Текст книги "Драко Малфой и Солнечный путь (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Красота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

Они дошли до гостиницы, поднялись на второй этаж, где располагались их номера, и Драко, остановившись у своей двери, сказал:

– Спокойной ночи.

Гарри почему-то показалось, что в его голосе прозвучала вопросительная интонация.

– Да, – сказал он. – Спокойной ночи.

Драко едва заметно кивнул, открыл дверь и исчез за нею. Гарри услышал, как в замочной скважине повернулся ключ.

Он добрел до своей двери, отпер ее и вошел в номер. В голове стоял дикий шум, словно несколько мыслей изо всех сил орали друг на друга и на Гарри. «Шлюха!» – вопила одна мысль. «Почему ты не трахнулся с Ксавье?!» – орала другая. «Не надо было отпускать Малфоя!» – надрывалась третья. «Не вздумай ничего предпринимать!» – верещала четвертая, самая благоразумная. А в груди болезненно ныло, и кто-то приговаривал монотонным голосом:

– Прости меня, Драко… Я люблю тебя, Драко…

Внезапно Гарри понял, что это говорит он сам. Он опустился на кровать, сжал голову руками… Вроде бы все стихло… «Я схожу с ума…»

Я люблю тебя, Драко…

Это просто похоть…

Тогда почему не Ксавье? Чем хуже Ксавье?

Ты мазохист, Поттер.

Я люблю тебя, Драко…

Тебе нравится страдать?

Я хочу тебя…

Прекрати это.

Я люблю тебя…

– Хватит! – закричал Гарри, ударив кулаком по кровати. Собственный крик вывел его из ступора. – Все, – произнес он вслух. – Это надо прекращать, или я сойду с ума.

Он встал и подошел к двери. Сейчас он выйдет в коридор, подойдет к двери Драко… Хорошо. Отлично. И не забудь запереть за собой дверь.

Да. Кстати. Дверь в номер Малфоя заперта. Значит, надо постучать. Он откроет, и ты его поцелуешь.

Ничего не говори и не давай ему говорить. Просто поцелуй. Прижми его к стене, как Ксавье тебя, и поцелуй. И не давай ему говорить…

Гарри замер перед дверью в номер Малфоя. Там было очень тихо, и Гарри даже подумал, а не ушел ли Малфой. Ну хорошо, я его поцелую, а что потом? Когда-нибудь поцелуй закончится, и тогда он скажет…

Сделай так, чтобы он ничего не смог сказать!

Гарри решительно вздохнул и поднял руку, чтобы постучать. В этот же момент дверь резко распахнулась, и Малфой застыл на пороге.

Только сейчас Гарри понял, что у Драко не менее, а то и более замученный вид, чем у него самого. Тоже синяки под глазами и шальной взгляд. И алые-алые губы…

Гарри открыл рот.

– Драко… я…

Издав короткое яростное рычание, Драко схватил Гарри за запястье, рывком втянул его в комнату, захлопнул дверь и с такой силой припечатал Гарри к ее деревянной поверхности, что у того вышибло воздух из легких. Тысячной долей секунды спустя губы Драко накрыли его рот, и Гарри вдохнул его выдох.

От недостатка кислорода и запаха «тропик» моментально закружилась голова.

Губы Драко пили его, язык скользил во рту, зубы терзали нижнюю губу… Стоны рождались в груди, и, не имея выхода, рвали сердце, то замедляя его бег, то подгоняя… Гарри понял, что задыхается и умирает, но не жалел об этом, потому что кто бы еще мог похвастаться такой смертью?

Драко оторвался от его рта, неуловимо скользя губами по скулам, щекам, линии подбородка. Гарри глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание, и прошептал:

– Еще…

Драко что-то простонал в ответ и прижался к Гарри, почти вдавливая его в полированную деревянную поверхность. Пальцы скользнули по волосам, по вискам, и Драко снял с Гарри очки. Что-то с мягким стуком приземлилось на толстый ковер, но Гарри никак не соотнес этот звук с исчезновением своих очков, потому что в этот момент Драко снова впился в его губы, а руки его пробрались под гаррину майку. Гарри пытался развязать узел на его рубашке, и каждое случайное прикосновение горячих пальцев к коже вызывало у Драко стон, который тонул в глотке Гарри.

Разделавшись с узлом, Гарри стянул рубашку с малфоевых плеч, рванул сводивший его с ума шейный платок, прошелся пальцами по плечам Драко, ощущая, как вздрагивает и напрягается тело под его прикосновениями, спустился на спину, к пояснице… Дальше начинался ремень брюк, чертов тугой ремень, и руки Гарри – они определенно действовали помимо рассудка хозяина, потому что рассудок во всем этом вообще не участвовал – переместились на живот и нетерпеливо распустили ремень.

Драко выдохнул что-то в рот Гарри, прикусил его нижнюю губу и резко рванул майку гриффиндорца вверх.

На мгновение приостановив свое занятие, Гарри позволил майке улететь прочь, и потом что было сил прижал полуобнаженного Драко к себе. Их соски соприкоснулись, и оба громко, в унисон, застонали.

– Бо-же мой… – прошептал Драко и припал губами, как умирающий от жажды – к воде, к шее Гарри.

Вздрагивая от удовольствия, Гарри запустил руки Драко под брючный ремень, стиснул его ягодицы и прижал бедра блондина к своим. Охнув, Драко неожиданно прикусил ему кожу на шее. Гарри зашипел.

– Больно? – прошептал Драко, отрываясь от его шеи.

– Нет, – выдохнул Гарри в ответ и поймал его губы. Следующие несколько мгновений они уже не понимали, что делают их руки, пальцы, губы, языки. Нужно было раздеться; нужна была обнаженная кожа, и кровать, и много-много времени, чтобы все вспомнить, все восстановить, все вернуть…

– Еще… – прошептал Гарри снова, когда Драко оторвался от его губ, хватая ртом воздух. – Еще! О, пожалуйста, не останавливайся!

– Гарри… – Драко откинул голову, подставляя шею поцелуям гриффиндорца. – Я… о, Гарри, я…

– Знаю, знаю, знаю, – прошептал Гарри между поцелуями, которыми он одаривал шею, лицо и плечи Драко. – Я дурак, прости…

– Помолчи… – он гладил пальцами его спину, до боли прижимаясь своими бедрами к его. Руки Гарри почти грубо ласкали его ягодицы; вздрагивая, Драко вжимался в него; ему хотелось раствориться в теплом теле возлюбленного, забыть дни их ледяного отчуждения как кошмарный сон…

– Кровать… – прошептал Гарри.

– К черту кровать! – простонал Драко. – Я… о Боже, Гарри, я…

Стук в дверь прозвучал как никогда более некстати. Драко чувствовал, что его вот-вот накроет; Гарри шепнул:

– К черту всех…

– Надо открыть… – Драко содрогался всем телом, потому что пальцы Гарри уже терзали его изнутри.

– Пусть их…

– Надо… о, Гарри… о… еще… надо… открыть… о… Боже… я знаю… кто это…

Стук прозвучал еще решительнее и нетерпеливее. Драко выругался сквозь зубы и буквально вырвал себя из объятий Гарри.

– Я открою, – с отчаянием в голосе произнес он, отступая на шаг.

– Не надо, – попросил Гарри, шагнув к нему. – Кого ты ждешь? Кто тебе еще нужен?

– Поттер… – произнес Драко и поправился: – Гарри… Я только открою… Это… Ты увидишь… Запомни, на чем мы остановились.

Он улыбнулся, Гарри улыбнулся в ответ, и ощущение, что он совершает непоправимую ошибку, накрывшее было Драко, моментально отступило.

– Застегни ремень, – усмехнулся Гарри.

– На себя посмотри, – фыркнул Драко в ответ. Гарри нашел свои очки, каким-то чудом не растоптанные на полу и, натягивая майку, пошел к кровати; Драко накинул рубашку, застегнул штаны, пригладил волосы и открыл дверь.

Городок в Каринтии на юге Австрии, отель, 25 августа 1997 года, одиннадцать часов вечера

– Вы заставили меня ждать, – произнес женский голос с настораживающе знакомыми интонациями.

– Простите, – Драко отступил на шаг, впуская гостью. – Надо полагать, Вельгельмина.

– Надо полагать, Драко, – в тон ему ответила девушка, окинула взглядом комнату – и встретилась глазами с Гарри, который поднял голову, чтобы узнать, кого же зовут таким красивым именем.

Не очень-то прилично открывать рот при виде незнакомой девушки. Но Гарри ничего не смог поделать с упавшей челюстью. На него, в ужасно знакомой манере склонив голову и столь же знакомым жестом уперев руки в бока, смотрела точная копия Драко Малфоя, вплоть до неряшливо отросших шелковых светлых волос.

Только это была девушка.

– Гарри, – прозвучал далекий голос Драко, – позволь тебе представить мою сестру Вельгельмину Малфой.

Вельгельмина, это мой друг, Гарри Поттер.

* * *

– Понятия не имел, что у тебя есть сестра, – сказал Гарри третий раз за последние десять минут. Драко, стиснув зубы, ответил:

– Я тоже не имел понятия. Мне рассказала бабушка. Сколько раз я должен тебе это повторить, прежде чем ты поймешь, Поттер?

– Извини, – чертов Поттер не сводил с нее глаз. Драко почувствовал, как отвратительно засосало слева в груди.

Они уже успели все выяснить. Драко рассказал, как этим летом он узнал от бабушки, что у его отца есть дочь на стороне, родившаяся в один год с ним, Драко. Вскоре после свадьбы Нарцисса, тогда еще не вполне представлявшая себе, что за человек ее муж, начала подозревать, что тот завел себе любовницу.

Она обратилась к матери – поскольку все происходило во Франции, – та наняла сыщика, и выяснилось, что подозрения Нарциссы были верны. У Люциуса была любовница, причем не просто любовница, а магглянка. И она была беременна.

Нарцисса устроила мужу грандиозный скандал. Люциус выслушал ее с истинно малфоевским хладнокровием, а после спросил:

– Чем же я тебе обязан, что должен быть верен?

– Ты мой муж, – ответила ошарашенная Нарцисса.

– Вот как? – прошипел Малфой. – А что ты мне дала? Я облагодетельствовал твою семью, выволок тебя из нищеты, ты живешь как принцесса – и ты до сих пор не родила мне ребенка!

Скандал завершился в пользу Люциуса. Нарцисса больше не смела заикаться о любовнице – вместо этого она обежала всех возможных докторов, чтобы выяснит, все ли с ней в порядке. Ее успокоили, сказали, что она здорова и вполне может иметь детей. Что не замедлило подтвердиться несколько месяцев спустя. Когда родился Драко, Люциус начисто забыл про свою пассию.

Но о ней, как это ни странно, не забыла сама Нарцисса. Она попросила мать следить за маггловской девушкой. Графиня де Флер выполнила просьбу дочери и выяснила, что магглянка умерла во время родов, а ее ребенок находится в детском приюте. Графине не составило труда попросту выкупить девочку из приюта; сделав это, она дала белокурой малышке звучное имя Вельгельмина и отправила ее к своей младшей «непутевой» (и потому, наверное, самой любимой) сестре Ксавиере Лоран, которая работала драконозаводчиком в Румынии.

Вельгельмина выросла на вольном воздухе с парнями и драконами – наверное, именно поэтому она не смогла долго учиться в Дурмштранге, куда ее определили. Образование ей дала Ксавиера. Впрочем, свободолюбивая француженка погибла, пытаясь укротить дикую венгерскую хвосторогу, когда Вельгельмине было тринадцать.

Как ни странно, это ни в коей мере не охладило любви девочки к огнедышащим тварям.

Вельгельмина сидела на кровати рядом с Гарри, он слушал ее рассказ и тайком любовался девушкой. Вблизи она оказалась не так уж и похожа на Драко – она была какой-то… менее ухоженной, что ли. Волосы ее выгорели от солнца и были лишены того золотистого блеска, который нет-нет, да и мелькал в волосах Драко. Ресницы и брови выгорели почти до снежной белизны и странно смотрелись на загорелой коже. Губы были сухими и обветренными. Кожа на руках и шее – там, где он мог видеть – была покрыта мелкими царапинами и шрамами от ожогов. Но все эти несовершенства ничуть не портили девушку. Они делали ее красоту более земной, более близкой. Более… простой…

– Драко, но если ты знал, что она в Румынии, что же мы мотались по всей Европе? – спросил Гарри.

– Меня там не было, – ответила Вельгельмина. – У меня отпуск, и я решила покататься по Европе. Даже не знаю, как Ксавье ухитрился найти меня.

– Он может найти что угодно, – сказал Драко мрачно.

– Ты не очень-то рад, верно? – улыбаясь уголком рта, спросила Вельгельмина.

– Мне надо привыкнуть, – ответил Драко.

– Ты мог бы этого не делать, – заметила девушка. – У меня не слишком много прав быть членом твоей семьи.

– Ты – дочь моего отца, так что прав у тебя достаточно, – ответил Драко бесстрастно. – Считай, что я чувствую себя твоим должником.

– Да ладно, брось, – рассмеялась Вельгельмина. – Неужели ты всерьез думаешь, что я перееду жить в твой кошмарный замок?

– Он не кошмарный! – возразил Драко.

– Все замки кошмарные, – отрезала Вельгельмина, и Гарри мысленно согласился с ней. – В любом случае, Драко, я вряд ли даже перееду в Англию. Она у вас какая-то сырая… В любом случае, мне было приятно с тобой встретиться. И с тобой тоже, – она улыбнулась Гарри. – А теперь мне пора идти.

– Где ты остановилась? – спросил Драко.

– В маленьком пансиончике на том конце города, – ответила девушка.

– Могу подбросить на мотоцикле, – сказал Драко.

– Ой, не надо, – испугалась Вельгельмина. – Не люблю я этих штук… Да тут рядом, город-то с наш драконий загон размером.

– Я провожу тебя, – вызвался Гарри. – Если ты не против.

– Ладно, – просияла девушка. – Ты ведь не против? – она глянула на Драко.

– С какой стати? – холодно осведомился тот.

– Ты, – Гарри посмотрел на Драко, – тоже можешь пойти…

– Спасибо, обойдусь, – отрезал Драко.

– Ладно, – Гарри кивнул. – Увидимся.

И они ушли.

Драко присел на край кровати. Губы, руки, вся кожа – все еще пылало воспоминаниями о его прикосновениях, и, стискивая пальцы, Драко думал, что все еще можно повернуть и исправить, вот только он проводит ее и вернется… он проводит ее и вернется… девушке нельзя бродить одной ночью… он проводит ее и вернется…

А в голове молоточком стучала неотвязная мысль: «Поздно. Поздно. Поздно».

Прошла ночь.

Наступил рассвет.

Гарри не вернулся.

Там же, 26 августа 1997 года, утро

Драко уснул на рассвете один и проснулся через несколько часов тоже один. Проснувшись, он заплакал – беспомощно разрыдался в подушку, как маленький ребенок, у которого мальчик постарше отнял игрушку.

Вчера вечером он представлял это утро совсем иначе. Он собирался пойти к Гарри в номер и все выяснить – не словами, а делом. И сегодня утром он хотел проснуться с его объятиях и сказать ему то, что готовил с момента похищения Гарри из дома Снейпов: «Я люблю тебя и хочу быть с тобой вечно. Давай сбежим и никогда не вернемся».

И, конечно, он начисто забыл о Вельгельмине. Вспомнил только тогда, когда раздался этот чертов стук в дверь.

Кто тебе еще нужен? Чертов тупица! Ты сам во всем виноват! Что толку винить девчонку?

Вытирая слезы, Драко выпутался из простыней. Давно он так не ревел.

* * *

Приведя себя в порядок, он направился к Гарри в номер. На стук никто не ответил, и, проклиная всех девчонок на свете, Драко спустился на первый этаж, в кафе.

Они были там. Сидели за столиком, завтракали, пили кофе и трепались. Выражение лица Гарри потрясло Драко так, что он застыл на входе в кафе. В последний раз Драко видел его лицо таким… дай Бог памяти… это было почти год назад, в «тайной комнате», во времена их еще не омраченного счастья.

Гарри увидел Драко и радостно замахал ему рукой. Малфой приблизился к столику.

– Доброе утро, – сказала Вельгельмина.

– Вы так и сидите тут со вчерашнего вечера? – спросил Драко, сам удивившись тому, до чего нейтрально звучит его голос.

– Нет, – ответила девушка. – Это я имела наглость притащиться сегодня утром и разбудить Гарри.

– О, значит, вчера ты все-таки вернулся, – сказал Драко, отхлебывая кофе из чашки, которую поставил перед ним официант. – Мог бы хоть зайти отметиться.

– Я думал, ты спишь, – виновато произнес Гарри.

– Разумеется, я спал, – отозвался Драко. – Разве это не повод меня разбудить? Не то чтобы я беспокоился о тебе, Поттер, но я почему-то чувствую себя ответственным за наше национальное достояние.

– Прекрати, Малфой, – сердито сказал Гарри.

– Как скажешь, – ответил Драко.

После завтрака Вельгельмина предложила пойти на пляж, и Гарри согласился. Драко тоже пошел. Мысленно он крыл себя последними словами за то, что не нашел в себе силы остаться. Что за удовольствие – таскаться третьим лишним?

Следующие четыре дня превратились в безостановочный кошмар. Гарри стал настолько безразличен, что Драко всерьез задумался, а не был ли их «почти секс» на пороге его комнаты сном. Впрочем, нет, Гарри не был безразличен. Он сиял, как новенький галлеон, расточал солнечные улыбки и влюбленные взгляды, он был весел и нежен – но все это предназначалось не Драко. Какая-то часть разума Драко, всегда, независимо от обстоятельств, остававшаяся трезво мыслящей, не уставала удивляться – как можно так перемениться за десять минут? Десять минут ее присутствия – и Драко перестал существовать.

И ведь в ней же нет ничего особенного, распалял он себя. Единственное ее достоинство – это то, что она похожа на него, Драко. Что у нее может быть общего с Поттером? О чем они разговаривают, не переставая, как никогда не разговаривали мы? Почему он так весел с ней, не опускает глаз под ее взглядами, но слегка краснеет, когда касается ее? Он влюблен, он влюблен, мне ли не знать…

Вечером тридцатого августа Гарри постучался в дверь номера Драко. Тот открыл.

– Проводил?

– Да. Могу войти?

– Конечно.

Гарри прошел в комнату. На его губах играла нежная мечтательная улыбка.

– Так все замечательно, – сказал он. – Спасибо тебе.

– За что? – сухо поинтересовался Драко, опускаясь на кровать.

– За поездку, за то, что познакомил с ней…

– Извини, не хотел, – сквозь зубы ответил Драко. Гарри рассмеялся и сел рядом.

– Ты как будто сердишься на меня.

Он сидел очень близко, и Драко, не ответив, чуть наклонился вперед и слегка коснулся губ Гарри своими.

Гарри отвернулся, и губы Драко скользнули по его щеке.

– Не надо, – произнес Гарри.

– Не надо? – переспросил Драко и встал. – Тогда зачем ты пришел?

– Я хотел поговорить с тобой насчет возвращения в Англию.

– Ты плохо меня расслышал, Поттер? – Драко встал у окна, невидяще глядя в темноту. Пальцы, подрагивая, пытались вытащить сигарету из полной пачки. – Я уже два раза сказал тебе, что не намерен возвращаться.

– Я надеялся, ты подскажешь, как мне вернуться, – ответил Гарри, поднимаясь. – Я ведь не знаю Европы…

Он пошел к двери. Отшвырнув неподдающуюся пачку, Драко нагнал его, обхватил сзади за талию и прижал к себе. Гарри замер.

– Гарри, – прошептал Драко ему на ухо, почти касаясь губами мочки, – останься со мной. Давай не будем возвращаться. Мы ведь так хотели этого, помнишь – сбежать и не возвращаться никогда… Пожалуйста…

– Драко, – тихо произнес Гарри, – я не могу, ты знаешь…

Драко резко разжал руки и оттолкнул Гарри.

– Тогда пошел вон.

– Драко…

– Пошел вон, говорю!

– Драко, ты мне очень дорог, я не хочу тебя терять, – с отчаянием заговорил Гарри. – Мы же можем быть друзьями…

– Как ты и Уизли? – ядовито спросил Драко. – Спасибо, роль твоей тени – предел моих мечтаний.

– Не смей так говорить о Роне, – твердо произнес Гарри.

– Ну что ж, побей меня, если я оскорбил память твоего друга, – равнодушно пожал плечами Драко. – Но если ты не намерен делать это сейчас, пожалуйста, изволь убраться из моего номера.

Гарри вышел, не преминув хлопнуть дверью. Присев на подоконник, Драко закурил. Как ни странно, жалел он сейчас только об одном – что сигарета не убивает мгновенно.

* * *

На следующее утро Гарри исчез. В номере его не было, в кафе тоже. Вполне возможно, подумал Драко, что он уехал. С ней.

Ну и черт с ним. Он предложил Драко свою дружбу, но Малфою не нужны объедки с чужого стола. Ты всегда знал, что он уйдет, сказал себе Драко. И всегда знал, что он уйдет к девушке. Весной ты понял, что не любишь его больше. Да и любил ли когда-нибудь? Что же изменилось? Поцелуи, объятия… По-твоему, это признаки воскресшей любви? Не смеши, Малфой!

Ничего не изменилось. Надо просто вернуться в то состояние, которое началось этой весной. И все будет нормально.

И эта чертова боль уйдет.

Но Гарри не уехал. Они вернулись под вечер, веселые, кажется, немного хмельные. Он увидел их сквозь стеклянные двери кафе, где в угрюмом одиночестве пил чай. Они поднялись на второй этаж.

Допив чай, он поднялся в свой номер, преодолев страшное искушение постучать к Гарри. Сквозь тонкие стены отельных комнат он обострившимся слухом ревнивца слышал их голоса. Потом голоса смолкли. А потом он услышал звуки, которые ни с чем не смог бы перепутать. Стоны. Вздохи. Вскрики. Скрип пружин.

Голоса. Еще стоны. Его стон – беспомощный, задыхающийся, такой знакомый. Скрип пружин. Еще скрип.

Стоны. Шепот.

Его шепот…

– Я люблю тебя…

Драко скорчился на полу, давя скорбный вой, что рвался из горла. Во рту вдруг появился медный солоноватый привкус, и Драко с изумлением понял, что до крови прикусил себе руку.

Невыносимо…

Почему все это происходит именно со мной?

Почему все идет не так?

Почему я нашел ее?

Сестра… это был какой-то признак нормальной семьи. Ни мать, ни отец, ни родственники никогда не были его нормальной семьей. С чего он взял, что сестра может стать его семьей? Откуда он взял эту нелепую мысль? Зачем она тебе, Драко?!

И можно сколько угодно биться головой о стену, приговаривая, что ты не знал, что так будет. Но это не изменит ситуации, а ситуация такова – человек, по которому ты сходишь с ума, сейчас занимается любовью с ней. С Вельгельминой. С твоей сестрой. С девушкой, которую ты сам нашел. И ты не можешь лгать себе, что это его блажь, потому что ты слишком хорошо его знаешь.

О чем ты думал, когда увозил его из дома этих отвратительных магглов? Что все прошло? А о чем же ты думал, когда увозил его из дома Снейпов? Что все можно вернуть? И сколько времени прошло между двумя этими событиями? И сколько раз ты давал понять ему, что ты хочешь все вернуть? И сколько раз ты давал понять ему, что ничего возвращать не хочешь? Ты сам-то себя понимаешь, Малфой?

Последний день августа разразился ливнем, и Драко шел под ледяными струями, не разбирая дороги. Тонкая ткань брюк и рубашки промокла насквозь, ноги утопали по щиколотку в воде. Забредя в какой-то темный переулок, он сел у стены прямо в лужу, склонив голову на руки. Его трясло.

Чей-то темный силуэт отделился от противоположной стены, и на мгновение Драко показалось, что это Гарри. Но он приблизился, и Драко понял, что это не Гарри – просто такой же стройный и темноволосый мальчик невысокого роста. Мальчик присел рядом и спросил по-английски:

– Ты англичанин?

– Да, – ответил Драко.

– О… – это почему-то обрадовало мальчика. – А деньги у тебя есть?

– Есть, – ответил Драко.

– Хочешь развлечься? – после небольшой паузы спросил мальчик. Драко усмехнулся.

– Сколько?

– Двадцатка в час, – быстро ответил мальчик.

– Двадцать чего?

– Долларов, конечно.

– Что так мало? – Драко встал, шаря в заднем кармане брюк. – Доллары – это зеленые, верно? – он достал слипшуюся от воды пачку денег. – Они мокрые.

– Ничего, – ответил мальчик. – Подожди, это сотня…

– И вторая, – Драко протянул купюру. – За ночь. Как тебя зовут?

– А как ты хочешь? – моментально среагировал мальчик, улыбаясь. У него были неправдоподобно зеленые глаза – какой-то маггловский прибор, как вспомнилось Драко, меняющий цвет глаз.

– Гарри, – сказал он. – Что у тебя с глазами?

– В смысле? – не понял тот. – Ах, это… Контактные линзы. Не нравятся? Хочешь другие?

– Нет, эти меня устраивают, – сказал Драко. – Только убери с лица эту дурацкую улыбку. И не забудь умыться, когда мы придем – у тебя вся краска потекла. И, кстати, вздумаешь меня ограбить – сердце вырву.

– Ну что ты, я честная шлюха, – в голосе «Гарри» Драко померещилась легкая горечь. – А как тебя называть?

– Драко, – ответил тот.