Текст книги "Драко Малфой и Солнечный путь (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Красота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

Фамильный склеп Реддлей, вечер того же дня

Драко не понял, что произошло. Просто в последний – в самый последний – момент, когда он уже видел, как в калейдоскопе, мечущиеся перед глазами картинки своей недолгой и странной жизни, что-то теплое, сияющее, нежное окутало его, как объятия матери, которых он не помнил, как нежное пуховое одеяло, которого у него не было – словом, как любовь Гарри, в которой он когда-то посмел усомниться. Красные щелочки-глаза стоящего напротив чудовища расширились невероятно, и в них появился самый настоящий ужас… А потом вопль, переходящий в ультразвук, полный тоски и ненависти, пропорол воздух, и черная груда рухнула на пол. Голубой свет погас, и острая боль пронзила голову Драко – на мгновение он даже потерял сознание…

И тут же какофония звуков вернула его в реальность. Оглушающий рев, уже слышанный когда-то, грохот крошащихся камней, и над этим – неуместный и дикий здесь, захлебывающийся детский плач.

Красноватый живой свет заходящего солнца хлынул в обитель смерти, и тут же померк, потому что в пролом сунулась огромная драконья морда. Несколько мгновений лишь свистящее дыхание и несмолкаемый детский рев нарушали тишину.

А потом сквозь развалы камней к пролому, к дракону, к небу ринулась торпедой огромная, узкая, бледная, как земляной червь, змея.

Но Драко уже не было до нее дело, как не было ему дела до Снейпа, бережно кутавшего нечто маленькое и вопящее в полу мантии, или до Люциуса, которого вдруг не стало за спиной Драко, или до мисс Паркер, которая исчезла в тот самый момент, когда прозвучал предсмертный крик Вольдеморта; он даже не заметил, что вместе с ее исчезновением с его щиколоток и запястий упали цепи. Драко увидел Гарри, неподвижно распростертого у подножия чертовой плиты, и рванулся к нему.

Гарри был мертв – это было очевидно, даже если бы Драко не знал, что за заклинание применил его возлюбленный. Но Гарри не мог быть мертв – это было настолько вопиющей несправедливостью, что даже Снейп признал бы ее таковой. Вцепившись в его плечи, Драко тряс его, звал по имени, пока вдруг не почувствовал ответ. И тогда он увидел темную равнину под небом, усеянным бледными и далекими звездами, и тонкую фигурку впереди. И он сделал шаг вперед, и окликнул возлюбленного по имени:

– Гарри Поттер!

* * *

Огромные желтые глаза василиска, оскаленная пасть и сочащиеся ядом клыки – все это метнулось навстречу дракону, и тот еле успел отшатнуться. Клыки клацнули в воздухе.

Дракон, развернув крылья, оттолкнулся от земли, но взлететь не успел – змея, вскинув хвост, оплела его шею. Когтистая лапа полоснула по грубой шкуре василиска в тот же самый момент, когда острые клыки царапнули чешуйчатую броню – ни тот, ни другой удар не был достаточно сильным, чтобы всерьез навредить противнику, но от сдвоенного вопля едва не рассыпалась оставшаяся целой часть гробницы.

Змея опрокинула дракона на спину и сжимала кольцо на его шее, надеясь задушить, но костяные гребни на загривке крылатого чудища мешали ей; дракон, как кошка, всеми четырьмя лапами драл брюхо василиска. В руке Гермионы дрожала палочка – она уже забыла, что надо отворачиваться, чтобы случайно не посмотреть в глаза василиска. Одно крыло под Сольвейг изогнулось и, кажется, готово было вот-вот сломаться.

Снова дикий, скрежещущий рев – дракон выдыхает василиску огонь прямо в пасть, но пламя недостаточно сильно, и змея лишь стряхивает огненные искры с морды. Ядовитые клыки пытаются добраться до участка нежной кожи дракона, где бьется кровеносная артерия…

В голове Гермионы металось по меньше мере десятка три различных заклинаний, от Люмоса до заклинания для завитков на волосах в носу. Клыки… Ядовитые клыки, которые растерзали Малькольма Бэддока, были готовы сомкнуться на горле медно-красного дракона.

– Господи, помоги, – прошептала Гермиона и, направив палочку на пасть василиска, прокричала: – Дантиссимо делетриус!

Выражение, появившееся на морде гигантской змеи, когда так неожиданно исчезло ее главное оружие, не поддавалось описанию – Гермионе захотелось расхохотаться, до того растерянным и удивленным оно было.

Короткое замешательство дорого обошлось Вельгельмине – Сольвейг, скинув кольца ее тела со своего горла, обдала змею струей огня. Отвратительно зашипели, вытекая из глазниц, глаза чудовища, вопль боли швырнул Гермиону на колени. И тут же острозубые драконьи челюсти сомкнулись прямо под пастью змеи, прокусывая кожу и перекусывая горло. Василиск захрипел, обдавая дракона кровь и ядом. Крылатый змей мотнул головой, стряхивая мертвое тело, и медленно попятился назад.

– Сольвейг, – тихо позвала Гермиона. – Сольвейг, тебе плохо?

– Внутрь иди, Грейнджер, там может понадобиться помощь, – ответил тусклый голос.

– Это яд, да, Сольвейг? – Гермиона рванулась к дракону. Раздраженное шипение было ей ответом.

– Господи, Грейнджер, почему тебя зовут лучшей ученицей Хогвартса? Драконья кровь входит в состав почти всех лекарственных зелий и всех противоядий – естественно, я не могу быть отравлена!

– Тебе хорошо говорить! – заорала Гермиона, чувствуя себя на пороге истерики. – Ты себя не видишь!

Мгновением спустя Сольвейг уже стояла рядом, крепко обнимая подругу.

– Гермиона, я же пошутила. Ну, успокойся, пожалуйста. Спасибо… если бы не ты, мне пришлось бы хуже. Ты умница. Я не знаю этого заклинания. Что это было?

– Для удаление зубов, – шмыгнула носом Гермиона. – Я выучила все зубоврачебные заклинания еще в первом классе – думала, они могут пригодиться моим родителям…

– И что, пригодились?

– Нет, они считают, что магия и зубы несовместимы…

Громкий детский плач не дал Сольвейг задать следующий из серии самых неуместных в данной ситуации вопросов.

* * *

Акустический ад закончился, и несколько секунд Снейп наслаждался первозданной тишиной. И тут ребенок на его руках снова завопил.

Снейп знал, что дети плачут сразу после рождения – от холода; кроме того, этот крик нужен им, чтобы раскрыть легкие для первого вздоха. Но почему это маленькое недоразумение вопило сейчас? Конечно, детеныш был ни в чем не виноват, но Снейп предпочел бы, чтобы это существо не появлялось на свет.

Он положил вопящего ребенка на стол, подумав, что, может быть, незнакомый дядька вызывает такую реакцию, но и на столе тот не подумал заткнуться. Как раз в этот момент в пролом, который стараниями Мины-змеи стал не только потолочным, но и стенным, ворвалась Гермиона Грейнджер, а следом за ней – Сольвейг.

– Папа! – громко и истерично выкрикнула его уравновешенная девочка и сделала такое движение, словно собиралась кинуться ему на шею, но в последний момент передумала.

– А где дракон? – спросил Снейп. Почему-то ему показалось, что сейчас это самый главный вопрос.

Грейнджер оглянулась на Сольвейг.

– Здесь, – осторожно ответила дочь. – Пап, а ты в самом деле мой отец?

– Да, – ответил Снейп.

– А-а-а… – неопределенно протянула Сольвейг. – А мы знаем про Сириуса. А кто это у тебя вопит? А где парни?

– Это ребенок, – Снейп помотал головой – кажется, потрясение было слишком сильным, потому что рассудок определенно оказывался работать в нормальном режиме. Чего стоит хотя бы эта идиотская беседа?

– Боже мой! – Гермиона быстро обошла Снейпа и почти подбежала к столу, на котором заливался плачем младенец. – Бедняжка! Она же совсем маленькая… – приговаривала она, стягивая с себя мантию и заворачивая в нее малыша.

– Она только что родилась, – ответил Снейп. – Поттер и Малфой должны быть где-то здесь. Мисс Грейнджер, дайте сюда ребенка, он может быть опасен.

Гермиона изумленно посмотрела сначала на Снейпа, потом – на Сольвейг.

– Профессор, вы… хорошо себя чувствуете? Это же ребенок…

– Я не сошел с ума, если вы на это намекаете, мисс Грейнджер, – Снейп широким шагом прошел к центру гробницы и склонился над чем-то, едва видимым среди мелких камней и пыли. – Сольвейг, не стой там как столб, помоги мне! Ты можешь хоть раз в жизни принести пользу?

– Боже, я так по тебе скучала, – неожиданно произнесла Сольвейг, и Снейп, оглянувшись, увидел, что она широко улыбается, а глаза ее странно блестят. Он усмехнулся.

– За «боже» отдельное спасибо.

Сольвейг рассмеялась и, подойдя к нему сзади, присела рядом и неловко приобняла профессора за плечи.

– Ты… несчастный конспиратор… – буркнула она. – Из-за тебя я чувствую себя героиней индийского фильма.

– Помоги мне, – повторил Снейп, приподнимая присыпанного пылью Драко. Сольвейг подхватила лежащего снизу Гарри под руки и выволокла его из-под завала.

– Они живы? – спросила Гермиона, с тревогой глядя на юношей. Руки ее меж тем бессознательно укачивали младенца.

– Не вполне, – ответил Снейп. – Поттер умер, спасая Драко жизнь… он применил Заклятие Жертвы… а Драко пошел за ним. И они сейчас там.

– Как в прошлом году, да? – тихо спросила Сольвейг. – Но они вернутся?

– Надеюсь, – Снейп поднял Драко на руки. – Двоих сразу мне не унести, Сольв, может быть…

Не дав ему договорить, Сольвейг легко, как Гермиона младенца, приняла из его рук Драко и пошла к пролому. Гермионе досталось потрясающее, никогда раньше не виденное выражение шока на лице невозмутимого профессора зельеделия.

– Это еще ничего, – тихо сказала она. – Она еще и не такое может.

Снейп перевел на нее взгляд.

– Мисс Грейнджер…

– Возьмите Гарри, – попросила Гермиона, опуская голову. – Сейчас сами все увидите. Я… – она набрала полную грудь воздуха. – Я рада вас видеть, профессор.

– Я вообще рад видеть, мисс Грейнджер, – сварливо отозвался Снейп. – Даже вас.

И, подняв на руки Гарри и сопровождаемый улыбающейся Гермионой с ребенком на руках, Снейп двинулся следом за Сольвейг.

По ту сторону

– Гарри Поттер, – повторил Драко, касаясь рукой плеча Гарри. Тот чуть повернул голову и посмотрел на него из-под ресниц. Сейчас Гарри выглядел совсем не таким, каким Драко запомнил его – казалось, он был старше, красивее, волосы ровными прядками на глаза, губы нежила лукавая улыбка. Он немного походил на Сириуса.

– Привет, – тихо произнес он.

– Гарри… – выдохнул Драко. – Ты… ты узнаешь меня, да? Ты знаешь, где мы?

Гарри кивнул и отвернулся. Сквозь рассыпавшиеся волосы Драко видел краешек его уха.

– Тогда… – Драко набрал в легкие воздуха – если здесь был воздух, возможно, его не было, но Драко, тем не менее, испытывал настоятельную потребность дышать. – Тогда нам надо уходить отсюда, пока не стало поздно.

– Я знаю, – ответил Гарри. – Ты не бойся, я знаю, что умер. Мне бы очень хотелось вернуться к тебе… Но я не могу.

– Почему? – беззвучно спросил Драко. Но Гарри услышал его.

– Из-за него, – он вытянул руку, и тогда Драко увидел пропасть, отделяющую преддверие смерти от смерти, а по ту сторону – высокую, мрачную фигуру в черном. Он скорее угадал, чем увидел два красных глаза под капюшоном плаща. – Понимаешь ли, Драко, если мы оба вернемся, он последует за нами. Он так силен… Он не хочет умирать. Я должен остаться, чтобы охранять его.

– Как долго? – дрогнувшим голосом спросил Драко. Гарри пожал плечами.

– Наверное, вечно.

– Ты шутишь, да? – в голосе Драко прорвалось рыдание.

– Нет, конечно, – Гарри нежно улыбнулся, развернулся и обнял Драко. – Прости, я… я действительно не хочу здесь оставаться. Но я устал. Я не могу больше воевать с ним. А придется, если он вырвется отсюда. Так что я останусь. А ты иди.

Драко глубоко вздохнул, чтобы унять слезы, и отстранился.

– Я останусь. Позволь мне.

– Это мой враг, – покачал головой Гарри. – И ты уже оставался вместо меня. Больше я тебе не позволю.

Возвращайся.

Он отвернулся. Стало тихо.

– Гарри, – прозвучал тихий голос Драко, и голова Гарри снова чуть повернулась – он слушал. Наверное, никогда за целую вечность преддверие страны мертвых не слышало такого тихого и нежного голоса – словно звезды из мира живых переговариваются между собой. – Я думал, что любил тебя, – Гарри повернулся, с немым удивлением глядя на Драко, – когда сказал, что останусь вместо тебя в Азкабане, или сейчас, когда я просил тебя вернуться и оставить меня здесь. Я думал, я делаю это оттого, что не умею жить без тебя. Я и правда не умею. Но, может быть, я просто все время хотел быть на твоем месте – на квиддичном поле, в отношении с людьми… и даже в смерти. Но, Гарри, я понял – я должен быть не вместо тебя, я должен быть вместе с тобой. Поэтому позволь мне остаться. Вместе с тобой.

Гарри обнял Драко и уткнулся лицом ему в шею.

– Я не хотел, чтобы так было… – тихо произнес он. – Я бы хотел… ты знаешь, чего я хотел…

Драко кивнул. Мечта Гарри нарисовалась в его голове картиной столь яркой, словно Гарри каким-то образом передал ему ее: большой дом, увитый вечнозеленым плющом, диковатый парк с ручейками и маленькими прудиками, присыпанный по осени красными и желтыми листьями, выгнувший спину каменный мостик через ручей, пес, бегущий по тропинке… вот он остановился и залился лаем, недоумевая, почему его хозяева остановились на мосту и стоят, так тесно прижавшись друг к другу… Драко разглядел даже шелковую перчатку, что выскользнула из его невольно разжавшейся руки и лежит на краешке моста, рискуя вот-вот свалиться в воду. Скоро ты это забудешь, сказал он себе… Скоро. Вечность.

– Я тебя люблю, – сказал он, словно это все объясняло и оправдывало. Возможно, так оно и было.

Они сели на краю расщелины, не разжимая рук, прикасаясь плечами. Драко закрыл глаза, чтобы не видеть тьмы и фигуры напротив, восстанавливая в памяти все, что ему хотелось бы вспомнить, пока эти воспоминания не отнял загробный мрак.

Гарри смотрел в лицо Вольдеморта.

Хогвартс, подземелья, 5 апреля 1998 года, плавно переходящее в 6-е

Сириус Блэк устал метаться ураганом по лаборатории профессора зельеделия и присел в огромное кресло Снейпа, стоявшее у камина. Во втором таком же, обнявшись, дремали Сольвейг и Гермиона. Оба кресла были призваны из кабинета Снейпа после того, как Гермиона уснула в уголке стоя и во сне сползла на пол. Еще из спальни Снейпа призвали низкую широкую кушетку – на ней сейчас лежали Гарри и Драко. Оба – живые, и в то же время – мертвые.

– Они по ту сторону, в преддверии, – «объяснил» Снейп. – Я еще понимаю, что они не могут вернуться, но почему же они не идут дальше?

– Дальше – то есть, умирают? – дрогнувшим голосом спросил Сириус.

– Десять баллов Гриффиндору, – буркнул Снейп – усталость все же сказалась на его способности язвить.

Потом Снейп долго возился с какими-то зельями и прочей гадостью и, наконец, не выдержал и пошел за Дамблдором.

Странная компания – Снейп с двумя парнями и Гермиона с младенцем на руках, причем все – верхом на драконе, который оказался Сольвейг Паркер, – прибыла вечером, когда уже стемнело. К тому времени слухи, достигшие Хогвартса, поражали своим разнообразием и дикостью. Все они однозначно утверждали, что Темный Лорд повержен, но дальше начинались расхождения.

Одни утверждали, что Вольдеморта победил Гарри Поттер – это была самая вероятная и потому, наверное, самая распространенная версия. В Хогвартсе, среди слизеринцев, моментально родилась и облетела всю школу информация, что Вольдеморта победил профессор Снейп, который весь год притворялся Упивающимся Смертью, а сам тайком готовил зелье, чтобы убить с его помощью Темного Лорда. Кто-то утверждал, что виной гибели Того-Кого-Нельзя-Называть стал Драко Малфой. Две самые дикие версии гласили, что: а) Вольдеморт пытался повелевать драконами, но те вышли из повиновения, и он сгорел в их пламени, и б) Вольдеморт случайно покончил жизнь самоубийством.

К счастью, к моменту возвращения «миссии спасения» студенты все еще находились под замком, поэтому некому было вертеться под ногами и мешать, любопытствуя или пытаясь помочь, если не считать мадам Помфри, которая требовала, чтобы всех без исключения доставили к ней в больничное крыло для осмотра и лечения. Хрупкое терпение Снейпа в конце концов лопнуло.

– Кого вы собрались лечить, Поттера и Малфоя? Они здоровы, только надо вытащить их с того света! Дайте мне такую возможность, и я отдам их вам хоть в вечное пользование!

Чтобы утешить добрейшую медсестру, ей на попечение выдали новорожденную. МакГонагалл тот час же заказала через каминную сеть кормилицу и, оседлав метлу, улетела в Хогсмид, куда кормилица должна была аппарировать.

А Снейп, Сольвейг и Гермиона в сопровождении Люпина и Блэка, несших на руках Драко и Гарри, спустились в подземелье. Люпин выслушал короткий рассказ Снейпа о том, что случилось в семейном склепе Реддлей, и тут же убежал, чтобы помочь директору собрать студентов и сделать объявление.

– Спишь, Блэк?

Сириус вздрогнул и открыл глаза. Над ним склонился ухмыляющийся Снейп.

– Нет, – буркнул он. – Где Дамблдор?

– Сейчас придет, – Снейп отошел от Сириуса и присел на ручку кресла, в котором дремала Сольвейг.

– Она устала, – тихо сказал Сириус.

– Я знаю.

– Ты видел ее… ну, в новом облике?

– Ты больной, что ли, Блэк? Я на твоих глазах прибыл – или ты считаешь меня идиотом?

Повисла пауза. Нарушил ее Сириус.

– Северус…

Снейп, приподняв бровь, посмотрел на Сириуса, но ничего не сказал.

– Северус, – повторил Блэк, собираясь с духом. – Я виноват перед тобой, – выпалил он.

– А… – Снейп изящно-небрежно махнул рукой. – В конце концов, Люпин не сожрал меня, так что…

– Я не об этом, – возразил Сириус.

– Ах, так за это ты не чувствуешь себя виноватым?

– Ты знаешь, что чувствую, – тихо сказал Сириус. – Не передергивай, пожалуйста.

Северус вежливо наклонил голову.

– Я прошу прощения за то, что происходило, когда мы начали учиться, – Сириус перевел дыхание. – За то, что бросил тебя, когда был тебе нужен. За то, что позволял Джеймсу издеваться над тобой… и сам вел себя не лучше. За то, что все так вышло. Если бы не то, что я делал тогда… я бы… короче, мы бы смогли найти тебя раньше.

– Успокойся, Блэк, – после короткой паузы произнес Снейп. – Вы бы не нашли меня, потому что дом Реддлей был окружен заклятием… оно останавливает поиск и запрещает аппарирование и даже простое проникновение, кроме тех, у кого есть некое специальное разрешение… скажем, Смертный знак. Сольвейг смогла преодолеть все это, потому что заклинания рассчитаны на людей, – он посмотрел на Сольвейг, и губы его тронула странная улыбка – выражающая одновременно нежность, удивление, недоумение и даже недовольство. – А моя дочь – нечеловек. Вот дикость-то…

Проем в стене лаборатории открылся, и вошли Дамблдор, Люпин и МакГонагалл.

– Только что прибыла кормилица, – сообщила декан Гриффиндора. – Судя по тому, что говорит Рем… может, нам стоит вызвать авроров, чтобы выяснить, все ли в порядке с ребенком?

– Давайте подождем с аврорами, Минерва, – произнес Дамблдор устало. – Разберемся сначала с Драко и Гарри.

Декан Гриффиндора с состраданием посмотрела на неподвижных юношей.

– Но они же… не умерли?

– Нет, Минерва. Они ушли в преддверие страны мертвых.

Декан Гриффиндора вздрогнула.

– Им… можно помочь?

– Надеюсь, – серьезно отозвался Дамблдор. – Идите, Минерва, отдыхайте, ваша помощь не понадобится.

– Я буду в больничном крыле, – пробормотала МакГонагалл, бросила еще один взгляд на Гарри и Драко и вышла.

– Если они не живы и не умерли, значит, они по-прежнему в преддверии, – заговорил Снейп. – Но почему они не возвращаются?

– Потому что если они вернутся, он последует за ними, – прозвучал после небольшой паузы ответ Дамблдора.

– Кто? – в два голоса спросили Северус и Сириус.

– Вольдеморт, – тон директора был таким, словно он только что сказал общепонятную вещь.

– Он же умер! – вскричал Сириус. Снейп зашипел, указав глазами на дремлющих девушек. Впрочем, ни Гермиона, ни Сольвейг не проснулись.

– Не вполне, – Дамблдор покачал головой. – Больше, чем в прошлый раз, но все же не вполне. Лили Поттер и ее заклинание смогли вырвать дух Вольдеморта из тела и надолго обессилить его, заклинание ее сына смогло больше – забросить дух Темного Лорда на ту сторону. Но Вольдеморт приложил очень много усилий, чтобы стать бессмертным, и частично ему это удалось. Он пытается вернуться. Если живая душа окажется по ту сторону и попытается выйти, он прицепится к ней и последует за ней. Поэтому Драко и Гарри не могут выйти. Они мужественные ребята… – тихо закончил директор.

– Господи! – Сириус вцепился руками в волосы. Снейп стремительно прошелся по лаборатории, взметая полами мантии облачка пыли.

– То есть, их присутствие держит его дух там, по ту сторону? – уточнил он, остановившись. Дамблдор кивнул. – Откуда вам это известно?

– Я чувствую, что он там, – ответил Дамблдор. – Через Гарри. А остальное… несложно додумать.

– А если кто-то другой останется там, чтобы сдерживать его, они смогут вернуться? – спросил Снейп, и Сириус поднял голову. Дамблдор медленно кивнул.

– Думаю, что да. Если ты гарантируешь, что Поисковое зелье сработает.

– Мои зелья всегда работают, – холодно ответил Снейп.

– Но кто… – Сириус прокашлялся и начал снова. – Кто пойдет? Это же… вечность…

– Испугался, Блэк? – усмехнулся Снейп. Сириус поднялся.

– Разумеется, нет, – огрызнулся он. – Это мой крестник. Тащи свое зелье, ты, сальноволосый…

– Давайте не будем спешить, – перебил начинающуюся ссору Дамблдор. – Я не думаю, что Сириус – тот человек, который сможет остановить Вольдеморта.

Казалось, Снейп стал еще бледнее, чем был на самом деле. Но голос его звучал по-прежнему сухо и собранно:

– Я понимаю, сэр. Поисковое зелье у меня есть – его приготовила Сольвейг. Я только надеюсь, что будет кому о ней позаботиться.

– Нет! – воскликнул Блэк.

– Нет? – приподнял бровь Снейп. – Я не имел в виду тебя – свою дочь я тебе не доверю.

– Болван! – рявкнул Сириус. – Я совсем не то…

– Сириус хочет сказать, – снова вмешался Дамблдор, – что ты, Северус, тоже вряд ли сможешь помочь Драко и Гарри таким образом.

– Сэр, – Снейп говорил так вынужденно терпеливо, словно перед ним стоял не директор школы чародейства и волшебства, а умственно отсталый ребенок, – если это не может быть Блэк, то это должен быть я, потому что нам стоит поторопиться, а нас здесь только трое. В конце концов, не жеребьевку…

И Снейп замолчал, с открытым ртом глядя на директора. Тот смотрел на него ласково, чуть снисходительно и очень устало. Очень устало…

– Нет, – сказал Северус. Это «нет» было самым неубедительным «нет» из всех, когда-либо произнесенных профессором зельеделия, возможно оттого, что в глубине души Снейп уже знал – никакого «нет» в данной ситуации быть не может.

– Вы о чем? – Сириус посмотрел сначала на Снейпа, потом на Дамблдора. – Нет, – до него дошло. – Вы шутите?

– Похоже, что нет, – хмуро произнес Северус. – Сэр, но… вы не можете…

– Почему же? – кротко спросил Дамблдор.

– Потому что… – кажется, впервые в жизни Северус Снейп не мог подобрать слов. – Потому что… вы же директор Хогвартса!

– Хмм… уверяю тебя, Северус, это вовсе не душевное качество, – Дамблдор мягко улыбнулся. – Директора у Хогвартса были до меня, будут и после…

– Да, но… – вступил Сириус. – Вы же… самый сильный волшебник современности…

– Думаю, мне это слегка надоело, – задумчиво ответил Дамблдор. – На моем веку было уже два темных волшебника. Это несколько утомляет. Думаю, что караулить душу Тома Реддля – это удачная альтернатива выращиванию брокколи на пенсии.

– Сэр, но это же вечность… – тихо проговорил Снейп.

– И на такую вечность я должен обречь двух мальчишек, или одного очень способного зельевара, или того, кто двенадцать лет провел в заточении?

Вопрос повис в воздухе, не оставив возможностей для возражения или комментария. Снейп, глядя в пол, пошел за Поисковым Зельем.

* * *

Гермиона проснулась от того, что ей стало холодно. Она поплотнее прижалась к Сольвейг и приоткрыла глаза.

В полутемной комнате горел камин, и на фоне огня Гермиона разглядела темную сгорбившуюся фигуру.

Заслышав ее возню, человек обернулся, и Гермиона узнала Сириуса.

– Сириус? – позвала она тихо. – А где профессор Снейп?

Анимаг коротко мотнул головой куда-то в сторону, и, посмотрев туда, Гермиона увидела высокую фигуру профессора зельеделия, склонившуюся над столом. На столе лежал человек, чьи поседевшие до снежной белизны волосы укрывали его до пояса.

– Профессор Дамблдор… – тихо проговорила Гермиона. – Что с ним?

– Он ушел за Драко и Гарри, – глухо отозвался Сириус.