Текст книги "Химера (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ворожцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

А как же его мечта? Разум, проведя критический анализ, вынес однозначный приговор – формально сбылась. Все, как он и планировал. С небольшими шероховатостями при грубой обработке жизнью. На некоторые вещи у нее специфичный взгляд. Он стал быстрым, ловким, неуловимым, свободным…  чудовищем, жаждущим свежей крови.

«Все правильно, Странник…  Но тебе нужно поторопиться, – посоветовал «Дровосек», выводя меня из временной контузии чужих воспоминаний».

Я подошел к зеркалу на стене, с потускневшей и местами растрескавшейся амальгамой. Поднял отяжелевшие веки и взглянул на отражение. На меня взирал мужчина. На вид не больше двадцати пяти. Замасленные, свисающие на плечи волосы средней длины цвета вороного крыла. Исхудалое бледное лицо, лишенное растительности. Проблем с бритьем у «Дровосека» не было – борода и усы просто не росли. Сжатые в одну полоску губы…  Прозрачно-голубые глаза, выделяющиеся на фоне всего остального. Как у столетнего старика, уставшего от скверной жизни настолько давно, что уже и не помнящего, когда именно. Печальные, безжалостные и пустые. Повидавшие все, что можно увидеть по пути во тьму…

– Скоро встретимся, Шарлотта, – прошептали высохшие губы. Я так и не разобрал, кто из нас это произнес. «Дровосек» или я…

В то же мгновение из лабиринтов Зазеркалья проявились размытые силуэты. Роскошная девушка и зареванная девочка рядом с ней с большими белоснежными бантами на голове. Они были не из этого времени – из будущего. Красавица подмигнула и взмахнула ресницами, словно павлин раскрывшимся хвостом. На ее губах проскользнула едва заметная милая улыбка. Несколько секунд она пристально смотрела на меня, а затем исчезла. Так же внезапно, как и появилась. Наваждение…  Показалось, что она чем-то похожа на Елену. Другая прическа. Переизбыток краски на лице. Но взгляд…  улыбка. Моей «Джульетты» становится слишком много в жизни. Даже в галлюцинациях чувствует себя как дома.

Еще раз я обвел взглядом помещение, не упуская ни единой, даже самой незначительной детали. Я ничего не искал, просто пытался оттянуть неприятный кульминационный момент.

Перед смертью не надышишься! Нужно действовать, время не резиновое и оно не потерпит неуважительного обращения. Подозвал к себе Цербера, погладил короткую шерсть на голове и резким взмахом руки провел по шее.

– Прощай, не свидимся, – прошептал я ему на ухо. Содрогающееся, обмякшее тело любимого «пса» опустилось на каменный пол, а кинжал вернулся в ножны на бедре.

Не спеша я преодолел расстояние до полок. Взял из бесчисленного множества две неприметные колбы с мутной жидкостью и вылил все в третью, размером побольше. С ярко-зеленым содержимым и ужасающим запахом. Тщательно перемешал бурлящую смесь и пулей вылетел в узкий лаз в завале. Преодолев бесконечный по ощущениям туннель, побежал к выходу из пещеры.

За спиной раздался оглушительный взрыв. Яркая вспышка света и крепкий дружеский удар взрывной волны, придающий дополнительное ускорение.

Словно в замедленном кино, я наблюдал боковым зрением за тем, как языки пламени столбом вырываются из стены и набрасываются с ласками на беззубые черепа…  Еще немного, и тьма вернулась, ознаменовав триумфальную победу давящей на уши тишиной. Хорошие получились похороны. С почестями, с фейерверком! Да и склеп неплохой получился. На века закупорен…

* * *

Тишину улиц разрушил шум, доносящийся издали. Грохот от копыт по брусчатке стоял такой, что разум выворачивало наизнанку. Я обернулся и увидел, как из-за поворота выскочила карета, запряженная шестью породистыми вороными лошадьми. Ураганный ветрище раздирал балахон сидящего на передке извозчика, пытаясь вытащить на свет из низко опущенного капюшона спрятанное лицо. Пока безуспешно. Мрачный кучер безбожно понукал брыкающихся жеребцов, рассекая воздух пронзительным свистом плетей и бранными криками о чьей-то матери. К тому же кучер, как истинный гонщик, видимо, считал, что тормоза придумали трусы. Поэтому он заходил в повороты с треском в осях и опасным креном, граничащим с безумием.

Начал сбавлять ход он лишь тогда, когда от меня до растопыренный ноздри первого мерина оставалось не больше пяти метров. Пугающее зрелище – чуть поджилки не затряслись…  Хорошо, что мне ничего не угрожало. Ведь я стоял не на пути кареты, а на обочине дороги, под защитой кованого фонарного столба с мощным основанием.

Выбора у бедных животных не было и все они кривовато, но синхронно попытались встать на дыбы. В этот момент они прилагали запредельные усилия, борясь с инерцией. Ведь она вещь страшная и могучая, ее не обманешь…  Экипаж пролетел мимо и остановился лишь у следующего столба. Что, в принципе, было предсказуемо и закономерно.

Дикое ржание вперемешку со стонами боли из-за рвущихся у жеребцов мышц и сухожилий раскатистым эхом прокатилось по центральной улице. Судя по мордам с взбитой до состояния сливок пеной у рта и взмыленным бокам, лошади неслись галопом довольно долго.

Я двинулся к повозке, попутно ее осматривая. Дормез был не из дешевых. Он явно принадлежал зажиточному и влиятельному выскочке, обладающему ярко выраженной тягой к прекрасному. Карета была густо покрыта золоченой резьбой в стиле рококо, которая сверкала в лучах утреннего солнца. На стенках и дверях – картины морских баталий. Позади кузова – скульптурная группа: три сирены, сидящие на камнях. Одна из них бряцала на кифаре, вторая пела, последняя играла на флейте. Наверняка из цельного золота. Автомобилям двадцать первого века такая роскошь и не снилась!

Сомнений больше не было – это карета единственного и неповторимого Дюпона. Ее я и ожидал последние пятнадцать минут.

Окна в карете были занавешены плотной черной тканью и рассмотреть, кто внутри, не получалось. Словно удовлетворяя мое любопытство, дверца отворилась и из полумрака показалась копна рыжих волос, а вслед за ней и лицо ничем непримечательной девушки. В обычное время я увидел бы девицу, лишь столкнувшись с ней лбом. Самое удивительное, что я не мог определить навскидку ее возраст, несмотря на наметанный глаз и кристально-трезвую незамутненность разума. Скажу лишь, что ей точно больше тринадцати.

– Мы люди Клода Дюпона. Тащи быстрей свой худощавый афедрон, «Дровосек»! Все уже собрались! – прозвенел задорный голосок «рыжей» и тут же раздался грохот откидывающейся подножки.

Что она себе позволяет? Что за пренебрежительное отношение к моей персоне? Немногим представилась бы возможность после таких слов принести мне извинения. Единицы из них в дальнейшем встретили бы розоволикий рассвет. Подопечной Дюпона повезло – я пропустил ее слова мимо ушей. На удивление, я сегодня добрый…

– Девка, я и без твоего приглашения вполне справился бы, – небрежно бросил я ответную фразу.

Я подбежал к карете и нырнул внутрь, едва не зацепив девушку плечом. Компания в переоборудованном дормезе собралась замечательная. Разношерстный квартет мужчин, вооруженных до зубов. В силу специфики ремесла их, кроме как «отморозками», не назовешь. На мордах написано: «не трогай – убью». Вся моя банда убийц в сборе: «Лови-Нож», «Топор», «Ладонь» и «Картишки». Они расположились слева от входа, втиснувшись на сиденье, рассчитанное максимум на троих. Справа – вышеупомянутая рыжая бестия буйного нрава, которой не помешало бы научиться держать язык за зубами. Уселась она рядом с молодым щеголем с сосредоточенным и слегка испуганным лицом. Ну, и я…  собственной персоной и во всей красе…  Великий и ужасный «Дровосек»!

Первые товарищи меня интересовали мало. Этих я знал как свои пять пальцев. Их приветствие ограничилось лишь легким наклоном головы. Да и соскучиться по родному сборищу бандитов я еще не успел. С ними я общался во время «светского раута» в небезызвестной злачной забегаловке не далее, чем вчера. Непринужденные умные беседы. Оживленные дискуссии на острые темы. И все это в совокупности с пойлом для развязывания языков. Причем в немереном количестве. А вот незнакомец и его спутница справа возбуждали интерес.

– Александр Остужев! – выкрикнул молодой человек, не подавая мне руки. Вероятно, он заметил мой слишком пристальный взгляд.

– Мадмуазель Мари де Бюсси-Рабютен! – добавила девушка.

– «Дровосек». Всемилостивейший государь трущоб Парижа! – с пафосом представился я, изобразив руками реверанс, и тотчас же раздался гогот бандитов.

Я подошел к деревянному ящику, стоящему напротив двери, и плюхнулся на него. Других посадочных мест не было. Разве что «парочку» заказчиков потеснить…  Я расправил плечи, заложил ногу на ногу и посмотрел на Мари. Еще бы кубинскую сигару в зубы для полного эффекта!

– Можете не припадать к стопам Его Величества, сегодня без церемоний, – язвительно произнес я. – Почему не едем? Кого-то ждем?

– Мы тронемся, как только Генри напоит жеребцов, и они чуть-чуть передохнут после изнурительного бега, – ответила Мари, не обращая внимания на мои издевки, и переключилась на беседу с Алексом.

Девушка в тусклом свете керосиновых ламп теперь не казалась такой уж моложаво-зеленой, как почудилось вначале. Ей ближе к восемнадцати…  Без пяти минут невеста на выданье…  На безудержную радость старым зажравшимся толстосумам. К тому же была недурна собой и неплохо одета. Модное темно-синее платье до середины икр, неиспорченное пышностью. Кожаные перчатки телесного цвета. Фетровая шапочка с кокардой. Ярко-алый шелковый шарф и крошечная брошка в виде стрекозы из драгоценных камней. Прямо-таки истинная леди! Вот только ловкие движения рук и манера разговора вызывали недоумение…  Временами в нее вселялся бес, и она становилась похожей на обычную воровку с улицы. Ту, которая только и ждет послабления с твоей стороны, для того чтобы урвать куш на кусок хлеба. Двойственное впечатление…  И еще ее лицо…  Я почему-то не мог его запомнить. Издержки профессии…  Несмотря на все мое усердие и неистребимое желание, результат был почти нулевым. Зафиксировал силуэт, выражение лица, родинки, расположение ямочек. Закрыл глаза…  А образ уже уплыл и растворился в вакууме, вопреки возражению рассудка. Руку даю на отсечение, что после того, как выйду из кареты, даже не вспомню, какого цвета у нее глаза.

Молодому человеку было лет двадцать пять. Породистое гладковыбритое лицо. Хрупкие руки, которые наверняка не ведали, что такое тяжелый физический труд. Да и на лютом морозе в куче смердящих помоев никогда не ковырялись, для того чтобы заткнуть рычащий желудок подобием пищи. На голове черная треугольная шляпа с высоко задранными полями, отделанная короткими страусовыми перьями. Светлый камзол со сверкающими пуговицами поверх белоснежной сорочки из батиста с воротником жабо и ажурными манжетами. Сверху надет бархатный фрак без никчемных изысков. Под ним, на поясе виднелась рукоятка пистолета. На ногах – длинные панталоны до колен, молочные чулки и остроносые кожаные туфли. Здесь все пока однозначно – ярко выраженный представитель «золотой молодежи» дворянского сословия. На ультрасовременном сленге их величают «мажорами». Скорее всего, в жизни он не поднимал ничего тяжелее гусиного пера и трудился простым штабным писарем у себя в России. Или книгохранителем в пыльном архиве царской канцелярии за добротный оклад в несколько пудов серебреников. Что он здесь потерял?

Больше всего он мне напоминал изнеженного домашнего кота, греющего причиндалы на печи. Такой зазря из дому хитрый нос не высунет! Зачем он был нужен Дюпону, ума не приложу. И наверняка замыслов Клода не узнаю…  Да и не мое это дело.

Несмотря на неблагоприятное первое впечатление, в этом человеке я чувствовал скрытую силищу. Ее лишь нужно было вырвать из цепких лап Морфея. Электрическая паутина обволакивала его с ног до головы и растекалась мерцающими канатами во все стороны.

Теперь я точно уверен, что этот паренек тот, кто мне нужен. Ведь он способен беспощадно убивать. Его искал «Дровосек» все это время. Скоро я выполню миссию и вернусь в свое уютное кресло на нулевом километре. Вернее, «Дровосек» выполнит…  Он отдаст русскому то, что выращивал в себе эти годы. Дар убийцы – сущность беспощадного леопарда. Все остальное уже неважно…  После нас хоть трава не расти!

Самым странным в этой ситуации было то, что и девушка, и парень светились божественным мерцанием. Или дьявольским, кто его разберет этот свет, какой он. Правда, девушка чуть сильнее. Ярче и трескающих молний побольше. И дело тут явно не в их взаимной симпатии. Это ведь не холера и не сифилис какой-нибудь, чтобы передаваться при контакте. Точно не заразно и предохраняться не нужно. Девка тоже обладает способностью. Но вот какой? В общем, очередная загадка без разгадки…

Карета дернулась, и мы наконец-то отправились в путь. Все, за исключением меня, остались сидеть на местах. Мне же пришлось отскребать тушу с грязного дна в ногах бандитов. Немудрено, они уже давно едут с сумасшедшим извозчиком. Изнурительная дрессировка не прошла даром.

Повозка сотряслась от смеси дикого мужского ржача с редким похрюкиванием и женского повизгивания. Но лишь до того момента, как я поднял наполненные злобой глаза. Смех застрял в горле бандюганов. Они прекрасно знали, чем это может для них закончиться. Люди Дюпона замолчали интуитивно. И вновь воцарилась мертвая тишина.

– Пожалуй, нужно бы одному из вас глупую башку отделить от шеи, – прохрипел я, обернувшись к головорезам. Лица их выправились от улыбок, словно по ним раскаленный утюг прошелся. – Но, к моему глубочайшему сожалению, – продолжил я и вновь сделал паузу. В то же мгновенье в моей руке засверкало лезвие кинжала. Он переместился к ближайшему ко мне кадыку, поубавив за время пути немного густой растительности. – Но вы все мне сегодня еще пригодитесь – нас ждет славная битва! Голова каждого сейчас на вес золота…

Кровь из неглубокой раны на шее капала на отворот рубашки, но «Топор», так и не шелохнулся и не произнес ни слова.

– Прекратите это все…  – визгливо вскрикнула Мари, пододвигаясь к Алексу.

Представление немного затянулось, а главное в нашем деле – не переигрывать. Сбросив остатки злости, я обернулся в направлении людей Дюпона. На сосредоточенном лице Мари не осталось и тени улыбки. Я продолжил речь, растянув губы в зверином оскале:

– А вы, госпожа Мари, весьма любезны. И своевременны в советах…  Что бы я без вас делал!

– Уберите нож, месье «Дровосек», – очнулся Алекс и крепче прижал к себе Мари с побелевшим лицом. Вторая его рука метнулась к пистолету. – Это была случайность! Никто не виноват в том, что вы плохо держались…  Мы собрались здесь не для вашего самоутверждения, а по более важным делам.

Совсем забыл о кинжале в своей руке. В данную секунду я направлял его на грудь девушки. Все-таки это чудная вещь. Всегда убедительней слов.

– Не бойтесь, я не причиню вам вреда, – возвращая оружие на место, произнес я. – И вы правы…  Пора уже переходить к делам.

Все-таки я не ошибся в нем – он не боится меня.

– Страх – удел слабых, сильных он обходит стороной, – выдал изречение Алекс.

– Бесспорно. На мой взгляд, верно подмечено.

– Думаю, инцидент улажен и в дальнейшем это не повторится, месье «Дровосек»? – ослабив хватку на рукоятке ствола, спросил молодой человек. Он наивно полагал, что успел бы им воспользоваться. На самом деле Алекс умер бы еще до того, как нервные импульсы от мозга достигли пальцев.

– Да…  Клод меня немного ввел в суть дела. Не то чтобы подробно и мне все понятно. Но, в принципе, достаточно. Для начала я хотел бы увидеть…

– Вот первая часть платы, – перебив меня, сказала разозленная Мари. Она вытащила из-под пятой точки увесистый бумажный пакет, замотанный веревкой, и протянула мне. – Вторая половина по факту…

– Я слов на ветер не бросаю, – с гробовым безразличием бросил я, разрывая упаковку для того, чтобы пересчитать сумму. – Хотя…  любой другой на моем месте попросил бы удвоить оплату. У нашей с вами цели очень хорошая охрана. Бездушные отморозки…  Со многими я лично знаком. Некоторых даже сам готовил. Это будет непросто. Колиньи взял лучших из лучших. Но уточню, чтобы вы не расстраивались – лучших после нас. А вы нас не цените, как я погляжу…

– Для вас, я вижу, жадность не порок? Вам достаточно заплатили! И за риск…  И на лечение добавили…  И на помпезные похороны в глубокой старости, – процедила она.

– Пока не уверен…  Стопочка слишком большая, не успел сосчитать.

– Вы нам не доверяете, месье «Дровосек»?

– Ну, что вы…  Как я могу не доверять такой прелестной девушке? К тому же находящейся на попечении самого Клода Дюпона. Но доверие доверием, а деньги счет любят, – подмигнул я и продолжил с невозмутимым видом пересчитывать.

– Мы можем как-нибудь договориться с вашими знакомыми? Заплатить им больше, чем Колиньи.

– Исключено. Наша дружба закончилась после того, как им заплатили наперед. Это в таверне за кружкой хмельного мы можем кое-что перетереть, уладить или смягчить…  Они, как и мы, всегда держат слово. Даже если дают его врагу.

– Может, все-таки есть другие варианты?

– Нет! – обрубил я все дальнейшие вопросы. – Верность слову – это право на жизнь…  Давай это все без меня. Можешь сама попробовать. Тем более тебе есть что предложить…  Только сразу ищи беззубого долговязого громилу с повязкой на одном глазу. Он у них главный. Одрик «Черное сердце» падок на неоперившихся юных особ. Ему не важны ни фигура, ни лицо, ни количество конечностей…  Лишь бы была ды…  Да сама понимаешь, о чем я…  Но не жди от него ласки или благородных манер. Он этому не обучен. Скажешь спасибо, если не забьет до полусмерти, – рассмеялся я и спрятал деньги во внутренний карман. – Все правильно, не обманули, – добавил я в конце, как ни в чем не бывало.

Девушка, осмыслив сказанное, сначала побледнела, потом залилась краской. Кожа стала походить цветом на кожуру томата. Сопровождалось все это шипением и открыванием рта, словно у рыбы, выкинутой на берег. После чего она вновь побелела, как снег. Лишь добавились редкие темно-красные пятна. Добротных увесистых слов на языке у нее явно было много, но ни одно так и не вырвалось наружу. Остаток пути мы проехали в полной тишине, а главное, без глупых вопросов.

Повозка снизила темп, когда невдалеке показался двухэтажный особняк. Он располагался посреди громадного сада. Он наверняка пробуждал своей красотой черную зависть у местной аристократии. По сведениям моих стукачей, предприимчивый торговец Колиньи сейчас находился здесь.

Поговаривали, что состояние он заработал благодаря войне. Колиньи обладал изумительным талантом – умением «подмазать» нужных людей. Как человек, он мне даже нравился…  Каждый вертится как может.

Как я и предполагал, на охрану Колиньи не поскупился. Пока мы проезжали по дороге вдоль дома, я раздвинул штору и внимательно рассмотрел вход в здание. Свора увешанных оружием головорезов накачивала себя никотином и выглядела агрессивно. Их было не меньше полудюжины, но это никоим образом не увеличивало наши шансы на успех. Оставалось надеяться на внезапность нападения. И что удача сегодня повернется к нам лицом, а не как обычно. Верить в чудо нужно всегда!

– Может, обойти дом и зайти с черного хода? – высказал мнение Алекс. Думаю, он тоже умел неплохо считать и взвешивать наши силы.

– Нереально! На заднем дворе их как селедок в бочке. Поверь мне на слово, я расставил бы именно так. Наш единственный шанс – войти с шумом и плясками в парадные двери. Такой наглости они не ждут. Сначала перещелкаем курильщиков, как блох. Пусть запомнят, что курение в прямом смысле смертельно опасно для жизни. Затем зачистим первый этаж и забаррикадируем все входы и выходы. Чтобы мышь не проскочила. Про подмогу на заднем дворе упоминать не буду. Дальше по обстоятельствам. Главное, не попортить наши шкуры…  Что молчишь, Ладонь? Или есть другие мысли?

– Ты же у нас стратег! Зачем ты меня к этому приплетаешь? – пробурчал в ответ старик, раскуривающий трубку в дальнем углу кареты.

– Может, я вам помогу? Я могу незаметно подкрасться и разнюхать обстановку, – встряла в беседу Мари. – Это безопасно, я не один раз так делала. Меня никто не увидит. Вон, спросите у Алекса…

– Можешь – валяй.

Теперь я понял, почему Клод называл ее особенной. Не о привлекательности он говорил, как я сперва подумал. Ее дар – мечта для любого вора. Она может становиться незаметной для окружающих. Как хамелеон. Поэтому я и не мог запомнить ее внешность.

– Только вы ему не рассказывайте! Он бы эту глупость не одобрил, – попросила Мари, прикинувшись опять невинной маленькой девочкой.

– Иди уже…  – процедил я.

Мари выскочила на улицу, а вслед за ней попытался это повторить Алекс. Но тут же наткнулся на мою фигуру в проеме двери.

– Далеко собрался?

– Подышать…  Вам, видимо, не знакомо, что такое принимать душ. Мой нос за дорогу порядком устал от смрада. Ему свежего воздуха захотелось.

– Какой ты нежный! Перетопчешься. Позже надышишься. Если, конечно, пулю поймать не торопишься. Лучше стволы проверь, не на дискотеку вроде собираемся. Тьфу ты! Не на бал-маскарад вроде собираемся…

Алекс с недоумением посмотрел на меня, но опустился на место. Я последовал его примеру и уселся рядом с ним.

– Алекс, можно вопрос? Ты и вправду из Московии приехал?

– Да. А что вас удивляет? Я секретарь русской особой миссии. Вернее, был им до недавнего времени.

Не ошибся я…  Не потерял сноровку…  Почти всю его подноготную разгадал. Он для меня, как раскрытая ладонь для цыганки.

– Вы хорошо говорите на французском. Причем на диалекте Иль-де-Франса. Как будто всю жизнь здесь прожили.

– Я не могу вам ничего объяснить. Талант к изучению языков проявился у меня в юном возрасте.

Вот и я не могу объяснить такой талант у себя. Но что-то схожее между нами есть. Только как это взаимосвязано? Без бутылки не разберешься!

– Зачетная фишка, я бы тоже не отказался, – с завистью произнес я.

– Извините…  не понимаю, что вы имели в виду…

– Не обращай внимания. Я всего лишь хотел сказать, что вам неслыханно повезло. Какими судьбами в нашу дружную компанию?

– Так сложилось…

– Что у вас на родине нового? Вероятно, спокойно, не так как здесь? Революционной свободой не пахнет…  Слава богу, крейсера «Авроры» еще в проектах нет…  А лысоватый дяденька с бородкой умы простого люда не будоражит.

– В России не может быть революции, императрица Екатерина Великая этого не допустит. Остальное вообще не понял, о чем вы?! – озадаченно сказал он. – Мне только половина слов хоть о чем-то говорит.

– Да и не надо тебе понимать…  Эта информация не пригодится в жизни. Праправнукам, возможно, но им тоже ни к чему. Ладно, не туда меня понесли резвые кони. Вернемся к сути. Мы не очень хорошо начали наше знакомство. Нужно поправить ситуацию.

– Вы странный человек, месье «Дровосек». Ваше тело, мысли, речь…  Внешность и внутреннее содержание очень разнятся. Вы как будто…

– Не углубляйся. На этом и остановимся, – прервал я нового знакомого. – Давай, Алекс, лучше пожмем друг другу руки. В бою мне нужны друзья, которые прикроют спину, а не враги, – сказал я и протянул раскрытую ладонь.

Остужев сжал мою руку, и внутри него проскочило знакомое уже свечение. Оно сопровождалось тихим шипением, как будто раскаленный металл опустили в воду.

Время умерло, но, пережив клиническую смерть, запустилось вновь. В этот момент вернулась запыхавшаяся шпионка Мари, и мне показалось, что Алекс так ничего и не заметил. Либо сделал вид, что ничего не произошло.

Ну вот и все! Осталось только красиво умереть, и мой сон закончится…

– Тот, кто нам нужен, должен быть на втором этаже, – с волнением произнесла Мари. – Я слышала его голос. Это точно Колиньи, я не могла спутать. Больше ничего сказать не могу. Пробраться незаметно в дом я не смогла, все окна заколочены. Он собирается покинуть дом. Карета будет с минуты на минуту. Ее подадут к черному ходу.

– И на том спасибо…  Расцеловал бы тебя, прелесть, в губы, но, боюсь, Алекс загрызет. Не медлим ни секунды. В бой! – закричал я с довольной улыбкой. – Нас ждет слава в веках! Умрем с честью, если это нам суждено сегодня! – проорал я, тяжело вздохнул и перекрестился, удивив тем самым людей Дюпона.

Дальнейшие события развивались со скоростью столь молниеносной, что уже никто и ничто в мире не смог бы остановить запущенную машину смерти. Из кареты выскочил квинтет убийц. Капюшоны их балахонов были опущены до бровей. Лица скрывали повязки, натянутые под самые глаза. В руках заряженные стволы.

Раздались оглушительные выстрелы. Охрана, стоящая у дома, посыпалась на землю, словно мишени в тире. Одного из них я узнал – хороший был человек…  Фрэнк «Барракуда». И стрелял недурственно. И байки травил отменные. До кипятка в панталонах.

Ненужный ствол отправился на дорожку из брусчатки, разлетевшись щепками и металлическими запчастями. Перезаряжать времени не было. В руках, словно у ковбоя в вестерне, уже закрутился второй пистолет.

Несколько быстрых шагов. Сокрушительный удар плечом в добротную дверь, и она отлетела внутрь. Крыльцо уже было хорошо удобрено лужами крови. Я поскользнулся и отклонился в сторону. Как раз достаточно для того, чтобы картечь пролетела мимо, а не мне в голову. Дым пороховых газов хлынул на улицу, и в метре от себя я разглядел озлобленное лицо бандита с торчащими, как у кролика, передними зубами. Второго шанса я ему точно не дам! Выстрел – и еще один «зубастый фраг» в копилку команды. Брызги крови и кусочки рыхлых мозгов обновляют боевую раскраску накидки и украшают паркет. Сладостный вкус смерти щекочет язык…

– «Топор», стрелок у окна справа на перезаряде…  «Картишки», чучело на подъеме, одиннадцать часов…  – бросая пистолет и выхватывая тесак из-за пояса, заорал я и побежал в темную комнату слева.

Добираясь до помещения на автомате, разрубил на ходу парочку бандитов. Еще один рывок, и я уперся в высоченного громилу с двумя саблями в руках. Он поджидал у дверей в следующую комнату. Свист рассекающего воздух железа и дикое рычание…  Отскок в сторону. Нырок со скольжением по полу. Один косой удар, в который я вложил всю силу. Обрубки могучих рук с глухим стуком упали на пол, по-прежнему крепко сжимая оружие. Тело с бессмысленным выражение лица смотрело на меня…  Он уже не опасен. Болевой шок…  Клинок тесака врезался в сердце и сразу же вырвался с фонтаном крови обратно. Ты свое уже отмучился, «бродяга»…

– Здесь чисто! «Ладонь», за мной, по лестнице. «Лови-Нож» и «Картишки»! Держать черный вход! Мишень в окне на три часа…

Мясорубка пыхтела, но работала исправно. Искореженные тела и обрубленные конечности под «томатным соусом» усеяли весь первый этаж. Колиньи не поскупился на количество охранников, но просчитался в их качестве. Лучше бы нас нанял на это дельце!

Выстрелы слышались со всех сторон. Рвущуюся с улицы подмогу нам долго не сдержать. Нельзя терять времени!

Только сейчас я увидел Алекса, который влетел в парадные двери особняка с двумя заряженными пистолетами наготове. Остужев чуть не растянулся на скользком полу, запнувшись о труп злодея у входа. Он поразмахивал руками, но все-таки устоял. Прямо как заправский эквилибрист, исполняющий трюки под куполом цирка, когда публика замирает в испуге. По нему было видно, что такое зрелище он наблюдал впервые, но смотрел он…  с любопытством…  В его глазах не было паники или страха.

Я заскочил на лестницу, ведущую на второй этаж, но успел перескочить лишь пару ступенек. В этот момент распахнулась дверь, и из нее выпрыгнул враг – Одрик «Черное сердце». Ему никогда не было свойственно думать: в кого и зачем палить. Выстрелил из мушкета он почти в упор…  Только чудо на этот раз спасло мою жизнь.

Как известно, с чудесами всегда напряженка. Повезло лишь мне одному. Нашпигованное свинцом тело «Ладони» уже катилось вниз, зацепив за собой еще и Алекса. На свою беду, он надумал идти за нами следом.

Этот уклон от выстрела в неестественном направлении чуть не стоил мне пары сломанных позвонков. Но времени кручиниться и причитать не осталось совсем. Тело сжалось, как тугая пружина, и ушло в разгрузку…  Со скоростью болида я направился к вершине окровавленной лестницы. Тесак, удерживаемый двумя руками, с причмоком вошел в солнечное сплетение одноглазого. Немного пропетлял причудливыми зигзагами и остановился в районе аппендикса. Вытаскивать тесак я так и не стал. Неприятное ранение, но не моментально смертельное. Одновременно изо рта и раны в животе Одрика хлынула кровь. Озадаченная болью плоть покатилась с грохотом вниз, догоняя труп моего напарника. Вендетта свершилась, мой «винный» брат отомщен!

– «Картишки», за мной! – проорал я, чувствуя, как вздуваются вены на шее.

Но крику было не суждено достичь его ушей. Они уже лежали отдельно от головы. Ее разворотило выстрелом.

– Эх, больше не увижу, как он рассекает горло пиковым тузом…  – протянул я с печалью в голосе.

Левая рука схватила метательный нож на поясе и ловким движением отправила в путь. Он вгрызся в горло убийцы моего напарника, словно взбешенный жаждой крови бультерьер.

Чувствую – цель уже близко…  Руки опустились к бедрам и через секунду в них уже сверкали кинжалы.

Удар с ноги во вторую дверь слева и…  За ней стоял Колиньи с разноцветными глазами. В руках сверкающий меч. У него был предмет! И даже знаю какой…  Ведь рядом с ним сидел леопард. Здоровенный и прозрачный. Они были с ним единым целым. Он сверлил меня глазами, ехидно скалясь во всю ширину пасти.

Руки со сжатыми в них кинжалами устремились в сторону опасности, но лишь рассекли воздух…  Удар за ударом уходил в пустоту, а сил оставалось все меньше. Он играл со мной, словно кошка с обреченной, но гордой мышкой. Переворот, уклон, выпад…  Леопард уже за моей спиной. Когти разодрали плоть, но неглубоко. Чтобы покалечить, но не убить…  Не повреждая крупных артерий. Вероятно, его это забавляло. Я уже по уши в крови, как свинья с перерезанным горлом. На этот раз в собственной.

Тело уже не слушалось. В него словно залили быстросхватывающийся цемент и закрепили каркас, натолкав арматуры. Колиньи быстрее, ловчее, сильнее и упорнее меня. Он такой, каким был я до сегодняшнего дня. Чудовище!

Еще один выпад…  Я услышал, как порвались сухожилия на ногах. Я уже припал на колени, опираясь обеими руками на рукоятки кинжалов, воткнутых до половины лезвия в пол. Кровь заливала мои глаза…  И больше не было сил…

– Добей…  меня, тварь…

– Что так грубо, «Дровосек»? Я оказался тебе не по зубам? Удивлен?

Колоссальными усилиями я поднял разделанную под отбивную руку и стер с лица вязкую липкую жижу. В полуметре от меня на корточках сидел Колиньи и улыбался. Вместе с ним смеялся и заживший шрам, идущий через всю правую щеку.