Текст книги "Химера (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ворожцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

Взгляд заскользил по окружающему пространству чужой планеты. Безжизненная пустыня из утрамбованного песка изменчивой палитры и разбросанных в беспорядке смольно-черных столбов неоценимой высоты. Ни одной травинки или кустика. Никаких тебе неведомых зверушек или мутантов.

На кислотно-салатовом звездном небе плыли с нереальной быстротой три спутника, похожих формой и размерами на луну. В течение пары минут спутники сходились по необъяснимым орбитам в точку и разбегались, чтобы вскоре встретиться вновь. Красная, синяя и золотисто-желтая луна. Галлюциногенный рай со светопреставлением.

Нужно разведать обстановку! Я сделал первый шаг, но тут же запнулся об обработанный камень. Это был правильный гексаэдр, который зачем-то валялся в ногах. На его грани нанесены непонятные символы…  или знаки. Они напоминали глубокие следы от когтей. Я уселся обратно на песок. Тщательный осмотр ничего не добавил в понимание того, что это такое. Лишь одна незначительная деталь…  Чего-то явно не хватало в рисунке на одной из граней.

Мохнатая лапа потянулась к черному кубу. Она нацарапала когтем изображение молнии, разрезая камень, словно нож сливочное масло. Куб завибрировал и замерцал изнутри электрическим светом. Все символы на его поверхности засияли ярче солнца. Вырвавшись из цепких «клешней», куб упал. Интенсивность свечения возрастала с каждой секундой. Все больше плотных лучей разлеталось во все стороны сразу. В определенный момент они ослепили меня, но лишь на несколько секунд.

Осторожно приоткрыл глаза. Я боялся нанести им вред своей преждевременностью. Я увидел в воздухе серебристую точку размером с пятирублевую монету. Точка медленно увеличивалась в размере. Казалось, она сделана из резины, и кто-то ее раздувает изнутри. Через несколько минут точка превратилась в овальную линзу из жидкого расплавленного металла. Теперь она парила в полуметре над землей. Вскоре из нее выпрыгнули четыре человека.

Нельзя сказать, что это люди. Определенно – двуногие существа с таким же количеством рук и одной головой. Облачены они в черные обтягивающие костюмы, напоминающие аквалангистские. На поясе у каждого висело по стальному мечу. Что это за существа?

– Я вижу, ты наконец-то закончил сакральный камень, Илбис, – послышался громогласный голос с примесью металла прямо в моей голове. – Тебе пора завершить миссию, демон. Мы пришли за тобой. Забирай булыжник и заходи во временную линзу.

Теперь я хотя бы знаю, кто я такой…  Демон пустыни…

– А если я этого не хочу? Что вы со мной сделаете? Защекочете до смерти? – дерзко ответил я, вставая с песка во весь свой рост и расправляя когти на лапах.

Я смотрел на них сверху вниз, словно на гномов, копошащихся возле ног орка.

– Как это не хочешь? – задребезжало в голове, на этот раз растерянно и даже испуганно.

Причем это прослеживалось не только в тембре голоса, но и на лице. Несмотря на то, что его скрывал толстый слой черного материала неизвестного происхождения.

– Обычно, как и все, кого принуждают…  – проревел я и зарычал в их направлении.

Я забрызгал компанию ядовито-желтой слизью и обдал зловонным дыханием. Один из них не выдержал напора и повалился на землю, после чего в позиции обезумевшего краба отполз на несколько шагов от меня. Жаль, что он глаза не умеет выпучивать – было бы гораздо смешней…

– Ты не можешь пренебрегать клятвами, демон, – послышался хриплый, но мощный голос. По-видимому, заговорил самый старый участник необычной группы.

– Клятвы…  Вы можете засунуть их себе…

«Оставь их в покое и подчинись, – меланхоличным голосом заговорило со мной нечто, которое меня радушно приютило».

В то же мгновенье все тело налилось тоннами свинца, и я вынужден был опуститься на колени.

– Да…  давненько я не видел разумных пустынных демонов. Я искренне рад, что ты вовремя одумался, Илбис, – самодовольно прохрипел тот же голос.

Его владелец подошел ко мне, и рука существа из линзы потрепала меня за дряблые склизкие брылы, свисающие из перекошенной пасти.

* * *

«Я могу разорвать их в клочья за одну сотую секунды. Они даже не поймут, что с ними произошло».

«Твоих сил хватит на уничтожение тысяч таких, как они…  Но ты не будешь этого делать. Мое решение не обсуждается…»

«Почему?»

«Так надо…»

«Убедительный аргумент», – парировал я, но это никак не отразилось на уклончивости невидимого собеседника.

«Мы дали клятву…»

После его слов в голове рухнула стена, которая удерживала мысли демона. Новая порция тайных знаний стала доступной. Хоть что-то теперь прояснилось, но этого было слишком мало…

«Это бред…  Я ведь тоже знаю, куда эти существа тебя ведут и для чего…  Тебя же казнят на Черной Башне!»

«Так должно быть…  Это наша вина…  И нам нести этот крест…»

«Вы виноваты в том, что вас убивают, как безмозглых коров на скотобойне?»

«Смерть – это награда…  Так будет всегда…»

«Но ты бы мог стать свободным. Тебе ничего не стоит провести этот эксперимент. Самое худшее, что может случиться с тобой – это то, что ты получишь свою фальшивую награду».

«Достаточно экспериментов…»

«А как же борьба? Как вы смогли убить в себе инстинкт самосохранения?»

«Они…  мы…  они наши…  – пробормотало нечто, но так и не закончило фразу. Вместо этого продолжило старую песню: – Мы дали клятву…  Ты слишком молод, чтобы это понять».

* * *

– Ты опять что-то задумал, демон, или просто залип? Вставай и пошли. Время не ждет. В отличие от тебя, у нас его не так много, – прервал мысленную беседу строгий командир, голос которого обрел уверенность.

– Повинуюсь тебе, Владыка, – после минутного молчания произнес я.

Взмахом когтистой лапы я открыл еще один портал рядом с первым. Схватил куб и растворился в глубине энергетического туннеля. Все произошло мгновенно, и никаких изменений в теле и неприятных ощущений я не наблюдал. Никакого волнения или нарастающих сигналов тревоги внутри. Ни холода, ни покалываний от разрядов, блуждающих по телу…  Абсолютно ничего…  Раз…  и все…  Я уже переместился через пространство. Одна конечность еще чувствует жар горячего песка, а вторая уже испытывает на прочность промороженные вековым холодом камни.

Я очутился на вершине грандиозной Башни, до отказа насыщенной неисчерпаемой злобой тысячей тысяч демонов, таких же, как я. Она создана из черных могильных плит, одну из которых я держал сейчас в лапах. Просмотрев кладку на стенах, я обнаружил лишь одно пустое место, куда и водрузил гексаэдр.

Осталась лишь самая малость…  Узнать, где стоит эта Черная Башня. Раз и навсегда подтвердить или опровергнуть сомнения. Время у меня еще было. Глухой стук ног бегущих по лестницам преследователей еще далеко. Ведь второй временной портал открывался внизу, у входа в Башню.

Я осторожно выглянул за край и выхватил взглядом окружающее пространство. Вокруг не было непроходимых зеленых лесов, бирюзовых океанов или буйных рек. Лишь выжженная земля. На черном от вулканического пепла небе не видно звезд. Но я точно знал, что это моя планета…  еще молодая…  Земля…  Сердце не обманешь…

* * *

«Что это за Черные Башни? – спросил я у разума пустынного демона. – Зачем они нужны? Для чего эти человекоподобные существа их строят? Что они хотят сделать с моей планетой? И вообще, кто они? Кто ты такой?»

Но нечто молчало. Видимо, не хотело об этом говорить…  Или не могло.

* * *

– Что ты творишь демон? – заорал запыхавшийся от бега командир, который добрался самым первым.

Через секунду он уже запрыгнул мне на спину и прижал к моему кадыку лезвие меча. Ему было страшно. Я это чувствовал. Руки у него едва заметно дрожали.

– Ничего…  Решил побыстрее добраться…  – ответил я и заржал смехом гиены.

В этот момент внутри меня клокотала ярость. Мне хотелось скинуть эту «букашку» со своих плеч и размазать по каменному полу. Еще немного – и я сорвусь…

– И так не опоздал бы…  – огрызнулось существо, вцепившееся в шею.

– Согласно вселенским догматам, ты имеешь право выбрать жизнь, – захрипел голос старика из команды. Я обернулся и увидел перед собой еще троих. Вся компания в сборе. – Тогда, Илбис, ты посвятишь следующее мгновение вечности созданию нового сакрального камня. Или…

Внутри меня взорвался вулкан. Я раздеру их на куски! Когтистые лапы дернулись к моей утяжеленной шее, но сразу же покорно опустились вниз.

– Выбираю «или», – не раздумывая, с гордостью прошептало нечто, лишившее меня возможности говорить и управлять его телом. Теперь я стал сторонним наблюдателем в чужой голове. – Зачем мне жизнь, в которой нет смысла? Лишь бесконечная злоба, растущая с каждым днем. Она сводит меня с ума. Зачем мне вечность и бессмертие в отвратительной тюрьме на пустынной планете? У меня нет больше желания стремиться к цели…  Я должен здесь и сейчас искупить вину перед вами…  Я это заслужил, – добавил в конце демон и опустился на колени.

Главарь человекоподобных соскочил со спины и встал рядом. Пустынный демон развернулся к краю Башни и покорно сложил голову на свой куб.

– Глупо, но это твое право…  Илбис, единогласным решением совета мы даруем тебе смерть, – провозгласил их суровый командир.

Он с пронзительным свистом опустил на шею демона длинный меч, который с хлюпаньем увяз в живой плоти. Еще один взмах – и снова удар…  И еще…  Лишь странное чувство, как будто кто-то щекочет шейные позвонки. Ни капли боли…  Нечто хорошо справлялось, ограждая меня от страданий.

Еще взмах…

Лишь пятый удар отправил голову в финальный полет. Теперь она летела вниз. Бренное тело, оставшееся на вершине Башни, дернулось в конвульсиях. Черная кровь хлынула на стены. Сакральный камень зашипел, как сковородка с кипящим маслом, оплавился по краям и слился с монолитом несокрушимой Черной Башни.

Весь мир теперь вращался перед глазами. Черная стена…  светлое небо…  черная стена…  А разум быстро затухал, пока не утонул в чем-то бесконечно ярком и девственно белом.

* * *

Вновь знакомый ослепительный туннель первородной энергии, который я уже видел раньше…  Смерть теперь не казалась чем-то таинственным и необратимым. Она стала слишком обыденной…  и совсем не страшной.

В этот раз электроны никуда не спешили, лишь внимательно разглядывали меня и глуповато улыбались. Они напоминали «эмоционки» в виде чрезмерно веселого колобка цыплячьего цвета. Биллион квинтиллионов преданных «угольно-черных овальчиков» и ровно в два раза меньше ухмылок. Наверное, лучше пересчитать, чтобы сказать точно и никого не обмануть. Один, два, три…

* * *

Очухался…  Я снова живой…  Первое, что я увидел, очнувшись, – расширенные глаза человека вблизи. В их глубине господствовала черная ненависть и одновременно с тем…  жуткий страх…  Ужас, словно смертельный вирус, мгновенно перекинулся на меня. Душа от безысходности заметалась по обледеневшим кровеносным сосудам в поисках выхода. Разум рассыпался на дробинки и теперь не мог собраться в единое целое, для того чтобы взять все под контроль. Металлические шарики никак не хотели проваливаться в треугольные отверстия ролетной решетки мыслей. Если бы на свою беду кто-то сейчас видел это зрелище, то определить, кого из нас двоих больше терзает страх, ему было бы затруднительно.

Тяжело привыкнуть к собственной смерти, но и с чудовищными ликами чужой справиться нелегко. Через несколько секунд уровень жути достиг предела. Защитный предохранитель в цепях ослабленной психики сгорел, а пустота в измученном теле наполнилась безмятежностью.

Сейчас я хладнокровно мог рассмотреть человека перед собой. Он едва стоял на ногах, вцепившись скрюченными руками в отворот моего плаща. Это мужчина. Худой, высокий…  Минимум на голову выше меня…  Заостренный нос на роже, украшенной следами кровавой бойни…  Вероятно, эхо войны или последствия уличных разборок. Страшный, давно заживший шрам с рваными краями шел от левого глаза к подбородку с редкой рыжей щетиной. Я точно когда-то видел эту пожеванную жизнью физиономию. И эта встреча неслучайна…  Но пока что-то ускользало от меня, словно рептилия, покрытая мерзкой чешуей. Хотя важным сейчас было другое…  Этот человек умирал…  Его убил я?

«Безусловно, мы квиты, – пробасила возникшая в голове инородная мысль, словно хлопок от ружейного выстрела. – Шарлотта может быть мной довольна…»

Вот ведь хрень! Имя мне знакомо…  Шарлотта…  Кажется, теперь понимаю, где я и кто. Снова в теле убийцы…  Его глазами я смотрел на казнь девушки с глазами небесного цвета. Ну, хоть какое-то постоянство в бреде. А человек – это вор-карманник из толпы…  Киллер сдержал обещание встретиться.

Я отвел взгляд вправо от лица жулика и увидел свою руку, сжимающую кинжал. Он был засажен по самую рукоятку в туловище мужчины в районе гусиной шеи. Рука дернулась вверх и вытащила лезвие на обозрение веселящимся лучам утреннего светила.

Черт! Кинжал длиной в локоть…

Обмякшее тело мужчины завалилось мне на грудь, а из образовавшегося отверстия хлынула кровь. Послышалось утробное бульканье вперемешку с хрипами и посвистываниями. Разрывая крылья ноздрей, в нос ворвался дразнящий запах железа с примесью тонкого аромата животного страха и едва уловимого амбре андростерона.

Кровушка брызгала тугими струйками мне в лицо, словно одичавший летний ливень. Стекала по щекам ручейками. Постепенно собиралась в реку на поверхности плаща из выделанных оленьих шкур и бурным потоком устремлялась вниз. Заливала два куска отвердевшей грязи на ногах и болотную трясину под ними.

Бесконечный кайф…  Из раны в моей очерствелой душе теперь выливалось вязкое и пугающее чувство блаженства от совершенного преступления. Оно наполняло меня истомой и облегчением. Убийство…  Чуждое, незнакомое, но одновременно…  такое приятное, сладостное, проникающее в каждую клетку организма.

«Я люблю убивать, как бы это тошнотворно ни звучало! Смысл бытия – отнимать человеческие жизни. Я прислужник дряхлой старухи с косой, – выдал противоестественное для меня заключение шокированный разум. – Черт возьми, что же я за тварь такая? Божья? Сильно сомневаюсь…  Я не могу быть этим! Это не мои мысли…  Не я…  это не я…  Это бездушное тело, в котором я сейчас заперт, – сопротивлялось сознание, царапая когтями черепную коробку изнутри. Оно кричало что есть мочи, а обеспокоенный мозг непрестанно призывал желудок к опорожнению».

Я давно бы уже заблевал все вокруг. Изверг бы тонны желчи вперемешку с кусочками разложившейся пищи. Но тело молчало, игнорируя любые приказы и мольбы о сострадании.

Разум забрался на край пропасти, дна которой невозможно было рассмотреть сквозь плотный белый туман. Неимоверными усилиями он удерживал равновесие, сопротивляясь ураганному ветру непонимания, словно эквилибрист на стальном канате. Оставалось лишь чуть-чуть наклониться…

Это не я…  не я…

Снова оглушительный щелчок в голове и спокойствие вслед за ним. Человек – странное существо…  Ко всему может приспособиться. И к жизни среди смерти, и к смерти посреди жизни…  Остается не мешать и досмотреть эту сцену в театре одного беспощадного тела.

Кровь в долговязом мужчине со шрамом вскоре закончилась. В ту же секунду убийца опустил тело жулика в лужу грязи. Руки мертвеца так и остались скрюченными и маленькими, как у древней плотоядной рептилии-тиранозавра. Бездушная плоть уверенными движениями начала проверять содержимое карманов.

«Мусор ни к чему, – шептал разум убийцы. – Возьму лишь деньги. Это не мародерство, а вознаграждение за причиненные неудобства. Вот это улов!»

Бархатный мешок на поясе был под завязку набит монетками. Дрожь охватила руки неконтролируемой мелкой дрожью и отвисла до пола неподготовленная челюсть.

«Странные они какие! Не ливры и не луидоры, – размышлял удачливый киллер. – Но и на революционные серебреники и золотые тоже не похожи, хотя на них и написано «двадцать франков»…  На златом какой-то неизвестный мне человек, даже отдаленно не напоминающий Людовика. «Бонапарт», – гласила надпись…  На сходках про него не шептались…  Высокой чести пьянствовать с ним не удостоился, рылом, вероятно, не вышел…  Темная лошадка…  Странно это все…  Может, ворюга не местный? Из Англии монеты привез? Спрашивать уже поздно…  Ладно, все равно золотые, точно сгодятся».

Сомнений не оставалось – он говорил о Французской Революции…  Мать твою – восемнадцатый век…  Что я здесь забыл? И что мне надо сделать? И почему убийца не знает о Наполеоне? Что-то не сходится…  Вопросов все больше…

Рука убийцы скользнула во внутренний карман мертвеца и извлекла оттуда зеленовато-серые бумажки, скрученные в трубочку и стянутые резинкой.

«Возможно, ими и можно расплачиваться, но точно не в Париже, – подумал убийца, разворачивая рулон банкнот. – В первый раз такие вижу…  Даже кружку разбавленного вина на них не купить. Бесполезные чужеземные бумажки…  В помойку их!»

Теперь стало еще непонятней. Современные доллары? Откуда здесь это взялось? Бред больного воображения продолжался. Не знаю даже: радоваться или печалиться…

Больше ничего ценного не нашлось, и теперь тело настойчиво призывало меня обернуться и продолжить сбор положенной ему награды. Поворот головы…

Отвратительно-грязная улица шириной не более полтора брасса. С двух сторон ее подпирали грузные стены домов, давящих массой на сознание. Сложены они из серого грубого камня и почти до середины покрыты мхом и темно-зеленой слизью, источающей запах гнили и отчаянья.

Для ужаса места не осталось…

Посреди улицы валялся тандем из близнецов-мертвяков. Вокруг них собралась свора бродячих собак, рассевшихся вокруг «жмуриков» согласно купленным билетам. Изувеченные трупы лежали головами друг к другу и наполовину утопали в бурой жиже. Мужчины закончили свой мученический путь в полном соответствии с католическими традициями: разложив ноги и руки в форме распятий. Один – с торчащим из груди в районе сердца клинком. Другой – с перерезанным горлом и свисающим из него «галстуком святого Августина».

Созданная «живописцем» кровавая картина завораживала – видна твердая рука мастера. Явно прослеживалась гармоничность жуткой композиции. Изысканная точность в параллельности и перпендикулярности абстрактных линий. Умопомрачительное зрелище, созданное эстетом-профессионалом…

Черт! Я им восхищаюсь…  Не верю, что это мои мысли…  Что за хрень?

Бледные, как мел, лица трупов мне не знакомы. Никогда раньше не встречал этих людей, но это неважно…  Ни мне, ни им…

Псы приступили к неаппетитной трапезе. Вожак стаи, размером не меньше волкодава, с остервенением вгрызался в человеческую плоть, обнажая белые кости. Дюжина его верных соратников дожидалась, пока он насытится, и пока лишь лакала шершавыми языками загустевшую кровь из луж вокруг тел. Грязные, злые, зловонные, истерзанные жестокостью людей и прочих паразитов. Их глаза сверкали от предвкушения…  Тут же появились чумные черные крысы, скалящие зубки и вертящие маленькими глазками. Как на водопое в засуху в африканской пустыне. У каждого свое место. Пиршество в самом разгаре.

Звери почтительно расступились в разные стороны, заметив мое приближение. Они преклонили головы и роняли в ожидании тягучие обильные слюни на землю. Животные не издавали ни рычания, ни поскуливания, ни визга.

– Мы с вами одной крови, вы и я…  – произнесло тело выковырянную из глубин моего сознания фразу умного человека.

После этого оно жутко захохотало, заставляя собак прижать уши. Вдоволь насмеявшись и разорвав от усердия воспаленные трещинки в уголках рта, оно опустилось к ближайшему трупу и продолжило обыск.

Ловкие руки побежали по одежде в поисках карманов. Первый «счастливчик» оказался гол как сокол…  Только шелуха от грязных семечек…  Привлек внимание убийцы лишь добротный фрак.

«Вот бы приодеться в такой, но, думаю, не стоит…  Одежда мертвеца еще никому не приносила счастья, – заворчало тело убийцы. Потом выдернуло кинжал из груди и отправилось к другому мертвецу».

Второй покойник не оказался более обеспеченным. Нашлась лишь черная коробочка, которая лежала в карманах брюк. Больше ничего…

Это же сотовый телефон! Не может быть…  Я перестаю понимать хоть что-то…  Доллары, мобильник…  Видения становятся все нереальнее. Все больше напоминает винегрет из моих же воспоминаний. Что-то было во всем этом неправильное, нелогичное. Так не бывает в жизни…

«Что это такое? Для чего она нужна? Дьявольская вещица с цифрами…  – бормотала жадная плоть, осматривая телефон. – А ведь когда-то я даже не знал, что такое арабские цифры…  Сколько времени и сил ушло на мое вразумление у Шарлотты! Юное божественное создание…  Тебя уже не вернуть…»

Коробка полетела на землю, и убийца растоптал ее каблуком. Злость, прорвавшаяся в нем, сразу исчезла, он снова стал спокойным. Теперь в его теле зародилось новое чувство…  Несовместимое с его сущностью. Такое необъяснимо противное, как ощущение от звука трущегося о стекло пенопласта…  Сострадание…  Или, быть может, любовь…  Киллер вспоминал о казненной на гильотине девушке.

Тело расслабилось и потеряло частичку контроля надо мной. Самое время взять бразды правления…  Другого шанса может и не представиться…  Нервные импульсы потянулись миллиардами щупалец по нейронам, подминая под себя и порабощая каждую клетку. Словно лавина сошла с горы Эверест. С каждой секундой все новые территории падали к моим ногам, и мы с убийцей становились все ближе…  Пока не стали единым целым…

* * *

«Критические ошибки в системе устранены…  Состояние стабильно…  Симбиоз завершен…  Фактическое время до завершения – десять минут тридцать четыре секунды», – отчеканил в голове неизвестный голос.

Стальной, бесчувственный…  Он пронзал могильным холодом сердце. Заводил разум в тупик ужасающей бессмысленностью…

* * *

Прятать останки жертв резни я не собирался. Во-первых, судя по сведениям в голове убийцы, трусливых жандармов в эти районы не загонишь ни кнутом, ни пряником. Во-вторых, собаки-людоеды разделаются с мертвецами за пару часов. Верные помощники к делу подходили с усердием. Даже осколков от костей не оставляли, сметали подчистую. Да и свора все увеличивалась…  Уже не меньше, чем полторы дюжины.

«Милые создания…  Хотя бы сегодня не останутся голодными, – проскользнула чуждая мысль».

Киллер любил животинок. А вот прямоходящих говорящих приматов он по большей части ненавидел. Да и общался гораздо чаще с первыми. Убийца считал, что звери добрее человека в тысячи раз. И он прав…  Теперь, фильтруя мысли в чужом разуме, и я начал это понимать…

Хищники берут от природы только то, что необходимо для существования. Звери не аплодируют, не свистят, не смеются и не пританцовывают при виде казни себе подобных. Не просят окровавленных актеров повторить на бис. Главное – не получают удовольствия от истязания живых существ. Они не могут завуалировать свои цели, присыпав их золотой пудрой добродетели.

Животные не уничтожают сородичей на целом материке только из-за того, что им показалось, что те не вписываются в строгий ряд. Выглядят по-другому, хвосты у них не такие прямые, глаза узкие или шкурки слишком рыжие. Звери просто хотят жить…  Они еще испытывают жалость, в отличие от людей.

Человечишки жестоки ко всему, до чего достают их хлипкие ручонки. А если вдруг не дотягиваются, то обязательно придумают изощренный способ осуществить это. Разрушительная агрессия, не знающая границ, стала краеугольным камнем жизни. Все бросают в бурлящий котел. Даже природу не оставили в покое. Мы действительно любим все перекраивать на свой лад. Поворачиваем течение непокорных рек. Стираем в пыль горы, существовавшие миллионы лет. Осушаем моря и вырубаем леса…  Ничего святого!

Хотя в это слово мы тоже вкладываем новый смысл в зависимости от обстоятельств. Такой, какой удобен нам здесь и сейчас. Но всему приходит конец…  Когда-то придется платить по счетам и отвечать за совершенные проступки. Расплата грядет. За бессмысленные смерти. За мечты о светлом будущем, переросшие в параноидальные идеи. За все…

«Нужно уходить…  Пора…» – вновь промелькнула в голове чужая мудрая мысль.

Сборы продолжались недолго. Я вытер об одежду «рыцаря с большой дороги» лезвия кинжалов и вставил их в ножны, прикрепленные к наружной поверхности бедер. Теперь из боковых прорезей плаща виднелись лишь деревянные рукоятки с серебряными эмблемами в виде голов леопардов. Под каждой рукой по кинжалу. Так я смогу в мгновение ока отреагировать на возникшую опасность.

На голову я натянул капюшон серого балахона, а на нос нацепил защитную тряпичную повязку, болтавшуюся на шее. Теперь можно смело отправляться в путь.

Наверняка я выглядел сейчас как мясник после тяжелого трудового дня – с головы до ног в крови загубленных животных. Вот только на мне она была человеческая…  Лишняя реклама для моего ремесла ни к чему, но с этим уже ничего не поделать. Придется добираться до убежища в таком виде. К тому же на своих двоих. В костюме «живодера» даже в вольный омнибус не залезешь. Извозчик сдаст тебя с потрохами у ближайшего поста с обрюзглыми жандармами, отожравшимися, как свиньи после голодовки.

Я прошлепал по грязюке чуть больше десяти шагов и почти уже выпорхнул из темного закоулка…  Из-за угла выскочил паренек лет тринадцати. Он стремительно приближался ко мне. Судя по улыбке на его лице, пацан куда-то спешил с хорошими новостями. Шанса остановиться на полном ходу у него не было. Как, собственно, и шанса остаться в живых…  Свидетели мне не нужны. Оставались лишь считанные метры до столкновения.

Мысли в голове явно уступали в скорости движению тела. Кинжал в левой руке разрубил пытающийся вырваться из юной груди крик напополам. Лезвие в одно мгновение настигло его в кадыке. Правая рука времени тоже даром не теряла. Второй клинок пропорол живот несчастного парнишки по диагонали. Из образовавшейся раны с хлюпаньем вываливались к моим ногам кольца серовато-розовых кишок. Их гладкая поверхность играла нежным блеском. В лицо ударил смрад зловонных газов. Смесь тухлых яиц, гниющей рыбы и струи щедрого скунса…

Время затормозилось…  Я с любопытством наблюдал, как лицо несчастного меняется в грубых лапах кошмара. Словно вылепленное из пластилина. От счастья к удивлению, от удивления к отвращению, от отвращения к страху…  Парнишка завалился на землю. Он умирал. Цунами новых для меня эмоций накрыло с головой…  Наслаждение от чужой смерти…

– Ничего личного, малыш. Ты просто оказался не в том месте и не в то время, – произнес я холодным голосом, очухавшись после помутнения рассудка.

В этот момент я осознал, что мне нравились…  мысли киллера…  Или это мои мысли? Я даже не испытывал угрызений совести из-за убийства…  Искренне верил, что так было нужно. Это просто стечение обстоятельств. Я подчинил себе киллера, но, видимо, не до конца. Он вел партизанскую войну с моим сознанием.

Я подтащил обмякшее тело к остальным мертвецам и отправился дальше. Искать у голодранца в карманах хоть какие-то ценности – верх бессмыслицы.

* * *

«Гетто» Парижа…  Для того чтобы выжить в таком богом забытом месте, нужно тут родиться. Каждый день, проведенный здесь, – борьба за место под солнцем. Притом не расслабляясь ни на минуту… Я знаю об этом не понаслышке. Отсюда нет выхода, хотя никто не возводил вокруг мрачного района высоких каменных стен. Самое прекрасное, что может с тобой случиться в этой глухомани, – гибель в младенчестве.

Трущобы, как всегда, «восхитительны»…  Сразу бросается в глаза, что четыре всадники апокалипсиса не просто промчались галопом по обреченной земле. И не только остановились на привал, для того чтобы перекусить, напоить коней и немного отдохнуть перед трудной дорогой. Странники наглым образом живут здесь и гудят на полную катушку. Причем хорошо так отдыхают…  с пиршествами, танцами на костях и оргиями.

Это болото безграничной мерзости. Войны, болезни, голод, разрушения, разврат, нищета и смерть…  То еще зрелище. Просто зловонная выгребная яма. Наверняка под покровом ночи это место выглядело бы гораздо симпатичней.

Горы мусора, непролазная грязь, разбросанные по дорогам гниющие потроха животных и людские испражнения. Последние выплескивают и выкидывают из окон прямо на головы зазевавшихся прохожих. При лучшем раскладе о полете содержимого ночного горшка вас оповестит запоздалый крик заботливого хозяина: «Осторожно, вода!» Хотя эти стойкие запахи не самое страшное…

Смрад от канализационных стоков, по которых текут к разноцветным водам Сены нечистоты. Вот, что действительно ужасно… . «Аромат» экскрементов в сравнении с этим можно назвать даже приятным, словно благоухание розы в райском саду. Все без разбору сливают в мертвую реку химические отходы. Заводы по выделке шкур, фабрики по изготовлению тканей и прочие дрянные по своей сути до мозга костей промышленные заведения.

Не дай бог приблизиться к этому бурному потоку слишком близко! Ядовитые пары сожрут слизистые носа, глаз и полости рта в одно мгновенье, словно кровожадные пираньи в бассейне Амазонки. О том же, что произойдет, если по нечаянности или глупости в таких каналах искупаться, лучше не рассказывать.

А еще валяющиеся на улицах возле дорог чумазые попрошайки. Они выбираются днем из своих нор в попытках выклянчить хоть какую-нибудь еду. Омерзительные, злые, изъеденные червями сифилиса морды…  Печальные глаза побирушек умоляют о сострадании…  Замотанные в лохмотья обрубки конечностей так и тянутся к тебе…

* * *

Мои размышления по странному стечению обстоятельств прервала как раз нищенка. Сначала я ее даже не заметил. Она была замаскирована под кусок грязи. Попрошайка схватила меня за штанину. От падения спасла лишь реакция. Изысканное сальто-мортале. Благополучное приземление…  и вновь земная твердь под ногами. Голова повернулась в сторону неожиданной «атаки». Рука потянулась к бедру, отдернула развевающийся плащ и обнажила ножны кинжала.

Искаженное от ужаса лицо нищенки извинялось передо мной до глубины души. За все…  За необдуманность поступков…  За распущенность шаловливых рук…  За то, что эта женщина появилась на свет…  Седые волосы развевались на ветру, как гадюки в разоренном палкой гнезде. «Бильярдные шары» в глазницах вываливались из орбит. Шершавая на вид кожа пепельного цвета становилась мертвенно-белой. Казалось, гнилые зубы старухи в разинутом рту пытаются спрятаться в кровоточащих деснах. Ее тело в припадке страха забилось в конвульсиях.

– П… п… пощадите месье-е-е…  истасканную развалину, – выпрыгнул с бульканьем хрип из ее костлявой груди. – П… п… помилуйте юродивую…

Сместив руку в сторону от кинжала, я бросил на нее суровый взгляд.

– Я не судья и не палач, чтобы миловать или казнить! – пробасил я и ухмыльнулся. – Разбирайся сама со своей поганой жизнью, ведьма!

– Месье…  Месье…  П… п… простите…  Тысячи лет вам жить в богатстве, – не обращая внимания на мои слова, причитала старуха. – Благоверного своего и семерых детей схоронила. Все п… п… проклятая чума забрала…