридорной двери, причем так эффектно и ладно, что краб бы позавидовал.

– Скучал? – язвительно пропела она на немецком, перемещая черный ствол пистолета за мной. Отличная мишень – с закрытыми глазами не промажешь. – Можешь не отвечать, я все знаю…

– С-с…  С-с-у…  Сумасшедшая идиотка, не льсти себе…  – огрызнулся я более дерзко, чем мог себе позволить. Эту партию я проиграл.

Надеяться на то, что тренированный боец промахнется с трех метров, было верхом безумия. Но спастись хотелось до кипятка в штанах. Хотя логика подсказывала, что если бы Хельга хотела, то додумывал бы я об этом кусками извилин на стенах.

Мое тело сжалось как пружина. Рывок…  и сразу удар по затылку чем-то болезненно тяжелым. Непроглядная тьма поглотила меня…

* * *

Все тело изнывало от нескончаемой боли. Сгусток нервов. По ощущениям, мою плоть терзали всеми возможными способами одновременно. Тяжело даже было выделить эпицентр боли. Боль в каждой клетке. Она закралась в каждое ядро без исключения.

Что-то холодное, объемное и мерзкое упирается мне в гланды. Еще мизерный миллиметр – и рвотные массы вырвутся наружу. Мышцы натужно сжимают челюсти, но они не шелохнутся. Лишь слышится жуткий хруст потрескавшейся эмали зубов. Из горла с хрипом вырывается дыхание, вспенивающее во рту соленую жидкость с металлическим привкусом. Я знаю, что это – гадкая горячая кровь. Она выплескивается через разорванный рот и стекает обжигающими ручейками по шее.

Пытаюсь разлепить глаза, но безуспешно. Пока это выше моих сил. Что за дерьмо?! Что со мной происходит? Где я? Что у меня во рту?

Обшариваю распухшим, еле подвижным языком чуждый мне предмет во рту. Три спаянные или сваренные вместе трубки разного диаметра. Средняя по размеру – внизу, абсолютно гладкая, не единой шероховатости. Маленькая – сверху. С уродливым наростом на вершине, упирающимся в небо. Самая жирная – в центре. Чуть отстраняю голову…  На срезе идеально круглое отверстие. Сомнений не остается. Вентилируемая планка, удлиненный кожух стержня экстрактора стреляных гильз и ствол. Мать твою! У меня во рту дуло револьвера солидного калибра.

Причем не просто револьвера. Лучшего из лучших! Это дуло бессменного бога револьверов. Американский шестизарядный «Кольт Питон» калибра триста пятьдесят семь Магнум и не миллиметром меньше.

Старина Рихтер любил такие игрушки. Никогда с ними не расставался. Даже после смерти. Я уложил парочку на дно его шикарного гроба из красного дерева. Все, как он и просил…

Идеальный ствол. Мощный. Точный. Безотказный.

Взвел курок. Нажал на спуск. И из продырявленной башки вражины на прогулку выскакивают ошметки серовато-розовых мозгов. Только должен ли я в этой ситуации восхищаться револьвером?

Нужно вытащить эту дрянь изо рта…  Меня бесит моя беспомощность. Руки дернулись вверх. Остатки внутренних сил выплеснулись в один миг. Мышцы вздулись и закостенели от титанических усилий. Сухожилия затрещали, но конечности остались на месте. Лишь добавилась режущая боль в районе запястий.

Еще одна попытка. Тот же результат с ногами. Я связан крепкими веревками…

Дерьмо…  Эти твари привязали меня к стулу.

Ни хрена не помню…  В голове пустота…  Кто эти «они»?

Садисты? Маньяки? Извращенцы? Хотя не столь важно кто…  Если все так и задумывалось, то они достигли своей цели. Боль просто ужасная…

Браво!

Я представил, как летят букеты цветов…  Шквал оваций…  Очень жаль, что руки немного заняты, я бы обязательно поаплодировал. Ну и бред в голове…

Сволочи!

Может, все гораздо проще. Озверевшие лепреконы? Добрые пустынные демоны? Поумневшие зомби? Кому я еще успел насолить?

Варианты явно не лучше предыдущих. Смердит, как кусок протухшего бреда. Тыкать пальцем в потолок смысла нет. Надо знать наверняка. Нужно взглянуть напоследок в отвратительную морду смерти.

С нечеловеческим трудом я разодрал распухшие глаза, но лишь до состояния узких щелок. Пока вблизи лишь белое расплывчатое пятно. Это ненадолго…  Я в этом уверен. Нужно всего лишь подождать.

Это не моя квартира. Слишком много света. Еще и чрезмерно горячий ветер запекает кровоточащие раны.

Где я? И стоит ли об этом думать вообще?

Все давно уже решено за меня. Эти знания уже ничего не изменят.

Что с этим делать?

Просто ждать – глупо. Кровь вскоре покинет тело, остановится сердце и мозг умрет в экстазе от кислородного голодания. Расслабленная уретра и сфинктер вывалят наружу накопленную внутри погань…

Отвратительно. Не хочу умирать. Надо бороться. А для чего и зачем – разберемся позже. По обстоятельствам.

Глаза уже адаптировались. Они никогда не подводили, не случилось этого и сегодня. Вот только увиденное зрелище определенно не вызывало восторга.

Я вспомнил. Квартира…  Дверь…  Револьвер…  Были и другие нелюди, желающие покуситься на целостность моего организма и души…

Фашисты…  Вернее, всего лишь одна…  фашистка…  Истинная арийка. Унтерштурмфюрер Хельга Тауберт. Такая живая и не попорченная взрывом.

Сверкающий револьвер был зажат в руке особы «безупречных кровей». Ее лицо выглядело каменным изваянием. Но я чувствовал, что она посмеивается надо мной.

На удивление, никаких эмоций во мне немка не пробуждала, кроме жалости, пожалуй. Несмотря на все случившееся, я даже злиться на нее не мог. Она ни в чем не виновата. Ее такой воспитали. Это бездушная беспрекословная машина Четвертого рейха. У нее не было ни выбора, ни даже мыслей о нем. Для нее не существовало и не будет существовать иной жизни. Только та, которой осчастливили ее господа. Впрочем, должно ли вообще это меня сейчас волновать?

Арийка заметила, что я очухался, улыбнулась и вдавила в горло пистолет еще сильней.

– Добрый вечер, господин Ветров! – пропела блондинка на русском, роняя слаженную пирамидку моих мыслей сладким голоском.

Злость внутри заклокотала пузырями. Мне захотелось сказать унтерштурмфюреру пару «ласковых»…  Вот только ствол пистолета, засаженный по самую глотку, этому никак не способствовал.

– Молчишь…  Некрасиво это…  и невежливо, Владимир.

– У-а…  – жалко вырывались гласные звуки, так что самому становилось страшно. – Ы…  И-о…

Разбухший язык пытался вытеснить чуждое железо изо рта, чтобы по полной развязаться. Сводило скулы и трещало основание черепа. Я попытался столкнуть ствол вбок, но тоже безрезультатно.

– Совсем забыла, – выдергивая с силой пистолет изо рта, сказала Хельга. Она язвительно рассмеялась и добавила: – Прости…

– Где я?

– Там, где сбываются твои мечты…  – ответила немка. Она отошла на пять-шесть шагов назад и замерла. Теперь я мог видеть то, что окружало меня.

Просторная комната. Ни книжных шкафов. Ни кожаных диванов и кресел. Ни письменных столов. Спартанский минимализм. Угнетающая пустота. Единственная мебель в интерьере – деревянный стул, к которому я и был привязан.

Вместо стен – панорамные окна. Вернее, то, что от них осталось. Пустые глазницы от пола до потолка. Искореженные неведомой силой куски первоклассного металла. Массивные осколки бронированных стекол усеяли толстым слоем весь паркет.

Наверняка это верхний этаж высоченного небоскреба.

Я перевел взгляд влево от арийки. И обомлел…  На меня моментально обрушился шквал эмоций. Прямо-таки вагон, маленькая тележка и разломанный детский самосвал. Ужас, печаль, гнев, жалость, восхищение…

Место непредвиденной казни располагалось удачно. Мой стул стоял в паре метров от ближайшего окна. Отсюда виднелся необъятный мегаполис. Точнее, когда-то это можно было называть именно так, но только не сейчас. За окном лишь ужасающие руины, объятые пламенем. Больше не осталось ни одного высотного строения, которое хоть как-то могло подсказать название этого города. Все превратилось в прах. Сотни, тысячи километров кошмарных развалин, и выжженная земля с пеньками фундаментов, уходящая в недостигаемую линию горизонта. Горы раскуроченного бетона. Выкорчеванный асфальт. Груды искореженного металла на фоне зловещего кроваво-красного неба. Витающие в воздухе обрывки пожухлых газет. Апокалиптическое индустриальное месиво…

Мосты, дороги, здания, сооружения, машины…  Все варилось в одном жутком котле. Вместо специй в него добавили людскую плоть. Братская могила для миллионов неудачников и счастливцев. Первые похоронены заживо при обрушении домов. А вот вторые смогли умереть мгновенно, не забивая голову ненужными мыслями о смерти. Но шансов не было ни у тех, ни у других. Никто бы не смог уцелеть в этом дьявольском хаосе и анархии.

Еще не так давно здесь бурлила жизнь. Звучали сигналы автомобилей, прогнивающих отмеренный срок в бесконечных пробках. Доносилась речь на всех языках мира. Трезвонили миллионы сотовых телефонов. Слышался неугомонный шум техники, отнимающей у девственной природы последние рубежи. Люди строили все новые и новые каменные коробки.

Ни одного звука. Все без остатка погрузилось в осиротевшую тишину. Даже небеса объявили траурное молчание. Они так и не выдавили из себя ни слезинки. Не окропили умирающую землю и не залили всепоглощающий огонь. Словно щемящая боль за человечество высушила слезы и выжгла дотла все чувства…

Быть может, люди все-таки спаслись? Этого я точно уже не узнаю…

Я уже заканчивал обзор городских руин, вселяющих ужас, как вдруг взгляд уткнулся в нечто не поддающееся осмыслению. Колоссальные размеры…  Это космический штурмовой крейсер «Справедливый», идентифицирующийся по межгалактической классификации как «SII-Zero».

С фотонным двигателем…  Вооруженный до зубов батареями ионных пушек сферического контроля объектов. Оборудованный системой защиты на базе криогенных и пространственных щитов. Оснащенный новейшим комплектом гипертрассеров и установкой квазитемпоральных манипуляций. С целой армией испепеляющих автономных дроидов-убийц на борту…  Непобедимый и несокрушимый…

Почему я вообще знаю, что это такое? Бессмыслица…  Так не бывает в жизни! Что вообще происходит? Я в будущем? Ни одного ответа…

Крейсер наполовину утопал в земле. Его изуродованный сражениями бериллиевый корпус лишь отдаленно напоминал о былой неукротимой мощи. Теперь он больше ассоциировался со скелетом древней рыбы-чудовища. Внутренности его были выжжены следами раскачанной плазмы. Она превратила его содержимое в монолитный кусок.

– Кто это…  – неожиданно спокойно заговорил я, забыв о том, что хотел сказать Хельге, – сотворил?

– Что именно?

– Этот ад! Мать твою…

– Так бы сразу и спросил…  Ты…  – сказала арийка, но слова ее ударили в голову, словно пудовая кувалда. – Это ты, Ветров…  Наслаждайся!

– Ты лжешь, фашистская гадина, – сорвался я с тормозов.

– Зачем мне врать? Смысл?

– Может, ради удовольствия…  Зачем мне это было нужно? – заорал я, дергаясь на стуле.

– Себя и спрашивай…

Черт! Я этого не делал…  Ничего не помню…  Я не виновен в гибели миллионов людей! Она лжет мне…  Вот только зачем?

– Ты лжешь…

– Ну, пусть так, если тебе будет легче.

Хельга выводила меня из себя своим холодным безразличием.

– Я этого не делал…

– Все так говорят, – задумчиво пробормотала она, самозабвенно вращая на большой скорости револьвер, – но я тебя понимаю…

– Это не я…  – кричал я во всю глотку.

– Да не ори, Ветров. Сейчас уже неважно, кто именно это сделал. Значимо другое…  Наверняка ты слышал эту песню, – проговорила арийка и душевно запела: – Весь мир насилья мы разрушим. До основанья, а затем. Мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем, тот станет всем.

Девушка умолкла и несколько секунд простояла с отрешенным взглядом. Затем очнулась и продолжила:

– Слова песни…  это же, как призыв к действию. Понимаешь, я уверена в том, что смогу построить новый мир. Прекрасный и идеальный…  Стереть с лица земли все, чтобы творить заново…  Ты можешь это осознать? Подобно фениксу, сжечь себя и возродиться из пепла…  Начать свой путь с нуля…

– Уничтожив все человечество? – яростно зашипел я. – Ты сумасшедшая…

– Владимир. Не только людской род…  – тяжело вздохнула она, подходя ко мне вплотную. Под подошвой ее ботинок захрустели осколки стекла, перешептываясь о тайне того, кто это сотворил. – Не только…

– Да…  промашка вышла. Ты же хочешь уничтожить весь мир. Или, судя по творящемуся хаосу внизу, хотела…

– Ну, пусть так, если тебе будет легче. Да, это я виновата в гибели нашей планеты. Но у потомков Адама еще есть шанс. Крошечный, но есть. Мы ведь с тобой живы…  пока…

– Бред. Я с тобой даже рядом не сяду…

– Какой ты мерзкий, Ветров! А вообще, не зарекайся в том, в чем не можешь быть уверен. Я, конечно, не о том, что ты хотел произнести, – перебила она и вновь затолкнула до самых гланд револьвер, выбивая передние зубы. – Так тебе больше нравится разговаривать?

Борясь с новой порцией нестерпимой боли, я мотнул головой. Настолько, насколько в состоянии это вообще мог сделать.

– Моргни два раза, если обещаешь больше не дерзить. Но если обманешь…  В следующий раз ствол пистолета увидит свет с другой стороны твоей пустой головы. Поверь, я не промахнусь и не пожалею тебя.

Глаза послушно прикрылись нужное количество раз и из освободившегося рта вывалились слова:

– Кто ты вообще такая?

– Унтерштурмфюрер Хельга Тауберт. Странно слышать этот вопрос. Разве ты меня не узнал? Ты же орал: «фашистская гадина».

– Ты такая же Хельга, как я Ленин.

То, что это не немка из поместья Вольфганга, я понял с первых минут нашего общения.

– Здравствуйте, вечно живой вождь мирового пролетариата. Мы вас заждались, Владимир Ильич.

– Прекрати нести чушь! Ты наглым образом врешь. Вы похожи лишь внешне. Причем идеально похожи. Но Хельга – истинная арийка. Она никогда бы не заговорила со мной на отвратительном ей до глубины души языке. Она ненавидит русских и все, что с ними связано всем сердцем. А ты ничего, без стеснения…  На чистейшем русском говоришь…

– А ты поумнел, время явно идет тебе на пользу.

– Не рассматривала вариант, что это ты поглупела? Я всегда таким был.

– Хам…

– Лучше быть хамом, чем тварью.

– Ветров, ты немного не в том положении, чтобы дерзить. Я ведь и по-другому могу…  К примеру, язык твой поганый живьем вырвать.

– О, тогда извини! Уточню…  Бездушная тварь.

– С…

На этот раз я не разобрал, что сказала «псевдо Хельга». Сокрушительный удар открытой ладонью оглушил меня раньше. Арийка еще долго шевелила губами, но понять, о чем именно она говорила, я так и не смог. Лишь смотрел на ее рот замутненным взором. Но это было и неважно. Судя по мимике, ничего для меня полезного не прозвучало.

– Проглотил язык, Ветров? – наконец, проникли звуки через барьер ушных отверстий.

– Нет, такой радости я тебе, сука, не доставлю! – сплевывая кровь на пол, прорычал я в ответ.

– Я тебе в последний раз советую не искушать судьбу. Мое терпение тоже не безгранично, – спокойно сказала она.

– Кто ты?

– А кого ты хочешь видеть?

Ее тело и волосы засветились ярким голубым свечением. К земле потекли искорки неугомонного электричества. Это напоминало полупрозрачную трехмерную голограмму, но вполне живую и осязаемую. С каждой последующей волной миниатюрных молний ее волосы меняли цвет, длину, прическу. Лицо трансформировалось во все новые свои проявления, словно пластилин в руках творца.

Шарлотта, Настя, Ребекка…  Безостановочно мелькали все новые лица…  Надежда, Эрнста…

– Скажешь, когда остановить. Или могу сразу что-нибудь приятное подобрать. Леночка подойдет? – подмигнув, спросила виртуальная проекция.

– По мне, хоть обезьяну с гранатой, сущность не спрячешь за маской.

– Опять дерзишь…  Ладно, если нет особых предпочтений, то останусь Хельгой. Приглянулась она мне.

Свечение исчезло, и передо мной вновь появилась белокурая арийка.

– Не скажешь, кто ты?

– Нет, еще не время…  Сам все узнаешь…  Хотя это можно ускорить. Определился c выбором? Ты заодно со мной, или?..

Стерва…  Она предлагает мне стать убийцей всего человечества? Мне нужно теперь выбирать: тварь я дрожащая или право имею? Бредятина полная…  Причем не у меня, а у нее в голове…

– Однозначно или…  В смысле: не с тобой…

– Что ж, это твой выбор. Но тогда его нет и у меня, – с нотками сожаления пропела Хельга. Она откинула барабан револьвера и проверила патроны. – Все…  Ветров, мы поиграем с тобой в одну игру. Тебе же знакома русская рулетка? Знакома…  Вот только правила немного другие. Патронов в револьвере будет сегодня шесть. Эту необычную игру придумал…  э-э…  потрясающий человек. Не пытайся сжечь меня взглядом – это не я. Формально, когда-то ты с ним был даже знаком. Друганы были…  водой не разольешь. Когда-то давно…  Очень давно…

– Ты дура, что ли? Как можно играть в рулетку с полной обоймой патронов?

– А вот сейчас и посмотрим, – бросила она, вталкивая в очередной раз в ротовую полость уже привычный револьвер. Вторично мои зубы стволу уже не мешали. – Ты же любишь баловство с фортуной. Опять молчишь…  Значит, согласен…  Поехали…

Цилиндр барабана сделал несколько оборотов. Курок под действием большого пальца взметнулся вверх в боевое положение. Указательный начал сжиматься на спусковом крючке. Время застыло. Мысли носились с сумасшедшей скоростью по черепной коробке.

Смерть неизбежна…  Выхода нет…  Ноль. Один. Один. Ноль. Ужас…  Цифры мелькали перед глазами…  Что за клозет в моей голове? Ноль. Один. Только кошмар и дурацкие цифры, больше ничего…  Ноль. Ноль.

Щелчок по капсюлю…  И тишина…  Липкий пот хлынул градом, смывая запекшуюся кровь с лица. Тело залихорадило мелкой дрожью, и огрызки зубов ритмично застучали об ствол. Безумная радость не знала границ. Осечка…  Какое божественное слово, от звука которого истерзанный рот еще больше разрывается улыбкой.

– Неоригинально, Ветров, но все равно зачет, – пробурчала раздосадованная арийка, меняя патрон в барабане. – Не будем тянуть, моя очередь.

Вначале я даже подумал, что она проделает этот трюк с собой…  Но я ошибался…

Мгновение – и в моей голове разверзлась черная дыра. Она всасывала в себя гравитационным притяжением разум. Я даже не успел подумать о том, что нужно сопротивляться. Еще один миг – и перед глазами опять апокалипсис.

Странно…  Это не мое тело…  Взор скользнул по хрупкой женской ручке и уткнулся в револьвер. И рука не моя…  Преодолев барьер, взгляд выхватил из пространства нашпиленный на оружие кусок окровавленного мяса.

Дьявол! Пазл сложился удачно…  Это же я…  Я смотрю на себя…  Ошарашенный разум уже освоился в непривычном варианте тела и доложил обстановку. Боли нет. Это радует. Из неприятных ощущений – только голод. А мне здесь нравится! Одни плюсы…

– Ветров, не забывай, зачем пришел. Стреляй! – прохрипело мое тело, которым сейчас управлял разум Хельги.

– Как скажешь…  – по-девичьи пискнул я, до рези в ушах, и нажал на спусковой крючок.

Выстрел…  В ту же секунду в лицо ударил сноп обжигающих пороховых газов. Кожу пронзила нестерпимая боль. Не знаю, откуда именно, но я знал, что злосчастный барабан на этот раз не встал точно напротив ствола. Он не вошел в конус перед выстрелом, и газы прорвались наружу. Такое бывает. Конечно же, это не заводской дефект, но уж слишком это подозрительно.

Еще некоторое время и болевые пороги проверялись удвоенной порцией страданий. Моих и не совсем моих…  Я снова в своем теле.

– Не будем терять время, – вставляя очередной патрон, выкрикнула разгоряченная в прямом и переносном смысле «псевдо Хельга». – Кстати, извини за мою боль. Я терпеть ненавижу мучения. Придется тебе нести этот крест за двоих.

Пистолет нарисовался в полутора метрах на линии глаз. Щелчок ударно-спускового механизма и сразу огненная вспышка…  Пуля медленно приближалась ко мне, прячась в густом облаке пороховых газов. В уши вонзился звук оглушительного выстрела.

Ну, здравствуй смерть! Я так долго…

Мысль еще не сформировалась до конца, как вдруг весь мир завертелся. Пуля растворилась в неизвестности. Из саднящего горла вырвался булькающий смех, который я никак не мог остановить. Эта была истерика…

Потолок…  Перед глазами идеально белый потолок. Только теперь я понял, что меня спасло от неминуемой смерти. Ножки треклятого стула, хоть и ненамного, но сломались под моим весом раньше. Так не бывает…  Это нереально…

– Уже лучше, Ветров. Прогресс налицо, – приободрила меня почерневшая от злости немка. – Продолжим!

Еще две вырванные с корнем ножки отлетели в сторону. Теперь я сижу на стуле лишь формально. По факту – на полу, среди осколков стекла.

Свеженький патрон в барабане. Взвод бойка. Вновь смена плана. С той лишь разницей, что между Хельгой и мной теперь немного больше жизненного пространства. Хотя бы не придется стрелять в упор.

«Морда у меня действительно чересчур довольная. На такую грех не позлиться», – подумал я и радостно выкрикнул задорным голоском:

– Четвертый раунд! Не думаю, что тебе еще раз повезет.

Или все-таки выкрикнула…  Последнее наверняка правильней…  Так и запутаться немудрено.

Кровавое месиво прищурило глаз и кивнуло – «давай».

Нажатие. Выстрел. Тишина…

Несколько секунд – и дым развеялся налетевшим ветром. Из мглы вынырнула улыбающаяся «пасть». Забавно смотрится. Прямо-таки саркастическая улыбка Джокера…

– Как? Я точно попал…  ла…  Холостые патроны? – неожиданно завизжала я, ничего не понимая. До полного закисания смазки в шестеренках…

– Нет, – ответил грубый хриплый голос. – Все боевые, из одной коробки.

– Тогда как?

– Не все в этом мире поддается осмыслению. Просто иногда, когда очень этого хочешь, могут случиться сбои в системе. К примеру, на автоматических линиях по производству патронов. Глюканутый софт…  Плохо очистили сортировочный конвейер от предыдущей партии. Запарки – они везде и всюду…  А может, какой-нибудь рабочий пошутил…  Подарок жизни неизвестному человеку. Ты бы смог так? Или еще вариант – пули научились летать зигзагами. Это неважно…  Безусловная истина где-то рядом. Отсекай лишнее лезвием Оккама.

– Звучит как нереальная ахинея…

– Не заморачивайся. Моя…  – прохрипел жуткий голос, который тут же преобразился в девичий голосок, звучащий неподалеку, – … очередь! Готовься!

Это означало для меня одно – я уже вновь в истерзанном нелюбовью ко мне собственном теле. Зато безгранично родном и без идиотских мыслей.

Смертельное оружие вновь укомплектовано и готово к бою. Застывший палец арийки на изготовке, в ожидании импульса из головного мозга. Крошечный разряд электричества запустит отлаженный механизм по уничтожению живой плоти. Но времени еще предостаточно…

Все-таки время – забавная штуковина. Для жизни времени слишком мало, а для смерти его чересчур много…

Вдруг что-то изменилось внутри меня…  Вместе со мной перестроился и окружающий мир. Нет, он не выкрасился в розовый цвет. Он просто теперь знал его правила…

«Хочешь, – из всего контекста недавних мыслей в голове засела лишь одна фраза. Она крутилась теперь, словно заезженная пластинка. – Хочешь…  Очень хочешь…  жить…»

Теперь я точно знал…  Ровно через одиннадцать миллисекунд Хельга решится произвести выстрел. Ровно через столько же дернется указательный палец. Он запустит последний равный отрезок времени. Скоро пуля встретится с нулевой отметкой в моей голове.

Но я все уже сделал раньше. Мне волноваться не о чем. Лишь ждать…

Пространство вокруг дернулось и по нему пошли круги. Словно кто-то уронил камень в стоячую воду. Тут же раздался скрежет металла, и в глазницы небоскреба влетел на сумасшедшей скорости обугленный троллейбус, размахивая штанговыми токоприемниками. Искореженная рама вздыбливала волной паркет, словно могучий ледокол. Она приближалась к нам, оставляя за собой глубокие траншеи в бетоне и фонтаны искр, подобных хвостам комет.

Хельга лишь на долю секунды повернула голову в направлении устрашающего шума и нажала на спусковой крючок. Пуля выскользнула из револьвера. Вот только железное чудовище явно запаздывало с финишем. Но это лишь казалось…

Мгновение…  и измятая штанга отправила пулю в «молоко», поменяв ее траекторию. Как заправский бейсболист в решающем матче на зените карьеры…

Но ничего еще не закончилось…

Тотчас руку от плеча до локтя разорвала новая сверхмощная боль. Конечность разрезало торчащим из боковины куском разорванной балки, заточенным, словно самурайский меч. Ведь рама машины прошла буквально в нескольких миллиметрах, чудом не зацепив меня.

Но так повезло лишь мне…

Над хрупким телом девицы «рогатый автобус» надругался по полной. Прихватил его с собой. Убийца-троллейбус пролетел по инерции еще метров двадцать и остановился лишь на противоположном краю комнаты. Он застрял в плетении металлоконструкций оконных проемов. Пробить еще один выход ему не хватило сил. Троллейбус удовлетворенно прилег и затих, испуская дух клубами черного вонючего дыма. Вывалившийся из нутра мотор еще немного подергался, крутанул вал на несколько оборотов и замер. Помещение заполнилось вонью жженых электрических проводов.

Наверняка троллейбус уже стучится в ворота рая для машин-мучеников. В конце концов, должен же такой существовать. Чем они хуже людей?

– Покойся с миром, «номер двадцать два», – прошептал я, взглянув на висящую позади троллейбуса табличку. Она была покорежена и висела на одном болте. – Я дарю тебе минуту молчания…

Но сдержать слово я не смог.

За опустившейся тишиной пришли стоны, а затем отборный русский мат. Из вершины груды хлама появилась окровавленная рука, а за ней показалась ее владелица. Выглядела «псевдо Хельга» ужасно. Эсэсовская форма изодрана в клочья. Собственно, как и кожа на залитых кровью руках и ногах. Местами даже были видны гладкие белесые кости и истерзанные сухожилия. Лицо основательно подпорчено осколками вгрызшегося стекла. На месте правого глаза зияла пустая глазница и торчал кусок арматуры. Волосы местами выгорели, почернели, а кое-где все еще дымились. В уцелевшем глазе арийки я увидел бушующую ярость, но испепелить взглядом Хельга не могла.

Немка озарилась вспышкой ослепляющего света. Веки сомкнулись и тут открылись вновь. На полу, вниз головой, уже разлеглась обновленная немка. Неубиваемый терминатор ей в подметки не годится. Дыхание ее по-прежнему было тяжелым. Видимо, метаморфозы дались ей, судя по всему, нелегко.

– Вы теперь довольны, фрейлейн? Старался все-таки тебя порадовать, – язвительно обратился я к ней, сдерживая внутри себя смех.

Девушка подняла белокурую голову. На меня уставились два глаза. Один аквамариновый, второй изумрудный. Так и не оторвав от меня взгляда, она встала на ноги. При этом слегка покачивалась. Подобрала сверкающий хромом револьвер, валявшийся неподалеку. Вонзила в него последний патрон и направила ствол в центр моего лба.

– Ветров-с-с…  Ты «Дозоров» Лукьяненко пересмотрел? Откуда здесь мог взяться троллейбус? Мы не в центре города на автостраде. Мы на вершине небоскреба…  Ты бы хоть иногда думал, прежде чем делать.

– Я тебе вариантов набросаю, а ты лишнее отрежешь. Бритвой…  Как называется, не запомнил, – продолжал глумиться я, испытывая непередаваемое удовольствие. – Возможно, к нему приделали ракетный двигатель. Направленный ядерный взрыв. Новейшие разработки военно-космических сил России – установки, стреляющие техникой. Хороший вариант, как по мне. Взбесившийся смерч или торнадо…  Ты же умная, сама что-нибудь придумаешь.

– Дуболомный дилетант, – раздражающе спокойно продолжала она, так ни разу и не моргнув. – Манипуляция реальностью – это же тонкое искусство. Нельзя к этому умению относиться наплевательски. И уж тем более брать нахрапом или ковыряться в нем кирзачами, перемазанными коровьим навозом. Это не игра в волшебство. Это жизнь. По факту следующий раунд за тобой, но по совести…  Ты нарушил установленные правила, подменив реальность нелогичной виртуальностью. Значит, выстрел вновь за мной. Готовься!

– Ты призываешь действовать по правилам, а сама поступаешь наоборот. Считаешь это честным?

– Я не считаю, я стреляю…

В черепной коробке закрутился водоворот безумных мыслей. Нужно срочно что-то делать. Импульс уже добрался до ее пальца.

Только что?

Действительно – что…  и зачем?

Послышалось тихое клацанье кнопки, и все мысли устремились в вонючую канализацию.

Я идиот…

Как я хотел выиграть в эту игру, если ствол всегда направлен на меня?

Сколько раундов я еще выдержу? Зачем я вообще ввязался играть в рулетку? Хотя кто меня, собственно, спрашивал? Итог здесь всегда один – смерть…  Слишком неправильные правила…  Вот если…

Звучит раскатистый выстрел. В рот выплескивается расплавленная высокотемпературная магма, сжигающая все на пути. В носовые отверстия заползает дым от сгоревшего пороха и смрад обугленной человечины. Алая кровь струится рекой, заливая все вокруг. А еще в голове мрачно завывает ветер…

Черт! Она прострелила меня насквозь…  Дыра, наверное, не меньше кулака.